А разумные вокруг? Трудно было поначалу привыкнуть к присутствию множества негуманоидов, порой самого дикого вида. Хорошо запомнилась встреча с лэлаи-хо — существами, похожими на три объединенных гибкими лианами столба с шишковатым мешком. Старший из них даже сделал Кене замечание, что невежливо так беспардонно разглядывать не желающих того разумных. Девушка поспешила извиниться, залившись краской смущения. И все эти негуманоиды — равноправные граждане империи?! Как ни странно, это было так.
Жили в Оделане богато и спокойно, еда и жилье были бесплатны. Конечно, по минимуму, но и этот минимум Кене, привыкшей к скромной жизни на родной планете, казался несусветной роскошью. Даже социалы имели трехкомнатные квартиры и никогда ни в чем не нуждались. Однако были сильно ограничены в правах, не допускались в благополучные районы города, не могли пользоваться инфосетью. Непонятно только, почему они предпочитают получать пособие и оставаться никем, ведь каждому гражданину Оделана по первому требованию предоставлялась возможность работать или учиться. Трудно поверить, что взрослый человек станет так вести себя, зная, что изменить свое положение очень просто — надо всего лишь пойти в социальную службу и подать заявление. Сразу найдут работу согласно психопрофилю, или предложат учебу. За счет государства! Нет же — спиваются, дебоширят, употребляют дешевые наркотики, жалуются на жизнь, но не желают ничего делать для ее улучшения. Что-то здесь сильно не так. Где-то есть подводный камень, и очень хотелось бы выяснить где, чтобы самой на него не налететь. Вот только как выяснить? В библиотеке материалов о социалах было очень мало, возникало ощущение, что они никого не интересуют.
В свое удовольствие порыться в инфосети Кене не дали — прибыл сопровождающий, холодно-высокомерный ди-эмпат по имени Гоирэн Арви. За три дня, что девушка провела на его роскошной, но крохотной яхте, он сказал всего несколько слов. Благо, хоть позволил подключиться к информаторию, а то бы Кена с ума сошла от скуки. Однако наблюдательная девушка заметила одну странность: яхта долго металась от планеты к планете — хаотично, бессистемно, как будто скрываясь от кого-то. Это заставило ее задуматься, но никаких выводов сделать не удалось, а спрашивать Кена не стала — Гоирэн вызывал у нее дрожь своей полной бесчувственностью. Будто и не человек вовсе.
— Прошу вас, — заставил девушку вздрогнуть холодный голос сопровождающего.
Поежившись, она вошла в кабинет старшей о-тиэ и неуверенно взглянула на сухощавую женщину средних лет. Впрочем, неизвестно, сколько ей лет на самом деле, возможно, больше тысячи.
— Садись, — негромко сказала та.
Кена опустилась на неудобный стул и настороженно замерла.
— Не бойся, — скользнула по губам о-тиэ тень улыбки. — Можешь называть меня госпожа Варот.
— Я постараюсь... — неуверенно ответила девушка.
— Напугал тебя Варден, вижу?
— Я просто всего этого не хотела... — понурилась Кена.
— А чего же ты хотела? — прищурилась госпожа Варот.
— Мечтала биологом и ксенологом стать, — обреченно вздохнула девушка.
— Кто тебе сказал, что одно мешает другому? — приподняла левую бровь о-тиэ. — Раз так, я вставлю в твою учебную программу больше, чем обычно, ксенологических дисциплин. Ди-эмпат обязан быть хорошим ксенологом. Но учти, требования у нас очень строгие.
— Я знаю... — поежилась девушка.
— Мало того, до окончания первой ступени воспитанник лишается даже имени, тебя с этого момента зовут Ти-129. Ясно?
— Да, госпожа Варот... — уныло буркнула девушка.
