— Эй, Райский-Садик-Маковый-Бутон, — позвал он сестрёнку, — что случилось?
Раечка подняла на него зарёванную мордашку и горестно всхлипнула:
— Папа уезжает! Как раз на наш день рождения! А он нас с Ритулей обещал сводить в парк, на большую карусель и на машинки! Какой праздник без папы-ы? Ы-ы-ы! — И она заревела, спрятав личико на груди старшего брата.
Назар вздохнул. Всё ясно: завтра у близняшек день рождения, а отца срочно отправляют в командировку. Новость получилась настолько неожиданной, что у девочек теперь настоящая трагедия: Ритуля, наверное, тоже сейчас рыдает, только в другом углу, с мамой.
— Ну, не реви, — мягко сказал Назар, потрепав сестрёнку по белокурым кудряшкам, — а то превратишься в красноглазую мышь. Что-нибудь придумаем. Без папы, конечно, какой праздник? Но на карусели и я вас могу отвести, только после обеда, как вернусь с учёбы.
Раечка с надеждой посмотрела на брата.
— Правда, Назарка? Отведёшь?
— Конечно! — кивнул эльфёнок. — А с утра вы позовёте в гости подружек, мама вам уже торт испекла, я видел.
Девочка начала старательно тереть кулачком глаза, вытирая слёзы: перспектива превратиться в мышь её совсем не радовала. Чтобы ей помочь, Назар потянулся к столу за салфетками. В ярком свете настольной лампы выразительно блеснул миндалевидный хрустальный глаз каменной кошки.
— Слушай, Маковый-Бутон, — сказал вдруг эльфёнок, пристально глядя на сестрёнку, — вы с Ритулей сейчас рыдаете, а вдруг вас слышит какой-нибудь добрый волшебник? Давай попросим, чтобы папе командировку отложили? А? Работа ведь может подождать, а день рождения — нет! Пошли, поищем Красотулю, чтобы просить всем вместе. И, чур, не реветь больше! Ясно?
Раечка тут же заулыбалась, радостно высморкавшись в салфетку.
— Пойдём! Как же мы не догадались сразу попросить волшебника? Он точно где-нибудь здесь!
Как и предполагал Назар, вторая сестрёнка обнаружилась на кухне, вместе с мамой. Заговорщически подмигнув, старший брат увёл близняшек в свою комнату проводить какой-то таинственный обряд, и сразу после этого успокоенные девочки отправились спать. Оставшись один, Лас погладил ладонью каменную кошку.
— Не подведи, Наурра! — сказал он. — Детей нельзя обманывать, иначе я на всю жизнь прослыву вруном!
То, что отец не уехал в командировку, Назар узнал уже с утра. Собираясь в университет, он вдруг услышал, как в прихожей стукнула дверь.
— Папа?! Ты же, вроде, уходил?
— Уходил, да вернулся, — улыбнулся отец, поставив на табурет дорожную сумку. — Успел доехать только до завода, а там выяснилось, что на моих документах не хватает одной важной подписи. Так что, пока начальство всё дооформит, я успею сводить девчонок в парк. Ладно, сын, иди, а то опоздаешь!
По дороге в университет Лас крутил в голове это происшествие так и этак. Ему очень хотелось обсудить всё с Итилем, но увидеться с другом раньше выходных никак не получалось: с утра у Ярослава практика, а после обеда — работа. «Ладно, придумаю что-нибудь», — решил эльфёнок, в глубине души надеясь, что Наурра сама подскажет, что делать дальше.
Из университета Назар вернулся не один: Серёга Боромир, учившийся на год старше, отправился с ним забрать кое-что из клубных вещей, оставшихся у Ласа с последней ролёвки. Дома было подозрительно тихо, вероятно, сестрёнки с родителями и подружками всё-таки ушли в парк. Ласу снова вспомнилось, как таинственно поблёскивал вечером хрустальный глаз каменной кошки.
— Боромир, — вдруг спросил Назар, — чего тебе сейчас хочется?
— Есть, — мрачно буркнул Серёга. — И чтобы Петрова мне, наконец, поставила экзамен за прошлый год. А то весь мозг уже продолбила за лето!
