«Вы так это называете?»
«Мы просто едим…»
«Да уж… Знали бы наши идиоты, что так оно будет, сдали бы уже и правда столицу за три дня… Ради чего оно всё надо было?»
Я молчу. Мне нечего посоветовать этим людям, которые вольно или невольно просто превратились в заложников. А если бы не мои идеалистические принципы, то и вовсе стали бы дополнительной порцией обеда для ризомы.
«У меня же отец в квартире… Не ходячий почти. Как мать схоронила, он на мне. Как я его брошу там?»— поясняет девушка.
«Тогда иди. Все делают, что должны. Просто постарайся выжить».
«Мне есть ради кого».
Она идёт к выходу, но у самой двери снова оборачивается. Молчит. Смотрит. Будто прощается, понимая, что это в последний раз. Скорее всего, так. А потом тихо скрывается в уличной темноте.
По скрипу досок на крыльце я понимаю, что в дом возвращается Агния.
«Утопала каракатица»,— бросает в адрес ушедшей девушки.
«Землячка твоя вообще-то…»
«Да какая она мне?...»
Я мысленно соглашаюсь. В общем-то, да. Это справедливо и закономерно. Даже сейчас, к казалось бы, ситуационному союзнику. В гражданских войнах, как и полагается, клубок взаимных различий, претензий и обид перевешивает любое родство. Не то, что землячество. Осуждать бесполезно. Только понять и простить. Или убить и съесть.
Агния подползает к столику, где раскладывала пасьянс, неспешно переворачивает карты длинными пальцами.
«Мир…— прочитывает название картинки.— Уже думал, чем займёшься после войны?»
«А разве она скоро закончится?»
«Ну, когда-нибудь…»
«Не знаю. Но на твоём месте я бы не особенно этого ждал».
«Почему?»
«Чтобы есть, придётся работать».
«Это можно… Доучиться только надо. Я же на маркетолога училась. Брэндинг. SMM. Работа с соцсетями, в общем…»
«Это заметно».
«А может гаданиями займусь. С моей-то внешностью прямая дорога в цирк или на “Битву экстрасенсов”. Или поставлю приложуху на телефон и буду тёлочкам клепать наталки на совместимость. Асцедент, десцедент, ретроградный Меркурий, вся х*йня… По десять баксов за прогноз. — Агния переворачивает следующую карту и, улыбнувшись, показывает мне.— Гля! “Верховная жрица”. Это судьба!»
«У нас тут свои инциденты… Нам бы с ними разобраться».
«Насмехаешься? А это, между прочим, тоже наука. Прогностическая система, которой тыща с х*ем лет! Так что обращайся».
«За десять баксов?»
«Тебе бесплатно!»
«Ну, значит, обязательно… Но потом».
Ризома тем временем уже пронизала собой почву в двух сантиметрах под поверхностью. Незаметно просочилась на территорию угольных складов и нашла нашу цель. Поэтому я слушаю напарницу вполуха, хотя та никак не может остановиться…
«Вот ты не задумываешься о будущем, а карты тебе всё скажут. Что там и как будет, когда всё закончится…»
«Вот и давай всё заканчивать. Иди сюда. Сейчас пригодится твоя биомасса».
«Нашёлся грузовичок?»
«Да. Не соврала землячка. На складах. И обложен всем крайне обстоятельно. Пластид. Фугасы. Монки. Бочки с ГСМ. Жахнет, подлетит и гореть будет так, что радиоактивным пеплом не одно село накроет…»
«Подвинься…— Агния плюхается на диван рядом.— Диванные войска к бою готовы».
Сарказм девчонки не очень уместен. Разросшаяся грибница сигнализирует, что заняла все ключевые точки города. Сейчас мы и правда можем воевать, не вставая с места.
«Я для тебя оставил биомаркер. Попробуешь свою новую тактику. Сам перекрою подходы и пойду изнутри наружу. А ты, соответственно, снаружи вовнутрь. На мне контроль. На тебе зачистка. Встретимся у машины. Ты всё поняла?».
Вместо ответа девчонка вдруг обхватывает моё лицо руками и припадает своими губами к моим. Я ощущаю шершавый раздвоенный язык внутри рта. Несколько дольше, чем требуется для взятия ДНК-пробы.
