— Ты знаешь меня? — удивилась женщина в фиолетовом плаще. — Кто ты?
— Этта, — с готовностью ответила путешественница. — Я знаю всех, кто проходит здесь.
На лице Воительницы отразилось недоумение. Словно безуспешно пытаясь вспомнить что-то, она тихо пробормотала:
— Одно из позднейших воплощений Богини-Луны? Или из новопосвящённых?
Этта услышала, но не ответила. Она снова устроилась под яблоней, жестом пригласив Надежду сесть рядом. Недозревший плод в её руках уже начал наливаться соком.
— Зачем ты звала идти за вами? — наконец спросила она.
— Мы следуем Единственной Прямой Дорогой, а ты сидишь на обочине.
Этта едва заметно усмехнулась:
— Прямой Дорогой следуют здесь все только потому, что она Единственная. Пока цветок в моих руках не превратился в молодой плод, вы несколько раз промчались мимо, даже не заметив меня.
Глаза Воительницы недоверчиво сверкнули:
— Путь здесь один — только вперед, и он не повторяется.
— Не буду спорить, — улыбнулась Этта, — скоро сама увидишь.
И действительно, через некоторое время по Дороге в том же направлении промчалось несметное Белое Воинство. Скачущие впереди громко подгоняли отстающих:
— Быстрее! Быстрее! Во имя Цели!
Поражённая женщина долго глядела вслед удаляющейся кавалькаде: в самом деле, ни один всадник не обратил на них внимания.
— Мы находимся в Астральной Бесконечности, потому и Дорога здесь бесконечная, — пояснила Этта. — Вы скачете по кругу, в центре которого растёт эта яблоня.
— Но… — попыталась возразить Надежда, однако путешественница не дала ей продолжить:
— Радиус круга Астральной Бесконечности — тоже бесконечность. Дорога кажется совершенно прямой.
Воительница растерялась. Только сейчас она заметила, что её белый конь давно исчез, а ярко-фиолетовый плащ начал терять свои краски.
— Но ведь я увидела это дерево, проезжая мимо, хотя окружность слишком удалена от центра! — возразила женщина.
Этта продолжала объяснять, перекатывая из руки в руку уже румяное яблоко:
— Хотя целью человека и является познание смысла жизни, далеко не все видят это благословенное Древо. Тот, кто терпеливо идёт по вечному пути, рано или поздно сердцем узрит центр окружности и будет стремиться единственно к нему. Только здесь есть и парадокс: слишком торопливые, жаждущие быстрее достичь цели во что бы то ни стало, будут вечно идти по Астральной Дороге подобно людям, завязавшим себе глаза.
— Белые Воины не видят Истины? Цель заслоняет её? — упавшим голосом спросила Надежда. Она была в смятении. Плащ её, постепенно теряя свой яркий цвет, становился грязно-серым.
Этта ободряюще улыбнулась:
— Каждый, кто перешагнул черту Астральной Бесконечности, рано или поздно обретёт Истину в своём сердце. Но, боюсь, вы ведёте людей самой длинной дорогой, потому что берёте на себя ответственность Ученика за выбор пути, а человек должен сделать это сам. Людям, которых вы позвали, ничего не остаётся, как следовать чужими путями вместо того, чтобы искать свои собственные. И бои за веру, которые вы здесь ведёте, не приблизят вас к Истине. Астральные бои — испытание отваги, но не мудрости.
Этта задумчиво повертела в руках вполне созревшее красное яблоко.
— Истина находится гораздо ближе, чем мы думаем. В нашем сердце. Зачем гнаться за миражами, когда достаточно остановиться и прислушаться к себе? И тогда мы увидим перед собой благословенное Древо Жизни, а его плоды перестанут быть для нас тайной… Мне пора! — добавила она. — Прощай, Надежда!
И девушка откусила яблоко. Бывшая Воительница отступила, потрясённая услышанным и тем, что предстало сейчас её взору. Бесчисленное множество раз повторилась эта картина: Астральная Путешественница откусывает спелый плод с Древа Жизни, каждый раз всё более уменьшаясь и, наконец, превратившись в слепящую точку. Вот и точка растворилась в радужной мгле Бесконечности.
