– Вы уверены? – серьезно спросила Аглая.
– Да. Жалость и благодарность – не лучшая основа для брака, если все равно любишь другую.
– Вы мне нравитесь, лорд Т., – Аглая встала и протянула ему руку. – Если бы все рассуждали та же здраво, как вы, в мире было бы куда больше счастливых браков. Я вам помогу.
Молодой человек тоже поднялся и пожал протянутую руку.
– Думаете, есть шансы? – с надеждой спросил он.
– Если и нет – появятся. Положитесь на меня!
После ухода лорда Т. Марта убрала со стола и многозначительно сказала:
– Первая чашка выпита. Если ты взялась за это дело, у тебя остались только две.
– Взялась, – Аглая открыла толстую адресную книгу. – И я выиграю это пари. Вели подать экипаж и приготовь мне платье для деловых визитов. Вторую чашку я выпью в другом месте.
– Вы зря пришли.
Аглая уже и сама поняла, что зря. Одного взгляда на эту напряженно выпрямленную фигуру, виднеющиеся из-под маски крепко сжатые губы и решительный подбородок было достаточно, чтобы понять – леди Эмма на уступки не пойдет.
Поэтому она отпила из чашки крепкий чай с восточными пряностями и ограничилась в ответ туманной фразой:
– Такова моя работа.
Ведь чем меньше говоришь ты, тем больше говорит твой собеседник. А люди всегда говорят только о себе. Леди Эмма не была исключением.
– В таком случае, вы зря за нее взялись. Я не отступлюсь, – ее голос звенел от напряжения.
Аглая ответила спокойно и деловито, стараясь не выражать никаких эмоций:
– Но лорд Т. вас не любит.
– Полюбит, – вскинула голову леди Эмма. – Я имею на него больше прав, чем эта девчонка.
– Знаю, вы спасли ему жизнь, но…
– Не только. Вы даже не представляете, на что я ради него пошла и чем пожертвовала.
– А вы спросили его, нужны ли ему эти жертвы?
Леди Эмма порывисто встала и протянула руку к шнурку звонка.
– Вам пора.
Аглая отставила недопитую чашку и тоже поднялась, не отрывая глаз от руки леди Эммы. От резкого движения рукав слегка приподнялся, открывая кожу над перчаткой, и там явственно виднелся странный зловещий узор.
О, небо и Творец всего сущего! Аглая на секунду закрыла глаза, а потом снова вгляделась в скрытое под маской лицо и в упор спросила:
– Сколько раз вы уже обманывали смерть? Один? Два?
Губы леди Эммы дрогнули, она отвернулась и глухо сказала:
– Уходите!
Аглая медленно покачала головой.
– Значит, три. А это, – она указала на маску, – расплата за третий раз. Вы понимаете, что четвертого не будет?
– Если он на мне женится, проклятие снимется.
– Нет. Вы не хуже меня знаете, что брачной клятвы недостаточно, нужен еще и поцелуй истинной любви.
Леди Эмма молчала.
– Отпустите его, – мягко сказала Аглая. – Он не виноват, что не в его силах снять проклятие. Никто не виноват. Почему он должен страдать?
– А почему должна страдать я?! – выкрикнула леди Эмма, резко поворачиваясь. Ее глаза яростно пылали в прорезях маски. – Нет уж! Пусть им будет хотя бы вполовину так же плохо, как мне! И ему, и ей!
В дверях появилась горничная, и Аглая, смирившись, проследовала за ней. Когда в человеке кипит такая смесь боли, обиды, страха и несчастной любви, говорить с ним бесполезно. Впрочем, на пороге она все-таки задержалась.
– Кто оказал вам эту «услугу»? Пожалуйста, скажите. Может быть, это спасет от такой же участи какую-нибудь другую девушку.
Несколько мгновений казалось, что леди Эмма снова укажет ей на дверь, но в конце концов та все же ответила:
– Дрессировщица из бродячего цирка.
– Как ее звали?
– Не знаю. Она называла себя просто «дрессировщица». Но у нее были очень странные звери… Они смотрели совсем как люди.
