Тот взял трясущейся рукой, кивнул и поднёс к губам. Сначала даже пить не получалось — всё ещё разбирал смех. Постепенно утихло и было больше похоже на икоту. Калинин терпеливо ждал, когда Глеб допьёт. В это время сел за свой стол, включил компьютер.
— Что с водителем? — выдавил из себя Глеб.
— Что с охранником? — отзеркалил вопрос Калинин. Снова подступил смех и Глеб ответил с улыбкой:
— Его… пух и всё. Разорвало. Без понятия.
Улыбаться ему уже не хотелось. Охранника было жаль. Не то чтобы сильно, но всё же — нового теперь искать, да ещё с такой смертью предыдущего. Будет трудно.
— Сотрясение, — ответил Калинин и вернулся к монитору. — Ну так что, Глеб? Это были Черти?
— Я их впервые в жизни видел, — нейтрально ответил Глеб. Калинин кивнул, всё ещё глядя в экран.
— И раньше ими не интересовался?
— Слышал про банду в масках, но… но я же только недавно… откуда?.. я ничего не сделал.
— До этого они забрали твоего отца. Скорее всего, это связано с ним, а не с тобой. Находил ли ты в его делах что-то похожее на подсказку?
— Я-то им зачем? — проигнорировал вопрос Глеб. — Он меня ни дня в жизни не видел. Они не могли бы заставить его что-то говорить через угрозы мне.
— Возможно, ты сам должен был сделать что-то. Что-то, к чему у отца был доступ, а теперь передался тебе. Есть идеи?
Глеб отрицательно помотал головой.
— Смотри. Я ведь не смогу помочь тебе, если не пойму, — мягко и с напускной жалостью заверил его Калинин. Глеб не поддался:
— Правда не знаю. Может, мне не сказали еще… Но кто мне скажет, я ведь новых людей набрал.
— А старые чего испугались? — спросил доверительно Калинин, подперев щёку рукой. — Некоторые не просто уволились — из страны сбежали. Да и отец твой… столько для людей делал. Хосписы, школы… говорят, у него недавно собачий приют кто-то сжёг. Работники не пострадали, но вот куда делись — тоже не пойму.
— Не слышал, — упрямо врал Глеб. — Мне всегда смешно, когда рассказывают про то, как он добр был к чужим. А я до недавнего времени думал, что отец либо сидит, либо сдох.
— Как насчёт матери?
— Не дожила, — ответил Глеб. Он помнил историю новой жизни и по несколько раз перекладывал её разными словами и для разных людей, которые могли бы спросить. Он и сейчас был готов всё рассказать, но Калинин кивнул и вернулся к экрану и клавиатуре, ничего больше не узнавая. Глеб ощутил разочарование.
— Выглядит так, будто ты не единственный грех, который отец замолить пытался, — продолжил Калинин. — Но знаешь, я верю, что ты только недавно перенял бизнес и ещё ничего не знаешь… тебя ведь никто пока не будет обвинять, если ты заметил что-то необычное, но ещё не разобрался. Так? Или это очень опасно? Я могу выключить камеру и разговор останется между нами. Но Черти не мстительные. Они по каким-то твоим действиям поняли, что ты будешь продолжать то, чем таким занимался отец.
— Или это были не Черти, — осмелел Глеб. Ничего не мог с собой поделать — подражатели его раздражали. Калинин отодвинул клавиатуру и посмотрел на него внимательнее, потом кивнул и предложил:
— Опиши их.
— Парень с короткой стрижкой. Женщина с длинными тёмными волосами. Больше ничего — маски же. Одежда чёрная.
Калинин никак не отреагировал на то, что женщина, которая пришла за Глебом, не была похожа на нынешний типаж Третьей. Словно и не заметил.
— А почему тогда не Черти?
— Да потому что отец ничего не делал.
— А смысл им тогда приходить? Ну, хорошо, допустим не Черти. А кто? И почему пришли как Черти.
— У отца было много денег. Возможно, они хотели как-то их получить, но свалить на Чертей.
— А смысл? Могли любые маски взять, а тут ещё на этих нарываться… они ведь ребята опасные. И особенно не любят тех, кто их маски надевает.
