“Я невеста волка. Вот коль действительно считает меня невестой, то придёт за венком. И принесёт его мне. Я даже метку сделала!”
— Странный выбор, моя нилья, — заметила одна из девок.
Иллирин подняла на неё тяжёлый взгляд и улыбнулась.
— Мы же волчий народ. На волчьих землях живём. А меня замуж выдают… Значит, я последний год здесь. Нужно уважить покровителя, — врала она на ходу, не желая оправдываться.
Ну какая им разница, что она вплела? Почему их вообще это волнует? Но оставалось только улыбаться и делать вид, что ей приятна такая забота.
— А что с этим венком делать?
— А мы его сейчас украсим и просто спустим на воду. Больше венков, больше красоты.
Вечерние сумерки сгущались. Речная Ночь всегда была такой густой, что казалось, сам воздух превращается в воду, и все они плывут в этом душном киселе.
Ночное платье отличалось от дневного. Белое, простого кроя. Волосы распустили, расчесали, и они белой волной почти сливались с простой льняной тканью. На голове венок. Тот самый, с лентами. Главное было вовремя сказать, что старый всё же лучше, похвалить довольно улыбающуюся Циллию и надеть его на голову.
Тут же тяжесть трав надавила на голову, окутал флёр цветочных ароматов. На небе была почти полная луна. Она ласково улыбалась своим детям. Как-то так выходило, что род нилэсы Норригота вели именно от луны, взяв её нежность и хрупкость, а вот покровителем их был Волк. Где Лунная богиня, куда ушла? Никто не знал, да и не задавался вопросом. Слишком много проблем было с Волком, то задобри его, то умасли, то подношения сделай.
Иллирин первая подошла к матушке. Виллия вложила в руки дочери свечу и ободряюще улыбнулась.
— Светлой ночи, моя нилэсса, — проговорила ритуальную фразу Илли, поклонилась и подошла к старой ведьме, стоящей чуть поодаль.
Протянула ей свечу, и карга зажгла её прикосновением пальцев. Говорили, что они набирают солнечный свет в день перед Волчьей Ночью и несут его в себе весь год. А эти свечи — доказательство того, что сила получена. Огонёк свечи покачивался на ветру, но не гас. Все свечи, зажжённые старухой-ведьмой этой ночью, сгорят до тла. Захочешь затушить - не получится.
Иллирин склонилась в благодарном поклоне и пошла вперёд по узкой дорожке, ведущей к реке. На противоположном берегу уже должны были собраться юноши, дожидаясь, пока по воде поплывут венки.
Огромная ива надёжно скрывала своими ветвями девушек. Разве что удастся разглядеть, что кто-то уже пришёл по огонькам свечей. Но ни лиц, ни платьев, ни, естественно, венков. Осмотревшись, Иллирин убедилась, что припрятанный днём венок с люпином прекрасно себя чувствует в воде под помостом. Надо будет его в нужный момент вытолкнуть, и дело с концом!
Подтягивались постепенно девушки. Некоторые приносили деревянные плошки, зачёрпывали речную воду и капали в неё воском со свечей, пытаясь погадать. Говорят, во что воск сложится, то и сбудется.
— Нилья Иллирин! — позвали её, и Илли расправила плечи, повернулась и улыбнулась.
— Да? — осторожно спросила она, выискивая взглядом Циллию. Как младшая дочь, она должна замыкать шествие.
А девушки уже начинали спускать на воду венки. Скоро её волчий венок смешается с другими, не поймёт ничего сестрица.
— Вы же последний раз венок спускаете, а так ни разу и не погадали. Идёмте к нам. Мы на всякий случай взяли несколько запасных чашек.
Отказываться было глупо. Это то, что должна делать нилья: поддерживать своих людей. Иллирин с благодарностью приняла гладкую кленовую чашу, спустилась к воде, зачерпнула её, любуясь лунными бликами, а потом с сомнением посмотрела на свечу. Хотелось ли ей знать будущее? Пожалуй, нет, но она была должна.
Поставив чашу на помост, опустилась перед ней на колени, сжала свечу крепко-крепко, чувствуя, как во рту пересохло. Руки затряслись, вспомнился Волк. Неужели есть что-то такое необычное, волшебное за этими обрядами?
