— Снимите всю одежду и артефакты, — снова появился голос. — Встаньте в центр круга.
Темнота немного рассеялась, и девушка обнаружила небольшой каменный пьедестал, на который, видимо, и нужно было сложить все свое добро. Кроуфорд поежилась. Несмотря на то, что она была совершенно одна, создавалось впечатление, что на нее из темноты смотрят десятки пар глаз. Оставаться перед зрителями, даже вымышленными, совершенно без одежды ей как-то не улыбалось, но альтернативы бесплотный голос не предлагал.
— Снимите всю одежду и артефакты. Встаньте в центр круга.
Логика подсказывала, что белье оставить нельзя. Всю одежду – значит абсолютно всю. Дрожащими пальцами она расстегивала китель, рубашку, снимала брюки. Они уже горкой лежали на пьедестале, а голос все не унимался.
— Снимите всю одежду и артефакты. Встаньте в центр круга.
Сверху на форму умастились бюстгалтер и трусики. Дурацкие у них какие-то испытания! Зачем раздеваться, чтобы получила оружие?!
Элизабет, обнаженная, все еще позвякивала браслетами и подвесками. Она была увешана ими вся: на плечах, запястьях и лодыжках были жесткие конструкции из камней и металлов, по два кольца на каждой руке, объемная круглая золотая печать на груди и под грудью, две такие же висели на спине, и эти четыре печати были соединены между собой тонкими цепочками в замкнутый контур. Кроуфорд была похожа на экзотическую танцовщицу, а никак не сотрудницу ударного отряда.
Она почти никогда не расставалась со своими артефактами. Даже в ванной на ней оставались хотя бы кольца и серьги. Без всего этого арсенала она чувствовала себя по-настоящему беззащитной и не способной справиться с энергетическим голодом.
“Может быть, это и есть мое испытание?” — она вспомнила надпись на дверях зала. — “Я должна остаться без внешней защиты и справляться только своими силами?”
Это казалось логичным. Испытания должны быть некомфортными. И вот, взяв волю в кулак, Элизабет начала расстегивать свою «броню». Она чувствовала, как восторженно беснуется ее ядро, как пытается раскинуть абсорбирующие сети по залу и впитать энергию. Наверное, так чувствуют себя голодные вампиры. С той лишь разницей, что они способны насытиться, а Элизабет – нет.
Когда на пьедестал легла последняя сережка, девушка вдруг поняла, что не прилагает больших усилий для того, чтобы держать себя в руках. Это радовало, ведь утро у нее было насыщено стрессом, а они с самоконтролем не самые лучшие друзья.
— Снимите всю одежду и артефакты. Встаньте в центр круга.
— Да встаю я, встаю! Не ори!
Стоять в центре каменного круга было холодно. А еще немного страшно. Но холодно гораздо больше. Элизабет то и дело вглядывалась в темноту, опоясывающую зал, в поисках свидетелей происходящего, даже готова была поклясться, что видит чье-то лицо, но в этот момент…
Зал тряхнуло, плиты заходили ходуном. Через щели в полу туманом начало сочиться едва уловимое свечение, разделяя зал на сотни маленьких каменных островков. Из-за тряски с пьедестала соскочил и, жалобно позвякивая, укатился к стене один из защитных браслетов. Элизабет проследила за ним взглядом и, наконец, поняла, почему ей мерещились свидетели ее обнажения.
Стены огромного зала были похожи на огромный каменный насест, на котором, смотря точно в центр, сидели десятки грозных птиц бенну. И в этом центре как раз и стояла Элизабет. Они, казалось, буквально пригвоздили девушку взглядом к каменному кругу, изучали и оценивали ее потенциал. Тот, кто создавал этот «Зал испытаний» был настоящим садистом. Знал, как играть на нервах ни в чем не повинных людей.
