Слишком много времени минуло с тех пор, как Кайла в последний раз оживляла дом. Слишком долго она пробыла сегодня в Пустоши, чтобы это прошло бесследно.
В груди запекло, волна магии пробежалась по коже, завибрировала на кончиках пальцев. Кайла чувствовала себя легче перышка – и в то же время с каждой секундой всё тяжелее дышала, а перед глазами плыли разноцветные пятна. Немного дотянуть, самую малость! Последний завершающий штрих!
Магия наполнила холл. Вплелась в воздух стальным ароматом, а затем заиграла нотками леса и древесных корней. Едва заметная вначале, она становилась всё ярче, и стражи первыми заозирались, пытаясь понять, что случилось. Оторвался от книги аспирант, с горящими глазами уставившись на творимое волшебство. Ахнула Аланда Краст, прижимая пальцы к губам.
Деревянные резные фигуры на стенах пришли в движение. Зашелестели крохотные листья на искусно вырезанной кроне, а вороны расправили крылья, будто собирались вырваться из стен. Вместе с ними ожила и защитная магия, залатывая едва заметные прорехи в заклинании: защиту действительно давно стоило подновить, пока в отель не пробрались настоящие монстры.
– Ох ты ж господи, как давно я этого не видела! – всплеснула руками Дафна, выглянувшая из кухни на шум. Холл будто стал живым, отзываясь на зов хозяйки. – Но тьенна Абель, на вас же лица нет…
– Всё хорошо, не волнуйся, – успокоила ее Кайла, едва заметно покачнулась и повернулась к Луису и Рюдигеру. – Надеюсь, демонстрации достаточно?
Она шмыгнула носом, ощущая во рту привкус крови. Перестаралась. Торопливо прижатый к носу платок почти сразу стал красным, перед глазами поплыло.
– Тьенна Абель! – кто-то поддержал ее за локоть. Кажется, Аланда Краст – она стояла ближе других и подлетела быстрее, чем охранники. Девчонка не зря работала сестрой милосердия – магическое тепло окутало Кайлу, и дышать стало легче. – Ну что вы стоите? Отведите ее к дивану. Вы же видите, она едва стоит на ногах, – отчитала она присутствующих, попутно колдуя над Кайлой. Ручеек силы, которым делилась девушка, был совсем тоненьким.
Луис молчал и смотрел на них со смесью страха, отчаяния и надежды. Ждал, что случившееся окажется обманом? Зря. Магию дома невозможно сымитировать. Отец настроил заклинание на их кровь, и именно на нее отзывалась магия. Но Кайла забыла, что оно поглощает так много сил, которых после Пустоши почти не осталось.
«Надо было показать на примере одной из оживших стен, а не пробуждать холл целиком. Хорошо, что на дом не замахнулась», – запоздало сообразила она, покачнулась и как сквозь вату услышала приглушенные крики.
Рейн не стал проверять, сможет ли она сама дойти до дивана. Взял ее на руки – у Кайлы не было сил, чтобы возразить. Дурак! Сам ведь едва на ногах держится…
– Спасибо, тьен Гарт, – поблагодарила его Аланда. – Теперь несите ее на диван. Да, вот так, осторожнее!
– Это моя жена! – услышала она откуда-то сбоку.
Надо же, Луис решил это признать. Значит, демонстрация прошла не зря. И радоваться бы, но сил не осталось.
– И что? – огрызнулся Рейн и лишь крепче прижал ее к себе.
От него пахло железом, почти так же, как от ее магии. Наверное, Кайлу можно было назвать чудной, но ей нравился этот запах. Это было последнее, что она запомнила перед тем, как позорно потерять сознание.
Кайлу разбудило карканье за окном. Она не помнила, как оказалась в комнате. Кто-то уложил ее на кровать, снял обувь и заботливо укрыл покрывалом. А вот окно открыть не удосужился, и Кроу изнывал за ставнями, чувствуя, что с ней что-то неладное, но не имея возможности попасть к любимой хозяйке.
– Ну тихо, тихо, – отозвалась на шорохи Кайла и с трудом села на кровати.
Рядом, прикорнув на стуле, спала тьенна Краст. Коса растрепалась, аккуратный бант на поясе съехал на бок, руки смяли юбку. Рот у девушки был приоткрыт, и она едва заметно посапывала. Умаялась, заботясь о ней весь вечер.
