Они немного помолчали. Спустя пять минут королева внесла в план коррективы:
– Конечно, король её за тебя не отдаст. Но если её, скажем, похитят махийские пираты, а ты спасёшь?
Се-Крер в удивлении поднял брови и вяло поаплодировал:
– Браво, твоё ты величество, не ожидал! – и тут же с ехидной хитрецой в голосе добавил: – Твоими устами глаголет один мой знакомый анжелец!
Королева вернула ему хитрый взгляд:
– Это не тот ли, за которым следит почти вся моя разведка в полном составе?
Се-Крер рассмеялся, поднял руки, сдаваясь, и признал:
– Ладно, ладно, я погорячился. Может, я просто чувствую себя задетым, что ты предпочла мне этого нудного и скучного типа?
Кая фыркнула, выражая тем самым, что она думает о притязаниях приятеля.
– На самом деле, – вернулся к делу Се-Крер, – в твоём прекрасном плане есть изъяны. Не думаю, что король будет так любезен, что отдаст дочь спасшему её райанцу. Ещё и заподозрит, что тут замешаны мы, а этого точно никак нельзя допустить.
– Не хочешь посоветоваться с одним твоим знакомым анжельцем? – лукаво предложила Кая.
Покачав головой, он признал:
– Такие комбинации, конечно, его конёк, но мне бы не хотелось вмешивать его в мои личные дела. Это тебе он муж.
– Кай…
– Не грусти, льдинка, – встал он со стола. – Всему в этой жизни приходит конец. Закончилась одна эпоха, началась другая.
Прощаясь, он обнял её, чего, вообще-то, почти никогда себе не позволял.
– Ай-яй, – прокомментировал он свою сентиментальность. – Если твой муж караулил под дверью, то это был бы самый подходящий вариант для гневного явления!
Кая снова фыркнула:
– Иди уж, герой-любовник, – напутствовала она его тоном почти ласковым.
Козырнув, Се-Крер полез в свой лаз.
Уронив голову на руки, Кая тяжело вздохнула.
Конечно же, у Канлара нашлись более важные дела, чем следить за королевой и подслушивать под дверями её кабинетов.
В связи с резкой потерей предыдущего вице-канцлера нужно было озаботиться поиском нового человека на эту роль – и Кая, весьма своевременно вспомнив, что титул короля-консорта она вводила не для красного словца, перевалила проблему на плечи супруга. В конце концов, вице-канцлер – это будущий канцлер, а канцлер – это правая рука правителя, так кому, как не Канлару, заниматься подбором этого человека?
Пришлось заниматься.
И, прямо скажем, он подошёл к делу самым серьёзным и продуманным образом. Чтобы составить более или менее адекватное мнение о каждом кандидате, Канлар придумывал причины ненарочным образом поглядеть на них в естественной, так сказать, обстановке. Своеобразные «смотрины» больше недели занимали всё его свободное время. Конечно, за один погляд нельзя было понять, что за человек перед тобой, но всё же это давало больше, чем сухие строки характеристик, собранных внутренней разведкой.
За это время вопрос об отъезде махийской принцессы не поднимался. Кая пребывала в некоторой растерянности, а сама принцесса уезжать не торопилась. Её дипломаты же были недовольны. После решительных действий райанской стороны они опасались дальше поддерживать секту, не желая дипломатического конфликта, но вот сектанты, определённо, не хотели этого понимать, и всячески пытались войти в контакт с махийцами. По совести говоря, прижимистым сектантам были нужны финансы, и они сильно рассчитывали на своих покровителей. Но внутренняя и внешняя разведки основательно пасли махийцев, так что те предпочитали не высовываться.
Полностью положившись на своих людей в этом вопросе, Канлар с головой ушёл в обязанности короля-консорта. Однако, только-только справившись с первой волной дел по выбору вице-канцлера, он незамедлительно угодил в эпицентр новых проблем.
