А вот большинство «передовых женщин» – это совершенно особенный контингент, к которому почти невозможно подступиться. Особенно если они такие как леди Элиза, с которой Аглая была немного знакома.
– Простите, мэтр Вернон, но я тут бессильна, – наконец прямо сказала она. – Я очень редко это говорю, поверьте. Если бы ваша избранница хотела замуж, я бы сумела настроить ее так, чтобы она захотела замуж конкретно за вас. Но она довольна своим положением, своей профессией, и совсем не хочет что-то менять. К тому же она испытывает опасения по поводу физического контакта, поэтому у нее нет никакого, даже самого малого, опыта романтических отношений. Так что, с этой стороны тоже действовать не получится.
– Значит, никаких шансов? – обреченно спросил мэтр Вернон. – Мы так подружились, я надеялся, что это перерастет во что-то большее…
Аглая задумчиво прикусила кончик пера, снова вспоминая леди Элизу и все, что о ней знала.
– Скажите, ваша дружба привела к какому-то уменьшению личной дистанции? – и пояснила в ответ на вопросительный взгляд: – Вы брали ее за руку без перчатки? Целовали в щеку, целовали руку при встрече? Было что-то подобное? И если да, то как она реагировала?
– Было немного… – мэтр Вернон слегка растерялся, но начал перечислять: – Руку целовал один раз, она сказала, чтобы я больше так не делал, в ее круге это не принято.
– Но не рассердилась?
– Пожалуй, нет, вроде бы… За руку я ее брал несколько раз, когда помогал перейти через мостик, она побаивается высоты. В щеку не целовал, – он слегка вздохнул, на его лице мелькнуло мечтательное выражение. – Один раз, можно сказать, обнял – мы возвращались из гостей в одном экипаже, она устала, замерзла и прислонилась ко мне, а я ее придерживал. Очень деликатно, уверяю вас.
Ну хоть что-то. Аглая видела как-то раз, насколько решительно леди Элиза отстраняла любую помощь, нарушавшую ее, как она выражалась, «личное пространство». Она еще немного подумала, а потом пожала плечами.
– Все, что я могу вам предложить, это рискнуть и пойти ва-банк.
Мэтр Вернон растерянно посмотрел на нее.
– Это как?
– Поцелуйте ее.
– Что?!
– Поцелуйте, – твердо повторила Аглая. – Пригласите в гости в замок вашей семьи, предложите подняться на башню, полюбоваться, какой оттуда открывается красивый вид. Она художница, значит, точно согласится. А там поцелуйте. И тогда уж одно из двух – либо она разорвет с вами всякие отношения, и конец вашей дружбе, либо она почувствует к вам влечение, и тогда ваши шансы возрастут почти до ста процентов. Только слишком не усердствуйте на первый раз, помните, что она еще ни с кем не целовалась.
– Вы шутите?
– Я совершенно серьезна. Уговорить ее нет никаких шансов, ее в жизни все устраивает. Значит, надо действовать через инстинкты. Разбудите в ней женщину – вы победили. Нет – придется смириться с проигрышем.
Мэтр Вернон ошеломленно смотрел на нее и, наконец, пробормотал:
– В конце концов, что мне терять… От такой дружбы я скоро с ума сойду. Но почему именно на башне?
– Потому что она побаивается высоты. А есть у человеческой натуры такое странное свойство, – Аглая усмехнулась, – страх очень усиливает физическое влечение. И не пасуйте, если что, действуйте по ощущениям. Прощения всегда сможете попросить потом.
– Ну у тебя и советы! – Марта резко поставила на стол поднос, и чашка с ложечкой неодобрительно звякнули в тон ее голосу. – Ты теперь всех будешь по рецепту для лорда Деаура женить?
– Здесь совсем другое, – Аглая взяла булочку и стала намазывать ее маслом. – Почти. Леди Арабеллу надо было завоевывать долго, аккуратно, интригуя и завлекая. А леди Элизу можно взять только штурмом.
– Почему ты так уверена?
