Юлия раздумывала несколько мгновений, затем кивнула и встала.
— Учтите, — сказала она, — я очень сомневаюсь, что удастся найти что-либо, проливающее свет на его побочные занятия в Аркадии. Во всяком случае, я на это не рассчитываю.
* * *
Отель «Магнат»
«Имейте в виду, Малло, — писал генерал Николаки, — со своей стороны мы готовы оказать идеологическую поддержку. Если дело затянется, немедленно сообщите мне». Конверт был запечатан особой печатью, вскрыть его без ущерба для содержимого мог только Ференц, который так и сделал, едва оказался в своем номере, и теперь задумчиво разглаживал на столе листок бумаги, покрытый мелкими ровными строчками.
Сержант Рудольф Синовац, которому пришлось выслушивать сегодня претензии господина Малло, с вежливой полуулыбкой сообщил, что, увы, пока еще никак нельзя закрыть дело за отсутствием состава преступления, поскольку ведутся следственные мероприятия, и полиция Аркадии обязана проявлять бдительность в эти неспокойные времена. Он, сержант Рудольф Синовац, искренне разделяет чувства господина Малло, однако господин Малло также должен понимать, что за четыре дня преступления, если таковые случились, не расследуются, даже если это не преступление, а несчастный случай.
Что-что, а это Ференц понимал прекрасно. Беспокоили его больше намеки сержанта о том, что-де не от пожара вовсе умер Карл Джарвис. Да и вообще, обстоятельства этого дела подозрительны сверх всякой меры, не будет человек прятаться под псевдонимом, если он честный и порядочный гражданин. Но сильнее всего раздражала невозможность просмотреть материалы дела. Бездействие убивало.
Хотя, кажется, бездействовал только он один. Профессор Довилас отдавал научные и общественные долги на конференции, дядя предавался ностальгии, гуляя по Аркадии, даже Юлия уже успела обзавестись знакомыми.
Кстати о знакомствах. Ференц бросил взгляд на часы. Господин Андрэ Бенар обещал прийти в семь, и если он пунктуален, то уже три минуты должен ждать внизу.
Ференц недолюбливал репортеров, как, впрочем, и многие его коллеги. Не знающие ни деликатности, ни совести охотники за сенсациями доставляли массу неприятных моментов и полиции, и Службе.
— Только писаки нам не хватало, — сказал он, досадливо поморщившись, когда сестра рассказала за обедом о новом знакомом. — Что ему надо?
— То же, что и другим — удачную статью, — пожала плечами Юлия. — Но наши интересы в какой-то мере совпадают. По крайней мере, сейчас.
— О чем ты говоришь, сестренка, у нас не может быть общих интересов с вендорским репортером.
— Карел, — коротко сказала Юлия, откладывая в сторону вилку и нож. — Он сказал, что нашего брата, возможно, убили. Что ведет собственное расследование и уже кое-что обнаружил. Боже, Ференц, как ты можешь есть в такой момент!
— Очень даже могу, и тебе советую, сейчас как никогда нужны силы. Я встречусь с этим…как там его, господином Бенаром. Посмотрим, что он знает, или думает, что знает.
Юлия вздохнула, кивнула и снова взялась за приборы.
Будь это кто-то другой, Ференц скорее всего отмел бы это предложение сразу: семейные дела должны оставаться в семье. Но сестре он доверял, и если Юлия считает, что репортер может оказаться полезен, с ним стоит встретиться и проверить, не пытается ли писака пустить пыль им в глаза. В конце концов, своей интуиции он тоже привык верить.
Приготовившись немедленно испытать неприязнь к наглому репортеришке, он спустился вниз, встал в тени раскидистой пальмы и попытался найти Андрэ Бенара среди гостей отеля. Пожалуй, тот, что сидит в одиночестве, пьет воду и посматривает в сторону лестницы. Молод, похоже, ровесник самого Ференца, недурен собой, одет скромно, хотя прилично. Ференц вышел из-за пальмы и перехватил взгляд репортера.
