Ничего, ребята вроде не глупые, а главное, не злые, не зазнайки, коммуникабельные. То что жизни учатся, пусть и в таком возрасте – хорошо, ничего, должны справится. Да и приоритеты с опытом выровняются, дело наживное.
Кот сквозь полудрёму услышал много нового, может даже любопытного. Впрочем, если считать всё, что слышат питомцы рядом с людьми... Главное, хозяйке с ним было хорошо, даже общаться с этой девушкой, от которой неприятно пахло какой-то химией. А ведь никто из детей, находясь рядом, уже третий час его не гладил! Непорядок.
Кот встрепенулся и открыл глаза... Эти любопытные чёрные и белые фигурки, которые люди откладывают в сторону... Их, наверное, интересно было бы "погонять", катаются очень даже завлекательно... Если, к примеру, во-он ту, заманчиво блестящую полированным боком, фигурку аккуратно стянуть лапой на пол и половить... Надо бы попробовать... Кот расчётливо смотрел в сторону шахмат. По этому взгляду можно было догадаться о его намерениях вернее, чем если бы он проговорил это вслух человеческим языком. Но его никто не заметил.
Через несколько минут проводник, идущий закрывать санузлы перед станционной санитарной зоной, едва не растянулся, споткнувшись о натянутый поперек прохода кошачий поводок. В купе творилось что-то невообразимое. Трое разнополых детей и двое взрослых мужчин совершенно бесшумно собирали под столиком и сиденьями раскатившиеся шахматные фигурки, а кот, стоящий задними лапами на сиденье, передними катал сиротливо оставленного чёрного шахматного короля по доске.
Две молодые женщины на боковых местах (хотя, одна из них была постарше) в это время о чём-то увлечённо беседовали за чаем. Проводник пару минут тому сам его заваривал той, что помоложе. И просто не обращали внимания на творившийся сбоку беспорядок...
– Через двадцать минут станция, вы просили напомнить, – проговорил проводник, и пошёл дальше, качая головой. Возня за его спиной усилился, перерастая в настоящий хаос. Кот удовлетворённо урчал. Ровно пока его спешно не стали паковать в корзину. Вместе с шахматами.
Проверяя билеты входящих пассажиров, проводник услышал:
– Стоп, а где пелёнка? Вы её под сиденьем не забыли?
– Нет, забрали.
– Куда?
– Где-то в сумке, в кулёчке.
– Надеюсь, не с продуктами?
– Нет, вот она, сейчас выброшу.
Он только улыбнулся: молодая семья, дети... Его годовалая внучка тоже часто пачкает пелёнки. Потом спохватился: стоп, ехавшие дети уже далеко не маленькие, совсем не в том возрасте, когда такие казусы в норме вещей, какая пелёнка? Складывая билеты задумчиво окинул взглядом новых пассажиров: тоже семья, детей правда двое, но места те же. Лето... И тут увидел в руках у девочки большую, круглую корзину. В ней сидела кошка и копошилось трое котят. Рейс обещал пройти нескучно...
В саму деревню доехали спокойно. Родители заранее договорились со знакомым шофёром и тот их уже ждал со своим микроавтобусом. Питомец немного понервничал уже у ворот: соседские цепные псы, заливистым лаем встретившие позабытых за зиму людей, здорово его испугали. Но хозяева рядом не дали впасть в панику, а собаки вскоре, всё же признав приезжих, успокоились и больше не пугали честного домашнего кота. Впрочем, на него они внимания не обращали изначально: много тут таких носится.
Из открытой двери дома тянуло каким-то неприятным запахом, огуречным рассолом вперемешку с чем-то вонючим. Пожав плечами, взрослые подняли щеколду на двери из сеней в прихожую (по совместительству - кухню). Из едва приоткрывшейся, на уровне колена внезапно протиснулась изгваженная в чём-то грязном распушенная морда, и с истошным "М-а-у-У-У-У" молнией бросилась во двор, явив на свет большого, но отощавшего пятнистого кота. Цвет было не разглядеть из-за налипшей на шерсть паутины и пыли. А следом, из двери кухни усилился и неприятный запах.
