оно вспыхнуло и погасло, оставив тонкое, едва уловимое ощущение восторга, трогательной чистоты и наивной доверчивости, в реальности которой тонули все издевательства отчима, приставания Таньки и отчуждение ровесников. Не было здесь голода и усталости, одно сплошное светлое счастье, наполненное родными взглядами и голосами. Разве такое возможно? Надо верить. В прекрасное всегда надо верить!
Солнце через стекло ласково грело щёку, кленовый ветерок тихо напевал за окном чудесную мелодию, и звон листьев поразительно походил на голос флейты или свирели. Улыбнувшись своим мыслям, Ярослав устало уронил голову на руки и закрыл глаза...
Наивная песня весёлой свирели,
И камень в венце ослепительно ярок.
В ночь полной луны соловьиные трели —
Мой самый желанный, заветный подарок!
Тебя я искала средь тысяч прохожих:
Заглядывать в лица и вновь ошибаться —
И в близких сердцах и в сердцах непохожих
Высматривать контур эльфийского танца…
Но знаю — один! Ведь грядущее явно,
Не сгонишь со следа ведомого ветром!
Ты будешь мне сыном, ты станешь мне равным,
Избранник Луны, провозвестник рассвета!
Пусть верою в чудо твой путь озарится,
И пусть заклинанья развеют напасти.
Серебряный ветер — печатью на лицах
Потомков легенды, хранителей власти.
Заведующая научным отделом библиотеки — высокая, крепкая женщина в джинсах и мужской рубашке — стремительно шагала в свой кабинет, помахивая папкой с долгожданными документами, которые она только что получила в городской администрации. Теперь, наконец, их военно-исторический клуб обрёл официальный статус: он был приписан к центральной библиотеке как подшефная организация, и ему полагалось собственное помещение. Заведующая научным отделом уже планировала занять для этой цели одну из пустующих построек гаражного типа, которые в недавнем прошлом были отведены для собраний комсомольских ячеек, проводивших при библиотеке общественную работу.
Проходя между столиками читального зала, женщина вдруг остановилась. Серебряный ветер... Неужели?! Знак, которого она ждала вот уже несколько месяцев; подсказанный Владычицей Звёзд, предупреждающий, что Вестник где-то рядом. Кто этот человек — вместилище света ночи, сокровище эльфийских мудрецов, драгоценный бриллиант в ожерелье избранных? Внимательно оглядевшись, женщина вдруг улыбнулась ясной, непривычно мягкой для себя улыбкой, растворившей без остатка суровое, по рабочему сосредоточенное выражение. За крайним столиком у окна, уронив голову на руки, спал мальчик. Солнечные лучи весело играли в его длинных, тёмных волосах, заплетённых с боков в две тонкие косички. Бледное лицо поражало чистотой и одухотворённостью, за измученной оболочкой угадывалась несгибаемая сила духа и гордость древних королей. Без сомнения, эти правильные, классические черты могли принадлежать только наследному принцу сумеречных эльфов!
— Здравствуй, синдэ! — едва слышно вздохнула женщина. — Благодарение Варде, вот и ты! …
Ярославу приснилась огромная радужная бабочка. А ещё — белый конь, боевой меч, лук и стрелы. Он открыл глаза, пытаясь связать воедино разрозненный набор образов, но чувствуя, что какое-то важное звено безвозвратно утеряно, с сожалением прекратил эти попытки.
Вдруг в сторону его стола кокетливо процокали аккуратные чёрные туфельки, и мелодичный голос поинтересовался:
— Хочешь чаю, красавчик? У меня лишний бутерброд есть.
Мальчик удивлённо повернулся: рядом стояла молодая практикантка, выдававшая сегодня книги в читальном зале, и держала в руках две кружки горячего чая. Из модной сумочки, висевшей у неё на плече, выглядывал свёрток с бутербродами. Тут Ярослав вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера и, не имея сил отказаться, молча сдвинул учебники на край стола. Девушка тем временем вынула из сумочки салфетку.