В холл Аглая вышла настолько погруженная в свои мысли, что горничной пришлось дважды повторить «пожалуйста, госпожа» и чуть ли не силой всучить ей зонтик, прежде чем она, наконец, очнулась.
Задержавшись на минуту около зеркала, чтобы поправить шляпку, Аглая бросила задумчивый взгляд на стоявший на столике возле двери поднос с пачкой надписанных конвертов. Судя по почерку, это были письма леди Эммы – такие же ровные строчки без росчерков и завитушек она заметила на бумагах в кабинете.
– Когда вы пойдете на почту? – она небрежно указала на конверты.
– Сразу, как только провожу вас, госпожа, – горничная стояла возле двери, всем своим видом выражая нетерпение, когда же гостья наконец уйдет.
– Не будете ли вы так любезны отправить и мою телеграмму?
Горничная бросила взгляд на мелькнувшую в руке Аглаи серебряную марку и сильно потеплевшим тоном ответила:
– Разумеется, госпожа, мне это совсем не трудно!
– Тогда принесите, пожалуйста, бумагу и перо.
Через несколько минут Аглая отдала девушке марку и записку с адресом и коротким сообщением: «Приезжайте немедленно. А.»
Марта так настойчиво гремела статуэтками, рамочками, письменными принадлежностями и всем остальным, чем можно было греметь в кабинете, наводя в нем порядок, что было совершенно ясно – она изнывает от любопытства. Наконец, она все-таки не выдержала:
– Так что за гость был у тебя вчера?
Аглая аккуратно проставила дату на налоговой декларации и, не поднимая головы, сказала:
– Любопытство тебя когда-нибудь погубит.
– Но он был по делу или просто так?
– По делу. Можешь считать, что третью чашку чая я выпила как раз с ним.
– И?..
– Теперь остается только ждать.
– Долго?
Раздался звон дверного колокольчика. Аглая усмехнулась.
– Думаю, нет. Иди, открывай. Что-то мне подсказывает, что это лорд Т.
На самом деле настроение у нее было не самое лучшее. Она сделала все правильно, да и сбоев быть не должно – шанс, что вмешается случайность, не больше одного процента. Но все же, на душе было тяжело. Это дело не из тех, что приносят радость.
Лорд Т. тоже не выглядел таким уж счастливым. Он вручил ей чек и рассыпался в благодарностях, видно было, что с его плеч словно какой-то груз свалился – он уже не был так подавлен как в прошлый раз, даже улыбался, но все равно было заметно, что он испытал облегчение, но не радость.
– Итак, вы свободны и женитесь на леди Кристине, – подвела Аглая итог его сбивчивым излияниям. – Леди Эмма отпустила вас?
– Да, она написала мне письмо перед отъездом в Видан. Говорят, там скоро вновь начнутся бои, а значит, нужны будут сестры милосердия.
– Надеюсь, вы туда больше не собираетесь?
– О, нет, я свое отвоевал. Эмма… она святая, а я обычный человек.
– И что же она вам написала?
Лорд Т. поколебался, но все же достал из жилетного кармана письмо и протянул ей.
Аглая развернула конверт и пробежалась взглядом по ровным строчкам, написанным знакомым четким почерком.
Дорогой Т.
Я уезжаю в Видан и оттуда уже не вернусь.
Прощай.
С моей стороны было эгоистично заставлять тебя на мне жениться. Век мой уже измерен, время отсчитывает последние дни, а возможно и часы. Не спрашивай, откуда я это знаю. Просто знаю.
Не в твоих силах превратить благодарность в любовь – это моя беда, но не твоя вина. Но мне так хотелось получить напоследок немного счастья, что я совсем не думала о твоих чувствах. Я оправдывалась тем, что все равно скоро освобожу тебя, и не задумывалась, каково будет тебе отказаться от любви ради долга, а всего через несколько дней бросить в мою могилу первую горсть земли.
Прости.
Наверное, я слишком сильно тебя любила, и эта любовь затуманила мой разум и отравила мою душу. Даже сейчас рука моя цепенеет, а сердце пронзает болью, когда я вывожу эти строки. Я по-прежнему люблю тебя больше жизни, но твоя посланница помогла мне протрезветь. Надеюсь, не слишком поздно, и у меня еще есть время дать тебе то, чего ты не в силах дать мне – немного счастья.