«И ты вовсе не страшный…»— шепчет она, но слышу я это уже откуда-то со стороны. Моё тело окончательно распадается на чёрные нити. Просачивается сквозь щели в полу и стенах. Утекают, унося с собой фрагменты распределённого сознания.
Оно всё ещё моё. Это всё ещё я. Только как бы со стороны. Вне себя, но внутри чего-то большего. Кажется, подобное описывалось у Станислава Грофа. Трансперсональное состояние. Выход за границы своего личного бытия и единение с другим — внешним бытиём. Следующими и предыдущими поколениями. С другими существами. С живой и неживой природой. С прошлым. Будущим… Такое испытывают психически больные. Наркоманы. Пациенты на холотропных практиках и сеансах ЛСД-психотерапии. Умирающие старики. Дети при температуре 39…
Больше нет переживаний и сожалений. Нет никаких официальных границ и «красных линий». Теперь красные линии провожу я…
* * *
Агния трансформируется медленнее. Длинный хвост не спеша втягивается внутрь. Подчиняясь замыслу, ризома постепенно перерабатывает плоть на новые формы. Скелет, ставший ненужным, размягчается. Голова на ослабшей шее втягивается внутрь вместе с копной чёрных волос. То же происходит с руками, больше напоминающими теперь омертвевшие щупальца. Тем временем остальное туловище неуклонно растёт, наполняясь биомассой и принимая шарообразную форму. Ослабшая грудная клетка лопается под возрастающим внутренним давлением, более не сдерживая разрастание тканей. Чудовище, прежде напоминавшее человека хотя бы наполовину, теперь походит на огромного бесформенного слизня. На исполинскую чёрную личинку, заполняющую собой всё пространство небольшого дачного домика. Вся она дрожит и пульсирует. Внешние покровы, кажется, скрипят от натяжения, а внутри зреет и шевелится что-то иное. Тоже живое, но не менее омерзительное. Оно пожирает личинку изнутри, набирает силу и, наконец, вырывается наружу. По гладкой раздувшейся поверхности с влажным треском расходится разрыв, из которого лезет какая-то вспененная чёрная жижа, похожая на икру. Мокрые шарики грудой расползаются по полу. Выпускают колючки и тонкие лапки. Превращаясь в странных пауков, разбегаются в стороны. Вот и вторая часть армии. Операция началась.
В предрассветных сумерках на стороне угольного склада раздаётся глухой звук. Караульный снаружи не обращает на это внимания. Тем временем, его сослуживец внутри уже валяется и корчится в пыли. Пока ризома прорастает сквозь трепыхающееся человеческое тело, обволакивает его, всасывает питательные вещества, перерабатывает в саму себя, большая её часть незаметно дышит под землёй, контролирует каждый шаг, готовясь наброситься на следующую порцию пищи. Как они планируют привести в действие свою адскую машину? Кто поднимет тревогу? Кто примет решение? Кто нажмёт на детонатор? Убить их первым. Вот единственно правильный ответ. Всех.
Солдат, топчущийся у ворот, заходит на клочок подсохшей зелени. Из неё моментально выскакивает тонкая чёрная нитка, забирается в ботинок, прокалывает кожу, впрыскивает в кровоток нейротоксин вперемешку с пищеварительными ферментами. Сейчас каждая травинка в этом городе против них. Следующий. Ещё. И ещё один. Тела шлёпаются на землю одно за другим, расширяя безопасный радиус. Но этого недостаточно. Важно, чтобы не успело подойти подкрепление, пока я разбираюсь со взрывчаткой.
Где-то в двухстах метрах под очередным военным ботиком лопается еле заметный грибок. Такие сейчас выползли на поверхность повсеместно. В каждой контрольной точке, образовав систему биологической сигнализации. Из сплюснувшейся шляпки в воздух поднимается неуловимое облачко спор и феромонов. Вояка оборачивается. Он что-то услышал. Это шаги, хотя совсем не похоже на них. Нарастающий шелестящий шум от сотен маленьких ножек.
