Маг вздохнул и внимательно прислушался ко все еще дрожащему от боли телу. Оно постепенно возвращалось к генетической норме, и Командор негромко рассмеялся. Ну вот, еще один кошмар пережил, уплатил свою цену. Сколько еще этих кошмаров будет... Возбуждение тоже спало, и Илар перекрыл в мозгу центры, ответственные за сексуальные желания. Теперь можно не беспокоиться, что вид какой-нибудь девочки вызовет желание, и это глупое желание выдаст его детям. Его дети... При воспоминании о них нежность наполнила душу, и ему захотелось закрыть их собой от любой беды.
Как больно ему было после смерти несчастной Ланы, он никогда бы не смог передать. А самым страшным наказанием стала набатом бьющая мысль: «Не сумел защитить! Не смог!»
От боли остались только отголоски, но лицо все еще слегка подергивалось. Любой аарн при виде нервного тика сразу забеспокоится, а это Илару совсем не нужно. Что ж, придется немного подождать, хотя дел — немерено.
-----
Боль почти ушла, и Тина, молча ломая пальцы, наблюдала как постепенно встают на место щиты Илара, и он превращается в того Командора, которого аарн привыкли видеть каждый день и к которому шли с любой своей бедой или проблемой. Шли, твердо зная, что он совершит чудо, и все разрешится само собой. И он совершал эти маленькие чудеса...
Вот только теперь Тина знала, каким Мастер бывает наедине с самим собой, и как же горько было девушке от этого знания. Да, Лли полностью права — он смертельно боится показать малейшую слабость.
В том, что Командор искренне любит их всех, она была уверена, ощутила — эта любовь наполняла его даже в моменты самой страшной боли. Но как все-таки обидно, что он не хочет позволить помочь ему. Неужели не доверяет? Ведь среди аарн есть искуснейшие Целители, неужто кто-нибудь, да не нашел бы хоть какого-то облегчения для него? А больше всего задевал отказ Мастера от нее и любой из ее сестер. Тина ведь так и не нашла причины для его непонятного: «Нельзя!»...
-----
Слава Создателю, все завершилось. Илар позволил себе улыбнуться и окончательно поднял щиты. Сейчас бы поспать немного, но некогда — нужно срочно разобраться в причинах кризиса на Альмире. Как бы они там всю планету не погубили, с этих несчастных дураков станется. Маг быстрым заклинанием убрал следы своего пребывания в каюте, погасил голограммы и вышел.
-----
Тина еще некоторое время сидела в нише, приходя в себя от того, чему стала свидетельницей. Слезы текли по щекам, но девушка не замечала их.
- Благие! — шептали пересохшие губы. — Благие! Но почему? За что ему такое? Ну, подскажите хотя бы, что мне делать теперь?!
Увы, Благие, как всегда, не соизволили ответить. Тина понимала, что ей необходимо с кем-нибудь посоветоваться помимо Лли, с кем-то более опытным, и пыталась придумать, с кем именно. Сама она эту страшную беду не разведет, просто силенок не хватит.
Пожалуй, для начала все-таки стоит поговорить с Лли. Бывшая герцогиня прошла хорошую жизненную школу, и многие вещи понимает куда лучше девочки из дикой деревни. Тина быстро выскочила из каюты, запечатала ее и побежала по коридорам крейсера, лихорадочно наращивая свой щит. Не хватало только вопить о том, что она сейчас чувствует, на весь крейсер. Только вот не слишком получалось, слезы продолжали течь из глаз. Вызвав по голару Лли и передав символ исключительной важности встречи, девушка снова пустилась бежать, будучи не в силах сдержать себя — ей срочно нужно было поделиться с кем-нибудь всем, что она узнала. Встречные с удивлением оглядывались на дикое для любого аарн зрелище — взахлеб рыдающую девушку, несущуюся куда-то сломя голову.
Лли ждала подругу у себя в каюте, налив по бокалу бренди, она чувствовала, что девочке это необходимо. Лицо Тины, увиденное на экране голара, выглядело просто страшно. Бедняжку всю трясло, она беспрерывно плакала. Что же такое она увидела? Что могло ее так потрясти? Лли молча сидела и кусала губы, пытаясь понять хоть что-нибудь.