Я отпускаю тебя на свободу и прощаю все, что ты мне должен или считаешь, что должен. Взамен прошу только об одном – никогда больше не ищи со мной встреч, дай мне прожить мои последние дни или часы спокойно, без сожалений.
Будь счастлив.
Прощай.
Всегда твоя,
Эмма
Аглая подняла глаза на лорда Т.
– Ваша невеста видела это письмо?
– Да. Оно ее сильно потрясло.
– Надеюсь, она не собирается соревноваться в благородстве с леди Эммой и тоже с вами расстаться?
– Слава небесам, нет! – ужаснулся такой перспективе лорд Т. – Она только попросила отложить объявление о помолвке, чтобы не расстраивать Эмму еще сильнее. Это правда, что ей недолго осталось?
– Да, – кивнула Аглая.
– Но почему? Что это – болезнь, проклятие?
– Немного то, немного другое. Поэтому ей и не могли помочь чары волшебников. Но я не могу обсуждать это даже с вами, лорд Т. Это ее тайна, а не моя.
Она подошла к камину и после короткого размышления скомкала письмо и бросила его туда. А на возмущение и протест лорда Т. твердо заявила:
– Это слишком личное письмо, оно обнажает душу и предназначено только для ваших глаз. Вы показали его леди Кристине и мне – я вас не осуждаю, это было необходимо. Но если бы оно осталось у вас, вы рано или поздно поддались бы искушению и показали бы его еще кому-нибудь. Хотя бы в доказательство человеческого благородства. Я не могла этого допустить. Если считаете, что я не права, можете не платить мне гонорар.
Лорд Т. несколько мгновений с негодованием смотрел на камин, где письмо уже съежилось в черный комочек, но в конце концов неохотно кивнул.
– Вы правы. Благодарю вас, сам я никогда не решился бы это сделать. Гонорар, разумеется, ваш, – он встал. – К сожалению, мне пора откланяться. Еще раз благодарю за помощь.
Аглая тоже поднялась.
– Один вопрос, если вы не возражаете. Среди ваших друзей очень давно, может быть, в детстве, не было какой-нибудь девочки… со слабым здоровьем, возможно, калеки или очень некрасивой?
– Не припомню никого такого, – лорд Т. удивленно посмотрел на нее. – А это важно?
– Наверное, нет, – улыбнулась Аглая. – Просто хотела проверить одно предположение, – она протянула ему руку. – Прощайте, лорд Т. Надеюсь, моя помощь вам больше никогда не понадобится.
Она проследила за ним в окно и почему-то совсем не удивилась, когда он едва не столкнулся со стремительно распахнувшим калитку молодым человеком в строгом темном костюме. Что ж, она чувствовала, что этот гость сегодня пожалует, значит надо радоваться – интуиция ее по-прежнему не подводит.
– Марта, приготовь чай с шиповником и принеси слоеные рулетики с ветчиной и сыром, – Аглая опустила занавеску и отошла от окна. – Инспектор Эрстон пожаловал, а он всегда забывает пообедать.
– Инспектор Эрстон, как я рада вас видеть. Надеюсь, вы не торопитесь и выпьете чаю? – Аглая радушно улыбнулась, жестом приглашая инспектора садиться и пододвигая к нему чашку и блюдо с рулетиками. – Вы так давно не заглядывали. Льщу себя надеждой, что вы пришли не по служебной надобности, а просто в гости.
– Сейчас не до походов в гости, леди Аглая, – Том Эрстон был еще серьезнее чем обычно, но от предложенного угощения отказываться не стал. Точно, опять не обедал. И даже пожаловаться на этого трудоголика некому – ни жены, ни матери, даже сестер и то нет.
– Что-то случилось?
– Взрыв бомбы на Магранском вокзале. Сегодня утром.
– О, небо… – Аглая перестала улыбаться. – Опять террористы? В кого целили? Жертв много?
– К счастью, не очень. Несколько раненых и один погибший. Скорее всего, бомба взорвалась случайно, когда ее везли покупателю.