– К счастью, я с ней знакома, и уже встречала таких как она. Ее надо вытащить из кокона, в который она спряталась, заставить принять какое-то решение на физиологическом уровне. Иначе они так и останутся навсегда только друзьями. Поэтому я и посоветовала действовать по ощущениям. Можешь не сомневаться, если она будет против, она бедного мэтра Вернона сразу таким холодом обольет, что ему не захочется больше и пытаться. А вот пощечина, гнев – это будет неплохой признак, значит что-то почувствовала.
– Но почему ты вообще уверена, что можно что-то изменить?
Аглая вздохнула.
– Я уверена только в одном – лучше пытаться, чем не пытаться! Есть два человека, одного их отношения устраивают, другого – нет. Если ничего не делать, ничего и не изменится. Будь леди Элиза лет на десять моложе, без профессии и уже найденного места в жизни, я бы предложила мэтру Вернону взять ее куда-то в путешествие, поставить в стрессовые условия, чтобы она встряхнулась и, наконец, посмотрела на него как на мужчину. Но ей под тридцать, она крепко стоит на ногах, и я не готова советовать ломать ее устроенную жизнь, пытаться перекроить как-то ее личность, при такой неуверенности в результате. А один поцелуй вреда ей точно не нанесет. Либо станет ясно, что ей это не нужно, либо она поймет, что упускает в жизни что-то важное и интересное.
– И ты веришь во второе?
– Да. Ты же знаешь, я никогда не даю таких советов, если не уверена, что где-где, а уж в посте… – Аглая заметила, как сердито сощурилась Марта, и поспешно сменила формулировку, – в поцелуях люди отлично совместимы. Вот увидишь, если мой план сработает, скоро придет приглашение на свадьбу.
Приглашение на свадьбу от мэтра Вернона действительно пришло, и даже довольно быстро. Его сопровождало письмо леди Элизы, в котором соединились благодарность и насмешка. Не обидная, потому что не над кем-то, а над ситуацией и даже над самой собой. В частности она благодарила за то, что ей помогли понять, насколько атавизм и животные инстинкты по-прежнему властвуют даже над разумными людьми. Все-таки леди Элиза была действительно передовой женщиной и обладала ясным умом и чувством юмора.
Аглая убрала ее письмо в шкатулку, где хранила приятные напоминания о своих удачах, и открыла записную книжку. Как она тогда сказала Марте?... «Наблюдение 107: Лучше пытаться, чем не пытаться».
Вообще-то надо было еще составить длинное скучное письмо для налогового ведомства, но неожиданно вошла Марта и сообщила, что к ней благородный ярл Регис, поэтому Аглая бросила стальное перо и торопливо выбежала в гостиную.
Оказалось, ярл был по делам в столице и решил предложить ей отправиться на свадьбу Этьена вместе с ним, на его дирижабле. Он был очарователен и галантен, поцеловал ей руку, произнес какой-то банальный комплимент, который от такого человека как он, да еще и сказанный таким глубоким голосом, звучал куда значительнее и приятнее, чем был на самом деле, и удобно устроился в кресле с чашечкой крепкого чая.
И все-таки Аглая чувствовала – его что-то тревожит. Но спрашивать не начинала, выжидая, пока он сам созреет, или пока разговор сам не выведет их на такую степень доверительности, чтобы можно было начать задавать откровенные вопросы.
А пока они довольно весело обсуждали предстоящую свадьбу, Аглая рассказывала о других своих удачных делах (из тех, о которых можно рассказывать) и с удовольствием выслушивала похвалы своим талантам.
– Леди Аглая, а почему вы не замужем? – вдруг спросил ярл. – С вашей-то внешностью, обаянием, знанием мужчин, – он усмехнулся, – и огромной базой женихов.
Она вернула ему усмешку. Что ж, провокация за провокацию.
– Потому что те, за кого я, возможно, пошла бы замуж, либо любят другую, как Этьен, либо просто не хотят на мне жениться. Вот вы бы женились?
– Я для вас слишком стар.
– Видите, вы тоже отказываетесь, – Аглая вздохнула и картинно смахнула воображаемую слезу.