Глебу даже как-то немного стыдно стало. Не любил подражателей он, он же был к ним особенно жесток, остальные на это смотрели сквозь пальцы. Так же он знал, что Ева и Ник не любили полицию и потому иногда жестили, но тоже ничего не делал, чтобы это прекратить. Хотя Калинин Нику, вроде, даже нравился. Во всяком случае в новостях в кадре он всегда его замечал.
Было странно и непривычно вот так говорить с человеком, который преследовал Чертей ещё до Глеба и наверняка знал о них больше, чем любой из фанатов или ненавистников. И ведь никто никогда не скажет Калинину, что он говорил с Чёртом, а он, похоже, и не подозревал. Да, возможно он думал, что те Черти — поддельные, но не мог представить, чтобы подделки нападали на настоящих. Он бы не понял — зачем? По логике расследования, эта команда пыталась запутать следствие. Оно ещё не понимало, что подделки издеваются. Специально наряжаются Чертями, чтобы посмотреть, у кого глаз от этого маскарада задёргается. Глеб и на подделки готов был выпустить весь накопившийся гнев, но пока они были сильнее, хотя он уже и знал, на кого те работают. На секунду закралась мысль, не навести ли следствие на Бесова, но решил, что с ним всё же разберётся сам. Потому что, когда он разберётся, будет слишком подозрительно, что Глеб указывал на Бесова.
— Единственное, что я знаю — на меня напали люди, не похожие на Чертей, но в масках Чертей. Хотели увезти с собой, но я побежал. Они услышали сирены и не стали догонять. Ничего противозаконного отец не делал. Я бы с радостью помог, потому что мне самому страшно, что они вернутся, но это всё, что есть.
— Могу я приставить к тебе наших сотрудников на случай, если они вернутся? Тебе же нужен новый охранник?
Глеб замешкался, но постарался ответить уверенно, быстро:
— Да, наверное… А толк от него будет? Не очень верится, что у нас полиция умеет кого-то защищать.
— Когда речь о Чертях — там другие ресурсы, — не стал опровергать Калинин. — И так, с начала. Значит, зачем ты ехал туда?
***
У Глеба на разговоры с полицией, на все протоколы ушло больше двенадцати часов. Если сначала всё происходящее бодрило, то под конец он думал — оставить его в кабинете, и он голову на стол положит и заснёт. Он вернулся только поздно ночью, хотя выезжал рано утром. Больше всего Глебу хотелось сейчас увидеться с остальными Чертями, там и заночевать, но сразу после полиции было рискованно. Человека к нему приставить обещали, но, видимо, не так быстро.
Глеб выспался за пять часов, потом быстро оделся, взял в гараже мотоцикл и поехал к Чертям. Слежки за собой он не заметил.
Ева снова была в коробке, судя по таймеру — залезла туда два часа назад. Глеб решил её не беспокоить. Кир по-прежнему дышал, но не было похоже, что ему лучше.
— О, припёрся, — раздалось со спины. В дверном проёме стоял Тимур в джинсах и чёрной майке, словно только недавно из бронежилета переоделся и по-прежнему готов был драться. — Как в полиции? Ты же нас не сдал?
Глеб смотрел на него вполоборота, наклонив голову, и взгляд его был удивлённый, недоверчивый. Тимур сильно изменился за последние полгода — вырос, набрал мышц. То, что недавно казалось подростковой ершистостью, теперь грозило перерасти в черту характера. Характера человека, который умеет убивать и имеет доступ к оружию. Глеб ощутил желание приложить младшего пару раз об стену головой. Не сильно, просто чтобы запомнил и не смотрел так нагло только от того, что теперь он Первый, а Глеб по-прежнему никто. Глеб тут же одёрнул себя и отвернулся. Силой воспитывал Леонид. Когда он успел принять эту тактику как верную? Он же все годы поддерживал дисциплину мягко и без рукоприкладства… А если что сдавал виновного Леониду, чтобы тот делал за него грязную работу. Всё же не хотелось верить, что Черти слушались его поэтому. И Глеб, прекрасно понимая, что выражение его лица Тимур видел, смягчился и вдруг произнёс:
— Спасибо, что спас меня вчера.