Для разговора они устроились в небольшой библиотеке — три столика, прибор для магограмм, письменные принадлежности. Обычно она пустовала: гости «Магната» не часто писали письма, а для бесед мужчины предпочитали курительную комнату, дамы — террасу или кофейню.
Ференц выбрал место справа от двери, сел в кресло, откуда просматривался вход, положил ногу на ногу и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не особенно заинтересован.
— Во-первых, господин Малло, — сказал Андрэ, ничуть не смутившись таким поведением, — благодарю за то, что согласились на встречу.
— Давайте не будем упражняться в изящной словесности, — сказал Ференц, махнув рукой, — считайте, что и я сказал вам какую-нибудь любезность.
— Считайте, что я вам ответил тем же. А тут хотя бы чай подают?
— И не чай тоже. У вас в Аркадии всегда так жарко?
— Так — всегда, бывает жарче. Кстати, рекомендую местное сухое вино, хорошо помогает от нашей погоды — только непременно белое.
Ничто так не способствует развитию диалога, как приличное вино, с чем Ференц не без внутренней борьбы, но согласился.
— Ладно, — сказал он чуть позже, откидываясь на спинку кресла с бокалом в руке. — Но вы раскрываете карты первым.
— Вот уж в чем не сомневался, — кивнул Бенар. — Но я думал, ваша сестра тоже присоединится. Или вы намерены сами разбираться с наглым репортеришкой?
— Пока не намерен, — усмехнулся Ференц. — А Юлия должна вот-вот подойти…вот и она.
Ференц поднялся навстречу сестре. Та переоделась в вечернее платье и выглядела просто очаровательно.
Андрэ поставил бокал на столик и тоже вскочил на ноги.
— Простите, задержалась, — сказала женщина, присаживаясь в соседнее с Ференцем кресло. — Потеряла оба медальона, — шепнула она брату, — битый час нигде не могу найти.
Репортер перегнулся через подлокотник кресла, убедился, что метрдотель лично несет бокал для дамы, и повернулся к собеседникам. Ференц одними губами сказал «Позже» и встретил взгляд Андрэ:
— Мы все внимание, сударь.
— Тогда я начну с самого интересного. Я знаю, куда ездил ваш брат за два дня до гибели.
Юлия подалась вперед, но Ференц сделал предупреждающий жест.
— Это важно? — спросил он.
— Полагаю, да. Уверен, что да. Майердол, старое поместье барона Майера-Троффе. Это название говорит вам что-нибудь?
Брат и сестра синхронно покачали головами.
— Жуткая история, — доверительно сообщил Андрэ, — кровавая трагедия, проклятие барона, полиция в недоумении, маги хранят молчание. И другие не менее красочные заголовки в газетах. Что произошло на самом деле, так и не узнали — или не открыли общественности, а уж мы, газетчики, пытались выведать, можете поверить. Так что, эта тайна покрыта мраком, не рассеявшимся за многие десятилетия. Пятьдесят два года, — пояснил он, заметив, как Ференц и Юлия обменялись удивленными взглядами. — Полвека назад. В узких кругах барон Майер-Троффе был известен как коллекционер магических редкостей, похоже, эта страсть его и сгубила.
— А откуда вы знаете, что Карел поехал в поместье покойного барона? — спросил Ференц.
— О, это почти детективная история, — широко улыбнулся репортер. — Мы с госпожой Малло навестили днем старичка-архивариуса, у которого господин Джарвис — с вашего разрешения буду называть его этим псевдонимом — работал. Архивариус подтвердил, что его младший помощник испросил отпуск на несколько дней, сказал, что к нему приезжает родич. А в конце разговора, — помните, сударыня? — обмолвился, что в последнее время господин Джарвис допоздна засиживался над какими-то бумагами, натаскал в архив книг… — Юлия кивнула, подтверждая эти слова. — Небольшой благотворительный взнос в фонд развития библиотечного дела — и оп! — Он сделал театральную паузу. — «Атлас Аркадийской области», еще несколько карт, сплошь Майердол и окрестности — очень подробные и с кучей пометок, похоже, из научной библиотеки. Копия баронской картотеки, несколько книг по антиквариату. Правда, так и не удалось точно узнать, зачем господин Джарвис собирался проникнуть в поместье — никаких указаний, никаких пометок в книгах и бумагах. У меня есть кое-какие предположения, конечно…
Он отпил вина, предоставляя брату и сестре обменяться взглядами. «Ты ему доверяешь?» — «Нет, но…». Примерно так, скорее всего, звучал бы по-вендорски их молчаливый диалог.