Лорд Регис расхохотался.
– Хотел бы я посмотреть, как бы вы выкручивались, если бы я согласился.
Аглая посерьезнела.
– Я точно знаю, что вы не хотите на мне жениться.
– Иначе вы бы меня и не провоцировали, – вновь усмехнулся ярл.
– Не знаю, – Аглая покачала головой и после короткой паузы решительно сказала: – И все же, зачем вы пришли? Ваше время дорого, пригласить меня вы могли и письмом или через зеркало вызова. Что вас тревожит?
– Вы ведь знаете, что в нашем роду можно наследовать по женской линии, – ярл смотрел куда-то мимо нее, и это было на него так не похоже, что заставляло Аглаю нервничать.
– Знаю, поэтому и не понимаю, что вас беспокоит, – осторожно сказала она.
– Я сам не до конца понимаю. В таких древних семействах как наше всегда есть свои тайны и поверья. Но это совсем другое…
– Лорд Регис, я вас не узнаю, – Аглая улыбнулась, стараясь перебороть тревогу. – Вы же всегда говорите прямо. А сейчас мы уже полчаса пьем чай, обсуждаем разные маловажные темы, в третий раз заговариваем о ваших семейных делах, но вы снова умолкаете.
Тот невесело усмехнулся.
– Когда я пытаюсь сказать вслух, что меня тревожит, это мне и самому кажется абсолютной глупостью.
Аглая понимающе кивнула и без улыбки сказала:
– Обещаю, я не буду смеяться, даже если это и правда выглядит глупо. На своей работе я сталкивалась с такими странными вещами, что уже знаю – многие глупости на поверку оказываются очень серьезными проблемами.
Ярл наконец-то снова взглянул ей в глаза и тоже кивнул. Потом сделал еще небольшую паузу, видимо собираясь с мыслями, и медленно заговорил:
– Не так давно я поручил одному историку составить подробную хронику рода Регисов. Он все еще работает, но пару недель назад пришел ко мне с любопытным наблюдением. Я поначалу не отнесся серьезно, но проверил его изыскания и теперь не знаю, что и думать.
– Что он такое накопал? Какое-то неизвестное вам семейное проклятие?
– Почему вы так решили? – быстро спросил Регис.
– Потому что вы забеспокоились, но при этом вам самому ваше беспокойство кажется глупостью. Вы ведь не суеверны, так?
– Да. Вы правы. Это не совсем проклятие, скорее некая закономерность. Если кратко, то судя по этим изысканиям, в нашем роду титул наследовали только те, чьи родители любили друг друга.
Аглая приподняла брови.
– Лучше все-таки немного подробнее.
– Наш род очень древний, – коротко кивнув, начал объяснять ярл, – и с деторождением у нас практически никогда не было проблем. Два-три ребенка в семье, иногда и пять, было даже и по десятку. Поэтому наследники были всегда. Браки тоже заключали когда как – женились и по любви, и ради политической выгоды, и ради денег. Но счастливых браков было на редкость много, нам везло, иногда ведь и сделка перерастает в чувства. Вы наверняка слышали о Нормане Регисе, первом лорде-хранителе Пограничья.
– Разумеется, – улыбнулась Аглая. – Баронесса Креден спасла его от казни, согласившись выйти за него замуж. Легендарная история любви, о ней и стихи есть, и песни, и даже, кажется пьеса.
– Изначально это была всего лишь сделка, – ярл усмехнулся. – Поэтому пьеса, конечно, смешная. Я как-нибудь расскажу подробнее, сейчас речь не об этом.
– Хорошо.
– Несколько раз случалось так, что никто из детей ярла ему не наследовал – все умирали раньше него или одновременно с ним – в бою, от катастрофы или эпидемии. Иногда титул доставался внуку, иногда племяннику.
– Как в вашем случае, – уточнила Аглая. – Вы ведь были племянником прежнего ярла.
– Именно.
– Значит, ваши родители любили друг друга, а ваш дядя был женат по расчету?
– Да.
– И у всех ваших предков было так же – наследниками становились только «дети любви», скажем так?