— Ровным счетом ничего страшного, — хмыкнула о-тиэ, с любопытством глядя на нее. — Все мы через это прошли. Главное, чему учат на первой ступени — контролировать свои чувства. Не они должны управлять тобой, как происходит сейчас, а наоборот. Поэтому за любое внешнее проявление чувств в ди-школе следует наказание в даане — генераторе боли.
— Ой, мама... — у Кены затряслись руки.
— Вот видишь? Твой страх управляет тобой, а этого быть не должно. Два а-цикла даана!
— Как скажете...
О-тиэ выложила на стол несколько информационных кристаллов.
— Здесь — правила внутреннего распорядка и основы ди-управления, — продолжила она. — На усвоение — три малых цикла. Учти, самостоятельная работа не отменяет посещения уроков. Можешь идти. Твоя комната — двести седьмая. В первое время я позволяю тебе общаться с другими воспитанниками, после этого за лишние разговоры последует наказание. Завтра после занятий подойди ко мне. Сформируй список интересующих тебя вопросов, но только с точки зрения логики.
— Я поняла, госпожа Варот.
— И еще одно. Учись думать. Самостоятельно! Ты увидишь здесь многое, что покажется тебе несправедливым, жестоким и страшным. Попытайся осознать, для чего все это нужно — ничего в школе не происходит просто так. Вот тебе один пример. Оторванные от семей, несчастные, в первое время постоянно плачущие дети. И жизни миллионов иных детей, которые умрут, если воспитывать находящихся здесь иначе. Такая вот дилемма. Смотри вокруг широко открытыми глазами, не осуждай, а пытайся понять.
— Благодарю, госпожа! — Кена встала и поклонилась. — Я буду думать.
— Вот и хорошо, — почти незаметно улыбнулась о-тиэ. — Иди, сто двадцать девятая.
Количество информации, вывалившейся на Кену за каких-то три дня, было столь велико, что впору сойти с ума. Только теперь она поняла, что прав был тирхан, чтоб ему в ад провалиться! Программа обучения была столь насыщенной, что ни на что иное времени просто не оставалось. Непросто также оказалось привыкать к новому времяисчислению — только успела привыкнуть к оделанскому, как снова все поменялось. А даан...
Девушка нервно вздрогнула — какой садист выдумал этот проклятый даан? Она успела побывать там раз пять, и каждого нового посещения ждала с ужасом. Внешне все выглядело совершенно обыденно — воспитанник садился в удобное кресло, воспитатель пристегивал его или ее, а затем... Затем каждый нерв тела взрывался болью. Кена обычно не выдерживала и минуты, теряла сознание. Однако понимала, что если бы не страх перед дааном, она никогда бы за три дня столько не выучила.
Самым трудным оказалось все время выглядеть холодной и бесстрастной — Кена с детства была девушкой импульсивной, выплескивала все, что на душе, наружу, и никогда этого не стеснялась. Теперь вот выяснилось, что придется постоянно держать себя в руках, не позволяя ни единой эмоции отразиться на лице. Другие воспитанники казались девушке живыми роботами, говорили между собой только по делу, да и то довольно редко. Музыка и литература в ди-школе были строго-настрого запрещены. Последнее обстоятельство угнетало Кену больше всего — не мыслила она себя без хорошей книги и трогающей душу песни. Увы, придется терпеть. Да и сил не оставалось ни на что, к моменту отбоя она так выматывалась, что падала на койку без сил и мгновенно засыпала.
На память пришли не по-детски серьезные лица малышей, обучающихся в ди-школе, и Кена нервно поежилась. Вот это действительно что-то страшное. Она пыталась следовать совету о-тиэ и обдумывать все необычное, что видела вокруг. Трудно только было абстрагироваться от жалости при виде наполненных безнадежным отчаянием детских глаз. Страшно было это видеть. Хотелось подхватить несчастного ребенка на руки и утешить, сказать что-ласковое, погладить, но, увы — нельзя, накажут не только ее, но и этого ребенка. Кена очень много думала над этим, пытаясь понять, чего добиваются ди-эмпаты таким воспитанием. Кого они хотят вырастить? Ради чего так поступают?