— Я нас всех спасал, — насупился Тимур. — Маски на тебе нет, застрелиться они бы тебе не дали.
— Да, я знаю. И всё же ты спас меня, — кивнул Глеб. Он стоял над двумя почти гробами: кроватью, в котором на искуственной вентиляции лёгких лежал его друг, и ящике, в который он загнал Еву. Глеб выглядел спокойным, он не врал в своей благодарности, но он ощутил, как Тимура коснулся страх. Он словно вспомнил, от кого зависит его жизнь. Сглотнул и попытался не извиняться за то, что немного зазнался в новой для него роли Чёрта.
— Что теперь ищет Ева? Она же уже поговорила с Леонидом. Чего тебе ещё?
Глеб даже придумал пафосную речь о том, что у Евы там целый мир, из которого можно много всего выжать, но у него зазвонил телефон. Личный телефон, который он использовал для связи с этим местом и самыми доверенными людьми — просто так на него бы звонить не стали. Напрягся даже Тимур. Глеб приложил палец к губам и принял звонок сухим: «Слушаю».
— Привет, — произнёс механический голос, который пытался копировать тот, что генерировали маски. — Так ты, получается, можешь связаться с Чертями?
— Кто говорит? — по-прежнему без эмоций спросил Глеб. — Почему ко мне все пристали с этими Чертями?
— Передай им, что, если хотят своего спонсора живым получить, то мы согласны на обмен.
— На что вы собрались обменивать Леонида? — Глеб никак не мог выдавить из себя волнения.
— Я же говорю — на Чертей. Пусть приходят и попробуют его забрать. Не ссы, мы знаем, что их осталось двое.
— Разве? — Глеб не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться. Он спрашивал не так, будто играет. В этом было нечто издевательское: «А что, если нет? Что, если их явится трое и третьим будет то чудовище. Я знаю, что тот монстр сожрал одного из вас. И, скажем так, понял, что трупов вы больше не поднимите». С другой стороны, он всегда мог отговориться, что правда не знал, сколько осталось Чертей. Но в трубке стало тихо, хотя Глеб почти ощущал, как вибрировал телефон от желания собеседника придушить его за издевательский тон этого «Разве?»
— Пусть приходят оба. Без свидетелей. Возможно, мы просто поговорим, будет зависеть от результатов. Зато, если они не появятся, твой отец точно умрёт. Передашь?
— Да, — ответил Глеб и скинул звонок, потому что увидел, как в Тимуре уже начал появляться звук. Он бы выпалил своё «Какого хрена?!» независимо от того, могут его услышать на том конце или нет.
— Старик мёртв! Стопэ, — продолжил Тимур, не сбавляя тона. — Мы точно это знаем, у нас преимущество.
— И как мы его используем?
— Не пойдём! Им нечего нам дать! Леонида у них нет. Его труп? Да нам пофиг, пусть себе оставят. Что они смогут с ним сделать кроме как нашинковать мелко и пожарить? А?
— Преимущество, — согласился Глеб. — Но в том, что сейчас мы с ними не будем церемониться.
— А нам типа шанс дадут? — тут же насупился Тимур.
— Тебе-то что. Там ждут меня и Еву.
— Да то, что я не жилец без вас!
— Почему же? Никто не знает, что ты в Чертях. Возвращайся домой. Ты ещё даже не умер.
Тимур едва не задохнулся от возмущения, но при этом не мог подобрать слов, хотя по меняющемуся выражению лица было видно, как он старался.
— Нет, — наконец выпалил он. Глеб с улыбкой наклонил голову на бок:
— Что нет? Домой не хочешь? Хорошо, я куплю тебе квартиру, сделаю документы, найдёшь работу. Девушку заведёшь. Будешь жить как нормальный человек.
— Да что ты за тварь такая? Непременно надо, чтобы я это сказал?! Вас убьют! Потому что вас двое, Ника до сих пор не нашли, а вдвоём против них вы ничто! А я с вами почти два года жил! Я вас знаю лучше, чем родителей. Я не хочу, чтобы вас там убили, пытали или ещё что. Не потому, что это может меня задеть. А потому что это вы!
