Глава 1.
Мир остановился. Замерли в воздухе пылинки в тихом пустом штабе. Покрылось ими то, что когда-то было человеком, а теперь не желало существовать. Не желало и всё же ощущало каждую проходящую секунду своей жизни, и всё же взрослело. Мир сам стал этим заброшенным пыльным штабом и существом.
Вега сделала это не для себя, не потому, что ей было скучно умирать одной, а потому, что существо, бывшее практически бессмертным, чахло вместе с ней.
Она не стала восстанавливать штаб. Она выманила из него того, кого называли Акроссом. А потом сплела новую игру, новых людей. И мир, вроде, как и тот же, а всё же уже изменённый, очнулся и завертелся.
***
— Ну и как? Далеко убежал?
Мальчишка нахмурился, спрятал лицо до глаз в шарф, не смотрел на него.
— Я опоздал. До следующей электрички полтора часа. Теперь они меня снова найдут.
Куртка на нём для ноября была слишком холодная, он прятал замершие ладони в её рукава. Акроссу стало его жаль.
— Кто ж зимой сбегает… Голодно, холодно.
— Не в этом дело. Когда припёрло, тогда и сбежал. Буду я ещё выбирать.
Диктор в микрофон объявил о прохождении по второй платформе грузового, разговор прервался ненадолго. Мальчишка не гнал его потому, что присмотревшийся к ним до этого милиционер принял их за родственников и не подошёл спросить, что делает на вокзале один десятилетний беспризорник. И всё же, скоро за ним придут, долгого разговора не получится.
— Сможешь пообещать мне кое-что? — глядя на поезда за окном, почти попросил Акросс. Парень вскинулся, надувшись, явно собирался отказать, не слушая, но прежде, чем он успел что-то сказать, Акросс закончил. — Убей меня, когда вырастешь.
Он встал с лавочки, уже видя, как начиналась на вокзале суета, как ведомые милиционером влетели в зал двое — дородная женщина в очках и старомодной шали и запыхавшийся толстяк. Мальчик, напрочь забыв о своём собеседнике, вскочил бежать.
Милиционер задержался около Акросса, хотел сказать что-то гневное, злое, но опомнился — того уже не было, пропал.
***
Не сразу, раскачиваясь годами, игра продолжалась с новыми правилами.
1. Никто не умирает. Все воскресают, вернувшись в штабы. Все повреждения исчезают.
2. Игроков не существует в мирах, куда они попадают, но стоит им оказаться там — им уже готова роль и некий социальный статус.
3. У каждого игрока есть одна способность по выбору, до самых фантастических. Способность эту они могут в зависимости от её силы использовать определённое количество раз за игру.
4. Разрешение на использование даётся устно или письменно от капитана, по своей воле активировать её игроки не могут.
5. Игра заканчивается со смертью капитана, проигрывает та команда, чей капитан погиб.
Когда игра возобновилась, Акроссу было уже двадцать пять. За два года он привык так, будто и не было долгого небытия в пустом штабе, как если бы он играл всегда.
И Вега была счастлива.
***
— Ты же знаешь, я не ненавижу тебя. Просто это забавная игра. Просто тебя позвали, чтобы как-то расшевелить меня. Но ты сам принял условия. Ты сам говорил, что это весело. Разве нет? — Акросс всматривался в темноту за решёткой, но оттуда слышался только крысиный писк и звук разбивавшихся о камень капель. Здесь почти не было света: от факелов он только по коридору между камерами, а за решётками — темень. — Раньше был другой капитан. Мы играли очень долго… четыре, пять лет?.. Я не помню. Но он догадался и попытался вырваться из этого круга.
Акросс задумался, но Легиона он помнил смутно, не мог уже точно сказать его рост, к тому же и сам Акросс тогда был поменьше.
— Ты убил его? — раздалось из-за решётки. Акросс, опомнившись, помотал отрицательно головой:
— Нет. Не убивал. Он жив до сих пор.
— Значит, ему удалось разорвать круг?
— Нет. Не то. Ну да, вы с ним другое. К тому же, ты всегда можешь выйти из игры, но не сделаешь этого. Даже после сегодняшнего.
Снова тишина, крысы и те притихли.
