Опять Итиль говорит загадками! И к чему ему сейчас виделась чёрная кошка? Мелькнула, как те призрачные лица, и ушла в закат. Только под лапами будто снег похрустывал. Лас затряс головой, отгоняя видение. Однако вместе с кошкой исчез и лунный рыцарь. А от Ярика объяснений не дождёшься. Досадно!
Эльфёнок со вздохом убрал фотографию в карман.
— Пойдём?
Итиль кивнул и уверенно зашагал по тёмным незнакомым тропинкам. Лас шёл следом, стараясь не отставать. Он сейчас отмечал в себе странную внутреннюю перемену: тяжёлые и неприятные ощущения исчезли бесследно, стало легко, весело и даже захотелось петь.
2
В этом приподнятом, беспричинно радостном настроении Лас вернулся домой. Едва стукнула входная дверь, из комнаты моментально вылетела одна из сестёр-близняшек и, подпрыгнув, повисла у брата на шее.
— Ритуля-красотуля! Ритуля-красотуля! — пропел Назар, подхватив малышку на руки и поднимая к самому потолку. — Что ты скачешь, как солнечный зайчик?
— Ай, высоко! — смеялась девочка. — И Раечку потом так же, ладно?.. Мама говорит, мы зимой к Бабе-Яге в гости поедем!
— Не к Бабе-Яге, а в избушку на курьих ножках! — пропищала вторая сестрёнка, показываясь в освещённом дверном проёме комнаты.
Близняшкам Рае и Рите было уже почти шесть лет, но больше четырёх им обычно не давали. Обе крохотные, шустрые, как мышата, с льняными кудряшками и огромными голубыми глазами. Мама рассказывала, что и Назар в детстве был таким — все его принимали за девочку. Эльфёнок обижался и уходил к папе, который, посмеиваясь, замечал, что характер у сына всегда был трудным. Сейчас, глядя на сестёр, старший брат по праву гордился ими: несмотря на кукольную внешность и наивную веру в сказки, девочки росли бедовыми и любознательными, в дворовой компании всегда были заводилами и в обиду друг друга не давали.
— На курьих ножках? — переспросил Лас удивлённо. — И где же она — эта избушка?
— В лесу, под Калугой. — Из комнаты выглянула мама. — Мыши, дайте Назару покушать! Папа вам паровоз настроил.
С радостным визгом сёстры тут же полетели к папе, а Лас вместе с мамой отправился на кухню.
— Что-то случилось? — поинтересовался эльфёнок, усаживаясь за накрытый стол.
Мама выглядела очень озабоченной.
— Сегодня Марина звонила… Тётя Марина, подруга моя. Помнишь Нику? Вы вместе в детстве играли…
Назар едва не выронил ложку. Ещё бы он Нику не помнил! Но ведь не будешь маме объяснять, что вот уже целый месяц он повсюду с собой таскает её фотографию. Огромным усилием воли взяв себя в руки, старательно скрывая волнение, Лас небрежно кивнул:
— Помню. Как она?
Ой, как колотится сердце! Сейчас из груди выскочит! И руки дрожат… Мама, говори же скорее, что случилось?!
Раньше тётя Марина вместе с дядей Лёшей и Никой, дочерью от первого брака, жили в соседнем коттедже. Потом купили квартиру в Калуге и переехали. Назар ещё тогда удивлялся: если не знать, что дядя Лёша Нике не родной отец, ни за что не догадаешься! Он всегда играл с ней, водил в цирк, в зоопарк, даже книжки читал на ночь. А в последний год они вместе часто ходили в парк, на карусели. Нике тогда было восемь лет, а Назару — одиннадцать…
— Странное что-то с девочкой происходит, — вздохнула мама. — Марина и звонила посоветоваться. То всё за компьютером сидела, как и ты, училась хорошо. А сейчас криком кричит — не хочу в школу! И ведь последний год, выпускной класс… Хочу, говорит, к бабушке в деревню, чтобы ни телевизора, ни компьютера в глаза не видеть. Двойки стала приносить, с подругами никуда не ходит, и плачет — отправьте меня в деревню! Марина сама думает, что это переходный возраст, повышенная возбудимость, или в школе какой-нибудь конфликт. Надо просто разобраться. А Алексей встал на сторону Ники — в деревню, и точка. Говорит, возьму отгулы, поживу там с ней до Нового года, тёще помогу, только лишь бы дочку не расстраивать.
