— Что? Будешь тыкать пальцем в рану? Наказывать? — спросил самоуверенно Никита, и бизнесмен покачал головой.
— Долго думал… пока сюда ехал. Наказывать тебя? За что? За то, что ты соврал? Если бы ты тогда сказал, что их похитили, я бы их взорвал. Но тебе-то их зачем спасать? Ты мог сдохнуть там же, с ними.
— Я же ненормальный, у меня нет логики, — глухо засмеялся Никита, по-прежнему глядя только одним глазом. Леонид раздраженно поджал губы, проворчал:
— Мне тут не рассказывай… Знаешь что, заноза в заднице? Следующий твой проступок прощаю. Вот так, можешь хоть трупы домой таскать, хоть… не знаю. Что тебе там еще в башку взбредет… Я бы их убил, правда. Но они тут, оба живы, — Леонид улыбнулся, будто не верил. — Глеб говорит, это как-то связано с кошкой.
— Врет, — заявил посерьезневший Никита.
«Очередное зверское убийство. Полиция отказывается комментировать. Сколько еще банда Чертей будет терроризировать людей? На этот раз они ворвались на завод, на котором производились освежители воздуха для машин, и убили всю рабочую бригаду. Десять безоружных человек»
Выпуск новостей остановился на паузе, на экране был цех, в котором работала полиция. Не было уже видно трупов, только кровь на цементном полу. Экран с выпуском снова стал маленьким, основную часть теперь занимал парень со светлым ежиком волос, но в черной маске на половину лица. Из-за маски его голос звучал приглушенно:
«Ага. Бедные рабочие, как жаль… Видите ли вы тут те самые коробки с елочками для машин? Нет, и я не вижу. Цех уже давно использовался не по назначению, и вот у нас статья журналиста «Будущего», где он рассказывает, как его возили в тот цех и угрожали пытками и расправой. Угрожали, демонстрируя что-то похожее на кровь по стенам. И возили, надо полагать, те самые «безвинные» рабочие. А знаете, что я нашел на этих рабочих? Михаил Груздев, отсидел за разбой и побои. Его жертву отключили от приборов из «экономии», у нас же нет в стране денег содержать людей в коме. Но это не убийство, что вы. У десяти из пятнадцати «рабочих» такие характеристики. Убийства, разбой, изнасилования. Ивлевка нервно курит! Каких «хороших» ребят Черти положили! Да вы что!»
— О, Калинин, — произнес Ник, ткнув в экран, на котором шло видео. — Надо было ему привет оставить.
Глеб шикнул и отодвинул планшет от него. Ослабший Ник не стал за ним тянуться. Леонид сидел на стуле рядом и тоже смотрел видео, собственно и планшет был его, хотя держал его Глеб.
«И знаете, что делали эти „хорошие” ребята в воскресенье в цеху? Лучше бы нам этого не знать. Но я подозреваю, что в этот раз в свою пыточную они затащили самих Чертей. В даркнете была фотография, которую приняли за подделку. Как раз в ту ночь она появилась: двое связанных в знакомых нам масках. Там же писали: „Сейчас посмотрим, насколько они бессмертные”. Что, посмотрели? Но я очень сомневаюсь, что эти ребята сами туда решили Чертей затащить. Тут начинается интересное. Человек, на которого этот цех и производство оформлены — обычный бомж из Рязани. Конечно ни сном ни духом, о том, что там что-то происходило. Ребята оказались хоть и не бессмертными, но такими же безликими и вроде как и без хозяина. Но хозяин у них есть, и если скоро Черти прирежут какого-нибудь „добропорядочного” предпринимателя, то любой дурак сможет два и два сложить, чтобы понять, что предприниматель нарвался сам.
На этом все. Ставьте лайки, снова выйдем с этим видео в топ и…»
— Тц. И он не знает, на кого они работали, — шикнул раздраженно Леонид.
— И ваших связей не хватает? — то ли издевался, то ли всерьез спрашивал Никита. — И правда, какие профессиональные ребята.
— Раз они так следы заметали, то это может вообще военные вам на хвост сели. Плохо, не хочу на каждое дело такие сюрпризы.