— Они придут за тобой, — Акросс, склонив голову набок, глядя туда, где гуще всего тень, как будто мог видеть пленника, улыбался. — Придут, чтобы умереть за тебя, Кай. И умрут. Тебе нравится эта игра, Кай? Забавная она?
— Хорош издеваться над пацаном.
Акросс даже вздрогнул, обернувшись. То ли он так увлёкся разглядыванием тени, то ли Гранит подкрался неслышно. Хотя Акросс бесспорный капитан, Гранит старше его на десять лет и выше на две головы. Акроссу иногда казалось, что Гранит — это он сам, если продолжит расти, но это вряд ли. Просто Гранит — тот тип опытного офицера в его маленькой армии, которого назвали бы «бывалым». Играл он, конечно, меньше, чем Акросс, просто на него всегда можно было положиться, а за это иногда он позволял себе одёргивать капитана. Акросс то злился на него за это, то наоборот, как теперь, понимал, что заигрался, и остановили его вовремя.
— Пора, — предупредил Гранит и протянул капитану железные кандалы и ключи от клетки.
Они в подвалах замка во времена глухого средневековья.
***
— Колдуна сжигать! Колдуна сжигать сегодня будут! — шептались восторженно на улицах.
— Молодой, не старик. А туда же. Ему такая нечисть служила… Когда его забирать пришли, говорят, оборотень у него был. Пятерых загрыз насмерть, ещё троих порвал.
— Ой ли, пятерых. Двенадцать не хошь? И колдунья у него в подчинении была. Сами видели, рыжая. Ворожила, травами какими-то раны залечивала.
— И сын графский с ними был, ведьма его околдовала. Окрутила. А он им и лошадей, и деньги… И колдуна выручить пытался, говорят.
— Итого, — Хаски сидел, сложив руки на груди, закинув ногу на ногу, смотрел не на команду, куда-то по диагонали, всем видом показывая, что глаза б его их не видели. — Мы же его и подставили.
— Хватит делать такую рожу! — сорвался Дроид, хлопнув ладонью по столу, тут же отдёрнул, потому что этим жестом посадил несколько заноз. За него продолжила сидящая рядом Гидра, сжав руки в кулаки:
— Вот именно! Слухи пошли почему? Слухи пошли потому, что за ним таскался «оборотень»! Который, надо сказать, при посторонних людях, при дневном свете не стеснялся превращаться!
— Слухи поползли потому, что мудак Акросс их распускал, — невозмутимо продолжал Хаски, всё ещё не глядя на них. Дроид в обычных реальностях был в очках, тут же их ещё не придумали. По началу он мучился с моноклем, но потом плюнул и теперь щурился, чтобы рассмотреть собеседника, отчего лицо у него получалось бы ещё более злое, не знай Хаски этой особенности. — А вот ведьме стоило бы волосы-то…
— Да какого чёрта ты стрелки переводишь!? Какие к чёрту волосы, когда ты при них в собаку превратился! Кай вынужден был сдаться, чтобы они тебя не поймали!
— Вот от таких выражений тебя за ведьму и приняли. А Кай сдался потому, что знал — мы придём.
— И как мы придём, если у них наши ориентировки? — уже спокойнее возразил Дроид. Хаски улыбнулся, перевел, наконец, на них взгляд своих фантастически-голубых глаз и, наклонившись ближе, уже дружелюбнее заметил:
— А вот тут положитесь на меня, потому что у меня созрел план.
— Я не помню, чтобы тебя назначали главным в отсутствии Кая, — не сдалась Гидра, когда Дроид уже был готов слушать, предпочитая, чтобы кто-то отвечал за него и сказал, как лучше поступить.
— О Господи, — громко, уже снова не глядя на девушку, наигранно начал Хаски. — Есть тут кто-нибудь?! У меня ведьма без костра пропадает!
Так как они разговаривали не в безлюдном лесу, а городском переулке, Гидра вскочила, чтобы закрыть ему рот, шипя от возмущения, как кошка.