Иллирин не знала. Но очень хотела узнать. “А вдруг… вдруг эта та магия, которая доступна всем? Не только мужчинам? — промелькнула в голове мысль, придавая уверенности. — Ты должна попробовать, Илли, должна. Ты справишься”.
— Лунная ночь, лунная ночь, я твоя дочь. В моей левой руке огонь, я возьму его в ладонь. — шептала Иллирин, зажмуриваясь и сжимая огонёк рукой.
Она ждала, что будет больно, но вместо этого странное тепло и спокойствие разлились по телу. Не открывая глаз, она продолжала шептать:
— Как безгранична вода, так бесконечна судьба. Свивая нити, укажи мне путь, мать-луна, проведи через год и намекни, — склонив свечу над водой, Иллирин вслушивалась в то, как воск капает в воду.
Казалось, все другие звуки перестали существовать. Даже ветер, и тот лишь беззвучно трепал распущенные волосы, подбрасывал их в воздух, играя.
— Волк, волк! Нилья! У вас волк! — зашептались девки, и Иллирин резко открыла глаза.
На поверхности воды плавала восковая бляшка. И Илли была готова поклясться, что ничем другим, кроме волка, это быть не могло. Волчий профиль с прижатыми к голове ушами. Ни дать, ни взять… Волк.
Испуганно отшатнувшись от чаши, Иллирин выронила свечу, и та покатилась по помосту. Пламя трепетало, но не гасло.
— Никому не говорите, — строго сказала Илли, поднимаясь и подбирая свечу. Посмотрев серьёзно на девушек, повторила: — Это мой Волк. Волк прощается со мной, забирает покровительство.
Она старалась говорить уверенно, но чувствовала, как неприятно трясутся коленки. Хорошо, что под платьем не видно. Впервые Иллирин радовалась, что не носит штанов постоянно. Сразу же бы заметили её слабость и трусость. А Бесстрашная Волчица Норригота не имеет права на слабости.
Показалась Циллия, и Иллирин с невозмутимым выражением спихнула миску с водой в воду. Тихий плеск потонул в гуле девичьих голосов.
— Мы все пришли, — прокомментировала Циллия, приближаясь. — Порадуем луну, спустим венки на воду.
Казалось, она упивается этой маленькой властью. Казалось, что все уже забыли о том недоразумении с гаданием. Но Иллирин чувствовала, что всё не просто так. Встала на колени, опуская венок в воду. Подтолкнула его к выходу из заводи и отошла в сторону, наблюдая за тем, как венков становится всё больше. Подошла и взяла шест, чтобы направить венки к выходу. Один за другим они покидали сень ив. С той стороны луны послышался довольный гул. Девушки прижимали ладони к груди, смотрели на Луну и просили, чтобы их венок нашёл любимый. Иллирин тоже посмотрела на небо. Но просила она о другом. Чтобы никто не вспомнил о воске, сложившимся в Волчий лик.
Взгляд зацепился за венок с синей лентой. А потом Иллирин увидела ещё один.
“Циллия!” — хотела выкрикнуть Илли, но поняла, что оба венка уже выплыли из-под ивовых ветвей и убрать не тот без лишних свидетелей не получится.
“Ну я ей задам! Где эту пакость мелкую носит?!” — гневно думала Иллирин, вглядываясь в толпу. Но сестрицы и след простыл.
А потом завыл волк. Хотя Илли была готова зуб дать, что это был он… Волк!
— Моя нилья, все уже ушли. Пора возвращаться и ждать женихов. Ох, надеюсь, нилий Миэт сможет при помощи магии найти ваш веночек-то. Какой жених.
— Ага, — кивнула Иллирин. — Иди. Я догоню. Хочу попрощаться с этим местом.
Она жалобно улыбнулась, чувствуя, что опять врёт. За последние дни она сказала неправду больше раз, чем за всю прошедшую жизнь. И ей казалось, что от этого у неё в душе поселилась какая-то гниль. Противная, липкая, она не давала вдохнуть полной грудью.
Когда все ушли, Илли подобрала подол платья и зашла в воду. В ночи она казалась тёплой, ласкающей ноги. Пятки приятно щекотал мелкий песок. Подняв деревянную плошку, нилья всмотрелась в лунные блики. Появилось странное ощущение, что её крепко обняли со спины, погладили по голове. Так, как иногда это делала мать. Искренне и тепло.