Глеб перемотал видео, и теперь смотрел без звука. Разглядывал, чем занималась на месте полиция.
— Мне кто-то войну объявил, не иначе, — закончил Леонид и планшет свой легко отобрал. Глеб остался такой же сгорбленный и задумчивый.
— Разве не нам? Чертям? — спросил Никита.
— Нет. Если кто-то вас трогает, то он на меня нарывается. Потому что прежде всего Черти — это я. Вы еще в детский сад ходили, когда я все это начинал. Глеб! Что с девушкой, она не попытается сбежать?
— Нет, — Глеб поднялся, начал протирать очки, лишь бы ни на кого не смотреть. — Ее все устраивает.
— Итак… Глеб сказал, что ты передала ему слова Вики. Слова той Вики, которую ты никогда не видела при жизни, и слова, которые она, будучи живой, сказать не могла, — закончил Леонид и уставился в глаза, не моргал даже, словно взглядом череп Еве просверлить пытался. Они сидели в комнате для совещаний, над плечом Евы замер Глеб, кроме них троих в комнате никого не было, дверь к тому же была заперта, чего раньше для совещаний не делалось. Ева взгляд отвела, попытавшись взглянуть на Глеба, но тот сейчас больше напоминал телохранителя, чем друга или… хотя бы лидера.
— Ева? — мягче окликнул Леонид, и Ева перевела взгляд снова на него. Злость клокотала внутри — она не понимала, зачем Глеб передал это главному. Ещё меньше понимала, зачем сама что-то ему сказала. Возможно, минутная слабость, когда избежала смерти и хотелось скорее отдать все долги. — Глеб?
— Я всё рассказал, — почти отрапортовал Глеб. Леонид так же мягко попросил его:
— Сядь. Чего как истукан… Глеб, почему Вика могла так сказать? Ты что-то ей сделал, за что мог себя винить? Я, конечно, в ваши отношения не лез, но всё же?
Ева почти злорадствовала. Вот так, попытался подставить её, теперь оправдывался сам… вовремя опомнилась: «Вот гнида!» Леонид ведь и пытался сделать так, чтобы она расслабилась. «Смотри, и ему достается». Играют тут с ней?!
— Я думаю, что Вика могла решить… — неуверенно заговорил Глеб, но сбился, замотал головой и начал заново: — Я винил себя в её смерти. Потому что я оставил её у того окна. Потому что я отдал приказ смотреть, не попытается ли цель сбежать. И она смотрела… в окно.
— Мог со мной поговорить, — снова холодно отозвался Леонид, откинувшись на спинку стула. — Я бы тебе сразу сказал. Раз она не заметила, как к ней подобрались, то, с твоим приказом или нет, она бы долго не протянула. Вика была не самой надёжной, она всё равно погибла бы.
— Так зачем вы её в команду взяли? — сквозь зубы процедил Глеб. Руки его вцепились в рукава рубашки.
— У меня выбора особо не было. На тот момент она подходила, я подумал, что… Глеб, не смотри так, пуля в голове лучше того, из чего я её вытащил.
— Мы, — отрезал Глеб. — Мы её вытащили.
— Мы, — без особого желания уступил Леонид. — Ты ведёшь себя так, будто я знал, как оно сложится. Все разные. Она была в той же ситуации, она убила двоих в одиночку. Я поздно понял, как ей в Чертях тяжело.
Ева думала о том, что если бы та самая Вика была жива, то Еву не вытащили бы тогда из машины. Её бы изнасиловали и убили с особой жестокостью, а тело спрятали бы так, что нашли его только археологи. При мысли об этом сейчас мурашки стройными рядами маршировали по спине.
— Ева, — снова переключился на неё Леонид. — Никто не будет говорить, что ты сумасшедшая. Где ты видела Вику? Где ты вообще «их» видишь?
Ева вгляделась в его лицо и поняла — да, не будут её считать сумасшедшей. Они не будут, а вот её мнение насчёт себя было ещё спорным. Она чувствовала себя как в детстве, когда они с друзьями рассказывали друг другу страшные истории, и сами не верили в то, во что верил слушатель.
— Во сне, — просто призналась Ева, потому что это ни к чему не обязывало. Ну приснилось ей. Всё в порядке, пока она сама в это не верит.