Когда Тина вошла, женщина удивленно приподняла брови — глухой, непробиваемый психощит. Странно. Так закрываются только в мирах пашу или если хотят что-то очень важное скрыть. Она молча показала девушке на кресло, и та буквально рухнула в него. Схватила бокал с бренди и залпом выпила. Брови Лли приподнялись еще выше. Ей еще не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь из аарн пребывал в таком душевном раздрае.
— Все значительно хуже, чем я думала, — выдавила из себя Тина, чуть-чуть отдышавшись. — Настолько хуже, что мы представить себе подобного не могли.
Лли молча смотрела на нее, ожидая продолжения.
— Вот, послушай, что он испытывает после каждого Посвящения, потому и прячется.
С этими словами она сняла часть щитов и транслировала отголосок того, что испытывал Командор. Бывшая герцогиня зашипела, сжалась в клубок и принялась отчаянно ругаться сквозь зубы. Все ее тело пронзили волны боли, такой боли просто не могло быть. Не могло, но она была. Казалось, какие-то огромные руки выжимают ее как половую тряпку. Тина изумленно приоткрыла рот, слушая виртуозную брань благородной дамы — ей никогда и слышать не доводилось столь цветистых оборотов.
— И что, так каждый раз? — спросила немного успокоившаяся Лли.
— Я передала тебе только слабую тень.
— Да уж... — вздрогнула женщина. — Если такое — только тень, какова же тогда полная мера? Не представляю, что с этим делать. Какого Проклятого он к Целителям не обращается?
— Похоже, это плата за что-то, — вздохнула Тина. — А в таком случае, сама знаешь, Целитель не поможет. Только если кто-о добровольно возьмет на себя часть его боли. Так он же не отдаст никому. Сам станет мучиться, корчиться, но ведь не позволит никому из нас...
— Мы найдем выход, — твердо сказала Лли, в ее глазах загорелся гневный огонек. — Нас много, и мы его любим. И не позволим ему вот так загибаться в одиночестве! Эстарх, сволочь бестелесная, ты знал?!
— Знал, — мрачно отозвался с потолка тот. — Каждый дварх знает. Мастер взял с нас слово, что мы будем молчать. Но мне сил не хватало слышать, как он там мучается. Думаешь, я просто так проговорился? Не смеши меня, девочка. Слово я не нарушил, вы сами узнали. Скрывать расположение каюты я не обещал. Попробуйте ему помочь... Может, получится. Ты Тина, кстати, рассказала Лли не все.
— Что еще хорошего утворил наш драгоценный Мастер? — устало спросила женщина.
— Он — мужчина! — выдохнула девушка.
— Естественно, мужчина... — удивилась Лли. — К чему это ты?
— То, что ему не нужна женщина — сказки! — поморщилась Тина. — Я видела его обнаженным, и ему хотелось, у мужчин это хорошо видно. А уж чувствовала я это так, что слов подходящих нет. До сих пор в себя прийти не могу.
— Вот даже как? — прищурилась бывшая герцогиня. — Тогда я совсем ничего не понимаю. Почему он никого к себе не подпускает? На кой ляд мучить себя?
— Ты думаешь, я смогла понять? — вздохнула девушка. — Ага, как же...
После чего рассказала подруге обо всем, что смогла ощутить и считать с мозга Командора, пока он был без щитов. На всякий случай окончательно сняла собственный щит и дала просканировать себя. Бывшая герцогиня вполне могла уловить нюансы, которые сама Тина по неопытности упустила. Лли довольно долго сидела молча, обдумывая услышанное и прочувствованное.
— Все далеко не так просто, как тебе могло показаться, девочка... — мрачно сказала она через некоторое время. — Далеко не так просто.
— Объясни.