А ведь она могла стать неплохой целительницей! Работала в лазарете и колдовала недурно. После лечения голова у Кайлы не болела, магический резерв восстановился. На столике рядом с кроватью стояли несколько неподписанных флаконов. Интересно, Аланда приготовила зелья сама или помог кто-то из знакомых? Кайла понюхала один из флакончиков и едва сдержала чих от резкого запаха.
– Госпожа Краст, идите в свою комнату.
Положив флакон на место, она дотронулась до руки гостьи.
– Что, как? Я не специально! – хлопнула глазами девушка, не сразу сообразив, где и с кем она, а затем резко выпрямилась. – Ой, вы очнулись. Нет, не двигайтесь, у вас магическое истощение. Вам надо больше отдыхать.
Это Кайла и сама знала. И на случай проблем с магией хранила пару магических кристаллов. Жаль, они лежали в кармашке саквояжа, до них еще добраться надо.
– Как вы себя чувствуете? Голова не кружится? Не болит? – закидала ее вопросами сиделка, попутно поправляя покрывало и подушку.
Кайла и забыла, что бывает такая человеческая забота. Прислушалась к себе.
– Всё уже хорошо, – успокоила она гостью.
Та вздохнула и вцепилась пальцами в юбку.
– Вы из-за птицелюда это сделали? Я почувствовала – защита дома стала прочнее. Но вы едва не перегорели. Если вы боитесь, что птицелюд нападет, то!.. – она сжала пальцы в кулаки.
– Я не боюсь, – Кайла мотнула головой. – И вам не стоит. В отель никто не проберется без моего ведома, теперь уж точно.
Аланда с шумом выдохнула воздух и с напускной бодростью вскочила со своего места.
– Хорошо! Погодите, я сейчас принесу теплого молока. Или, может, доктора позвать?
– Нет! Не надо, ни молока, ни доктора, – чересчур поспешно возразила Кайла. Вряд ли из города успели привезти их семейного врача, а встречать в подобном виде Рейна ей не хотелось.
– Тогда я останусь с вами на ночь, – самоотверженно заявила девушка и украдкой потерла глаза. В этот момент Аланда напомнила Минту: та тоже помогала изо всех сил.
– Позвать Ланти вам постелить? – не сдержалась хозяйка комнаты.
– Зачем?
– На стуле спать неудобно. Или вы уже привыкли?
– Тьенна Абель, не говорите так, – недовольно сжала губы Аланда.
Кайла улыбнулась.
– Идите, я в порядке. Мне неловко, что я заставила гостью переживать о себе.
– Вы такие глупости говорите! Я работала сестрой милосердия. Нет ничего неловкого в том, чтобы заболеть и позволить о себе позаботиться, – совершенно серьезно заявила девушка, всё никак не решаясь уйти.
– Спасибо! Обещаю, позову, если станет хуже.
Тьенна Краст несколько мгновений смотрела на нее, но больше не настаивала. Хотя по вздоху было слышно – эти больные такие капризные, только дай волю!
– Обязательно позовите.
Она повторила это несколько раз, прежде чем Кайла сумела выпроводить ее и захлопнуть дверь. Прошла к саквояжу, держась за стену. Ноги подкашивались: наколдовалась она вдоволь!
Магический кристалл лежал в потайном кармашке на черный день, и Кайла безжалостно раздавила его, забирая скопленную в нем магию. Дышать сразу стало легче. Пожалуй, с такими приключениями пора было озаботиться и приобрести еще несколько магических накопителей.
Она распахнула ставни, и Кроу тут же влетел в комнату и принялся ластиться, обеспокоенно нарезая круги.
– Слетал к Урху? – устало спросила Кайла.
Ворон потерся клювом о ее щеку. От него пахло сосновыми шишками и горьким дымом. Значит, все-таки слетал. А ответа не принес. Жаль, совет ей не повредил бы.
Впрочем, Кроу нашел отличную замену записке. Долгий пронзительный переклест нарушил тишину, и защита отеля едва слышно отозвалась на постороннего.