— Не могу обедать в одиночестве! Ты не стесняйся: мне одной столько не съесть, — весело сказала молодая библиотекарша и добавила, по-хозяйски придвигая себе стул:
— Лена.
— Ярослав, — улыбнулся мальчик и без лишних вопросов приступил к чаепитию.
Сегодня Лена впервые работала в читальном зале. Так распорядилась Анжела Владимировна — заведующая научным отделом и организатор всех мероприятий, проходящих в библиотеке. «Ты общительная и любишь интересных людей, — сказала она утром. — Новое место должно тебе понравиться». Действительно, не прошло и половины рабочего дня, как внимание молодой практикантки привлёк плохо одетый, но очень симпатичный мальчик, со смущённой улыбкой спросивший Толкина. Заглянув в его формуляр, Лена изумлённо захлопала накрашенными ресницами: такого списка она ещё не видела ни у кого! При почти ежедневном посещении здесь были отмечены книги русских и зарубежных классиков, исторические монографии, философские труды, альбомы живописи и графики. Пожалуй, стоит с ним познакомиться! Первое впечатление не обмануло: мальчик оказался приятным собеседником с хорошим чувством юмора и оптимистичным взглядом на жизнь. Они болтали до тех пор, пока в читальный зал не пришёл очередной посетитель, заставивший Лену торопливо занять своё рабочее место.
«Кажется, всё не так плохо! — думал Ярослав, покидая библиотеку. — Если есть люди, которым со мной интересно, значит, должны найтись и такие, кому я смогу принести пользу. Сейчас самое время поискать работу!» И, насвистывая весёлую песенку, он направился в сторону ближайшего продуктового магазина. …
Удивительно, сколько же в центре города маленьких сквериков, совершенно непохожих друг на друга! Берёзовые, липовые, кленовые, с простыми деревянными скамейками, лавочками на чугунных опорах-лапах и качелями на цепочках. Асфальтовые и выложенные плиткой дорожки усыпаны листвой, по которой приятно шагать, высматривая оставленные посетителями сквериков пивные бутылки, пригодные для обмена. Ярослав уже насобирал их целый пакет, и, по его подсчётам, денег от этого должно было хватить на сегодняшний ужин или завтрашний завтрак. Конечно, бутылки — это не способ заработка, а всего лишь крайняя мера, к которой Ярик и раньше частенько прибегал вместе со сбором макулатуры и металлолома. Но с завтрашнего дня он будет, как взрослый, работать в двух продуктовых магазинах на утренней разгрузке машин!
Вспоминая свои переговоры с заведующими, Ярослав удивлённо качал головой: обычно подростков без паспорта на работу не брали, а если и брали, то очень неохотно и с большими оговорками. Но для него сегодня, как видно, везде была зелёная улица: препятствия исчезали, словно по мановению волшебной палочки! Более того, при разговоре с заведующими магазинов мальчику казалось, будто за его спиной стоит кто-то взрослый, сильный настолько, что ему невозможно отказать и остаётся только повиноваться. Это ощущение было тем более удивительным, что ничего подобного раньше Ярослав не испытывал. Окрылённый первыми успехами, он уже думал о том, как должна измениться его жизнь с получением долгожданного паспорта. Но пока между настоящим и будущим мальчика непреодолимой преградой стояла необходимость возвращения домой — к отчиму и Таньке.
Вечернее солнце брызнуло последним золотым всплеском по листьям берёз, осветило их ровные, гладкие стволы и начало стремительно таять в единственном белом облаке, выглядывавшем из-за края многоэтажки. А с другой стороны на ясном, темнеющем небе уже показалась луна — круглая и яркая, словно фонарь. В сгущающемся сумраке её свет всё чаще притягивал взгляд Ярослава, заставляя высоко задирать голову и с восторженным замиранием ощущать, как полузабытое за день, но очень реальное чувство серебряных лучей и белых цветов вновь оживает в его душе.