— Ну, обед — дело поправимое! — весело ответил Лас, заглядывая в холодильник.
Петрова читала на истфаке несколько периодов Отечественной истории и слыла дамой весьма строгой. Назар знал, что она страшно не любит, когда пропускают её семинары, и потому старался хорошо готовиться к занятиям. А вот Боромиру в прошлом году не повезло: он и так учился достаточно средне, к тому же умудрился прогулять у Петровой несколько семинаров, в результате чего половину лета ходил к ней на пересдачи и даже сейчас всё никак не мог закрыть прошлогодний «хвост».
— Слушай, Серёга, — сказал Назар, устроившись с тарелкой за своим письменным столом и искоса поглядывая на стоявшую рядом статуэтку, — у меня есть идея, как помочь тебе с пересдачей.
— Да ну? — откликнулся Боромир из глубины кресла.
— Не зря я на прошлой ролёвке отыгрывал колдуна! Видишь ли, Руа научила меня немного магичить с рунами, я теперь тренируюсь и могу попробовать на тебе свою новую формулу. Хочешь?
Боромир оживился, его глаза заблестели.
— Хочу! Мне сейчас, наверное, только магия и поможет.
— Только давай договор: сегодня я проведу обряд, а завтра ты пойдёшь к Петровой. Не жди, пока она тебя вызовет, сам сходи, договорись о пересдаче. Просто я не знаю, как долго продержится заклятье, вдруг всего один день?
Назар слукавил: на самом деле он просто не хотел терять времени, постоянно помня о том, какое украшение носит на руке Итиль. Но ничего не заподозривший Боромир тут же радостно закивал:
— Идёт! Сегодня ещё раз просмотрю конспекты, а завтра — в деканат. Только ты это… колдуй аккуратнее, чтобы хуже не вышло!
Проводив товарища, Лас вернулся к себе и, пользуясь тем, что домашние ещё не вернулись и не втянули его в весёлую суету праздника, сжал в ладонях фигурку Наурры, сосредоточившись на внутреннем видении…
Когда на следующий день ближе к обеду в аудиторию, где занималась группа Назара, влетел сияющий как медный чайник Боромир и сильными ручищами так сжал Ласа в благодарных объятиях, что едва не раздавил ему рёбра, эльфёнок почти не удивился.
— Щукин, ты маг! Вот, как есть — колдун! Спасибо! Она мне без пересдачи зачётку подписала, представляешь?! Петрова! Мне! Без пересдачи! Сегодня в клубе будет пир в твою честь, только попробуй не прийти! — тарахтел обычно немногословный Сергей.
Назар на это только улыбался светлой, довольной и загадочной улыбкой. Вечером, собираясь в клуб, он прихватил с собой мешочек с рунами: наверняка ребята, узнав об успехах Боромира, тоже захотят испробовать на себе действие магии. Но в этот вечер никто из товарищей так и не узнал, что в рюкзаке эльфёнка, аккуратно завёрнутая в столовую салфетку, лежала ещё фигурка каменной кошки.
С того дня, как Ярослав замкнул на руке стальной браслет, Марина больше не появлялась. Словно и не было её! Однако синяк, оставшийся после её посещения, не давал усомниться в том, что ведьма не привиделась ему и не приснилась, и что она по-прежнему где-то рядом. Марину было нестерпимо жалко, сердце грызло горячее желание скорее разрешить загадку каменной кошки, и вдобавок тяжёлый браслет в повседневной жизни доставлял массу неудобств… В общем, за эти несколько дней Итиль уже неоднократно успел порадоваться тому, что отдал ключ на хранение Ласу.