«Неудивительно, что ты любишь высоту. Отсюда чудесный вид на горы», – услышала в нем Кайла, не поверив собственным ушам, и позволила магии впустить гостя. В комнату из темноты, распахнув крылья, шагнул птицелюд. Огромный, худой, немного сутулый. Длинные волосы были собраны в жесткую черную косицу. Когтистые лапы мягко ступили на пол, а крылья свернулись за спиной пушистым плащом. Клюв не позволял ему говорить человеческим языком, лишь издавать многозвучный клекот, но Кайла к нему привыкла.
– Хорг!
Он распахнул руки с изогнутыми когтями, способными проткнуть крепчайшую броню, и Кайла обняла его, зарылась пальцами в мягкие перья. Слова были лишними, а все проблемы отошли на второй план.
Семнадцать лет – удивительный возраст! Время влюбляться, мечтать и строить планы на жизнь. Время отбирать часы ото сна, отдаваясь чинным прогулкам под руку – или безумным авантюрам, ведь скоро придется примерить облик солидной дамы, а солидным дамам приключения не положены. У Кайлы Абель впереди первый выход в свет, первый танец, первая любовь…
Одна поломка дирижабля меняет всё.
Когда лежишь на снегу, истекая кровью, рядом догорает остов дирижабля, а в горах подвывают голодные твари, единственная мысль – умереть побыстрее. Потому что не хочется, чтобы тебя начали жрать заживо. А ноги не двигаются, как будто их нет вовсе. И руки – едва-едва, только кончиками пальцев. Боль расползается по всему телу, но хуже всего – спина. Позвоночник горит огнем, в него будто вгоняют штырь и медленно там проворачивают.
Кайла ждет смерти. Ждет, чтобы навсегда избавиться от пронизывающего холода, от мучительной боли и страха – что она выживет, но никогда не станет прежней. И когда над ней появляется крылатая фигура с длинным птичьим клювом, она почти не боится. Лишь прикрывает глаза, надеясь, что ее убьют быстро.
Но долгожданный покой не наступает. Ее куда-то несут. Кладут на каменные плиты. Вливают в горло горький настой – от него немеет рот. Затем разрезают спину и вырывают у нее позвоночник, чтобы вплавить вместо него раскаленное железо – по крайней мере ощущается это именно так, и Кайла кричит, не в силах что-либо изменить.
Боль становится ее спутником. Кайла не знает, сколько времени прошло с начала этой невыносимой пытки. Иногда кажется – вечность, и она не понимает, за какие наказана прегрешения? Она все-таки срывает голос – кто бы поверил, что голос можно сорвать от беззвучного крика!
Затем боль уходит. Вместе с тем возвращается чувствительность – сначала шевелятся кончики пальцев, затем руки, ноги. Она может согнуть колено! – это огромное достижение. Она больше не кричит, но часто плачет. Порой от мысли, что сможет ходить. И пробует идти, не взирая на боль. Падает, поднимается и идет снова.
Ее жизнь делится на до: счастливую и беззаботную, до посадки на дирижабль, и после – начавшуюся со встречи со странным птицеголовым существом.
– Я соскучилась! – Кайла подняла голову, разглядывая Хорга. По меркам птицелюдов он был молод и возмутительно красив. По человеческим меркам… Кайла давно перестала бояться больших красных глаз с круглым черным зрачком и длинного вороньего клюва.
«Ты похудела. Плохо питаешься? Может, принести тебе барашка?»
Глухой стрекот над ухом звучал низко и басовито, как ворчание кота.
– Двух, – буркнула Кайла, и тотчас, заметив в глазах птицелюда загоревшийся интерес, поспешила исправиться: – Это была шутка. Здесь хорошо кормят.
С птицелюда сталось бы исполнить ее просьбу.
«Зелень – не еда», – Хорг с негодованием покосился на оставленную на прикроватном столике тарелку. Именно ему с недавних пор приходилось добывать для Минты овощи и фрукты – мясо та отказалась есть наотрез. То еще развлечение для привыкшего к охоте птицелюда! Кайла же запоздало почувствовала голод. Но, снова салат?.. Привычки сестры портили весь аппетит. Кайла с удовольствием съела бы свиную отбивную, или жаркое, или хотя бы дохлого цыпленка. Нормально поесть ей не удавалось второй день.