Эти проблемы ему со скорбным лицом принесла княжна, получившая письмо от предполагаемого жениха.
Ниийский принц, не будь дурак, уцепился за идею стать управителем собственного княжества – пусть от этого княжества пока одно название было (точнее, даже и названия не было). А вот ниийский король, также не будь дурак, в восторг не пришёл. Создавать у себя под боком ещё одно государство, пусть и карликовое, в его планы не входило. А вот отхватить рьонские земли без военных вложений – это дело другое.
Король, ознакомившись с проектом сына, бодро внёс свои коррективы: принц женится на княжне, Райанци в качестве приданого отказываются от притязаний на рьонские земли, и они благополучно переходят под управление ниийской короны. Осуществлять это управление, конечно, будет принц и его райанская жена – вполне прилично, все довольны, всех всё устраивает. Король искренне полагал, что даёт Райанци возможность выйти из ситуации с честью: подобным договором он вроде как номинально признавал, что земли – райанские, правда, по факту заключения договора они таковыми быть переставали. Учитывая, что отстоять эту территорию перед ниийской армией у райанской стороны не получалось, жест поистине любезный и щедрый. «Пусть они и не ваши, но вы можете нам их подарить, так и быть», – милостиво соглашался Райен IV.
Но он не учёл, что ни принца, ни княжну эта идея не вдохновила – они оба уже нацелились на суверенное царствование. Поэтому принц начал вести за спиной отца свою игру, отправив срочное послание предполагаемой невесте.
В послании говорилось, что в ближайшие дни король отправит в Райанци официальное посольство для решения этого вопроса. Принц обещался всеми правдами и неправдами в это посольство просочиться, чтобы иметь возможность объединиться с княжной в ходе отстаивания своей идеи. Однако для твёрдости их позиции нужно было обеспечить поддержку райанской стороны – именно это он и просил организовать княжну.
Та, здраво рассудив, что на политику такого уровня её дипломатических талантов не хватит, отправилась терзать Канлара. Расчёт княжны был в том, что Канлар как дипломат был весьма азартен, и в самых сложных и невыполнимых задачах всегда находил вызов, который ему чрезвычайно хотелось принять. Не имея возможности как-то надавить на короля-консорта, княжна рассчитывала поймать его на крючок с помощью хитрости, возбудив в нём интерес к её делу и заставив его увидеть в этом деле вызов.
План почти сработал.
Почти – потому что, став человеком семейным, Канлар научился сдерживать свой азарт, а последняя ссора с королевой окончательно убедила его в том, что лихие планы того не стоят.
– Вы мне предлагаете, – любезно переспросил он княжну, выслушав её историю, – каким-то волшебным образом убедить сперва её величество, что реализация вашего плана в её интересах, а потом, вместе с её величеством, убедить в том же отнюдь не лояльных этой идее ниийских дипломатов, так?
– Звучит невыполнимо, – мило похлопала ресницами княжна.
– Невыполнимым и является, – столь же мило заверил её Канлар.
Такого пассажа интриганка не ожидала. Однако, тут же взяв себя в руки, она продолжила наступление:
– Комбинации подобного рода всегда были вашей сильной стороной, сир.
Оценив хмыканьем столь грубую по содержанию и по форме лесть, тот покачал головой:
– Ваша светлость, ваш план не играет на руку ни Райанци, ни Ниии.
Выказав самый серьёзный вид, княжна принялась деловито перечислять выгоды своего решения, куда вошло много как реальных, так и выдуманных аргументов: от безопасности границ – до экономических преимуществ.
– Я подумаю, что можно сделать, – наконец, нехотя, признал правоту отдельных аргументов Канлар, – но не рассчитывайте на это всерьёз. План безумен.
Они разошлись, взаимно недовольные друг другом.