– Один погибший? – она почти не сомневалась, чье имя сейчас услышит.
– Точнее, одна, – Эрстон неторопливо поднес к губам чашку, но взгляд у него был холодный и сосредоточенный. – Леди Аглая, вы знакомы с леди Эммой С.?
Отпираться не было смысла – раз Том явился в ее дом и задал такой прямой вопрос, значит, ему известно о вчерашней встрече. Наверняка, уже допросили горничную, и та рассказала о ее визите. Впрочем, Аглая и не собиралась это скрывать.
– Да, конечно. Вчера я заходила к ней по просьбе клиента. Просила освободить его от некоторых обязательств перед ней.
– Лорда Т., который только что вышел от вас?
– Да, – кивнула Аглая.
Точно допросили горничную, иначе он вряд ли знал бы лорда Т. в лицо.
– И каков был результат вашего визита?
– Мы поговорили, а потом лорд Т. получил письмо, что он свободен. Можете спросить его и его невесту, леди Кристину, они подтвердят.
– Не сомневаюсь. Это письмо у него?
– Нет, оно было слишком личным, и мы решили, что его лучше сжечь. А что?
– Обычные полицейские вопросы, – Эрстон холодно улыбнулся. – Давайте сменим тему. Может быть, расскажете, кто приходил к вам вчера на вечерний чай? Я знаю, что это был не клиент.
Аглая невинно захлопала ресницами.
– О, инспектор, неужели вы ревнуете?
– Не паясничайте, леди Аглая. Мое дружеское расположение к вам еще не означает, что я буду закрывать глаза на ваше знакомство с преступниками.
– Не преувеличивайте! Мой вчерашний гость вовсе не преступник!
– Подделка почерка – уголовное преступление.
– А вот и нет, – парировала Аглая. – Преступление – это подделка официальных документов. Или частных, но с целью наживы. Подделка частных документов без цели наживы – только мелкое правонарушение. А умение копировать почерк – и вовсе обычное хобби. Необычное, но вполне законное.
– Так вы подтверждаете, что встречались с…
– Я ничего не подтверждаю! Я просто напоминаю вам законы, которые вы, кажется, подзабыли.
Эрстон тяжело вздохнул и встал.
– Я могу арестовать вас.
– За что?!
– Как свидетеля. На сорок восемь часов.
– Свидетеля чего?
– Там видно будет. В делах о терроризме полиции даны расширенные полномочия.
Аглая поняла, что он по-настоящему взбешен, и поспешила пойти на мировую. Не то чтобы она чего-то боялась, но ссориться с Томом ей совсем не хотелось. Как и проводить сорок восемь часов в полицейском участке.
– Том, давай не будем горячиться, – мягко сказала она, беря его за руку. – Если у тебя есть вопросы – задавай. Я обещаю не паясничать, как ты говоришь, и постараюсь на них ответить. Неофициально, конечно.
Эрстон слегка смягчился и снова сел, но на предложенный дружелюбный тон не перешел и руку отобрал.
– Леди Аглая, когда я сказал про леди Эмму, вы совсем не удивились. Означает ли это, что вы знали о ее гибели?
– Нет, не знала.
– Тогда почему вы не удивились?
– Потому что я знала, что она скоро умрет. Правда, думала, что она погибнет на войне.
– Откуда вы это знали?
Аглая вздохнула.
– Скажи, ее тело сильно обгорело? Сохранилось что-нибудь кроме лица?
Инспектор внимательно посмотрел на нее:
– Огонь не тронул только лицо, обезображенное шрамами от пожара в госпитале. А вся остальная кожа обуглилась и почернела в считанные минуты. Это довольно удивительно, одежда не вся сгорела, а кожа – вся.
Аглая поспешно сделала глоток чая, смывая металлический привкус с языка.
– Я так и думала. Тебе придется поверить мне на слово, Том. Вся ее кожа была покрыта рунами. Я видела только кусочек – на руке, но узнала их. Помнишь дело, которое нас познакомило? Такие же были у человека, сгоревшего на твоих глазах.