— Кого ещё ты видела в снах? — продолжал Леонид. Ева неуверенно пожала плечом:
— Да никого почти… я не знаю. Банду ту видела, которую мы убили. Один раз только…
— Рассказывай. Как это выглядит? На что похоже?
— Стеклянный гроб в чёрной воде, — выпалила Ева, словно назло говорила. Но, сказав уже, расслабилась и дальше пошло легче, ведь как на дуру на неё не смотрели. — И в воде этой есть кто-то. Цепляется за стекло, но я вижу только руки, слышу только голоса. Вика прямо… будто стояла напротив меня. Словно там было на чём стоять.
Зацепилась за удивлённый взгляд Глеба. Он не возмущался, он впитывал информацию, но если Леонид принимал её как что-то значимое, то Глеб как нечто фантастическое, но уже сотни раз доказанное очевидцами.
— Кроме этого тебе снятся сны? — продолжал Леонид. Ева отрицательно покачала головой. — Раньше снились? — Кивнула. — Ты можешь вызывать как-то тех, с кем хочешь поговорить?
— Это же бред, — криво усмехнулась Ева. Леонид помотал головой:
— Почему же? Ты же общалась с Кристиной. И она наверняка говорила тебе о своих способностях.
— Способностях? То, что её мужики хотят, так это не способность. Просто красивая девушка, хрупкая, открытая. Парни любят таких, — возразила Ева. Леонид снова отрицательно покачал головой. Теперь получалось, будто он ей про сны рассказывал, а она не верила. Глеб поджал губы и на его лице мелькнуло что-то, похожее на смущение.
— Может и любят. Но не настолько, чтобы десять изнасилований. Состоявшихся, не говоря уже о попытках. От неё в полиции заявления уже на пятом принимать перестали. Если бы я сюда её не забрал, её бы просто убили однажды.
Ева всё ещё для себя пыталась оправдать сказанное, и нашла к чему придраться:
— Она же такая открытая. Так не бывает. Она должна была в угол забиться и на улицу не выходить больше.
— Именно в таком состоянии я её и нашёл, — кивнул Леонид. Он говорил ровно, хоронил свою гордость под пластами спокойствия. — Общаться приходилось в противогазе, чтобы самого не понесло… Понимаешь, то, что она заперлась, её всё равно не спасало. У неё это волнами как, прости уж, месячные. И временами в дверь ломиться начинали, так устоять не могли. Я сделал из неё принцессу, посадил её в башню… Думал, что и принца ей подбросил, пока не увидел вас с Никитой в одной постели. Нанял лучшего психолога для неё — женщину, конечно же. Она и рисовать уже тут начала. Да и сама по себе она девушка сильная… В общем, удивительно, но можно.
— Ты не так долго с ней общаешься, — подал голос Глеб. — Не забывай — она смогла поладить с Ником. И она знает, что именно Ник делает. Но это правда, Кристина не просто красивая девушка. А тебе не просто снятся мёртвые.
— Ну, это тоже ещё доказать надо, — вдруг проявил скепсис Леонид. — В следующий раз попроси рассказать что-то, чего ты не знаешь.
— Разве Вики не достаточно? — растерянно спросил Глеб, повернувшись к начальнику.
— Нет. Мало ли, что вы тут уже успели рассказать. Это может быть и правда просто сон, но я склонен тебе верить.
— Не, погодите. Это сны. Всего-то сны. Так не должно быть, — Ева снова попыталась нервно улыбнуться. Леонид тяжело вздохнул, подвинул к Глебу планшет, закрывая тему, чтобы перейти к делу.
— Отдохните немного. В этот раз разведка. Есть один политик, не нравится он мне.
— Всего один? — неловко пошутил Глеб, ещё не отойдя от темы. Планшет включил, но перелистывал изображения спокойно, и как-то даже растерянно.
— Ну да, конкретно этот не нравится. Этот и те законы, что он проталкивает.
Глеб оторвался от материалов, открыл рот что-то возразить, вроде и отказаться, когда Леонид перебил:
— Да я не прошу его убивать. Я же говорю, отдохните. Просто понаблюдайте за ним. Присмотритесь к тому, как он работает. С кем он работает. Потом расскажите, как есть. Ничего не заметите — буду считать, что провалили задание.