— Что только не померещится, — прошептала, качая головой Иллирин, а потом услышала тоскливый волчий вой. — Циллия!
Илли не сомневалась, что сестрица пошла вниз по реке вытаскивать венок. А значит… она в опасности. Завязав подол узлом на боку, Илли вышла из-под плакучих ветвей ивы и быстро пошла вниз по течению реки. Мерещилось, что ног то и дело кто-то касается.
“Русалки, — решила про себя Иллирин. — Точно русалки. Пусть их никто и не видел давно. Но что им нужно?”
Посмотреть вниз и убедиться, что никаких русалок нет, что это просто длинные водоросли ползут к ней с середины русла, было страшно. А рядом не было никого, кому нужно доказывать, что она Бесстрашная Волчица.
“Волчица! — мысленно выкрикнула Илли и ускорилась. — Волчица… жена волка. Невеста…”
Не выдержала, остановилась, зачерпнула воды, убедившись, что никаких русалок и в помине нет, напилась, прогоняя першение в горле, и поспешила дальше. Впереди мелькнул огонёк свечи. Циллия никогда не любила воду, поэтому, похоже, предпочла пробираться через бурелом, а не по руслу.
— Цилля! — громко крикнула Илли. Огонёк дрогнул, и нилья поняла, что угадала. Сестрица была впереди. — А ну остановись немедленно! Мы должны быть с женихами.
— Вот именно! С женихами. Не мешай! — фыркнула младшая сестрица себе под нос, но Илли услышала.
И поняла, что услышала только чудом. Хотела ответить что-нибудь колкое, но прикусила язык.
“Не нужно им знать, что ты слышишь. Это ненормально для человека!”
— Циллия остановись! Нильэсса, ведите себя подобающе!
Над водой понёсся звонкий девичий смех. Иллирин уже догнала плывущие по воде венки и замедлилась, пробираясь через них. Послышался плеск, длинная палка несколько раз ударила по воде, а потом подхватила один из венков и вытащила на берег. Илли была готова поклясться, что это был тот самый венок, в который она вплела синюю ленту.
— Циллия! — крикнула Иллирин, приближаясь.
Венок упал куда-то в траву. Искать его в такую темень будет задачей не из простых.
— Что? Сестрица не хочет замуж за благородного нилэса. Хамит ему, показывает норов. Вот даже венок по воде не пустила, наплевав на ритуалы, — хихикнула Циллия, прикрывая ладошкой рот. — Как это мелочно, нилья Иллирин.
“Хорошо… как же хорошо, что этот венок плела не я… а мой плывёт по волнам”, — подумала Илли и пригнулась, уловив шаги. Далеко, пока ещё далеко.
Выбравшись на землю, она схватила не ожидавшую такого Циллию и прижала к земле одной рукой, второй сжимая огонёк свечи.
— Тише, лежи! — шикнула на сестру и вся затряслась от страха.
Шаги были всё ближе. Она слышала мужские голоса, обсуждающие, где чей венок. Кажется, были даже удары. Борьба за венки нешуточная. И место такое неудачное! Река тут поворачивает круто, по сути создавая небольшой полуостров. Вон они, мужчины, чуть справа, шагов пятьдесят уже. А если идти по руслу, то все четыреста будет, не меньше.
Циллия замерла под рукой сестры, боясь пошевелиться. Хоть она и была той ещё проказницей, понимала, что за нарушение ритуалов может не поздоровиться. А венок… мог ведь потеряться. Или русалки утащили? Уж с этих хвостатых станется. Но если их застукают на месте преступления, мало не покажется. И не оправдаешься, и на Иллирин всё не свалишь.
И снова протяжный волчий вой, от которого Иллирин стало тепло и спокойно. Ей показалось, что Волк шепнул ей: “Всё хорошо”. А вот Циллия затряслась и жалобно заскулила.
— Заткнись, — шепнула ей Илли, внимательно прислушиваясь. Огонь свечи болезненно жёг руку, но нилья не раскрывала ладонь. Никто, никто не должен их увидеть.
Ей показалось, что на макушке у неё уши, такие звериные. И вот ими так удобно вертеть, не двигая головой, чтобы лучше слышать.