Женщина почувствовала, как отдаляется от неё священная яблоня. Бывшая Воительница оказалась одна на Единственной Прямой Дороге. Вместо белых нарядных одежд тело её покрывали какие-то лохмотья. Вздохнув, она сделала шаг, другой — и пошла твёрдо вперёд по открывшемуся ей мерцающему пути. Только теперь это была её собственная дорога — Дорога Надежды.
— Кто такие Хранители? — спросила Этта.
Небо не ответило ей. И озеро молчало. Ровное овальное озеро — гладкое и прозрачное. В его живой глубине таилась мудрость, потому Этта и пришла сюда. Пологие берега в зелени и росе манили отдохнуть у воды, а поодаль, за зеркальной гладью, темнели сосны, сообщая душе и мыслям свою возвышенную стройность. Птицы заливались на все лады, и где-то рядом звенела беззаботная свирель. Казалось, что этот безоблачный день начала лета застыл на своей середине, повинуясь чьей-то колдовской воле или отражая чью-то светлую мечту. Но впечатление — обман, так же, как и весь этот день, которого не существовало. Реально было только озеро. И именно у него Этта спрашивала ответа на свой вопрос.
О Хранителях она почти ничего не знала. Возможно, именно они провожали Этту по Дороге Свечей, открывая ей ступени Посвящения. Едва различимые в светящемся пространстве Астральной Бесконечности призрачные фигуры молча сопровождали неофитов до какой-то им одним ведомой черты и тихо исчезали, так и не открыв посвящённому своего имени и лица.
Кто такие Хранители? Какова их природа? Что они призваны хранить и как это делают? Этта задавала вопросы не из праздного любопытства. Она уже подошла к той ступени Посвящения, за которой начинается собственный выбор Пути: Пророки, Воины, Хранители, Творящие.
Быть Пророком — предвестником, мудрецом, обречённым на вечную неблагодарность и насмешки тех, ради кого ты вступил на Путь Служения… Этта знала, каково быть Пророком. Это не её путь.
Видеть мир разделённым на две половины, белую и чёрную, как видят его Воины, она не умела. Если мир исходит из одной Первопричины, значит, он един в своём многообразии. Эта уверенность жила в глубине души Этты, и даже пример Короля, с которым она вместе нередко выполняла поручения Совета Судеб, не смог убедить её в обратном.
Творящий ответственен за свой выбор лишь однажды: когда отдаёт Учителю власть распоряжаться собственным телом и волей. Быть Творящим очень интересно, но как можно совершать чудеса, не зная их природы? Для Этты всегда казалось важным обязательно добраться до сути, до сердцевины любого явления.
А знать все законы, по которым совершается развитие всех миров, должны Хранители, соединяющие в себе мудрость Пророков, решительность Воинов и бескорыстие Творящих. Но неужели они лишь сохраняют в себе Истину, не имея возможности реализовать её в проявленном мире без посредничества людей, находящихся в воплощении?..
«Свет духовного сокровища виден всякому, — вдруг услышала Этта тихий голос, похожий на шелест волны. — Покажи людям дорогу — и они пойдут к свету своего духа. Озари их путь своей тайной мудростью — и они откроют в себе неиссякаемый живительный источник».
— Но ведь люди так и не узнают, кто указал им Путь!
«А разве тебе нужна благодарность? Разве результат — не лучшая награда за Служение?»
— Так кто же они?
«Владеющие тайной мудростью не называют своего имени. Их много, хотя Путь каждого из них — это Путь одиночества. Но мир их светел, сердце ясно и спокойно. Готова ли ты стать Хранителем?»
Предложение было сделано слишком неожиданно; услышав эти слова, Этта растерялась. Сейчас она не смогла бы назвать причину сомнений, как и причину того импульса, который позвал прийти искать ответы на свои вопросы именно сюда. Вода озера вдруг потемнела, и небо, утратив свои летние краски, стало грязно-багровым. Предгрозовое молчание пространства тревожило, даже пугало. Девушка поняла, что от неё ждут ответа. Возможно, это и есть её новое Посвящение? — Да! Решение до конца идти по Дороге Свечей не оставляло ей иного выбора, как принять предложение немедленно, но всё же сердце Этты дрогнуло.