Еще один подземный удар выбил из-под ног Элизабет опору, и она рухнула, больно ударившись коленями. Свет перестал стелиться по полу и пробивался к потолку тонкими слепящими лучами. Они плясали вокруг девушки, ласкали ей кожу, путались в волосах. Свет (как такое возможно?) поглаживал ее невесомыми касаниями, нежными, как материнская колыбельная. Это было настолько упоительно, что от удовольствия дрожала каждая клеточка. Кожа стала тоньше и чувствительнее, любое дуновение ветерка, приподнимающее волоски, вызывало волны удовольствия. Элизабет, забывшись, совершенно расслабилась.
Похоже, именно это и было ошибкой. Свет снова лизнул ногу, и Лиззи вскрикнула. Сначала ошеломленно, даже немного обиженно. А потом уже от страха: она опустила глаза, и оказалось, что на светлой коже алел некрасивый росчерк, как от удара кнута. И еще один. И еще. Все ноги были ими исполосованы!
Пока Кроуфорд осознавала действительность и пыталась оттереть неизвестно откуда взявшиеся отметины, ее руку от самого локтя и до запястья веревкой опутал выбившийся из-под плиты новый луч. Девушка попыталась освободиться от него, но не смогла. Световая веревка плотно вцепилась в нее и вросла под кожу маленькими острыми корешками.
Элизабет закричала от страха и боли. Она ругалась, угрожала, но упорно не звала на помощь. Да и зачем? Она тут совершенно одна, ей некому было помочь. И только сейчас она поняла, приглядевшись, что это были никакие не лучи – сквозь каменные плиты зала прорывалась светящаяся гибкая лоза какого-то растения, опутывая ее в кокон, сотканный, по всей видимости, из непроглядной дикой боли.
Зал снова вздрогнул, с грохотом треснули огромные плиты. Они поднимались и шевелились под напором огромных стеблей толщиной с человеческую руку, и продолжавших расти и расцветать огромными огненно-красными цветами.
Девушка уже ничего не видела, ослепленная этим уничтожающим сиянием и болью, которая разливалась по телу, разрывая на сотни тысяч маленьких кусочков те самые клеточки ее тела, которые еще несколько минут назад вибрировали от блаженства. У нее почти не было сил сопротивляться.
Лоза-веревка на ее руке вдруг резко дернулась вверх, чуть не выдернув руку из сустава, и подняла Элизабет на несколько метров над полом. В ужасе Кроуфорд задергала ногами, отчаянно пытаясь вырваться из лап истязателя, пыталась накинуть на него поглощающие сети, но ничего не работало. Вторую руку тоже дернуло и потянуло вверх, распиная девушку над землей, будто марионетку.
И, обессиленная, истерзанная, она, наконец, заплакала. Перед глазами плясали разноцветные пятна. Боль нарастала, хотя, казалось, куда уж больше. Оказалось, что – казалось. Было куда.
Говорят, если хотя бы мысленно жертва допускает возможность поражения, значит, она уже не спасется. Элизабет не просто сдалась, она кричала из всех своих оставшихся сил, умоляла ее убить, прекратить невыносимую пытку. Но лоза продолжала рвать ее на части, оставляя при этом совершенно целой. Лишь красные пятна на коже оставались в тех местах, где девушку касались стебли растения-садиста.
Рыжие мокрые от пота пряди волос свисали вдоль уже редко вздрагивавшего в муках лица. Голова безжизненно повисла, из носа на пол капала кровь, разбиваясь внизу живописными кляксами. Элизабет болталась над землей, глядя перед собой потухшим взором. Она не замечала, как начал тускнеть свет неизвестного растения, как иссыхали и опадали огненно-красные цветы, как почернели и надломились веревки, на которых она висела. Она даже не заметила, как поломанной куклой рухнула с высоты на каменные плиты. И, конечно, уже не могла видеть ужас на лице Кристофера Баррета, ворвавшегося в зал и обнаружившего девушку в таком состоянии.
Она запомнила лишь ласковый голос, зазвучавший прямо у нее в голове. Он сказал: “Пользуйся с умом”.
Заподозрил неладное Кристофер уже где-то через час, когда щебетание Като уже порядком надоело, а новенькая всё не возвращалась. У всех было разное время получения оружия, на его памяти от пяти минут до сорока, но сроков больше часа ему припомнить не удалось. Когда прошло еще полчаса, капитан заметно занервничал.