— Решительно не понимаю, — произнес Ференц, — почему это важно. Сестра сказала, вы считаете, что Карела убили. Если так, вы намекаете, что мотив он привез с собой из… как это называется… Майердола?
— Почему вы думаете, что это было убийством? — спросила Юлия.
— На самом деле, я сказал, что предполагаю худшее, — запротестовал Андрэ, — а не что полностью в этом уверен. Однако, поместье Майердол пользуется особой известностью. В своё время туда многие пытались пробраться, чтобы разграбить. Барон был очень богат и помимо коллекции магических вещей там хватало и гораздо более банальных, но не менее ценных вещей, чтобы обеспечить удачливого охотника до конца жизни. Вот только, как ни пытаюсь, не могу припомнить ни одной такой истории богатства, зато отлично помню рассказы о проклятье Майердола. У этого поместья целиком заслуженная дурная репутация и немалый список жертв. И тем не менее, смельчаков хватает, каждый верит, что уж его-то минует злая судьба. — Он сделал паузу, незаметно наблюдая за реакцией Ференца и Юлии — они оба были явно заинтересованы. — Кроме того, ценности можно найти не только в Майердоле, у нас здесь процветают археологические раскопки…не всегда с официальной лицензией. А законные, бывает, не досчитываются обнаруженных реликвий. История наших земель, знаете ли, очень богата. Во всех смыслах.
— Карел! — застонал Ференц, осознав, куда клонит репортер.
— Ваш брат — один из лучших в Аркадии искателей древних реликвий, — подтвердил Андрэ. — Но ему хватало здравого смысла держаться подальше от Майердола. Пока он туда все же не поехал, еще не знаю, зачем. А по возвращении погиб.
— По-вашему, это проклятье поместья? — спросила Юлия.
— Проклятия воплощаются по-разному, — пожал плечами репортер. — Полиция не нашла на месте пожара ни одной сколько-нибудь ценной вещи, магической или обычной. Стало быть, её либо не было вообще, то есть господин Джарвис вернулся ни с чем, либо была, и её кто-то унес.
— А вы полагаете, что она была? — быстро спросил Ференц.
— Полагаю, — согласился тот. — И для начала хочу узнать, что именно. Тогда проще будет искать дальше.
— А мы должны будем довериться вашим гипотезам?
— Можете составить мне компанию в изысканиях, — разрешил Андрэ. — Завтра я как раз иду в главную библиотеку, хочу покопаться в истории коллекции барона Майера-Троффе.
— Нет уж, благодарю, у меня другие планы, — отрезал маг.
— А я, пожалуй, присоединюсь к вам, господин Бенар, — подала голос Юлия. Ференц изумленно посмотрел на сестру, открыл, было, рот, но Юлия элегантно проигнорировала его попытки возразить. — Вы подозреваете, что кто-то мог посетить Карла незадолго до его гибели? Убийца?
— Свидетели ничего не видели, ничего не знают, а если знают — ни за что не пойдут в полицию, — ответил Андрэ, глядя ей в глаза.
— Почему? — спросила она.
— Из чувства самосохранения, — Андрэ одним глотком допил вино и поставил пустой бокал на стол. — Сейчас гибель вашего брата считается несчастным случаем, и это дело закроют на днях. Возможно, уже завтра. Но даже если возникнет подозрение, что это убийство, и даже если успеют открыть новое дело — всё равно закроют, как только прозвучит имя человека, на кого работал господин Джарвис.
— Этот мир погубит коррупция, — пробурчал Ференц. — Так кто здесь правит бал?