— Судя по всему, женщина способна оттянуть на себя часть его боли, если будет с ним именно в этот момент, сразу после Посвящения. Но здесь возникает противоречие — любая из нас почувствует его боль, а он почувствует, что ей больно. В итоге — нарастание боли в геометрической прогрессии вместо облегчения. И эта его любимая, похоже, не выдержала. Она то ли слишком быстро состарилась после этой попытки, то ли что-то еще в том же духе. Мастер до сих пор винит себя в ее гибели. И никому больше не разрешит. И не позволит никому приблизиться, боясь, что его снова уговорят. Возможно, для этого нужна женщина, которая тоже маг, и не слабее его самого. Только где же такую взять? Ведьмы все эгоистки, они только ради собственной выгоды на что-то пойдут.
— Это я сама поняла, хоть и не так точно, — вздохнула Тина. — Я другого не пойму — почему он не хочет доставить себе радость в другое время? Почему он совсем себя не отпускает? Любой канат в конце концов лопнет, если его все время испытывать на прочность.
— Меня, если откровенно, — очень тихо сказала Лли, уставившись в пол, — давно удивляет, откуда у него столько всего берется, как хватает этого всего на любого из нас. Откуда берется такое количество любви и нежности? Он ведь каждого ими как одеялом накрывает... Я сама стараюсь на каждое приветствие новичков прийти, чтобы хоть краем ощутить это невозможное чувство. Ведь тереться рядом и надоедать ему неудобно...
— Так в том-то и дело! — вскрикнула Тина, прижав кулаки к груди. — В конце концов не хватит! Вот только как ему это доказать? Ему же ничего не докажешь! Он же непробиваемый!
— А вот это, девочка, — засмеялась женщина, — кроме тебя, не сможет сделать никто. Так, как к тебе, он не относится больше ни к кому. Все остальные для него всего лишь его дети.
— Да я сейчас ему и на глаза показываться боюсь... — опустила глаза девушка. — Он же меня тут же...
— Попробуй прямо поговорить с ним, — иронично улыбнулась Лли. — Не получится у тебя с Командором тонких игр и придворных танцев. Не тот человек, его в лоб бить надо. И желательно — кувалдой.
Тина откинулась на спинку кресла и задумалась. Может, и вправду поговорить с Мастером откровенно? Она снова вспоминала увиденное и сравнивала с этим его обычное поведение. Как ни странно, все сходилось. Командор по-другому и не мог, он всегда был уверен, что у него есть только долг и ничего кроме долга. А что, если воспользоваться этим самым гипертрофированным чувством долга, чтобы немного облегчить ему жизнь? Тина закусила губу и внимательно посмотрела на Лли, обдумывая неожиданно возникшую, странную идею. Но сама она не справится, не владеет эмосферой на столь глубоком уровне. Девушка прикинула к кому обратиться за помощью. Кроме одной кандидатуры ничего в голову не приходило. Только тот, кого любили почти как самого Командора, только тот, кто был лишь немногим слабее Мастера в эмпатии, способен ей помочь. Но самой неловко обращаться по такому интимному вопросу к столь уважаемому в ордене разумному... Хотя Лли ведь на короткой ноге с адмиралом. Она прищурилась, внимательно посмотрела на подругу и сказала:
— Лли, мне нужно с Т’Садом посоветоваться. Есть одна идея.
Брови той вопросительно приподнялись.
— Мастер не сможет мне отказать из-за своего чересчур большого чувства долга, — улыбнулась девушка. — А я отдам ему всю нежность, на которую способна. Но без дракона не справиться, Т’Сад должен мне помочь.
— Молодец, девочка! — одобрительно сказал Эстарх с потолка. — Я же знал, что ты обязательно что-нибудь придумаешь!
— Помолчи уж, — скривилась Тина. — Слово он, видишь ли, дал! Дать бы тебе по морде, так морды ведь нет.
— Ну, конечно, во всем и всегда виноват Эстарх... — обиженно проворчал тот и умолк.