Дети с питомцем были во дворе, и смогли увидеть лишь смазанную тень, вылетевшую из двери и тут же исчезнувшею за углом дома. Родители разбирались сами, убрали изгаженную тряпку у помойного ведра, нашли перевёрнутый бутылёк с остатками солёных огурцов и надгрызенной, сорванной капроновой крышкой, сами проветривали, отмывали пол оставленной в прошлый приезд водой из ведра...
Детали происшествия выяснились лишь с приходом родственницы, живущая в доме рядом. Дело было приблизительно так. Недели за полторы она заходила в дом, взять закаточный ключ. Она, с позволения хозяев, часто им пользовалась. Новый ключ с авто-поджимом был гораздо удобнее старых, где надо было постоянно вертеть рукоять. При большом объёме консервации это критично, а как раз пошли первые ягоды.
Судя по всему, именно тогда соседский, матёрый кот и пробрался в приоткрытую дверь. Родственница запирая входную дверь услышала шебуршание, и ещё подумала: "мыши, наверное. Яду бы насыпать, но нельзя, из города хвостатого любимца привезут – отравится чего доброго". Так он и остался взаперти. Хорошо ещё, что папа приезжавший в мае, оставил полное ведро воды в кухне. Мыши, если они и остались в доме, наверняка перебрались из кухни куда подальше от голодного зверя. Хотя может, он и выловил парочку, следов всё равно не осталось. Вот и грызло бедное животное солёные огурцы, добытые собственными лапами и зубами из стеклянного бутылька...
Кота выгуливали. Старший сын, крепко держал поводок и ходил следом за пристёгнутым питомцем по сельскому двору. Двойнята были рядом.
Животное впервые было в деревне после длительного перерыва, если бы речь шла о человеке, можно было бы сказать, что он всю свою сознательную жизнь провёл в городской квартире. Соседки по улице, разменявшие шестой а то и восьмой десяток лет, уже по третьему, а кто и по пятому разу шли "за хлебом", "на почту", ещё куда-то. Мотивация поражала своим многообразием. Останавливались уже около третьего двора, передорожив подругу и... Чинно общались. Столь почтенные женщины могли лишь светски общаться, никаких сплетен! Потом поворачивали обратно, глазели, и снова... общались. О привезённом из города, и выгуливаемом под присмотром аж троих детей звере. Каких только версий при этом не было высказано: и что это комнатная собачка, привезённая из-за самой границы, и щенок овчарки, и детёныш экзотического... (здесь мнения делились, и были методически перечислены все известные, и даже легендарные виды млекопитающих, в том числе далеко не хищных). Самое интересное, они с первого взгляда узнавали кота, непривычной, смутно знакомой расцветки, но не верили собственным глазам: "С чего бы это коту быть на поводке? Да быть того не может!". Но, в конце концов, очевидное победило невероятное, и все уважаемые соседи, как минимум, на этой улице, сошлись во мнении: "Ох уж эти городские, придумают же!".
А дети с котом тем временем обследовали все уголки усадьбы, не подозревая, какой фурор производит их поведение в местном обществе. Кота приходилось оттаскивать от забора, выпутывать из кустов малинника, но в общем ознакомление прошло без неожиданностей. Зверь словно бы узнавал давно забытые вещи, хотя ребята точно знали, что эту крапиву, обогнутую по широкой дуге, он увидел впервые в жизни, да и шарахнулся от полосатого шмеля, испугавшись его, пожалуй, сильнее чем собаки. А вот большую чёрную муху попытался поймать, да вот незадача: поводок зацепился за шип крыжовника, и в самый ответственный момент не дал прыгнуть. Он пожевал стебелёк спорыша, внимательно принюхался к начинавшей цвести мяте, но потом из светло-сиреневого соцветия вылетела какая-то мошка, и кот забавно отфыркивался от прилипшего к носу насекомого. Долго играл с громадным, аж бордовым, жуком-рогачом размером с детскую ладошку, если считать "рога". Его нашли у задней стены сарая, возле ограды. Жук вцепился лапками в кошачью пятерню, и питомец с удивлённым выражением морды принюхался, а потом долго пытался сбросить зацепившееся насекомое. В итоге, жук немного поболтался, вися задней лапой на кошачьем когте, шлёпнулся возле щели в досках забора, и споро заполз в укрытие.