— Аркадию поделили между собой трое, разной степени наглости. Ваш брат работал на самого молодого из них. И, пожалуй, самого опасного. Его зовут Пауль Герент.
Новая набережная — Академия наук — Таможенная улица
— Вон там, — сказал Джарвис, указывая тросточкой на трехэтажный новенький дом с колоннами из белого мрамора и пологой крышей. — Это случилось там. — Он прислонился к каменному парапету и сдвинул шляпу на затылок. — Конечно, дома тогда здесь не было, сплошной пустырь. Репей рос. И собаки жили. Бездомные. Стая, штук двадцать, не меньше. Аркадия вообще собачий город, тут всегда этих тварей было много.
Марк посмотрел в указанном направлении. Сквозь кипарисы и мраморные колонны будто проступили очертания того города, который помнил Джарвис. Как в дымке, появился пустырь, правда, воображение Марка придало ему очертания пустыря на окраине Крякенберри, куда он сам мальчишкой бегал играть с приятелями.
— А барышню ту звали Матильдой. И она очень не любила, когда её звали Тилли, но мне нравилось смотреть, как она сердится, и я все время её так и называл. «Тилли, как дела? Новая прическа, Тилли, тебе очень идет», а она надует губы и не смотрит на тебя…
Они стояли на Новой набережной, куда сразу после завтрака Джарвис потащил Марка, отмахнувшись от его вежливого отказа. «Будете сидеть в своей Академии — настоящей Аркадии так и не увидите», — сказал он, и Марк, едва успев подхватить трость, оказался на улице.
Недалеко малым ходом прошла прогулочная яхта, волна с шумом плеснула на каменный берег.
— Дуэль по всем правилам, секунданты, сабли, никакой магии, — сказал Джарвис, отворачиваясь от дома с колоннами и пристально вглядываясь в синюю даль, заполненную облачным пухом и чайками. — А Тилли даже не догадывалась, что из-за нее. — Он замолчал на секунду и спросил уже совсем другим тоном: — Был я когда-то молодым романтичным дураком, а теперь — сентиментальный старый дурак, да, Довилас?
Марк пожал плечами.
— Все же, я не жалею, — сказал Джарвис, вскинув голову. — Почти ни о чем. Ну, вот глаз не удалось сохранить, это неприятно. А вы дрались на дуэли когда-нибудь?
— Чего не было, того не было, — усмехнулся Марк.
— А в прошлом году что было? — воскликнул Джарвис, хлопая себя по лбу. — Настоящая магическая дуэль, равные по силе соперники, один на один…
— Вряд ли равные, уж вам ли этого не знать, — Марк поморщился. Год назад ему пришлось встретиться лицом к лицу с бывшим товарищем по Университету, и встреча, далекая от дружеских посиделок, для одного закончилась могилой, для другого — больничной койкой. Вспоминать об этом Марк не любил, хотя многие пытались его разговорить.
— Идемте, Довилас, провожу вас до Академии. Нам все равно по пути, — сказал Джарвис. — Ну, — заметил он, когда они перешли на другую сторону улицы, — что вы думаете по поводу медальонов?
— Прошу прощения, о чем вы? — Иногда отследить логические переходы между темами в разговоре с Джарвисом было довольно трудно. В основном потому, что старый маг перескакивал с одного предмета на другой без всякой видимой связи, а играть в логические выводы и угадывать мысли собеседника во время обычной прогулки Марку было лень.
— Про медальоны Юлии и Карела я говорю! Разумеется, Ференц мне все рассказал, хотя его сестра не желала распространяться и даже от меня пыталась скрыть. Что вы об этом скажете?
— Ничего, — ответил Марк. — Ничего хорошего.
— Юлия думает, что мальчик жив. Я, изучив чары, пока не пришел к однозначным выводам. А ваше мнение?
— Чары на медальонах свидетельствуют о любительском подходе, опираться на них — безумие. Поэтому, никаких выводов я тоже сделать не могу, пусть полиция…
— Никто не собирается отнимать у полиции её хлеб! — сердито сказал Джарвис, наподдавая мыском ботинка чей-то окурок.