— Пойди туда, не знаю куда… — проворчал Глеб. Фотографии и статьи уже изучала Ева. Принятые законы, поддержка разрабатывающихся, какие-то небольшие социальные дела и встречи для того, чтобы было за что хвалить в газетах. Человек выглядел харизматичным, средних лет, но пышущий энергией, да и улыбка на всех фото была приятной.
— Ну почему же. Я дам документы и скажу, когда и куда. А вы посмотрите, как он в доверие втирается. Настолько, что ему без связей всё подписывают.
— Завидно? — спросила Ева. Леонид вздохнул, сложил руки на животе, ответил бодро:
— Нет. Я тоже, как видишь, много полезного имею. Но вы присмотритесь, присмотритесь.
Когда они выходили из комнаты для совещаний, напротив, в коридоре, стоял Никита, опершись на стальную подставку капельницы. Из больницы его вернули недавно, и обитатели дома пока ещё ходили на цыпочках мимо него, так же на время освободили от дежурства.
— Кого убивать будете? — спросил Никита. По нему непонятно было, шутит он или всерьёз интересуется.
— Никого, — ответил Глеб.
— Как никого? Что, перевелись твари? Я новости смотрел. В Туле девятиклассника до смерти на стройке забили. Только в понедельник случилось.
— Не волнуйся, Никита, их уже посадили, ты до них не доберёшься, — Леонид говорил нехотя. Было ощущение, что на время восстановления после ранения Никита стал для него досадной помехой, нелюбимым сотрудником от которого и толку ноль, а разговаривать всё равно надо.
— Ну так и что? Перевелись гниды?
— Никита, прекрати. Это важнее, — возразил Леонид и к выходу поспешил чуть быстрее, чем обычно. Глеб выглядел немного растерянным, и это беспокойство передалось и Еве.
— Такого раньше не было? — спросила она.
— Бывало. Да, бывало… но цель слишком старая для нового чёрта. Да и мы пока все живы…
— О да, друг. Я знаю, ты бы с радостью закопал меня с остальными на заднем дворе, — напоследок добавил Никита и медленно, будто старик, поплёлся по коридору. По лестнице он обычно забирался минут пятнадцать. Собственно, его никто и не просил спускаться. Еду бы ему приносили, не выходи он на кухню. Но Никита вёл себя так, будто он не ранен. Либо будто его рана не помешает ему оспорить место главного психа в этом доме.
Ева внимательно прислушивалась и, дождавшись хлопка входной двери, развернулась к Глебу. Он как раз собирался куда-то идти, но Ева остановила, поставив руку на стену напротив него.
— Ты сдал меня.
— Начинается… Это может нам помочь, — развёл руками Глеб. У Ника прямо глаза загорелись, он передумал уходить:
— Да! Именно! Он и меня постоянно сдаёт!
— Когда ты части трупов домой таскаешь?! — повысив голос, спросила Ева, и Никита поднял руки, сдаваясь.
— Это полезная информация, — снова попытался Глеб. Ева резко повернулась к нему:
— И ты в неё веришь?! Веришь в то, что я сказала?
— Да.
— А я соврала! Не было никакой Вики! Просто я видела, что ты из-за этого с ума сходишь, и решила… подшутить! Понял? Развести тебя решила на какие-то эмоции! В доверие втереться! А ты поверил!..
— Слушай, — Глеб говорил по-прежнему спокойно. — Я не верю, что ты вообще была в состоянии заметить, что кого-то что-то тут гнетёт, или так внимательно за нами всеми наблюдала. По мне, так сначала замкнулась в себе, и если бы я не сказал, что меня это грызло, если бы Вика тебе не сказала…
— Да не было никакой Вики! — выкрикнула Ева так, что с заднего двора стали вторить ей собаки. Глеб вздохнул, развёл руками:
— Как скажешь. Сейчас нам это не нужно, а тебе даст время привыкнуть к этой мысли. Я пойду, успокою собак.
Ева совершенно забыла, что рядом ещё находился Никита. Стояла, уставившись в пол и пытаясь себя успокоить.