Помолчав, мама снова вздохнула. Назар с тревогой смотрел на неё, чувствуя, как забился, запульсировал под футболкой солнечный камень авантюрин.
— Ну и что ты сказала? — наконец спросил эльфёнок.
Мама покачала головой:
— Ничего пока, обещала перезвонить. С одной стороны, Марина права — нельзя в последний год бросать учёбу. Да только кругом такое творится! «Ведьмина болезнь» эта… Вдруг и Ника подхватила? Её же, заразу такую, не распознаешь… пока с человеком беда не случится.
Назар помрачнел. Ещё не хватало, чтобы его подружка покончила с собой! Какой он тогда, к чертям собачьим, эльф?! Надо срочно что-то делать! Он, конечно, помчался бы в Калугу прямо сейчас, но главная беда была в том, что он и сам не знал, чем можно помочь.
— Мы решили этот Новый год провести у них в деревне, — сказала мама. — Вы с Никой наговоритесь, и малышам развлечение: у Василисы Михайловны в сундуках много интересного хранится. Как ты на это смотришь?
— Позитивно, — кивнул Назар.
Солнечный камень под футболкой продолжал пульсировать. Казалось даже, что теперь он начинает нагреваться. Ника… Что-то он упустил!.. «Эта девочка не простая, — вспомнились вдруг слова лунного рыцаря. — Береги её, прячь, никому не показывай!»
— Мам, — позвал эльфёнок, спохватившись, — она про ведьм или про костры не говорила? Или про что-нибудь синее?
— Ничего, вроде. Только телевизор перестала смотреть, к компьютеру не подходит и от зеркал шарахается.
— Что-о?! — По выражению его лица мама тотчас поняла, что подтвердились её самые плохие предположения. Назар вскочил, дикими глазами оглядывая всё вокруг, словно уже готовый бежать на помощь. — Я знаю… читал про это… Пожалуйста, уговори тётю Марину! Очень прошу! Чтобы сделали всё так, как Ника просит, пусть это и кажется полным бредом. Ей нужно прятаться!..
3
Поднимаясь в свою комнату, Лас чувствовал, как дрожь нетерпения охватывает его всё сильнее. Началось! Война уже близко! Это не где-нибудь в Америке или Японии, это совсем рядом — в Калуге! И хотя пока в Центральной России официально не было зарегистрировано ни одного случая «ведьминой болезни», Назар знал, что гроза готова разразиться с минуты на минуту. Только что же делать?..
Сейчас эльфёнок напоминал сам себе гончую, учуявшую запах добычи. Странно было вспоминать, что ещё с утра он смотрел на мир словно через мутное стекло, вяло и апатично отмечая происходящие не с ним события. Теперь хотелось действия, период ожидания закончился.
— Ты прав, Итиль, — бормотал Лас, вытаскивая из рюкзака тетради и диски, — моя курсовая должна быть лучшей! И я её сделаю раньше других! И вообще все экзамены надо сдать автоматом! Учиться… Буду учиться!
Это не было внезапно возникшей манией величия — юный эльф понимал: чем раньше он сдаст сессию, тем раньше увидится с Никой. Экзаменов на втором курсе было не так уж много, и что самое главное, их можно было попробовать сдать досрочно. Если всё сложится удачно, в начале декабря он окажется совершенно свободен. А это на целый месяц раньше запланированного срока. Эльфёнок чувствовал, что Ника что-то знает. Не зря он таскал с собой её фотографию с того самого вечера! Эта девочка непостижимым образом оказалась втянута в события, будоражащие сейчас весь мир.
И ещё одна тема не давала Назару покоя. Как-то в сентябре, до отъезда Алиэ, они с Руаэллин говорили о добре и зле. Позже, провожая Наташу в Америку, Фроди сказала: «Что бы ни случилось, следи за своими чувствами. Ненависти быть не должно! Иначе они сразу найдут тебя, а вместе с тобой — нас. Помни, ненависть гасится прощением». Но как простить тех, кто причинил боль тебе и твоим близким? Как — не ненавидеть?! Не искать виноватых? Не наказывать преступников? Или это — совершенно разные понятия?