Волна маленьких пауков набрасывается на ошарашенного бойца, валит с ног, облепляет со всех сторон, забивает рот, не давая даже пикнуть и параллельно объедая изнутри и снаружи. Маленькие создания, только при первом взгляде напоминающие пауков, устроены куда проще, но гениальнее. Звёздчатая симметрия тела позволяет видеть на 360 градусов и мгновенно менять направление. Круглый рот, находящийся в пересечении восьми ног под самым центром брюха безостановочно поглощает всё, что может. И как только наступает критический момент через тельце по любой из восьми осей симметрии проходит перетяжка. Митоз, запустившийся внутри нескольких центральных клеток, захватывает собой весь организм, удваивая клетки, ткани, органы… Один паучок на глазах превращается в двух. Два — в четырёх. Четыре — в восемь. Захватывающее зрелище и упражнение в математике. Если забыть, что оно окончится для неудачливого наблюдателя смертью.
Поглотив человеческую плоть и увеличив численность, многоногая армия так же стремительно рассредоточивается по земле в поисках новой цели. Дольше всего смертоносные твари хозяйничают в школьном спортзале, где противник обустроил импровизированные казармы. Двери и окна постепенно затягиваются чёрной паутиной. Весь фасад вскоре становится похож на гигантский кокон. Тех, кто успел из него вырваться, настигают щупальца, лезущие уже буквально отовсюду.
Биомасса бурлит. Закрывает собой весь город. Порождает всё более крупные и впечатляющие смертоносные биоформы. «Цветы зла», «гроздья гнева», «колья Дракулы», «елдак Сатоны» — Агния придумала массу разных затейливых названий. Не менее затейливых, чем то, что все они творят с человеком.
В небе появляется дрон Холдинга. Спешит запечатлеть картины эпического побоища. «Теперь в формате 360 и разрешении 8К. Полное погружение!»— как гласит рекламный баннер на платформе видеохостинга. Не рановато ли? Надеюсь, республиканские войска не сунутся сюда раньше времени. Работа ещё не закончена.
Я восстаю на том месте, где был переварен первый караульный. Интегрирую в себя его кости, чтобы ускорить процесс. К этому времени ризома уже справилась с бочками горючего и взрывчаткой. Чёрными щупальцами растащила всё в разные стороны. Подальше от проклятого грузовика. Я несколько раз сжимаю кисть, расправляя человеческие пальцы. Смотрю на часы, доставшиеся от убитого вояки. Теперь они на моей руке. Как и его окровавленная форма — на мне. Срываю с плеча вражеский шеврон. Теперь порядок. Снова смотрю на часы. Почему-то время откладывается в моём сознании всегда только со второго раза. К этому моменту Агния уже должна была зачистить радиус и тоже подтянуть свою биомассу к центру. Опаздывает… И это плохо. Не на свидании же! Возможно, что-то пошло не по плану. Неужели опять снайперы с вирусным оружием? И почему я снова волнуюсь за неё? Пора бы перестать.
Впрочем, мои опасения развеиваются, когда бесформенная масса через центральные ворота вползает на территорию склада. Из глубины растекающейся чёрной жижи на поверхность поднимается оскалившийся белесый череп. Нити ризомы торопливо набрасывают на него шмотки новой человеческой ткани. В глазницах раздуваются зелёные человеческие глаза. Их быстро прикрывают полоски век. Лоб, скулы и носовой хрящ покрываются кожей. Рот обрамляется парой чуть пухловатых губ. Они вздрагивают. Продолжая вытягивать шею, Агния открывает глаза. Игриво улыбается.
«Добрый ранок, пане командир!»
Девушка расправляет плечи и глубоко вздыхает человеческими лёгкими. С таким объёмом контролируемой биомассы она демонстрирует поистине феноменальную скорость регенерации.
«Зачистку закончила?»
«Отож… Город наш».
Уже не особенно торопясь, мы пешком направляемся к центру. Сейчас на улицах как никогда тихо. Только отдельные биоформы ризомы продолжают поглощать недоеденные тела, чтобы после тут же распасться, превратиться в тонкие чёрные ручейки, образовать потоки побольше, слиться воедино, чтобы принести нам новые запасы энергии.