— Долго думал… пока сюда ехал. Наказывать тебя? За что? За то, что ты соврал? Если бы ты тогда сказал, что их похитили, я бы их взорвал. Но тебе-то их зачем спасать? Ты мог сдохнуть там же, с ними.
— Я же ненормальный, у меня нет логики, — глухо засмеялся Никита, по-прежнему глядя только одним глазом. Леонид раздраженно поджал губы, проворчал:
— Мне тут не рассказывай… Знаешь что, заноза в заднице? Следующий твой проступок прощаю. Вот так, можешь хоть трупы домой таскать, хоть… не знаю. Что тебе там еще в башку взбредет… Я бы их убил, правда. Но они тут, оба живы, — Леонид улыбнулся, будто не верил. — Глеб говорит, это как-то связано с кошкой.
— Врет, — заявил посерьезневший Никита.
***
«Очередное зверское убийство. Полиция отказывается комментировать. Сколько еще банда Чертей будет терроризировать людей? На этот раз они ворвались на завод, на котором производились освежители воздуха для машин, и убили всю рабочую бригаду. Десять безоружных человек»
Выпуск новостей остановился на паузе, на экране был цех, в котором работала полиция. Не было уже видно трупов, только кровь на цементном полу. Экран с выпуском снова стал маленьким, основную часть теперь занимал парень со светлым ежиком волос, но в черной маске на половину лица. Из-за маски его голос звучал приглушенно:
«Ага. Бедные рабочие, как жаль… Видите ли вы тут те самые коробки с елочками для машин? Нет, и я не вижу. Цех уже давно использовался не по назначению, и вот у нас статья журналиста «Будущего», где он рассказывает, как его возили в тот цех и угрожали пытками и расправой. Угрожали, демонстрируя что-то похожее на кровь по стенам. И возили, надо полагать, те самые «безвинные» рабочие. А знаете, что я нашел на этих рабочих? Михаил Груздев, отсидел за разбой и побои. Его жертву отключили от приборов из «экономии», у нас же нет в стране денег содержать людей в коме. Но это не убийство, что вы. У десяти из пятнадцати «рабочих» такие характеристики. Убийства, разбой, изнасилования. Ивлевка нервно курит! Каких «хороших» ребят Черти положили! Да вы что!»
— О, Калинин, — произнес Ник, ткнув в экран, на котором шло видео. — Надо было ему привет оставить.
Глеб шикнул и отодвинул планшет от него. Ослабший Ник не стал за ним тянуться. Леонид сидел на стуле рядом и тоже смотрел видео, собственно и планшет был его, хотя держал его Глеб.
«И знаете, что делали эти „хорошие” ребята в воскресенье в цеху? Лучше бы нам этого не знать. Но я подозреваю, что в этот раз в свою пыточную они затащили самих Чертей. В даркнете была фотография, которую приняли за подделку. Как раз в ту ночь она появилась: двое связанных в знакомых нам масках. Там же писали: „Сейчас посмотрим, насколько они бессмертные”. Что, посмотрели? Но я очень сомневаюсь, что эти ребята сами туда решили Чертей затащить. Тут начинается интересное. Человек, на которого этот цех и производство оформлены — обычный бомж из Рязани. Конечно ни сном ни духом, о том, что там что-то происходило. Ребята оказались хоть и не бессмертными, но такими же безликими и вроде как и без хозяина. Но хозяин у них есть, и если скоро Черти прирежут какого-нибудь „добропорядочного” предпринимателя, то любой дурак сможет два и два сложить, чтобы понять, что предприниматель нарвался сам.
На этом все. Ставьте лайки, снова выйдем с этим видео в топ и…»
— Тц. И он не знает, на кого они работали, — шикнул раздраженно Леонид.
— И ваших связей не хватает? — то ли издевался, то ли всерьез спрашивал Никита. — И правда, какие профессиональные ребята.
— Раз они так следы заметали, то это может вообще военные вам на хвост сели. Плохо, не хочу на каждое дело такие сюрпризы.
Глеб перемотал видео, и теперь смотрел без звука. Разглядывал, чем занималась на месте полиция.