Эрстон на мгновение сжал зубы. Аглая знала, что он ненавидел напоминания о том деле, и не винила его – кто же любит вспоминать свои неудачи, не говоря уж о воспламеняющихся людях. Но знала она и то, что его по-прежнему грызет мысль о нераскрытом убийстве и не пойманном преступнике.
– Когда ты их увидела?
– Вчера.
– И не сообщила мне.
– Она бы все равно ничего тебе не рассказала. А ты был бы в опасности и твои коллеги тоже.
– Да. Жалость и благодарность – не лучшая основа для брака, если все равно любишь другую.
– Вы мне нравитесь, лорд Т., – Аглая встала и протянула ему руку. – Если бы все рассуждали та же здраво, как вы, в мире было бы куда больше счастливых браков. Я вам помогу.
Молодой человек тоже поднялся и пожал протянутую руку.
– Думаете, есть шансы? – с надеждой спросил он.
– Если и нет – появятся. Положитесь на меня!
После ухода лорда Т. Марта убрала со стола и многозначительно сказала:
– Первая чашка выпита. Если ты взялась за это дело, у тебя остались только две.
– Взялась, – Аглая открыла толстую адресную книгу. – И я выиграю это пари. Вели подать экипаж и приготовь мне платье для деловых визитов. Вторую чашку я выпью в другом месте.
***
– Вы зря пришли.
Аглая уже и сама поняла, что зря. Одного взгляда на эту напряженно выпрямленную фигуру, виднеющиеся из-под маски крепко сжатые губы и решительный подбородок было достаточно, чтобы понять – леди Эмма на уступки не пойдет.
Поэтому она отпила из чашки крепкий чай с восточными пряностями и ограничилась в ответ туманной фразой:
– Такова моя работа.
Ведь чем меньше говоришь ты, тем больше говорит твой собеседник. А люди всегда говорят только о себе. Леди Эмма не была исключением.
– В таком случае, вы зря за нее взялись. Я не отступлюсь, – ее голос звенел от напряжения.
Аглая ответила спокойно и деловито, стараясь не выражать никаких эмоций:
– Но лорд Т. вас не любит.
– Полюбит, – вскинула голову леди Эмма. – Я имею на него больше прав, чем эта девчонка.
– Знаю, вы спасли ему жизнь, но…
– Не только. Вы даже не представляете, на что я ради него пошла и чем пожертвовала.
– А вы спросили его, нужны ли ему эти жертвы?
Леди Эмма порывисто встала и протянула руку к шнурку звонка.
– Вам пора.
Аглая отставила недопитую чашку и тоже поднялась, не отрывая глаз от руки леди Эммы. От резкого движения рукав слегка приподнялся, открывая кожу над перчаткой, и там явственно виднелся странный зловещий узор.
О, небо и Творец всего сущего! Аглая на секунду закрыла глаза, а потом снова вгляделась в скрытое под маской лицо и в упор спросила:
– Сколько раз вы уже обманывали смерть? Один? Два?
Губы леди Эммы дрогнули, она отвернулась и глухо сказала:
– Уходите!
Аглая медленно покачала головой.
– Значит, три. А это, – она указала на маску, – расплата за третий раз. Вы понимаете, что четвертого не будет?
– Если он на мне женится, проклятие снимется.
– Нет. Вы не хуже меня знаете, что брачной клятвы недостаточно, нужен еще и поцелуй истинной любви.
Леди Эмма молчала.
– Отпустите его, – мягко сказала Аглая. – Он не виноват, что не в его силах снять проклятие. Никто не виноват. Почему он должен страдать?
– А почему должна страдать я?! – выкрикнула леди Эмма, резко поворачиваясь. Ее глаза яростно пылали в прорезях маски. – Нет уж! Пусть им будет хотя бы вполовину так же плохо, как мне! И ему, и ей!
В дверях появилась горничная, и Аглая, смирившись, проследовала за ней. Когда в человеке кипит такая смесь боли, обиды, страха и несчастной любви, говорить с ним бесполезно. Впрочем, на пороге она все-таки задержалась.