«Выбилась из графика… Были проблемы?»
«Та не… Просто Ленина поставила».
«Чего?»
«На место вернула,— поясняет Агния, но я уже и сам вижу, что на постаменте перед городской администрацией стоит знакомый Ильич, собранный из кусков.— Ну, порядок шоб был… Я же всё-таки женщина. Вот. Навела… Мы ведь за порядок в целом?»
«Мы за порядок,— подтверждаю я, продолжая рассматривать монумент, но меня прерывает пальба, доносящаяся откуда-то со стороны пятиэтажек.— А вот это уже не порядок!»
* * *
Как всё компактно в этих маленьких ПГТ. Тем обиднее, что мы кого-то упустили. Рассуждаю я, бегом преодолевая расстояние от центра до небольшого спального района. Наивно было полагать, что «воины добра» в самый последний момент не прикроются мирняком. Начать зачистку с жилого сектора? Рискованно. И потеря времени. Предотвратить детонацию было первичной целью. А теперь фашиствующие недобитки точно заняли верхние этажи. Придётся дочищать их по старой схеме. Громко зайти. Эффектно выйти. Сверху раздаются первые автоматные выстрелы. А я ощущаю, как внутри активизируется ризома. Торопится вновь лишить человеческого облика. Эх… Не люблю выходить из себя.
Возле подъезда старого советского дворика несколько окровавленных тел. Мне некогда их рассматривать. Кажется, какие-то бабки. Но глаз всё равно цепляется за мужичка в вытянутых трениках, привалившегося у стенки. Рядом пустое ведро. Наверное, вышел выбросить мусор и остановился покурить. Курение убивает. В кого его записали? В ждуны? В представителей враждебного русского мира? В пособников оккупанта? Уже не важно. Выстрел поставил точку. Как в плохом водевиле. Ну, что ж… Жизнь — это кабарэ, друг мой. Добро пожаловать в кабарэ.
Трансформация начинается, едва я успеваю заскочить в подъезд. Щупальца, вырвавшись из шеи, рук и живота, оставляют человеческую часть и устремляются наверх прямиком по перилам. Используя переизбыток запасённой в клетках энергии, ризома разрастается взрывным образом. Стучится в каждую дверь. Проникает в каждое отверстие. Обшаривает каждый закоулок. Меньше чем за минуту достигает пятого этажа. Под огневые точки заняты квартиры с окнами на разные стороны дома. Очевидно, бойцы решили держать круговую оборону. Даже притащили с собой ПТУР. Идиоты… До подхода танков вы не доживёте.
Скручивающиеся винтом отростки, влетают в помещение. Вкручиваются кому-то прямо в пузо. Выворачивая наружу внутренние органы, разрывают тело на части. В отличие от своей напарницы, я не люблю постановочности. Действую по ситуации. Вот этому — с автоматом — можно оторвать руки, ноги оставить… Доедим потом. Его приятель, кажется, молодой и потому особо чувствительный, в панике сигает в окно. С прицелом на припаркованную машину, но неудачно. Грохается на тротуар. Всмятку. В квартире напротив ризома уже разбирает на части других его «побратымов». Найдётся ли теперь какой-нибудь герой с гранатой? Ну же! Нет? Ну ладно… С последнего забившегося в угол противника, щупальца срывают шлем вместе с лицом. Представление окончено.
Ещё привязанный сотнями отростков к беснующейся биомассе, я медленно выхожу из подъезда. Встречаю там неторопливую Агнию. Снова опоздала. Не мудрено. Пока раскорячится… На своём одном.
Но по её выражению лица я сразу понимаю — что-то не так. Девушка кажется даже не растерянной, а ошеломлённой. Замерев, она, не мигая смотрит на сваленные возле лавки тела. Кого-то узнала? Я понимаю кого. Широкие штаны болотного цвета под милитари. Толстовка с капюшоном. При дневном освещении видно, что она не чёрная, а тёмно-зелёная. И волосы каштанового цвета в свежей крови. Пуля вошла в голову почти посередине лба. Тело сразу отбросило назад. И теперь побледневшее лицо смотрит в небо стекленеющими глазами.