Но родители навели порядок в доме, и пора было идти внутрь. К тому же, на улице хмурилось, как бы дождя не было.
Пока дети то ли поздно обедали, то ли рано ужинали, папа занялся старым ламповым телевизором. Кот за ним наблюдал. В городе он уже видел телевизор, но он был транзисторный, и ему никак не получалось заглянуть во внутрь. Не то что бы его сильно туда тянуло, но еле слышные потрескивания изнутри, собственная шевелящаяся шерсть при приближении не могли не заинтересовать любопытного зверя. Сейчас он сидел в метре от прибора, и внимательно глядел.
Мужчина достал из сумки с трудом найденный на радиорынке, вот уже несколько десятилетий как снятый с производства, пентод. Развернул поролон, в который тот был аккуратно упакован, поднёс к гнезду октальный цоколь, совместил с ключом и аккуратно вставил на место. В деревне телевизор ловил с трудом, гетеродин капризничал при перемене погоды, требуя ручной подстройки. Да и с массивной антенной пришлось долго "играться", пока с местным радиолюбителем удалось направить её на ближайшую телевышку, в облцентре, расстояние до которого превышало сто километров. И то, более менее приемлемый сигнал получилось получить лишь после заземления антенны шлейфом. Изначально думали сделать заземлённый штекер, но решили поэкспериментировать - и не прогадали. Антенная мачта представляла собой шест, возвышавшийся вровень с плодовыми деревьями сада. Хорошо, что усадьба была обитаема, в противном случае больше десяти метров медного коаксиального кабеля, да ещё и приличный отрезок медного провода заземления, "чистого" сечения в три с половиной миллиметра, это не считая самой, далеко не простой антенны, стали бы сильным искушением для односельчан. А прошлой осенью одна из радиоламп приказала долго жить. Это было тем более обидно, что старенький, но надёжный телевизор позволял принимать сигнал с областной телевышки. Большинство соседей довольствовалось районным ретранслятором, передававшим лишь три основных канала.
Не устанавливая крышку, щёлкнули тумблером. Ровно загудел стабилизатор в металлическом корпусе, тускло засветились лампы. С неслышным человеку свистом, начал прогреваться кинескоп. Кот насторожился и напрягся, с трудом сдерживая недовольный рык. Его и так последние пол часа беспокоило статическое электричество. Где-то, уже недалеко, приближалась первая в его жизни гроза, а тут мало того, что неприятное ощущение усилилось, так ещё и этот свист... Удовлетворённо хмыкнув, мужчина стал привинчивать крышку, а кот возмущённо фыркнул, обтрусился, как от воды, и побежал к хозяйке, гладиться. Искры в шерсти неприятно пощипывали, и от них следовало немедленно избавиться.
Дети как раз успели поесть и обрадованно усесться перед телевизором, когда по крыше ударили первые тяжёлые капли, предвестники сильного ливня. За окном, пока ещё слабо, пророкотал гром.
– Мультики отменяются, будем диафильм под пластинку смотреть, – проговорил папа, выключая телевизор и вынимая штекер антенны из приёмника.
Родители достали механический патефон, иглы к нему, хранившиеся отдельно, ящик с пластинками в плотных, цветастых конвертах, диапроектор и коробку с алюминиевыми, капроновыми, пластиковыми и даже картонными коробочками диафильмов. Старший сын споро крепил снежно-белую простыню к ковру на стене, готовил экран. В принципе, было не намного хуже мультика. Запускалась виниловая пластинка со сказкой, одновременно включали диафильм, и кто-то из взрослых, по мере рассказа, прокручивал кадры. Диафильмов, конечно, было больше чем пластинок, и тогда кто-то из родителей начитывал текст с экрана. Жалко, конечно, что не удалось телевизор посмотреть, но гроза. Никто и не подумал пререкаться. Мама с папой очень строго объясняли правила безопасности.