Итиль! Конечно же, Итиль — лунный свет! Он долго не мог подобрать точного названия этому чувству, зато теперь всё встало на свои места: радужная бабочка, приснившаяся днём в библиотеке, белый конь, меч, рыцарь в зеркале... Проведя рукой по своим волосам и нащупав косички, мальчик блаженно зажмурился. Эльф по имени Итиль из рода синдар — вот кто он теперь! Свободный, сильный, красивый, смело шагающий навстречу великолепному, поистине сказочному будущему. Теперь ему не нужно бояться отчима и прятаться от Таньки — он больше к ним никогда не вернётся! Будет всю зиму ночевать в подъездах, но не вернётся. Разве можно допустить, чтобы исчезло это волшебное серебристое чувство, прорастающее сквозь всё его существо и распускающееся в сердце огненными, ослепительно-белыми цветами? Оно такое... Выше страха, выше боли и усталости, выше всего, к чему Ярослав успел привыкнуть за свои неполные шестнадцать лет жизни. Оно близкое, реальное, необыкновенно прекрасное и хрупкое, как свежий весенний бутон! Разве можно предать его?! Предать самого себя?
Новые ощущения и мысли нахлынули столь внезапно, что мальчик был вынужден опуститься на ближайшую скамейку: казалось, внутри него всё ломается с треском и грохотом, плавится раскалённой вулканической лавой и взрывается разноцветным фейерверком мыльных пузырей. Сердце то отчаянно колотилось, то совершенно останавливалось, дыхание замирало, а перед глазами проплывали прекрасные, нереальные картины, сопровождаемые тонкой мелодией флейты.
Наконец, немного успокоившись, Ярослав удивлённо огляделся по сторонам. Луна уже успела заметно сменить своё положение на небе, и время сейчас, должно быть, перевалило за полночь. Он сидел у единственного подъезда двухэтажного дома — одного из тех, что строили после войны пленные немцы. Из палисадника доносился аромат левкоев, а на соседней скамейке, элегантно подвернув под себя хвост и понимающе щуря глаза, лежала рыжая кошка. Вокруг не было ни души, тёмные окна в доме красноречиво говорили о том, что все жильцы спят.
«Вот как! — думал Ярослав, качая головой. — Теперь пусть кто-нибудь только попробует сказать, что эльфов не существует!» После этого неожиданного внутреннего взрыва он чувствовал себя свободным и лёгким, как пёрышко. Теперь можно было спокойно выспаться, а с завтрашнего утра начать долгожданную новую жизнь. Счастливо улыбаясь, юный эльф сладко потянулся и встал со скамейки. Заметив это, рыжая кошка тоже поднялась, разминая лапки и позёвывая. Выжидающе глядя своими зелёными, ярко блестящими в лунном свете глазами, она потопталась у ног мальчика и, задрав хвост трубой, важно зашагала к двери.
— За тобой, что ли, идти? — спросил её Ярослав.
Кошка, уже стоявшая на пороге, обернулась, коротко утвердительно мяукнув, и юркнула в подъезд.
На лестничной клетке между первым и вторым этажом обнаружилась батарея центрального отопления. Здесь было чисто, тепло и сухо. Не долго думая, Ярослав устроился прямо на дощатом полу и, положив под голову рюкзак с учебниками, притянул к себе кошку. Ласково мурлыча, зверёк тотчас же уткнулся пушистой мордочкой в горячую ладонь мальчика. Так они и уснули. ...
— Что это здесь ещё такое?! Развели бомжатник, житья от вас нет! А ну отпусти кошку, мерзавец!
От этого гневного крика Ярослав вскочил как ошпаренный, едва не ударившись головой о батарею. Занималось раннее утро, за окном светало. Свесившись через перила и испепеляя его яростным взглядом, на лестничной клетке второго этажа стояла женщина в халате; её волосы, накрученные на бигуди, были завязаны жёлтым платком.
— Маня, Манюнечка! — звала она. — Иди ко мне, маленькая! Сейчас я твоей хозяйке постучу.