Однако кое-что девушка все же поняла. Скорее всего, на первой ступени происходит отсев психологически непригодных, неспособных научиться держать себя в руках. Жестокий отсев, даже безжалостный. Опять же, в чем-то верно — нельзя давать в руки неуравновешенного существа силу, подобную силе ди-эмпата, последствия могут оказаться страшными. Владея ею, нужно уметь жестко контролировать себя, чтобы не совершить ошибки, не принести вреда другим, что очень легко.
В библиотеке школы, куда девушке дали доступ по первой просьбе, нашлось множество записей действий ди-эмпатов в разных ситуациях — ошибочных и верных действий. Разных. Ни к одной записи не давалось комментариев — смотри и делай свои собственные выводы. Что странно, почти никто из воспитанников эти записи не просматривал. Похоже, они просто не знают о существовании библиотеки. Удивительно, неужели им неинтересно? Кена не знала, что и думать.
О-тиэ сдержала слово, и в учебную программу девушки включили ксенологию, причем, на уровне, который не давали и в лучшем университете империи — Кена перед отлетом на Оделан интересовалась, что ей предстоит изучать, и в каком объеме. После просмотра записей она поняла, почему ди-эмпат обязан быть великолепным ксенологом — он должен быстро оценить любую новую расу, ее пригодность или непригодность для включения в конклав, которому служит. И не совершить ошибки. А поди быстро оцени негуманоидов, имеющих, к примеру, три пола. Или тех, для кого каннибализм естествен, у кого детеныш во время рождения медленно поедает родителя заживо. Или вообще — разумную плесень. Да и человеческие цивилизации порой такие попадаются!..
Если бы не наказания за проявления чувств, то Кене, возможно, в школе даже понравилось бы. Учеба, по крайней мере, нравилась — постижение нового всегда было для нее самым важным, а нового здесь давали столько, что только успевай брать. И что еще важно — никто не пристает, не приходится измысливать способы, как избавиться от очередного надоедливого кавалера. Понятно ведь, чего ему надо, а все красивые слова — только прикрытие грязных намерений. К физиологическим аспектам отношений полов девушка испытывала гадливое отвращение.
Внимание Кены привлекли негромкие голоса двух воспитанниц. Она как раз возвращалась из библиотеки в свою комнату. Как ни странно, библиотека располагалась в дальнем конце школы, куда мало кто забредал, и идти туда приходилось добрых треть и-цикла. Внутренняя транспортная сеть почему-то отсутствовала, воспитатели и воспитанники передвигались по гигантской космической станции пешком.
За небольшим выступом в стене пристроились Ти-76 и Ти-123 — Кена узнала их, да и трудно было бы не узнать лучших по результатам воспитанниц в их группе. Хотя сто двадцать третья отличалась удивительной наглостью, даже осмеливалась спорить с воспитателями. И ее ни разу на памяти Кены не отправили в даан! Девушка остановилась и прислушалась, собеседницы ее не заметили.
— Илоан нашел какой-нибудь выход? — глухо спросила семьдесят шестая.
— Если бы! — недовольно буркнула сто двадцать третья. — Даже метки, поставленные на него Палачом, не действуют! Что за вселенная такая шизанутая? Все законы физики перекручены!
— Вот же гадство...
— Хуже. Понимаешь, мы с Илоаном можем навести тут такого шороху, что мало не покажется. Только толку с того? Все равно отсюда не выбраться! Никак!
— И что делать? — в голосе Ти-76 звучало отчаяние. — Маленькая не выдержит долго, ее все чаще в даан отправляют, она скоро с ума сойдет. Они же ее убьют, твари такие!
— Не знаю я, что делать! — ответила Ти-123. — Стараюсь отслеживать прибытие новых воспитанников. Может, удастся узнать, где швартуются прибывающие корабли, и захватить какой-нибудь. Только учти, уходить придется с боем.