— Пойми меня правильно, — прошептала она, обращаясь к пенно вскипевшей воде, — я всё ещё боюсь… Но я пойду, не сомневайся! Быть Хранителем — большая честь. Только что мне делать со своим страхом?..
Озеро вдруг улыбнулось лучом предвечернего солнца, отразившимся в его тёмной глубине.
«Иди дальше. Страх пройдёт, едва ты познаешь счастье истинной Мудрости. Да благословят тебя Небеса!»
В ту же секунду всё пропало: небо, озеро, солнце, сосновый бор, — Этта осталась одна в пустоте. Какое-то время она не могла думать ни о чём: так поразил её этот странный разговор. И она вдруг поняла, что мудрое озеро — как раз один из Хранителей, у которых нет ни имени, ни лица, но есть божественная тайна.
Они не верят в любовь! Стоя на башне, собираясь прыгнуть вниз, мечтают о свободе. В добро они не верят, но и зло им опротивело. Пустота неотвратимо влечёт к себе бездеятельные, безвольные, бездушные тела. И они никогда не признаются в том, что уже давно живут в пустоте, жадно пожирая пространство и медленно убивая свою планету. Люди века, над которым властвует число зверя…
Этту словно разбудили. Внизу распластался в предсмертной агонии какой-то город. С высокой крыши небоскрёба, где она стояла, были видны кварталы и улицы. Среди этих ровных линий маленькие человечки казались хрупкими и беспомощными, почти игрушечными. В ушах свистел ветер. Свинцовые тучи ползли со всех сторон, готовые разразиться громовой истерикой.
«Уводи детей и всех, кто верит в чудо», — сказал ей Король. Сердце Этты дрогнуло: она-то знала, что значили его слова! Всех людей спасти невозможно. Только тех, в ком любовь не оставляет места страху за свою жизнь; только тех, в ком вера в чудо превыше сомнения. Она спасёт доверчивых и чистых, за остальными придут Воины.
Погруженная в свои мысли, Этта не сразу заметила, как на крышу выбрался человек, и обернулась лишь тогда, когда он окликнул её:
— Эй, эй! Ты же не собираешься прыгать?
Этта по-прежнему стояла на самом краю, и не удивительно, что молодой человек принял её за самоубийцу. Чтобы успокоить его, она отошла от опасной черты и улыбнулась:
— Нет, конечно.
Парень был рыжий, улыбчивый, с веснушками на пухлых щеках. Она узнала его: Ник, поэт, один из немногих, кого следовало спасти. Очень добрый и феноменально бескорыстный, немного забавный, с вечным сумбуром мыслей в голове. Ник твёрдо уверен, что однажды в его жизни случится чудо. И он не ошибается! Этта внимательно заглянула в глаза молодого поэта, полные неясной тревоги, и строго спросила:
— Ты не уехал отдыхать?
Ник ответил не сразу. Он разглядывал незнакомку, как заворожённый, и его взлохмаченные, давно не стриженые волосы шевелил ветер. Видимо, ему не показалось странным то, что он застал кого-то на крыше: сам он частенько выбирался сюда подышать свежим воздухом и сверху посмотреть на город. Не удивило его и длинное белое платье девушки, перехваченное на талии широким серебряным поясом. Но Ник и раньше видел где-то эту невысокую светловолосую красавицу. Только где, никак не мог вспомнить.
— Ты знаешь про мой выигрыш? — наконец удивлённо проговорил он, но тут же, спохватившись, хлопнул себя по лбу: — Ну, конечно, об этом писали все газеты! Только билеты я отдал сестре с племянницей: когда ещё они побывают на море?
— А на оставшиеся деньги ты организовал для школьников экскурсию на водопады? — продолжала допытываться незнакомка.
Ник снова улыбнулся:
— Малыши такие милые! Они уже в пути. Я не привык быть слишком богатым…
Словно красной плетью по черному небу хлестнула молния. Город осветила рваная полоса зарницы. Вдалеке, у самого горизонта, из туч сложился силуэт всадника в развевающемся плаще.