Он все время косился на дверь зала испытаний, но успешно убеждал себя в нормальности происходящего. Девушка же была абсорбером, в конце концов, никто не мог сказать точно, сколько бы понадобилось времени для ее диагностики. Вполне вероятно, что полтора часа. Или даже два.
— Что это? — удивленно зыркнула по сторонам Като, когда в зале моргнул свет. Похоже, ей нечасто приходилось сталкиваться с перебоями в работе источника. Кристофер скрипнул зубами. Он ведь почувствовал, как рыжая отхватывала от него обрывки магии, пока он над ней подшучивал. Наверняка, она и сейчас за дверью беззастенчиво жрет казенную энергию, вот свет и мигает. Или как там это у троглодитов происходит. Чтоб ее...
Откуда-то снизу ощутимо толкнуло. Капитан нахмурился, ведь это происшествие не вписывалось в его картину мира. Опоры здания не зависели от источника, и потому мелкой рыжей гадиной быть повреждены не могли. Или могли?
Работники оружейной засуетились. Дежурный строитель со значком Земли на мятой рубашке выглянул из своего кабинета, имея крайне растерянный и несколько недовольный вид. Неожиданное землетрясение его, очевидно, отвлекло от очень интересного сна. Несколько посетителей замерли на месте, прислушиваясь, но больше ничего не происходило. Помедлив, все снова разошлись по своим делам.
Толчок повторился через несколько минут, и был уже гораздо сильнее. Земельник-строитель припустил трусцой через весь холл. Оценив ситуацию, за ним тут же кинулся и Кристофер.
— Что происходит?
Дежурный отвлекся от пола. Судя по искрящимся буро-зелеными всполохами рукам, он в данный момент пытался контролировать какие-то каменные конструкции, возможно, удерживал их от падения.
— Не знаю, — честно признался мужчина, недовольно подернув плечами. — Внизу что-то.
— Здание не обвалится?
— Если не будешь меня отвлекать, то не должно. Оно крепкое, хоть и старое. Но народ надо бы эвакуировать.
Баррет коротко кивнул и бегом вернулся к столу регистрации, где Като уже самозабвенно паниковала. Понаберут на работу, блин, тревожных барышень, потом проблем не оберешься, даже если их изначально не было. Есть такие субъекты, которым самая большая радость - устроить истерику. Пришлось даже пару раз рявкнуть на девицу, чтобы взяла себя в руки и, действуя в рамках протокола, помогла вывести людей из здания. Слава Великим, сотрудников в оружейной было не очень много. Достаточно было всего лишь известить их по коммуникатору о срочной эвакуации, и они организованной толпой вытекли на улицу.
Посетителей и вовсе меньше десятка набралось, и рыжей, конечно, среди них не было. Кристофер выругался. Пришлось возвращаться обратно в здание.
Кроуфорд тоже нужно было вывести, но дверь в зал испытаний открывалась только изнутри. Или в экстренных ситуациях специальными сотрудниками Императорской Службы Контроля Исторического Достояния. Только они обладали достаточными допусками для того, чтобы перестраивать и контролировать это здание. Остальные земляные, даже очень сильные, только бы пыжились попусту, но успеха не добились. То есть, если по-простому, именно тот мятый Строитель и мог выпустить девушку из ловушки, но он уже куда-то скрылся.
— Хэй! — позвал Баррет в пустоту. — Кто-нибудь остался?
А в ответ только камни поскрипывали, но дверь в зал все равно не открывалась. Но стоило попытаться хоть что-нибудь сделать.
— Кроуфорд, — он заколотил в дверь, прикладывая ухо к каменной поверхности и прислушиваясь. — Кроуфорд, ты слышишь меня?
Она не отвечала. Либо не слышала, потому что зал был накрыт заглушающим воздействием, либо потому, что упала в обморок от страха. Отчего-то других вариантов, по которым у девушки могло отсутствовать сознание, он не учитывал. Вариант “камнем по голове”, например, старался и вовсе игнорировать.