«Бог есть любовь. Добро и зло едино в основе своей, и дуаль присутствует в каждой единице творения».
«Руа, я понимаю это… умом, — мысленно беседовал эльфёнок со своей наставницей. — Но сердцем не могу! Если с тобой что-нибудь случится, или с Итилем — да я горло за вас перегрызу кому угодно! Из-под земли достану! Какая уж тут любовь?!» Но всё-таки нужно было учиться прощать. Волшебница объяснила, что эмоция ненависти обладает особыми энергетическими характеристиками, которые, уходя в пространство, выдают наше местонахождение той силе, что стоит за всеми проявлениями «ведьминой болезни». «Ей нужен страх — страх смерти. А ненависть она просто нейтрализует. Нам нельзя быть замеченными, нужно действовать тайно. Учись прощать».
И эльфёнок добросовестно учился. Несколько раз за это время он даже в церковь ходил, беседовал со священниками. Однако те говорили книжные истины, и после подобных бесед у Ласа неизменно возникало разочарование. Вроде бы всё верно, но то, о чём рассказывали святые отцы, было ориентировано скорее на утешение страждущих, чем на удовлетворение практического любопытства. Церковь знала ЧТО делать, но ни слова не говорила о том, КАК добиться определённого состояния сознания. В отчаянии Лас снова отправился к Руаэллин.
— Руа, я ничего не понимаю! Они говорят — молись. Я пытался, только чувствую, если встречусь с этой силой в физическом воплощении, кто бы ни был — ударю! И молитва не поможет!
Волшебница смеялась:
— Ты слишком горяч! Но ударить можно, и не имея в сердце ненависти.
— Как?
— Очень просто. Если знаешь, что сильнее. Разве ты будешь ненавидеть маленькую злую собачку? Ты просто отгонишь её палкой, пройдёшь мимо и забудешь о ней.
— Верно… — удивлённо протянул эльфёнок. — А зачем тогда молиться?
— Молитва укрепляет дух, тренирует сознание. И на каком-то этапе ты вдруг ясно ощутишь, что Бог есть любовь, и что Он — в тебе, Он — это ты. Просто почувствуешь, что это так и никак иначе. Тогда и доказывать ничего не нужно будет.
— А священники это знают?
— Конечно! — рассмеялась Руаэллин. — Оттого они тебе готового рецепта и не сказали, ведь путь к Богу у каждого свой.
Вспоминая этот разговор, Лас снова и снова мысленно повторял, что всех прощает, что сердце его наполнено любовью ко всему живому. Он старательно начинал читать молитвы, но тут же признавался себе, что думает о совершенно посторонних вещах, и со вздохом прекращал это занятие. «Прекрасная Йаванна, дарительница жизни, можно, я буду к тебе обращаться за помощью? Мне совсем не важно, есть ты на самом деле или просто выдумка Профессора, но я не знаю, каким богам молиться! Я жил в стране, где Бога не было, потом он вдруг появился, но я не могу верить в то, чего не чувствую! А в природу я верю, знаю, как мудро она устроена, и что человек — её неотъемлемая и очень важная часть. Итиль говорит с Вардой, и она всегда помогает ему! Значит, и ты, прекрасная Йаванна, можешь помочь, если я буду очень просить?»
Обращаясь к дарительнице жизни, Лас и не предполагал, что ищет веру в своём собственном сердце, и что путь к прощению ему теперь открыт.
* * * * *
Отложив вышивку, Руаэллин улыбнулась. «Путь к Богу у каждого свой! — подумала она. — А ты, мой дорогой эльфёнок, свой путь, похоже, уже нашёл. Вера приведёт тебя к прощению, а сердце укажет правильную дорогу».
Волшебница встала и подошла к зеркалу. Хмурая, осенняя ночь заглядывала в комнату сквозь не завешенное шторами окно. Подготовительный период завершён, теперь пора действовать.
— Ну что ж, — произнесла молодая женщина, подмигнув своему отражению. — Мы готовы встретить незваных гостей! Добро пожаловать!