— «… и спасал я тебя…» — невозмутимо подсказал Глеб.
— Таскался за тобой столько времени тенью, полез против двоих — потому что это ты, а не потому, что теперь ты платишь или мне без тебя жизни не будет.
— Обычно люди стараются казаться лучше, — кивнул Глеб.
— Да пошёл ты! — отозвался Тимур, сам шокированный тем, что наговорил. Он выглядел так, словно готов был либо закатить истерику, либо сорваться и зареветь в голос.
— Они так и будут за мной бегать, а я буду не готов. А они догадаются, что как-то странно — Черти ничем больше не занимаются кроме моей охраны. Значит, надо отпускать вас на задания. А пока вы на задании — они придут за мной. Не такой уж и плохой план — явиться туда, где будут они.
— А почему там будут они, а не полиция?
— Потому что у меня от Леонида осталась возможность узнавать, где нас будет ждать полиция, — Глеб хоть и старался казаться спокойным, таковым себя не чувствовал.
— Это ловушка, — уже в отчаянье произнёс Тимур. Глеб кивнул:
— Так и мы приготовим ловушку. Такую, какой бы не сделали, будь Леонид у них.
***
Им практически на дали времени на подготовку, назначив встречу той же ночью. Раньше это был промышленный район, в котором торчали осколки зданий как осколки зубов. Место не охранялось, потому что отсюда уже стащили всё, что можно, и даже сами стены местами разобрали на кирпичи. Высоко над этим местом был город, горели огни пятиэтажных домов. Старые цеха находились в низине. Сама территория была тёмной и пустой. Они как всегда припарковали машину дальше от места, сами отправились пешком. Они и не смогли бы подъехать к месту встречи близко — дороги как таковой не было. Нужное здание светилось красным аварийным светом и в нём плясали чьи-то тени. Маски Чертей не светились, да и шли они осторожно, подкрадываясь, хотя и было понятно, что их наверняка уже отследили. Через битый кирпич, осколки бутылок и высокую траву двигались два силуэта: мужской и женский.
В зону красного освещения они вошли, немного замешкавшись. Словно в новую локацию, где жили монстры. А монстры сидели недалеко от входа, в просторном помещении, которое начиналось после лестницы и небольшого коридора. Возможно, раньше тут был актовый зал, но теперь осталась только сгнившая сцена. Даже потолок был испещрён провалами, дырами.
Павел (его Глеб без труда уже отличал от остальных, несмотря на маску) сидел в центре, напротив входа, на бетонной ступеньке, оставшейся от сцены. Старший замер у стены и наблюдал оттуда, словно был охранником для остальных. Женщина — чуть впереди и ближе к Павлу. На самой сцене находился человек, привязанный к стулу, опустивший голову на грудь, словно лишившийся сознания. И тут они подошли чуть ответственнее: человека можно было в этом свете и при такой позе принять за Леонида. Будь это кукла или живой, но случайный человек — Глебу было всё равно. После быстрого вопроса по внутренней связи, он ответил обоим «План не меняется». Человек со связанными руками был в опасной близости от Павла и в случае удачи его бы точно задело. Как бы Глебу хотелось, чтобы там сидел Бесов — потому что по телосложению и возрасту они с Леонидом были похожи. А ещё — чтобы это было единственной ловушкой.
Глеб включил свет на маске и синтез голоса на внешние динамики. Сейчас он был Третьей — с женским силуэтом, светлыми короткими волосами, и голос его звучал как синтез её голоса:
— Нам сказали, что вы хотели поговорить.
Вообще именно Тимур, который сейчас был Первым, должен был выйти вперёд и заговорить вместо главного, но было страшно доверить это ему. Он всё ещё терялся и радовался возможности быть ведомым.
— Они правда пришли! — хмыкнул Павел, как-то нервно засмеявшись.