«Мы просто едим…»
«Да уж… Знали бы наши идиоты, что так оно будет, сдали бы уже и правда столицу за три дня… Ради чего оно всё надо было?»
Я молчу. Мне нечего посоветовать этим людям, которые вольно или невольно просто превратились в заложников. А если бы не мои идеалистические принципы, то и вовсе стали бы дополнительной порцией обеда для ризомы.
«У меня же отец в квартире… Не ходячий почти. Как мать схоронила, он на мне. Как я его брошу там?»— поясняет девушка.
«Тогда иди. Все делают, что должны. Просто постарайся выжить».
«Мне есть ради кого».
Она идёт к выходу, но у самой двери снова оборачивается. Молчит. Смотрит. Будто прощается, понимая, что это в последний раз. Скорее всего, так. А потом тихо скрывается в уличной темноте.
По скрипу досок на крыльце я понимаю, что в дом возвращается Агния.
«Утопала каракатица»,— бросает в адрес ушедшей девушки.
«Землячка твоя вообще-то…»
«Да какая она мне?...»
Я мысленно соглашаюсь. В общем-то, да. Это справедливо и закономерно. Даже сейчас, к казалось бы, ситуационному союзнику. В гражданских войнах, как и полагается, клубок взаимных различий, претензий и обид перевешивает любое родство. Не то, что землячество. Осуждать бесполезно. Только понять и простить. Или убить и съесть.
Агния подползает к столику, где раскладывала пасьянс, неспешно переворачивает карты длинными пальцами.
«Мир…— прочитывает название картинки.— Уже думал, чем займёшься после войны?»
«А разве она скоро закончится?»
«Ну, когда-нибудь…»
«Не знаю. Но на твоём месте я бы не особенно этого ждал».
«Почему?»
«Чтобы есть, придётся работать».
«Это можно… Доучиться только надо. Я же на маркетолога училась. Брэндинг. SMM. Работа с соцсетями, в общем…»
«Это заметно».
«А может гаданиями займусь. С моей-то внешностью прямая дорога в цирк или на “Битву экстрасенсов”. Или поставлю приложуху на телефон и буду тёлочкам клепать наталки на совместимость. Асцедент, десцедент, ретроградный Меркурий, вся х*йня… По десять баксов за прогноз. — Агния переворачивает следующую карту и, улыбнувшись, показывает мне.— Гля! “Верховная жрица”. Это судьба!»
«У нас тут свои инциденты… Нам бы с ними разобраться».
«Насмехаешься? А это, между прочим, тоже наука. Прогностическая система, которой тыща с х*ем лет! Так что обращайся».
«За десять баксов?»
«Тебе бесплатно!»
«Ну, значит, обязательно… Но потом».
Ризома тем временем уже пронизала собой почву в двух сантиметрах под поверхностью. Незаметно просочилась на территорию угольных складов и нашла нашу цель. Поэтому я слушаю напарницу вполуха, хотя та никак не может остановиться…
«Вот ты не задумываешься о будущем, а карты тебе всё скажут. Что там и как будет, когда всё закончится…»
«Вот и давай всё заканчивать. Иди сюда. Сейчас пригодится твоя биомасса».
«Нашёлся грузовичок?»
«Да. Не соврала землячка. На складах. И обложен всем крайне обстоятельно. Пластид. Фугасы. Монки. Бочки с ГСМ. Жахнет, подлетит и гореть будет так, что радиоактивным пеплом не одно село накроет…»
«Подвинься…— Агния плюхается на диван рядом.— Диванные войска к бою готовы».
Сарказм девчонки не очень уместен. Разросшаяся грибница сигнализирует, что заняла все ключевые точки города. Сейчас мы и правда можем воевать, не вставая с места.
«Я для тебя оставил биомаркер. Попробуешь свою новую тактику. Сам перекрою подходы и пойду изнутри наружу. А ты, соответственно, снаружи вовнутрь. На мне контроль. На тебе зачистка. Встретимся у машины. Ты всё поняла?».
Вместо ответа девчонка вдруг обхватывает моё лицо руками и припадает своими губами к моим. Я ощущаю шершавый раздвоенный язык внутри рта. Несколько дольше, чем требуется для взятия ДНК-пробы.