— Отдай, — громко попросил Миэт.
Илли не спутала бы этот голос ни с одним другим. Чуть высоковатый для мужчины, похожий на птичий клёкот.
— С чего это, нилий? Я выбрал этот венок. Я был первым.
— Это мой венок. Если понадобится, применю силу.
Прикрыв глаза, Иллирин представила, как Миэт важно поглаживает рукоять кинжала, намекая на скорую расправу.
— Покупайте. У всего есть цена, — заартачился соперник.
— Вот как, — хмыкнул Миэт. — Хорошо. Сначала венок, приходи завтра за деньгами. Проклятье! Что это за зверь?
— Волк! Волк! Спасайтесь! — закричали парни.
Послышался плеск воды и испуганные крики.
Илли хихикнула. Такой куче людей волк ничего не сделает. Можно накинуться и просто утопить. Но они перепугались. Тоже мне, защитники! Воспользовавшись суматохой, Иллирин встала.
— Давай быстрее. Пока у них там суматоха, нужно уйти.
Ладонь разболелась не на шутку. Но Илли натянула на лицо маску спокойствия и, пригнувшись, брела вперёд по следам Циллии. Белые одежды должно быть хорошо видно, но оставалось надеяться, что из-за переполоха их не заметят.
Дух удалось перевести только у заводи. Выбравшись на помост, Иллирин не удержалась, села на него. Ступни горели. В отличии от Циллии, она была босиком, и сочные болотные травы изрезали ступни.
— Чем ты думала? — устало спросила Илли, искоса поглядывая на сестру.
— Тебе он не нужен. Значит, будет моим. Возьмёт мой венок, а там я выйду, разулыбаюсь, он в меня и влюбится, — искренне ответила сестра.
— Да-да, именно так и будет. Как в сказках. Какая же ты наивная. Иди давай к месту встречи с женихами. Я догоню. Если что, скажешь, что я в воду упала.
— Но ты же сухая…
— Ага, — сказала Иллирин и демонстративно плюхнулась в воду. — Иди уже!
Хотелось побыть одной, отдышаться и подумать, что же делать дальше. В том, что Миэт просто так не отступится, сомнений не было.
Ступни горели. Казалось, что и шага пройти не получится. Иллирин злилась. С трудом заставив себя подняться, она медленно побрела вперёд, понимая, что у неё нет выбора. Нужно прийти на помост. Встретить Миэта. Позволить надеть на себя чёртов венок.
Завыл Волк, но Илли уже столько раз его слышала, что это стало чем-то обыденным. Как “доброе утро” или “добрый вечер”, брошенные мимоходом. Обычная вежливость. Знак того, что тебя видят.
“Надоело уже. Если я тебе так нужна, Волчара, приходи и забирай. Не играй в эти игры!” — подумала Иллирин и зашипела. Неудачно наступила, мелкий камушек попал в ранку, выбивая несколько слезинок.
Послышался треск, и из кустов показалась белая волчья голова. Жёлтые глаза смотрели с укоризной. Илли испуганно отступила на шаг, неловко взмахнула руками, падая, и больно приложилась копчиком о землю. Волк уже был рядом, придирчиво осматривал её ступни, а потом… лизнул.
Испуганно отдёрнув ногу, Иллирин посмотрела ему в глаза. Волк фыркнул, положил лапу ей на голень и принялся вылизывать ступни, временами поглядывая на Илли и одним взглядом говоря, что дёргаться — плохая идея. И она смирилась. В конце концов, перед великим духом только и остаётся, что трепетать. А если нет этого трепета в груди, то просто подчиняйся.
Она прикрыла глаза, положила руки под голову и уставилась на безоблачное небо. Стрекотали кузнечики, медленно поднимались из травы светляки. Мир жил. По другому берегу, судя по всему, шли счастливчики, добывшие нужные венки. Где-то там шёл и Миэт со свитой… С венком Циллии. С венком, украшенным синими заграничными лентами. С венком, ставшим её приговором.
— Ну и что ты вечно хмуришься и вырываешься? — раздалось неожиданно рядом, и Илли испуганно вскрикнула, поджала под себя ноги и посмотрела на сидящего рядом мужчину. — Дурочка. Нашла, где босиком ходить. Там же лунолист растёт, а он ядовитый.