4
Фроди склонилась над столом. Перед ней лежала карта Центральной России, вся размеченная красным маркером. Жрица напряжённо думала, пытаясь найти закономерности в переплетениях жирных и пунктирных линий, и бормотала себе под нос:
— Что бы ты там не говорила, Светлая, но есть у них база данных! И план готовый был. Иначе бы «ведьмина» зараза так стремительно не разбежалась по всему миру. Дай срок — найдётся и змеиное кубло! Только теперь нам много работы предстоит, малыш, — да благословит тебя пресветлая Варда!..
* * * * *
Ярослав был дома. В эту ночь он не пошёл гулять, как обычно. Фроди расстраивать не хотелось, да и Сэм волнуется вполне искренне. Ещё чего доброго и впрямь станет под дверью ночевать! Он такой, он может.
Но одиночество было просто невыносимым. С тех пор, как уехал дядя, Итиль не находил себе места. Оставаясь один в пустой квартире, он чувствовал, как полузабытые детские страхи возвращаются вновь. Отчим… Танька… Пьяные компании, ругань и побои… Старая боль ощущалась физически, и снова хотелось сунуть голову под холодную воду — забыть всё! Забыть… Не получается.
Именно в такие моменты он опрометью выскакивал из дома и бежал, куда глаза глядят. На освещённом перекрёстке становилось немного легче — там люди. Пусть у них свои заботы, но с ними было всё же теплее, чем одному в пустой квартире наедине с детскими кошмарами. Потом — в парк, к птичьему озеру, собирать звёзды. Это чувство было новым и необходимым — волшебное, волнующее, оно подхватывало и уносило в сказочные дали, дарило забвение и давало силы для нового дня. Правда, потом всегда побаливало сердце и становилось трудно дышать… Но оттого, что звёзды внутри горячие, живые, боль не доставляла никакого неудобства.
Интересно, есть на земле такие же, как он? Кто собирает звёзды? И зачем это нужно? Когда сегодня Лас показал фотографию девочки, у Итиля возникло странное ощущение, будто не девочка это вовсе — а кошка. Чёрная кошка, гуляющая сама по себе среди звёздных миров. Она никому не принадлежит и ничего не боится. Она знает многое, но никому не расскажет о том, что видела в своих путешествиях. Почему? Просто потому, что она — ничья.
Телефонный звонок раздался внезапно. Ярослав вздрогнул и нерешительно протянул руку к трубке: кому это он понадобился в четвёртом часу ночи?
— Алло! Яр? Я не знала, кому позвонить. — Задыхающийся, всхлипывающий голос Мирославы узнать было трудно. — Антон с ума сошёл — он вешался! Его бабушка плачет, а я дома одна. Звонить в «скорую»? Или не надо? Он мечется, нас не узнаёт, говорит, что подлец, и по нему самому костёр плачет…
— Костёр?! — Ярослав вдруг почувствовал, как сердце его на мгновение остановилось. Дыхание перехватило и, едва шевеля немеющим языком, он выдавил в трубку:
— Не надо «скорую». Я уже еду.
Антон, он же Добрыня, был первым факельщиком реконструкторского клуба. Кроме поистине фантастических штук, которые он выделывал с горящими предметами, Добрыня ещё пыхал огнём и ходил по раскалённым углям. Это занятие всегда доставляло ему непередаваемое удовольствие, и должно было случиться что-нибудь совершенно из ряда вон выходящее, чтобы Антон отказался от своего хобби. С Итилем он познакомился благодаря Мирославе — своей соседке по лестничной клетке и бывшей однокласснице.
Выскочив из дома, Ярослав поймал такси. Антон… Читать про «ведьмину болезнь», слушать официальные сообщения по телевизору — это одно. Но когда страшный недуг начинает поражать твоих друзей… Что же делать? Фроди, конечно, знает, она непременно подскажет там, на месте. В последнее время принц сумеречных эльфов постоянно ощущал близкое присутствие своей наставницы. Несомненно, Фроди наблюдала за ним, и если бы он сделал что-то не так, дала бы знать. Но сейчас надо спешить. Быстрее!