«И ты вовсе не страшный…»— шепчет она, но слышу я это уже откуда-то со стороны. Моё тело окончательно распадается на чёрные нити. Просачивается сквозь щели в полу и стенах. Утекают, унося с собой фрагменты распределённого сознания.
Оно всё ещё моё. Это всё ещё я. Только как бы со стороны. Вне себя, но внутри чего-то большего. Кажется, подобное описывалось у Станислава Грофа. Трансперсональное состояние. Выход за границы своего личного бытия и единение с другим — внешним бытиём. Следующими и предыдущими поколениями. С другими существами. С живой и неживой природой. С прошлым. Будущим… Такое испытывают психически больные. Наркоманы. Пациенты на холотропных практиках и сеансах ЛСД-психотерапии. Умирающие старики. Дети при температуре 39…
Больше нет переживаний и сожалений. Нет никаких официальных границ и «красных линий». Теперь красные линии провожу я…
* * *
Агния трансформируется медленнее. Длинный хвост не спеша втягивается внутрь. Подчиняясь замыслу, ризома постепенно перерабатывает плоть на новые формы. Скелет, ставший ненужным, размягчается. Голова на ослабшей шее втягивается внутрь вместе с копной чёрных волос. То же происходит с руками, больше напоминающими теперь омертвевшие щупальца. Тем временем остальное туловище неуклонно растёт, наполняясь биомассой и принимая шарообразную форму. Ослабшая грудная клетка лопается под возрастающим внутренним давлением, более не сдерживая разрастание тканей. Чудовище, прежде напоминавшее человека хотя бы наполовину, теперь походит на огромного бесформенного слизня. На исполинскую чёрную личинку, заполняющую собой всё пространство небольшого дачного домика. Вся она дрожит и пульсирует. Внешние покровы, кажется, скрипят от натяжения, а внутри зреет и шевелится что-то иное. Тоже живое, но не менее омерзительное. Оно пожирает личинку изнутри, набирает силу и, наконец, вырывается наружу. По гладкой раздувшейся поверхности с влажным треском расходится разрыв, из которого лезет какая-то вспененная чёрная жижа, похожая на икру. Мокрые шарики грудой расползаются по полу. Выпускают колючки и тонкие лапки. Превращаясь в странных пауков, разбегаются в стороны. Вот и вторая часть армии. Операция началась.
В предрассветных сумерках на стороне угольного склада раздаётся глухой звук. Караульный снаружи не обращает на это внимания. Тем временем, его сослуживец внутри уже валяется и корчится в пыли. Пока ризома прорастает сквозь трепыхающееся человеческое тело, обволакивает его, всасывает питательные вещества, перерабатывает в саму себя, большая её часть незаметно дышит под землёй, контролирует каждый шаг, готовясь наброситься на следующую порцию пищи. Как они планируют привести в действие свою адскую машину? Кто поднимет тревогу? Кто примет решение? Кто нажмёт на детонатор? Убить их первым. Вот единственно правильный ответ. Всех.
Солдат, топчущийся у ворот, заходит на клочок подсохшей зелени. Из неё моментально выскакивает тонкая чёрная нитка, забирается в ботинок, прокалывает кожу, впрыскивает в кровоток нейротоксин вперемешку с пищеварительными ферментами. Сейчас каждая травинка в этом городе против них. Следующий. Ещё. И ещё один. Тела шлёпаются на землю одно за другим, расширяя безопасный радиус. Но этого недостаточно. Важно, чтобы не успело подойти подкрепление, пока я разбираюсь со взрывчаткой.
Где-то в двухстах метрах под очередным военным ботиком лопается еле заметный грибок. Такие сейчас выползли на поверхность повсеместно. В каждой контрольной точке, образовав систему биологической сигнализации. Из сплюснувшейся шляпки в воздух поднимается неуловимое облачко спор и феромонов. Вояка оборачивается. Он что-то услышал. Это шаги, хотя совсем не похоже на них. Нарастающий шелестящий шум от сотен маленьких ножек.