Лорд Регис пожал плечами.
– Невозможно проверить все случаи, не о каждом браке есть данные. Но в тех, о которых мы знаем – да.
– А вы были женаты без любви, – Аглая сказала это утвердительно, глядя ярлу в глаза. – И у вас две дочери. Понимаю…
– Карина, моя старшая, наследница, вышла замуж по своему выбору, у нее двое сыновей.
Аглая понимающе кивнула. Она серьезно относилась к таким совпадениям и знала, что многие семейные проклятия (хотя в данном случае это слово вряд ли подходило, скорее это дар, которым люди не сумели воспользоваться) существуют на самом деле. Если все это правда, то леди Карина обречена, титул Регисов должен достаться ее сыну.
– Может быть, пока рано беспокоиться? – осторожно сказала она. – Вы прекрасно можете прожить еще лет тридцать, а то и пятьдесят.
– Знаю, но неизвестно, когда это проклятие сработает, – кажется в его голосе мелькнула нотка тщательно скрываемого страха. – Что именно его запускает? Как оно действует? Мы даже не знаем, существует ли оно на самом деле! Мы ничего не знаем!
– А вы не хотите обратиться к волшебникам?
– Не задавайте глупых вопросов. Конечно, я обратился, лорд Алан и леди Эльсиба уже изучают документы.
Однако он не мелочится, обратился сразу к двум высшим магам империи.
– Но чего вы ждете от меня?
Ярл покачал головой.
– Не знаю. У вас очень оригинальный взгляд, вы действуете странно и авантюрно, но эффективно. Вдруг вы сумеете найти какой-нибудь неожиданный выход.
Идея пришла неожиданно и не в самый подходящий момент – прямо на свадьбе Этьена. Аглая стояла в почетном втором ряду, слушала чародея, нараспев читавшего слова обряда, и разглядывала профиль ярла (жениха с невестой с ее места не было видно, загораживали).
Неподходящим момент был потому, что Аглая отвлеклась на обдумывание и в результате пропустила почти всю церемонию. Конечно, она была на множестве свадеб, но все равно их любила. Да и нечасто видишь, как женится сын лорда-хранителя.
Она с трудом дождалась момента, когда стало можно отвести ярла хотя бы на минуту в сторону, не привлекая излишнего внимания, и торопливо спросила:
– А вы можете лишить леди Карину наследства?
– Что? – изумился лорд Регис.
– Исключить ее из числа наследников и передать титул через ее голову сразу ее сыну. Тогда по идее проклятие не должно ее затронуть.
Он чуть нахмурился и посмотрел куда-то над ее головой. Аглая обернулась и увидела, что он смотрит на выставку свадебных подарков, среди которых красовался роскошный сервиз с подписью «дорогому брату». Леди Карина ни на шаг не отступила от светских приличий. Но сама не приехала – якобы по состоянию здоровья.
– Возможно, это сработает… – наконец сказал ярл. – Но по закону так просто лишить ее права наследования нельзя, она должна сама подписать отказ в пользу своего сына.
– Так объясните ей, пусть подпишет!
Лорд Регис покачал головой.
– Вы не знаете Карину…
Леди Карина была настоящей дочерью своего отца – это было видно с первого взгляда. Аглая знала, как та выглядит, по фотографиям, но что такое изображения на бумаге, разве они могут передать исходящее от человека ощущение внутренней силы, властности, уверенности в своем праве…
Впрочем, на вкус Аглаи она не была особо привлекательной, несмотря на сильное сходство с ярлом и с Этьеном. Те же скульптурные черты, великолепная посадка головы, большие глаза, точеный профиль. Но то, что хорошо для мужчин, не всегда годится для женщин. Леди Карина была красива, но как-то не слишком женственна. С другой стороны, вкусы у мужчин разные, любит же ее муж. Да и вообще у такого типа женщин есть свои поклонники, иначе не пользовались бы таким спросом картины, изображающие средневековых дев-воительниц в шлемах и с тяжелыми мечами. Леди Карину нетрудно было бы представить в виде одной из них, например даже в роли самой княгини Мелины.