— Кроуфорд, — продолжал капитан в надежде докричаться. — Я не могу открыть дверь. Нужно, чтобы ты сама. Видишь отверстие справа? Положи туда руку. Кроуфорд? Эй! Кроуфорд!
— Что вы тут делаете? — из-за поворота вынырнул еще один строитель, похоже, поглавнее предыдущего. Статный, с тяжелым стальным взглядом, он с большой гордостью носил значок ИСКИДа. Он даже Кристофера, затянутого в служебный китель ударников, одаривал презрительным взором. — Была объявлена эвакуация, здесь никого быть не должно.
— Слава Великим, вы здесь, — с облегчением выдохнул Баррет, игнорируя неуважительные взгляды. — У меня сотрудник в этом зале. Оружие получает.
Строитель перевел взгляд с Кристофера на дверь и обратно. Демонстративно положил на нее руку, ладонь заискрилась зеленым, маг прислушался. Покачал головой.
— Это какая-то ошибка, уважаемый, — растягивая слова заговорил мужчина, нетерпеливо дергая усами. — В зале за этой дверью никого нет.
— В смысле, нет? А где она?
— Откуда же я знаю? Вероятнее всего, ваш сотрудник услышал об эвакуации и уже вышел на улицу, — строитель посмотрел на капитана, как на идиота. — И вам стоит последовать его примеру.
Оружейную снова тряхнуло. Мужчина, собиравшийся было насильно выпроваживать Баррета на улицу, вдруг плюнул на это дело и убежал, оставив того в одиночестве осознавать происходящее.
Как это - нет в зале? Он же сам видел, как она туда направлялась. Да и в толпе не было ни одной огненной головы. Сложно, знаете ли, не заметить сияющую на солнце медь. Что у Элизабет, что у Мэтта не прическа, а сигнальная ракета, как такую пропустить?
Но на всякий случай, конечно, Кристофер снова вышел на улицу и разглядывал зевак так пристально, будто Кроуфорд была способна влезть в чужую личину. Ну а кто знает, вдруг, и правда способна? Если задуматься, Баррет ведь совсем не знал ее возможностей, её выходка с Настасом была прекрасным примером.
Но, если девушка не была способна влезть в чужое тело, на улице ее все же не было. Там были лишь праздные зеваки, со смесью страха и восторга обменивающиеся впечатлениями от происходящего.
Оставался еще один вариант поиска. Баррет начал задалбливать начальника через коммуникатор.
— Гордон, — почти прорычал он в крошечную вспыхнувшую синим печать. — В моей команде все значки снабжены неразлучниками [1]
— Да, все.
— И у новенькой?
— И у нее, — усмехнулся Паул. — Только не говори, что от тебя сбежала наша красавица.
— Слушай, надеюсь, что сбежала. Но есть у меня предчувствие, что все гораздо хуже.
— Ох уж это твое хваленое предчувствие...
— Гордон, потом позлорадствуешь. Надо срочно.
— Ооо… Даже так? Ну что ж, через пару минут должна появиться связь.
Эх, лишь бы эти пара минут не обошлись слишком дорого. Все естество Кристофера кричало, что девушка внутри здания, и, более того, по самую макушку вляпалась в то, что происходит. Возможно, даже поучаствовала в его создании.
Он видел, как она заходила в зал испытаний. Так где же она тогда?
Значок завибрировал и засветился. От него в здание оружейной тянулась яркая красная нить, уходя глубоко под землю. Кроуфорд там. Воспоминания тут же подкинули слова первого строителя. “Внизу что-то” — хмуро говорил он, а именно вниз и тянулась связь неразлучников. Что же ты там, зараза, творишь? И как к тебе попасть?
Бегая по коридорам здания, никем не останавливаемый, Кристофер нарочно подначивал себя. Дескать, найду дуру и убью. Если не убью, то как следует врежу. Но как ей можно врезать, если она от одного шлепка пополам переломится, мелочь?
Неразлучники - не самое удобное средство для поиска.