Успели просмотреть половину сказки, когда свет мягко погас. На электроподстанции сработала грозовая автоматика, обесточив деревню. Зажгли керосиновую лампу, свечи. Дослушали пластинку. Стали готовиться ко сну. Всё это время кот не слазил с рук. Если при включённом рядом электроприборе он ощущал, как будто по коже пробегали мурашки, то когда сверкала молния, каждая шерстинка от самой мордочки и до кончика серого хвоста норовила вздыбиться. И когда следовал раскат грома, казалось, он бил по натянутым, как струна, нервам животного. Заставлял пригибать уши, и дрожа прижиматься к человеку. Поглаживание рукой успокаивало его, не в последнюю очередь, снимая статический разряд с шерсти.
Люди уснули быстро. Дорога, обилие свежего воздуха, шум дождя за окном... Кот долго сидел прикрыв глаза под одеялом у спины хозяина. Там было жарковато, но спокойнее. Однако промежутки между молниями и громом стали удлинятся, гроза уходила. Зверь выскользнул наружу. Кто-то из двойнят шёпотом, еле слышно, считал секунды: дети уже знали, как определить расстояние до удара молнии по временной разнице между вспышкой и звуком. Кот подобрался ближе, это была девочка. Он немного посопел, вскочил к ней, протолкнулся под руку, свернулся клубком и тихонько заурчал. Ребёнок рассеяно потеребил кошачий загривок рукой, проваливаясь в сон. Следом затих и кот.
Утро следующего дня встречали кто как. Мама с отцом проснулись очень рано, свежими и отдохнувшими. Дети с трудом оторвались от подушек ближе к полудню. Кот вообще вставал несколько раз, оббегал открытые комнаты, прислушивался, лакал оставленное в блюдечке молоко и снова укладывался дремать. Каждый раз в другую кровать. А сейчас он лениво развалился в кресле, и только иногда принюхивался к запахам готовящейся еды из кухни. Вот как кушать подадут, так он и встанет, не раньше.
Почти весь день провели почти не выходя из дома. На огороде было вязко, в саду – просто мокро. Нет, свежей клубники и садовой земляники, налившейся соком после дождя, мама принесла, но так она и росла у самого дома. Кот тоже пару раз выглядывал за порог, мочил усы в росе с травы, пробовал влагу лапкой, зябко передёргивался и вприпрыжку убегал в дом. И даже воробьи, порхавшие с ветки на ветку тут же, на кусте калины у самого порога, его не прельщали продолжить прогулку. Хотя на ласточек, молнией вылетавших из гнезда под крышей и тут же возвращавшихся, он поглядывал весьма заинтересовано. Близилось время проклёвывания птенцов, и птицы подкармливались мошкарой, вившейся во влажном воздухе, по очереди согревая яйца в причудливо вылепленном гнезде.
Приходила подруга хозяев, принесла свежего молока. Присела поболтать и посмотреть на выросшего котёнка. Рассказала, что дети соседей забрали и "папу", и "сестричку" их питомца в город. Оставили взамен стерилизованную "кирпичную" кошечку, из приюта. Соседи теперь не знали, что с ней и делать. Кошка была болезненной, а деревенский ветеринар занимался лишь копытными животными. Она боялась домашних птиц, дворовых собак, а как-то увидев то ли крысу, то ли мышь, вообще с громким воем удрала на чердак. Хозяйка покивала головой, гадая про себя, сколько из рассказанного – правда, потом решила не забивать голову, и стала делиться новостями сама.
Дети, припомнив вчерашний случай с соседским котом, давали пробовать питомцу непривычные овощи. Есть солёные огурцы, помидоры и капусту он категорически отказался.