— Учтите, — сказала она, — я очень сомневаюсь, что удастся найти что-либо, проливающее свет на его побочные занятия в Аркадии. Во всяком случае, я на это не рассчитываю.
* * *
Отель «Магнат»
«Имейте в виду, Малло, — писал генерал Николаки, — со своей стороны мы готовы оказать идеологическую поддержку. Если дело затянется, немедленно сообщите мне». Конверт был запечатан особой печатью, вскрыть его без ущерба для содержимого мог только Ференц, который так и сделал, едва оказался в своем номере, и теперь задумчиво разглаживал на столе листок бумаги, покрытый мелкими ровными строчками.
Сержант Рудольф Синовац, которому пришлось выслушивать сегодня претензии господина Малло, с вежливой полуулыбкой сообщил, что, увы, пока еще никак нельзя закрыть дело за отсутствием состава преступления, поскольку ведутся следственные мероприятия, и полиция Аркадии обязана проявлять бдительность в эти неспокойные времена. Он, сержант Рудольф Синовац, искренне разделяет чувства господина Малло, однако господин Малло также должен понимать, что за четыре дня преступления, если таковые случились, не расследуются, даже если это не преступление, а несчастный случай.
Что-что, а это Ференц понимал прекрасно. Беспокоили его больше намеки сержанта о том, что-де не от пожара вовсе умер Карл Джарвис. Да и вообще, обстоятельства этого дела подозрительны сверх всякой меры, не будет человек прятаться под псевдонимом, если он честный и порядочный гражданин. Но сильнее всего раздражала невозможность просмотреть материалы дела. Бездействие убивало.
Хотя, кажется, бездействовал только он один. Профессор Довилас отдавал научные и общественные долги на конференции, дядя предавался ностальгии, гуляя по Аркадии, даже Юлия уже успела обзавестись знакомыми.
Кстати о знакомствах. Ференц бросил взгляд на часы. Господин Андрэ Бенар обещал прийти в семь, и если он пунктуален, то уже три минуты должен ждать внизу.
Ференц недолюбливал репортеров, как, впрочем, и многие его коллеги. Не знающие ни деликатности, ни совести охотники за сенсациями доставляли массу неприятных моментов и полиции, и Службе.
— Только писаки нам не хватало, — сказал он, досадливо поморщившись, когда сестра рассказала за обедом о новом знакомом. — Что ему надо?
— То же, что и другим — удачную статью, — пожала плечами Юлия. — Но наши интересы в какой-то мере совпадают. По крайней мере, сейчас.
— О чем ты говоришь, сестренка, у нас не может быть общих интересов с вендорским репортером.
— Карел, — коротко сказала Юлия, откладывая в сторону вилку и нож. — Он сказал, что нашего брата, возможно, убили. Что ведет собственное расследование и уже кое-что обнаружил. Боже, Ференц, как ты можешь есть в такой момент!
— Очень даже могу, и тебе советую, сейчас как никогда нужны силы. Я встречусь с этим…как там его, господином Бенаром. Посмотрим, что он знает, или думает, что знает.
Юлия вздохнула, кивнула и снова взялась за приборы.
Будь это кто-то другой, Ференц скорее всего отмел бы это предложение сразу: семейные дела должны оставаться в семье. Но сестре он доверял, и если Юлия считает, что репортер может оказаться полезен, с ним стоит встретиться и проверить, не пытается ли писака пустить пыль им в глаза. В конце концов, своей интуиции он тоже привык верить.
Приготовившись немедленно испытать неприязнь к наглому репортеришке, он спустился вниз, встал в тени раскидистой пальмы и попытался найти Андрэ Бенара среди гостей отеля. Пожалуй, тот, что сидит в одиночестве, пьет воду и посматривает в сторону лестницы. Молод, похоже, ровесник самого Ференца, недурен собой, одет скромно, хотя прилично. Ференц вышел из-за пальмы и перехватил взгляд репортера.