Темнота немного рассеялась, и девушка обнаружила небольшой каменный пьедестал, на который, видимо, и нужно было сложить все свое добро. Кроуфорд поежилась. Несмотря на то, что она была совершенно одна, создавалось впечатление, что на нее из темноты смотрят десятки пар глаз. Оставаться перед зрителями, даже вымышленными, совершенно без одежды ей как-то не улыбалось, но альтернативы бесплотный голос не предлагал.
— Снимите всю одежду и артефакты. Встаньте в центр круга.
Логика подсказывала, что белье оставить нельзя. Всю одежду – значит абсолютно всю. Дрожащими пальцами она расстегивала китель, рубашку, снимала брюки. Они уже горкой лежали на пьедестале, а голос все не унимался.
— Снимите всю одежду и артефакты. Встаньте в центр круга.
Сверху на форму умастились бюстгалтер и трусики. Дурацкие у них какие-то испытания! Зачем раздеваться, чтобы получила оружие?!
Элизабет, обнаженная, все еще позвякивала браслетами и подвесками. Она была увешана ими вся: на плечах, запястьях и лодыжках были жесткие конструкции из камней и металлов, по два кольца на каждой руке, объемная круглая золотая печать на груди и под грудью, две такие же висели на спине, и эти четыре печати были соединены между собой тонкими цепочками в замкнутый контур. Кроуфорд была похожа на экзотическую танцовщицу, а никак не сотрудницу ударного отряда.
Она почти никогда не расставалась со своими артефактами. Даже в ванной на ней оставались хотя бы кольца и серьги. Без всего этого арсенала она чувствовала себя по-настоящему беззащитной и не способной справиться с энергетическим голодом.
“Может быть, это и есть мое испытание?” — она вспомнила надпись на дверях зала. — “Я должна остаться без внешней защиты и справляться только своими силами?”
Это казалось логичным. Испытания должны быть некомфортными. И вот, взяв волю в кулак, Элизабет начала расстегивать свою «броню». Она чувствовала, как восторженно беснуется ее ядро, как пытается раскинуть абсорбирующие сети по залу и впитать энергию. Наверное, так чувствуют себя голодные вампиры. С той лишь разницей, что они способны насытиться, а Элизабет – нет.
Когда на пьедестал легла последняя сережка, девушка вдруг поняла, что не прилагает больших усилий для того, чтобы держать себя в руках. Это радовало, ведь утро у нее было насыщено стрессом, а они с самоконтролем не самые лучшие друзья.
— Снимите всю одежду и артефакты. Встаньте в центр круга.
— Да встаю я, встаю! Не ори!
Стоять в центре каменного круга было холодно. А еще немного страшно. Но холодно гораздо больше. Элизабет то и дело вглядывалась в темноту, опоясывающую зал, в поисках свидетелей происходящего, даже готова была поклясться, что видит чье-то лицо, но в этот момент…
Зал тряхнуло, плиты заходили ходуном. Через щели в полу туманом начало сочиться едва уловимое свечение, разделяя зал на сотни маленьких каменных островков. Из-за тряски с пьедестала соскочил и, жалобно позвякивая, укатился к стене один из защитных браслетов. Элизабет проследила за ним взглядом и, наконец, поняла, почему ей мерещились свидетели ее обнажения.
Стены огромного зала были похожи на огромный каменный насест, на котором, смотря точно в центр, сидели десятки грозных птиц бенну. И в этом центре как раз и стояла Элизабет. Они, казалось, буквально пригвоздили девушку взглядом к каменному кругу, изучали и оценивали ее потенциал. Тот, кто создавал этот «Зал испытаний» был настоящим садистом. Знал, как играть на нервах ни в чем не повинных людей.
Еще один подземный удар выбил из-под ног Элизабет опору, и она рухнула, больно ударившись коленями. Свет перестал стелиться по полу и пробивался к потолку тонкими слепящими лучами. Они плясали вокруг девушки, ласкали ей кожу, путались в волосах. Свет (как такое возможно?) поглаживал ее невесомыми касаниями, нежными, как материнская колыбельная. Это было настолько упоительно, что от удовольствия дрожала каждая клеточка. Кожа стала тоньше и чувствительнее, любое дуновение ветерка, приподнимающее волоски, вызывало волны удовольствия. Элизабет, забывшись, совершенно расслабилась.