– Кто оказал вам эту «услугу»? Пожалуйста, скажите. Может быть, это спасет от такой же участи какую-нибудь другую девушку.
Несколько мгновений казалось, что леди Эмма снова укажет ей на дверь, но в конце концов та все же ответила:
– Дрессировщица из бродячего цирка.
– Как ее звали?
– Не знаю. Она называла себя просто «дрессировщица». Но у нее были очень странные звери… Они смотрели совсем как люди.
В холл Аглая вышла настолько погруженная в свои мысли, что горничной пришлось дважды повторить «пожалуйста, госпожа» и чуть ли не силой всучить ей зонтик, прежде чем она, наконец, очнулась.
Задержавшись на минуту около зеркала, чтобы поправить шляпку, Аглая бросила задумчивый взгляд на стоявший на столике возле двери поднос с пачкой надписанных конвертов. Судя по почерку, это были письма леди Эммы – такие же ровные строчки без росчерков и завитушек она заметила на бумагах в кабинете.
– Когда вы пойдете на почту? – она небрежно указала на конверты.
– Сразу, как только провожу вас, госпожа, – горничная стояла возле двери, всем своим видом выражая нетерпение, когда же гостья наконец уйдет.
– Не будете ли вы так любезны отправить и мою телеграмму?
Горничная бросила взгляд на мелькнувшую в руке Аглаи серебряную марку и сильно потеплевшим тоном ответила:
– Разумеется, госпожа, мне это совсем не трудно!
– Тогда принесите, пожалуйста, бумагу и перо.
Через несколько минут Аглая отдала девушке марку и записку с адресом и коротким сообщением: «Приезжайте немедленно. А.»
***
Марта так настойчиво гремела статуэтками, рамочками, письменными принадлежностями и всем остальным, чем можно было греметь в кабинете, наводя в нем порядок, что было совершенно ясно – она изнывает от любопытства. Наконец, она все-таки не выдержала:
– Так что за гость был у тебя вчера?
Аглая аккуратно проставила дату на налоговой декларации и, не поднимая головы, сказала:
– Любопытство тебя когда-нибудь погубит.
– Но он был по делу или просто так?
– По делу. Можешь считать, что третью чашку чая я выпила как раз с ним.
– И?..
– Теперь остается только ждать.
– Долго?
Раздался звон дверного колокольчика. Аглая усмехнулась.
– Думаю, нет. Иди, открывай. Что-то мне подсказывает, что это лорд Т.
На самом деле настроение у нее было не самое лучшее. Она сделала все правильно, да и сбоев быть не должно – шанс, что вмешается случайность, не больше одного процента. Но все же, на душе было тяжело. Это дело не из тех, что приносят радость.
Лорд Т. тоже не выглядел таким уж счастливым. Он вручил ей чек и рассыпался в благодарностях, видно было, что с его плеч словно какой-то груз свалился – он уже не был так подавлен как в прошлый раз, даже улыбался, но все равно было заметно, что он испытал облегчение, но не радость.
– Итак, вы свободны и женитесь на леди Кристине, – подвела Аглая итог его сбивчивым излияниям. – Леди Эмма отпустила вас?
– Да, она написала мне письмо перед отъездом в Видан. Говорят, там скоро вновь начнутся бои, а значит, нужны будут сестры милосердия.
– Надеюсь, вы туда больше не собираетесь?
– О, нет, я свое отвоевал. Эмма… она святая, а я обычный человек.
– И что же она вам написала?
Лорд Т. поколебался, но все же достал из жилетного кармана письмо и протянул ей.
Аглая развернула конверт и пробежалась взглядом по ровным строчкам, написанным знакомым четким почерком.
Дорогой Т.
Я уезжаю в Видан и оттуда уже не вернусь.
Прощай.
С моей стороны было эгоистично заставлять тебя на мне жениться. Век мой уже измерен, время отсчитывает последние дни, а возможно и часы. Не спрашивай, откуда я это знаю. Просто знаю.
Не в твоих силах превратить благодарность в любовь – это моя беда, но не твоя вина. Но мне так хотелось получить напоследок немного счастья, что я совсем не думала о твоих чувствах. Я оправдывалась тем, что все равно скоро освобожу тебя, и не задумывалась, каково будет тебе отказаться от любви ради долга, а всего через несколько дней бросить в мою могилу первую горсть земли.