В этот момент имеет смысл уточнить, что княжна была не очень сильна в выборе мест для приватных бесед – впрочем, возможно, общая занятость короля-консорта и наличие у него докучливой свиты вполне создавало условие к тому, чтобы выловить его на такую беседу было непросто. Вот и пришлось выбирать лучшее из возможного, и это «лучшее» оказалось так себе идеей: их шушуканья заметили две крайне заинтересованные персоны.
Первой персоной был господин Се-Крер, которому влюблённость отнюдь не помешала влипать в неприятности с прежней степенью интенсивности.
– Ай-яй-яй, как неосторожно, ваше величество! – приветствовал он Канлара задорной улыбкой. – Её величество будет не очень-то довольна вашим вниманием к её очаровательной родне.
Ответом его дерзкое выступление не удостоили, зато удостоили взглядом – тяжёлым и истинно королевским. Канлар провёл у зеркала не один час, репетируя целый набор приличествующих королю-консорту гримас, и взгляд «вы в шаге от немилости, поберегитесь!» удавался ему уже вполне хорошо.
Второй заинтересованной персоной оказался князь, который искал сестру по какому-то личному вопросу и, зная её характер, мгновенно заподозрил, что та ведёт какую-то сложную политическую интригу – зачем бы ей иначе потребовался глава внешней разведки?
– Так-так-так, сестрёнка, – поймал он её под локоток, – и что это у тебя за шашни с нашим дипломатом?
Княжна в полной невозмутимости напомнила, что приглядывает себе жениха из иноземцев, а кто как не Канлар выступает в этом вопросе признанным экспертом.
– Кстати, как там твоя принцесса? – ласково закончила дежурной шпилькой свои объяснения она.
Князь застонал и предсказуемо исчез в неизвестном направлении, забыв про свой вопрос, связанный с его завтрашним отбытием в родные края.
Совершенно никто не заметил, что дата его отбытия совпала с отъездом Айде-Лин в её пиратские дали. Справедливости ради отметим, что выехали они в разные ворота и в разное время, поэтому нет никаких существенных доказательств того, что совпадение дат было чем-то большим, чем просто совпадением.
…меж тем, к вечеру стало очевидно, что способности княжны выбирать места для приватных бесед даже ещё хуже, чем можно было предположить сперва, потому что на стол к королеве лёг отчёт внутренней разведки, в котором сообщалось, что король-консорт, в сговоре с княжной Се-Рол и ниийским принцем, планирует основать новое автономное государство на райанских землях.
– Что за чушь! – прокомментировала это донесение королева.
Агент позволил себе оскорбиться, поскольку в надёжности сведений был уверен.
«Что за чушь!» – подумала королева ещё раз и отправилась к супругу – разбираться.
Момент для разборок был не самый подходящий: Канлар был раздражён и решением вопроса с вице-канцлером, и интригами княжны, и своим пиратским предприятием, которое тоже требовало внимания. Когда королева сунула ему под нос свеженькое донесение с требованием прокомментировать, он лишь бегло скользнул по строчкам взглядом, повёл плечом и сухо пробормотал, во-первых, про «проходной двор какой-то, а не дворец», во-вторых, про «спалить бы всю эту разведку к рогровой матери», в-третьих, уже в голос, про «да-да, всё именно так и было!»
Канлар истово досадовал и на княжну с её безумными проектами, и на внутреннюю разведку с её неустанной слежкой, и на королеву с её придирчивым пытливым умом, и, более всего, на бесконечное повторение ситуаций, в которых он вынужден оправдываться и объяснять каждый свой шаг.
– Что за чушь! – опять вынесла вердикт Кая, раздражённо помахивая досужим листочком.
– Если ты сама видишь, что это чушь, – со сдержанной досадой отметил Канлар, – то чего ты хочешь услышать от меня?
Кая нахмурилась. Его тон не пришёлся ей по душе.
– Я хочу услышать, – сухо пояснила она, – что это за независимое государство на территории Райанци, и почему я узнаю о нём вот так? – бросила она донесение на секретер.