Вестей от Назара пока не было, и это обнадёживало. Значит, эльфёнок уже что-то нащупал. Ярослав хорошо знал друга: в отличие от него самого, Лас в случае неудачи уже давно бы обратился за помощью. Итиль восхищался его способностью идти к цели кратчайшим путём, оставляя в стороне все психологические ограничения. Лас не боялся признавать свои ошибки и открыто говорить о том, что чего-то не знает или не умеет. Поэтому, оказавшись в незнакомой ситуации, он первым делом обращался за помощью к старшим и более опытным. Сам Ярослав, напротив, почти никогда не рассказывал о своих трудностях, не желая расстраивать близких и нагружать их лишними заботами. Раньше он всегда самостоятельно искал выход из непростых ситуаций, но после зимних событий, связанных с избавлением мира от вируса «ведьминой болезни», Лунному рыцарю пришлось полностью пересмотреть свой взгляд на мир. Открытость, умение доверять и принимать искреннюю помощь не были свойственны натуре Итиля. Но поскольку в определённых ситуациях этим качествам не находилось замены, сейчас надо было заново обучаться им, меняя характер. А это давалось тяжело, и Итиль вполне отдавал себе отчёт, насколько необходим ему добрый пример и поддержка Ласа.
Чтобы не сидеть без дела, пока эльфёнок занят экспериментами с магическими свойствами артефакта, Ярослав решил подробнее изучить историю Замка. Его интересовал вопрос, когда и каким образом Наурра попала в подвал усадьбы? Возможно, если они это узнают, станет ясно и то, кто и зачем наложил на неё печать.
Начинать, конечно, следовало с изучения музейного архива. Однако тут Ярослава ждал большой сюрприз: оказывается, никто из научных сотрудников в своей работе даже косвенно не касался темы Замка. Для краеведческих обзоров и газетных статей использовался минимум информации, взятой из путеводителя начала XX века, причём эта редкая книга хранилась не в музейной библиотеке, а лично у директора. А в музейном архиве не было ни единого документа по усадьбе: ни записей бесед с очевидцами, ни заключения комиссии по охране памятников, ни карт, ни фотографий — ничего!
Вернувшись на своё рабочее место, Ярослав открыл на компьютере папку с фотографиями Замка, сделанными в субботу, и достал из ящика стола оригинал плана главного дома усадьбы. Этот интересный документ он обнаружил совершенно случайно, когда помогал сотрудникам отдела природы оформлять выставку: старый, пожелтевший листок затерялся между страницами толстой книги с перечнем растений. Некоторое время юный эльф сидел в раздумьях, рассеянно теребя пальцами косички и скользя невидящим взглядом по листьям цветов на подоконнике, а потом вдруг решительно поднялся и направился в кабинет директора.
— Алексей Петрович, можно? Я не помешал?
— Проходи, Ярослав.
Алексей Петрович являлся самым старшим сотрудником музея. Директором он был назначен ещё в шестидесятых годах, и хотя сейчас уже вполне мог уйти на заслуженную пенсию, бросать любимую работу не спешил. Впрочем, учитывая его огромный опыт краеведа и руководителя, подходящей замены ему тоже пока не находилось. К новому молодому сотруднику старый краевед относился тепло и всячески поощрял инициативу Ярослава даже несмотря на то, что студент был оформлен в музее на полставки.
— Алексей Петрович, меня очень интересует история Замка, — начал Итиль. — Поскольку у нас никто этой темой не занимается, я хотел бы попросить взять её для разработки. В дополнение к моим текущим обязанностям… — добавил он с лёгким смущением.
Директор удивлённо поднял седые кустистые брови.
— Усадьба Одинцова?
— Да.
— Хм… — Алексей Петрович задумчиво повертел в руках ручку, потом машинально снял очки в роговой оправе, тоже повертел в руках и снова надел. Было ясно, что просьба молодого сотрудника привела директора в большое замешательство. Итиль молча ждал ответа, не выказывая нетерпения.
— Вот что, Ярослав, — наконец сказал Алексей Петрович после достаточно долгой паузы, — я не одобряю твой выбор. Это не та тема, которой следует заниматься человеку с серьёзным научным и творческим потенциалом. Для музея ты — большая удача: историк во втором поколении, старательный, ответственный, въедливый. Как только закончишь учёбу, оформлю тебя на полную ставку, а если хорошо себя проявишь, сделаю начальником отдела. Так что брось эту затею!