Лли укоризненно покачала головой — неугомонный дварх в своем репертуаре, — и внимательно посмотрела на подругу. Она сразу поняла идею Тины и легкая улыбка скользнула по ее губам. Девочка далеко пойдет... К сожалению, никому из них не создать таких эмощитов и эмовихрей, какие здесь нужны. Поэтому без Т’Сада действительно не обойтись, только он способен тягаться с Мастером на равных. Она немедленно связалась через голар со вторым флотом и попросила в канал дварх-адмирала. Через несколько минут со стены напротив на девушек взглянул большой черный дракон. Он добродушно улыбнулся сестрам по ордену. Правда, эта улыбка была такова, что человека, не знакомого с драконами, могла ввести в ступор.
— Рад тебя видеть, милая! — пылающий силой эмообраз заполнил собой каюту. — И тебя, сестричка. Ты ведь Тина?
— Здравствуй, брат! — улыбнулась в ответ девушка. — Да, я Тина, «Бешеные Кошки».
— Что-то вы мне обе не нравитесь, — почесал дракон когтем около носа. — Смурные какие-то... Или случилось чего?
Тина грустно вздохнула, и это не осталось незамеченным старым адмиралом. Он внимательно осмотрел девушку, отметил для себя заплаканные глаза, пустую рюмку из-под бренди на столе и дрожащие руки. Да, тут, похоже, что-то нехорошее все же случилось. И с этим нужно разобраться.
— Т’Сад, — негромко сказала Лли, — с Мастером беда. Большая беда. Нужна твоя помощь, ты же его знаешь, он никогда сам ни в чем не признается.
— Давно я уже ждал, что с ним что-то случится... — раздраженно махнул рукой дракон. — Странно, что только сейчас.
— Если бы сейчас, — вздохнула женщина. — Если бы... Как бы не все время это с ним, как бы не с самого начала. Он просто скрывал от всех, как ему трудно и больно. И одиноко.
— Иногда мне очень хочется вломить ему по загривку, — проворчал Т’Сад. — Я уже лет триста ощущаю, что с ним что-то не так. Сколько раз подступиться пытался, хоть что-то понять. Ага, как же, разогнался один дурной старый дракон. И мордой в стенку. Ласковую такую стенку, улыбающуюся! Вам все удалось выяснить?
— По крайней мере, многое. Жду тебя на нашем крейсере в главном зале отдыха.
— Буду через десять минут, — кивнул адмирал и исчез.
— Пошли, сестренка, — обернулась Лли к Тине, и они быстро вышли из каюты.
Как ни странно, но девушки опоздали. В углу зала отдыха расположился в огромном кресле четырехметровый, крупный даже по меркам драконов Т’Сад Говах. Его крылья распластались позади кресла. Дракон что-то прихлебывал из бокала, в котором после некоторой утрамбовки легко поместилась бы любая из девушек. Черно-серебристая форма плотно облегала мускулистое тело, и никто бы не сказал, что адмиралу давно перевалило за пятьсот.
Драконов было немного в ордене, всего несколько сотен тысяч — в среде их народа почти не находилось изгоев, желающих непонятного другим. Да и тех обычно довольно умело перевоспитывали. Но все-таки из каждого Поиска в Драголанде дварх-крейсера увозили сотню-другую юных драконов. Те, кто постарше, уже слишком вливались в общество и окостеневали, забывая о собственной необычности. Не все, конечно, находились изредка и старики, уходящие в орден.
Самым лучшим подарком для Т’Сада оказалась эмосфера ордена. Именно чувство общности и всеобщей поддержки стало тем, чего дракону раньше всегда не хватало. Дварх-адмирал снова вспомнил существо, обеспечившее им все то, что везде считалось невозможным. Командор... Он сам давно с тревогой присматривался к магу, пытаясь понять как можно отдавать столько сил другим, ничего не получая взамен. Дракон не раз подступался к Мастеру с хитрыми вопросами, но тот легко уходил от любых ловушек, ничем не выдавая себя. И никак не удавалось его поймать, хотя за пятьсот лет в ордене Т'Сад не прекращал попыток понять, чем живет Илар ран Дар, чем руководствуется. И всегда подозревал, что тут что-то не так, неправильно. Что сам Мастер очень и очень несчастен. Адмирал огорченно покачал головой — его подозрения, к сожалению, оправдались. Девочки молодцы, раз сумели хоть что-то выяснить.