– Простите, мэтр Вернон, но я тут бессильна, – наконец прямо сказала она. – Я очень редко это говорю, поверьте. Если бы ваша избранница хотела замуж, я бы сумела настроить ее так, чтобы она захотела замуж конкретно за вас. Но она довольна своим положением, своей профессией, и совсем не хочет что-то менять. К тому же она испытывает опасения по поводу физического контакта, поэтому у нее нет никакого, даже самого малого, опыта романтических отношений. Так что, с этой стороны тоже действовать не получится.
– Значит, никаких шансов? – обреченно спросил мэтр Вернон. – Мы так подружились, я надеялся, что это перерастет во что-то большее…
Аглая задумчиво прикусила кончик пера, снова вспоминая леди Элизу и все, что о ней знала.
– Скажите, ваша дружба привела к какому-то уменьшению личной дистанции? – и пояснила в ответ на вопросительный взгляд: – Вы брали ее за руку без перчатки? Целовали в щеку, целовали руку при встрече? Было что-то подобное? И если да, то как она реагировала?
– Было немного… – мэтр Вернон слегка растерялся, но начал перечислять: – Руку целовал один раз, она сказала, чтобы я больше так не делал, в ее круге это не принято.
– Но не рассердилась?
– Пожалуй, нет, вроде бы… За руку я ее брал несколько раз, когда помогал перейти через мостик, она побаивается высоты. В щеку не целовал, – он слегка вздохнул, на его лице мелькнуло мечтательное выражение. – Один раз, можно сказать, обнял – мы возвращались из гостей в одном экипаже, она устала, замерзла и прислонилась ко мне, а я ее придерживал. Очень деликатно, уверяю вас.
Ну хоть что-то. Аглая видела как-то раз, насколько решительно леди Элиза отстраняла любую помощь, нарушавшую ее, как она выражалась, «личное пространство». Она еще немного подумала, а потом пожала плечами.
– Все, что я могу вам предложить, это рискнуть и пойти ва-банк.
Мэтр Вернон растерянно посмотрел на нее.
– Это как?
– Поцелуйте ее.
– Что?!
– Поцелуйте, – твердо повторила Аглая. – Пригласите в гости в замок вашей семьи, предложите подняться на башню, полюбоваться, какой оттуда открывается красивый вид. Она художница, значит, точно согласится. А там поцелуйте. И тогда уж одно из двух – либо она разорвет с вами всякие отношения, и конец вашей дружбе, либо она почувствует к вам влечение, и тогда ваши шансы возрастут почти до ста процентов. Только слишком не усердствуйте на первый раз, помните, что она еще ни с кем не целовалась.
– Вы шутите?
– Я совершенно серьезна. Уговорить ее нет никаких шансов, ее в жизни все устраивает. Значит, надо действовать через инстинкты. Разбудите в ней женщину – вы победили. Нет – придется смириться с проигрышем.
Мэтр Вернон ошеломленно смотрел на нее и, наконец, пробормотал:
– В конце концов, что мне терять… От такой дружбы я скоро с ума сойду. Но почему именно на башне?
– Потому что она побаивается высоты. А есть у человеческой натуры такое странное свойство, – Аглая усмехнулась, – страх очень усиливает физическое влечение. И не пасуйте, если что, действуйте по ощущениям. Прощения всегда сможете попросить потом.
***
– Ну у тебя и советы! – Марта резко поставила на стол поднос, и чашка с ложечкой неодобрительно звякнули в тон ее голосу. – Ты теперь всех будешь по рецепту для лорда Деаура женить?
– Здесь совсем другое, – Аглая взяла булочку и стала намазывать ее маслом. – Почти. Леди Арабеллу надо было завоевывать долго, аккуратно, интригуя и завлекая. А леди Элизу можно взять только штурмом.
– Почему ты так уверена?