Ярослав понимал, что спорить сейчас с директором, настаивая на своём, означает навсегда испортить с ним отношения. Однако услышать подобные слова от этого прямого, искреннего, справедливого, хотя и немного резкого человека было слишком неожиданно. Смысл сказанного настолько не соответствовал всегдашней манере поведения старого краеведа, что заставлял заподозрить за похвалой какую-то иную, возможно, личную, причину отказа. Ошарашенный этим внезапным открытием, Итиль не сразу сообразил, что пора возвращаться к своим обязанностям; он сидел, изумлённо моргая, а на лице его застыл немой вопрос: «Вы не шутите? Вы серьёзно?»
Заметив, что похвалы и заманчивые обещания не только не отрезвили горячую голову молодого сотрудника, а наоборот, ввергли его в состояние лёгкого шока, Алексей Петрович со вздохом снова снял очки, положил их на стол и решительно накрыл ладонью. Много лет проработав с людьми, старый директор понял, что с этим парнем ни угрозы, ни лесть не окажут своего действия. Только откровенный разговор, честное признание. Что же, возможно так оно и лучше… хотя после долгого молчания решиться приоткрыть кому-то завесу мрачной тайны, окружающей Замок, слишком не просто.
— Можешь считать, что старый маразматик совершенно выжил из ума, — негромко произнёс Алексей Петрович, глядя Ярославу прямо в глаза, — только тебя я этой твари не отдам. Ты мне самому нужен. Знаешь, почему никто из наших сотрудников не занимается усадьбой Одинцова? Потому что я запретил. Со дня открытия музея я здесь второй директор. Мой предшественник, Поляков Николай — очень хороший человек, фронтовик, — прошёл всю войну без единой царапины, а погиб как дурак, когда взялся изучать историю этого Замка. Пошёл по весне на рыбалку и провалился под лёд. После него ещё много народа брались за эту тему, и со всеми обязательно что-то случалось. То ноги ломали, то инфаркт, то бытовая поножовщина. Пока я не сказал: хватит! Собрал документы по усадьбе в одну папку, отнёс в городской архив вместе с тортом для девочек, чтобы в каталог не вносили. Отдал. Приняли. Да затерялось где-то. Теперь эту папку сам чёрт не найдёт. Так-то, Ярослав. Иди, работай.
Итиль со вздохом поднялся.
— Большое спасибо, что были честны со мной, — сказал он твёрдо. — Я тоже не буду лукавить. Месяц назад среди книг отдела природы я случайно нашёл план главного дома усадьбы, переснял его для себя, и на прошлых выходных мы с другом лазили там, фотографировали остатки интерьеров. Фотографии получились хорошие, они у меня на рабочем компьютере. Там даже есть несколько снимков подвальных помещений: нам удалось попасть под бывшую оранжерею, к калориферу, куда вход был совершенно засыпан. Я очень ценю Вашу заботу и очень Вам благодарен, но понимаете, Алексей Петрович, я уже влез в это дело, обратной дороги нет.
Директор снова надел очки, пристально глянув на студента. Потом он медленно поднялся из-за стола и удивлённо проговорил:
— Пропустили, значит, в подвалы? Ну-ка пошли, покажешь мне эти фотографии.
Посмотрев снимки на рабочем компьютере Ярослава и удостоверившись, что план дома — действительно документ из той папки, которую он собственноручно отнёс в городской архив, директор музея разрешил своему молодому сотруднику заниматься исследованием усадьбы.
— Раз такое дело, даю добро, — сказал он. — Под мою ответственность. Но чуть что — сразу ко мне! Потому что это не шутки. Понял?
Глаза Ярослава радостно заблестели. Заметив это, старый краевед усмехнулся в седые усы.
— Пацаны! Я в вашем возрасте был таким же любопытным, и так же ничто меня не могло удержать… Об этом Замке я кое-что знаю, позже поговорим. А сейчас черкну тебе пару строчек к одной даме в городской архив. От прочих обязанностей освобождаю, занимайся только этой темой, обо всём, что найдёшь, докладывай мне. И вот ещё что, Ярослав, — познакомь меня с парнем, с которым вы вместе были на усадьбе. Хорошо?
Итиль кивнул, благодарно улыбаясь. А через полчаса он уже ехал в городской архив на поиски тайных документов.