— Вспомнил! — вдруг воскликнул Ник, переводя ошеломлённый взгляд со всадника на девушку. — Я видел тебя во сне, как раз перед тем, как выиграть поездку к морю. Ты обещала сотворить для меня чудо.
Этта подумала, что их разговор на краю небоскрёба перед бурей мог бы быть очень опасным… если бы это был обычный разговор. А молодой поэт, видимо, вообще не замечал надвигающегося урагана. Он ждал ответа.
— Не все успели уйти из города, — тихо произнесла Этта. — Но у нас впереди три дня. За первым предупреждением будет второе, и только потом…
Ник подошел к самому краю крыши. Внезапный порыв ветра хлестнул его по веснушчатой щеке, но парень не обратил на это внимания. Он следил за тем, как растворяется во мраке небо, смотрел на город в центре стихии, такой хрупкий и маленький, пытался даже заглянуть в глаза Этты, но, не выдержав её горящего взгляда, только прошептал:
— Кажется, я знаю, кто ты… Невероятно!
Молнии теперь чертили небо вдоль и поперёк. Вокруг разливался, затопляя сердца людей, ужас мрака, грозы и катастрофы. Но вместе с отголосками чужого страха Ник слышал внутри себя другую мелодию: словно серебряная струна ласково пела о чём-то или чайки кричали на побережье. Как там Карин с малышкой?..
Чёрный всадник на чёрном коне опустился на крышу, соткавшись прямо из туч. Молнии, наверное, он тоже привёз с собой. И вообще, этот всадник и был, видимо, эпицентром урагана, поскольку с его появлением вокруг началось настоящее светопреставление. Выл ветер. Хлестал дождь. Молнии змеились перед самыми глазами. Небоскрёб под копытами бешеного коня весь пошёл трещинами, и было ясно, что дом скоро рухнет. Однако Ник чувствовал себя удивительно спокойно: заглянув в глаза чёрного рыцаря, он различил в них ясное небо и добрую улыбку. Незнакомка в белом подбежала к всаднику, и тот ласково обнял её, словно сестру. В этой картине было что-то трогательное и прекрасное, словно бы перевитое радугой и гирляндами алых роз, усыпанное жемчужинами. Ник залюбовался… А тем временем чёрный рыцарь спрашивал, девушка отвечала.
— Этот дом?..
— Пуст. Со мной только он.
— Квартал?
— Дети уже далеко. Все остальные ушли кто куда, но их не больше десятка. Завтра они уедут из города.
— Хорошо. Идём, у нас мало времени.
«Но как же так? В доме полно народу, а в квартале и того больше!» — успел подумать Ник, прежде чем Этта обернулась к нему.
— Нет, мой друг, — грустно заметила она, — они уже не люди. Живые мертвецы, ожидающие ухода в пустоту. Это они своими мыслями породили катастрофу, и для их душ апокалипсис давно наступил. Тело всего лишь следует за душой. Ты веришь в чудо, твоё сердце умеет любить и видеть прекрасное — поэтому ты здесь. Достойные спасения уже далеко отсюда. Не жалей о тех, чьи тела станут прахом: к Небесам есть два пути – любовь и страдания. Не желающих идти дорогой любви Господь направляет другой дорогой. Они сами выбрали свой путь.
Черный рыцарь тронул молодого поэта за плечо:
— Нам пора.
И снова всё небо от горизонта до горизонта опоясала огромная молния. Оглушительный раскат грома потряс город до основания. Крыша под ногами Ника закачалась. Словно в кошмарном фильме он увидел, как огромный небоскрёб, на котором они только что стояли, рушится и осыпается, будто хрупкий карточный домик. Взмах чёрных крыльев… Крик…
Ник помотал головой, стряхивая остатки странного сна. По садовой дорожке весело бежала его пятилетняя племянница.
— Дядя Ник! Я говорила маме, что ты приедешь!