Кот сквозь полудрёму услышал много нового, может даже любопытного. Впрочем, если считать всё, что слышат питомцы рядом с людьми... Главное, хозяйке с ним было хорошо, даже общаться с этой девушкой, от которой неприятно пахло какой-то химией. А ведь никто из детей, находясь рядом, уже третий час его не гладил! Непорядок.
Кот встрепенулся и открыл глаза... Эти любопытные чёрные и белые фигурки, которые люди откладывают в сторону... Их, наверное, интересно было бы "погонять", катаются очень даже завлекательно... Если, к примеру, во-он ту, заманчиво блестящую полированным боком, фигурку аккуратно стянуть лапой на пол и половить... Надо бы попробовать... Кот расчётливо смотрел в сторону шахмат. По этому взгляду можно было догадаться о его намерениях вернее, чем если бы он проговорил это вслух человеческим языком. Но его никто не заметил.
***
Через несколько минут проводник, идущий закрывать санузлы перед станционной санитарной зоной, едва не растянулся, споткнувшись о натянутый поперек прохода кошачий поводок. В купе творилось что-то невообразимое. Трое разнополых детей и двое взрослых мужчин совершенно бесшумно собирали под столиком и сиденьями раскатившиеся шахматные фигурки, а кот, стоящий задними лапами на сиденье, передними катал сиротливо оставленного чёрного шахматного короля по доске.
Две молодые женщины на боковых местах (хотя, одна из них была постарше) в это время о чём-то увлечённо беседовали за чаем. Проводник пару минут тому сам его заваривал той, что помоложе. И просто не обращали внимания на творившийся сбоку беспорядок...
– Через двадцать минут станция, вы просили напомнить, – проговорил проводник, и пошёл дальше, качая головой. Возня за его спиной усилился, перерастая в настоящий хаос. Кот удовлетворённо урчал. Ровно пока его спешно не стали паковать в корзину. Вместе с шахматами.
***
Проверяя билеты входящих пассажиров, проводник услышал:
– Стоп, а где пелёнка? Вы её под сиденьем не забыли?
– Нет, забрали.
– Куда?
– Где-то в сумке, в кулёчке.
– Надеюсь, не с продуктами?
– Нет, вот она, сейчас выброшу.
Он только улыбнулся: молодая семья, дети... Его годовалая внучка тоже часто пачкает пелёнки. Потом спохватился: стоп, ехавшие дети уже далеко не маленькие, совсем не в том возрасте, когда такие казусы в норме вещей, какая пелёнка? Складывая билеты задумчиво окинул взглядом новых пассажиров: тоже семья, детей правда двое, но места те же. Лето... И тут увидел в руках у девочки большую, круглую корзину. В ней сидела кошка и копошилось трое котят. Рейс обещал пройти нескучно...
Глава 3.ч.2.
В саму деревню доехали спокойно. Родители заранее договорились со знакомым шофёром и тот их уже ждал со своим микроавтобусом. Питомец немного понервничал уже у ворот: соседские цепные псы, заливистым лаем встретившие позабытых за зиму людей, здорово его испугали. Но хозяева рядом не дали впасть в панику, а собаки вскоре, всё же признав приезжих, успокоились и больше не пугали честного домашнего кота. Впрочем, на него они внимания не обращали изначально: много тут таких носится.
Из открытой двери дома тянуло каким-то неприятным запахом, огуречным рассолом вперемешку с чем-то вонючим. Пожав плечами, взрослые подняли щеколду на двери из сеней в прихожую (по совместительству - кухню). Из едва приоткрывшейся, на уровне колена внезапно протиснулась изгваженная в чём-то грязном распушенная морда, и с истошным "М-а-у-У-У-У" молнией бросилась во двор, явив на свет большого, но отощавшего пятнистого кота. Цвет было не разглядеть из-за налипшей на шерсть паутины и пыли. А следом, из двери кухни усилился и неприятный запах.