Раечка подняла на него зарёванную мордашку и горестно всхлипнула:
— Папа уезжает! Как раз на наш день рождения! А он нас с Ритулей обещал сводить в парк, на большую карусель и на машинки! Какой праздник без папы-ы? Ы-ы-ы! — И она заревела, спрятав личико на груди старшего брата.
Назар вздохнул. Всё ясно: завтра у близняшек день рождения, а отца срочно отправляют в командировку. Новость получилась настолько неожиданной, что у девочек теперь настоящая трагедия: Ритуля, наверное, тоже сейчас рыдает, только в другом углу, с мамой.
— Ну, не реви, — мягко сказал Назар, потрепав сестрёнку по белокурым кудряшкам, — а то превратишься в красноглазую мышь. Что-нибудь придумаем. Без папы, конечно, какой праздник? Но на карусели и я вас могу отвести, только после обеда, как вернусь с учёбы.
Раечка с надеждой посмотрела на брата.
— Правда, Назарка? Отведёшь?
— Конечно! — кивнул эльфёнок. — А с утра вы позовёте в гости подружек, мама вам уже торт испекла, я видел.
Девочка начала старательно тереть кулачком глаза, вытирая слёзы: перспектива превратиться в мышь её совсем не радовала. Чтобы ей помочь, Назар потянулся к столу за салфетками. В ярком свете настольной лампы выразительно блеснул миндалевидный хрустальный глаз каменной кошки.
— Слушай, Маковый-Бутон, — сказал вдруг эльфёнок, пристально глядя на сестрёнку, — вы с Ритулей сейчас рыдаете, а вдруг вас слышит какой-нибудь добрый волшебник? Давай попросим, чтобы папе командировку отложили? А? Работа ведь может подождать, а день рождения — нет! Пошли, поищем Красотулю, чтобы просить всем вместе. И, чур, не реветь больше! Ясно?
Раечка тут же заулыбалась, радостно высморкавшись в салфетку.
— Пойдём! Как же мы не догадались сразу попросить волшебника? Он точно где-нибудь здесь!
Как и предполагал Назар, вторая сестрёнка обнаружилась на кухне, вместе с мамой. Заговорщически подмигнув, старший брат увёл близняшек в свою комнату проводить какой-то таинственный обряд, и сразу после этого успокоенные девочки отправились спать. Оставшись один, Лас погладил ладонью каменную кошку.
— Не подведи, Наурра! — сказал он. — Детей нельзя обманывать, иначе я на всю жизнь прослыву вруном!
То, что отец не уехал в командировку, Назар узнал уже с утра. Собираясь в университет, он вдруг услышал, как в прихожей стукнула дверь.
— Папа?! Ты же, вроде, уходил?
— Уходил, да вернулся, — улыбнулся отец, поставив на табурет дорожную сумку. — Успел доехать только до завода, а там выяснилось, что на моих документах не хватает одной важной подписи. Так что, пока начальство всё дооформит, я успею сводить девчонок в парк. Ладно, сын, иди, а то опоздаешь!
По дороге в университет Лас крутил в голове это происшествие так и этак. Ему очень хотелось обсудить всё с Итилем, но увидеться с другом раньше выходных никак не получалось: с утра у Ярослава практика, а после обеда — работа. «Ладно, придумаю что-нибудь», — решил эльфёнок, в глубине души надеясь, что Наурра сама подскажет, что делать дальше.
Из университета Назар вернулся не один: Серёга Боромир, учившийся на год старше, отправился с ним забрать кое-что из клубных вещей, оставшихся у Ласа с последней ролёвки. Дома было подозрительно тихо, вероятно, сестрёнки с родителями и подружками всё-таки ушли в парк. Ласу снова вспомнилось, как таинственно поблёскивал вечером хрустальный глаз каменной кошки.
— Боромир, — вдруг спросил Назар, — чего тебе сейчас хочется?
— Есть, — мрачно буркнул Серёга. — И чтобы Петрова мне, наконец, поставила экзамен за прошлый год. А то весь мозг уже продолбила за лето!
