Пастор же удостоился от сего славного представителя легендарных десантных войск федерации улыбки, больше похожей на оскал и небрежного возгласа...
— Благословите, падре, — вид у неё был сейчас далёк от благочестивого.
— Бог благословит, капрал Роббинс, а я добавлю, если будешь глумится. У нас тут, Пегги, вылет намечается...
— Ага — подняться десантница так и не соизволила, — не в курсе, боевой?
— Нет, мирный.
— то есть стрельбы столько же, а премии не дождёшься... Ладно, падре, поехали...Как Вы нам на культурной программе говорили — глаголом жечь сердца людей....
— Пегги, во-первых, не людей. Во-вторых, 'Глагол' уже год, как с вооружения сняли. В-третьих, узнаю, что ты опять протащила огнемёт на мирную миссию — мало не покажется. Ни по духовной части ни по уставной...
— Уже и пошутить нельзя...Что у нас, первый контакт?
— Он. Стандартная процедура.
— Все ясно. Несём добро, значит...
'Интересно, а 'добро' у федералов вроде 'глагола'? Тоже на вооружении?' — подумала Ирина Строгова, поднимаясь по трапу в нутро десантного челнока. Захлопнулся люк, взвыли сирены и поток сжатого воздуха выкинул сереброкрылую птицу прочь из корабля. Вниз, к планете, которая и знать не знала о том, что какие-то люди её нашли, присвоили имя и инвентарный номер и собираются проводить с ней какие-то стандартные процедуры.
Весь полет внутри челнока Ирка чувствовала себя кошкой, забытой в стиральной машине — челнок мотало, воздух из лёгких выбивало перегрузкой, глаза то и дело наливались кровью. Наконец, хорошо приложившийся на очередном вираже головой о люк пастор не выдержал и рявкнул во всю силу хорошо поставленного командного голоса.
— Благословен господь, управляющий этой посудиной. Лично. Пегги, кто-нибудь ещё ей управляет?
— Я, — коротко ответила десантница, развалясь за рычагами в пилотском кресле.
— Тогда какого черта нас мотает по космосу как тебя по мостовой в день получки?
— Я, падре, Вас тоже люблю. — улыбнулась Пегги, отправляя челнок в очередной вираж, — а это противозенитный манёвр.
— Какой, к богу, манёвр? Нет здесь никаких зениток, инструктаж не читала?
— В прошлый раз читала. А что в итоге — ракета в борт ...
— Можно подумать, это нам повредило.
— А краска? Битую неделю всей ротой нашу птичку красили...
— Ой, подумаешь горе какое — гауптвахта неделю пустой простояла. И потом, кто же тебе доктор, десантный челнок в розовый красить?
— Какой на складе выдали ... — пробурчала десантница, но рычагами стала работать менее интенсивно. Во всяком случае вселенная перед глазами перестала крутиться как бешеная.
— А то я не знаю, кто кладовщика напоил... — пробурчал капеллан, но уже тихо, под нос.
Корабль, наконец, выровнялся. На обзорном экране замелькала поверхность — ярко-зелёные пятна джунглей, чёрно-коричневые, с белыми пятнами льда острые горные пики, море — неправдоподобно-синее, с белой каемкой прибоя и жёлтой — песка. Челнок замедлил ход, по экрану пробежали цифры и линии. Эрвин сообразил, что сейчас начнётся высадка, а что делать — неясно. Кроме как под ногами не путаться, других указаний не было.
— Пегги, а что такое, эта ваша стандартная процедура? — раз уж Пегги вздумалось поговорить — грех было не воспользоваться.
— Смотри, малыш, — весело оскалилась она с пилотского кресла. Челнок сделал горку, на экранах вырос зелёный, омываемый с трёх сторон сиреневым морем полуостров. Ярко-зелёная сочная трава, какие-то невысокие постройки — странными для глаз кругами и овалами. Похоже деревня. По экрану волной пробежали зелёные маркеры — сканеры челнока опознали живых существ.
— Берём мирно спящих ксеносов, — тут Пегги большим пальцем откинула крышку предохранителя...