– Людей здесь кормят хорошо, – уточнила Кайла, не желая расстраивать Хорга, и птицелюд раскаркался. Он прекрасно знал ее предпочтения, да и разочарование наверняка заметил.
По его мнению, хорошо кормили в стае. Барашек или кабанчик в неделю, вполне себе комфортный рацион. И Кайла, стоило пойти на выздоровление, невольно переняла привычки своих спасителей. За единственным исключением: птицелюды ели сырую пищу. Для Кайлы они научились готовить, и она действительно это ценила, не привередничая, если мясо выходило пересоленным или подгоревшим.
«Как твои успехи?»
– Пока глухо.
Наверное, покушение на нее можно было считать определенной подвижкой. По крайней мере, она испортила чьи-то планы своим возвращением. Чьи, предстояло выяснить.
«Урх расстроится, что ты задерживаешься».
– Урх в любом случае расстроится. Теперь некому вести для него записи.
«Пока он занимается твоей сестрой, скучать некогда, – успокоил ее Хорг, которому непоседливость не позволяла помогать наставнику в записи его мемуаров, а затем наклонился и повел клювом рядом с ней. – От тебя пахнет мужчиной. Хор-роший запах».
– Что, даже не ревнуешь? – притворно возмутилась Кайла и ойкнула, когда Хорг слегка прикусил ей ухо.
Для птицелюда она стала кем-то вроде младшей сестры. Он заботился о ней, защищал и учил жить среди своих соплеменников. Хорг был старшим учеником Урха, и если наставник почти никогда не выбирался из дома, то молодой птицелюд открыл для Кайлы новый мир.
«Я проверил, в отеле не было никого из стаи», – перешел он наконец к тому, ради чего заявился в «Гнездо».
Кайла нахмурилась. Она догадывалась, но лучше знать наверняка.
– Я подумала, Урх мог… – немного виновато начала Кайла, но птицелюд качнул головой.
«Урх ценит твое решение. Ты взрослая. Раз сказала не вмешиваться, мы не станем. Но… ты уверена?»
Кайла понимала, о чем он не договорил. Хорг наверняка почуял ее кровь. Не мог не почуять – обоняние у него намного острее человеческого. И страх ее он тоже ощущал. А усталость была видна невооруженным глазом.
До чего же хотелось переложить проблемы на плечи тех, кто стал ее второй семьей! Может быть, коснись вопрос именно ее, Кайла так и поступила бы. Но убить пытались не ее, а Минту. Это было их личное дело, а не дело стаи.
– Я разберусь.
«Так и знал, что откажешься. Я буду присматривать за тобой».
– Не сомневаюсь. – Кайла с сожалением отпустила его и шагнула назад. – Тебе лучше уйти, пока в отеле снова не подняли крик.
«Будь осторожна. И удачной охоты, Кайла».
Он аккуратно провел когтями по ее щеке, боясь оцарапать, и, развернувшись, шагнул в окно, на ходу распахивая крылья.
К утру новость о том, что на жизнь тьенны Абель снова покушались, добралась до газетчиков. И если Кайла спряталась в комнате, отговорившись головной болью и слабостью после обморока, то Луису пришлось несладко. Газетчики прибыли к отелю и осадили холл, желая осветить случившееся. Выгонять их было себе дороже – обиженные писаки такого насочиняют, что потом не отмоешься! К тому же постояльцы с удовольствием общались с журналистами. Особенно старалась тьенна Мейбур, рассказывавшая о собственной встрече с птицелюдом, и с каждым разом история обрастала всё новыми подробностями. Журналисты ловили каждое слово, не веря в собственную удачу – они пришли за одной сенсацией, а получили две! Так что свидетельств «очевидцев» ушлые газетчики насобирали вдоволь.
– Как ваша жена выжила под обвалом?
– Вы знаете, кто пытался ее убить?
– Это правда, что в отеле видели птицелюда?
Вопросы сыпались со всех сторон. На какие-то Луис отвечал не задумываясь, на другие – огрызался. От вежливой улыбки у него сводило губы. Он то и дело смотрел в сторону лестницы в надежде, что жена спустится и сама всё расскажет. Даже попросил Рюдигера сходить за ней, но дядюшка, обрадованный возможностью скрыться от расспросов, ушел и пропал.