Для разговора они устроились в небольшой библиотеке — три столика, прибор для магограмм, письменные принадлежности. Обычно она пустовала: гости «Магната» не часто писали письма, а для бесед мужчины предпочитали курительную комнату, дамы — террасу или кофейню.
Ференц выбрал место справа от двери, сел в кресло, откуда просматривался вход, положил ногу на ногу и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не особенно заинтересован.
— Во-первых, господин Малло, — сказал Андрэ, ничуть не смутившись таким поведением, — благодарю за то, что согласились на встречу.
— Давайте не будем упражняться в изящной словесности, — сказал Ференц, махнув рукой, — считайте, что и я сказал вам какую-нибудь любезность.
— Считайте, что я вам ответил тем же. А тут хотя бы чай подают?
— И не чай тоже. У вас в Аркадии всегда так жарко?
— Так — всегда, бывает жарче. Кстати, рекомендую местное сухое вино, хорошо помогает от нашей погоды — только непременно белое.
Ничто так не способствует развитию диалога, как приличное вино, с чем Ференц не без внутренней борьбы, но согласился.
— Ладно, — сказал он чуть позже, откидываясь на спинку кресла с бокалом в руке. — Но вы раскрываете карты первым.
— Вот уж в чем не сомневался, — кивнул Бенар. — Но я думал, ваша сестра тоже присоединится. Или вы намерены сами разбираться с наглым репортеришкой?
— Пока не намерен, — усмехнулся Ференц. — А Юлия должна вот-вот подойти…вот и она.
Ференц поднялся навстречу сестре. Та переоделась в вечернее платье и выглядела просто очаровательно.
Андрэ поставил бокал на столик и тоже вскочил на ноги.
— Простите, задержалась, — сказала женщина, присаживаясь в соседнее с Ференцем кресло. — Потеряла оба медальона, — шепнула она брату, — битый час нигде не могу найти.
Репортер перегнулся через подлокотник кресла, убедился, что метрдотель лично несет бокал для дамы, и повернулся к собеседникам. Ференц одними губами сказал «Позже» и встретил взгляд Андрэ:
— Мы все внимание, сударь.
— Тогда я начну с самого интересного. Я знаю, куда ездил ваш брат за два дня до гибели.
Юлия подалась вперед, но Ференц сделал предупреждающий жест.
— Это важно? — спросил он.
— Полагаю, да. Уверен, что да. Майердол, старое поместье барона Майера-Троффе. Это название говорит вам что-нибудь?
Брат и сестра синхронно покачали головами.
— Жуткая история, — доверительно сообщил Андрэ, — кровавая трагедия, проклятие барона, полиция в недоумении, маги хранят молчание. И другие не менее красочные заголовки в газетах. Что произошло на самом деле, так и не узнали — или не открыли общественности, а уж мы, газетчики, пытались выведать, можете поверить. Так что, эта тайна покрыта мраком, не рассеявшимся за многие десятилетия. Пятьдесят два года, — пояснил он, заметив, как Ференц и Юлия обменялись удивленными взглядами. — Полвека назад. В узких кругах барон Майер-Троффе был известен как коллекционер магических редкостей, похоже, эта страсть его и сгубила.
— А откуда вы знаете, что Карел поехал в поместье покойного барона? — спросил Ференц.
— О, это почти детективная история, — широко улыбнулся репортер. — Мы с госпожой Малло навестили днем старичка-архивариуса, у которого господин Джарвис — с вашего разрешения буду называть его этим псевдонимом — работал. Архивариус подтвердил, что его младший помощник испросил отпуск на несколько дней, сказал, что к нему приезжает родич. А в конце разговора, — помните, сударыня? — обмолвился, что в последнее время господин Джарвис допоздна засиживался над какими-то бумагами, натаскал в архив книг… — Юлия кивнула, подтверждая эти слова. — Небольшой благотворительный взнос в фонд развития библиотечного дела — и оп! — Он сделал театральную паузу. — «Атлас Аркадийской области», еще несколько карт, сплошь Майердол и окрестности — очень подробные и с кучей пометок, похоже, из научной библиотеки. Копия баронской картотеки, несколько книг по антиквариату. Правда, так и не удалось точно узнать, зачем господин Джарвис собирался проникнуть в поместье — никаких указаний, никаких пометок в книгах и бумагах. У меня есть кое-какие предположения, конечно…
Он отпил вина, предоставляя брату и сестре обменяться взглядами. «Ты ему доверяешь?» — «Нет, но…». Примерно так, скорее всего, звучал бы по-вендорски их молчаливый диалог.