Дверь в квартиру Антона была распахнута настежь, Мирослава — бледная и серьёзная — ждала на пороге. Едва заслышав шаги по лестнице, девушка бросилась навстречу.
Эльфёнок со вздохом убрал фотографию в карман.
— Пойдём?
Итиль кивнул и уверенно зашагал по тёмным незнакомым тропинкам. Лас шёл следом, стараясь не отставать. Он сейчас отмечал в себе странную внутреннюю перемену: тяжёлые и неприятные ощущения исчезли бесследно, стало легко, весело и даже захотелось петь.
2
В этом приподнятом, беспричинно радостном настроении Лас вернулся домой. Едва стукнула входная дверь, из комнаты моментально вылетела одна из сестёр-близняшек и, подпрыгнув, повисла у брата на шее.
— Ритуля-красотуля! Ритуля-красотуля! — пропел Назар, подхватив малышку на руки и поднимая к самому потолку. — Что ты скачешь, как солнечный зайчик?
— Ай, высоко! — смеялась девочка. — И Раечку потом так же, ладно?.. Мама говорит, мы зимой к Бабе-Яге в гости поедем!
— Не к Бабе-Яге, а в избушку на курьих ножках! — пропищала вторая сестрёнка, показываясь в освещённом дверном проёме комнаты.
Близняшкам Рае и Рите было уже почти шесть лет, но больше четырёх им обычно не давали. Обе крохотные, шустрые, как мышата, с льняными кудряшками и огромными голубыми глазами. Мама рассказывала, что и Назар в детстве был таким — все его принимали за девочку. Эльфёнок обижался и уходил к папе, который, посмеиваясь, замечал, что характер у сына всегда был трудным. Сейчас, глядя на сестёр, старший брат по праву гордился ими: несмотря на кукольную внешность и наивную веру в сказки, девочки росли бедовыми и любознательными, в дворовой компании всегда были заводилами и в обиду друг друга не давали.
— На курьих ножках? — переспросил Лас удивлённо. — И где же она — эта избушка?
— В лесу, под Калугой. — Из комнаты выглянула мама. — Мыши, дайте Назару покушать! Папа вам паровоз настроил.
С радостным визгом сёстры тут же полетели к папе, а Лас вместе с мамой отправился на кухню.
— Что-то случилось? — поинтересовался эльфёнок, усаживаясь за накрытый стол.
Мама выглядела очень озабоченной.
— Сегодня Марина звонила… Тётя Марина, подруга моя. Помнишь Нику? Вы вместе в детстве играли…
Назар едва не выронил ложку. Ещё бы он Нику не помнил! Но ведь не будешь маме объяснять, что вот уже целый месяц он повсюду с собой таскает её фотографию. Огромным усилием воли взяв себя в руки, старательно скрывая волнение, Лас небрежно кивнул:
— Помню. Как она?
Ой, как колотится сердце! Сейчас из груди выскочит! И руки дрожат… Мама, говори же скорее, что случилось?!
Раньше тётя Марина вместе с дядей Лёшей и Никой, дочерью от первого брака, жили в соседнем коттедже. Потом купили квартиру в Калуге и переехали. Назар ещё тогда удивлялся: если не знать, что дядя Лёша Нике не родной отец, ни за что не догадаешься! Он всегда играл с ней, водил в цирк, в зоопарк, даже книжки читал на ночь. А в последний год они вместе часто ходили в парк, на карусели. Нике тогда было восемь лет, а Назару — одиннадцать…
— Странное что-то с девочкой происходит, — вздохнула мама. — Марина и звонила посоветоваться. То всё за компьютером сидела, как и ты, училась хорошо. А сейчас криком кричит — не хочу в школу! И ведь последний год, выпускной класс… Хочу, говорит, к бабушке в деревню, чтобы ни телевизора, ни компьютера в глаза не видеть. Двойки стала приносить, с подругами никуда не ходит, и плачет — отправьте меня в деревню! Марина сама думает, что это переходный возраст, повышенная возбудимость, или в школе какой-нибудь конфликт. Надо просто разобраться. А Алексей встал на сторону Ники — в деревню, и точка. Говорит, возьму отгулы, поживу там с ней до Нового года, тёще помогу, только лишь бы дочку не расстраивать.