— Странный выбор, моя нилья, — заметила одна из девок.
Иллирин подняла на неё тяжёлый взгляд и улыбнулась.
— Мы же волчий народ. На волчьих землях живём. А меня замуж выдают… Значит, я последний год здесь. Нужно уважить покровителя, — врала она на ходу, не желая оправдываться.
Ну какая им разница, что она вплела? Почему их вообще это волнует? Но оставалось только улыбаться и делать вид, что ей приятна такая забота.
— А что с этим венком делать?
— А мы его сейчас украсим и просто спустим на воду. Больше венков, больше красоты.
Вечерние сумерки сгущались. Речная Ночь всегда была такой густой, что казалось, сам воздух превращается в воду, и все они плывут в этом душном киселе.
Ночное платье отличалось от дневного. Белое, простого кроя. Волосы распустили, расчесали, и они белой волной почти сливались с простой льняной тканью. На голове венок. Тот самый, с лентами. Главное было вовремя сказать, что старый всё же лучше, похвалить довольно улыбающуюся Циллию и надеть его на голову.
Тут же тяжесть трав надавила на голову, окутал флёр цветочных ароматов. На небе была почти полная луна. Она ласково улыбалась своим детям. Как-то так выходило, что род нилэсы Норригота вели именно от луны, взяв её нежность и хрупкость, а вот покровителем их был Волк. Где Лунная богиня, куда ушла? Никто не знал, да и не задавался вопросом. Слишком много проблем было с Волком, то задобри его, то умасли, то подношения сделай.
Иллирин первая подошла к матушке. Виллия вложила в руки дочери свечу и ободряюще улыбнулась.
— Светлой ночи, моя нилэсса, — проговорила ритуальную фразу Илли, поклонилась и подошла к старой ведьме, стоящей чуть поодаль.
Протянула ей свечу, и карга зажгла её прикосновением пальцев. Говорили, что они набирают солнечный свет в день перед Волчьей Ночью и несут его в себе весь год. А эти свечи — доказательство того, что сила получена. Огонёк свечи покачивался на ветру, но не гас. Все свечи, зажжённые старухой-ведьмой этой ночью, сгорят до тла. Захочешь затушить - не получится.
Иллирин склонилась в благодарном поклоне и пошла вперёд по узкой дорожке, ведущей к реке. На противоположном берегу уже должны были собраться юноши, дожидаясь, пока по воде поплывут венки.
Огромная ива надёжно скрывала своими ветвями девушек. Разве что удастся разглядеть, что кто-то уже пришёл по огонькам свечей. Но ни лиц, ни платьев, ни, естественно, венков. Осмотревшись, Иллирин убедилась, что припрятанный днём венок с люпином прекрасно себя чувствует в воде под помостом. Надо будет его в нужный момент вытолкнуть, и дело с концом!
Подтягивались постепенно девушки. Некоторые приносили деревянные плошки, зачёрпывали речную воду и капали в неё воском со свечей, пытаясь погадать. Говорят, во что воск сложится, то и сбудется.
— Нилья Иллирин! — позвали её, и Илли расправила плечи, повернулась и улыбнулась.
— Да? — осторожно спросила она, выискивая взглядом Циллию. Как младшая дочь, она должна замыкать шествие.
А девушки уже начинали спускать на воду венки. Скоро её волчий венок смешается с другими, не поймёт ничего сестрица.
— Вы же последний раз венок спускаете, а так ни разу и не погадали. Идёмте к нам. Мы на всякий случай взяли несколько запасных чашек.
Отказываться было глупо. Это то, что должна делать нилья: поддерживать своих людей. Иллирин с благодарностью приняла гладкую кленовую чашу, спустилась к воде, зачерпнула её, любуясь лунными бликами, а потом с сомнением посмотрела на свечу. Хотелось ли ей знать будущее? Пожалуй, нет, но она была должна.
Поставив чашу на помост, опустилась перед ней на колени, сжала свечу крепко-крепко, чувствуя, как во рту пересохло. Руки затряслись, вспомнился Волк. Неужели есть что-то такое необычное, волшебное за этими обрядами?