Но рыжая Маня, как выяснилось, не собиралась покидать Ярослава в трудную минуту. Неторопливо потянувшись, она потёрлась о его древние, полуразвалившиеся кроссовки, а потом, по-хозяйски запрыгнув на рюкзак, начала демонстративно умываться. Несмотря на неловкость ситуации, презрительное спокойствие кошки развеселило мальчика. Он фыркнул и заулыбался, чем окончательно довёл даму до бешенства. Из соседней квартиры на шум вышла старушка в аккуратном ситцевом платье.
— Ты чего раскричалась, Маргарита? Любишь себе нервы с утра поднимать. — Её воркующий, мягкий голос с едва заметным оканьем подействовал на женщину в жёлтом платке как холодный душ.
— Баб Жень, что творится-то! — запричитала она. — Тут бомж ночевал в подъезде, может, пьяный, может, наркоман. И ещё, наглец, тискает вашу кошку!
Старушка сквозь очки строго глянула на женщину, потом внимательно посмотрела на юного оборванца, даже не пытавшегося бежать от расправы.
— Ты, Маргарита, погоди ругаться. Моя Манька — умница, к плохому человеку в руки не пойдёт. А тут, вишь ты, ластится!.. Ты чей будешь, милок? — обратилась она к мальчику.
— Ничей, — честно развёл руками Ярослав. ? Сирота. Вчера от отчима сбежал.
Баба Женя, сочувственно закудахтав, всплеснула руками, а яростная Маргарита впервые за это суматошное утро серьёзно взглянула на бродягу.
— Врёшь, наверное, — заявила она. — Вы на это мастера. А что в подъезде делал?
— Спал.
— И куда теперь пойдёшь?
Мальчик отвечал охотно и просто, без дерзости. Он действительно был совершенно трезв и даже отдалённо не походил на наркомана.
— Сначала в магазин, работать. Потом в школу. Да вы не переживайте так, я себе другой подъезд найду!
Старушка снова сочувственно закудахтала:
— Вот она, ихняя хвалёная демократия: детишки беспризорные по подъездам ночуют! Куда ж ты пойдёшь, милый? Оставайся, я тебе сейчас поесть вынесу. Раз Манька тебя признала, значит, хороший человек.
Притихшая Маргарита, облокотившись о перила, тоже качала головой.
— Не ходи никуда, — вдруг сказала она твёрдым, начальственным голосом. — У нас хоть тепло: стены толстые, ещё немцы строили на совесть, и батарея горячая. Чисто, опять же. У меня есть старое одеяло, пуховое, я тебе королевскую постель устрою. А там, глядишь, всё утрясётся: может, домой вернёшься или в детдом определишься.
Бродяга весело заулыбался. Чмокнув рыжую Маньку в мокрый нос, он приветливо помахал женщинам рукой:
— Спасибо! Вечером вернусь! — и, схватив свой рюкзак, стремительно выскочил из подъезда. …
Наступил ноябрь. Бабье лето закончилось, пожухли липовые сердечки, облетели яркие клёны. И только алые ягоды рябин в скверике у входа в центральную библиотеку по-прежнему ловили своими глянцевыми шариками солнечные лучи.
Семён и Ярослав сидели на лавочке. Спешившие в библиотеку посетители не обращали на мальчиков никакого внимания, и всё же Сэм порой тревожно озирался, провожая прохожих подозрительным взглядом. Впрочем, он не догадывался поднять голову и посмотреть наверх, иначе бы заметил, что из окна второго этажа за ними внимательно наблюдают задумчивые карие глаза.
— Что ты весь извертелся, как американский шпион в плохом детективе? Не хватает только чёрных очков и котелка на голову! — наконец не выдержал Ярослав.
— Зря мы сюда пришли, — ответил Сэм, снова украдкой стрельнув глазами в сторону очередного посетителя. — Так и кажется, будто за нами следят.
— Ерунда! Это у тебя глюки: всех знакомых ребят в библиотеку калачом не заманишь.
— Не знаю... — тоскливо протянул Семён. — У меня такое чувство странное... Сам не пойму... Лучше скажи, правда, что ты из дома сбежал?
Ярослав отвернулся, пытаясь скрыть досаду.
— А ты заметил...