— Думаешь, выйдет? — скептически поинтересовалась семьдесят шестая. — Очень сомневаюсь.
— А зря. Ты не представляешь на что способны вместе воин Пути и ученица Барда. Тем более, что мы оба владеем пространственной магией.
— Магия — детские сказки!
— Это ты зря... — хихикнула сто двадцать третья. — Увидишь.
— Увижу. Слушай, а зачем о-тиэ тебя к себе каждый день вызывает? Не надоело ей еще переливать из пустого в порожнее?
— Все надеется переубедить меня. Только для меня слова творящих такое с детьми ничего не значат! И так любому понятно, что эти ди-эмпаты — просто мразь! Ни на что толковое не способная мразь!
Последние слова сто двадцать третьей сильно задели и обидели Кену, уже считавшую себя будущим ди-эмпатом. Неправда ведь! Неправда! Вспомнилось высохшее тело О-Рикана, отдавшего свою жизнь ради спасения других. И подобных примеров в библиотеке было множество. Почему эти воспитанницы не боятся говорить о таких вещах? Не знают, что за всем вокруг наблюдает искин и отмечает любое нарушение дисциплины? Странно. Не выдержав, Кена вышла из-за угла, остановилась перед собеседницами и поздоровалась. Они настороженно замерли.
— Извините, что вмешиваюсь, — заговорила девушка, — но вы неправы. Мне тоже больно видеть этих детей, до такой степени больно, что сердце заходится. Только...
— Что? — насмешливо вздернула бровь Ти-123. — Что может может быть важнее?!
— Жизни миллионов других детей... — горько сказала Кена.
— Э-э-э... — растерянно уставилась на нее сто двадцать третья. — Не могу не согласиться... Но причем здесь эти сволочи?
— Причем? — удивилась девушка. — А вы хоть раз в библиотеке бывали? Хоть раз просматривали записи действий ди-эмпатов? Знаете, чем они вообще занимаются? Нет? Так какое право вы имеете судить?!
Кена резко повернулась и пошла прочь. Ти-76 и Ти-123 проводили ее удивленными взглядами.
Элька ошарашенно смотрела вслед новенькой, только три дня назад прибывшей в школу. Одновременно она досадовала, что та услышала их с Рахель разговор, а они ее не заметили. Конспираторы, называется! А что, если донесет? Обычное здесь дело, каждый доносил на каждого. Однако почему-то девушке казалось, что новенькая не станет этого делать, не тот человек. Странное ощущение, но оно было. Да и слова ее заставили задуматься. Ведь и правда, она не знает, чем занимаются ди-эмпаты. И надо это выяснить.
Библиотека? Интересно, почему она никогда не слышала о существовании в школе библиотеки? Элька включилась в память искина, задав режимы поиска, и вскоре обалдело выругалась. Это что же получается? Библиотека не подключена к искину? Все ее инфокристаллы имеют иной формат и могут быть считаны только библиотечными голотерминалами? Их не позволено выносить наружу? Да и на посещение библиотеки требуется личное разрешение кого-нибудь из старших воспитателей. Нет, с этим надо разобраться.
Быстро обсудив с Рахель еще кое-что, Элька решительно направилась к кабинету о-тиэ. Несмотря на поздний вечер, та оказалась на месте и заинтересованно вскинула брови при виде девушки.
— Садись, — указала она на стул. — У тебя что-нибудь важное?
— Да. Прошу дать мне разрешение на посещение библиотеки.
— Ага, — откинулась на спинку кресла о-тиэ, удовлетворенно улыбнувшись. — Докопалась. Хорошо. Откуда ты узнала о библиотеке?
— Случайно, — буркнула Элька, не собираясь выдавать новенькую. — Услышала разговор воспитателей.
Госпожа Варот иронично приподняла левую бровь — врет, как сивая кобыла, ни один воспитатель не заговорит при воспитанниках о библиотеке. Ну, да ладно, неважно, главное, что выяснила ее наличие и сама выразила желание попасть туда. Умный, но очень наглый ребенок. Интересно, какое впечатление на нее произведут записи...