— Ну, обед — дело поправимое! — весело ответил Лас, заглядывая в холодильник.
Петрова читала на истфаке несколько периодов Отечественной истории и слыла дамой весьма строгой. Назар знал, что она страшно не любит, когда пропускают её семинары, и потому старался хорошо готовиться к занятиям. А вот Боромиру в прошлом году не повезло: он и так учился достаточно средне, к тому же умудрился прогулять у Петровой несколько семинаров, в результате чего половину лета ходил к ней на пересдачи и даже сейчас всё никак не мог закрыть прошлогодний «хвост».
— Слушай, Серёга, — сказал Назар, устроившись с тарелкой за своим письменным столом и искоса поглядывая на стоявшую рядом статуэтку, — у меня есть идея, как помочь тебе с пересдачей.
— Да ну? — откликнулся Боромир из глубины кресла.
— Не зря я на прошлой ролёвке отыгрывал колдуна! Видишь ли, Руа научила меня немного магичить с рунами, я теперь тренируюсь и могу попробовать на тебе свою новую формулу. Хочешь?
Боромир оживился, его глаза заблестели.
— Хочу! Мне сейчас, наверное, только магия и поможет.
— Только давай договор: сегодня я проведу обряд, а завтра ты пойдёшь к Петровой. Не жди, пока она тебя вызовет, сам сходи, договорись о пересдаче. Просто я не знаю, как долго продержится заклятье, вдруг всего один день?
Назар слукавил: на самом деле он просто не хотел терять времени, постоянно помня о том, какое украшение носит на руке Итиль. Но ничего не заподозривший Боромир тут же радостно закивал:
— Идёт! Сегодня ещё раз просмотрю конспекты, а завтра — в деканат. Только ты это… колдуй аккуратнее, чтобы хуже не вышло!
Проводив товарища, Лас вернулся к себе и, пользуясь тем, что домашние ещё не вернулись и не втянули его в весёлую суету праздника, сжал в ладонях фигурку Наурры, сосредоточившись на внутреннем видении…
Когда на следующий день ближе к обеду в аудиторию, где занималась группа Назара, влетел сияющий как медный чайник Боромир и сильными ручищами так сжал Ласа в благодарных объятиях, что едва не раздавил ему рёбра, эльфёнок почти не удивился.
— Щукин, ты маг! Вот, как есть — колдун! Спасибо! Она мне без пересдачи зачётку подписала, представляешь?! Петрова! Мне! Без пересдачи! Сегодня в клубе будет пир в твою честь, только попробуй не прийти! — тарахтел обычно немногословный Сергей.
Назар на это только улыбался светлой, довольной и загадочной улыбкой. Вечером, собираясь в клуб, он прихватил с собой мешочек с рунами: наверняка ребята, узнав об успехах Боромира, тоже захотят испробовать на себе действие магии. Но в этот вечер никто из товарищей так и не узнал, что в рюкзаке эльфёнка, аккуратно завёрнутая в столовую салфетку, лежала ещё фигурка каменной кошки.
Часть 5
С того дня, как Ярослав замкнул на руке стальной браслет, Марина больше не появлялась. Словно и не было её! Однако синяк, оставшийся после её посещения, не давал усомниться в том, что ведьма не привиделась ему и не приснилась, и что она по-прежнему где-то рядом. Марину было нестерпимо жалко, сердце грызло горячее желание скорее разрешить загадку каменной кошки, и вдобавок тяжёлый браслет в повседневной жизни доставлял массу неудобств… В общем, за эти несколько дней Итиль уже неоднократно успел порадоваться тому, что отдал ключ на хранение Ласу.