— Решительно не понимаю, — произнес Ференц, — почему это важно. Сестра сказала, вы считаете, что Карела убили. Если так, вы намекаете, что мотив он привез с собой из… как это называется… Майердола?
— Почему вы думаете, что это было убийством? — спросила Юлия.
— На самом деле, я сказал, что предполагаю худшее, — запротестовал Андрэ, — а не что полностью в этом уверен. Однако, поместье Майердол пользуется особой известностью. В своё время туда многие пытались пробраться, чтобы разграбить. Барон был очень богат и помимо коллекции магических вещей там хватало и гораздо более банальных, но не менее ценных вещей, чтобы обеспечить удачливого охотника до конца жизни. Вот только, как ни пытаюсь, не могу припомнить ни одной такой истории богатства, зато отлично помню рассказы о проклятье Майердола. У этого поместья целиком заслуженная дурная репутация и немалый список жертв. И тем не менее, смельчаков хватает, каждый верит, что уж его-то минует злая судьба. — Он сделал паузу, незаметно наблюдая за реакцией Ференца и Юлии — они оба были явно заинтересованы. — Кроме того, ценности можно найти не только в Майердоле, у нас здесь процветают археологические раскопки…не всегда с официальной лицензией. А законные, бывает, не досчитываются обнаруженных реликвий. История наших земель, знаете ли, очень богата. Во всех смыслах.
— Карел! — застонал Ференц, осознав, куда клонит репортер.
— Ваш брат — один из лучших в Аркадии искателей древних реликвий, — подтвердил Андрэ. — Но ему хватало здравого смысла держаться подальше от Майердола. Пока он туда все же не поехал, еще не знаю, зачем. А по возвращении погиб.
— По-вашему, это проклятье поместья? — спросила Юлия.
— Проклятия воплощаются по-разному, — пожал плечами репортер. — Полиция не нашла на месте пожара ни одной сколько-нибудь ценной вещи, магической или обычной. Стало быть, её либо не было вообще, то есть господин Джарвис вернулся ни с чем, либо была, и её кто-то унес.
— А вы полагаете, что она была? — быстро спросил Ференц.
— Полагаю, — согласился тот. — И для начала хочу узнать, что именно. Тогда проще будет искать дальше.
— А мы должны будем довериться вашим гипотезам?
— Можете составить мне компанию в изысканиях, — разрешил Андрэ. — Завтра я как раз иду в главную библиотеку, хочу покопаться в истории коллекции барона Майера-Троффе.
— Нет уж, благодарю, у меня другие планы, — отрезал маг.
— А я, пожалуй, присоединюсь к вам, господин Бенар, — подала голос Юлия. Ференц изумленно посмотрел на сестру, открыл, было, рот, но Юлия элегантно проигнорировала его попытки возразить. — Вы подозреваете, что кто-то мог посетить Карла незадолго до его гибели? Убийца?
— Свидетели ничего не видели, ничего не знают, а если знают — ни за что не пойдут в полицию, — ответил Андрэ, глядя ей в глаза.
— Почему? — спросила она.
— Из чувства самосохранения, — Андрэ одним глотком допил вино и поставил пустой бокал на стол. — Сейчас гибель вашего брата считается несчастным случаем, и это дело закроют на днях. Возможно, уже завтра. Но даже если возникнет подозрение, что это убийство, и даже если успеют открыть новое дело — всё равно закроют, как только прозвучит имя человека, на кого работал господин Джарвис.
— Этот мир погубит коррупция, — пробурчал Ференц. — Так кто здесь правит бал?