— А почему о библиотеке никто не знает? — хмуро спросила Элька.
Жили в Оделане богато и спокойно, еда и жилье были бесплатны. Конечно, по минимуму, но и этот минимум Кене, привыкшей к скромной жизни на родной планете, казался несусветной роскошью. Даже социалы имели трехкомнатные квартиры и никогда ни в чем не нуждались. Однако были сильно ограничены в правах, не допускались в благополучные районы города, не могли пользоваться инфосетью. Непонятно только, почему они предпочитают получать пособие и оставаться никем, ведь каждому гражданину Оделана по первому требованию предоставлялась возможность работать или учиться. Трудно поверить, что взрослый человек станет так вести себя, зная, что изменить свое положение очень просто — надо всего лишь пойти в социальную службу и подать заявление. Сразу найдут работу согласно психопрофилю, или предложат учебу. За счет государства! Нет же — спиваются, дебоширят, употребляют дешевые наркотики, жалуются на жизнь, но не желают ничего делать для ее улучшения. Что-то здесь сильно не так. Где-то есть подводный камень, и очень хотелось бы выяснить где, чтобы самой на него не налететь. Вот только как выяснить? В библиотеке материалов о социалах было очень мало, возникало ощущение, что они никого не интересуют.
В свое удовольствие порыться в инфосети Кене не дали — прибыл сопровождающий, холодно-высокомерный ди-эмпат по имени Гоирэн Арви. За три дня, что девушка провела на его роскошной, но крохотной яхте, он сказал всего несколько слов. Благо, хоть позволил подключиться к информаторию, а то бы Кена с ума сошла от скуки. Однако наблюдательная девушка заметила одну странность: яхта долго металась от планеты к планете — хаотично, бессистемно, как будто скрываясь от кого-то. Это заставило ее задуматься, но никаких выводов сделать не удалось, а спрашивать Кена не стала — Гоирэн вызывал у нее дрожь своей полной бесчувственностью. Будто и не человек вовсе.
— Прошу вас, — заставил девушку вздрогнуть холодный голос сопровождающего.
Поежившись, она вошла в кабинет старшей о-тиэ и неуверенно взглянула на сухощавую женщину средних лет. Впрочем, неизвестно, сколько ей лет на самом деле, возможно, больше тысячи.
— Садись, — негромко сказала та.
Кена опустилась на неудобный стул и настороженно замерла.
— Не бойся, — скользнула по губам о-тиэ тень улыбки. — Можешь называть меня госпожа Варот.
— Я постараюсь... — неуверенно ответила девушка.
— Напугал тебя Варден, вижу?
— Я просто всего этого не хотела... — понурилась Кена.
— А чего же ты хотела? — прищурилась госпожа Варот.
— Мечтала биологом и ксенологом стать, — обреченно вздохнула девушка.
— Кто тебе сказал, что одно мешает другому? — приподняла левую бровь о-тиэ. — Раз так, я вставлю в твою учебную программу больше, чем обычно, ксенологических дисциплин. Ди-эмпат обязан быть хорошим ксенологом. Но учти, требования у нас очень строгие.
— Я знаю... — поежилась девушка.
— Мало того, до окончания первой ступени воспитанник лишается даже имени, тебя с этого момента зовут Ти-129. Ясно?
— Да, госпожа Варот... — уныло буркнула девушка.
— Ровным счетом ничего страшного, — хмыкнула о-тиэ, с любопытством глядя на нее. — Все мы через это прошли. Главное, чему учат на первой ступени — контролировать свои чувства. Не они должны управлять тобой, как происходит сейчас, а наоборот. Поэтому за любое внешнее проявление чувств в ди-школе следует наказание в даане — генераторе боли.
— Ой, мама... — у Кены затряслись руки.
— Вот видишь? Твой страх управляет тобой, а этого быть не должно. Два а-цикла даана!