– К счастью, я с ней знакома, и уже встречала таких как она. Ее надо вытащить из кокона, в который она спряталась, заставить принять какое-то решение на физиологическом уровне. Иначе они так и останутся навсегда только друзьями. Поэтому я и посоветовала действовать по ощущениям. Можешь не сомневаться, если она будет против, она бедного мэтра Вернона сразу таким холодом обольет, что ему не захочется больше и пытаться. А вот пощечина, гнев – это будет неплохой признак, значит что-то почувствовала.
– Но почему ты вообще уверена, что можно что-то изменить?
Аглая вздохнула.
– Я уверена только в одном – лучше пытаться, чем не пытаться! Есть два человека, одного их отношения устраивают, другого – нет. Если ничего не делать, ничего и не изменится. Будь леди Элиза лет на десять моложе, без профессии и уже найденного места в жизни, я бы предложила мэтру Вернону взять ее куда-то в путешествие, поставить в стрессовые условия, чтобы она встряхнулась и, наконец, посмотрела на него как на мужчину. Но ей под тридцать, она крепко стоит на ногах, и я не готова советовать ломать ее устроенную жизнь, пытаться перекроить как-то ее личность, при такой неуверенности в результате. А один поцелуй вреда ей точно не нанесет. Либо станет ясно, что ей это не нужно, либо она поймет, что упускает в жизни что-то важное и интересное.
– И ты веришь во второе?
– Да. Ты же знаешь, я никогда не даю таких советов, если не уверена, что где-где, а уж в посте… – Аглая заметила, как сердито сощурилась Марта, и поспешно сменила формулировку, – в поцелуях люди отлично совместимы. Вот увидишь, если мой план сработает, скоро придет приглашение на свадьбу.
***
Приглашение на свадьбу от мэтра Вернона действительно пришло, и даже довольно быстро. Его сопровождало письмо леди Элизы, в котором соединились благодарность и насмешка. Не обидная, потому что не над кем-то, а над ситуацией и даже над самой собой. В частности она благодарила за то, что ей помогли понять, насколько атавизм и животные инстинкты по-прежнему властвуют даже над разумными людьми. Все-таки леди Элиза была действительно передовой женщиной и обладала ясным умом и чувством юмора.
Аглая убрала ее письмо в шкатулку, где хранила приятные напоминания о своих удачах, и открыла записную книжку. Как она тогда сказала Марте?... «Наблюдение 107: Лучше пытаться, чем не пытаться».
Глава 9. Тени старых грехов
Вообще-то надо было еще составить длинное скучное письмо для налогового ведомства, но неожиданно вошла Марта и сообщила, что к ней благородный ярл Регис, поэтому Аглая бросила стальное перо и торопливо выбежала в гостиную.
Оказалось, ярл был по делам в столице и решил предложить ей отправиться на свадьбу Этьена вместе с ним, на его дирижабле. Он был очарователен и галантен, поцеловал ей руку, произнес какой-то банальный комплимент, который от такого человека как он, да еще и сказанный таким глубоким голосом, звучал куда значительнее и приятнее, чем был на самом деле, и удобно устроился в кресле с чашечкой крепкого чая.
И все-таки Аглая чувствовала – его что-то тревожит. Но спрашивать не начинала, выжидая, пока он сам созреет, или пока разговор сам не выведет их на такую степень доверительности, чтобы можно было начать задавать откровенные вопросы.
А пока они довольно весело обсуждали предстоящую свадьбу, Аглая рассказывала о других своих удачных делах (из тех, о которых можно рассказывать) и с удовольствием выслушивала похвалы своим талантам.
– Леди Аглая, а почему вы не замужем? – вдруг спросил ярл. – С вашей-то внешностью, обаянием, знанием мужчин, – он усмехнулся, – и огромной базой женихов.
Она вернула ему усмешку. Что ж, провокация за провокацию.
– Потому что те, за кого я, возможно, пошла бы замуж, либо любят другую, как Этьен, либо просто не хотят на мне жениться. Вот вы бы женились?
– Я для вас слишком стар.
– Видите, вы тоже отказываетесь, – Аглая вздохнула и картинно смахнула воображаемую слезу.
Лорд Регис расхохотался.