— Аркадию поделили между собой трое, разной степени наглости. Ваш брат работал на самого молодого из них. И, пожалуй, самого опасного. Его зовут Пауль Герент.
Глава 6
Новая набережная — Академия наук — Таможенная улица
— Вон там, — сказал Джарвис, указывая тросточкой на трехэтажный новенький дом с колоннами из белого мрамора и пологой крышей. — Это случилось там. — Он прислонился к каменному парапету и сдвинул шляпу на затылок. — Конечно, дома тогда здесь не было, сплошной пустырь. Репей рос. И собаки жили. Бездомные. Стая, штук двадцать, не меньше. Аркадия вообще собачий город, тут всегда этих тварей было много.
Марк посмотрел в указанном направлении. Сквозь кипарисы и мраморные колонны будто проступили очертания того города, который помнил Джарвис. Как в дымке, появился пустырь, правда, воображение Марка придало ему очертания пустыря на окраине Крякенберри, куда он сам мальчишкой бегал играть с приятелями.
— А барышню ту звали Матильдой. И она очень не любила, когда её звали Тилли, но мне нравилось смотреть, как она сердится, и я все время её так и называл. «Тилли, как дела? Новая прическа, Тилли, тебе очень идет», а она надует губы и не смотрит на тебя…
Они стояли на Новой набережной, куда сразу после завтрака Джарвис потащил Марка, отмахнувшись от его вежливого отказа. «Будете сидеть в своей Академии — настоящей Аркадии так и не увидите», — сказал он, и Марк, едва успев подхватить трость, оказался на улице.
Недалеко малым ходом прошла прогулочная яхта, волна с шумом плеснула на каменный берег.
— Дуэль по всем правилам, секунданты, сабли, никакой магии, — сказал Джарвис, отворачиваясь от дома с колоннами и пристально вглядываясь в синюю даль, заполненную облачным пухом и чайками. — А Тилли даже не догадывалась, что из-за нее. — Он замолчал на секунду и спросил уже совсем другим тоном: — Был я когда-то молодым романтичным дураком, а теперь — сентиментальный старый дурак, да, Довилас?
Марк пожал плечами.
— Все же, я не жалею, — сказал Джарвис, вскинув голову. — Почти ни о чем. Ну, вот глаз не удалось сохранить, это неприятно. А вы дрались на дуэли когда-нибудь?
— Чего не было, того не было, — усмехнулся Марк.
— А в прошлом году что было? — воскликнул Джарвис, хлопая себя по лбу. — Настоящая магическая дуэль, равные по силе соперники, один на один…
— Вряд ли равные, уж вам ли этого не знать, — Марк поморщился. Год назад ему пришлось встретиться лицом к лицу с бывшим товарищем по Университету, и встреча, далекая от дружеских посиделок, для одного закончилась могилой, для другого — больничной койкой. Вспоминать об этом Марк не любил, хотя многие пытались его разговорить.
— Идемте, Довилас, провожу вас до Академии. Нам все равно по пути, — сказал Джарвис. — Ну, — заметил он, когда они перешли на другую сторону улицы, — что вы думаете по поводу медальонов?
— Прошу прощения, о чем вы? — Иногда отследить логические переходы между темами в разговоре с Джарвисом было довольно трудно. В основном потому, что старый маг перескакивал с одного предмета на другой без всякой видимой связи, а играть в логические выводы и угадывать мысли собеседника во время обычной прогулки Марку было лень.
— Про медальоны Юлии и Карела я говорю! Разумеется, Ференц мне все рассказал, хотя его сестра не желала распространяться и даже от меня пыталась скрыть. Что вы об этом скажете?
— Ничего, — ответил Марк. — Ничего хорошего.
— Юлия думает, что мальчик жив. Я, изучив чары, пока не пришел к однозначным выводам. А ваше мнение?
— Чары на медальонах свидетельствуют о любительском подходе, опираться на них — безумие. Поэтому, никаких выводов я тоже сделать не могу, пусть полиция…
— Никто не собирается отнимать у полиции её хлеб! — сердито сказал Джарвис, наподдавая мыском ботинка чей-то окурок.