Помолчав, мама снова вздохнула. Назар с тревогой смотрел на неё, чувствуя, как забился, запульсировал под футболкой солнечный камень авантюрин.
— Ну и что ты сказала? — наконец спросил эльфёнок.
Мама покачала головой:
— Ничего пока, обещала перезвонить. С одной стороны, Марина права — нельзя в последний год бросать учёбу. Да только кругом такое творится! «Ведьмина болезнь» эта… Вдруг и Ника подхватила? Её же, заразу такую, не распознаешь… пока с человеком беда не случится.
Назар помрачнел. Ещё не хватало, чтобы его подружка покончила с собой! Какой он тогда, к чертям собачьим, эльф?! Надо срочно что-то делать! Он, конечно, помчался бы в Калугу прямо сейчас, но главная беда была в том, что он и сам не знал, чем можно помочь.
— Мы решили этот Новый год провести у них в деревне, — сказала мама. — Вы с Никой наговоритесь, и малышам развлечение: у Василисы Михайловны в сундуках много интересного хранится. Как ты на это смотришь?
— Позитивно, — кивнул Назар.
Солнечный камень под футболкой продолжал пульсировать. Казалось даже, что теперь он начинает нагреваться. Ника… Что-то он упустил!.. «Эта девочка не простая, — вспомнились вдруг слова лунного рыцаря. — Береги её, прячь, никому не показывай!»
— Мам, — позвал эльфёнок, спохватившись, — она про ведьм или про костры не говорила? Или про что-нибудь синее?
— Ничего, вроде. Только телевизор перестала смотреть, к компьютеру не подходит и от зеркал шарахается.
— Что-о?! — По выражению его лица мама тотчас поняла, что подтвердились её самые плохие предположения. Назар вскочил, дикими глазами оглядывая всё вокруг, словно уже готовый бежать на помощь. — Я знаю… читал про это… Пожалуйста, уговори тётю Марину! Очень прошу! Чтобы сделали всё так, как Ника просит, пусть это и кажется полным бредом. Ей нужно прятаться!..
3
Поднимаясь в свою комнату, Лас чувствовал, как дрожь нетерпения охватывает его всё сильнее. Началось! Война уже близко! Это не где-нибудь в Америке или Японии, это совсем рядом — в Калуге! И хотя пока в Центральной России официально не было зарегистрировано ни одного случая «ведьминой болезни», Назар знал, что гроза готова разразиться с минуты на минуту. Только что же делать?..
Сейчас эльфёнок напоминал сам себе гончую, учуявшую запах добычи. Странно было вспоминать, что ещё с утра он смотрел на мир словно через мутное стекло, вяло и апатично отмечая происходящие не с ним события. Теперь хотелось действия, период ожидания закончился.
— Ты прав, Итиль, — бормотал Лас, вытаскивая из рюкзака тетради и диски, — моя курсовая должна быть лучшей! И я её сделаю раньше других! И вообще все экзамены надо сдать автоматом! Учиться… Буду учиться!
Это не было внезапно возникшей манией величия — юный эльф понимал: чем раньше он сдаст сессию, тем раньше увидится с Никой. Экзаменов на втором курсе было не так уж много, и что самое главное, их можно было попробовать сдать досрочно. Если всё сложится удачно, в начале декабря он окажется совершенно свободен. А это на целый месяц раньше запланированного срока. Эльфёнок чувствовал, что Ника что-то знает. Не зря он таскал с собой её фотографию с того самого вечера! Эта девочка непостижимым образом оказалась втянута в события, будоражащие сейчас весь мир.
И ещё одна тема не давала Назару покоя. Как-то в сентябре, до отъезда Алиэ, они с Руаэллин говорили о добре и зле. Позже, провожая Наташу в Америку, Фроди сказала: «Что бы ни случилось, следи за своими чувствами. Ненависти быть не должно! Иначе они сразу найдут тебя, а вместе с тобой — нас. Помни, ненависть гасится прощением». Но как простить тех, кто причинил боль тебе и твоим близким? Как — не ненавидеть?! Не искать виноватых? Не наказывать преступников? Или это — совершенно разные понятия?