Сложив руки на груди, Канлар со сдерживаемым раздражением поведал:
– Твоя кузина вознамерилась создать на рьонских землях независимое княжество, находящееся под патронажем Райанци и Ниии одновременно. К своей затее она привлекла принца. А вот король совсем не в восторге от этой идеи, поэтому княжна пытается завербовать меня с тем, чтобы я уговорил тебя выступить на её стороне.
Королева закаменела.
– Рьонские земли? – сдавленно повторила она. – В независимое княжество?
– У неё неплохие аргументы в пользу этого предприятия, – сдержанно отметил Канлар.
Королева бросила на него далёкий от понимания, удивлённый взгляд:
– Что?
Он пожал плечами:
– С точки зрения спокойствия на границах это и впрямь неплохо.
При всех своих несомненных достоинствах, Канлар был далёк от властительного взгляда на земельную политику. Ему казалось, что менять земли на какие-то иные выгоды – вполне себе прибыльное дипломатическое предприятие. Кая же, властительница по рождению, была в шоке от самой идеи. Да, они постоянно спорили за рьонские земли с Ниией, но фактически это была территория Райанци! Рассматривать вариант с отчуждением этих земель казалось ей в высшей степени безумием.
Стоит отметить, что, в отличие от Канлара, королева сразу сообразила, к чему такая близость между княжной и госпожой Се-Нист. Непокорные итанцы и так доставляли короне немало хлопот, а если те ещё и объединятся с этим так называемым автономным княжеством… Это же катастрофа!
– Вы с ума сошли! – прямо заявила она Канлару, шокированная тем, что он мог всерьёз выступать в поддержку столь вопиющей и беспримерной глупости.
Канлар поморщился, как и от самой фразы, так и от резкого перехода на «вы» – в который раз он почувствовал себя не равным ей, не супругом, а провинившимся подчинённым, которого призывают к ответу. Возможно, из-за этого он ответил более резко, чем предполагал:
– Почему же? Лишь ваше мнение имеет право на существование? По-вашему, всякий, кто мыслит иначе, сошёл с ума?
Кая в недоумении похлопала ресницами: и смысл сказанного, и тон её задели. Как и всегда, когда речь заходила о государственных интересах, она позабыла, что её с собеседником связывают и личные отношения. В вопросе государственном она не мыслила себя иначе, чем королевой, и, конечно же, авторитарно заявляла свои права на знание априорных истин. Необходимость беречь земельное единство и всеми способами расширять территории, а не терять их, была для неё той самой априорной истиной, оспаривать которую может только безумец.
Не отвечая на высказанную абсурдную, с её точки зрения, претензию, она перешла в наступление:
– И что же? Вы, значит, считаете хорошей идеей этот безумный план? – зло вопросила она.
В этот момент Канлар уже напрочь забыл о том, что и сам оценил план княжны как безумный. Если королева рассматривала их беседу как дебаты двух государственных умов, то он видел в ней только личную ссору с женой. Вопрос с интригами княжны казался ему второстепенным и маловажным, лишь предлогом, а не сутью беседы, тогда как Кая, напротив, именно этот вопрос полагала центральным и даже не подозревала, что между ними в этот момент решается что-то ещё.
– Я нахожу этот план прекрасным, – зло и весомо уведомил её Канлар, в этот момент искренне полагая, что и впрямь поддерживает эту идею всем сердцем. – И, видит Бог, я помогу княжне его осуществить! – выпрямился он, гневно сверкая глазами.
Он не отдавал себе отчёта в том, что говорит так, потому что хочет бросить вызов королеве и доказать самому себе, что способен на это. Ему всею душой было необходимо вырваться из-под гнёта её авторитета, взбунтоваться, утвердить себя – того требовала его потребность в самоуважении. Он не желал чувствовать себя зависимой марионеткой в руках своей госпожи, и видел сейчас в ней не возлюбленную, а врага, который стремится подавить и подчинить.