— Погоди, — осадил его старший и Павел тут же заткнулся и посерьёзнел. Маски на них были чёрные кожаные. Видимо, с теми, что были раньше у Чертей, они ещё не освоились. — Мужика узнаю, а вот девушка…
— Что с водителем? — выдавил из себя Глеб.
— Что с охранником? — отзеркалил вопрос Калинин. Снова подступил смех и Глеб ответил с улыбкой:
— Его… пух и всё. Разорвало. Без понятия.
Улыбаться ему уже не хотелось. Охранника было жаль. Не то чтобы сильно, но всё же — нового теперь искать, да ещё с такой смертью предыдущего. Будет трудно.
— Сотрясение, — ответил Калинин и вернулся к монитору. — Ну так что, Глеб? Это были Черти?
— Я их впервые в жизни видел, — нейтрально ответил Глеб. Калинин кивнул, всё ещё глядя в экран.
— И раньше ими не интересовался?
— Слышал про банду в масках, но… но я же только недавно… откуда?.. я ничего не сделал.
— До этого они забрали твоего отца. Скорее всего, это связано с ним, а не с тобой. Находил ли ты в его делах что-то похожее на подсказку?
— Я-то им зачем? — проигнорировал вопрос Глеб. — Он меня ни дня в жизни не видел. Они не могли бы заставить его что-то говорить через угрозы мне.
— Возможно, ты сам должен был сделать что-то. Что-то, к чему у отца был доступ, а теперь передался тебе. Есть идеи?
Глеб отрицательно помотал головой.
— Смотри. Я ведь не смогу помочь тебе, если не пойму, — мягко и с напускной жалостью заверил его Калинин. Глеб не поддался:
— Правда не знаю. Может, мне не сказали еще… Но кто мне скажет, я ведь новых людей набрал.
— А старые чего испугались? — спросил доверительно Калинин, подперев щёку рукой. — Некоторые не просто уволились — из страны сбежали. Да и отец твой… столько для людей делал. Хосписы, школы… говорят, у него недавно собачий приют кто-то сжёг. Работники не пострадали, но вот куда делись — тоже не пойму.
— Не слышал, — упрямо врал Глеб. — Мне всегда смешно, когда рассказывают про то, как он добр был к чужим. А я до недавнего времени думал, что отец либо сидит, либо сдох.
— Как насчёт матери?
— Не дожила, — ответил Глеб. Он помнил историю новой жизни и по несколько раз перекладывал её разными словами и для разных людей, которые могли бы спросить. Он и сейчас был готов всё рассказать, но Калинин кивнул и вернулся к экрану и клавиатуре, ничего больше не узнавая. Глеб ощутил разочарование.
— Выглядит так, будто ты не единственный грех, который отец замолить пытался, — продолжил Калинин. — Но знаешь, я верю, что ты только недавно перенял бизнес и ещё ничего не знаешь… тебя ведь никто пока не будет обвинять, если ты заметил что-то необычное, но ещё не разобрался. Так? Или это очень опасно? Я могу выключить камеру и разговор останется между нами. Но Черти не мстительные. Они по каким-то твоим действиям поняли, что ты будешь продолжать то, чем таким занимался отец.
— Или это были не Черти, — осмелел Глеб. Ничего не мог с собой поделать — подражатели его раздражали. Калинин отодвинул клавиатуру и посмотрел на него внимательнее, потом кивнул и предложил:
— Опиши их.
— Парень с короткой стрижкой. Женщина с длинными тёмными волосами. Больше ничего — маски же. Одежда чёрная.
Калинин никак не отреагировал на то, что женщина, которая пришла за Глебом, не была похожа на нынешний типаж Третьей. Словно и не заметил.
— А почему тогда не Черти?
— Да потому что отец ничего не делал.
— А смысл им тогда приходить? Ну, хорошо, допустим не Черти. А кто? И почему пришли как Черти.
— У отца было много денег. Возможно, они хотели как-то их получить, но свалить на Чертей.
— А смысл? Могли любые маски взять, а тут ещё на этих нарываться… они ведь ребята опасные. И особенно не любят тех, кто их маски надевает.