— Что я тебя первый год знаю? — обиделся Сэм. — Гордый, никогда ничего не скажешь! Только догадываться и остаётся. Смотрю, Ярик стабильно на первый урок опаздывает, значит, работу нашёл.
Солнце через стекло ласково грело щёку, кленовый ветерок тихо напевал за окном чудесную мелодию, и звон листьев поразительно походил на голос флейты или свирели. Улыбнувшись своим мыслям, Ярослав устало уронил голову на руки и закрыл глаза...
Наивная песня весёлой свирели,
И камень в венце ослепительно ярок.
В ночь полной луны соловьиные трели —
Мой самый желанный, заветный подарок!
Тебя я искала средь тысяч прохожих:
Заглядывать в лица и вновь ошибаться —
И в близких сердцах и в сердцах непохожих
Высматривать контур эльфийского танца…
Но знаю — один! Ведь грядущее явно,
Не сгонишь со следа ведомого ветром!
Ты будешь мне сыном, ты станешь мне равным,
Избранник Луны, провозвестник рассвета!
Пусть верою в чудо твой путь озарится,
И пусть заклинанья развеют напасти.
Серебряный ветер — печатью на лицах
Потомков легенды, хранителей власти.
Заведующая научным отделом библиотеки — высокая, крепкая женщина в джинсах и мужской рубашке — стремительно шагала в свой кабинет, помахивая папкой с долгожданными документами, которые она только что получила в городской администрации. Теперь, наконец, их военно-исторический клуб обрёл официальный статус: он был приписан к центральной библиотеке как подшефная организация, и ему полагалось собственное помещение. Заведующая научным отделом уже планировала занять для этой цели одну из пустующих построек гаражного типа, которые в недавнем прошлом были отведены для собраний комсомольских ячеек, проводивших при библиотеке общественную работу.
Проходя между столиками читального зала, женщина вдруг остановилась. Серебряный ветер... Неужели?! Знак, которого она ждала вот уже несколько месяцев; подсказанный Владычицей Звёзд, предупреждающий, что Вестник где-то рядом. Кто этот человек — вместилище света ночи, сокровище эльфийских мудрецов, драгоценный бриллиант в ожерелье избранных? Внимательно оглядевшись, женщина вдруг улыбнулась ясной, непривычно мягкой для себя улыбкой, растворившей без остатка суровое, по рабочему сосредоточенное выражение. За крайним столиком у окна, уронив голову на руки, спал мальчик. Солнечные лучи весело играли в его длинных, тёмных волосах, заплетённых с боков в две тонкие косички. Бледное лицо поражало чистотой и одухотворённостью, за измученной оболочкой угадывалась несгибаемая сила духа и гордость древних королей. Без сомнения, эти правильные, классические черты могли принадлежать только наследному принцу сумеречных эльфов!
— Здравствуй, синдэ! — едва слышно вздохнула женщина. — Благодарение Варде, вот и ты! …
Ярославу приснилась огромная радужная бабочка. А ещё — белый конь, боевой меч, лук и стрелы. Он открыл глаза, пытаясь связать воедино разрозненный набор образов, но чувствуя, что какое-то важное звено безвозвратно утеряно, с сожалением прекратил эти попытки.
Вдруг в сторону его стола кокетливо процокали аккуратные чёрные туфельки, и мелодичный голос поинтересовался:
— Хочешь чаю, красавчик? У меня лишний бутерброд есть.
Мальчик удивлённо повернулся: рядом стояла молодая практикантка, выдававшая сегодня книги в читальном зале, и держала в руках две кружки горячего чая. Из модной сумочки, висевшей у неё на плече, выглядывал свёрток с бутербродами. Тут Ярослав вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера и, не имея сил отказаться, молча сдвинул учебники на край стола. Девушка тем временем вынула из сумочки салфетку.
— Не могу обедать в одиночестве! Ты не стесняйся: мне одной столько не съесть, — весело сказала молодая библиотекарша и добавила, по-хозяйски придвигая себе стул:
— Лена.
— Ярослав, — улыбнулся мальчик и без лишних вопросов приступил к чаепитию.