Иллирин не знала. Но очень хотела узнать. “А вдруг… вдруг эта та магия, которая доступна всем? Не только мужчинам? — промелькнула в голове мысль, придавая уверенности. — Ты должна попробовать, Илли, должна. Ты справишься”.
— Лунная ночь, лунная ночь, я твоя дочь. В моей левой руке огонь, я возьму его в ладонь. — шептала Иллирин, зажмуриваясь и сжимая огонёк рукой.
Она ждала, что будет больно, но вместо этого странное тепло и спокойствие разлились по телу. Не открывая глаз, она продолжала шептать:
— Как безгранична вода, так бесконечна судьба. Свивая нити, укажи мне путь, мать-луна, проведи через год и намекни, — склонив свечу над водой, Иллирин вслушивалась в то, как воск капает в воду.
Казалось, все другие звуки перестали существовать. Даже ветер, и тот лишь беззвучно трепал распущенные волосы, подбрасывал их в воздух, играя.
— Волк, волк! Нилья! У вас волк! — зашептались девки, и Иллирин резко открыла глаза.
На поверхности воды плавала восковая бляшка. И Илли была готова поклясться, что ничем другим, кроме волка, это быть не могло. Волчий профиль с прижатыми к голове ушами. Ни дать, ни взять… Волк.
Испуганно отшатнувшись от чаши, Иллирин выронила свечу, и та покатилась по помосту. Пламя трепетало, но не гасло.
— Никому не говорите, — строго сказала Илли, поднимаясь и подбирая свечу. Посмотрев серьёзно на девушек, повторила: — Это мой Волк. Волк прощается со мной, забирает покровительство.
Она старалась говорить уверенно, но чувствовала, как неприятно трясутся коленки. Хорошо, что под платьем не видно. Впервые Иллирин радовалась, что не носит штанов постоянно. Сразу же бы заметили её слабость и трусость. А Бесстрашная Волчица Норригота не имеет права на слабости.
Показалась Циллия, и Иллирин с невозмутимым выражением спихнула миску с водой в воду. Тихий плеск потонул в гуле девичьих голосов.
— Мы все пришли, — прокомментировала Циллия, приближаясь. — Порадуем луну, спустим венки на воду.
Казалось, она упивается этой маленькой властью. Казалось, что все уже забыли о том недоразумении с гаданием. Но Иллирин чувствовала, что всё не просто так. Встала на колени, опуская венок в воду. Подтолкнула его к выходу из заводи и отошла в сторону, наблюдая за тем, как венков становится всё больше. Подошла и взяла шест, чтобы направить венки к выходу. Один за другим они покидали сень ив. С той стороны луны послышался довольный гул. Девушки прижимали ладони к груди, смотрели на Луну и просили, чтобы их венок нашёл любимый. Иллирин тоже посмотрела на небо. Но просила она о другом. Чтобы никто не вспомнил о воске, сложившимся в Волчий лик.
Взгляд зацепился за венок с синей лентой. А потом Иллирин увидела ещё один.
“Циллия!” — хотела выкрикнуть Илли, но поняла, что оба венка уже выплыли из-под ивовых ветвей и убрать не тот без лишних свидетелей не получится.
“Ну я ей задам! Где эту пакость мелкую носит?!” — гневно думала Иллирин, вглядываясь в толпу. Но сестрицы и след простыл.
А потом завыл волк. Хотя Илли была готова зуб дать, что это был он… Волк!
ГЛАВА 8
— Моя нилья, все уже ушли. Пора возвращаться и ждать женихов. Ох, надеюсь, нилий Миэт сможет при помощи магии найти ваш веночек-то. Какой жених.
— Ага, — кивнула Иллирин. — Иди. Я догоню. Хочу попрощаться с этим местом.
Она жалобно улыбнулась, чувствуя, что опять врёт. За последние дни она сказала неправду больше раз, чем за всю прошедшую жизнь. И ей казалось, что от этого у неё в душе поселилась какая-то гниль. Противная, липкая, она не давала вдохнуть полной грудью.
Когда все ушли, Илли подобрала подол платья и зашла в воду. В ночи она казалась тёплой, ласкающей ноги. Пятки приятно щекотал мелкий песок. Подняв деревянную плошку, нилья всмотрелась в лунные блики. Появилось странное ощущение, что её крепко обняли со спины, погладили по голове. Так, как иногда это делала мать. Искренне и тепло.