Волна маленьких пауков набрасывается на ошарашенного бойца, валит с ног, облепляет со всех сторон, забивает рот, не давая даже пикнуть и параллельно объедая изнутри и снаружи. Маленькие создания, только при первом взгляде напоминающие пауков, устроены куда проще, но гениальнее. Звёздчатая симметрия тела позволяет видеть на 360 градусов и мгновенно менять направление. Круглый рот, находящийся в пересечении восьми ног под самым центром брюха безостановочно поглощает всё, что может. И как только наступает критический момент через тельце по любой из восьми осей симметрии проходит перетяжка. Митоз, запустившийся внутри нескольких центральных клеток, захватывает собой весь организм, удваивая клетки, ткани, органы… Один паучок на глазах превращается в двух. Два — в четырёх. Четыре — в восемь. Захватывающее зрелище и упражнение в математике. Если забыть, что оно окончится для неудачливого наблюдателя смертью.
Поглотив человеческую плоть и увеличив численность, многоногая армия так же стремительно рассредоточивается по земле в поисках новой цели. Дольше всего смертоносные твари хозяйничают в школьном спортзале, где противник обустроил импровизированные казармы. Двери и окна постепенно затягиваются чёрной паутиной. Весь фасад вскоре становится похож на гигантский кокон. Тех, кто успел из него вырваться, настигают щупальца, лезущие уже буквально отовсюду.
Биомасса бурлит. Закрывает собой весь город. Порождает всё более крупные и впечатляющие смертоносные биоформы. «Цветы зла», «гроздья гнева», «колья Дракулы», «елдак Сатоны» — Агния придумала массу разных затейливых названий. Не менее затейливых, чем то, что все они творят с человеком.
В небе появляется дрон Холдинга. Спешит запечатлеть картины эпического побоища. «Теперь в формате 360 и разрешении 8К. Полное погружение!»— как гласит рекламный баннер на платформе видеохостинга. Не рановато ли? Надеюсь, республиканские войска не сунутся сюда раньше времени. Работа ещё не закончена.
Я восстаю на том месте, где был переварен первый караульный. Интегрирую в себя его кости, чтобы ускорить процесс. К этому времени ризома уже справилась с бочками горючего и взрывчаткой. Чёрными щупальцами растащила всё в разные стороны. Подальше от проклятого грузовика. Я несколько раз сжимаю кисть, расправляя человеческие пальцы. Смотрю на часы, доставшиеся от убитого вояки. Теперь они на моей руке. Как и его окровавленная форма — на мне. Срываю с плеча вражеский шеврон. Теперь порядок. Снова смотрю на часы. Почему-то время откладывается в моём сознании всегда только со второго раза. К этому моменту Агния уже должна была зачистить радиус и тоже подтянуть свою биомассу к центру. Опаздывает… И это плохо. Не на свидании же! Возможно, что-то пошло не по плану. Неужели опять снайперы с вирусным оружием? И почему я снова волнуюсь за неё? Пора бы перестать.
Впрочем, мои опасения развеиваются, когда бесформенная масса через центральные ворота вползает на территорию склада. Из глубины растекающейся чёрной жижи на поверхность поднимается оскалившийся белесый череп. Нити ризомы торопливо набрасывают на него шмотки новой человеческой ткани. В глазницах раздуваются зелёные человеческие глаза. Их быстро прикрывают полоски век. Лоб, скулы и носовой хрящ покрываются кожей. Рот обрамляется парой чуть пухловатых губ. Они вздрагивают. Продолжая вытягивать шею, Агния открывает глаза. Игриво улыбается.
«Добрый ранок, пане командир!»
Девушка расправляет плечи и глубоко вздыхает человеческими лёгкими. С таким объёмом контролируемой биомассы она демонстрирует поистине феноменальную скорость регенерации.
«Зачистку закончила?»
«Отож… Город наш».
Уже не особенно торопясь, мы пешком направляемся к центру. Сейчас на улицах как никогда тихо. Только отдельные биоформы ризомы продолжают поглощать недоеденные тела, чтобы после тут же распасться, превратиться в тонкие чёрные ручейки, образовать потоки побольше, слиться воедино, чтобы принести нам новые запасы энергии.