— Мне кто-то войну объявил, не иначе, — закончил Леонид и планшет свой легко отобрал. Глеб остался такой же сгорбленный и задумчивый.
— Разве не нам? Чертям? — спросил Никита.
— Нет. Если кто-то вас трогает, то он на меня нарывается. Потому что прежде всего Черти — это я. Вы еще в детский сад ходили, когда я все это начинал. Глеб! Что с девушкой, она не попытается сбежать?
— Нет, — Глеб поднялся, начал протирать очки, лишь бы ни на кого не смотреть. — Ее все устраивает.
Глава 3
— Итак… Глеб сказал, что ты передала ему слова Вики. Слова той Вики, которую ты никогда не видела при жизни, и слова, которые она, будучи живой, сказать не могла, — закончил Леонид и уставился в глаза, не моргал даже, словно взглядом череп Еве просверлить пытался. Они сидели в комнате для совещаний, над плечом Евы замер Глеб, кроме них троих в комнате никого не было, дверь к тому же была заперта, чего раньше для совещаний не делалось. Ева взгляд отвела, попытавшись взглянуть на Глеба, но тот сейчас больше напоминал телохранителя, чем друга или… хотя бы лидера.
— Ева? — мягче окликнул Леонид, и Ева перевела взгляд снова на него. Злость клокотала внутри — она не понимала, зачем Глеб передал это главному. Ещё меньше понимала, зачем сама что-то ему сказала. Возможно, минутная слабость, когда избежала смерти и хотелось скорее отдать все долги. — Глеб?
— Я всё рассказал, — почти отрапортовал Глеб. Леонид так же мягко попросил его:
— Сядь. Чего как истукан… Глеб, почему Вика могла так сказать? Ты что-то ей сделал, за что мог себя винить? Я, конечно, в ваши отношения не лез, но всё же?
Ева почти злорадствовала. Вот так, попытался подставить её, теперь оправдывался сам… вовремя опомнилась: «Вот гнида!» Леонид ведь и пытался сделать так, чтобы она расслабилась. «Смотри, и ему достается». Играют тут с ней?!
— Я думаю, что Вика могла решить… — неуверенно заговорил Глеб, но сбился, замотал головой и начал заново: — Я винил себя в её смерти. Потому что я оставил её у того окна. Потому что я отдал приказ смотреть, не попытается ли цель сбежать. И она смотрела… в окно.
— Мог со мной поговорить, — снова холодно отозвался Леонид, откинувшись на спинку стула. — Я бы тебе сразу сказал. Раз она не заметила, как к ней подобрались, то, с твоим приказом или нет, она бы долго не протянула. Вика была не самой надёжной, она всё равно погибла бы.
— Так зачем вы её в команду взяли? — сквозь зубы процедил Глеб. Руки его вцепились в рукава рубашки.
— У меня выбора особо не было. На тот момент она подходила, я подумал, что… Глеб, не смотри так, пуля в голове лучше того, из чего я её вытащил.
— Мы, — отрезал Глеб. — Мы её вытащили.
— Мы, — без особого желания уступил Леонид. — Ты ведёшь себя так, будто я знал, как оно сложится. Все разные. Она была в той же ситуации, она убила двоих в одиночку. Я поздно понял, как ей в Чертях тяжело.
Ева думала о том, что если бы та самая Вика была жива, то Еву не вытащили бы тогда из машины. Её бы изнасиловали и убили с особой жестокостью, а тело спрятали бы так, что нашли его только археологи. При мысли об этом сейчас мурашки стройными рядами маршировали по спине.
— Ева, — снова переключился на неё Леонид. — Никто не будет говорить, что ты сумасшедшая. Где ты видела Вику? Где ты вообще «их» видишь?
Ева вгляделась в его лицо и поняла — да, не будут её считать сумасшедшей. Они не будут, а вот её мнение насчёт себя было ещё спорным. Она чувствовала себя как в детстве, когда они с друзьями рассказывали друг другу страшные истории, и сами не верили в то, во что верил слушатель.
— Во сне, — просто призналась Ева, потому что это ни к чему не обязывало. Ну приснилось ей. Всё в порядке, пока она сама в это не верит.