Карин сидела на крыльце небольшого домика на морском берегу и плакала от счастья:
— Этта, — с готовностью ответила путешественница. — Я знаю всех, кто проходит здесь.
На лице Воительницы отразилось недоумение. Словно безуспешно пытаясь вспомнить что-то, она тихо пробормотала:
— Одно из позднейших воплощений Богини-Луны? Или из новопосвящённых?
Этта услышала, но не ответила. Она снова устроилась под яблоней, жестом пригласив Надежду сесть рядом. Недозревший плод в её руках уже начал наливаться соком.
— Зачем ты звала идти за вами? — наконец спросила она.
— Мы следуем Единственной Прямой Дорогой, а ты сидишь на обочине.
Этта едва заметно усмехнулась:
— Прямой Дорогой следуют здесь все только потому, что она Единственная. Пока цветок в моих руках не превратился в молодой плод, вы несколько раз промчались мимо, даже не заметив меня.
Глаза Воительницы недоверчиво сверкнули:
— Путь здесь один — только вперед, и он не повторяется.
— Не буду спорить, — улыбнулась Этта, — скоро сама увидишь.
И действительно, через некоторое время по Дороге в том же направлении промчалось несметное Белое Воинство. Скачущие впереди громко подгоняли отстающих:
— Быстрее! Быстрее! Во имя Цели!
Поражённая женщина долго глядела вслед удаляющейся кавалькаде: в самом деле, ни один всадник не обратил на них внимания.
— Мы находимся в Астральной Бесконечности, потому и Дорога здесь бесконечная, — пояснила Этта. — Вы скачете по кругу, в центре которого растёт эта яблоня.
— Но… — попыталась возразить Надежда, однако путешественница не дала ей продолжить:
— Радиус круга Астральной Бесконечности — тоже бесконечность. Дорога кажется совершенно прямой.
Воительница растерялась. Только сейчас она заметила, что её белый конь давно исчез, а ярко-фиолетовый плащ начал терять свои краски.
— Но ведь я увидела это дерево, проезжая мимо, хотя окружность слишком удалена от центра! — возразила женщина.
Этта продолжала объяснять, перекатывая из руки в руку уже румяное яблоко:
— Хотя целью человека и является познание смысла жизни, далеко не все видят это благословенное Древо. Тот, кто терпеливо идёт по вечному пути, рано или поздно сердцем узрит центр окружности и будет стремиться единственно к нему. Только здесь есть и парадокс: слишком торопливые, жаждущие быстрее достичь цели во что бы то ни стало, будут вечно идти по Астральной Дороге подобно людям, завязавшим себе глаза.
— Белые Воины не видят Истины? Цель заслоняет её? — упавшим голосом спросила Надежда. Она была в смятении. Плащ её, постепенно теряя свой яркий цвет, становился грязно-серым.
Этта ободряюще улыбнулась:
— Каждый, кто перешагнул черту Астральной Бесконечности, рано или поздно обретёт Истину в своём сердце. Но, боюсь, вы ведёте людей самой длинной дорогой, потому что берёте на себя ответственность Ученика за выбор пути, а человек должен сделать это сам. Людям, которых вы позвали, ничего не остаётся, как следовать чужими путями вместо того, чтобы искать свои собственные. И бои за веру, которые вы здесь ведёте, не приблизят вас к Истине. Астральные бои — испытание отваги, но не мудрости.
Этта задумчиво повертела в руках вполне созревшее красное яблоко.
— Истина находится гораздо ближе, чем мы думаем. В нашем сердце. Зачем гнаться за миражами, когда достаточно остановиться и прислушаться к себе? И тогда мы увидим перед собой благословенное Древо Жизни, а его плоды перестанут быть для нас тайной… Мне пора! — добавила она. — Прощай, Надежда!
И девушка откусила яблоко. Бывшая Воительница отступила, потрясённая услышанным и тем, что предстало сейчас её взору. Бесчисленное множество раз повторилась эта картина: Астральная Путешественница откусывает спелый плод с Древа Жизни, каждый раз всё более уменьшаясь и, наконец, превратившись в слепящую точку. Вот и точка растворилась в радужной мгле Бесконечности.