– Конечно, король её за тебя не отдаст. Но если её, скажем, похитят махийские пираты, а ты спасёшь?
Се-Крер в удивлении поднял брови и вяло поаплодировал:
– Браво, твоё ты величество, не ожидал! – и тут же с ехидной хитрецой в голосе добавил: – Твоими устами глаголет один мой знакомый анжелец!
Королева вернула ему хитрый взгляд:
– Это не тот ли, за которым следит почти вся моя разведка в полном составе?
Се-Крер рассмеялся, поднял руки, сдаваясь, и признал:
– Ладно, ладно, я погорячился. Может, я просто чувствую себя задетым, что ты предпочла мне этого нудного и скучного типа?
Кая фыркнула, выражая тем самым, что она думает о притязаниях приятеля.
– На самом деле, – вернулся к делу Се-Крер, – в твоём прекрасном плане есть изъяны. Не думаю, что король будет так любезен, что отдаст дочь спасшему её райанцу. Ещё и заподозрит, что тут замешаны мы, а этого точно никак нельзя допустить.
– Не хочешь посоветоваться с одним твоим знакомым анжельцем? – лукаво предложила Кая.
Покачав головой, он признал:
– Такие комбинации, конечно, его конёк, но мне бы не хотелось вмешивать его в мои личные дела. Это тебе он муж.
– Кай…
– Не грусти, льдинка, – встал он со стола. – Всему в этой жизни приходит конец. Закончилась одна эпоха, началась другая.
Прощаясь, он обнял её, чего, вообще-то, почти никогда себе не позволял.
– Ай-яй, – прокомментировал он свою сентиментальность. – Если твой муж караулил под дверью, то это был бы самый подходящий вариант для гневного явления!
Кая снова фыркнула:
– Иди уж, герой-любовник, – напутствовала она его тоном почти ласковым.
Козырнув, Се-Крер полез в свой лаз.
Уронив голову на руки, Кая тяжело вздохнула.
Глава семнадцатая и восемнадцатая в одном флаконе
Конечно же, у Канлара нашлись более важные дела, чем следить за королевой и подслушивать под дверями её кабинетов.
В связи с резкой потерей предыдущего вице-канцлера нужно было озаботиться поиском нового человека на эту роль – и Кая, весьма своевременно вспомнив, что титул короля-консорта она вводила не для красного словца, перевалила проблему на плечи супруга. В конце концов, вице-канцлер – это будущий канцлер, а канцлер – это правая рука правителя, так кому, как не Канлару, заниматься подбором этого человека?
Пришлось заниматься.
И, прямо скажем, он подошёл к делу самым серьёзным и продуманным образом. Чтобы составить более или менее адекватное мнение о каждом кандидате, Канлар придумывал причины ненарочным образом поглядеть на них в естественной, так сказать, обстановке. Своеобразные «смотрины» больше недели занимали всё его свободное время. Конечно, за один погляд нельзя было понять, что за человек перед тобой, но всё же это давало больше, чем сухие строки характеристик, собранных внутренней разведкой.
За это время вопрос об отъезде махийской принцессы не поднимался. Кая пребывала в некоторой растерянности, а сама принцесса уезжать не торопилась. Её дипломаты же были недовольны. После решительных действий райанской стороны они опасались дальше поддерживать секту, не желая дипломатического конфликта, но вот сектанты, определённо, не хотели этого понимать, и всячески пытались войти в контакт с махийцами. По совести говоря, прижимистым сектантам были нужны финансы, и они сильно рассчитывали на своих покровителей. Но внутренняя и внешняя разведки основательно пасли махийцев, так что те предпочитали не высовываться.
Полностью положившись на своих людей в этом вопросе, Канлар с головой ушёл в обязанности короля-консорта. Однако, только-только справившись с первой волной дел по выбору вице-канцлера, он незамедлительно угодил в эпицентр новых проблем.