Вестей от Назара пока не было, и это обнадёживало. Значит, эльфёнок уже что-то нащупал. Ярослав хорошо знал друга: в отличие от него самого, Лас в случае неудачи уже давно бы обратился за помощью. Итиль восхищался его способностью идти к цели кратчайшим путём, оставляя в стороне все психологические ограничения. Лас не боялся признавать свои ошибки и открыто говорить о том, что чего-то не знает или не умеет. Поэтому, оказавшись в незнакомой ситуации, он первым делом обращался за помощью к старшим и более опытным. Сам Ярослав, напротив, почти никогда не рассказывал о своих трудностях, не желая расстраивать близких и нагружать их лишними заботами. Раньше он всегда самостоятельно искал выход из непростых ситуаций, но после зимних событий, связанных с избавлением мира от вируса «ведьминой болезни», Лунному рыцарю пришлось полностью пересмотреть свой взгляд на мир. Открытость, умение доверять и принимать искреннюю помощь не были свойственны натуре Итиля. Но поскольку в определённых ситуациях этим качествам не находилось замены, сейчас надо было заново обучаться им, меняя характер. А это давалось тяжело, и Итиль вполне отдавал себе отчёт, насколько необходим ему добрый пример и поддержка Ласа.
Чтобы не сидеть без дела, пока эльфёнок занят экспериментами с магическими свойствами артефакта, Ярослав решил подробнее изучить историю Замка. Его интересовал вопрос, когда и каким образом Наурра попала в подвал усадьбы? Возможно, если они это узнают, станет ясно и то, кто и зачем наложил на неё печать.
Начинать, конечно, следовало с изучения музейного архива. Однако тут Ярослава ждал большой сюрприз: оказывается, никто из научных сотрудников в своей работе даже косвенно не касался темы Замка. Для краеведческих обзоров и газетных статей использовался минимум информации, взятой из путеводителя начала XX века, причём эта редкая книга хранилась не в музейной библиотеке, а лично у директора. А в музейном архиве не было ни единого документа по усадьбе: ни записей бесед с очевидцами, ни заключения комиссии по охране памятников, ни карт, ни фотографий — ничего!
Вернувшись на своё рабочее место, Ярослав открыл на компьютере папку с фотографиями Замка, сделанными в субботу, и достал из ящика стола оригинал плана главного дома усадьбы. Этот интересный документ он обнаружил совершенно случайно, когда помогал сотрудникам отдела природы оформлять выставку: старый, пожелтевший листок затерялся между страницами толстой книги с перечнем растений. Некоторое время юный эльф сидел в раздумьях, рассеянно теребя пальцами косички и скользя невидящим взглядом по листьям цветов на подоконнике, а потом вдруг решительно поднялся и направился в кабинет директора.
— Алексей Петрович, можно? Я не помешал?
— Проходи, Ярослав.
Алексей Петрович являлся самым старшим сотрудником музея. Директором он был назначен ещё в шестидесятых годах, и хотя сейчас уже вполне мог уйти на заслуженную пенсию, бросать любимую работу не спешил. Впрочем, учитывая его огромный опыт краеведа и руководителя, подходящей замены ему тоже пока не находилось. К новому молодому сотруднику старый краевед относился тепло и всячески поощрял инициативу Ярослава даже несмотря на то, что студент был оформлен в музее на полставки.
— Алексей Петрович, меня очень интересует история Замка, — начал Итиль. — Поскольку у нас никто этой темой не занимается, я хотел бы попросить взять её для разработки. В дополнение к моим текущим обязанностям… — добавил он с лёгким смущением.
Директор удивлённо поднял седые кустистые брови.
— Усадьба Одинцова?
— Да.
— Хм… — Алексей Петрович задумчиво повертел в руках ручку, потом машинально снял очки в роговой оправе, тоже повертел в руках и снова надел. Было ясно, что просьба молодого сотрудника привела директора в большое замешательство. Итиль молча ждал ответа, не выказывая нетерпения.
— Вот что, Ярослав, — наконец сказал Алексей Петрович после достаточно долгой паузы, — я не одобряю твой выбор. Это не та тема, которой следует заниматься человеку с серьёзным научным и творческим потенциалом. Для музея ты — большая удача: историк во втором поколении, старательный, ответственный, въедливый. Как только закончишь учёбу, оформлю тебя на полную ставку, а если хорошо себя проявишь, сделаю начальником отдела. Так что брось эту затею!