Сегодня Лена впервые работала в читальном зале. Так распорядилась Анжела Владимировна — заведующая научным отделом и организатор всех мероприятий, проходящих в библиотеке. «Ты общительная и любишь интересных людей, — сказала она утром. — Новое место должно тебе понравиться». Действительно, не прошло и половины рабочего дня, как внимание молодой практикантки привлёк плохо одетый, но очень симпатичный мальчик, со смущённой улыбкой спросивший Толкина. Заглянув в его формуляр, Лена изумлённо захлопала накрашенными ресницами: такого списка она ещё не видела ни у кого! При почти ежедневном посещении здесь были отмечены книги русских и зарубежных классиков, исторические монографии, философские труды, альбомы живописи и графики. Пожалуй, стоит с ним познакомиться! Первое впечатление не обмануло: мальчик оказался приятным собеседником с хорошим чувством юмора и оптимистичным взглядом на жизнь. Они болтали до тех пор, пока в читальный зал не пришёл очередной посетитель, заставивший Лену торопливо занять своё рабочее место.
«Кажется, всё не так плохо! — думал Ярослав, покидая библиотеку. — Если есть люди, которым со мной интересно, значит, должны найтись и такие, кому я смогу принести пользу. Сейчас самое время поискать работу!» И, насвистывая весёлую песенку, он направился в сторону ближайшего продуктового магазина. …
Удивительно, сколько же в центре города маленьких сквериков, совершенно непохожих друг на друга! Берёзовые, липовые, кленовые, с простыми деревянными скамейками, лавочками на чугунных опорах-лапах и качелями на цепочках. Асфальтовые и выложенные плиткой дорожки усыпаны листвой, по которой приятно шагать, высматривая оставленные посетителями сквериков пивные бутылки, пригодные для обмена. Ярослав уже насобирал их целый пакет, и, по его подсчётам, денег от этого должно было хватить на сегодняшний ужин или завтрашний завтрак. Конечно, бутылки — это не способ заработка, а всего лишь крайняя мера, к которой Ярик и раньше частенько прибегал вместе со сбором макулатуры и металлолома. Но с завтрашнего дня он будет, как взрослый, работать в двух продуктовых магазинах на утренней разгрузке машин!
Вспоминая свои переговоры с заведующими, Ярослав удивлённо качал головой: обычно подростков без паспорта на работу не брали, а если и брали, то очень неохотно и с большими оговорками. Но для него сегодня, как видно, везде была зелёная улица: препятствия исчезали, словно по мановению волшебной палочки! Более того, при разговоре с заведующими магазинов мальчику казалось, будто за его спиной стоит кто-то взрослый, сильный настолько, что ему невозможно отказать и остаётся только повиноваться. Это ощущение было тем более удивительным, что ничего подобного раньше Ярослав не испытывал. Окрылённый первыми успехами, он уже думал о том, как должна измениться его жизнь с получением долгожданного паспорта. Но пока между настоящим и будущим мальчика непреодолимой преградой стояла необходимость возвращения домой — к отчиму и Таньке.
Вечернее солнце брызнуло последним золотым всплеском по листьям берёз, осветило их ровные, гладкие стволы и начало стремительно таять в единственном белом облаке, выглядывавшем из-за края многоэтажки. А с другой стороны на ясном, темнеющем небе уже показалась луна — круглая и яркая, словно фонарь. В сгущающемся сумраке её свет всё чаще притягивал взгляд Ярослава, заставляя высоко задирать голову и с восторженным замиранием ощущать, как полузабытое за день, но очень реальное чувство серебряных лучей и белых цветов вновь оживает в его душе.
