Я думала, что я именно такова. Приход же месячных значил, что я была рождена, а не выведена в лаборатории. Значит, где-то на свете жили ситхары, зачавшие меня. И существовала небольшая вероятность, что мои яйцеклетки тоже однажды будут способны воспроизвести жизнь.
Выходило, Рана всегда знала об этом и ее нежелание восполнить пробелы в моей картине мира настораживало. Она никогда раньше не скрывала от меня ничего, о чем бы я не спросила, щедро делясь знаниями, сейчас же в голове было лишь молчаливое поглаживание и убаюкивающее оцепенение, словно она не слышала моих находящихся в хаосе чувств и мыслей.
Успокоив непривычную боль в чреве, немного расслабив меня, она все же решилась на рассказ. Картинки и слова, мелькавшие в моем мозгу, дали неожиданный ответ на мучивший меня вопрос: я была подкидышем, Рана нашла меня в лесу совсем крошкой и забрала к себе. Она не знала точно, откуда я взялась. Аккуратно наведя справки, лишь выяснила, что из ближайшего заповедника детеныши не пропадали. Если у нее и были другие версии, мне она решила их не сообщать, уверив, что это не имеет значения - я законно оформленный ситхар, принадлежу ей и никто другой не имеет на меня прав.
Меня ее рассудительное объяснение немного успокоило, вернув доверие, но и растревожило. Если я родилась и была потом утеряна, не случится ли так, что однажды объявится кто-то из более влиятельных бастеидов и захочет забрать меня? Ничего ужаснее, чем расстаться с Раной, я представить себе не могла. Хозяйка, считав мою панику, ласково обняла, давая почувствовать себя маленькой и защищенной в ее теплом теле, посылая импульс уверенности и незыблемости ее привязанности - «я тебе никому не отдам» - говорила она.
Больше мы к этому разговору не возвращались. Я чувствовала, что эта тема Ране неприятна и не хотела огорчать ее. Но сомнения, однажды поселившись в душе, уже было сложно совсем отвергнуть, как бы я не пыталась в своей тогдашней невежественной манере. Я чувствовала, что мой тихий, привычный, ласковый мирок рушится, но изо всех сил цеплялась за обломки, делая вид, что ничего не происходит, или по крайней мере ко мне не имеет никакого отношения. Мне казалось, что Рана и ее любовь ко мне вечны, что ничто не поколебит нашей связи, что я необходима ей также, как и она мне, и что мир вокруг нас останется неизменным, несмотря ни на что. Лишь время показало, как я была не права...
Я проморгала первый предвестник грядущих перемен. Второй не заметить я не могла - ежемесячные недомогания стали привычными, но мне и в голову не могло прийти, что это повлечет за собой такие последствия. Рана стала гораздо чаще чем раньше уходить из дома, оставляя меня одну, ссылаясь на дела, во время ее возвращений же мы отправлялись со светскими визитами. Времени на долгие часы взаимного растворения, слияния с ней, практически не оставалось. Я скучала, томилась, не понимала, обидела ли я ее чем-то, почему она лишала меня этой эйфории, лишала возможности услышать ее по-настоящему, целиком, а не только направленные мне технические импульсы указаний. Я распахивалась перед ней, стоило ее зыбкому телу возникнуть в портале перехода, вываливая все свои вопросы, сомнения, приникая к ней в надежде на большее. Но она лишь ласково обнимала меня, и тихонько подталкивая, вела собираться.
Ей все также нравилось наряжать меня, любоваться, выставлять на показ. Ее соотечественники возносили хвалы моей красоте, ласковости и послушанию, и, думаю, это льстило ей. Бастеиды по своей природе были очень сухи в плане испытания и выражения эмоций. Во многом, они копировали чувства ситхаров, перевоплощая их в привычную для них энергию и делясь ею. В этом был смысл нашего симбиоза - они давали нам знания, мы им - чувства.
Процесс общения бастеидов был довольно своеобразен - они сливались в одну цельную, пышущую маленькими молниями массу, обмениваясь впечатлениями и мыслями. Ситхары, оказывавшиеся внутри этого энергетического клубка, возвращались отрешенными, полными вселенского осознания быстротечности жизни, и восторга от только что пережитого удовольствия. Как и слияние с хозяином, этот контакт был чувственно насыщающим, питающим все частички тела и души, но во много раз превосходил по интенсивности, надолго лишая сил. Рана не позволяла пока мне участвовать в таких сборищах, считая слишком маленькой. Я же млела от восторга и предвкушения, глядя на светящихся от неземного счастья старших подружек, мерно покачивающихся на щупальцах хозяев после многотысячно увеличенного блаженства.
К этому возрасту, благодаря вдруг расширившейся социальной жизни Раны, у меня уже сформировались довольно близкие отношения с многими другими ситхарами. Особенно часто мы бывали в куполе наместника. Там, как правило, собиралось не менее четырех-пяти бастеидов со своими ситхарами. Рана была чудачкой по мерках своей расы, имея всего одного живого любимца, у большинства бастеидов были целые зверинцы. Я в начале с недоумением относилась к подобному излишеству, не в силах понять, как они делят внимание хозяев между собой, пока Са’аба однажды, смеясь, не объяснила мне, что щупалец то у ее хозяина тринадцать, на всех хватает.
Са’аба была одной из девушек-ситхаров, с кем у меня сложились приятельские отношения. Она, что было редкостью, не прожила в доме наместника всю жизнь, а досталась тому уже будучи подростком, ее прежняя хозяйка развоплотилась, чтобы воскреснуть к жизни в другой галактике и все ее имущество было разделено.
-Как ты смогла пережить это? - с ужасом спрашивала я, представляя себя, случись такое с Раной.
-Нормально, - заверила Са’аба,- я была не одна и хоть в начале было очень страшно и пусто, ну ты понимаешь - внутри, - девушка указала на место над левой грудью, где все ситхары ощущают постоянное незримое присутствие хозяина,- но нас очень скоро нашли и переправили в новые дома. После первого же слияния с наместником, мне перестало быть больно, он наполнил меня. Я оказалась здесь, обрела нового любящего хозяина и новую семью.
-А почему твоя первая хозяйка решила развоплотиться? - не унималась я.- Что-то пошло не так? Бастеидам же нравится на Земле,- пыталась найти я разумное объяснение случившемуся.
-Я не знаю,- безразлично тряхнула золотистой шевелюрой подружка,- я помню, она стала молчаливой, отстранялась от нас, очень редко стала сливаться с нами в трансе... Может, так у бастеидов проявляется усталость жизни?
Я не знала ответа. Но мне становилось страшно от мысли, что у Раны я видела те же признаки. Может и она ждет момента, чтобы развоплотиться и продолжить существование в новом теле в другом, далеком мире? Я не имела понятия, сколько лет любимой хозяйке, да и вряд ли дело было в точной цифре, когда счет идет на тысячелетия.
В тот день мы с Са’абой и еще несколькими девушками сидели на больших, мягких подушках, горами разложенных по периметру зала с прозрачным куполом по центру, наблюдая за «разговором» наших хозяев. Зрелище и вправду было впечатляющим. По середине, в нескольких метрах от пола клубился сгусток туманной энергии, пронизываемый разноцветными вспышками, обвиваемый десятками извивающихся щупалец, что то исчезали внутри, то появлялись снаружи шара, словно лучи неведомого светила, силящегося разверзнуть небесную твердь.
Мы то застывали, не в силах преодолеть восторга, то снова начинали тихонько болтать о пустяках. Са’аба, щурясь от удовольствия, рассказывала о новом хозяйском любимце. Тот появился совсем недавно, неизвестно от куда, и разом вытащил на свет целый шквал конфликтов и противоречий, скрывавшихся за дружным фасадом их большой, тесной семейки. Каким-то образом он мгновенно подмял под себя самцов ситхаров их стаи, сделав раболепными подлизами, а женщины, не вмешивающиеся раньше в мужские разборки, с робостью признали, что он вызывает какое-то странное волнение, от чего тело начинает ныть, словно прося хозяйской ласки.
-Так, может, он рожденный? - высказала я предположение, тут же прикусив язык и покраснев от устремившихся ко мне взглядов. Мне совсем не хотелось привлекать внимание подружек к этой теме. Насколько я знала, только я из них была рожденным ситхаром, и скрывала это, они же были обычным продуктом производства лабораторий.
-Хм, а это может быть и правда, тогда все сходится,- согласилась Са’аба,- а ты сможешь отличить по виду, И’Сиу?
-От куда? - еще больше смутилась я,- просто Рана рассказывала, что так бывает...
-Ясно,- разочарованно протянула девушка,- тогда его к нам привезли, наверное, для Тахи, она у нас единственная рожденная.
-Да она же старая!- возмутилась я. Мне в моем пятнадцатилетнем максимализме, все ситхары старше сорока казались древними стариками. Ну не такими как В’Ит, но не далеко от него отставшими.
-Ну и что,- усмехнулась Са’аба,- она еще кровоточит, может, хозяин надеется, что она сможет родить.
Другие девушки подтвердили, что возраст тут не помеха. В их семьях тоже было несколько рожденных ситхаров, но как практика показала, они были бесплодны. Сколько бы их не перекрещивали между собой, ни одна вязка не принесла желанного потомства. Поэтому, новый ситхар в нашем окружении был у всех на устах - он пока был темной лошадкой, никто не знал, окажется ли он хорошим производителем, или отличается от своих созданных собратьев лишь более жарким темпераментом.
-Говорят, он очень пылкий и настойчивый, не чета нашим, вот бы попробовать,- мечтательно закатывая глаза и облизывая губки, поделилась Са’аба.
-А ты что, соединялась с мужчиной? - поразилась я. Подружка была старше меня лет на пять, да и живет в семье, состоящей из женских и мужских особей, но все же женщины ситхары очень редко по своей воли стремились к такой связке, да и мужчины обходились слиянием с хозяевами для поддержания физиологического баланса, не нуждаясь в столь давно исчерпавшей себя форме снятия напряжения. Тем более, для искусственно созданных в этом неприятном, на мой взгляд, действе вообще не было смысла.
-Ну да,- безразлично подтвердила Са’аба,- хозяину нравится читать нас в это время. Но если честно, быть просто с хозяином, или еще лучше в клубке - в разы приятнее.
Меня это заявление выбило из колеи. Я, конечно, знала, что ситхары, как и большинство видов животных на Земле, должны соединяться с противоположным полом для воспроизведения, но для меня было дикостью, что хозяин Са’абы поддерживает это ради собственного удовлетворения в среде бесплодных любимцев. Какой ему толк от таких мерзких, низменных эмоций? Мне было непонятно нескрываемое любопытство на лицах подружек, с которым они ждали знакомства с новым самцом - зачем им это? Ведь сеанс связи с хозяином для ситхара гораздо желаннее и благотворней, чем что-либо другое - это дает нам силу жить, радоваться, любить и дарить любовь хозяину. Об этом надо заботиться, а не о каких-то незваных, рожденных мужчинах!
На этом наша болтовня в тот день внезапно оборвалась - клубок распался на отдельные сущности, Рана ловко подхватила меня щупальцем, выцепив из круга подружек, и прижав к себе, переместилась к порталу. Миг перехода и мы дома.
Я чувствовала, что Рана чем-то встревожена, и покрепче прижалась к ней, открывая душу и со всей силой пытаясь излучать лишь любовь и благодарность. Она не отстранилась, а неспешно заключила меня в объятия, поглощая меня в своем теле, отвечая взамен потоком нежности и ласки. Я так истосковалась по этому чувству единения с ней, что когда много часов спустя, она разомкнула связку, я лишь могла вцепиться в нее дрожащими руками и уснуть как в детстве, закутавшись в нее, удовлетворенно разомлев от ее тепла. Я чувствовала себя переполненной и опустошенной одновременно, тело как будто стало невесомым, уподобившись структуре обожаемой хозяйки, а сумбур в голове, вызванный признаниями Са’абы успокоился. Я снова обрела целостность.
На следующий день к нам неожиданно нагрянули гости. На моей короткой памяти такое случалось впервые. Сперва на пороге слышимости раздался длинный, пронзительный звук, больше всего напоминающий комариный писк, от которого у меня заныли зубы, затошнило, а рот наполнился слюной. Мгновенно в комнате словно из ниоткуда появилась Рана, дотронулась двумя щупальцами до рамки портала и посторонилась, открывая проход почтенному бастеиду. По ярко очерченной многолучевой фигуре на его массивном лбу, я узнала наместника. На двух его боковых щупальцах беззаботно сидел незнакомый мне ситхар.
Я кинулась было из зала, кляня себя за любопытство, приведшее меня сюда этим утром. Здесь находилась одна из моих любимых игрушек - большой шар, который крутился от легкого прикосновения, а стоило всмотреться в выбранную точку, так та быстро начинала приближаться, пока взгляду не открывался неведомый кусочек планеты. На шаре я точно могла найти наш купол, площадку для игр, лес, где я гуляла, животных, о которых я заботилась. Иногда мне нравилось рассматривать другие уголки мира - глубины морей, пики гор. Изредка я случайно натыкалась на жилища других бастеидов, но рассмотреть их не получалось - все было как в тумане, Рана объяснила, что так действовало поле, защищавшее обособленность жизни хозяев. Но больше всего меня изумляли останки человеческих сооружений. Вот и сейчас картинка на шаре застыла над огромной каменной башней, выступавшей как пики скал из бушующего океана - присмотревшись, можно было увидеть, что каменная глыба полая - испещренная ходами, помещениями, заваленными изъеденными морской водой останками чего-то, чему я не знала названия. Мне так хотелось найти что-то стоящее в этих развалинах. Но я слабо представляла, что именно ищу, да и сотни лет, прошедшие с момента крушения, не могли оставить целым хоть что-то.
Мне было неловко, что гости застали меня за таким нелицеприятным для ситхара занятием - копание в древнем мусоре, но Рана ловко удержала меня, подхватив на щупальце.
-Не убегай, И’Сиу,- прозвучала ее просьба у меня в голове,- не бойся. Мне надо поговорить с наместником, а ты пока займись его ситхаром, чтобы не скучал. Это будет любезно с твоей стороны.
Я было взвилась и негодующе зашипела в ответ на такое возмутительное предложение, но Рана опередила мое сопротивление, послав волну уверенности и благонадежности - «ты уже не малышка, И’Сиу,»- словно говорила она, создавая в моей голове изображение меня, чинно-мирно сидящей рядом с ситхаром, предлагающей фрукты, в противовес моему видению себя, улепетывающей подальше в лес, мелькая голыми пятками. Ранин вариант мне понравился больше. Мне льстило, хотелось, чтобы меня видели именно такой - спокойной, взвешенной, надежной. Смиренно вздохнув, я легко соскочила с державших меня щупалец и пошла в свою комнату. Оглядываться не было необходимости, я и так знала, что ситхар следует за мной.
В комнате я уселась на колени рядом с низким столиком и решилась заговорить.
-Могу я тебе что-то предложить? - распевно спросила я, из под ресниц косясь на мужчину. Я старалась себя вести, как взрослая, и не подавать вида, что волнуюсь просто от его присутствия.
Мужчина озорно улыбнулся и покачал головой.
Я кивнула, сама взяла персик и стала есть, боясь поднять глаза, чтобы получше рассмотреть его. Были видны только его ноги в темных шелковых шароварах и лежащие на коленях крепкие смуглые руки. Это скорее всего и был тот новый ситхар, о котором говорила Са’аба.
Выходило, Рана всегда знала об этом и ее нежелание восполнить пробелы в моей картине мира настораживало. Она никогда раньше не скрывала от меня ничего, о чем бы я не спросила, щедро делясь знаниями, сейчас же в голове было лишь молчаливое поглаживание и убаюкивающее оцепенение, словно она не слышала моих находящихся в хаосе чувств и мыслей.
Успокоив непривычную боль в чреве, немного расслабив меня, она все же решилась на рассказ. Картинки и слова, мелькавшие в моем мозгу, дали неожиданный ответ на мучивший меня вопрос: я была подкидышем, Рана нашла меня в лесу совсем крошкой и забрала к себе. Она не знала точно, откуда я взялась. Аккуратно наведя справки, лишь выяснила, что из ближайшего заповедника детеныши не пропадали. Если у нее и были другие версии, мне она решила их не сообщать, уверив, что это не имеет значения - я законно оформленный ситхар, принадлежу ей и никто другой не имеет на меня прав.
Меня ее рассудительное объяснение немного успокоило, вернув доверие, но и растревожило. Если я родилась и была потом утеряна, не случится ли так, что однажды объявится кто-то из более влиятельных бастеидов и захочет забрать меня? Ничего ужаснее, чем расстаться с Раной, я представить себе не могла. Хозяйка, считав мою панику, ласково обняла, давая почувствовать себя маленькой и защищенной в ее теплом теле, посылая импульс уверенности и незыблемости ее привязанности - «я тебе никому не отдам» - говорила она.
Больше мы к этому разговору не возвращались. Я чувствовала, что эта тема Ране неприятна и не хотела огорчать ее. Но сомнения, однажды поселившись в душе, уже было сложно совсем отвергнуть, как бы я не пыталась в своей тогдашней невежественной манере. Я чувствовала, что мой тихий, привычный, ласковый мирок рушится, но изо всех сил цеплялась за обломки, делая вид, что ничего не происходит, или по крайней мере ко мне не имеет никакого отношения. Мне казалось, что Рана и ее любовь ко мне вечны, что ничто не поколебит нашей связи, что я необходима ей также, как и она мне, и что мир вокруг нас останется неизменным, несмотря ни на что. Лишь время показало, как я была не права...
Я проморгала первый предвестник грядущих перемен. Второй не заметить я не могла - ежемесячные недомогания стали привычными, но мне и в голову не могло прийти, что это повлечет за собой такие последствия. Рана стала гораздо чаще чем раньше уходить из дома, оставляя меня одну, ссылаясь на дела, во время ее возвращений же мы отправлялись со светскими визитами. Времени на долгие часы взаимного растворения, слияния с ней, практически не оставалось. Я скучала, томилась, не понимала, обидела ли я ее чем-то, почему она лишала меня этой эйфории, лишала возможности услышать ее по-настоящему, целиком, а не только направленные мне технические импульсы указаний. Я распахивалась перед ней, стоило ее зыбкому телу возникнуть в портале перехода, вываливая все свои вопросы, сомнения, приникая к ней в надежде на большее. Но она лишь ласково обнимала меня, и тихонько подталкивая, вела собираться.
Ей все также нравилось наряжать меня, любоваться, выставлять на показ. Ее соотечественники возносили хвалы моей красоте, ласковости и послушанию, и, думаю, это льстило ей. Бастеиды по своей природе были очень сухи в плане испытания и выражения эмоций. Во многом, они копировали чувства ситхаров, перевоплощая их в привычную для них энергию и делясь ею. В этом был смысл нашего симбиоза - они давали нам знания, мы им - чувства.
Процесс общения бастеидов был довольно своеобразен - они сливались в одну цельную, пышущую маленькими молниями массу, обмениваясь впечатлениями и мыслями. Ситхары, оказывавшиеся внутри этого энергетического клубка, возвращались отрешенными, полными вселенского осознания быстротечности жизни, и восторга от только что пережитого удовольствия. Как и слияние с хозяином, этот контакт был чувственно насыщающим, питающим все частички тела и души, но во много раз превосходил по интенсивности, надолго лишая сил. Рана не позволяла пока мне участвовать в таких сборищах, считая слишком маленькой. Я же млела от восторга и предвкушения, глядя на светящихся от неземного счастья старших подружек, мерно покачивающихся на щупальцах хозяев после многотысячно увеличенного блаженства.
К этому возрасту, благодаря вдруг расширившейся социальной жизни Раны, у меня уже сформировались довольно близкие отношения с многими другими ситхарами. Особенно часто мы бывали в куполе наместника. Там, как правило, собиралось не менее четырех-пяти бастеидов со своими ситхарами. Рана была чудачкой по мерках своей расы, имея всего одного живого любимца, у большинства бастеидов были целые зверинцы. Я в начале с недоумением относилась к подобному излишеству, не в силах понять, как они делят внимание хозяев между собой, пока Са’аба однажды, смеясь, не объяснила мне, что щупалец то у ее хозяина тринадцать, на всех хватает.
Са’аба была одной из девушек-ситхаров, с кем у меня сложились приятельские отношения. Она, что было редкостью, не прожила в доме наместника всю жизнь, а досталась тому уже будучи подростком, ее прежняя хозяйка развоплотилась, чтобы воскреснуть к жизни в другой галактике и все ее имущество было разделено.
-Как ты смогла пережить это? - с ужасом спрашивала я, представляя себя, случись такое с Раной.
-Нормально, - заверила Са’аба,- я была не одна и хоть в начале было очень страшно и пусто, ну ты понимаешь - внутри, - девушка указала на место над левой грудью, где все ситхары ощущают постоянное незримое присутствие хозяина,- но нас очень скоро нашли и переправили в новые дома. После первого же слияния с наместником, мне перестало быть больно, он наполнил меня. Я оказалась здесь, обрела нового любящего хозяина и новую семью.
-А почему твоя первая хозяйка решила развоплотиться? - не унималась я.- Что-то пошло не так? Бастеидам же нравится на Земле,- пыталась найти я разумное объяснение случившемуся.
-Я не знаю,- безразлично тряхнула золотистой шевелюрой подружка,- я помню, она стала молчаливой, отстранялась от нас, очень редко стала сливаться с нами в трансе... Может, так у бастеидов проявляется усталость жизни?
Я не знала ответа. Но мне становилось страшно от мысли, что у Раны я видела те же признаки. Может и она ждет момента, чтобы развоплотиться и продолжить существование в новом теле в другом, далеком мире? Я не имела понятия, сколько лет любимой хозяйке, да и вряд ли дело было в точной цифре, когда счет идет на тысячелетия.
В тот день мы с Са’абой и еще несколькими девушками сидели на больших, мягких подушках, горами разложенных по периметру зала с прозрачным куполом по центру, наблюдая за «разговором» наших хозяев. Зрелище и вправду было впечатляющим. По середине, в нескольких метрах от пола клубился сгусток туманной энергии, пронизываемый разноцветными вспышками, обвиваемый десятками извивающихся щупалец, что то исчезали внутри, то появлялись снаружи шара, словно лучи неведомого светила, силящегося разверзнуть небесную твердь.
Мы то застывали, не в силах преодолеть восторга, то снова начинали тихонько болтать о пустяках. Са’аба, щурясь от удовольствия, рассказывала о новом хозяйском любимце. Тот появился совсем недавно, неизвестно от куда, и разом вытащил на свет целый шквал конфликтов и противоречий, скрывавшихся за дружным фасадом их большой, тесной семейки. Каким-то образом он мгновенно подмял под себя самцов ситхаров их стаи, сделав раболепными подлизами, а женщины, не вмешивающиеся раньше в мужские разборки, с робостью признали, что он вызывает какое-то странное волнение, от чего тело начинает ныть, словно прося хозяйской ласки.
-Так, может, он рожденный? - высказала я предположение, тут же прикусив язык и покраснев от устремившихся ко мне взглядов. Мне совсем не хотелось привлекать внимание подружек к этой теме. Насколько я знала, только я из них была рожденным ситхаром, и скрывала это, они же были обычным продуктом производства лабораторий.
-Хм, а это может быть и правда, тогда все сходится,- согласилась Са’аба,- а ты сможешь отличить по виду, И’Сиу?
-От куда? - еще больше смутилась я,- просто Рана рассказывала, что так бывает...
-Ясно,- разочарованно протянула девушка,- тогда его к нам привезли, наверное, для Тахи, она у нас единственная рожденная.
-Да она же старая!- возмутилась я. Мне в моем пятнадцатилетнем максимализме, все ситхары старше сорока казались древними стариками. Ну не такими как В’Ит, но не далеко от него отставшими.
-Ну и что,- усмехнулась Са’аба,- она еще кровоточит, может, хозяин надеется, что она сможет родить.
Другие девушки подтвердили, что возраст тут не помеха. В их семьях тоже было несколько рожденных ситхаров, но как практика показала, они были бесплодны. Сколько бы их не перекрещивали между собой, ни одна вязка не принесла желанного потомства. Поэтому, новый ситхар в нашем окружении был у всех на устах - он пока был темной лошадкой, никто не знал, окажется ли он хорошим производителем, или отличается от своих созданных собратьев лишь более жарким темпераментом.
-Говорят, он очень пылкий и настойчивый, не чета нашим, вот бы попробовать,- мечтательно закатывая глаза и облизывая губки, поделилась Са’аба.
-А ты что, соединялась с мужчиной? - поразилась я. Подружка была старше меня лет на пять, да и живет в семье, состоящей из женских и мужских особей, но все же женщины ситхары очень редко по своей воли стремились к такой связке, да и мужчины обходились слиянием с хозяевами для поддержания физиологического баланса, не нуждаясь в столь давно исчерпавшей себя форме снятия напряжения. Тем более, для искусственно созданных в этом неприятном, на мой взгляд, действе вообще не было смысла.
-Ну да,- безразлично подтвердила Са’аба,- хозяину нравится читать нас в это время. Но если честно, быть просто с хозяином, или еще лучше в клубке - в разы приятнее.
Меня это заявление выбило из колеи. Я, конечно, знала, что ситхары, как и большинство видов животных на Земле, должны соединяться с противоположным полом для воспроизведения, но для меня было дикостью, что хозяин Са’абы поддерживает это ради собственного удовлетворения в среде бесплодных любимцев. Какой ему толк от таких мерзких, низменных эмоций? Мне было непонятно нескрываемое любопытство на лицах подружек, с которым они ждали знакомства с новым самцом - зачем им это? Ведь сеанс связи с хозяином для ситхара гораздо желаннее и благотворней, чем что-либо другое - это дает нам силу жить, радоваться, любить и дарить любовь хозяину. Об этом надо заботиться, а не о каких-то незваных, рожденных мужчинах!
На этом наша болтовня в тот день внезапно оборвалась - клубок распался на отдельные сущности, Рана ловко подхватила меня щупальцем, выцепив из круга подружек, и прижав к себе, переместилась к порталу. Миг перехода и мы дома.
Я чувствовала, что Рана чем-то встревожена, и покрепче прижалась к ней, открывая душу и со всей силой пытаясь излучать лишь любовь и благодарность. Она не отстранилась, а неспешно заключила меня в объятия, поглощая меня в своем теле, отвечая взамен потоком нежности и ласки. Я так истосковалась по этому чувству единения с ней, что когда много часов спустя, она разомкнула связку, я лишь могла вцепиться в нее дрожащими руками и уснуть как в детстве, закутавшись в нее, удовлетворенно разомлев от ее тепла. Я чувствовала себя переполненной и опустошенной одновременно, тело как будто стало невесомым, уподобившись структуре обожаемой хозяйки, а сумбур в голове, вызванный признаниями Са’абы успокоился. Я снова обрела целостность.
***
На следующий день к нам неожиданно нагрянули гости. На моей короткой памяти такое случалось впервые. Сперва на пороге слышимости раздался длинный, пронзительный звук, больше всего напоминающий комариный писк, от которого у меня заныли зубы, затошнило, а рот наполнился слюной. Мгновенно в комнате словно из ниоткуда появилась Рана, дотронулась двумя щупальцами до рамки портала и посторонилась, открывая проход почтенному бастеиду. По ярко очерченной многолучевой фигуре на его массивном лбу, я узнала наместника. На двух его боковых щупальцах беззаботно сидел незнакомый мне ситхар.
Я кинулась было из зала, кляня себя за любопытство, приведшее меня сюда этим утром. Здесь находилась одна из моих любимых игрушек - большой шар, который крутился от легкого прикосновения, а стоило всмотреться в выбранную точку, так та быстро начинала приближаться, пока взгляду не открывался неведомый кусочек планеты. На шаре я точно могла найти наш купол, площадку для игр, лес, где я гуляла, животных, о которых я заботилась. Иногда мне нравилось рассматривать другие уголки мира - глубины морей, пики гор. Изредка я случайно натыкалась на жилища других бастеидов, но рассмотреть их не получалось - все было как в тумане, Рана объяснила, что так действовало поле, защищавшее обособленность жизни хозяев. Но больше всего меня изумляли останки человеческих сооружений. Вот и сейчас картинка на шаре застыла над огромной каменной башней, выступавшей как пики скал из бушующего океана - присмотревшись, можно было увидеть, что каменная глыба полая - испещренная ходами, помещениями, заваленными изъеденными морской водой останками чего-то, чему я не знала названия. Мне так хотелось найти что-то стоящее в этих развалинах. Но я слабо представляла, что именно ищу, да и сотни лет, прошедшие с момента крушения, не могли оставить целым хоть что-то.
Мне было неловко, что гости застали меня за таким нелицеприятным для ситхара занятием - копание в древнем мусоре, но Рана ловко удержала меня, подхватив на щупальце.
-Не убегай, И’Сиу,- прозвучала ее просьба у меня в голове,- не бойся. Мне надо поговорить с наместником, а ты пока займись его ситхаром, чтобы не скучал. Это будет любезно с твоей стороны.
Я было взвилась и негодующе зашипела в ответ на такое возмутительное предложение, но Рана опередила мое сопротивление, послав волну уверенности и благонадежности - «ты уже не малышка, И’Сиу,»- словно говорила она, создавая в моей голове изображение меня, чинно-мирно сидящей рядом с ситхаром, предлагающей фрукты, в противовес моему видению себя, улепетывающей подальше в лес, мелькая голыми пятками. Ранин вариант мне понравился больше. Мне льстило, хотелось, чтобы меня видели именно такой - спокойной, взвешенной, надежной. Смиренно вздохнув, я легко соскочила с державших меня щупалец и пошла в свою комнату. Оглядываться не было необходимости, я и так знала, что ситхар следует за мной.
В комнате я уселась на колени рядом с низким столиком и решилась заговорить.
-Могу я тебе что-то предложить? - распевно спросила я, из под ресниц косясь на мужчину. Я старалась себя вести, как взрослая, и не подавать вида, что волнуюсь просто от его присутствия.
Мужчина озорно улыбнулся и покачал головой.
Я кивнула, сама взяла персик и стала есть, боясь поднять глаза, чтобы получше рассмотреть его. Были видны только его ноги в темных шелковых шароварах и лежащие на коленях крепкие смуглые руки. Это скорее всего и был тот новый ситхар, о котором говорила Са’аба.