Глебу даже как-то немного стыдно стало. Не любил подражателей он, он же был к ним особенно жесток, остальные на это смотрели сквозь пальцы. Так же он знал, что Ева и Ник не любили полицию и потому иногда жестили, но тоже ничего не делал, чтобы это прекратить. Хотя Калинин Нику, вроде, даже нравился. Во всяком случае в новостях в кадре он всегда его замечал.
Было странно и непривычно вот так говорить с человеком, который преследовал Чертей ещё до Глеба и наверняка знал о них больше, чем любой из фанатов или ненавистников. И ведь никто никогда не скажет Калинину, что он говорил с Чёртом, а он, похоже, и не подозревал. Да, возможно он думал, что те Черти — поддельные, но не мог представить, чтобы подделки нападали на настоящих. Он бы не понял — зачем? По логике расследования, эта команда пыталась запутать следствие. Оно ещё не понимало, что подделки издеваются. Специально наряжаются Чертями, чтобы посмотреть, у кого глаз от этого маскарада задёргается. Глеб и на подделки готов был выпустить весь накопившийся гнев, но пока они были сильнее, хотя он уже и знал, на кого те работают. На секунду закралась мысль, не навести ли следствие на Бесова, но решил, что с ним всё же разберётся сам. Потому что, когда он разберётся, будет слишком подозрительно, что Глеб указывал на Бесова.
— Единственное, что я знаю — на меня напали люди, не похожие на Чертей, но в масках Чертей. Хотели увезти с собой, но я побежал. Они услышали сирены и не стали догонять. Ничего противозаконного отец не делал. Я бы с радостью помог, потому что мне самому страшно, что они вернутся, но это всё, что есть.
— Могу я приставить к тебе наших сотрудников на случай, если они вернутся? Тебе же нужен новый охранник?
Глеб замешкался, но постарался ответить уверенно, быстро:
— Да, наверное… А толк от него будет? Не очень верится, что у нас полиция умеет кого-то защищать.
— Когда речь о Чертях — там другие ресурсы, — не стал опровергать Калинин. — И так, с начала. Значит, зачем ты ехал туда?
***
У Глеба на разговоры с полицией, на все протоколы ушло больше двенадцати часов. Если сначала всё происходящее бодрило, то под конец он думал — оставить его в кабинете, и он голову на стол положит и заснёт. Он вернулся только поздно ночью, хотя выезжал рано утром. Больше всего Глебу хотелось сейчас увидеться с остальными Чертями, там и заночевать, но сразу после полиции было рискованно. Человека к нему приставить обещали, но, видимо, не так быстро.
Глеб выспался за пять часов, потом быстро оделся, взял в гараже мотоцикл и поехал к Чертям. Слежки за собой он не заметил.
Ева снова была в коробке, судя по таймеру — залезла туда два часа назад. Глеб решил её не беспокоить. Кир по-прежнему дышал, но не было похоже, что ему лучше.
— О, припёрся, — раздалось со спины. В дверном проёме стоял Тимур в джинсах и чёрной майке, словно только недавно из бронежилета переоделся и по-прежнему готов был драться. — Как в полиции? Ты же нас не сдал?
Глеб смотрел на него вполоборота, наклонив голову, и взгляд его был удивлённый, недоверчивый. Тимур сильно изменился за последние полгода — вырос, набрал мышц. То, что недавно казалось подростковой ершистостью, теперь грозило перерасти в черту характера. Характера человека, который умеет убивать и имеет доступ к оружию. Глеб ощутил желание приложить младшего пару раз об стену головой. Не сильно, просто чтобы запомнил и не смотрел так нагло только от того, что теперь он Первый, а Глеб по-прежнему никто. Глеб тут же одёрнул себя и отвернулся. Силой воспитывал Леонид. Когда он успел принять эту тактику как верную? Он же все годы поддерживал дисциплину мягко и без рукоприкладства… А если что сдавал виновного Леониду, чтобы тот делал за него грязную работу. Всё же не хотелось верить, что Черти слушались его поэтому. И Глеб, прекрасно понимая, что выражение его лица Тимур видел, смягчился и вдруг произнёс:
— Спасибо, что спас меня вчера.