Итиль! Конечно же, Итиль — лунный свет! Он долго не мог подобрать точного названия этому чувству, зато теперь всё встало на свои места: радужная бабочка, приснившаяся днём в библиотеке, белый конь, меч, рыцарь в зеркале... Проведя рукой по своим волосам и нащупав косички, мальчик блаженно зажмурился. Эльф по имени Итиль из рода синдар — вот кто он теперь! Свободный, сильный, красивый, смело шагающий навстречу великолепному, поистине сказочному будущему. Теперь ему не нужно бояться отчима и прятаться от Таньки — он больше к ним никогда не вернётся! Будет всю зиму ночевать в подъездах, но не вернётся. Разве можно допустить, чтобы исчезло это волшебное серебристое чувство, прорастающее сквозь всё его существо и распускающееся в сердце огненными, ослепительно-белыми цветами? Оно такое... Выше страха, выше боли и усталости, выше всего, к чему Ярослав успел привыкнуть за свои неполные шестнадцать лет жизни. Оно близкое, реальное, необыкновенно прекрасное и хрупкое, как свежий весенний бутон! Разве можно предать его?! Предать самого себя?
Новые ощущения и мысли нахлынули столь внезапно, что мальчик был вынужден опуститься на ближайшую скамейку: казалось, внутри него всё ломается с треском и грохотом, плавится раскалённой вулканической лавой и взрывается разноцветным фейерверком мыльных пузырей. Сердце то отчаянно колотилось, то совершенно останавливалось, дыхание замирало, а перед глазами проплывали прекрасные, нереальные картины, сопровождаемые тонкой мелодией флейты.
Наконец, немного успокоившись, Ярослав удивлённо огляделся по сторонам. Луна уже успела заметно сменить своё положение на небе, и время сейчас, должно быть, перевалило за полночь. Он сидел у единственного подъезда двухэтажного дома — одного из тех, что строили после войны пленные немцы. Из палисадника доносился аромат левкоев, а на соседней скамейке, элегантно подвернув под себя хвост и понимающе щуря глаза, лежала рыжая кошка. Вокруг не было ни души, тёмные окна в доме красноречиво говорили о том, что все жильцы спят.
«Вот как! — думал Ярослав, качая головой. — Теперь пусть кто-нибудь только попробует сказать, что эльфов не существует!» После этого неожиданного внутреннего взрыва он чувствовал себя свободным и лёгким, как пёрышко. Теперь можно было спокойно выспаться, а с завтрашнего утра начать долгожданную новую жизнь. Счастливо улыбаясь, юный эльф сладко потянулся и встал со скамейки. Заметив это, рыжая кошка тоже поднялась, разминая лапки и позёвывая. Выжидающе глядя своими зелёными, ярко блестящими в лунном свете глазами, она потопталась у ног мальчика и, задрав хвост трубой, важно зашагала к двери.
— За тобой, что ли, идти? — спросил её Ярослав.
Кошка, уже стоявшая на пороге, обернулась, коротко утвердительно мяукнув, и юркнула в подъезд.
На лестничной клетке между первым и вторым этажом обнаружилась батарея центрального отопления. Здесь было чисто, тепло и сухо. Не долго думая, Ярослав устроился прямо на дощатом полу и, положив под голову рюкзак с учебниками, притянул к себе кошку. Ласково мурлыча, зверёк тотчас же уткнулся пушистой мордочкой в горячую ладонь мальчика. Так они и уснули. ...
— Что это здесь ещё такое?! Развели бомжатник, житья от вас нет! А ну отпусти кошку, мерзавец!
От этого гневного крика Ярослав вскочил как ошпаренный, едва не ударившись головой о батарею. Занималось раннее утро, за окном светало. Свесившись через перила и испепеляя его яростным взглядом, на лестничной клетке второго этажа стояла женщина в халате; её волосы, накрученные на бигуди, были завязаны жёлтым платком.
— Маня, Манюнечка! — звала она. — Иди ко мне, маленькая! Сейчас я твоей хозяйке постучу.
Но рыжая Маня, как выяснилось, не собиралась покидать Ярослава в трудную минуту. Неторопливо потянувшись, она потёрлась о его древние, полуразвалившиеся кроссовки, а потом, по-хозяйски запрыгнув на рюкзак, начала демонстративно умываться. Несмотря на неловкость ситуации, презрительное спокойствие кошки развеселило мальчика. Он фыркнул и заулыбался, чем окончательно довёл даму до бешенства. Из соседней квартиры на шум вышла старушка в аккуратном ситцевом платье.