В груди запекло, волна магии пробежалась по коже, завибрировала на кончиках пальцев. Кайла чувствовала себя легче перышка – и в то же время с каждой секундой всё тяжелее дышала, а перед глазами плыли разноцветные пятна. Немного дотянуть, самую малость! Последний завершающий штрих!
Магия наполнила холл. Вплелась в воздух стальным ароматом, а затем заиграла нотками леса и древесных корней. Едва заметная вначале, она становилась всё ярче, и стражи первыми заозирались, пытаясь понять, что случилось. Оторвался от книги аспирант, с горящими глазами уставившись на творимое волшебство. Ахнула Аланда Краст, прижимая пальцы к губам.
Деревянные резные фигуры на стенах пришли в движение. Зашелестели крохотные листья на искусно вырезанной кроне, а вороны расправили крылья, будто собирались вырваться из стен. Вместе с ними ожила и защитная магия, залатывая едва заметные прорехи в заклинании: защиту действительно давно стоило подновить, пока в отель не пробрались настоящие монстры.
– Ох ты ж господи, как давно я этого не видела! – всплеснула руками Дафна, выглянувшая из кухни на шум. Холл будто стал живым, отзываясь на зов хозяйки. – Но тьенна Абель, на вас же лица нет…
– Всё хорошо, не волнуйся, – успокоила ее Кайла, едва заметно покачнулась и повернулась к Луису и Рюдигеру. – Надеюсь, демонстрации достаточно?
Она шмыгнула носом, ощущая во рту привкус крови. Перестаралась. Торопливо прижатый к носу платок почти сразу стал красным, перед глазами поплыло.
– Тьенна Абель! – кто-то поддержал ее за локоть. Кажется, Аланда Краст – она стояла ближе других и подлетела быстрее, чем охранники. Девчонка не зря работала сестрой милосердия – магическое тепло окутало Кайлу, и дышать стало легче. – Ну что вы стоите? Отведите ее к дивану. Вы же видите, она едва стоит на ногах, – отчитала она присутствующих, попутно колдуя над Кайлой. Ручеек силы, которым делилась девушка, был совсем тоненьким.
Луис молчал и смотрел на них со смесью страха, отчаяния и надежды. Ждал, что случившееся окажется обманом? Зря. Магию дома невозможно сымитировать. Отец настроил заклинание на их кровь, и именно на нее отзывалась магия. Но Кайла забыла, что оно поглощает так много сил, которых после Пустоши почти не осталось.
«Надо было показать на примере одной из оживших стен, а не пробуждать холл целиком. Хорошо, что на дом не замахнулась», – запоздало сообразила она, покачнулась и как сквозь вату услышала приглушенные крики.
Рейн не стал проверять, сможет ли она сама дойти до дивана. Взял ее на руки – у Кайлы не было сил, чтобы возразить. Дурак! Сам ведь едва на ногах держится…
– Спасибо, тьен Гарт, – поблагодарила его Аланда. – Теперь несите ее на диван. Да, вот так, осторожнее!
– Это моя жена! – услышала она откуда-то сбоку.
Надо же, Луис решил это признать. Значит, демонстрация прошла не зря. И радоваться бы, но сил не осталось.
– И что? – огрызнулся Рейн и лишь крепче прижал ее к себе.
От него пахло железом, почти так же, как от ее магии. Наверное, Кайлу можно было назвать чудной, но ей нравился этот запах. Это было последнее, что она запомнила перед тем, как позорно потерять сознание.
***
Кайлу разбудило карканье за окном. Она не помнила, как оказалась в комнате. Кто-то уложил ее на кровать, снял обувь и заботливо укрыл покрывалом. А вот окно открыть не удосужился, и Кроу изнывал за ставнями, чувствуя, что с ней что-то неладное, но не имея возможности попасть к любимой хозяйке.
– Ну тихо, тихо, – отозвалась на шорохи Кайла и с трудом села на кровати.
Рядом, прикорнув на стуле, спала тьенна Краст. Коса растрепалась, аккуратный бант на поясе съехал на бок, руки смяли юбку. Рот у девушки был приоткрыт, и она едва заметно посапывала. Умаялась, заботясь о ней весь вечер.