***
— Не люблю запах этот, когда их жгут. Сначала мясца хочется, так пахнет. А потом… Знаешь, будто сам себе окорок готовишь, а он гореть начинает и сделать с ним ничего не можно. Такой аппетит сразу, — жаловался закованный в доспехи охранник. Второй молчал, рассматривая лес перед небольшим входом в замок. Этой дверью обычно пользовались торговки, прачки, да проститутки.
— Может, сегодня заплатят хоть неплохо. Можно будет вечерком мясом угоститься…
— Собака, — произнес второй, взяв на изготовку копьё.
— Да ладно, ври. Собака. Их приказ был два дня назад всех вырезать. По серебряному за собаку. Видал, какая гора за замком? Если не сильно протухли, то, может…
И тогда он вырвался из кустов — здоровенный чёрно-белый длинношёрстный пёс. Сбил с ног молчаливого, пока тот не успел зацепить его копьём, не тратя на второго времени, проскользнул в замок. Тот, опомнившись, помог подняться товарищу и предложил:
— Давай скажем, что ничего не видели. Ну мало ли тут выходов.
***
— Отрекаешься ли от дел своих чёрных? — нудел священник, перелистывая странички Библии, которые наизусть знал. — Отдаёшь ли душу свою Богу посмертно или к хозяину своему отправишься?
Заключённый напротив него молчал, и так как на голове его был капюшон — священник начал подозревать, что ему подсунули не того, протянул скрюченные пальцы, чтобы проверить, но герцог, Акросс, стоящий над ним, его руку откинул, пояснил:
— Он не отречётся. С самого ареста молчит, Дьяволу молится. Прерываться не может.
Священнику пришлось поверить, отступить, чтобы выпустить заключённого.
***
— Хаски, хочешь сказать, ты под этой рясой голый? Мерзость какая…
— Пф. Хочешь сказать, ты под этой рясой баба!?
— Ори громче, больной. Теперь по коридору и налево. И будем надеяться, что его уже выводят. Кай тощий, конечно, но между прутьями вряд ли пролезет.
***
Акросс узнал их сразу, как только они перекрыли путь к выходу в зал, служившем столовой. Хотя их было всего двое, а не трое, и на обоих капюшоны. По команде Акросса же его процессия остановилась.
Сам он впереди, чуть позади приговорённый со связанными за спиной руками и так же в рясе с накинутым на голову капюшоном, за ними двое охранников и последним — Гранит.
— Не сказать, чтобы я был удивлён… — начал Акросс, улыбнувшись, но его перебила девушка, первой скинув капюшон, позвала:
— Кай! Я здесь! Дай разрешение!
Акросс всё-таки надеялся, что главный удар примут на себя парни, хотя знал, что придёт именно она. Охрана занервничала, ждала его распоряжений, Гранит только наблюдал, его задача не дать сбежать арестованному.
— Правда думали, что раз у вас численное превосходство, то всё получится? — уже без улыбки спросил Акросс. — Вы настолько меня недооцениваете?
— Кай! — снова позвала Гидра. Второй стоял, не шевелился. Он подозревал, что их обманули, иначе зачем этот капюшон и почему молчал их капитан, хотя одно его слово могло вернуть им преимущество. Акросс отступил на шаг назад, оказавшись вровень с осуждённым, и снял капюшон, глядя на противников, не на него. Ему незачем смотреть — он и так знал, что они увидят. У их капитана завязан рот, он не мог отдать приказ.
— Я ж говорил говно твой план! — скинул капюшон Хаски, ослабил узел на шее, приготовился упасть на четвереньки, но застыл в этой нелепой позе неандертальца из школьного учебника. Акросс на пальцах показал ему число «семь», произнес его не вслух, одними губами.
— Седьмой тебе нужен был, чтобы проникнуть сюда. Всё. Волшебство кончилось.
Хаски сглотнул, поднял глаза, пока на его скулах играли желваки. Он даже сказать ничего не мог. Девушка опомнилась первой, из всколыхнувшихся складок достала меч, но в следующую секунду упала с арбалетным болтом в груди. Акросс вздрогнул. Гранит, перезаряжая оружие без усилий, бросил спокойно:
— Её сожгли бы с ним вместе. Её уже нарекли ведьмой. Или ещё хуже, пытали бы и сожгли.