— Как скажете...
О-тиэ выложила на стол несколько информационных кристаллов.
— Здесь — правила внутреннего распорядка и основы ди-управления, — продолжила она. — На усвоение — три малых цикла. Учти, самостоятельная работа не отменяет посещения уроков. Можешь идти. Твоя комната — двести седьмая. В первое время я позволяю тебе общаться с другими воспитанниками, после этого за лишние разговоры последует наказание. Завтра после занятий подойди ко мне. Сформируй список интересующих тебя вопросов, но только с точки зрения логики.
— Я поняла, госпожа Варот.
— И еще одно. Учись думать. Самостоятельно! Ты увидишь здесь многое, что покажется тебе несправедливым, жестоким и страшным. Попытайся осознать, для чего все это нужно — ничего в школе не происходит просто так. Вот тебе один пример. Оторванные от семей, несчастные, в первое время постоянно плачущие дети. И жизни миллионов иных детей, которые умрут, если воспитывать находящихся здесь иначе. Такая вот дилемма. Смотри вокруг широко открытыми глазами, не осуждай, а пытайся понять.
— Благодарю, госпожа! — Кена встала и поклонилась. — Я буду думать.
— Вот и хорошо, — почти незаметно улыбнулась о-тиэ. — Иди, сто двадцать девятая.
***
Количество информации, вывалившейся на Кену за каких-то три дня, было столь велико, что впору сойти с ума. Только теперь она поняла, что прав был тирхан, чтоб ему в ад провалиться! Программа обучения была столь насыщенной, что ни на что иное времени просто не оставалось. Непросто также оказалось привыкать к новому времяисчислению — только успела привыкнуть к оделанскому, как снова все поменялось. А даан...
Девушка нервно вздрогнула — какой садист выдумал этот проклятый даан? Она успела побывать там раз пять, и каждого нового посещения ждала с ужасом. Внешне все выглядело совершенно обыденно — воспитанник садился в удобное кресло, воспитатель пристегивал его или ее, а затем... Затем каждый нерв тела взрывался болью. Кена обычно не выдерживала и минуты, теряла сознание. Однако понимала, что если бы не страх перед дааном, она никогда бы за три дня столько не выучила.
Самым трудным оказалось все время выглядеть холодной и бесстрастной — Кена с детства была девушкой импульсивной, выплескивала все, что на душе, наружу, и никогда этого не стеснялась. Теперь вот выяснилось, что придется постоянно держать себя в руках, не позволяя ни единой эмоции отразиться на лице. Другие воспитанники казались девушке живыми роботами, говорили между собой только по делу, да и то довольно редко. Музыка и литература в ди-школе были строго-настрого запрещены. Последнее обстоятельство угнетало Кену больше всего — не мыслила она себя без хорошей книги и трогающей душу песни. Увы, придется терпеть. Да и сил не оставалось ни на что, к моменту отбоя она так выматывалась, что падала на койку без сил и мгновенно засыпала.
На память пришли не по-детски серьезные лица малышей, обучающихся в ди-школе, и Кена нервно поежилась. Вот это действительно что-то страшное. Она пыталась следовать совету о-тиэ и обдумывать все необычное, что видела вокруг. Трудно только было абстрагироваться от жалости при виде наполненных безнадежным отчаянием детских глаз. Страшно было это видеть. Хотелось подхватить несчастного ребенка на руки и утешить, сказать что-ласковое, погладить, но, увы — нельзя, накажут не только ее, но и этого ребенка. Кена очень много думала над этим, пытаясь понять, чего добиваются ди-эмпаты таким воспитанием. Кого они хотят вырастить? Ради чего так поступают?
Однако кое-что девушка все же поняла. Скорее всего, на первой ступени происходит отсев психологически непригодных, неспособных научиться держать себя в руках. Жестокий отсев, даже безжалостный. Опять же, в чем-то верно — нельзя давать в руки неуравновешенного существа силу, подобную силе ди-эмпата, последствия могут оказаться страшными. Владея ею, нужно уметь жестко контролировать себя, чтобы не совершить ошибки, не принести вреда другим, что очень легко.