«Бог есть любовь. Добро и зло едино в основе своей, и дуаль присутствует в каждой единице творения».
«Руа, я понимаю это… умом, — мысленно беседовал эльфёнок со своей наставницей. — Но сердцем не могу! Если с тобой что-нибудь случится, или с Итилем — да я горло за вас перегрызу кому угодно! Из-под земли достану! Какая уж тут любовь?!» Но всё-таки нужно было учиться прощать. Волшебница объяснила, что эмоция ненависти обладает особыми энергетическими характеристиками, которые, уходя в пространство, выдают наше местонахождение той силе, что стоит за всеми проявлениями «ведьминой болезни». «Ей нужен страх — страх смерти. А ненависть она просто нейтрализует. Нам нельзя быть замеченными, нужно действовать тайно. Учись прощать».
И эльфёнок добросовестно учился. Несколько раз за это время он даже в церковь ходил, беседовал со священниками. Однако те говорили книжные истины, и после подобных бесед у Ласа неизменно возникало разочарование. Вроде бы всё верно, но то, о чём рассказывали святые отцы, было ориентировано скорее на утешение страждущих, чем на удовлетворение практического любопытства. Церковь знала ЧТО делать, но ни слова не говорила о том, КАК добиться определённого состояния сознания. В отчаянии Лас снова отправился к Руаэллин.
— Руа, я ничего не понимаю! Они говорят — молись. Я пытался, только чувствую, если встречусь с этой силой в физическом воплощении, кто бы ни был — ударю! И молитва не поможет!
Волшебница смеялась:
— Ты слишком горяч! Но ударить можно, и не имея в сердце ненависти.
— Как?
— Очень просто. Если знаешь, что сильнее. Разве ты будешь ненавидеть маленькую злую собачку? Ты просто отгонишь её палкой, пройдёшь мимо и забудешь о ней.
— Верно… — удивлённо протянул эльфёнок. — А зачем тогда молиться?
— Молитва укрепляет дух, тренирует сознание. И на каком-то этапе ты вдруг ясно ощутишь, что Бог есть любовь, и что Он — в тебе, Он — это ты. Просто почувствуешь, что это так и никак иначе. Тогда и доказывать ничего не нужно будет.
— А священники это знают?
— Конечно! — рассмеялась Руаэллин. — Оттого они тебе готового рецепта и не сказали, ведь путь к Богу у каждого свой.
Вспоминая этот разговор, Лас снова и снова мысленно повторял, что всех прощает, что сердце его наполнено любовью ко всему живому. Он старательно начинал читать молитвы, но тут же признавался себе, что думает о совершенно посторонних вещах, и со вздохом прекращал это занятие. «Прекрасная Йаванна, дарительница жизни, можно, я буду к тебе обращаться за помощью? Мне совсем не важно, есть ты на самом деле или просто выдумка Профессора, но я не знаю, каким богам молиться! Я жил в стране, где Бога не было, потом он вдруг появился, но я не могу верить в то, чего не чувствую! А в природу я верю, знаю, как мудро она устроена, и что человек — её неотъемлемая и очень важная часть. Итиль говорит с Вардой, и она всегда помогает ему! Значит, и ты, прекрасная Йаванна, можешь помочь, если я буду очень просить?»
Обращаясь к дарительнице жизни, Лас и не предполагал, что ищет веру в своём собственном сердце, и что путь к прощению ему теперь открыт.
* * * * *
Отложив вышивку, Руаэллин улыбнулась. «Путь к Богу у каждого свой! — подумала она. — А ты, мой дорогой эльфёнок, свой путь, похоже, уже нашёл. Вера приведёт тебя к прощению, а сердце укажет правильную дорогу».
Волшебница встала и подошла к зеркалу. Хмурая, осенняя ночь заглядывала в комнату сквозь не завешенное шторами окно. Подготовительный период завершён, теперь пора действовать.
— Ну что ж, — произнесла молодая женщина, подмигнув своему отражению. — Мы готовы встретить незваных гостей! Добро пожаловать!