Эти проблемы ему со скорбным лицом принесла княжна, получившая письмо от предполагаемого жениха.
Ниийский принц, не будь дурак, уцепился за идею стать управителем собственного княжества – пусть от этого княжества пока одно название было (точнее, даже и названия не было). А вот ниийский король, также не будь дурак, в восторг не пришёл. Создавать у себя под боком ещё одно государство, пусть и карликовое, в его планы не входило. А вот отхватить рьонские земли без военных вложений – это дело другое.
Король, ознакомившись с проектом сына, бодро внёс свои коррективы: принц женится на княжне, Райанци в качестве приданого отказываются от притязаний на рьонские земли, и они благополучно переходят под управление ниийской короны. Осуществлять это управление, конечно, будет принц и его райанская жена – вполне прилично, все довольны, всех всё устраивает. Король искренне полагал, что даёт Райанци возможность выйти из ситуации с честью: подобным договором он вроде как номинально признавал, что земли – райанские, правда, по факту заключения договора они таковыми быть переставали. Учитывая, что отстоять эту территорию перед ниийской армией у райанской стороны не получалось, жест поистине любезный и щедрый. «Пусть они и не ваши, но вы можете нам их подарить, так и быть», – милостиво соглашался Райен IV.
Но он не учёл, что ни принца, ни княжну эта идея не вдохновила – они оба уже нацелились на суверенное царствование. Поэтому принц начал вести за спиной отца свою игру, отправив срочное послание предполагаемой невесте.
В послании говорилось, что в ближайшие дни король отправит в Райанци официальное посольство для решения этого вопроса. Принц обещался всеми правдами и неправдами в это посольство просочиться, чтобы иметь возможность объединиться с княжной в ходе отстаивания своей идеи. Однако для твёрдости их позиции нужно было обеспечить поддержку райанской стороны – именно это он и просил организовать княжну.
Та, здраво рассудив, что на политику такого уровня её дипломатических талантов не хватит, отправилась терзать Канлара. Расчёт княжны был в том, что Канлар как дипломат был весьма азартен, и в самых сложных и невыполнимых задачах всегда находил вызов, который ему чрезвычайно хотелось принять. Не имея возможности как-то надавить на короля-консорта, княжна рассчитывала поймать его на крючок с помощью хитрости, возбудив в нём интерес к её делу и заставив его увидеть в этом деле вызов.
План почти сработал.
Почти – потому что, став человеком семейным, Канлар научился сдерживать свой азарт, а последняя ссора с королевой окончательно убедила его в том, что лихие планы того не стоят.
– Вы мне предлагаете, – любезно переспросил он княжну, выслушав её историю, – каким-то волшебным образом убедить сперва её величество, что реализация вашего плана в её интересах, а потом, вместе с её величеством, убедить в том же отнюдь не лояльных этой идее ниийских дипломатов, так?
– Звучит невыполнимо, – мило похлопала ресницами княжна.
– Невыполнимым и является, – столь же мило заверил её Канлар.
Такого пассажа интриганка не ожидала. Однако, тут же взяв себя в руки, она продолжила наступление:
– Комбинации подобного рода всегда были вашей сильной стороной, сир.
Оценив хмыканьем столь грубую по содержанию и по форме лесть, тот покачал головой:
– Ваша светлость, ваш план не играет на руку ни Райанци, ни Ниии.
Выказав самый серьёзный вид, княжна принялась деловито перечислять выгоды своего решения, куда вошло много как реальных, так и выдуманных аргументов: от безопасности границ – до экономических преимуществ.
– Я подумаю, что можно сделать, – наконец, нехотя, признал правоту отдельных аргументов Канлар, – но не рассчитывайте на это всерьёз. План безумен.
Они разошлись, взаимно недовольные друг другом.