— И несём им разумное, доброе, вечное, — гашетка сухо щёлкнула под её пальцем. Челнок тряхнуло. Зелень внизу, под ними заволокло пеленой разрывов.
— А не бомбить федералы умеют? — услышал Эрвин вдруг сердитый донельзя шёпот Ирины. Ревун взвыл ещё раз, заскрипела земля под посадочной рампой. Десантники, похожие в своей пластинчатой броне на богомолов, взревев, кинулись наружу. "Стандартная процедура", чем бы она ни была — началась. Ирке, Эрвину и Пабло осталось делать то, что приказали. То есть снимать все, что увидят, да под ногами у Пегги не путаться.
Эрвину всегда казалось, что пропаганда врала про непобедимый десант. Теперь, смотря во все глаза, как методично, группами по две — три фигуры десантники прочёсывают разбомблённую деревню — казалось, что если и врала — то не преувеличивала. Быстрые, почти нечеловеческие в своей броне фигуры двигались с холодной, пугающей грацией — как в танце. Дым взрывов закрывал чужое небо серой пеленой. Ветер нёс приглушённый фильтрами тягучий сладкий запах взрывчатки. Пополам с чужим, непередаваемым, для которого Эрвин не нашёл бы слов в лексиконе. Голова кружилась с непривычке. Пабло, как и приказывали, держался ближе к капеллану. Ирка, бледная, с закушенными губами, бродила и там, и тут, лихорадочно крутя камерой на каждый выстрел. Всякий раз, когда десантура с лихими кличами валила очередной дом — перекрученный эллипсовидные постройки легко падали от ударов плечом и латными сапогами — всякий раз говорила что-то. Подойдя ближе Эрвин краем уха разобрал — "эти федералы", а дальше сплошные, странно звучащие в её устах ругательства. Пока была всего одна заминка на весь рейд — один из Пеггиных орлов проглядел спрятавшегося аборигена, получил удар в грудь шипастыми щупальцами и, кувыркаясь по воздуху, отлетел назад метра на три. В ответ чужак получил заряд в лоб из десантного скотчера и, спелёнутый клейкой лентой до жёлтых немигающих глаз, уехал на борт челнока. Туда где уже лежали сотня его собратьев. Всех обитателей деревни так спеленали и начали, под бдительным капеллановым оком, грузить на борт. Деревня теперь больше напоминала ровное место — последние ещё стоявшие дома падали один за другим...
Попавший под щупальца десантник встал, рванулся было попинать обидчика, получил сердитый окрик от капеллана и пару ласковых эпитетов от Пегги и отошёл, бурча под нос что-то матерное про броню и краску.
— А у людей дом... — прошептала Ирина. Да уж. Эрвин машинально пригляделся к ещё стоящей эллипсовидной постройке, которую чужак так отчаянно пытался защитить. И тут же пожалел об этом. К горлу подкатил знакомый по стычке с пернатым чужаком комок — только сильнее. Эллипсовидная — да черта с два. Школьная геометрия таких фигур не знала. От шока волонтёра спасла Пегги, одним ударом разнеся постройку в пыль. И тут до Эрвина дошло, что уже минуту не слышит Иркиных ругательств. Парень мигом забыл про чужих и двинулся к ней поближе. Не выкинула бы чего от гнева — праведного, но бесполезного. На его глазах Ирина оглянулась и, как ей казалось незаметно, вытащила модуль памяти из камеры. Это ей так казалось, что незаметно.
— Зря. Поверьте мне, зря, — услышала она из-за спины чуть грустный голос капеллана, — этих бедолаг даже закон о защите животных не защищает.
— Какого черта вы здесь творите ?
— Свою работу. — Отрезал тот. Ветер налетел, разорвал в клочья пелену. Поднятая бомбардировкой завеса дыма, пыли и копоти осела, открыв взгляду синее небо и зелень — вдали, у горизонта, там где кончались серые руины и чёрные, дымящиеся воронки от земных бомб. Красное злое солнце сверкнуло тусклым светом в глаза, играя бликами на тяжёлом золотом кресте и офицерских нашивках. Капеллан на минуту прикрыл ладонью глаза — кровавым золотом сверкнул браслет на его запястье.