— Кого ещё ты видела в снах? — продолжал Леонид. Ева неуверенно пожала плечом:
— Да никого почти… я не знаю. Банду ту видела, которую мы убили. Один раз только…
— Рассказывай. Как это выглядит? На что похоже?
— Стеклянный гроб в чёрной воде, — выпалила Ева, словно назло говорила. Но, сказав уже, расслабилась и дальше пошло легче, ведь как на дуру на неё не смотрели. — И в воде этой есть кто-то. Цепляется за стекло, но я вижу только руки, слышу только голоса. Вика прямо… будто стояла напротив меня. Словно там было на чём стоять.
Зацепилась за удивлённый взгляд Глеба. Он не возмущался, он впитывал информацию, но если Леонид принимал её как что-то значимое, то Глеб как нечто фантастическое, но уже сотни раз доказанное очевидцами.
— Кроме этого тебе снятся сны? — продолжал Леонид. Ева отрицательно покачала головой. — Раньше снились? — Кивнула. — Ты можешь вызывать как-то тех, с кем хочешь поговорить?
— Это же бред, — криво усмехнулась Ева. Леонид помотал головой:
— Почему же? Ты же общалась с Кристиной. И она наверняка говорила тебе о своих способностях.
— Способностях? То, что её мужики хотят, так это не способность. Просто красивая девушка, хрупкая, открытая. Парни любят таких, — возразила Ева. Леонид снова отрицательно покачал головой. Теперь получалось, будто он ей про сны рассказывал, а она не верила. Глеб поджал губы и на его лице мелькнуло что-то, похожее на смущение.
— Может и любят. Но не настолько, чтобы десять изнасилований. Состоявшихся, не говоря уже о попытках. От неё в полиции заявления уже на пятом принимать перестали. Если бы я сюда её не забрал, её бы просто убили однажды.
Ева всё ещё для себя пыталась оправдать сказанное, и нашла к чему придраться:
— Она же такая открытая. Так не бывает. Она должна была в угол забиться и на улицу не выходить больше.
— Именно в таком состоянии я её и нашёл, — кивнул Леонид. Он говорил ровно, хоронил свою гордость под пластами спокойствия. — Общаться приходилось в противогазе, чтобы самого не понесло… Понимаешь, то, что она заперлась, её всё равно не спасало. У неё это волнами как, прости уж, месячные. И временами в дверь ломиться начинали, так устоять не могли. Я сделал из неё принцессу, посадил её в башню… Думал, что и принца ей подбросил, пока не увидел вас с Никитой в одной постели. Нанял лучшего психолога для неё — женщину, конечно же. Она и рисовать уже тут начала. Да и сама по себе она девушка сильная… В общем, удивительно, но можно.
— Ты не так долго с ней общаешься, — подал голос Глеб. — Не забывай — она смогла поладить с Ником. И она знает, что именно Ник делает. Но это правда, Кристина не просто красивая девушка. А тебе не просто снятся мёртвые.
— Ну, это тоже ещё доказать надо, — вдруг проявил скепсис Леонид. — В следующий раз попроси рассказать что-то, чего ты не знаешь.
— Разве Вики не достаточно? — растерянно спросил Глеб, повернувшись к начальнику.
— Нет. Мало ли, что вы тут уже успели рассказать. Это может быть и правда просто сон, но я склонен тебе верить.
— Не, погодите. Это сны. Всего-то сны. Так не должно быть, — Ева снова попыталась нервно улыбнуться. Леонид тяжело вздохнул, подвинул к Глебу планшет, закрывая тему, чтобы перейти к делу.
— Отдохните немного. В этот раз разведка. Есть один политик, не нравится он мне.
— Всего один? — неловко пошутил Глеб, ещё не отойдя от темы. Планшет включил, но перелистывал изображения спокойно, и как-то даже растерянно.
— Ну да, конкретно этот не нравится. Этот и те законы, что он проталкивает.
Глеб оторвался от материалов, открыл рот что-то возразить, вроде и отказаться, когда Леонид перебил:
— Да я не прошу его убивать. Я же говорю, отдохните. Просто понаблюдайте за ним. Присмотритесь к тому, как он работает. С кем он работает. Потом расскажите, как есть. Ничего не заметите — буду считать, что провалили задание.