Дети с питомцем были во дворе, и смогли увидеть лишь смазанную тень, вылетевшую из двери и тут же исчезнувшею за углом дома. Родители разбирались сами, убрали изгаженную тряпку у помойного ведра, нашли перевёрнутый бутылёк с остатками солёных огурцов и надгрызенной, сорванной капроновой крышкой, сами проветривали, отмывали пол оставленной в прошлый приезд водой из ведра...
***
Детали происшествия выяснились лишь с приходом родственницы, живущая в доме рядом. Дело было приблизительно так. Недели за полторы она заходила в дом, взять закаточный ключ. Она, с позволения хозяев, часто им пользовалась. Новый ключ с авто-поджимом был гораздо удобнее старых, где надо было постоянно вертеть рукоять. При большом объёме консервации это критично, а как раз пошли первые ягоды.
Судя по всему, именно тогда соседский, матёрый кот и пробрался в приоткрытую дверь. Родственница запирая входную дверь услышала шебуршание, и ещё подумала: "мыши, наверное. Яду бы насыпать, но нельзя, из города хвостатого любимца привезут – отравится чего доброго". Так он и остался взаперти. Хорошо ещё, что папа приезжавший в мае, оставил полное ведро воды в кухне. Мыши, если они и остались в доме, наверняка перебрались из кухни куда подальше от голодного зверя. Хотя может, он и выловил парочку, следов всё равно не осталось. Вот и грызло бедное животное солёные огурцы, добытые собственными лапами и зубами из стеклянного бутылька...
***
Кота выгуливали. Старший сын, крепко держал поводок и ходил следом за пристёгнутым питомцем по сельскому двору. Двойнята были рядом.
Животное впервые было в деревне после длительного перерыва, если бы речь шла о человеке, можно было бы сказать, что он всю свою сознательную жизнь провёл в городской квартире. Соседки по улице, разменявшие шестой а то и восьмой десяток лет, уже по третьему, а кто и по пятому разу шли "за хлебом", "на почту", ещё куда-то. Мотивация поражала своим многообразием. Останавливались уже около третьего двора, передорожив подругу и... Чинно общались. Столь почтенные женщины могли лишь светски общаться, никаких сплетен! Потом поворачивали обратно, глазели, и снова... общались. О привезённом из города, и выгуливаемом под присмотром аж троих детей звере. Каких только версий при этом не было высказано: и что это комнатная собачка, привезённая из-за самой границы, и щенок овчарки, и детёныш экзотического... (здесь мнения делились, и были методически перечислены все известные, и даже легендарные виды млекопитающих, в том числе далеко не хищных). Самое интересное, они с первого взгляда узнавали кота, непривычной, смутно знакомой расцветки, но не верили собственным глазам: "С чего бы это коту быть на поводке? Да быть того не может!". Но, в конце концов, очевидное победило невероятное, и все уважаемые соседи, как минимум, на этой улице, сошлись во мнении: "Ох уж эти городские, придумают же!".
***
А дети с котом тем временем обследовали все уголки усадьбы, не подозревая, какой фурор производит их поведение в местном обществе. Кота приходилось оттаскивать от забора, выпутывать из кустов малинника, но в общем ознакомление прошло без неожиданностей. Зверь словно бы узнавал давно забытые вещи, хотя ребята точно знали, что эту крапиву, обогнутую по широкой дуге, он увидел впервые в жизни, да и шарахнулся от полосатого шмеля, испугавшись его, пожалуй, сильнее чем собаки. А вот большую чёрную муху попытался поймать, да вот незадача: поводок зацепился за шип крыжовника, и в самый ответственный момент не дал прыгнуть. Он пожевал стебелёк спорыша, внимательно принюхался к начинавшей цвести мяте, но потом из светло-сиреневого соцветия вылетела какая-то мошка, и кот забавно отфыркивался от прилипшего к носу насекомого. Долго играл с громадным, аж бордовым, жуком-рогачом размером с детскую ладошку, если считать "рога". Его нашли у задней стены сарая, возле ограды. Жук вцепился лапками в кошачью пятерню, и питомец с удивлённым выражением морды принюхался, а потом долго пытался сбросить зацепившееся насекомое. В итоге, жук немного поболтался, вися задней лапой на кошачьем когте, шлёпнулся возле щели в досках забора, и споро заполз в укрытие.