«Выбилась из графика… Были проблемы?»
«Та не… Просто Ленина поставила».
«Чего?»
«На место вернула,— поясняет Агния, но я уже и сам вижу, что на постаменте перед городской администрацией стоит знакомый Ильич, собранный из кусков.— Ну, порядок шоб был… Я же всё-таки женщина. Вот. Навела… Мы ведь за порядок в целом?»
«Мы за порядок,— подтверждаю я, продолжая рассматривать монумент, но меня прерывает пальба, доносящаяся откуда-то со стороны пятиэтажек.— А вот это уже не порядок!»
* * *
Как всё компактно в этих маленьких ПГТ. Тем обиднее, что мы кого-то упустили. Рассуждаю я, бегом преодолевая расстояние от центра до небольшого спального района. Наивно было полагать, что «воины добра» в самый последний момент не прикроются мирняком. Начать зачистку с жилого сектора? Рискованно. И потеря времени. Предотвратить детонацию было первичной целью. А теперь фашиствующие недобитки точно заняли верхние этажи. Придётся дочищать их по старой схеме. Громко зайти. Эффектно выйти. Сверху раздаются первые автоматные выстрелы. А я ощущаю, как внутри активизируется ризома. Торопится вновь лишить человеческого облика. Эх… Не люблю выходить из себя.
Возле подъезда старого советского дворика несколько окровавленных тел. Мне некогда их рассматривать. Кажется, какие-то бабки. Но глаз всё равно цепляется за мужичка в вытянутых трениках, привалившегося у стенки. Рядом пустое ведро. Наверное, вышел выбросить мусор и остановился покурить. Курение убивает. В кого его записали? В ждуны? В представителей враждебного русского мира? В пособников оккупанта? Уже не важно. Выстрел поставил точку. Как в плохом водевиле. Ну, что ж… Жизнь — это кабарэ, друг мой. Добро пожаловать в кабарэ.
Трансформация начинается, едва я успеваю заскочить в подъезд. Щупальца, вырвавшись из шеи, рук и живота, оставляют человеческую часть и устремляются наверх прямиком по перилам. Используя переизбыток запасённой в клетках энергии, ризома разрастается взрывным образом. Стучится в каждую дверь. Проникает в каждое отверстие. Обшаривает каждый закоулок. Меньше чем за минуту достигает пятого этажа. Под огневые точки заняты квартиры с окнами на разные стороны дома. Очевидно, бойцы решили держать круговую оборону. Даже притащили с собой ПТУР. Идиоты… До подхода танков вы не доживёте.
Скручивающиеся винтом отростки, влетают в помещение. Вкручиваются кому-то прямо в пузо. Выворачивая наружу внутренние органы, разрывают тело на части. В отличие от своей напарницы, я не люблю постановочности. Действую по ситуации. Вот этому — с автоматом — можно оторвать руки, ноги оставить… Доедим потом. Его приятель, кажется, молодой и потому особо чувствительный, в панике сигает в окно. С прицелом на припаркованную машину, но неудачно. Грохается на тротуар. Всмятку. В квартире напротив ризома уже разбирает на части других его «побратымов». Найдётся ли теперь какой-нибудь герой с гранатой? Ну же! Нет? Ну ладно… С последнего забившегося в угол противника, щупальца срывают шлем вместе с лицом. Представление окончено.
Ещё привязанный сотнями отростков к беснующейся биомассе, я медленно выхожу из подъезда. Встречаю там неторопливую Агнию. Снова опоздала. Не мудрено. Пока раскорячится… На своём одном.
Но по её выражению лица я сразу понимаю — что-то не так. Девушка кажется даже не растерянной, а ошеломлённой. Замерев, она, не мигая смотрит на сваленные возле лавки тела. Кого-то узнала? Я понимаю кого. Широкие штаны болотного цвета под милитари. Толстовка с капюшоном. При дневном освещении видно, что она не чёрная, а тёмно-зелёная. И волосы каштанового цвета в свежей крови. Пуля вошла в голову почти посередине лба. Тело сразу отбросило назад. И теперь побледневшее лицо смотрит в небо стекленеющими глазами.