— Что только не померещится, — прошептала, качая головой Иллирин, а потом услышала тоскливый волчий вой. — Циллия!
Илли не сомневалась, что сестрица пошла вниз по реке вытаскивать венок. А значит… она в опасности. Завязав подол узлом на боку, Илли вышла из-под плакучих ветвей ивы и быстро пошла вниз по течению реки. Мерещилось, что ног то и дело кто-то касается.
“Русалки, — решила про себя Иллирин. — Точно русалки. Пусть их никто и не видел давно. Но что им нужно?”
Посмотреть вниз и убедиться, что никаких русалок нет, что это просто длинные водоросли ползут к ней с середины русла, было страшно. А рядом не было никого, кому нужно доказывать, что она Бесстрашная Волчица.
“Волчица! — мысленно выкрикнула Илли и ускорилась. — Волчица… жена волка. Невеста…”
Не выдержала, остановилась, зачерпнула воды, убедившись, что никаких русалок и в помине нет, напилась, прогоняя першение в горле, и поспешила дальше. Впереди мелькнул огонёк свечи. Циллия никогда не любила воду, поэтому, похоже, предпочла пробираться через бурелом, а не по руслу.
— Цилля! — громко крикнула Илли. Огонёк дрогнул, и нилья поняла, что угадала. Сестрица была впереди. — А ну остановись немедленно! Мы должны быть с женихами.
— Вот именно! С женихами. Не мешай! — фыркнула младшая сестрица себе под нос, но Илли услышала.
И поняла, что услышала только чудом. Хотела ответить что-нибудь колкое, но прикусила язык.
“Не нужно им знать, что ты слышишь. Это ненормально для человека!”
— Циллия остановись! Нильэсса, ведите себя подобающе!
Над водой понёсся звонкий девичий смех. Иллирин уже догнала плывущие по воде венки и замедлилась, пробираясь через них. Послышался плеск, длинная палка несколько раз ударила по воде, а потом подхватила один из венков и вытащила на берег. Илли была готова поклясться, что это был тот самый венок, в который она вплела синюю ленту.
— Циллия! — крикнула Иллирин, приближаясь.
Венок упал куда-то в траву. Искать его в такую темень будет задачей не из простых.
— Что? Сестрица не хочет замуж за благородного нилэса. Хамит ему, показывает норов. Вот даже венок по воде не пустила, наплевав на ритуалы, — хихикнула Циллия, прикрывая ладошкой рот. — Как это мелочно, нилья Иллирин.
“Хорошо… как же хорошо, что этот венок плела не я… а мой плывёт по волнам”, — подумала Илли и пригнулась, уловив шаги. Далеко, пока ещё далеко.
Выбравшись на землю, она схватила не ожидавшую такого Циллию и прижала к земле одной рукой, второй сжимая огонёк свечи.
— Тише, лежи! — шикнула на сестру и вся затряслась от страха.
Шаги были всё ближе. Она слышала мужские голоса, обсуждающие, где чей венок. Кажется, были даже удары. Борьба за венки нешуточная. И место такое неудачное! Река тут поворачивает круто, по сути создавая небольшой полуостров. Вон они, мужчины, чуть справа, шагов пятьдесят уже. А если идти по руслу, то все четыреста будет, не меньше.
Циллия замерла под рукой сестры, боясь пошевелиться. Хоть она и была той ещё проказницей, понимала, что за нарушение ритуалов может не поздоровиться. А венок… мог ведь потеряться. Или русалки утащили? Уж с этих хвостатых станется. Но если их застукают на месте преступления, мало не покажется. И не оправдаешься, и на Иллирин всё не свалишь.
И снова протяжный волчий вой, от которого Иллирин стало тепло и спокойно. Ей показалось, что Волк шепнул ей: “Всё хорошо”. А вот Циллия затряслась и жалобно заскулила.
— Заткнись, — шепнула ей Илли, внимательно прислушиваясь. Огонь свечи болезненно жёг руку, но нилья не раскрывала ладонь. Никто, никто не должен их увидеть.
Ей показалось, что на макушке у неё уши, такие звериные. И вот ими так удобно вертеть, не двигая головой, чтобы лучше слышать.
— Отдай, — громко попросил Миэт.