Женщина почувствовала, как отдаляется от неё священная яблоня. Бывшая Воительница оказалась одна на Единственной Прямой Дороге. Вместо белых нарядных одежд тело её покрывали какие-то лохмотья. Вздохнув, она сделала шаг, другой — и пошла твёрдо вперёд по открывшемуся ей мерцающему пути. Только теперь это была её собственная дорога — Дорога Надежды.
Часть 2. Посвящение в Хранители
— Кто такие Хранители? — спросила Этта.
Небо не ответило ей. И озеро молчало. Ровное овальное озеро — гладкое и прозрачное. В его живой глубине таилась мудрость, потому Этта и пришла сюда. Пологие берега в зелени и росе манили отдохнуть у воды, а поодаль, за зеркальной гладью, темнели сосны, сообщая душе и мыслям свою возвышенную стройность. Птицы заливались на все лады, и где-то рядом звенела беззаботная свирель. Казалось, что этот безоблачный день начала лета застыл на своей середине, повинуясь чьей-то колдовской воле или отражая чью-то светлую мечту. Но впечатление — обман, так же, как и весь этот день, которого не существовало. Реально было только озеро. И именно у него Этта спрашивала ответа на свой вопрос.
О Хранителях она почти ничего не знала. Возможно, именно они провожали Этту по Дороге Свечей, открывая ей ступени Посвящения. Едва различимые в светящемся пространстве Астральной Бесконечности призрачные фигуры молча сопровождали неофитов до какой-то им одним ведомой черты и тихо исчезали, так и не открыв посвящённому своего имени и лица.
Кто такие Хранители? Какова их природа? Что они призваны хранить и как это делают? Этта задавала вопросы не из праздного любопытства. Она уже подошла к той ступени Посвящения, за которой начинается собственный выбор Пути: Пророки, Воины, Хранители, Творящие.
Быть Пророком — предвестником, мудрецом, обречённым на вечную неблагодарность и насмешки тех, ради кого ты вступил на Путь Служения… Этта знала, каково быть Пророком. Это не её путь.
Видеть мир разделённым на две половины, белую и чёрную, как видят его Воины, она не умела. Если мир исходит из одной Первопричины, значит, он един в своём многообразии. Эта уверенность жила в глубине души Этты, и даже пример Короля, с которым она вместе нередко выполняла поручения Совета Судеб, не смог убедить её в обратном.
Творящий ответственен за свой выбор лишь однажды: когда отдаёт Учителю власть распоряжаться собственным телом и волей. Быть Творящим очень интересно, но как можно совершать чудеса, не зная их природы? Для Этты всегда казалось важным обязательно добраться до сути, до сердцевины любого явления.
А знать все законы, по которым совершается развитие всех миров, должны Хранители, соединяющие в себе мудрость Пророков, решительность Воинов и бескорыстие Творящих. Но неужели они лишь сохраняют в себе Истину, не имея возможности реализовать её в проявленном мире без посредничества людей, находящихся в воплощении?..
«Свет духовного сокровища виден всякому, — вдруг услышала Этта тихий голос, похожий на шелест волны. — Покажи людям дорогу — и они пойдут к свету своего духа. Озари их путь своей тайной мудростью — и они откроют в себе неиссякаемый живительный источник».
— Но ведь люди так и не узнают, кто указал им Путь!
«А разве тебе нужна благодарность? Разве результат — не лучшая награда за Служение?»
— Так кто же они?
«Владеющие тайной мудростью не называют своего имени. Их много, хотя Путь каждого из них — это Путь одиночества. Но мир их светел, сердце ясно и спокойно. Готова ли ты стать Хранителем?»
Предложение было сделано слишком неожиданно; услышав эти слова, Этта растерялась. Сейчас она не смогла бы назвать причину сомнений, как и причину того импульса, который позвал прийти искать ответы на свои вопросы именно сюда. Вода озера вдруг потемнела, и небо, утратив свои летние краски, стало грязно-багровым. Предгрозовое молчание пространства тревожило, даже пугало. Девушка поняла, что от неё ждут ответа. Возможно, это и есть её новое Посвящение? — Да! Решение до конца идти по Дороге Свечей не оставляло ей иного выбора, как принять предложение немедленно, но всё же сердце Этты дрогнуло.