— Ты чего раскричалась, Маргарита? Любишь себе нервы с утра поднимать. — Её воркующий, мягкий голос с едва заметным оканьем подействовал на женщину в жёлтом платке как холодный душ.
— Баб Жень, что творится-то! — запричитала она. — Тут бомж ночевал в подъезде, может, пьяный, может, наркоман. И ещё, наглец, тискает вашу кошку!
Старушка сквозь очки строго глянула на женщину, потом внимательно посмотрела на юного оборванца, даже не пытавшегося бежать от расправы.
— Ты, Маргарита, погоди ругаться. Моя Манька — умница, к плохому человеку в руки не пойдёт. А тут, вишь ты, ластится!.. Ты чей будешь, милок? — обратилась она к мальчику.
— Ничей, — честно развёл руками Ярослав. ? Сирота. Вчера от отчима сбежал.
Баба Женя, сочувственно закудахтав, всплеснула руками, а яростная Маргарита впервые за это суматошное утро серьёзно взглянула на бродягу.
— Врёшь, наверное, — заявила она. — Вы на это мастера. А что в подъезде делал?
— Спал.
— И куда теперь пойдёшь?
Мальчик отвечал охотно и просто, без дерзости. Он действительно был совершенно трезв и даже отдалённо не походил на наркомана.
— Сначала в магазин, работать. Потом в школу. Да вы не переживайте так, я себе другой подъезд найду!
Старушка снова сочувственно закудахтала:
— Вот она, ихняя хвалёная демократия: детишки беспризорные по подъездам ночуют! Куда ж ты пойдёшь, милый? Оставайся, я тебе сейчас поесть вынесу. Раз Манька тебя признала, значит, хороший человек.
Притихшая Маргарита, облокотившись о перила, тоже качала головой.
— Не ходи никуда, — вдруг сказала она твёрдым, начальственным голосом. — У нас хоть тепло: стены толстые, ещё немцы строили на совесть, и батарея горячая. Чисто, опять же. У меня есть старое одеяло, пуховое, я тебе королевскую постель устрою. А там, глядишь, всё утрясётся: может, домой вернёшься или в детдом определишься.
Бродяга весело заулыбался. Чмокнув рыжую Маньку в мокрый нос, он приветливо помахал женщинам рукой:
— Спасибо! Вечером вернусь! — и, схватив свой рюкзак, стремительно выскочил из подъезда. …
Наступил ноябрь. Бабье лето закончилось, пожухли липовые сердечки, облетели яркие клёны. И только алые ягоды рябин в скверике у входа в центральную библиотеку по-прежнему ловили своими глянцевыми шариками солнечные лучи.
Семён и Ярослав сидели на лавочке. Спешившие в библиотеку посетители не обращали на мальчиков никакого внимания, и всё же Сэм порой тревожно озирался, провожая прохожих подозрительным взглядом. Впрочем, он не догадывался поднять голову и посмотреть наверх, иначе бы заметил, что из окна второго этажа за ними внимательно наблюдают задумчивые карие глаза.
— Что ты весь извертелся, как американский шпион в плохом детективе? Не хватает только чёрных очков и котелка на голову! — наконец не выдержал Ярослав.
— Зря мы сюда пришли, — ответил Сэм, снова украдкой стрельнув глазами в сторону очередного посетителя. — Так и кажется, будто за нами следят.
— Ерунда! Это у тебя глюки: всех знакомых ребят в библиотеку калачом не заманишь.
— Не знаю... — тоскливо протянул Семён. — У меня такое чувство странное... Сам не пойму... Лучше скажи, правда, что ты из дома сбежал?
Ярослав отвернулся, пытаясь скрыть досаду.
— А ты заметил...
— Что я тебя первый год знаю? — обиделся Сэм. — Гордый, никогда ничего не скажешь! Только догадываться и остаётся. Смотрю, Ярик стабильно на первый урок опаздывает, значит, работу нашёл.