Илли не спутала бы этот голос ни с одним другим. Чуть высоковатый для мужчины, похожий на птичий клёкот.
— С чего это, нилий? Я выбрал этот венок. Я был первым.
— Это мой венок. Если понадобится, применю силу.
Прикрыв глаза, Иллирин представила, как Миэт важно поглаживает рукоять кинжала, намекая на скорую расправу.
— Покупайте. У всего есть цена, — заартачился соперник.
— Вот как, — хмыкнул Миэт. — Хорошо. Сначала венок, приходи завтра за деньгами. Проклятье! Что это за зверь?
— Волк! Волк! Спасайтесь! — закричали парни.
Послышался плеск воды и испуганные крики.
Илли хихикнула. Такой куче людей волк ничего не сделает. Можно накинуться и просто утопить. Но они перепугались. Тоже мне, защитники! Воспользовавшись суматохой, Иллирин встала.
— Давай быстрее. Пока у них там суматоха, нужно уйти.
Ладонь разболелась не на шутку. Но Илли натянула на лицо маску спокойствия и, пригнувшись, брела вперёд по следам Циллии. Белые одежды должно быть хорошо видно, но оставалось надеяться, что из-за переполоха их не заметят.
Дух удалось перевести только у заводи. Выбравшись на помост, Иллирин не удержалась, села на него. Ступни горели. В отличии от Циллии, она была босиком, и сочные болотные травы изрезали ступни.
— Чем ты думала? — устало спросила Илли, искоса поглядывая на сестру.
— Тебе он не нужен. Значит, будет моим. Возьмёт мой венок, а там я выйду, разулыбаюсь, он в меня и влюбится, — искренне ответила сестра.
— Да-да, именно так и будет. Как в сказках. Какая же ты наивная. Иди давай к месту встречи с женихами. Я догоню. Если что, скажешь, что я в воду упала.
— Но ты же сухая…
— Ага, — сказала Иллирин и демонстративно плюхнулась в воду. — Иди уже!
Хотелось побыть одной, отдышаться и подумать, что же делать дальше. В том, что Миэт просто так не отступится, сомнений не было.
ГЛАВА 9
Ступни горели. Казалось, что и шага пройти не получится. Иллирин злилась. С трудом заставив себя подняться, она медленно побрела вперёд, понимая, что у неё нет выбора. Нужно прийти на помост. Встретить Миэта. Позволить надеть на себя чёртов венок.
Завыл Волк, но Илли уже столько раз его слышала, что это стало чем-то обыденным. Как “доброе утро” или “добрый вечер”, брошенные мимоходом. Обычная вежливость. Знак того, что тебя видят.
“Надоело уже. Если я тебе так нужна, Волчара, приходи и забирай. Не играй в эти игры!” — подумала Иллирин и зашипела. Неудачно наступила, мелкий камушек попал в ранку, выбивая несколько слезинок.
Послышался треск, и из кустов показалась белая волчья голова. Жёлтые глаза смотрели с укоризной. Илли испуганно отступила на шаг, неловко взмахнула руками, падая, и больно приложилась копчиком о землю. Волк уже был рядом, придирчиво осматривал её ступни, а потом… лизнул.
Испуганно отдёрнув ногу, Иллирин посмотрела ему в глаза. Волк фыркнул, положил лапу ей на голень и принялся вылизывать ступни, временами поглядывая на Илли и одним взглядом говоря, что дёргаться — плохая идея. И она смирилась. В конце концов, перед великим духом только и остаётся, что трепетать. А если нет этого трепета в груди, то просто подчиняйся.
Она прикрыла глаза, положила руки под голову и уставилась на безоблачное небо. Стрекотали кузнечики, медленно поднимались из травы светляки. Мир жил. По другому берегу, судя по всему, шли счастливчики, добывшие нужные венки. Где-то там шёл и Миэт со свитой… С венком Циллии. С венком, украшенным синими заграничными лентами. С венком, ставшим её приговором.
— Ну и что ты вечно хмуришься и вырываешься? — раздалось неожиданно рядом, и Илли испуганно вскрикнула, поджала под себя ноги и посмотрела на сидящего рядом мужчину. — Дурочка. Нашла, где босиком ходить. Там же лунолист растёт, а он ядовитый.