Акросс кивнул, но понял, что забыл про второго противника. Гранит снова выпустил стрелу, уже совсем рядом с ними, но мимо. Для Хаски сейчас важно было не убить, а добраться до оружия, и он, перехватив меч одного из стражников, ударил того локтем в шею, сбив на пол, лезвие впихнул в щель в забрало второго, и только после этого получил незаряженным арбалетом в подбородок.
Хаски отшвырнуло на один из дубовых столов, Акросс сообразил наконец, что тут битва и в ней пора принять участие, а потом, снова запоздало, что и он, и Гранит теперь за спиной Кая и ничто не закрывает ему выхода. Понял именно потому, что Кай сорвался с места, не тратя времени на то, чтобы узнать, в порядке ли Хаски. Тот, так и не выпустив меча, пробежал по столу, на который упал, подскочил, целясь в Акросса своим прыжком, но наткнулся снова на Гранита, на этот раз сцепившись мечами. Отбросило Хаски на тот же стол, который на этот раз удар принял уже не так стойко и покачнулся.
Пока Акросс продолжал отвлекаться, Кай уже выбежал из обеденного зала. Поступок довольно глупый, если учитывать, что замок полон охраны, у выходов караулили люди, к тому же со скованными руками он не мог убежать далеко. И всё же Акросс злился, подозревая, что у них снова какой-то план, направился к выходу и не заметил, скорее почувствовал, как что-то пронеслось у его затылка. Гранит успел защитить его, перехватив меч Хаски, и встал между ними
***
Не встретив ещё стражи или монахов, в одном из тёмных коридоров Кай наткнулся на Дроида. Тот не в рясе, как остальные, в своём камзоле и с арбалетом, бросился помогать, развязал рот, поспешно оправдываясь:
— Хаски сказал… Я против. Он тут не главный. Он сказал убить тебя, если надежды не будет. Сказал, что пусть лучше так, чем они тебя сожгут. Но я что, предатель что ли тебя убивать?.. Чёрт, с кандалами что делать? Ключа ведь нет? Как мы будем выбираться?
Шаги они услышали до того, как Кай успел ответить. Дроид, переключившись, встал между капитаном и преследователем, пустил первый арбалетный болт, но Акросс уклонился, спрятался за выступ. Дроиду не надо было перезаряжать, потому что его способность — бесконечные патроны, и Кай уже дал на неё разрешение.
— Кай, так есть надежда или Хаски прав? — не опуская арбалета и не отвлекаясь от того выступа, за которым спрятался Акросс, негромко спросил Дроид. — Мы ведь не сдаёмся?
— Я не могу заставлять тебя убить меня.
Дроид вздрогнул, но не повернулся.
— Хаски смог бы… — произнёс он. Кай отозвался только:
— Кто знает…
В стороне выхода послышался топот, на этот раз не одного человека. Дроид отвлекся, выстрелил туда, успел снять пятерых стражников, попав в щель забрала. Услышав шаги со стороны столовой, развернулся к Акроссу, и остался без той руки, в которой держал арбалет, срубленной одним сильным движением. Следующим Акросс снял голову. Стража остановилась, потому что не видела кого-то ещё, с кем нужно бороться — здесь только герцог и осуждённый, со скованными за спиной руками.
***
Гидра ждала, нервно раскачиваясь на стуле, когда в штабе появился Хаски. Некоторое время хрипел, лёжа на полу, но уже через несколько секунд молча встал и ушел на кухню, оттуда послышался звук наливающейся воды.
Вскоре после того, как в главной комнате штаба со столом и экраном появился Дроид и угрюмо занял свободный стул, Хаски вернулся с ведром воды, одним мрачным взглядом выгнал флегматичного Дроида со стула на другой, что ближе к экрану, и сел на его место, поставив рядом ведро.
Они ждали молча. Гидра больше не раскачивалась, облокотившись о столешницу, смотрела в стену. Хаски — на воду, сцепив руки в замок. Дроид лежал лицом на столе, наблюдал за пустым стулом. В таком угрюмом молчании прошло несколько долгих минут.
Первым в штабе появился крик и все трое от него вздрогнули, подрываясь со своих мест. Схватился за ведро Хаски, вскочила со стула Гидра, поднял голову Дроид.