А ведь она могла стать неплохой целительницей! Работала в лазарете и колдовала недурно. После лечения голова у Кайлы не болела, магический резерв восстановился. На столике рядом с кроватью стояли несколько неподписанных флаконов. Интересно, Аланда приготовила зелья сама или помог кто-то из знакомых? Кайла понюхала один из флакончиков и едва сдержала чих от резкого запаха.
– Госпожа Краст, идите в свою комнату.
Положив флакон на место, она дотронулась до руки гостьи.
– Что, как? Я не специально! – хлопнула глазами девушка, не сразу сообразив, где и с кем она, а затем резко выпрямилась. – Ой, вы очнулись. Нет, не двигайтесь, у вас магическое истощение. Вам надо больше отдыхать.
Это Кайла и сама знала. И на случай проблем с магией хранила пару магических кристаллов. Жаль, они лежали в кармашке саквояжа, до них еще добраться надо.
– Как вы себя чувствуете? Голова не кружится? Не болит? – закидала ее вопросами сиделка, попутно поправляя покрывало и подушку.
Кайла и забыла, что бывает такая человеческая забота. Прислушалась к себе.
– Всё уже хорошо, – успокоила она гостью.
Та вздохнула и вцепилась пальцами в юбку.
– Вы из-за птицелюда это сделали? Я почувствовала – защита дома стала прочнее. Но вы едва не перегорели. Если вы боитесь, что птицелюд нападет, то!.. – она сжала пальцы в кулаки.
– Я не боюсь, – Кайла мотнула головой. – И вам не стоит. В отель никто не проберется без моего ведома, теперь уж точно.
Аланда с шумом выдохнула воздух и с напускной бодростью вскочила со своего места.
– Хорошо! Погодите, я сейчас принесу теплого молока. Или, может, доктора позвать?
– Нет! Не надо, ни молока, ни доктора, – чересчур поспешно возразила Кайла. Вряд ли из города успели привезти их семейного врача, а встречать в подобном виде Рейна ей не хотелось.
– Тогда я останусь с вами на ночь, – самоотверженно заявила девушка и украдкой потерла глаза. В этот момент Аланда напомнила Минту: та тоже помогала изо всех сил.
– Позвать Ланти вам постелить? – не сдержалась хозяйка комнаты.
– Зачем?
– На стуле спать неудобно. Или вы уже привыкли?
– Тьенна Абель, не говорите так, – недовольно сжала губы Аланда.
Кайла улыбнулась.
– Идите, я в порядке. Мне неловко, что я заставила гостью переживать о себе.
– Вы такие глупости говорите! Я работала сестрой милосердия. Нет ничего неловкого в том, чтобы заболеть и позволить о себе позаботиться, – совершенно серьезно заявила девушка, всё никак не решаясь уйти.
– Спасибо! Обещаю, позову, если станет хуже.
Тьенна Краст несколько мгновений смотрела на нее, но больше не настаивала. Хотя по вздоху было слышно – эти больные такие капризные, только дай волю!
– Обязательно позовите.
Она повторила это несколько раз, прежде чем Кайла сумела выпроводить ее и захлопнуть дверь. Прошла к саквояжу, держась за стену. Ноги подкашивались: наколдовалась она вдоволь!
Магический кристалл лежал в потайном кармашке на черный день, и Кайла безжалостно раздавила его, забирая скопленную в нем магию. Дышать сразу стало легче. Пожалуй, с такими приключениями пора было озаботиться и приобрести еще несколько магических накопителей.
Она распахнула ставни, и Кроу тут же влетел в комнату и принялся ластиться, обеспокоенно нарезая круги.
– Слетал к Урху? – устало спросила Кайла.
Ворон потерся клювом о ее щеку. От него пахло сосновыми шишками и горьким дымом. Значит, все-таки слетал. А ответа не принес. Жаль, совет ей не повредил бы.
Впрочем, Кроу нашел отличную замену записке. Долгий пронзительный переклест нарушил тишину, и защита отеля едва слышно отозвалась на постороннего.