4
Фроди склонилась над столом. Перед ней лежала карта Центральной России, вся размеченная красным маркером. Жрица напряжённо думала, пытаясь найти закономерности в переплетениях жирных и пунктирных линий, и бормотала себе под нос:
— Что бы ты там не говорила, Светлая, но есть у них база данных! И план готовый был. Иначе бы «ведьмина» зараза так стремительно не разбежалась по всему миру. Дай срок — найдётся и змеиное кубло! Только теперь нам много работы предстоит, малыш, — да благословит тебя пресветлая Варда!..
* * * * *
Ярослав был дома. В эту ночь он не пошёл гулять, как обычно. Фроди расстраивать не хотелось, да и Сэм волнуется вполне искренне. Ещё чего доброго и впрямь станет под дверью ночевать! Он такой, он может.
Но одиночество было просто невыносимым. С тех пор, как уехал дядя, Итиль не находил себе места. Оставаясь один в пустой квартире, он чувствовал, как полузабытые детские страхи возвращаются вновь. Отчим… Танька… Пьяные компании, ругань и побои… Старая боль ощущалась физически, и снова хотелось сунуть голову под холодную воду — забыть всё! Забыть… Не получается.
Именно в такие моменты он опрометью выскакивал из дома и бежал, куда глаза глядят. На освещённом перекрёстке становилось немного легче — там люди. Пусть у них свои заботы, но с ними было всё же теплее, чем одному в пустой квартире наедине с детскими кошмарами. Потом — в парк, к птичьему озеру, собирать звёзды. Это чувство было новым и необходимым — волшебное, волнующее, оно подхватывало и уносило в сказочные дали, дарило забвение и давало силы для нового дня. Правда, потом всегда побаливало сердце и становилось трудно дышать… Но оттого, что звёзды внутри горячие, живые, боль не доставляла никакого неудобства.
Интересно, есть на земле такие же, как он? Кто собирает звёзды? И зачем это нужно? Когда сегодня Лас показал фотографию девочки, у Итиля возникло странное ощущение, будто не девочка это вовсе — а кошка. Чёрная кошка, гуляющая сама по себе среди звёздных миров. Она никому не принадлежит и ничего не боится. Она знает многое, но никому не расскажет о том, что видела в своих путешествиях. Почему? Просто потому, что она — ничья.
Телефонный звонок раздался внезапно. Ярослав вздрогнул и нерешительно протянул руку к трубке: кому это он понадобился в четвёртом часу ночи?
— Алло! Яр? Я не знала, кому позвонить. — Задыхающийся, всхлипывающий голос Мирославы узнать было трудно. — Антон с ума сошёл — он вешался! Его бабушка плачет, а я дома одна. Звонить в «скорую»? Или не надо? Он мечется, нас не узнаёт, говорит, что подлец, и по нему самому костёр плачет…
— Костёр?! — Ярослав вдруг почувствовал, как сердце его на мгновение остановилось. Дыхание перехватило и, едва шевеля немеющим языком, он выдавил в трубку:
— Не надо «скорую». Я уже еду.
Антон, он же Добрыня, был первым факельщиком реконструкторского клуба. Кроме поистине фантастических штук, которые он выделывал с горящими предметами, Добрыня ещё пыхал огнём и ходил по раскалённым углям. Это занятие всегда доставляло ему непередаваемое удовольствие, и должно было случиться что-нибудь совершенно из ряда вон выходящее, чтобы Антон отказался от своего хобби. С Итилем он познакомился благодаря Мирославе — своей соседке по лестничной клетке и бывшей однокласснице.
Выскочив из дома, Ярослав поймал такси. Антон… Читать про «ведьмину болезнь», слушать официальные сообщения по телевизору — это одно. Но когда страшный недуг начинает поражать твоих друзей… Что же делать? Фроди, конечно, знает, она непременно подскажет там, на месте. В последнее время принц сумеречных эльфов постоянно ощущал близкое присутствие своей наставницы. Несомненно, Фроди наблюдала за ним, и если бы он сделал что-то не так, дала бы знать. Но сейчас надо спешить. Быстрее!
Дверь в квартиру Антона была распахнута настежь, Мирослава — бледная и серьёзная — ждала на пороге. Едва заслышав шаги по лестнице, девушка бросилась навстречу.