— Я нас всех спасал, — насупился Тимур. — Маски на тебе нет, застрелиться они бы тебе не дали.
— Да, я знаю. И всё же ты спас меня, — кивнул Глеб. Он стоял над двумя почти гробами: кроватью, в котором на искуственной вентиляции лёгких лежал его друг, и ящике, в который он загнал Еву. Глеб выглядел спокойным, он не врал в своей благодарности, но он ощутил, как Тимура коснулся страх. Он словно вспомнил, от кого зависит его жизнь. Сглотнул и попытался не извиняться за то, что немного зазнался в новой для него роли Чёрта.
— Что теперь ищет Ева? Она же уже поговорила с Леонидом. Чего тебе ещё?
Глеб даже придумал пафосную речь о том, что у Евы там целый мир, из которого можно много всего выжать, но у него зазвонил телефон. Личный телефон, который он использовал для связи с этим местом и самыми доверенными людьми — просто так на него бы звонить не стали. Напрягся даже Тимур. Глеб приложил палец к губам и принял звонок сухим: «Слушаю».
— Привет, — произнёс механический голос, который пытался копировать тот, что генерировали маски. — Так ты, получается, можешь связаться с Чертями?
— Кто говорит? — по-прежнему без эмоций спросил Глеб. — Почему ко мне все пристали с этими Чертями?
— Передай им, что, если хотят своего спонсора живым получить, то мы согласны на обмен.
— На что вы собрались обменивать Леонида? — Глеб никак не мог выдавить из себя волнения.
— Я же говорю — на Чертей. Пусть приходят и попробуют его забрать. Не ссы, мы знаем, что их осталось двое.
— Разве? — Глеб не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться. Он спрашивал не так, будто играет. В этом было нечто издевательское: «А что, если нет? Что, если их явится трое и третьим будет то чудовище. Я знаю, что тот монстр сожрал одного из вас. И, скажем так, понял, что трупов вы больше не поднимите». С другой стороны, он всегда мог отговориться, что правда не знал, сколько осталось Чертей. Но в трубке стало тихо, хотя Глеб почти ощущал, как вибрировал телефон от желания собеседника придушить его за издевательский тон этого «Разве?»
— Пусть приходят оба. Без свидетелей. Возможно, мы просто поговорим, будет зависеть от результатов. Зато, если они не появятся, твой отец точно умрёт. Передашь?
— Да, — ответил Глеб и скинул звонок, потому что увидел, как в Тимуре уже начал появляться звук. Он бы выпалил своё «Какого хрена?!» независимо от того, могут его услышать на том конце или нет.
— Старик мёртв! Стопэ, — продолжил Тимур, не сбавляя тона. — Мы точно это знаем, у нас преимущество.
— И как мы его используем?
— Не пойдём! Им нечего нам дать! Леонида у них нет. Его труп? Да нам пофиг, пусть себе оставят. Что они смогут с ним сделать кроме как нашинковать мелко и пожарить? А?
— Преимущество, — согласился Глеб. — Но в том, что сейчас мы с ними не будем церемониться.
— А нам типа шанс дадут? — тут же насупился Тимур.
— Тебе-то что. Там ждут меня и Еву.
— Да то, что я не жилец без вас!
— Почему же? Никто не знает, что ты в Чертях. Возвращайся домой. Ты ещё даже не умер.
Тимур едва не задохнулся от возмущения, но при этом не мог подобрать слов, хотя по меняющемуся выражению лица было видно, как он старался.
— Нет, — наконец выпалил он. Глеб с улыбкой наклонил голову на бок:
— Что нет? Домой не хочешь? Хорошо, я куплю тебе квартиру, сделаю документы, найдёшь работу. Девушку заведёшь. Будешь жить как нормальный человек.
— Да что ты за тварь такая? Непременно надо, чтобы я это сказал?! Вас убьют! Потому что вас двое, Ника до сих пор не нашли, а вдвоём против них вы ничто! А я с вами почти два года жил! Я вас знаю лучше, чем родителей. Я не хочу, чтобы вас там убили, пытали или ещё что. Не потому, что это может меня задеть. А потому что это вы!