Похоже, именно это и было ошибкой. Свет снова лизнул ногу, и Лиззи вскрикнула. Сначала ошеломленно, даже немного обиженно. А потом уже от страха: она опустила глаза, и оказалось, что на светлой коже алел некрасивый росчерк, как от удара кнута. И еще один. И еще. Все ноги были ими исполосованы!
Пока Кроуфорд осознавала действительность и пыталась оттереть неизвестно откуда взявшиеся отметины, ее руку от самого локтя и до запястья веревкой опутал выбившийся из-под плиты новый луч. Девушка попыталась освободиться от него, но не смогла. Световая веревка плотно вцепилась в нее и вросла под кожу маленькими острыми корешками.
Элизабет закричала от страха и боли. Она ругалась, угрожала, но упорно не звала на помощь. Да и зачем? Она тут совершенно одна, ей некому было помочь. И только сейчас она поняла, приглядевшись, что это были никакие не лучи – сквозь каменные плиты зала прорывалась светящаяся гибкая лоза какого-то растения, опутывая ее в кокон, сотканный, по всей видимости, из непроглядной дикой боли.
Зал снова вздрогнул, с грохотом треснули огромные плиты. Они поднимались и шевелились под напором огромных стеблей толщиной с человеческую руку, и продолжавших расти и расцветать огромными огненно-красными цветами.
Девушка уже ничего не видела, ослепленная этим уничтожающим сиянием и болью, которая разливалась по телу, разрывая на сотни тысяч маленьких кусочков те самые клеточки ее тела, которые еще несколько минут назад вибрировали от блаженства. У нее почти не было сил сопротивляться.
Лоза-веревка на ее руке вдруг резко дернулась вверх, чуть не выдернув руку из сустава, и подняла Элизабет на несколько метров над полом. В ужасе Кроуфорд задергала ногами, отчаянно пытаясь вырваться из лап истязателя, пыталась накинуть на него поглощающие сети, но ничего не работало. Вторую руку тоже дернуло и потянуло вверх, распиная девушку над землей, будто марионетку.
И, обессиленная, истерзанная, она, наконец, заплакала. Перед глазами плясали разноцветные пятна. Боль нарастала, хотя, казалось, куда уж больше. Оказалось, что – казалось. Было куда.
Говорят, если хотя бы мысленно жертва допускает возможность поражения, значит, она уже не спасется. Элизабет не просто сдалась, она кричала из всех своих оставшихся сил, умоляла ее убить, прекратить невыносимую пытку. Но лоза продолжала рвать ее на части, оставляя при этом совершенно целой. Лишь красные пятна на коже оставались в тех местах, где девушку касались стебли растения-садиста.
Рыжие мокрые от пота пряди волос свисали вдоль уже редко вздрагивавшего в муках лица. Голова безжизненно повисла, из носа на пол капала кровь, разбиваясь внизу живописными кляксами. Элизабет болталась над землей, глядя перед собой потухшим взором. Она не замечала, как начал тускнеть свет неизвестного растения, как иссыхали и опадали огненно-красные цветы, как почернели и надломились веревки, на которых она висела. Она даже не заметила, как поломанной куклой рухнула с высоты на каменные плиты. И, конечно, уже не могла видеть ужас на лице Кристофера Баррета, ворвавшегося в зал и обнаружившего девушку в таком состоянии.
Она запомнила лишь ласковый голос, зазвучавший прямо у нее в голове. Он сказал: “Пользуйся с умом”.
ГЛАВА 7
Заподозрил неладное Кристофер уже где-то через час, когда щебетание Като уже порядком надоело, а новенькая всё не возвращалась. У всех было разное время получения оружия, на его памяти от пяти минут до сорока, но сроков больше часа ему припомнить не удалось. Когда прошло еще полчаса, капитан заметно занервничал.