«Неудивительно, что ты любишь высоту. Отсюда чудесный вид на горы», – услышала в нем Кайла, не поверив собственным ушам, и позволила магии впустить гостя. В комнату из темноты, распахнув крылья, шагнул птицелюд. Огромный, худой, немного сутулый. Длинные волосы были собраны в жесткую черную косицу. Когтистые лапы мягко ступили на пол, а крылья свернулись за спиной пушистым плащом. Клюв не позволял ему говорить человеческим языком, лишь издавать многозвучный клекот, но Кайла к нему привыкла.
– Хорг!
Он распахнул руки с изогнутыми когтями, способными проткнуть крепчайшую броню, и Кайла обняла его, зарылась пальцами в мягкие перья. Слова были лишними, а все проблемы отошли на второй план.
***
Семнадцать лет – удивительный возраст! Время влюбляться, мечтать и строить планы на жизнь. Время отбирать часы ото сна, отдаваясь чинным прогулкам под руку – или безумным авантюрам, ведь скоро придется примерить облик солидной дамы, а солидным дамам приключения не положены. У Кайлы Абель впереди первый выход в свет, первый танец, первая любовь…
Одна поломка дирижабля меняет всё.
Когда лежишь на снегу, истекая кровью, рядом догорает остов дирижабля, а в горах подвывают голодные твари, единственная мысль – умереть побыстрее. Потому что не хочется, чтобы тебя начали жрать заживо. А ноги не двигаются, как будто их нет вовсе. И руки – едва-едва, только кончиками пальцев. Боль расползается по всему телу, но хуже всего – спина. Позвоночник горит огнем, в него будто вгоняют штырь и медленно там проворачивают.
Кайла ждет смерти. Ждет, чтобы навсегда избавиться от пронизывающего холода, от мучительной боли и страха – что она выживет, но никогда не станет прежней. И когда над ней появляется крылатая фигура с длинным птичьим клювом, она почти не боится. Лишь прикрывает глаза, надеясь, что ее убьют быстро.
Но долгожданный покой не наступает. Ее куда-то несут. Кладут на каменные плиты. Вливают в горло горький настой – от него немеет рот. Затем разрезают спину и вырывают у нее позвоночник, чтобы вплавить вместо него раскаленное железо – по крайней мере ощущается это именно так, и Кайла кричит, не в силах что-либо изменить.
Боль становится ее спутником. Кайла не знает, сколько времени прошло с начала этой невыносимой пытки. Иногда кажется – вечность, и она не понимает, за какие наказана прегрешения? Она все-таки срывает голос – кто бы поверил, что голос можно сорвать от беззвучного крика!
Затем боль уходит. Вместе с тем возвращается чувствительность – сначала шевелятся кончики пальцев, затем руки, ноги. Она может согнуть колено! – это огромное достижение. Она больше не кричит, но часто плачет. Порой от мысли, что сможет ходить. И пробует идти, не взирая на боль. Падает, поднимается и идет снова.
Ее жизнь делится на до: счастливую и беззаботную, до посадки на дирижабль, и после – начавшуюся со встречи со странным птицеголовым существом.
***
– Я соскучилась! – Кайла подняла голову, разглядывая Хорга. По меркам птицелюдов он был молод и возмутительно красив. По человеческим меркам… Кайла давно перестала бояться больших красных глаз с круглым черным зрачком и длинного вороньего клюва.
«Ты похудела. Плохо питаешься? Может, принести тебе барашка?»
Глухой стрекот над ухом звучал низко и басовито, как ворчание кота.
– Двух, – буркнула Кайла, и тотчас, заметив в глазах птицелюда загоревшийся интерес, поспешила исправиться: – Это была шутка. Здесь хорошо кормят.
С птицелюда сталось бы исполнить ее просьбу.
«Зелень – не еда», – Хорг с негодованием покосился на оставленную на прикроватном столике тарелку. Именно ему с недавних пор приходилось добывать для Минты овощи и фрукты – мясо та отказалась есть наотрез. То еще развлечение для привыкшего к охоте птицелюда! Кайла же запоздало почувствовала голод. Но, снова салат?.. Привычки сестры портили весь аппетит. Кайла с удовольствием съела бы свиную отбивную, или жаркое, или хотя бы дохлого цыпленка. Нормально поесть ей не удавалось второй день.