В этот момент имеет смысл уточнить, что княжна была не очень сильна в выборе мест для приватных бесед – впрочем, возможно, общая занятость короля-консорта и наличие у него докучливой свиты вполне создавало условие к тому, чтобы выловить его на такую беседу было непросто. Вот и пришлось выбирать лучшее из возможного, и это «лучшее» оказалось так себе идеей: их шушуканья заметили две крайне заинтересованные персоны.
Первой персоной был господин Се-Крер, которому влюблённость отнюдь не помешала влипать в неприятности с прежней степенью интенсивности.
– Ай-яй-яй, как неосторожно, ваше величество! – приветствовал он Канлара задорной улыбкой. – Её величество будет не очень-то довольна вашим вниманием к её очаровательной родне.
Ответом его дерзкое выступление не удостоили, зато удостоили взглядом – тяжёлым и истинно королевским. Канлар провёл у зеркала не один час, репетируя целый набор приличествующих королю-консорту гримас, и взгляд «вы в шаге от немилости, поберегитесь!» удавался ему уже вполне хорошо.
Второй заинтересованной персоной оказался князь, который искал сестру по какому-то личному вопросу и, зная её характер, мгновенно заподозрил, что та ведёт какую-то сложную политическую интригу – зачем бы ей иначе потребовался глава внешней разведки?
– Так-так-так, сестрёнка, – поймал он её под локоток, – и что это у тебя за шашни с нашим дипломатом?
Княжна в полной невозмутимости напомнила, что приглядывает себе жениха из иноземцев, а кто как не Канлар выступает в этом вопросе признанным экспертом.
– Кстати, как там твоя принцесса? – ласково закончила дежурной шпилькой свои объяснения она.
Князь застонал и предсказуемо исчез в неизвестном направлении, забыв про свой вопрос, связанный с его завтрашним отбытием в родные края.
Совершенно никто не заметил, что дата его отбытия совпала с отъездом Айде-Лин в её пиратские дали. Справедливости ради отметим, что выехали они в разные ворота и в разное время, поэтому нет никаких существенных доказательств того, что совпадение дат было чем-то большим, чем просто совпадением.
…меж тем, к вечеру стало очевидно, что способности княжны выбирать места для приватных бесед даже ещё хуже, чем можно было предположить сперва, потому что на стол к королеве лёг отчёт внутренней разведки, в котором сообщалось, что король-консорт, в сговоре с княжной Се-Рол и ниийским принцем, планирует основать новое автономное государство на райанских землях.
– Что за чушь! – прокомментировала это донесение королева.
Агент позволил себе оскорбиться, поскольку в надёжности сведений был уверен.
«Что за чушь!» – подумала королева ещё раз и отправилась к супругу – разбираться.
Момент для разборок был не самый подходящий: Канлар был раздражён и решением вопроса с вице-канцлером, и интригами княжны, и своим пиратским предприятием, которое тоже требовало внимания. Когда королева сунула ему под нос свеженькое донесение с требованием прокомментировать, он лишь бегло скользнул по строчкам взглядом, повёл плечом и сухо пробормотал, во-первых, про «проходной двор какой-то, а не дворец», во-вторых, про «спалить бы всю эту разведку к рогровой матери», в-третьих, уже в голос, про «да-да, всё именно так и было!»
Канлар истово досадовал и на княжну с её безумными проектами, и на внутреннюю разведку с её неустанной слежкой, и на королеву с её придирчивым пытливым умом, и, более всего, на бесконечное повторение ситуаций, в которых он вынужден оправдываться и объяснять каждый свой шаг.
– Что за чушь! – опять вынесла вердикт Кая, раздражённо помахивая досужим листочком.
– Если ты сама видишь, что это чушь, – со сдержанной досадой отметил Канлар, – то чего ты хочешь услышать от меня?
Кая нахмурилась. Его тон не пришёлся ей по душе.
– Я хочу услышать, – сухо пояснила она, – что это за независимое государство на территории Райанци, и почему я узнаю о нём вот так? – бросила она донесение на секретер.