— Пойми меня правильно, — прошептала она, обращаясь к пенно вскипевшей воде, — я всё ещё боюсь… Но я пойду, не сомневайся! Быть Хранителем — большая честь. Только что мне делать со своим страхом?..
Озеро вдруг улыбнулось лучом предвечернего солнца, отразившимся в его тёмной глубине.
«Иди дальше. Страх пройдёт, едва ты познаешь счастье истинной Мудрости. Да благословят тебя Небеса!»
В ту же секунду всё пропало: небо, озеро, солнце, сосновый бор, — Этта осталась одна в пустоте. Какое-то время она не могла думать ни о чём: так поразил её этот странный разговор. И она вдруг поняла, что мудрое озеро — как раз один из Хранителей, у которых нет ни имени, ни лица, но есть божественная тайна.
Часть 3. Спасённые
Они не верят в любовь! Стоя на башне, собираясь прыгнуть вниз, мечтают о свободе. В добро они не верят, но и зло им опротивело. Пустота неотвратимо влечёт к себе бездеятельные, безвольные, бездушные тела. И они никогда не признаются в том, что уже давно живут в пустоте, жадно пожирая пространство и медленно убивая свою планету. Люди века, над которым властвует число зверя…
Этту словно разбудили. Внизу распластался в предсмертной агонии какой-то город. С высокой крыши небоскрёба, где она стояла, были видны кварталы и улицы. Среди этих ровных линий маленькие человечки казались хрупкими и беспомощными, почти игрушечными. В ушах свистел ветер. Свинцовые тучи ползли со всех сторон, готовые разразиться громовой истерикой.
«Уводи детей и всех, кто верит в чудо», — сказал ей Король. Сердце Этты дрогнуло: она-то знала, что значили его слова! Всех людей спасти невозможно. Только тех, в ком любовь не оставляет места страху за свою жизнь; только тех, в ком вера в чудо превыше сомнения. Она спасёт доверчивых и чистых, за остальными придут Воины.
Погруженная в свои мысли, Этта не сразу заметила, как на крышу выбрался человек, и обернулась лишь тогда, когда он окликнул её:
— Эй, эй! Ты же не собираешься прыгать?
Этта по-прежнему стояла на самом краю, и не удивительно, что молодой человек принял её за самоубийцу. Чтобы успокоить его, она отошла от опасной черты и улыбнулась:
— Нет, конечно.
Парень был рыжий, улыбчивый, с веснушками на пухлых щеках. Она узнала его: Ник, поэт, один из немногих, кого следовало спасти. Очень добрый и феноменально бескорыстный, немного забавный, с вечным сумбуром мыслей в голове. Ник твёрдо уверен, что однажды в его жизни случится чудо. И он не ошибается! Этта внимательно заглянула в глаза молодого поэта, полные неясной тревоги, и строго спросила:
— Ты не уехал отдыхать?
Ник ответил не сразу. Он разглядывал незнакомку, как заворожённый, и его взлохмаченные, давно не стриженые волосы шевелил ветер. Видимо, ему не показалось странным то, что он застал кого-то на крыше: сам он частенько выбирался сюда подышать свежим воздухом и сверху посмотреть на город. Не удивило его и длинное белое платье девушки, перехваченное на талии широким серебряным поясом. Но Ник и раньше видел где-то эту невысокую светловолосую красавицу. Только где, никак не мог вспомнить.
— Ты знаешь про мой выигрыш? — наконец удивлённо проговорил он, но тут же, спохватившись, хлопнул себя по лбу: — Ну, конечно, об этом писали все газеты! Только билеты я отдал сестре с племянницей: когда ещё они побывают на море?
— А на оставшиеся деньги ты организовал для школьников экскурсию на водопады? — продолжала допытываться незнакомка.
Ник снова улыбнулся:
— Малыши такие милые! Они уже в пути. Я не привык быть слишком богатым…
Словно красной плетью по черному небу хлестнула молния. Город осветила рваная полоса зарницы. Вдалеке, у самого горизонта, из туч сложился силуэт всадника в развевающемся плаще.