— Здравствуй, Т’Сад! — оторвало его от размышлений приветствие, волна дружелюбия и радости встречи теплой водой омыла душу.
Как больно ему было после смерти несчастной Ланы, он никогда бы не смог передать. А самым страшным наказанием стала набатом бьющая мысль: «Не сумел защитить! Не смог!»
От боли остались только отголоски, но лицо все еще слегка подергивалось. Любой аарн при виде нервного тика сразу забеспокоится, а это Илару совсем не нужно. Что ж, придется немного подождать, хотя дел — немерено.
-----
Боль почти ушла, и Тина, молча ломая пальцы, наблюдала как постепенно встают на место щиты Илара, и он превращается в того Командора, которого аарн привыкли видеть каждый день и к которому шли с любой своей бедой или проблемой. Шли, твердо зная, что он совершит чудо, и все разрешится само собой. И он совершал эти маленькие чудеса...
Вот только теперь Тина знала, каким Мастер бывает наедине с самим собой, и как же горько было девушке от этого знания. Да, Лли полностью права — он смертельно боится показать малейшую слабость.
В том, что Командор искренне любит их всех, она была уверена, ощутила — эта любовь наполняла его даже в моменты самой страшной боли. Но как все-таки обидно, что он не хочет позволить помочь ему. Неужели не доверяет? Ведь среди аарн есть искуснейшие Целители, неужто кто-нибудь, да не нашел бы хоть какого-то облегчения для него? А больше всего задевал отказ Мастера от нее и любой из ее сестер. Тина ведь так и не нашла причины для его непонятного: «Нельзя!»...
-----
Слава Создателю, все завершилось. Илар позволил себе улыбнуться и окончательно поднял щиты. Сейчас бы поспать немного, но некогда — нужно срочно разобраться в причинах кризиса на Альмире. Как бы они там всю планету не погубили, с этих несчастных дураков станется. Маг быстрым заклинанием убрал следы своего пребывания в каюте, погасил голограммы и вышел.
-----
Тина еще некоторое время сидела в нише, приходя в себя от того, чему стала свидетельницей. Слезы текли по щекам, но девушка не замечала их.
- Благие! — шептали пересохшие губы. — Благие! Но почему? За что ему такое? Ну, подскажите хотя бы, что мне делать теперь?!
Увы, Благие, как всегда, не соизволили ответить. Тина понимала, что ей необходимо с кем-нибудь посоветоваться помимо Лли, с кем-то более опытным, и пыталась придумать, с кем именно. Сама она эту страшную беду не разведет, просто силенок не хватит.
Пожалуй, для начала все-таки стоит поговорить с Лли. Бывшая герцогиня прошла хорошую жизненную школу, и многие вещи понимает куда лучше девочки из дикой деревни. Тина быстро выскочила из каюты, запечатала ее и побежала по коридорам крейсера, лихорадочно наращивая свой щит. Не хватало только вопить о том, что она сейчас чувствует, на весь крейсер. Только вот не слишком получалось, слезы продолжали течь из глаз. Вызвав по голару Лли и передав символ исключительной важности встречи, девушка снова пустилась бежать, будучи не в силах сдержать себя — ей срочно нужно было поделиться с кем-нибудь всем, что она узнала. Встречные с удивлением оглядывались на дикое для любого аарн зрелище — взахлеб рыдающую девушку, несущуюся куда-то сломя голову.
Лли ждала подругу у себя в каюте, налив по бокалу бренди, она чувствовала, что девочке это необходимо. Лицо Тины, увиденное на экране голара, выглядело просто страшно. Бедняжку всю трясло, она беспрерывно плакала. Что же такое она увидела? Что могло ее так потрясти? Лли молча сидела и кусала губы, пытаясь понять хоть что-нибудь.