– Людей здесь кормят хорошо, – уточнила Кайла, не желая расстраивать Хорга, и птицелюд раскаркался. Он прекрасно знал ее предпочтения, да и разочарование наверняка заметил.
По его мнению, хорошо кормили в стае. Барашек или кабанчик в неделю, вполне себе комфортный рацион. И Кайла, стоило пойти на выздоровление, невольно переняла привычки своих спасителей. За единственным исключением: птицелюды ели сырую пищу. Для Кайлы они научились готовить, и она действительно это ценила, не привередничая, если мясо выходило пересоленным или подгоревшим.
«Как твои успехи?»
– Пока глухо.
Наверное, покушение на нее можно было считать определенной подвижкой. По крайней мере, она испортила чьи-то планы своим возвращением. Чьи, предстояло выяснить.
«Урх расстроится, что ты задерживаешься».
– Урх в любом случае расстроится. Теперь некому вести для него записи.
«Пока он занимается твоей сестрой, скучать некогда, – успокоил ее Хорг, которому непоседливость не позволяла помогать наставнику в записи его мемуаров, а затем наклонился и повел клювом рядом с ней. – От тебя пахнет мужчиной. Хор-роший запах».
– Что, даже не ревнуешь? – притворно возмутилась Кайла и ойкнула, когда Хорг слегка прикусил ей ухо.
Для птицелюда она стала кем-то вроде младшей сестры. Он заботился о ней, защищал и учил жить среди своих соплеменников. Хорг был старшим учеником Урха, и если наставник почти никогда не выбирался из дома, то молодой птицелюд открыл для Кайлы новый мир.
«Я проверил, в отеле не было никого из стаи», – перешел он наконец к тому, ради чего заявился в «Гнездо».
Кайла нахмурилась. Она догадывалась, но лучше знать наверняка.
– Я подумала, Урх мог… – немного виновато начала Кайла, но птицелюд качнул головой.
«Урх ценит твое решение. Ты взрослая. Раз сказала не вмешиваться, мы не станем. Но… ты уверена?»
Кайла понимала, о чем он не договорил. Хорг наверняка почуял ее кровь. Не мог не почуять – обоняние у него намного острее человеческого. И страх ее он тоже ощущал. А усталость была видна невооруженным глазом.
До чего же хотелось переложить проблемы на плечи тех, кто стал ее второй семьей! Может быть, коснись вопрос именно ее, Кайла так и поступила бы. Но убить пытались не ее, а Минту. Это было их личное дело, а не дело стаи.
– Я разберусь.
«Так и знал, что откажешься. Я буду присматривать за тобой».
– Не сомневаюсь. – Кайла с сожалением отпустила его и шагнула назад. – Тебе лучше уйти, пока в отеле снова не подняли крик.
«Будь осторожна. И удачной охоты, Кайла».
Он аккуратно провел когтями по ее щеке, боясь оцарапать, и, развернувшись, шагнул в окно, на ходу распахивая крылья.
ГЛАВА 6
К утру новость о том, что на жизнь тьенны Абель снова покушались, добралась до газетчиков. И если Кайла спряталась в комнате, отговорившись головной болью и слабостью после обморока, то Луису пришлось несладко. Газетчики прибыли к отелю и осадили холл, желая осветить случившееся. Выгонять их было себе дороже – обиженные писаки такого насочиняют, что потом не отмоешься! К тому же постояльцы с удовольствием общались с журналистами. Особенно старалась тьенна Мейбур, рассказывавшая о собственной встрече с птицелюдом, и с каждым разом история обрастала всё новыми подробностями. Журналисты ловили каждое слово, не веря в собственную удачу – они пришли за одной сенсацией, а получили две! Так что свидетельств «очевидцев» ушлые газетчики насобирали вдоволь.
– Как ваша жена выжила под обвалом?
– Вы знаете, кто пытался ее убить?
– Это правда, что в отеле видели птицелюда?
Вопросы сыпались со всех сторон. На какие-то Луис отвечал не задумываясь, на другие – огрызался. От вежливой улыбки у него сводило губы. Он то и дело смотрел в сторону лестницы в надежде, что жена спустится и сама всё расскажет. Даже попросил Рюдигера сходить за ней, но дядюшка, обрадованный возможностью скрыться от расспросов, ушел и пропал.