В библиотеке школы, куда девушке дали доступ по первой просьбе, нашлось множество записей действий ди-эмпатов в разных ситуациях — ошибочных и верных действий. Разных. Ни к одной записи не давалось комментариев — смотри и делай свои собственные выводы. Что странно, почти никто из воспитанников эти записи не просматривал. Похоже, они просто не знают о существовании библиотеки. Удивительно, неужели им неинтересно? Кена не знала, что и думать.
О-тиэ сдержала слово, и в учебную программу девушки включили ксенологию, причем, на уровне, который не давали и в лучшем университете империи — Кена перед отлетом на Оделан интересовалась, что ей предстоит изучать, и в каком объеме. После просмотра записей она поняла, почему ди-эмпат обязан быть великолепным ксенологом — он должен быстро оценить любую новую расу, ее пригодность или непригодность для включения в конклав, которому служит. И не совершить ошибки. А поди быстро оцени негуманоидов, имеющих, к примеру, три пола. Или тех, для кого каннибализм естествен, у кого детеныш во время рождения медленно поедает родителя заживо. Или вообще — разумную плесень. Да и человеческие цивилизации порой такие попадаются!..
Если бы не наказания за проявления чувств, то Кене, возможно, в школе даже понравилось бы. Учеба, по крайней мере, нравилась — постижение нового всегда было для нее самым важным, а нового здесь давали столько, что только успевай брать. И что еще важно — никто не пристает, не приходится измысливать способы, как избавиться от очередного надоедливого кавалера. Понятно ведь, чего ему надо, а все красивые слова — только прикрытие грязных намерений. К физиологическим аспектам отношений полов девушка испытывала гадливое отвращение.
Внимание Кены привлекли негромкие голоса двух воспитанниц. Она как раз возвращалась из библиотеки в свою комнату. Как ни странно, библиотека располагалась в дальнем конце школы, куда мало кто забредал, и идти туда приходилось добрых треть и-цикла. Внутренняя транспортная сеть почему-то отсутствовала, воспитатели и воспитанники передвигались по гигантской космической станции пешком.
За небольшим выступом в стене пристроились Ти-76 и Ти-123 — Кена узнала их, да и трудно было бы не узнать лучших по результатам воспитанниц в их группе. Хотя сто двадцать третья отличалась удивительной наглостью, даже осмеливалась спорить с воспитателями. И ее ни разу на памяти Кены не отправили в даан! Девушка остановилась и прислушалась, собеседницы ее не заметили.
— Илоан нашел какой-нибудь выход? — глухо спросила семьдесят шестая.
— Если бы! — недовольно буркнула сто двадцать третья. — Даже метки, поставленные на него Палачом, не действуют! Что за вселенная такая шизанутая? Все законы физики перекручены!
— Вот же гадство...
— Хуже. Понимаешь, мы с Илоаном можем навести тут такого шороху, что мало не покажется. Только толку с того? Все равно отсюда не выбраться! Никак!
— И что делать? — в голосе Ти-76 звучало отчаяние. — Маленькая не выдержит долго, ее все чаще в даан отправляют, она скоро с ума сойдет. Они же ее убьют, твари такие!
— Не знаю я, что делать! — ответила Ти-123. — Стараюсь отслеживать прибытие новых воспитанников. Может, удастся узнать, где швартуются прибывающие корабли, и захватить какой-нибудь. Только учти, уходить придется с боем.
— Думаешь, выйдет? — скептически поинтересовалась семьдесят шестая. — Очень сомневаюсь.
— А зря. Ты не представляешь на что способны вместе воин Пути и ученица Барда. Тем более, что мы оба владеем пространственной магией.
— Магия — детские сказки!
— Это ты зря... — хихикнула сто двадцать третья. — Увидишь.