Когда Тина вошла, женщина удивленно приподняла брови — глухой, непробиваемый психощит. Странно. Так закрываются только в мирах пашу или если хотят что-то очень важное скрыть. Она молча показала девушке на кресло, и та буквально рухнула в него. Схватила бокал с бренди и залпом выпила. Брови Лли приподнялись еще выше. Ей еще не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь из аарн пребывал в таком душевном раздрае.
— Все значительно хуже, чем я думала, — выдавила из себя Тина, чуть-чуть отдышавшись. — Настолько хуже, что мы представить себе подобного не могли.
Лли молча смотрела на нее, ожидая продолжения.
— Вот, послушай, что он испытывает после каждого Посвящения, потому и прячется.
С этими словами она сняла часть щитов и транслировала отголосок того, что испытывал Командор. Бывшая герцогиня зашипела, сжалась в клубок и принялась отчаянно ругаться сквозь зубы. Все ее тело пронзили волны боли, такой боли просто не могло быть. Не могло, но она была. Казалось, какие-то огромные руки выжимают ее как половую тряпку. Тина изумленно приоткрыла рот, слушая виртуозную брань благородной дамы — ей никогда и слышать не доводилось столь цветистых оборотов.
— И что, так каждый раз? — спросила немного успокоившаяся Лли.
— Я передала тебе только слабую тень.
— Да уж... — вздрогнула женщина. — Если такое — только тень, какова же тогда полная мера? Не представляю, что с этим делать. Какого Проклятого он к Целителям не обращается?
— Похоже, это плата за что-то, — вздохнула Тина. — А в таком случае, сама знаешь, Целитель не поможет. Только если кто-о добровольно возьмет на себя часть его боли. Так он же не отдаст никому. Сам станет мучиться, корчиться, но ведь не позволит никому из нас...
— Мы найдем выход, — твердо сказала Лли, в ее глазах загорелся гневный огонек. — Нас много, и мы его любим. И не позволим ему вот так загибаться в одиночестве! Эстарх, сволочь бестелесная, ты знал?!
— Знал, — мрачно отозвался с потолка тот. — Каждый дварх знает. Мастер взял с нас слово, что мы будем молчать. Но мне сил не хватало слышать, как он там мучается. Думаешь, я просто так проговорился? Не смеши меня, девочка. Слово я не нарушил, вы сами узнали. Скрывать расположение каюты я не обещал. Попробуйте ему помочь... Может, получится. Ты Тина, кстати, рассказала Лли не все.
— Что еще хорошего утворил наш драгоценный Мастер? — устало спросила женщина.
— Он — мужчина! — выдохнула девушка.
— Естественно, мужчина... — удивилась Лли. — К чему это ты?
— То, что ему не нужна женщина — сказки! — поморщилась Тина. — Я видела его обнаженным, и ему хотелось, у мужчин это хорошо видно. А уж чувствовала я это так, что слов подходящих нет. До сих пор в себя прийти не могу.
— Вот даже как? — прищурилась бывшая герцогиня. — Тогда я совсем ничего не понимаю. Почему он никого к себе не подпускает? На кой ляд мучить себя?
— Ты думаешь, я смогла понять? — вздохнула девушка. — Ага, как же...
После чего рассказала подруге обо всем, что смогла ощутить и считать с мозга Командора, пока он был без щитов. На всякий случай окончательно сняла собственный щит и дала просканировать себя. Бывшая герцогиня вполне могла уловить нюансы, которые сама Тина по неопытности упустила. Лли довольно долго сидела молча, обдумывая услышанное и прочувствованное.
— Все далеко не так просто, как тебе могло показаться, девочка... — мрачно сказала она через некоторое время. — Далеко не так просто.
— Объясни.
— Судя по всему, женщина способна оттянуть на себя часть его боли, если будет с ним именно в этот момент, сразу после Посвящения. Но здесь возникает противоречие — любая из нас почувствует его боль, а он почувствует, что ей больно. В итоге — нарастание боли в геометрической прогрессии вместо облегчения. И эта его любимая, похоже, не выдержала. Она то ли слишком быстро состарилась после этой попытки, то ли что-то еще в том же духе. Мастер до сих пор винит себя в ее гибели. И никому больше не разрешит. И не позволит никому приблизиться, боясь, что его снова уговорят. Возможно, для этого нужна женщина, которая тоже маг, и не слабее его самого. Только где же такую взять? Ведьмы все эгоистки, они только ради собственной выгоды на что-то пойдут.