– Хотел бы я посмотреть, как бы вы выкручивались, если бы я согласился.
Аглая посерьезнела.
– Я точно знаю, что вы не хотите на мне жениться.
– Иначе вы бы меня и не провоцировали, – вновь усмехнулся ярл.
– Не знаю, – Аглая покачала головой и после короткой паузы решительно сказала: – И все же, зачем вы пришли? Ваше время дорого, пригласить меня вы могли и письмом или через зеркало вызова. Что вас тревожит?
***
– Вы ведь знаете, что в нашем роду можно наследовать по женской линии, – ярл смотрел куда-то мимо нее, и это было на него так не похоже, что заставляло Аглаю нервничать.
– Знаю, поэтому и не понимаю, что вас беспокоит, – осторожно сказала она.
– Я сам не до конца понимаю. В таких древних семействах как наше всегда есть свои тайны и поверья. Но это совсем другое…
– Лорд Регис, я вас не узнаю, – Аглая улыбнулась, стараясь перебороть тревогу. – Вы же всегда говорите прямо. А сейчас мы уже полчаса пьем чай, обсуждаем разные маловажные темы, в третий раз заговариваем о ваших семейных делах, но вы снова умолкаете.
Тот невесело усмехнулся.
– Когда я пытаюсь сказать вслух, что меня тревожит, это мне и самому кажется абсолютной глупостью.
Аглая понимающе кивнула и без улыбки сказала:
– Обещаю, я не буду смеяться, даже если это и правда выглядит глупо. На своей работе я сталкивалась с такими странными вещами, что уже знаю – многие глупости на поверку оказываются очень серьезными проблемами.
Ярл наконец-то снова взглянул ей в глаза и тоже кивнул. Потом сделал еще небольшую паузу, видимо собираясь с мыслями, и медленно заговорил:
– Не так давно я поручил одному историку составить подробную хронику рода Регисов. Он все еще работает, но пару недель назад пришел ко мне с любопытным наблюдением. Я поначалу не отнесся серьезно, но проверил его изыскания и теперь не знаю, что и думать.
– Что он такое накопал? Какое-то неизвестное вам семейное проклятие?
– Почему вы так решили? – быстро спросил Регис.
– Потому что вы забеспокоились, но при этом вам самому ваше беспокойство кажется глупостью. Вы ведь не суеверны, так?
– Да. Вы правы. Это не совсем проклятие, скорее некая закономерность. Если кратко, то судя по этим изысканиям, в нашем роду титул наследовали только те, чьи родители любили друг друга.
Аглая приподняла брови.
– Лучше все-таки немного подробнее.
– Наш род очень древний, – коротко кивнув, начал объяснять ярл, – и с деторождением у нас практически никогда не было проблем. Два-три ребенка в семье, иногда и пять, было даже и по десятку. Поэтому наследники были всегда. Браки тоже заключали когда как – женились и по любви, и ради политической выгоды, и ради денег. Но счастливых браков было на редкость много, нам везло, иногда ведь и сделка перерастает в чувства. Вы наверняка слышали о Нормане Регисе, первом лорде-хранителе Пограничья.
– Разумеется, – улыбнулась Аглая. – Баронесса Креден спасла его от казни, согласившись выйти за него замуж. Легендарная история любви, о ней и стихи есть, и песни, и даже, кажется пьеса.
– Изначально это была всего лишь сделка, – ярл усмехнулся. – Поэтому пьеса, конечно, смешная. Я как-нибудь расскажу подробнее, сейчас речь не об этом.
– Хорошо.
– Несколько раз случалось так, что никто из детей ярла ему не наследовал – все умирали раньше него или одновременно с ним – в бою, от катастрофы или эпидемии. Иногда титул доставался внуку, иногда племяннику.
– Как в вашем случае, – уточнила Аглая. – Вы ведь были племянником прежнего ярла.
– Именно.
– Значит, ваши родители любили друг друга, а ваш дядя был женат по расчету?
– Да.
– И у всех ваших предков было так же – наследниками становились только «дети любви», скажем так?
Лорд Регис пожал плечами.