— Увижу. Слушай, а зачем о-тиэ тебя к себе каждый день вызывает? Не надоело ей еще переливать из пустого в порожнее?
— Все надеется переубедить меня. Только для меня слова творящих такое с детьми ничего не значат! И так любому понятно, что эти ди-эмпаты — просто мразь! Ни на что толковое не способная мразь!
Последние слова сто двадцать третьей сильно задели и обидели Кену, уже считавшую себя будущим ди-эмпатом. Неправда ведь! Неправда! Вспомнилось высохшее тело О-Рикана, отдавшего свою жизнь ради спасения других. И подобных примеров в библиотеке было множество. Почему эти воспитанницы не боятся говорить о таких вещах? Не знают, что за всем вокруг наблюдает искин и отмечает любое нарушение дисциплины? Странно. Не выдержав, Кена вышла из-за угла, остановилась перед собеседницами и поздоровалась. Они настороженно замерли.
— Извините, что вмешиваюсь, — заговорила девушка, — но вы неправы. Мне тоже больно видеть этих детей, до такой степени больно, что сердце заходится. Только...
— Что? — насмешливо вздернула бровь Ти-123. — Что может может быть важнее?!
— Жизни миллионов других детей... — горько сказала Кена.
— Э-э-э... — растерянно уставилась на нее сто двадцать третья. — Не могу не согласиться... Но причем здесь эти сволочи?
— Причем? — удивилась девушка. — А вы хоть раз в библиотеке бывали? Хоть раз просматривали записи действий ди-эмпатов? Знаете, чем они вообще занимаются? Нет? Так какое право вы имеете судить?!
Кена резко повернулась и пошла прочь. Ти-76 и Ти-123 проводили ее удивленными взглядами.
Глава 2. Мелодия постижения. Элифания, дочь Аринасия, ученица Безумного Барда.
Элька ошарашенно смотрела вслед новенькой, только три дня назад прибывшей в школу. Одновременно она досадовала, что та услышала их с Рахель разговор, а они ее не заметили. Конспираторы, называется! А что, если донесет? Обычное здесь дело, каждый доносил на каждого. Однако почему-то девушке казалось, что новенькая не станет этого делать, не тот человек. Странное ощущение, но оно было. Да и слова ее заставили задуматься. Ведь и правда, она не знает, чем занимаются ди-эмпаты. И надо это выяснить.
Библиотека? Интересно, почему она никогда не слышала о существовании в школе библиотеки? Элька включилась в память искина, задав режимы поиска, и вскоре обалдело выругалась. Это что же получается? Библиотека не подключена к искину? Все ее инфокристаллы имеют иной формат и могут быть считаны только библиотечными голотерминалами? Их не позволено выносить наружу? Да и на посещение библиотеки требуется личное разрешение кого-нибудь из старших воспитателей. Нет, с этим надо разобраться.
Быстро обсудив с Рахель еще кое-что, Элька решительно направилась к кабинету о-тиэ. Несмотря на поздний вечер, та оказалась на месте и заинтересованно вскинула брови при виде девушки.
— Садись, — указала она на стул. — У тебя что-нибудь важное?
— Да. Прошу дать мне разрешение на посещение библиотеки.
— Ага, — откинулась на спинку кресла о-тиэ, удовлетворенно улыбнувшись. — Докопалась. Хорошо. Откуда ты узнала о библиотеке?
— Случайно, — буркнула Элька, не собираясь выдавать новенькую. — Услышала разговор воспитателей.
Госпожа Варот иронично приподняла левую бровь — врет, как сивая кобыла, ни один воспитатель не заговорит при воспитанниках о библиотеке. Ну, да ладно, неважно, главное, что выяснила ее наличие и сама выразила желание попасть туда. Умный, но очень наглый ребенок. Интересно, какое впечатление на нее произведут записи...
— А почему о библиотеке никто не знает? — хмуро спросила Элька.