Но родители навели порядок в доме, и пора было идти внутрь. К тому же, на улице хмурилось, как бы дождя не было.
***
Пока дети то ли поздно обедали, то ли рано ужинали, папа занялся старым ламповым телевизором. Кот за ним наблюдал. В городе он уже видел телевизор, но он был транзисторный, и ему никак не получалось заглянуть во внутрь. Не то что бы его сильно туда тянуло, но еле слышные потрескивания изнутри, собственная шевелящаяся шерсть при приближении не могли не заинтересовать любопытного зверя. Сейчас он сидел в метре от прибора, и внимательно глядел.
Мужчина достал из сумки с трудом найденный на радиорынке, вот уже несколько десятилетий как снятый с производства, пентод. Развернул поролон, в который тот был аккуратно упакован, поднёс к гнезду октальный цоколь, совместил с ключом и аккуратно вставил на место. В деревне телевизор ловил с трудом, гетеродин капризничал при перемене погоды, требуя ручной подстройки. Да и с массивной антенной пришлось долго "играться", пока с местным радиолюбителем удалось направить её на ближайшую телевышку, в облцентре, расстояние до которого превышало сто километров. И то, более менее приемлемый сигнал получилось получить лишь после заземления антенны шлейфом. Изначально думали сделать заземлённый штекер, но решили поэкспериментировать - и не прогадали. Антенная мачта представляла собой шест, возвышавшийся вровень с плодовыми деревьями сада. Хорошо, что усадьба была обитаема, в противном случае больше десяти метров медного коаксиального кабеля, да ещё и приличный отрезок медного провода заземления, "чистого" сечения в три с половиной миллиметра, это не считая самой, далеко не простой антенны, стали бы сильным искушением для односельчан. А прошлой осенью одна из радиоламп приказала долго жить. Это было тем более обидно, что старенький, но надёжный телевизор позволял принимать сигнал с областной телевышки. Большинство соседей довольствовалось районным ретранслятором, передававшим лишь три основных канала.
Не устанавливая крышку, щёлкнули тумблером. Ровно загудел стабилизатор в металлическом корпусе, тускло засветились лампы. С неслышным человеку свистом, начал прогреваться кинескоп. Кот насторожился и напрягся, с трудом сдерживая недовольный рык. Его и так последние пол часа беспокоило статическое электричество. Где-то, уже недалеко, приближалась первая в его жизни гроза, а тут мало того, что неприятное ощущение усилилось, так ещё и этот свист... Удовлетворённо хмыкнув, мужчина стал привинчивать крышку, а кот возмущённо фыркнул, обтрусился, как от воды, и побежал к хозяйке, гладиться. Искры в шерсти неприятно пощипывали, и от них следовало немедленно избавиться.
***
Дети как раз успели поесть и обрадованно усесться перед телевизором, когда по крыше ударили первые тяжёлые капли, предвестники сильного ливня. За окном, пока ещё слабо, пророкотал гром.
– Мультики отменяются, будем диафильм под пластинку смотреть, – проговорил папа, выключая телевизор и вынимая штекер антенны из приёмника.
Родители достали механический патефон, иглы к нему, хранившиеся отдельно, ящик с пластинками в плотных, цветастых конвертах, диапроектор и коробку с алюминиевыми, капроновыми, пластиковыми и даже картонными коробочками диафильмов. Старший сын споро крепил снежно-белую простыню к ковру на стене, готовил экран. В принципе, было не намного хуже мультика. Запускалась виниловая пластинка со сказкой, одновременно включали диафильм, и кто-то из взрослых, по мере рассказа, прокручивал кадры. Диафильмов, конечно, было больше чем пластинок, и тогда кто-то из родителей начитывал текст с экрана. Жалко, конечно, что не удалось телевизор посмотреть, но гроза. Никто и не подумал пререкаться. Мама с папой очень строго объясняли правила безопасности.