Он все время косился на дверь зала испытаний, но успешно убеждал себя в нормальности происходящего. Девушка же была абсорбером, в конце концов, никто не мог сказать точно, сколько бы понадобилось времени для ее диагностики. Вполне вероятно, что полтора часа. Или даже два.
— Что это? — удивленно зыркнула по сторонам Като, когда в зале моргнул свет. Похоже, ей нечасто приходилось сталкиваться с перебоями в работе источника. Кристофер скрипнул зубами. Он ведь почувствовал, как рыжая отхватывала от него обрывки магии, пока он над ней подшучивал. Наверняка, она и сейчас за дверью беззастенчиво жрет казенную энергию, вот свет и мигает. Или как там это у троглодитов происходит. Чтоб ее...
Откуда-то снизу ощутимо толкнуло. Капитан нахмурился, ведь это происшествие не вписывалось в его картину мира. Опоры здания не зависели от источника, и потому мелкой рыжей гадиной быть повреждены не могли. Или могли?
Работники оружейной засуетились. Дежурный строитель со значком Земли на мятой рубашке выглянул из своего кабинета, имея крайне растерянный и несколько недовольный вид. Неожиданное землетрясение его, очевидно, отвлекло от очень интересного сна. Несколько посетителей замерли на месте, прислушиваясь, но больше ничего не происходило. Помедлив, все снова разошлись по своим делам.
Толчок повторился через несколько минут, и был уже гораздо сильнее. Земельник-строитель припустил трусцой через весь холл. Оценив ситуацию, за ним тут же кинулся и Кристофер.
— Что происходит?
Дежурный отвлекся от пола. Судя по искрящимся буро-зелеными всполохами рукам, он в данный момент пытался контролировать какие-то каменные конструкции, возможно, удерживал их от падения.
— Не знаю, — честно признался мужчина, недовольно подернув плечами. — Внизу что-то.
— Здание не обвалится?
— Если не будешь меня отвлекать, то не должно. Оно крепкое, хоть и старое. Но народ надо бы эвакуировать.
Баррет коротко кивнул и бегом вернулся к столу регистрации, где Като уже самозабвенно паниковала. Понаберут на работу, блин, тревожных барышень, потом проблем не оберешься, даже если их изначально не было. Есть такие субъекты, которым самая большая радость - устроить истерику. Пришлось даже пару раз рявкнуть на девицу, чтобы взяла себя в руки и, действуя в рамках протокола, помогла вывести людей из здания. Слава Великим, сотрудников в оружейной было не очень много. Достаточно было всего лишь известить их по коммуникатору о срочной эвакуации, и они организованной толпой вытекли на улицу.
Посетителей и вовсе меньше десятка набралось, и рыжей, конечно, среди них не было. Кристофер выругался. Пришлось возвращаться обратно в здание.
Кроуфорд тоже нужно было вывести, но дверь в зал испытаний открывалась только изнутри. Или в экстренных ситуациях специальными сотрудниками Императорской Службы Контроля Исторического Достояния. Только они обладали достаточными допусками для того, чтобы перестраивать и контролировать это здание. Остальные земляные, даже очень сильные, только бы пыжились попусту, но успеха не добились. То есть, если по-простому, именно тот мятый Строитель и мог выпустить девушку из ловушки, но он уже куда-то скрылся.
— Хэй! — позвал Баррет в пустоту. — Кто-нибудь остался?
А в ответ только камни поскрипывали, но дверь в зал все равно не открывалась. Но стоило попытаться хоть что-нибудь сделать.
— Кроуфорд, — он заколотил в дверь, прикладывая ухо к каменной поверхности и прислушиваясь. — Кроуфорд, ты слышишь меня?
Она не отвечала. Либо не слышала, потому что зал был накрыт заглушающим воздействием, либо потому, что упала в обморок от страха. Отчего-то других вариантов, по которым у девушки могло отсутствовать сознание, он не учитывал. Вариант “камнем по голове”, например, старался и вовсе игнорировать.