Сложив руки на груди, Канлар со сдерживаемым раздражением поведал:
– Твоя кузина вознамерилась создать на рьонских землях независимое княжество, находящееся под патронажем Райанци и Ниии одновременно. К своей затее она привлекла принца. А вот король совсем не в восторге от этой идеи, поэтому княжна пытается завербовать меня с тем, чтобы я уговорил тебя выступить на её стороне.
Королева закаменела.
– Рьонские земли? – сдавленно повторила она. – В независимое княжество?
– У неё неплохие аргументы в пользу этого предприятия, – сдержанно отметил Канлар.
Королева бросила на него далёкий от понимания, удивлённый взгляд:
– Что?
Он пожал плечами:
– С точки зрения спокойствия на границах это и впрямь неплохо.
При всех своих несомненных достоинствах, Канлар был далёк от властительного взгляда на земельную политику. Ему казалось, что менять земли на какие-то иные выгоды – вполне себе прибыльное дипломатическое предприятие. Кая же, властительница по рождению, была в шоке от самой идеи. Да, они постоянно спорили за рьонские земли с Ниией, но фактически это была территория Райанци! Рассматривать вариант с отчуждением этих земель казалось ей в высшей степени безумием.
Стоит отметить, что, в отличие от Канлара, королева сразу сообразила, к чему такая близость между княжной и госпожой Се-Нист. Непокорные итанцы и так доставляли короне немало хлопот, а если те ещё и объединятся с этим так называемым автономным княжеством… Это же катастрофа!
– Вы с ума сошли! – прямо заявила она Канлару, шокированная тем, что он мог всерьёз выступать в поддержку столь вопиющей и беспримерной глупости.
Канлар поморщился, как и от самой фразы, так и от резкого перехода на «вы» – в который раз он почувствовал себя не равным ей, не супругом, а провинившимся подчинённым, которого призывают к ответу. Возможно, из-за этого он ответил более резко, чем предполагал:
– Почему же? Лишь ваше мнение имеет право на существование? По-вашему, всякий, кто мыслит иначе, сошёл с ума?
Кая в недоумении похлопала ресницами: и смысл сказанного, и тон её задели. Как и всегда, когда речь заходила о государственных интересах, она позабыла, что её с собеседником связывают и личные отношения. В вопросе государственном она не мыслила себя иначе, чем королевой, и, конечно же, авторитарно заявляла свои права на знание априорных истин. Необходимость беречь земельное единство и всеми способами расширять территории, а не терять их, была для неё той самой априорной истиной, оспаривать которую может только безумец.
Не отвечая на высказанную абсурдную, с её точки зрения, претензию, она перешла в наступление:
– И что же? Вы, значит, считаете хорошей идеей этот безумный план? – зло вопросила она.
В этот момент Канлар уже напрочь забыл о том, что и сам оценил план княжны как безумный. Если королева рассматривала их беседу как дебаты двух государственных умов, то он видел в ней только личную ссору с женой. Вопрос с интригами княжны казался ему второстепенным и маловажным, лишь предлогом, а не сутью беседы, тогда как Кая, напротив, именно этот вопрос полагала центральным и даже не подозревала, что между ними в этот момент решается что-то ещё.
– Я нахожу этот план прекрасным, – зло и весомо уведомил её Канлар, в этот момент искренне полагая, что и впрямь поддерживает эту идею всем сердцем. – И, видит Бог, я помогу княжне его осуществить! – выпрямился он, гневно сверкая глазами.
Он не отдавал себе отчёта в том, что говорит так, потому что хочет бросить вызов королеве и доказать самому себе, что способен на это. Ему всею душой было необходимо вырваться из-под гнёта её авторитета, взбунтоваться, утвердить себя – того требовала его потребность в самоуважении. Он не желал чувствовать себя зависимой марионеткой в руках своей госпожи, и видел сейчас в ней не возлюбленную, а врага, который стремится подавить и подчинить.