– Невозможно проверить все случаи, не о каждом браке есть данные. Но в тех, о которых мы знаем – да.
– А вы были женаты без любви, – Аглая сказала это утвердительно, глядя ярлу в глаза. – И у вас две дочери. Понимаю…
– Карина, моя старшая, наследница, вышла замуж по своему выбору, у нее двое сыновей.
Аглая понимающе кивнула. Она серьезно относилась к таким совпадениям и знала, что многие семейные проклятия (хотя в данном случае это слово вряд ли подходило, скорее это дар, которым люди не сумели воспользоваться) существуют на самом деле. Если все это правда, то леди Карина обречена, титул Регисов должен достаться ее сыну.
– Может быть, пока рано беспокоиться? – осторожно сказала она. – Вы прекрасно можете прожить еще лет тридцать, а то и пятьдесят.
– Знаю, но неизвестно, когда это проклятие сработает, – кажется в его голосе мелькнула нотка тщательно скрываемого страха. – Что именно его запускает? Как оно действует? Мы даже не знаем, существует ли оно на самом деле! Мы ничего не знаем!
– А вы не хотите обратиться к волшебникам?
– Не задавайте глупых вопросов. Конечно, я обратился, лорд Алан и леди Эльсиба уже изучают документы.
Однако он не мелочится, обратился сразу к двум высшим магам империи.
– Но чего вы ждете от меня?
Ярл покачал головой.
– Не знаю. У вас очень оригинальный взгляд, вы действуете странно и авантюрно, но эффективно. Вдруг вы сумеете найти какой-нибудь неожиданный выход.
***
Идея пришла неожиданно и не в самый подходящий момент – прямо на свадьбе Этьена. Аглая стояла в почетном втором ряду, слушала чародея, нараспев читавшего слова обряда, и разглядывала профиль ярла (жениха с невестой с ее места не было видно, загораживали).
Неподходящим момент был потому, что Аглая отвлеклась на обдумывание и в результате пропустила почти всю церемонию. Конечно, она была на множестве свадеб, но все равно их любила. Да и нечасто видишь, как женится сын лорда-хранителя.
Она с трудом дождалась момента, когда стало можно отвести ярла хотя бы на минуту в сторону, не привлекая излишнего внимания, и торопливо спросила:
– А вы можете лишить леди Карину наследства?
– Что? – изумился лорд Регис.
– Исключить ее из числа наследников и передать титул через ее голову сразу ее сыну. Тогда по идее проклятие не должно ее затронуть.
Он чуть нахмурился и посмотрел куда-то над ее головой. Аглая обернулась и увидела, что он смотрит на выставку свадебных подарков, среди которых красовался роскошный сервиз с подписью «дорогому брату». Леди Карина ни на шаг не отступила от светских приличий. Но сама не приехала – якобы по состоянию здоровья.
– Возможно, это сработает… – наконец сказал ярл. – Но по закону так просто лишить ее права наследования нельзя, она должна сама подписать отказ в пользу своего сына.
– Так объясните ей, пусть подпишет!
Лорд Регис покачал головой.
– Вы не знаете Карину…
***
Леди Карина была настоящей дочерью своего отца – это было видно с первого взгляда. Аглая знала, как та выглядит, по фотографиям, но что такое изображения на бумаге, разве они могут передать исходящее от человека ощущение внутренней силы, властности, уверенности в своем праве…
Впрочем, на вкус Аглаи она не была особо привлекательной, несмотря на сильное сходство с ярлом и с Этьеном. Те же скульптурные черты, великолепная посадка головы, большие глаза, точеный профиль. Но то, что хорошо для мужчин, не всегда годится для женщин. Леди Карина была красива, но как-то не слишком женственна. С другой стороны, вкусы у мужчин разные, любит же ее муж. Да и вообще у такого типа женщин есть свои поклонники, иначе не пользовались бы таким спросом картины, изображающие средневековых дев-воительниц в шлемах и с тяжелыми мечами. Леди Карину нетрудно было бы представить в виде одной из них, например даже в роли самой княгини Мелины.