Ярослав понимал, что спорить сейчас с директором, настаивая на своём, означает навсегда испортить с ним отношения. Однако услышать подобные слова от этого прямого, искреннего, справедливого, хотя и немного резкого человека было слишком неожиданно. Смысл сказанного настолько не соответствовал всегдашней манере поведения старого краеведа, что заставлял заподозрить за похвалой какую-то иную, возможно, личную, причину отказа. Ошарашенный этим внезапным открытием, Итиль не сразу сообразил, что пора возвращаться к своим обязанностям; он сидел, изумлённо моргая, а на лице его застыл немой вопрос: «Вы не шутите? Вы серьёзно?»
Заметив, что похвалы и заманчивые обещания не только не отрезвили горячую голову молодого сотрудника, а наоборот, ввергли его в состояние лёгкого шока, Алексей Петрович со вздохом снова снял очки, положил их на стол и решительно накрыл ладонью. Много лет проработав с людьми, старый директор понял, что с этим парнем ни угрозы, ни лесть не окажут своего действия. Только откровенный разговор, честное признание. Что же, возможно так оно и лучше… хотя после долгого молчания решиться приоткрыть кому-то завесу мрачной тайны, окружающей Замок, слишком не просто.
— Можешь считать, что старый маразматик совершенно выжил из ума, — негромко произнёс Алексей Петрович, глядя Ярославу прямо в глаза, — только тебя я этой твари не отдам. Ты мне самому нужен. Знаешь, почему никто из наших сотрудников не занимается усадьбой Одинцова? Потому что я запретил. Со дня открытия музея я здесь второй директор. Мой предшественник, Поляков Николай — очень хороший человек, фронтовик, — прошёл всю войну без единой царапины, а погиб как дурак, когда взялся изучать историю этого Замка. Пошёл по весне на рыбалку и провалился под лёд. После него ещё много народа брались за эту тему, и со всеми обязательно что-то случалось. То ноги ломали, то инфаркт, то бытовая поножовщина. Пока я не сказал: хватит! Собрал документы по усадьбе в одну папку, отнёс в городской архив вместе с тортом для девочек, чтобы в каталог не вносили. Отдал. Приняли. Да затерялось где-то. Теперь эту папку сам чёрт не найдёт. Так-то, Ярослав. Иди, работай.
Итиль со вздохом поднялся.
— Большое спасибо, что были честны со мной, — сказал он твёрдо. — Я тоже не буду лукавить. Месяц назад среди книг отдела природы я случайно нашёл план главного дома усадьбы, переснял его для себя, и на прошлых выходных мы с другом лазили там, фотографировали остатки интерьеров. Фотографии получились хорошие, они у меня на рабочем компьютере. Там даже есть несколько снимков подвальных помещений: нам удалось попасть под бывшую оранжерею, к калориферу, куда вход был совершенно засыпан. Я очень ценю Вашу заботу и очень Вам благодарен, но понимаете, Алексей Петрович, я уже влез в это дело, обратной дороги нет.
Директор снова надел очки, пристально глянув на студента. Потом он медленно поднялся из-за стола и удивлённо проговорил:
— Пропустили, значит, в подвалы? Ну-ка пошли, покажешь мне эти фотографии.
Посмотрев снимки на рабочем компьютере Ярослава и удостоверившись, что план дома — действительно документ из той папки, которую он собственноручно отнёс в городской архив, директор музея разрешил своему молодому сотруднику заниматься исследованием усадьбы.
— Раз такое дело, даю добро, — сказал он. — Под мою ответственность. Но чуть что — сразу ко мне! Потому что это не шутки. Понял?
Глаза Ярослава радостно заблестели. Заметив это, старый краевед усмехнулся в седые усы.
— Пацаны! Я в вашем возрасте был таким же любопытным, и так же ничто меня не могло удержать… Об этом Замке я кое-что знаю, позже поговорим. А сейчас черкну тебе пару строчек к одной даме в городской архив. От прочих обязанностей освобождаю, занимайся только этой темой, обо всём, что найдёшь, докладывай мне. И вот ещё что, Ярослав, — познакомь меня с парнем, с которым вы вместе были на усадьбе. Хорошо?
Итиль кивнул, благодарно улыбаясь. А через полчаса он уже ехал в городской архив на поиски тайных документов.