— Кроуфорд, — продолжал капитан в надежде докричаться. — Я не могу открыть дверь. Нужно, чтобы ты сама. Видишь отверстие справа? Положи туда руку. Кроуфорд? Эй! Кроуфорд!
— Что вы тут делаете? — из-за поворота вынырнул еще один строитель, похоже, поглавнее предыдущего. Статный, с тяжелым стальным взглядом, он с большой гордостью носил значок ИСКИДа. Он даже Кристофера, затянутого в служебный китель ударников, одаривал презрительным взором. — Была объявлена эвакуация, здесь никого быть не должно.
— Слава Великим, вы здесь, — с облегчением выдохнул Баррет, игнорируя неуважительные взгляды. — У меня сотрудник в этом зале. Оружие получает.
Строитель перевел взгляд с Кристофера на дверь и обратно. Демонстративно положил на нее руку, ладонь заискрилась зеленым, маг прислушался. Покачал головой.
— Это какая-то ошибка, уважаемый, — растягивая слова заговорил мужчина, нетерпеливо дергая усами. — В зале за этой дверью никого нет.
— В смысле, нет? А где она?
— Откуда же я знаю? Вероятнее всего, ваш сотрудник услышал об эвакуации и уже вышел на улицу, — строитель посмотрел на капитана, как на идиота. — И вам стоит последовать его примеру.
Оружейную снова тряхнуло. Мужчина, собиравшийся было насильно выпроваживать Баррета на улицу, вдруг плюнул на это дело и убежал, оставив того в одиночестве осознавать происходящее.
Как это - нет в зале? Он же сам видел, как она туда направлялась. Да и в толпе не было ни одной огненной головы. Сложно, знаете ли, не заметить сияющую на солнце медь. Что у Элизабет, что у Мэтта не прическа, а сигнальная ракета, как такую пропустить?
Но на всякий случай, конечно, Кристофер снова вышел на улицу и разглядывал зевак так пристально, будто Кроуфорд была способна влезть в чужую личину. Ну а кто знает, вдруг, и правда способна? Если задуматься, Баррет ведь совсем не знал ее возможностей, её выходка с Настасом была прекрасным примером.
Но, если девушка не была способна влезть в чужое тело, на улице ее все же не было. Там были лишь праздные зеваки, со смесью страха и восторга обменивающиеся впечатлениями от происходящего.
Оставался еще один вариант поиска. Баррет начал задалбливать начальника через коммуникатор.
— Гордон, — почти прорычал он в крошечную вспыхнувшую синим печать. — В моей команде все значки снабжены неразлучниками [1]
Закрыть
?неразлучники - осколки одного камня, наделенные способностью искать друг друга
— Да, все.
— И у новенькой?
— И у нее, — усмехнулся Паул. — Только не говори, что от тебя сбежала наша красавица.
— Слушай, надеюсь, что сбежала. Но есть у меня предчувствие, что все гораздо хуже.
— Ох уж это твое хваленое предчувствие...
— Гордон, потом позлорадствуешь. Надо срочно.
— Ооо… Даже так? Ну что ж, через пару минут должна появиться связь.
Эх, лишь бы эти пара минут не обошлись слишком дорого. Все естество Кристофера кричало, что девушка внутри здания, и, более того, по самую макушку вляпалась в то, что происходит. Возможно, даже поучаствовала в его создании.
Он видел, как она заходила в зал испытаний. Так где же она тогда?
Значок завибрировал и засветился. От него в здание оружейной тянулась яркая красная нить, уходя глубоко под землю. Кроуфорд там. Воспоминания тут же подкинули слова первого строителя. “Внизу что-то” — хмуро говорил он, а именно вниз и тянулась связь неразлучников. Что же ты там, зараза, творишь? И как к тебе попасть?
Бегая по коридорам здания, никем не останавливаемый, Кристофер нарочно подначивал себя. Дескать, найду дуру и убью. Если не убью, то как следует врежу. Но как ей можно врезать, если она от одного шлепка пополам переломится, мелочь?
Неразлучники - не самое удобное средство для поиска.