— Вспомнил! — вдруг воскликнул Ник, переводя ошеломлённый взгляд со всадника на девушку. — Я видел тебя во сне, как раз перед тем, как выиграть поездку к морю. Ты обещала сотворить для меня чудо.
Этта подумала, что их разговор на краю небоскрёба перед бурей мог бы быть очень опасным… если бы это был обычный разговор. А молодой поэт, видимо, вообще не замечал надвигающегося урагана. Он ждал ответа.
— Не все успели уйти из города, — тихо произнесла Этта. — Но у нас впереди три дня. За первым предупреждением будет второе, и только потом…
Ник подошел к самому краю крыши. Внезапный порыв ветра хлестнул его по веснушчатой щеке, но парень не обратил на это внимания. Он следил за тем, как растворяется во мраке небо, смотрел на город в центре стихии, такой хрупкий и маленький, пытался даже заглянуть в глаза Этты, но, не выдержав её горящего взгляда, только прошептал:
— Кажется, я знаю, кто ты… Невероятно!
Молнии теперь чертили небо вдоль и поперёк. Вокруг разливался, затопляя сердца людей, ужас мрака, грозы и катастрофы. Но вместе с отголосками чужого страха Ник слышал внутри себя другую мелодию: словно серебряная струна ласково пела о чём-то или чайки кричали на побережье. Как там Карин с малышкой?..
Чёрный всадник на чёрном коне опустился на крышу, соткавшись прямо из туч. Молнии, наверное, он тоже привёз с собой. И вообще, этот всадник и был, видимо, эпицентром урагана, поскольку с его появлением вокруг началось настоящее светопреставление. Выл ветер. Хлестал дождь. Молнии змеились перед самыми глазами. Небоскрёб под копытами бешеного коня весь пошёл трещинами, и было ясно, что дом скоро рухнет. Однако Ник чувствовал себя удивительно спокойно: заглянув в глаза чёрного рыцаря, он различил в них ясное небо и добрую улыбку. Незнакомка в белом подбежала к всаднику, и тот ласково обнял её, словно сестру. В этой картине было что-то трогательное и прекрасное, словно бы перевитое радугой и гирляндами алых роз, усыпанное жемчужинами. Ник залюбовался… А тем временем чёрный рыцарь спрашивал, девушка отвечала.
— Этот дом?..
— Пуст. Со мной только он.
— Квартал?
— Дети уже далеко. Все остальные ушли кто куда, но их не больше десятка. Завтра они уедут из города.
— Хорошо. Идём, у нас мало времени.
«Но как же так? В доме полно народу, а в квартале и того больше!» — успел подумать Ник, прежде чем Этта обернулась к нему.
— Нет, мой друг, — грустно заметила она, — они уже не люди. Живые мертвецы, ожидающие ухода в пустоту. Это они своими мыслями породили катастрофу, и для их душ апокалипсис давно наступил. Тело всего лишь следует за душой. Ты веришь в чудо, твоё сердце умеет любить и видеть прекрасное — поэтому ты здесь. Достойные спасения уже далеко отсюда. Не жалей о тех, чьи тела станут прахом: к Небесам есть два пути – любовь и страдания. Не желающих идти дорогой любви Господь направляет другой дорогой. Они сами выбрали свой путь.
Черный рыцарь тронул молодого поэта за плечо:
— Нам пора.
И снова всё небо от горизонта до горизонта опоясала огромная молния. Оглушительный раскат грома потряс город до основания. Крыша под ногами Ника закачалась. Словно в кошмарном фильме он увидел, как огромный небоскрёб, на котором они только что стояли, рушится и осыпается, будто хрупкий карточный домик. Взмах чёрных крыльев… Крик…
Ник помотал головой, стряхивая остатки странного сна. По садовой дорожке весело бежала его пятилетняя племянница.
— Дядя Ник! Я говорила маме, что ты приедешь!
Карин сидела на крыльце небольшого домика на морском берегу и плакала от счастья:
