Следующей точкой спонтанного ночного марш-броска послужила конюшня. Точнее Глюк, мирно дремавший в стойле. Ему, кажется, было совершенно наплевать на шум и беготню во дворе. Он и на друзей-то среагировал только тогда, когда Кьяло бесцеремонно дёрнул его за ухо и сурово вопросил, где Марго. Но о местонахождении хозяйки конь тоже ничего не знал.
- Значит, она ещё и пешком туда потащилась! – вздохнул берсерк, тактично не уточняя, где находится это самое «туда». Риссе оставалось только сочувственно кивнуть.
На самом деле, она не испытывала совершенно никакого восторга от всей этой суеты и беготни. Ну, пропала эльфа – и ладно. Вернётся, никуда не денется. Пропала вместе с младшим Нермором? И пусть их, погуляют на пару. Может, хоть разберутся в своих отношениях. А то он только на неё и смотрит, а этой остроухой недотёпе лишь бы подраться и желудок набить. Воистину, некоторым девушкам нужно было бы рождаться парнями!
Однако, Кьяло отсутствие остроухой беспокоило. Настолько, что он теперь стоял посреди двора, и отчётливо не знал, куда себя приткнуть. Впрочем, не он один. Всем ученикам уже не раз недвусмысленно намекнули, что выходить из своих комнат не рекомендуется, но большинство всё равно толпилось на улице, стремясь не упустить ничего интересного. Мавка считала такое поведение совершеннейшей глупостью, потому что из окон видно и слышно было гораздо лучше. А уж с балконов – тем более.
Ещё ей не нравилось торчать у всех на виду. В первую очередь потому, что на людях нужно было изображать болтливую простушку. Делать это в последнее время почему-то становилось всё труднее. Хотелось молчать и думать. А ещё хотелось привстать на цыпочки, ухватить великовозрастного подопечного за ухо и не отпускать, пока не пообещает сейчас же собрать вещи и вернуться в Лёссу. В ту самую далёкую, неисследованную, дикую Лёссу, где просто живут, и знать не знают о межрасовых конфликтах, о запрете на использование магии, о здешнем культе единого Бога, и о прочих тому подобных глупостях. Хотелось пообщаться с сёстрами, побегать босиком по весеннему лугу, затянуть весёлую песню, сидя у ночного костра…
А приходилось встревоженной квочкой прыгать вокруг Кьяло, и нести чушь!
- Ой, а это ведь не опасно, да? То есть, если они там, в городе, всех поубивают, то к нам потом не пойдут, нет? А то я где-то слышала, что такие погромы иногда очень далеко заходят, а мы ведь не далеко, мы очень даже близко. Но ты представляешь, что если мне даже тут страшно, то каково тем, кто там? Они, наверное, завтра все будут такие злые и невыспавшиеся! И мы тоже не выспимся. А ведь завтра ещё и занятия! Или их теперь должны отменить? Кьяло, солнышко, ты не слышал, про отмену занятий ничего не говорили? А то ведь должны бы, если совсем что-то серьёзное случится. Вот то, что сейчас происходит, это же серьёзно? Или нет? Ну, это, конечно, не так страшно, как стихийное бедствие, но…
- Рис! – глухо зарычал берсерк, - Если ты не уймёшься, то я сам тебе сейчас устрою стихийное бедствие.
- Серьёзно? – мавка захлопала зелёными глазищами, - А как? Я имею в виду, это же только природное явление, разве нет? А если ты спровоцируешь бедствие, то оно будет какое угодно, только не стихийное.
Блондинка прекрасно осознавала, что нарывается. Но ругаться с ней при всех парень не посмеет. Значит – потащит в какой-нибудь укромный закуток, чтоб выяснить отношения там. И уж тогда она ему выскажет всё, что думает.
Но ссоре так и не суждено было состояться.
За воротами раздался стук копыт, потом какой-то невразумительный гомон, и, наконец, всё заглушил звонкий крик:
- Если мне сейчас не откроют, то всем потом будет очень стыдно. А некоторым - даже больно!
- Верба, - облегчённо выдохнул парень. Рисса тоже невольно улыбнулась. У воительницы был какой-то совершенно непонятный талант поднимать всем настроение самим фактом своего существования.
Ворота, конечно, тут же открыли. Кто-то быстроногий помчался искать Понжера, а женщина тем временем въехала во двор, но спешиваться не стала. Наоборот, приподнялась на стременах, выглядывая кого-то в толпе. Нашла глазами высокую фигуру Кьяло и направила коня прямо к нему.
- Ну что? Тебя сейчас отругать, что не уследил за подружкой, или подождать, когда всё закончится?
- А что с ней? Что-то случилось? – сразу же забеспокоился берсерк.
- Надеюсь, что нет. Если у неё хватило ума меня послушать, то сейчас эта сладкая парочка уже выбралась из города, и направляется в Тангар.
- Какой ещё Тангар? – подошедший ректор успел ухватить обрывок разговора. – Ведь они же должны быть в замке! Я приказывал никого не выпускать.
- А никого не впускать тоже приказывали? Однако, я перед вами! Ладно, забудьте. У меня к вам совсем другое дело. – Воительница легко спрыгнула на землю и перехватила коня под уздцы. Потом, будто что-то вспомнив, обернулась на Кьяло и Риссу. – Вы ещё здесь? А ну брысь. Тут деловые разговоры ведутся!
- Может, в кабинет? – услужливо предложил Понжер.
- Ради одной фразы? Не смешите меня. Лучше примите к сведению, что вся эта мразь, которая сейчас развлекается в Таине, вскоре пойдёт к замку. Намерения у них, как вы понимаете, весьма далеки от дружелюбных. Отбить сумеете?
- Они вооружены?
- Разве что энтузиазмом! Некоторые, для разнообразия, вилами.
- Тогда точно сумеем. Мы всё же военная академия, а не пансионат для благородных девиц.
- По поводу девиц я бы поспорила, но не буду. Идите лучше командовать. А я тут боевым духом займусь. Заодно и прослежу, чтоб ваши подопечные под ногами не путались. А то любопытные они у вас – сил нет! Открытым текстом их посылаешь – а они всё равно стоят и слушают.
Последняя фраза явно относилась к Риссе и Кьяло. Мавка, смутившись, отступила назад, чтоб в случае чего спрятаться за берсерка, но вдруг обнаружила, что тот куда-то пропал. Пока она оглядывалась, пытаясь определить, куда делся этот великовозрастный охламон, парень уже вновь появился. И не один.
Кьяло тащил за узду упирающегося Глюка. Конь был осёдлан, но едва перебирал ногами, двигался непонятным зигзагом и, кажется, вообще спал на ходу. Изредка он открывал глаза, недоумевающе вертел головой и решительно поворачивал обратно к конюшне. Парня это не устраивало, он тянул животное за собой, а так как силы были примерно равны, борьба проходила с переменным успехом.
- Далеко собрался? – со смешком спросила Верба, наблюдая это представление.
- Спасать! – многозначительно объявил берсерк, в очередной раз дёргая повод.
- Не пущу! – категорично объявила мавка. – Потому что даже если ты уговоришь эту скотину дойти до ворот, если тебя выпустят наружу, если ты доедешь до города и найдёшь там Марго, если её вдруг действительно понадобится спасать, и если ты даже сумеешь это сделать, то… то…
- Что?
- Не знаю, - потупилась Рисса, которая к концу предложения уже забыла, о чём хотела сказать. – Но одного точно не пущу!
- Так всё равно же другой лошади нет! А этот доходяга нас двоих не довезёт.
Глюк, услышав про доходягу, обиженно всхрапнул. Чрезмерная худоба к его недостаткам точно не относилась. Скорей уж наоборот – покушать конь любил, и на его фигуре это сказывалось вполне ожидаемым образом.
Верба, до этого с вежливым интересом слушавшая дружескую перепалку, вдруг вздрогнула и безо всяких видимых причин посмотрела вверх. И невольно присвистнула. Мавка тут же проследила её взгляд, и поняла, что спор окончен. Потому что в ночном небе летел дракон, а на его спине смутно угадывались два силуэта. Впрочем, если для Риссы это было «смутно», то для человеческих глаз, наверное, и вовсе неразличимо.
- Кажется, спасать уже никого не надо, - Рисса дёрнула парня за рукав и жестом заставила посмотреть вверх. – Вон они, оба.
Где-то совсем рядом раздалось восторженное «Ух ты, какая птичка!», и вскоре весь двор заполнили разноголосые охи и вздохи. Студенты стояли, задрав головы к небу, и не сводили глаз с дракона. Кто-то жалел, что не может рассмотреть как следует; другие уверяли, что это просто крупная птица или летучая мышь; третьи с опаской вопрошали, а не может ли крылатый ящер спалить весь замок. К сожалению, последних было большинство. Кто-то даже притащил лук и выпустил по едва заметной цели пробную стрелу. Стражники, подумав, решили поддержать одинокого стрелка, и тоже вскинули свои арбалеты.
- Идиоты, - сквозь зубы прошипела Верба.
- Вы их не остановите? – спросил Кьяло.
- Уже не послушаются. Да и права не имею, если уж на то пошло. А заставлять силой, и прибавлять к обширной коллекции своих грехов ещё и спасение нечисти от доблестной стражи, очень не хочется.
- Дракон не нечисть! – вскинулась мавка.
- Это ты священникам объясни при случае!
Тёмная крылатая тень тем временем поднялась повыше, чтобы не задело шальным выстрелом, сделала ещё пару кругов над замком, а потом свернула к северо-востоку.
- Куда это они? – недоумённо спросила Рисса.
- Видимо, в столицу. Значит, малышка всё же иногда слушает, что ей советуют.
- Ну, в столицу – так в столицу! – Кьяло бодро вскочил на Глюка. Разом проснувшийся конь от неожиданности прянул в сторону, а потом и вовсе встал на свечку. Однако сбросить берсерка не сумел, и быстро успокоился. А потом повод перехватила мавка.
- Не пущу!
- А кто тебя спрашивать будет? Приказы здесь отдаю я!
- Всё равно не пущу! Свяжу и запру в комнате! Никуда ты без меня не поедешь.
- Поеду!
- Не поедешь!
- Поеду! – На их крики начали оборачиваться, но спорщикам было уже всё равно.
- Не поедешь!
- А чего бы вам обоим не поехать, если уж совсем неймётся? – сощурилась Верба.
- Конь один, - дружно вздохнули оба.
- Тоже мне, нашли проблему. Можете мою Злючку взять.
- Эту? – мавка с подозрением покосилась на огромного зверя, который при ближайшем рассмотрении действительно оказался кобылой.
- Ну да. Как прибудете на место, оставите её в «Тарелке», а там уж Льёни сам разберётся. Заодно и привет передадите.
- Вы что, серьёзно? – Рисса упорно не понимала, как можно вот так, не раздумывая, отдать лошадь. Пусть на время, да и не первому встречному, но всё же…
Серьёзней некуда. Чую, я здесь надолго застряну, а она свободу любит. Так что забирайте, пока я не передумала, и марш отсюда.
Мавка не заставила себя долго упрашивать, и влезла в седло. Глюк, видя такое дело, понял, что отвертеться от похода уже не удастся, и обречённо двинулся к воротам. Которые сражу же загородили бдительные стражи.
- Без особого разрешения никого из замка выпускать не велено! Учеников особенно.
- А если у нас есть разрешение? – не растерялся Кьяло.
- Так ведь нет же! – парировал пожилой стражник.
- Рис, покажи им.
- А без этого никак? - Мавка угрюмо посмотрела на товарища. – А то, может, здесь останемся?
- Рис, я приказываю!
- Слушаюсь, ваше высочество, - вздохнула блондинка. И запела.
Это была песня без слов. Но все, кто её слышал, вдруг поняли, что это самое совершенное, что только может быть в жизни. Музыка лилась из ниоткуда, очаровывала, затмевала сознание, заставляла беспрекословно повиноваться. И стражники повиновались.
Спустя всего несколько секунд ворота были открыты, а граница замка преодолена.
- Вот обязательно было про высочество говорить? – буркнул Кьяло, как только они выехали на дорогу.
- Так всё равно же забудут, - беспечно отмахнулась мавка. – И про наш отъезд забудут, и про разговор, если слышали.
- А Верба?
- Верба не забудет, я на неё маячков не ставила. Но это не проблема. Она, мне кажется, и так всё знает. Я другого не пойму: вот ты бы свою лошадь мне отдал?
- Никогда в жизни. Жалко было бы бедную животинку. Разве что она изначально глухая была бы, потому что любую другую ты насмерть заболтаешь!
- Ах так? – нахмурилась Рисса. – Хочешь, чтоб я молчала? Хорошо, буду молчать! Долго и упорно, до самого Тангара.
- Не выдержишь! – хмыкнул парень.
- Выдержу!
- На что спорим, что не выдержишь?
Но мавка не ответила. Она уже начала молчать.
* * *
Следующие три дня я проторчала дома.
А всё потому, что врач, которого Муллен пригласил, чтоб меня осмотреть, бодро наплёл Хозяину что-то о сотрясении мозга, сломанных рёбрах и опасности внутреннего кровотечения. Врал, конечно. С самого начала было понятно, что чем больше болезней он перечислит, тем плотнее будет набит кошелёк, который ему достанется. Поэтому щедрый на диагнозы доктор ушёл домой счастливый и богатый, прописав мне постельный режим и кучу всякой лекарственной гадости.
Гадость питьевую я без зазрения совести вылила в окно, гадостью мазеобразной запустила в кого-то из слуг, ворох бинтов зашвырнула в угол за ненадобностью… А потом пришёл хмурый Хозяин, и пригрозил привязать меня к кровати, если я сейчас же не угомонюсь.
Пришлось пообещать вести себя прилично.
Честно говоря, это было не так уж и сложно. У меня не было совершенно никого желания носиться по дому или, тем паче, выходить на улицу. Даже разговаривать ни с кем не хотелось. И, что самое странное, все это понимали. Поэтому желающие меня навестить появлялись обычно ночью и на цыпочках. Предполагалось, что я в это время сплю и ничего вокруг не замечаю. Не учли непрошеные гости одного – спать мне тоже не больно-то хотелось. Стоило поудобнее устроить голову на подушке и расслабиться, как перед глазами начинали появляться красочные образы. То разгромленный Таин, то пышущий огнём дракон, то какие-то нереальные эльфы с накладными ушами, то Флай с пробитой головой. Чаще всего, конечно, Флай.
Чувства, которые я испытывала при каждом таком «явлении», назвать добрыми невозможно было при всём желании. Был там и стыд, и жалость, и страх, и какая-то неясная, почти физическая, боль. И, что самое страшное, до меня наконец-то начало доходить, что это навсегда. Совсем навсегда. Никакой смутной надежды, никакой слепой веры в чудо. И не увижу я его больше нигде, разве что в этих кошмарах на границе сна и яви.
Муллен меня даже на похороны не пустил. Официально – из-за проблем со здоровьем, а на самом деле - кто его знает. Может, боялся, что взбешённые родственники на клочки порвут. Я бы на их месте так и сделала.
Нермор меня, правда, рвать не собирался. Даже зашёл проведать. Как и все – ночью, и стараясь особо не шуметь. Постоял над кроватью, посопел, выдавил из себя: «Бедная девочка», – и понуро удалился. Я всё это время благоразумно «проспала».
Пару раз забегала Тьяра. Встала в дверях, полюбовалась на мой точёный профиль в лунном свете, и сбежала, пока её не засекли за столь недостойным занятием.
Сквозь стенку заглянул призрак Алленовской няни. Прозрачная старушка сначала повздыхала над моими синяками, потом почуяла, что я не сплю, обозвала симулянткой и испарилась.
Как минимум по одному разу отметились все слуги. Наверное за неимением телевизора лицезрение побитой меня доставляло им непонятное эстетическое удовольствие. Подробностей о произошедшем они, естественно, не знали, но слухи по городу уже пошли, причём весьма разнообразные. Самая бредовая версия гласила, что Флая, пардон, залюбила до смерти всем известная госпожа Соланж Оре (так, оказывается, звали зеленоволосую никсу), а я попыталась его отбить, за что и пострадала. А в самом популярном варианте значилось, что Нермор-младший пытался меня изнасиловать, а я слишком активно сопротивлялась… и досопротивлялась!
- Значит, она ещё и пешком туда потащилась! – вздохнул берсерк, тактично не уточняя, где находится это самое «туда». Риссе оставалось только сочувственно кивнуть.
На самом деле, она не испытывала совершенно никакого восторга от всей этой суеты и беготни. Ну, пропала эльфа – и ладно. Вернётся, никуда не денется. Пропала вместе с младшим Нермором? И пусть их, погуляют на пару. Может, хоть разберутся в своих отношениях. А то он только на неё и смотрит, а этой остроухой недотёпе лишь бы подраться и желудок набить. Воистину, некоторым девушкам нужно было бы рождаться парнями!
Однако, Кьяло отсутствие остроухой беспокоило. Настолько, что он теперь стоял посреди двора, и отчётливо не знал, куда себя приткнуть. Впрочем, не он один. Всем ученикам уже не раз недвусмысленно намекнули, что выходить из своих комнат не рекомендуется, но большинство всё равно толпилось на улице, стремясь не упустить ничего интересного. Мавка считала такое поведение совершеннейшей глупостью, потому что из окон видно и слышно было гораздо лучше. А уж с балконов – тем более.
Ещё ей не нравилось торчать у всех на виду. В первую очередь потому, что на людях нужно было изображать болтливую простушку. Делать это в последнее время почему-то становилось всё труднее. Хотелось молчать и думать. А ещё хотелось привстать на цыпочки, ухватить великовозрастного подопечного за ухо и не отпускать, пока не пообещает сейчас же собрать вещи и вернуться в Лёссу. В ту самую далёкую, неисследованную, дикую Лёссу, где просто живут, и знать не знают о межрасовых конфликтах, о запрете на использование магии, о здешнем культе единого Бога, и о прочих тому подобных глупостях. Хотелось пообщаться с сёстрами, побегать босиком по весеннему лугу, затянуть весёлую песню, сидя у ночного костра…
А приходилось встревоженной квочкой прыгать вокруг Кьяло, и нести чушь!
- Ой, а это ведь не опасно, да? То есть, если они там, в городе, всех поубивают, то к нам потом не пойдут, нет? А то я где-то слышала, что такие погромы иногда очень далеко заходят, а мы ведь не далеко, мы очень даже близко. Но ты представляешь, что если мне даже тут страшно, то каково тем, кто там? Они, наверное, завтра все будут такие злые и невыспавшиеся! И мы тоже не выспимся. А ведь завтра ещё и занятия! Или их теперь должны отменить? Кьяло, солнышко, ты не слышал, про отмену занятий ничего не говорили? А то ведь должны бы, если совсем что-то серьёзное случится. Вот то, что сейчас происходит, это же серьёзно? Или нет? Ну, это, конечно, не так страшно, как стихийное бедствие, но…
- Рис! – глухо зарычал берсерк, - Если ты не уймёшься, то я сам тебе сейчас устрою стихийное бедствие.
- Серьёзно? – мавка захлопала зелёными глазищами, - А как? Я имею в виду, это же только природное явление, разве нет? А если ты спровоцируешь бедствие, то оно будет какое угодно, только не стихийное.
Блондинка прекрасно осознавала, что нарывается. Но ругаться с ней при всех парень не посмеет. Значит – потащит в какой-нибудь укромный закуток, чтоб выяснить отношения там. И уж тогда она ему выскажет всё, что думает.
Но ссоре так и не суждено было состояться.
За воротами раздался стук копыт, потом какой-то невразумительный гомон, и, наконец, всё заглушил звонкий крик:
- Если мне сейчас не откроют, то всем потом будет очень стыдно. А некоторым - даже больно!
- Верба, - облегчённо выдохнул парень. Рисса тоже невольно улыбнулась. У воительницы был какой-то совершенно непонятный талант поднимать всем настроение самим фактом своего существования.
Ворота, конечно, тут же открыли. Кто-то быстроногий помчался искать Понжера, а женщина тем временем въехала во двор, но спешиваться не стала. Наоборот, приподнялась на стременах, выглядывая кого-то в толпе. Нашла глазами высокую фигуру Кьяло и направила коня прямо к нему.
- Ну что? Тебя сейчас отругать, что не уследил за подружкой, или подождать, когда всё закончится?
- А что с ней? Что-то случилось? – сразу же забеспокоился берсерк.
- Надеюсь, что нет. Если у неё хватило ума меня послушать, то сейчас эта сладкая парочка уже выбралась из города, и направляется в Тангар.
- Какой ещё Тангар? – подошедший ректор успел ухватить обрывок разговора. – Ведь они же должны быть в замке! Я приказывал никого не выпускать.
- А никого не впускать тоже приказывали? Однако, я перед вами! Ладно, забудьте. У меня к вам совсем другое дело. – Воительница легко спрыгнула на землю и перехватила коня под уздцы. Потом, будто что-то вспомнив, обернулась на Кьяло и Риссу. – Вы ещё здесь? А ну брысь. Тут деловые разговоры ведутся!
- Может, в кабинет? – услужливо предложил Понжер.
- Ради одной фразы? Не смешите меня. Лучше примите к сведению, что вся эта мразь, которая сейчас развлекается в Таине, вскоре пойдёт к замку. Намерения у них, как вы понимаете, весьма далеки от дружелюбных. Отбить сумеете?
- Они вооружены?
- Разве что энтузиазмом! Некоторые, для разнообразия, вилами.
- Тогда точно сумеем. Мы всё же военная академия, а не пансионат для благородных девиц.
- По поводу девиц я бы поспорила, но не буду. Идите лучше командовать. А я тут боевым духом займусь. Заодно и прослежу, чтоб ваши подопечные под ногами не путались. А то любопытные они у вас – сил нет! Открытым текстом их посылаешь – а они всё равно стоят и слушают.
Последняя фраза явно относилась к Риссе и Кьяло. Мавка, смутившись, отступила назад, чтоб в случае чего спрятаться за берсерка, но вдруг обнаружила, что тот куда-то пропал. Пока она оглядывалась, пытаясь определить, куда делся этот великовозрастный охламон, парень уже вновь появился. И не один.
Кьяло тащил за узду упирающегося Глюка. Конь был осёдлан, но едва перебирал ногами, двигался непонятным зигзагом и, кажется, вообще спал на ходу. Изредка он открывал глаза, недоумевающе вертел головой и решительно поворачивал обратно к конюшне. Парня это не устраивало, он тянул животное за собой, а так как силы были примерно равны, борьба проходила с переменным успехом.
- Далеко собрался? – со смешком спросила Верба, наблюдая это представление.
- Спасать! – многозначительно объявил берсерк, в очередной раз дёргая повод.
- Не пущу! – категорично объявила мавка. – Потому что даже если ты уговоришь эту скотину дойти до ворот, если тебя выпустят наружу, если ты доедешь до города и найдёшь там Марго, если её вдруг действительно понадобится спасать, и если ты даже сумеешь это сделать, то… то…
- Что?
- Не знаю, - потупилась Рисса, которая к концу предложения уже забыла, о чём хотела сказать. – Но одного точно не пущу!
- Так всё равно же другой лошади нет! А этот доходяга нас двоих не довезёт.
Глюк, услышав про доходягу, обиженно всхрапнул. Чрезмерная худоба к его недостаткам точно не относилась. Скорей уж наоборот – покушать конь любил, и на его фигуре это сказывалось вполне ожидаемым образом.
Верба, до этого с вежливым интересом слушавшая дружескую перепалку, вдруг вздрогнула и безо всяких видимых причин посмотрела вверх. И невольно присвистнула. Мавка тут же проследила её взгляд, и поняла, что спор окончен. Потому что в ночном небе летел дракон, а на его спине смутно угадывались два силуэта. Впрочем, если для Риссы это было «смутно», то для человеческих глаз, наверное, и вовсе неразличимо.
- Кажется, спасать уже никого не надо, - Рисса дёрнула парня за рукав и жестом заставила посмотреть вверх. – Вон они, оба.
Где-то совсем рядом раздалось восторженное «Ух ты, какая птичка!», и вскоре весь двор заполнили разноголосые охи и вздохи. Студенты стояли, задрав головы к небу, и не сводили глаз с дракона. Кто-то жалел, что не может рассмотреть как следует; другие уверяли, что это просто крупная птица или летучая мышь; третьи с опаской вопрошали, а не может ли крылатый ящер спалить весь замок. К сожалению, последних было большинство. Кто-то даже притащил лук и выпустил по едва заметной цели пробную стрелу. Стражники, подумав, решили поддержать одинокого стрелка, и тоже вскинули свои арбалеты.
- Идиоты, - сквозь зубы прошипела Верба.
- Вы их не остановите? – спросил Кьяло.
- Уже не послушаются. Да и права не имею, если уж на то пошло. А заставлять силой, и прибавлять к обширной коллекции своих грехов ещё и спасение нечисти от доблестной стражи, очень не хочется.
- Дракон не нечисть! – вскинулась мавка.
- Это ты священникам объясни при случае!
Тёмная крылатая тень тем временем поднялась повыше, чтобы не задело шальным выстрелом, сделала ещё пару кругов над замком, а потом свернула к северо-востоку.
- Куда это они? – недоумённо спросила Рисса.
- Видимо, в столицу. Значит, малышка всё же иногда слушает, что ей советуют.
- Ну, в столицу – так в столицу! – Кьяло бодро вскочил на Глюка. Разом проснувшийся конь от неожиданности прянул в сторону, а потом и вовсе встал на свечку. Однако сбросить берсерка не сумел, и быстро успокоился. А потом повод перехватила мавка.
- Не пущу!
- А кто тебя спрашивать будет? Приказы здесь отдаю я!
- Всё равно не пущу! Свяжу и запру в комнате! Никуда ты без меня не поедешь.
- Поеду!
- Не поедешь!
- Поеду! – На их крики начали оборачиваться, но спорщикам было уже всё равно.
- Не поедешь!
- А чего бы вам обоим не поехать, если уж совсем неймётся? – сощурилась Верба.
- Конь один, - дружно вздохнули оба.
- Тоже мне, нашли проблему. Можете мою Злючку взять.
- Эту? – мавка с подозрением покосилась на огромного зверя, который при ближайшем рассмотрении действительно оказался кобылой.
- Ну да. Как прибудете на место, оставите её в «Тарелке», а там уж Льёни сам разберётся. Заодно и привет передадите.
- Вы что, серьёзно? – Рисса упорно не понимала, как можно вот так, не раздумывая, отдать лошадь. Пусть на время, да и не первому встречному, но всё же…
Серьёзней некуда. Чую, я здесь надолго застряну, а она свободу любит. Так что забирайте, пока я не передумала, и марш отсюда.
Мавка не заставила себя долго упрашивать, и влезла в седло. Глюк, видя такое дело, понял, что отвертеться от похода уже не удастся, и обречённо двинулся к воротам. Которые сражу же загородили бдительные стражи.
- Без особого разрешения никого из замка выпускать не велено! Учеников особенно.
- А если у нас есть разрешение? – не растерялся Кьяло.
- Так ведь нет же! – парировал пожилой стражник.
- Рис, покажи им.
- А без этого никак? - Мавка угрюмо посмотрела на товарища. – А то, может, здесь останемся?
- Рис, я приказываю!
- Слушаюсь, ваше высочество, - вздохнула блондинка. И запела.
Это была песня без слов. Но все, кто её слышал, вдруг поняли, что это самое совершенное, что только может быть в жизни. Музыка лилась из ниоткуда, очаровывала, затмевала сознание, заставляла беспрекословно повиноваться. И стражники повиновались.
Спустя всего несколько секунд ворота были открыты, а граница замка преодолена.
- Вот обязательно было про высочество говорить? – буркнул Кьяло, как только они выехали на дорогу.
- Так всё равно же забудут, - беспечно отмахнулась мавка. – И про наш отъезд забудут, и про разговор, если слышали.
- А Верба?
- Верба не забудет, я на неё маячков не ставила. Но это не проблема. Она, мне кажется, и так всё знает. Я другого не пойму: вот ты бы свою лошадь мне отдал?
- Никогда в жизни. Жалко было бы бедную животинку. Разве что она изначально глухая была бы, потому что любую другую ты насмерть заболтаешь!
- Ах так? – нахмурилась Рисса. – Хочешь, чтоб я молчала? Хорошо, буду молчать! Долго и упорно, до самого Тангара.
- Не выдержишь! – хмыкнул парень.
- Выдержу!
- На что спорим, что не выдержишь?
Но мавка не ответила. Она уже начала молчать.
* * *
Глава 13. Старые знакомые
Следующие три дня я проторчала дома.
А всё потому, что врач, которого Муллен пригласил, чтоб меня осмотреть, бодро наплёл Хозяину что-то о сотрясении мозга, сломанных рёбрах и опасности внутреннего кровотечения. Врал, конечно. С самого начала было понятно, что чем больше болезней он перечислит, тем плотнее будет набит кошелёк, который ему достанется. Поэтому щедрый на диагнозы доктор ушёл домой счастливый и богатый, прописав мне постельный режим и кучу всякой лекарственной гадости.
Гадость питьевую я без зазрения совести вылила в окно, гадостью мазеобразной запустила в кого-то из слуг, ворох бинтов зашвырнула в угол за ненадобностью… А потом пришёл хмурый Хозяин, и пригрозил привязать меня к кровати, если я сейчас же не угомонюсь.
Пришлось пообещать вести себя прилично.
Честно говоря, это было не так уж и сложно. У меня не было совершенно никого желания носиться по дому или, тем паче, выходить на улицу. Даже разговаривать ни с кем не хотелось. И, что самое странное, все это понимали. Поэтому желающие меня навестить появлялись обычно ночью и на цыпочках. Предполагалось, что я в это время сплю и ничего вокруг не замечаю. Не учли непрошеные гости одного – спать мне тоже не больно-то хотелось. Стоило поудобнее устроить голову на подушке и расслабиться, как перед глазами начинали появляться красочные образы. То разгромленный Таин, то пышущий огнём дракон, то какие-то нереальные эльфы с накладными ушами, то Флай с пробитой головой. Чаще всего, конечно, Флай.
Чувства, которые я испытывала при каждом таком «явлении», назвать добрыми невозможно было при всём желании. Был там и стыд, и жалость, и страх, и какая-то неясная, почти физическая, боль. И, что самое страшное, до меня наконец-то начало доходить, что это навсегда. Совсем навсегда. Никакой смутной надежды, никакой слепой веры в чудо. И не увижу я его больше нигде, разве что в этих кошмарах на границе сна и яви.
Муллен меня даже на похороны не пустил. Официально – из-за проблем со здоровьем, а на самом деле - кто его знает. Может, боялся, что взбешённые родственники на клочки порвут. Я бы на их месте так и сделала.
Нермор меня, правда, рвать не собирался. Даже зашёл проведать. Как и все – ночью, и стараясь особо не шуметь. Постоял над кроватью, посопел, выдавил из себя: «Бедная девочка», – и понуро удалился. Я всё это время благоразумно «проспала».
Пару раз забегала Тьяра. Встала в дверях, полюбовалась на мой точёный профиль в лунном свете, и сбежала, пока её не засекли за столь недостойным занятием.
Сквозь стенку заглянул призрак Алленовской няни. Прозрачная старушка сначала повздыхала над моими синяками, потом почуяла, что я не сплю, обозвала симулянткой и испарилась.
Как минимум по одному разу отметились все слуги. Наверное за неимением телевизора лицезрение побитой меня доставляло им непонятное эстетическое удовольствие. Подробностей о произошедшем они, естественно, не знали, но слухи по городу уже пошли, причём весьма разнообразные. Самая бредовая версия гласила, что Флая, пардон, залюбила до смерти всем известная госпожа Соланж Оре (так, оказывается, звали зеленоволосую никсу), а я попыталась его отбить, за что и пострадала. А в самом популярном варианте значилось, что Нермор-младший пытался меня изнасиловать, а я слишком активно сопротивлялась… и досопротивлялась!