— Ничего себе, работа, — не унималась Ирина. Она была в ярости — руки в бока, чёрные волосы разметались по плечам, глаза сверкали в нешуточном гневе.
— Стандартная процедура, первый контакт. — капеллан отвечал рассеяно. Его взгляд метался то на тёмные фигуры отходящих к челноку десантников, то на зелёные поля и линию горизонта вдали.
— Ничего себе контакт! Резня какая-то... и тут капеллану это надоело, и он сорвался на крик:
— а вы что думали, девушка? Прилетим, сядем, помашем флажком — мир, дружба... Так вы даже с капралом Роббинс не договоритесь — для неё 'мир' — это разрядник малый, импульсный.
— Хорошая машинка..., — вставила свою реплику неугомонная Пегги. Десантница расслышала своё имя и подошла на шум. Её кованные сапоги скрипели по гальке, пластины брони шевелились при каждом движении — как хитин у насекомого. Пресловутое 'Добро' — короткоствольный десантный скотчер — болтался на поясе.
— Так что не мешайте мне делать мою работу. Эффективно.
— а Вам их не жалко?
— Оставьте жалость для эмигрантской палубы, девушка. Вот там она действительно нужна. А здесь — Пегги наша мозги ещё не пропила, десантники никого не убили и даже не покалечили. А дома — так я вам не кладовщик — имущество жалеть.
Эрвин, которому из оборудования достался тепловизор собрался было подтвердить, что это так — жертв не было, но тут Пегги Роббинс до того с кривой ухмылкой слушавшая разговор, развернулась на пятках и азартно крикнула
— Вижу цель....
Люди застыли, высматривая опасность вдали, у горизонта. Пегги — ноги широко расставлены — в два коротких, выверенных движения выхватила из-за спины десантный бластер. Длинный, метра в полтора, ребристый, расширяющийся к дулу ствол следил за чем-то вдали. Эрвин машинально проследил линию прицела взглядом — и увидел. Яркую точку в небе — далеко, у линии горизонта. Это нечто летело прямо на них — быстро, стремительно, то и дело меня направления — влево, вправо. Словно скользило по воздушными горкам. Ближе и ближе. Уже можно различить ее цвет — серый, переливающийся, и форма — вроде, на тарелку похожа. Ствол в Пеггиных руках чуть покачивался, отслеживая полет незнакомца.
— Давай чужак. Порадуй старушку... — прошептала она, рассчитывая выстрел.
— Ничего, сильнее дирижаблей, говорите, — услышал Эрвин хриплый голос Пабло из-за спины...
— Это не местный... — прошептал капеллан и вдруг заорал, насаживая голос, — не стрелять.
— чур, я не слышу... — прошептала Пегги. Палец начал выбирать спуск. Медленно и плавно, по миллиметру. Эрвин прыгнул. Взлетел с места, врезался плечом в шипастый наплечник. Пегги качнулась, выстрел ушёл в никуда— плазменная струя зря надвое распорола высокое небо.
Капелланов окрик пригвоздил всех к месту:
— Не стрелять. Руки от оружия. Это не местный...
— А кто тогда ?
— Сейчас узнаем, — азартно проговорил капеллан. Ветер налетел, ударил в лицо, закрутил назад длинную капелланову бороду. Тарелка — Эрвину проще было назвать её тарелкой, чем приглядываться — подлетела, повернулась к людям ребром — серой, мерцающей искрами плоскостью. Застыла в воздухе на мгновение.
И в это мгновенье произошло слишком много всего.
Истово крутящаяся воронка вытянула хобот от 'днища' тарелки вперёд и вниз, к людям.
Пегги, выдав немыслимо длинную матерную тираду, ушла с места в прыжок, упала, покатилась по гальке.
Эрвин схватил Ирку за ворот и, резко, разрывая мышцы на руках, выкинул её прочь из-под падающего на них торнадо.
Ирина почувствовала, что летит. Потом был удар — спиною о камень, резкий, выбивающий воздух из лёгких. На её глазах серая, переливающаяся искрами пелена упала туда, где стояли капеллан, Эрвин и Пабло. Секунду она ещё видела людей под пологом — их серые, изломанные силуэты. И тут же воронка втянулась назад, в брюхо тарелки. На камнях, где только что стояли люди ничего не было.