— Пойди туда, не знаю куда… — проворчал Глеб. Фотографии и статьи уже изучала Ева. Принятые законы, поддержка разрабатывающихся, какие-то небольшие социальные дела и встречи для того, чтобы было за что хвалить в газетах. Человек выглядел харизматичным, средних лет, но пышущий энергией, да и улыбка на всех фото была приятной.
— Ну почему же. Я дам документы и скажу, когда и куда. А вы посмотрите, как он в доверие втирается. Настолько, что ему без связей всё подписывают.
— Завидно? — спросила Ева. Леонид вздохнул, сложил руки на животе, ответил бодро:
— Нет. Я тоже, как видишь, много полезного имею. Но вы присмотритесь, присмотритесь.
Когда они выходили из комнаты для совещаний, напротив, в коридоре, стоял Никита, опершись на стальную подставку капельницы. Из больницы его вернули недавно, и обитатели дома пока ещё ходили на цыпочках мимо него, так же на время освободили от дежурства.
— Кого убивать будете? — спросил Никита. По нему непонятно было, шутит он или всерьёз интересуется.
— Никого, — ответил Глеб.
— Как никого? Что, перевелись твари? Я новости смотрел. В Туле девятиклассника до смерти на стройке забили. Только в понедельник случилось.
— Не волнуйся, Никита, их уже посадили, ты до них не доберёшься, — Леонид говорил нехотя. Было ощущение, что на время восстановления после ранения Никита стал для него досадной помехой, нелюбимым сотрудником от которого и толку ноль, а разговаривать всё равно надо.
— Ну так и что? Перевелись гниды?
— Никита, прекрати. Это важнее, — возразил Леонид и к выходу поспешил чуть быстрее, чем обычно. Глеб выглядел немного растерянным, и это беспокойство передалось и Еве.
— Такого раньше не было? — спросила она.
— Бывало. Да, бывало… но цель слишком старая для нового чёрта. Да и мы пока все живы…
— О да, друг. Я знаю, ты бы с радостью закопал меня с остальными на заднем дворе, — напоследок добавил Никита и медленно, будто старик, поплёлся по коридору. По лестнице он обычно забирался минут пятнадцать. Собственно, его никто и не просил спускаться. Еду бы ему приносили, не выходи он на кухню. Но Никита вёл себя так, будто он не ранен. Либо будто его рана не помешает ему оспорить место главного психа в этом доме.
Ева внимательно прислушивалась и, дождавшись хлопка входной двери, развернулась к Глебу. Он как раз собирался куда-то идти, но Ева остановила, поставив руку на стену напротив него.
— Ты сдал меня.
— Начинается… Это может нам помочь, — развёл руками Глеб. У Ника прямо глаза загорелись, он передумал уходить:
— Да! Именно! Он и меня постоянно сдаёт!
— Когда ты части трупов домой таскаешь?! — повысив голос, спросила Ева, и Никита поднял руки, сдаваясь.
— Это полезная информация, — снова попытался Глеб. Ева резко повернулась к нему:
— И ты в неё веришь?! Веришь в то, что я сказала?
— Да.
— А я соврала! Не было никакой Вики! Просто я видела, что ты из-за этого с ума сходишь, и решила… подшутить! Понял? Развести тебя решила на какие-то эмоции! В доверие втереться! А ты поверил!..
— Слушай, — Глеб говорил по-прежнему спокойно. — Я не верю, что ты вообще была в состоянии заметить, что кого-то что-то тут гнетёт, или так внимательно за нами всеми наблюдала. По мне, так сначала замкнулась в себе, и если бы я не сказал, что меня это грызло, если бы Вика тебе не сказала…
— Да не было никакой Вики! — выкрикнула Ева так, что с заднего двора стали вторить ей собаки. Глеб вздохнул, развёл руками:
— Как скажешь. Сейчас нам это не нужно, а тебе даст время привыкнуть к этой мысли. Я пойду, успокою собак.
Ева совершенно забыла, что рядом ещё находился Никита. Стояла, уставившись в пол и пытаясь себя успокоить.