Успели просмотреть половину сказки, когда свет мягко погас. На электроподстанции сработала грозовая автоматика, обесточив деревню. Зажгли керосиновую лампу, свечи. Дослушали пластинку. Стали готовиться ко сну. Всё это время кот не слазил с рук. Если при включённом рядом электроприборе он ощущал, как будто по коже пробегали мурашки, то когда сверкала молния, каждая шерстинка от самой мордочки и до кончика серого хвоста норовила вздыбиться. И когда следовал раскат грома, казалось, он бил по натянутым, как струна, нервам животного. Заставлял пригибать уши, и дрожа прижиматься к человеку. Поглаживание рукой успокаивало его, не в последнюю очередь, снимая статический разряд с шерсти.
Люди уснули быстро. Дорога, обилие свежего воздуха, шум дождя за окном... Кот долго сидел прикрыв глаза под одеялом у спины хозяина. Там было жарковато, но спокойнее. Однако промежутки между молниями и громом стали удлинятся, гроза уходила. Зверь выскользнул наружу. Кто-то из двойнят шёпотом, еле слышно, считал секунды: дети уже знали, как определить расстояние до удара молнии по временной разнице между вспышкой и звуком. Кот подобрался ближе, это была девочка. Он немного посопел, вскочил к ней, протолкнулся под руку, свернулся клубком и тихонько заурчал. Ребёнок рассеяно потеребил кошачий загривок рукой, проваливаясь в сон. Следом затих и кот.
Глава 4.ч.2.
Утро следующего дня встречали кто как. Мама с отцом проснулись очень рано, свежими и отдохнувшими. Дети с трудом оторвались от подушек ближе к полудню. Кот вообще вставал несколько раз, оббегал открытые комнаты, прислушивался, лакал оставленное в блюдечке молоко и снова укладывался дремать. Каждый раз в другую кровать. А сейчас он лениво развалился в кресле, и только иногда принюхивался к запахам готовящейся еды из кухни. Вот как кушать подадут, так он и встанет, не раньше.
Почти весь день провели почти не выходя из дома. На огороде было вязко, в саду – просто мокро. Нет, свежей клубники и садовой земляники, налившейся соком после дождя, мама принесла, но так она и росла у самого дома. Кот тоже пару раз выглядывал за порог, мочил усы в росе с травы, пробовал влагу лапкой, зябко передёргивался и вприпрыжку убегал в дом. И даже воробьи, порхавшие с ветки на ветку тут же, на кусте калины у самого порога, его не прельщали продолжить прогулку. Хотя на ласточек, молнией вылетавших из гнезда под крышей и тут же возвращавшихся, он поглядывал весьма заинтересовано. Близилось время проклёвывания птенцов, и птицы подкармливались мошкарой, вившейся во влажном воздухе, по очереди согревая яйца в причудливо вылепленном гнезде.
Приходила подруга хозяев, принесла свежего молока. Присела поболтать и посмотреть на выросшего котёнка. Рассказала, что дети соседей забрали и "папу", и "сестричку" их питомца в город. Оставили взамен стерилизованную "кирпичную" кошечку, из приюта. Соседи теперь не знали, что с ней и делать. Кошка была болезненной, а деревенский ветеринар занимался лишь копытными животными. Она боялась домашних птиц, дворовых собак, а как-то увидев то ли крысу, то ли мышь, вообще с громким воем удрала на чердак. Хозяйка покивала головой, гадая про себя, сколько из рассказанного – правда, потом решила не забивать голову, и стала делиться новостями сама.
Дети, припомнив вчерашний случай с соседским котом, давали пробовать питомцу непривычные овощи. Есть солёные огурцы, помидоры и капусту он категорически отказался.