— Это я сама поняла, хоть и не так точно, — вздохнула Тина. — Я другого не пойму — почему он не хочет доставить себе радость в другое время? Почему он совсем себя не отпускает? Любой канат в конце концов лопнет, если его все время испытывать на прочность.
— Меня, если откровенно, — очень тихо сказала Лли, уставившись в пол, — давно удивляет, откуда у него столько всего берется, как хватает этого всего на любого из нас. Откуда берется такое количество любви и нежности? Он ведь каждого ими как одеялом накрывает... Я сама стараюсь на каждое приветствие новичков прийти, чтобы хоть краем ощутить это невозможное чувство. Ведь тереться рядом и надоедать ему неудобно...
— Так в том-то и дело! — вскрикнула Тина, прижав кулаки к груди. — В конце концов не хватит! Вот только как ему это доказать? Ему же ничего не докажешь! Он же непробиваемый!
— А вот это, девочка, — засмеялась женщина, — кроме тебя, не сможет сделать никто. Так, как к тебе, он не относится больше ни к кому. Все остальные для него всего лишь его дети.
— Да я сейчас ему и на глаза показываться боюсь... — опустила глаза девушка. — Он же меня тут же...
— Попробуй прямо поговорить с ним, — иронично улыбнулась Лли. — Не получится у тебя с Командором тонких игр и придворных танцев. Не тот человек, его в лоб бить надо. И желательно — кувалдой.
Тина откинулась на спинку кресла и задумалась. Может, и вправду поговорить с Мастером откровенно? Она снова вспоминала увиденное и сравнивала с этим его обычное поведение. Как ни странно, все сходилось. Командор по-другому и не мог, он всегда был уверен, что у него есть только долг и ничего кроме долга. А что, если воспользоваться этим самым гипертрофированным чувством долга, чтобы немного облегчить ему жизнь? Тина закусила губу и внимательно посмотрела на Лли, обдумывая неожиданно возникшую, странную идею. Но сама она не справится, не владеет эмосферой на столь глубоком уровне. Девушка прикинула к кому обратиться за помощью. Кроме одной кандидатуры ничего в голову не приходило. Только тот, кого любили почти как самого Командора, только тот, кто был лишь немногим слабее Мастера в эмпатии, способен ей помочь. Но самой неловко обращаться по такому интимному вопросу к столь уважаемому в ордене разумному... Хотя Лли ведь на короткой ноге с адмиралом. Она прищурилась, внимательно посмотрела на подругу и сказала:
— Лли, мне нужно с Т’Садом посоветоваться. Есть одна идея.
Брови той вопросительно приподнялись.
— Мастер не сможет мне отказать из-за своего чересчур большого чувства долга, — улыбнулась девушка. — А я отдам ему всю нежность, на которую способна. Но без дракона не справиться, Т’Сад должен мне помочь.
— Молодец, девочка! — одобрительно сказал Эстарх с потолка. — Я же знал, что ты обязательно что-нибудь придумаешь!
— Помолчи уж, — скривилась Тина. — Слово он, видишь ли, дал! Дать бы тебе по морде, так морды ведь нет.
— Ну, конечно, во всем и всегда виноват Эстарх... — обиженно проворчал тот и умолк.
Лли укоризненно покачала головой — неугомонный дварх в своем репертуаре, — и внимательно посмотрела на подругу. Она сразу поняла идею Тины и легкая улыбка скользнула по ее губам. Девочка далеко пойдет... К сожалению, никому из них не создать таких эмощитов и эмовихрей, какие здесь нужны. Поэтому без Т’Сада действительно не обойтись, только он способен тягаться с Мастером на равных. Она немедленно связалась через голар со вторым флотом и попросила в канал дварх-адмирала. Через несколько минут со стены напротив на девушек взглянул большой черный дракон. Он добродушно улыбнулся сестрам по ордену. Правда, эта улыбка была такова, что человека, не знакомого с драконами, могла ввести в ступор.