Ирина, забыв о боли, рванулась туда. Пегги перекатилась по земле, встала — рывком, бластер в руке — на одно колено, ловя улетавшее прочь нечто на прицел. И застыла, поминая десантным загибом капеллана, пришельцев, конструкторов и все на свете. Стандартный десантный бластер перезаряжался тридцать секунд. Цель исчезла за горизонтом на двадцать пятой.
— Твою ж мать, — подвела итог капрал, поднимаясь и, ворча, как рассерженная кошка, закинула бесполезный ствол обратно за спину, — вот тебе, и мирная миссия...
*****
К Эрвину возвращалось сознание. Медленно, по капле. Вначале пришла острая боль в плече, отбитом о Пеггин наплечник и руках — потянул мышцу, вышвыривая Ирину из-под падающего на них нечто. Потом парень вспомнил где он. И попытался открыть глаза. Зря. 'Лучше бы я этого не делал' — подумал он глядя на окружавшее его пространство. Знакомый по предыдущим стычкам с чужими шок налетел, едва опять не затопив тьмой сознание. Желудок скрутило. Помещение, куда он попал, было странным, чтобы не сказать больше. Пол, потолок и стены вокруг — и не четыре, а куда больше — пересекались под странными, дикими на человеческий взгляд углами. Всё сложено из блоков — и хоть бы один квадрат или там прямоугольник. Геометрия сошла бы с ума, пытаясь найти для этих фигур названия. На стыках стен переливались, пульсировали тусклые огоньки. Эрвин оглянулся. В углу кулём валялся Пабло — повезло ему, ещё без сознания. И капеллан — отец Игнатий давно очнулся и сидел, с неподдельным азартом рассматривал стены вокруг. 'Три... семь, да, точно три и семь' — расслышал Эрвин его слова и отвернулся. Очень не хотелось верить, что пастор сошёл с ума. Взгляд его упал опять на стены. И точно, три и семь. Стены сложены из разномастных трёх — и семиугольников. Этот узор повторялся везде, даже на в углах и на стыках.
'Интересно, какие у них руки? И глаза?' — прошептал пастор опять с тем же огнём интереса в глазах. 'Руки? — подумал Эрвин — в самом деле, какие могут быть руки, которым удобно складывать здания из таких безумных паззлов. Каковы должны быть глаза, которым приятен такой свет?'
Он и не заметил, как желудок перестало скручивать. Капелланово безумие оказалось заразным, а любопытство — хорошим лекарством от шока. Эрвин обернулся ещё раз, осматривая помещение — уже осмысленно.
Отец Игнатий кивнул ему, задумался на секунду. А потом почесал бороду и сказал непонятное — 'Ладно, будем надеяться. Отсюда и до ворот с известной надписью. Впрочем, где там надпись вешать...'. И только потом бросил Эрвину короткую, командную фразу:
— Все разговоры только по радио. Мощность передатчика на максимум. Быстро.
— Надеюсь, он знает, что делает, — подумал Эрвин, выкручивая регуляторы у себя и у Пабло — он ещё не очнулся.
— Почему с нас не сняли скафандры? — спросил он осторожно. Капеллан усмехнулся в ответ:
— А ты бы отличил, где у чужого скафандр, а где шкура?
— Мы же не...
— Для них? — тут Эрвин представил чужого, оторопело смотрящего на стандартный земной кирпич. Картина получилась настолько забавная, что улыбка у парня невольно растянулась до ушей
— Что происходит? — подал голос Пабло сзади. Он тоже очнулся. И судя по побелевшим губам и диким глазам навыкате— своя порция шока ему тоже досталось. Капеллан протянул ему руку. Пабло вцепился в неё, как в спасательный круг.
— Держитесь, ребята. — капеллан пытался ободрить их, — надеюсь, что...
— На что здесь можно надеется, заперты как в банке — начал было Эрвин. Капеллан прижал палец к губам — молчите, мол. Температура в помещении вдруг прыгнула вверх — резко, будто кто-то зажёг огонь под кастрюлей. 'Может, так оно и есть' — успел подумать Эрвин.