— «… и спасал я тебя…» — невозмутимо подсказал Глеб.
— Таскался за тобой столько времени тенью, полез против двоих — потому что это ты, а не потому, что теперь ты платишь или мне без тебя жизни не будет.
— Обычно люди стараются казаться лучше, — кивнул Глеб.
— Да пошёл ты! — отозвался Тимур, сам шокированный тем, что наговорил. Он выглядел так, словно готов был либо закатить истерику, либо сорваться и зареветь в голос.
— Они так и будут за мной бегать, а я буду не готов. А они догадаются, что как-то странно — Черти ничем больше не занимаются кроме моей охраны. Значит, надо отпускать вас на задания. А пока вы на задании — они придут за мной. Не такой уж и плохой план — явиться туда, где будут они.
— А почему там будут они, а не полиция?
— Потому что у меня от Леонида осталась возможность узнавать, где нас будет ждать полиция, — Глеб хоть и старался казаться спокойным, таковым себя не чувствовал.
— Это ловушка, — уже в отчаянье произнёс Тимур. Глеб кивнул:
— Так и мы приготовим ловушку. Такую, какой бы не сделали, будь Леонид у них.
***
Им практически на дали времени на подготовку, назначив встречу той же ночью. Раньше это был промышленный район, в котором торчали осколки зданий как осколки зубов. Место не охранялось, потому что отсюда уже стащили всё, что можно, и даже сами стены местами разобрали на кирпичи. Высоко над этим местом был город, горели огни пятиэтажных домов. Старые цеха находились в низине. Сама территория была тёмной и пустой. Они как всегда припарковали машину дальше от места, сами отправились пешком. Они и не смогли бы подъехать к месту встречи близко — дороги как таковой не было. Нужное здание светилось красным аварийным светом и в нём плясали чьи-то тени. Маски Чертей не светились, да и шли они осторожно, подкрадываясь, хотя и было понятно, что их наверняка уже отследили. Через битый кирпич, осколки бутылок и высокую траву двигались два силуэта: мужской и женский.
В зону красного освещения они вошли, немного замешкавшись. Словно в новую локацию, где жили монстры. А монстры сидели недалеко от входа, в просторном помещении, которое начиналось после лестницы и небольшого коридора. Возможно, раньше тут был актовый зал, но теперь осталась только сгнившая сцена. Даже потолок был испещрён провалами, дырами.
Павел (его Глеб без труда уже отличал от остальных, несмотря на маску) сидел в центре, напротив входа, на бетонной ступеньке, оставшейся от сцены. Старший замер у стены и наблюдал оттуда, словно был охранником для остальных. Женщина — чуть впереди и ближе к Павлу. На самой сцене находился человек, привязанный к стулу, опустивший голову на грудь, словно лишившийся сознания. И тут они подошли чуть ответственнее: человека можно было в этом свете и при такой позе принять за Леонида. Будь это кукла или живой, но случайный человек — Глебу было всё равно. После быстрого вопроса по внутренней связи, он ответил обоим «План не меняется». Человек со связанными руками был в опасной близости от Павла и в случае удачи его бы точно задело. Как бы Глебу хотелось, чтобы там сидел Бесов — потому что по телосложению и возрасту они с Леонидом были похожи. А ещё — чтобы это было единственной ловушкой.
Глеб включил свет на маске и синтез голоса на внешние динамики. Сейчас он был Третьей — с женским силуэтом, светлыми короткими волосами, и голос его звучал как синтез её голоса:
— Нам сказали, что вы хотели поговорить.
Вообще именно Тимур, который сейчас был Первым, должен был выйти вперёд и заговорить вместо главного, но было страшно доверить это ему. Он всё ещё терялся и радовался возможности быть ведомым.
— Они правда пришли! — хмыкнул Павел, как-то нервно засмеявшись.
— Погоди, — осадил его старший и Павел тут же заткнулся и посерьёзнел. Маски на них были чёрные кожаные. Видимо, с теми, что были раньше у Чертей, они ещё не освоились. — Мужика узнаю, а вот девушка…