— Рад тебя видеть, милая! — пылающий силой эмообраз заполнил собой каюту. — И тебя, сестричка. Ты ведь Тина?
— Здравствуй, брат! — улыбнулась в ответ девушка. — Да, я Тина, «Бешеные Кошки».
— Что-то вы мне обе не нравитесь, — почесал дракон когтем около носа. — Смурные какие-то... Или случилось чего?
Тина грустно вздохнула, и это не осталось незамеченным старым адмиралом. Он внимательно осмотрел девушку, отметил для себя заплаканные глаза, пустую рюмку из-под бренди на столе и дрожащие руки. Да, тут, похоже, что-то нехорошее все же случилось. И с этим нужно разобраться.
— Т’Сад, — негромко сказала Лли, — с Мастером беда. Большая беда. Нужна твоя помощь, ты же его знаешь, он никогда сам ни в чем не признается.
— Давно я уже ждал, что с ним что-то случится... — раздраженно махнул рукой дракон. — Странно, что только сейчас.
— Если бы сейчас, — вздохнула женщина. — Если бы... Как бы не все время это с ним, как бы не с самого начала. Он просто скрывал от всех, как ему трудно и больно. И одиноко.
— Иногда мне очень хочется вломить ему по загривку, — проворчал Т’Сад. — Я уже лет триста ощущаю, что с ним что-то не так. Сколько раз подступиться пытался, хоть что-то понять. Ага, как же, разогнался один дурной старый дракон. И мордой в стенку. Ласковую такую стенку, улыбающуюся! Вам все удалось выяснить?
— По крайней мере, многое. Жду тебя на нашем крейсере в главном зале отдыха.
— Буду через десять минут, — кивнул адмирал и исчез.
— Пошли, сестренка, — обернулась Лли к Тине, и они быстро вышли из каюты.
Как ни странно, но девушки опоздали. В углу зала отдыха расположился в огромном кресле четырехметровый, крупный даже по меркам драконов Т’Сад Говах. Его крылья распластались позади кресла. Дракон что-то прихлебывал из бокала, в котором после некоторой утрамбовки легко поместилась бы любая из девушек. Черно-серебристая форма плотно облегала мускулистое тело, и никто бы не сказал, что адмиралу давно перевалило за пятьсот.
Драконов было немного в ордене, всего несколько сотен тысяч — в среде их народа почти не находилось изгоев, желающих непонятного другим. Да и тех обычно довольно умело перевоспитывали. Но все-таки из каждого Поиска в Драголанде дварх-крейсера увозили сотню-другую юных драконов. Те, кто постарше, уже слишком вливались в общество и окостеневали, забывая о собственной необычности. Не все, конечно, находились изредка и старики, уходящие в орден.
Самым лучшим подарком для Т’Сада оказалась эмосфера ордена. Именно чувство общности и всеобщей поддержки стало тем, чего дракону раньше всегда не хватало. Дварх-адмирал снова вспомнил существо, обеспечившее им все то, что везде считалось невозможным. Командор... Он сам давно с тревогой присматривался к магу, пытаясь понять как можно отдавать столько сил другим, ничего не получая взамен. Дракон не раз подступался к Мастеру с хитрыми вопросами, но тот легко уходил от любых ловушек, ничем не выдавая себя. И никак не удавалось его поймать, хотя за пятьсот лет в ордене Т'Сад не прекращал попыток понять, чем живет Илар ран Дар, чем руководствуется. И всегда подозревал, что тут что-то не так, неправильно. Что сам Мастер очень и очень несчастен. Адмирал огорченно покачал головой — его подозрения, к сожалению, оправдались. Девочки молодцы, раз сумели хоть что-то выяснить.
— Здравствуй, Т’Сад! — оторвало его от размышлений приветствие, волна дружелюбия и радости встречи теплой водой омыла душу.