Прости.
Наверное, я слишком сильно тебя любила, и эта любовь затуманила мой разум и отравила мою душу. Даже сейчас рука моя цепенеет, а сердце пронзает болью, когда я вывожу эти строки. Я по-прежнему люблю тебя больше жизни, но твоя посланница помогла мне протрезветь. Надеюсь, не слишком поздно, и у меня еще есть время дать тебе то, чего ты не в силах дать мне – немного счастья.
Я отпускаю тебя на свободу и прощаю все, что ты мне должен или считаешь, что должен. Взамен прошу только об одном – никогда больше не ищи со мной встреч, дай мне прожить мои последние дни или часы спокойно, без сожалений.
Будь счастлив.
Прощай.
Всегда твоя,
Эмма
Аглая подняла глаза на лорда Т.
– Ваша невеста видела это письмо?
– Да. Оно ее сильно потрясло.
– Надеюсь, она не собирается соревноваться в благородстве с леди Эммой и тоже с вами расстаться?
– Слава небесам, нет! – ужаснулся такой перспективе лорд Т. – Она только попросила отложить объявление о помолвке, чтобы не расстраивать Эмму еще сильнее. Это правда, что ей недолго осталось?
– Да, – кивнула Аглая.
– Но почему? Что это – болезнь, проклятие?
– Немного то, немного другое. Поэтому ей и не могли помочь чары волшебников. Но я не могу обсуждать это даже с вами, лорд Т. Это ее тайна, а не моя.
Она подошла к камину и после короткого размышления скомкала письмо и бросила его туда. А на возмущение и протест лорда Т. твердо заявила:
– Это слишком личное письмо, оно обнажает душу и предназначено только для ваших глаз. Вы показали его леди Кристине и мне – я вас не осуждаю, это было необходимо. Но если бы оно осталось у вас, вы рано или поздно поддались бы искушению и показали бы его еще кому-нибудь. Хотя бы в доказательство человеческого благородства. Я не могла этого допустить. Если считаете, что я не права, можете не платить мне гонорар.
Лорд Т. несколько мгновений с негодованием смотрел на камин, где письмо уже съежилось в черный комочек, но в конце концов неохотно кивнул.
– Вы правы. Благодарю вас, сам я никогда не решился бы это сделать. Гонорар, разумеется, ваш, – он встал. – К сожалению, мне пора откланяться. Еще раз благодарю за помощь.
Аглая тоже поднялась.
– Один вопрос, если вы не возражаете. Среди ваших друзей очень давно, может быть, в детстве, не было какой-нибудь девочки… со слабым здоровьем, возможно, калеки или очень некрасивой?
– Не припомню никого такого, – лорд Т. удивленно посмотрел на нее. – А это важно?
– Наверное, нет, – улыбнулась Аглая. – Просто хотела проверить одно предположение, – она протянула ему руку. – Прощайте, лорд Т. Надеюсь, моя помощь вам больше никогда не понадобится.
Она проследила за ним в окно и почему-то совсем не удивилась, когда он едва не столкнулся со стремительно распахнувшим калитку молодым человеком в строгом темном костюме. Что ж, она чувствовала, что этот гость сегодня пожалует, значит надо радоваться – интуиция ее по-прежнему не подводит.
– Марта, приготовь чай с шиповником и принеси слоеные рулетики с ветчиной и сыром, – Аглая опустила занавеску и отошла от окна. – Инспектор Эрстон пожаловал, а он всегда забывает пообедать.
***
– Инспектор Эрстон, как я рада вас видеть. Надеюсь, вы не торопитесь и выпьете чаю? – Аглая радушно улыбнулась, жестом приглашая инспектора садиться и пододвигая к нему чашку и блюдо с рулетиками. – Вы так давно не заглядывали. Льщу себя надеждой, что вы пришли не по служебной надобности, а просто в гости.
– Сейчас не до походов в гости, леди Аглая, – Том Эрстон был еще серьезнее чем обычно, но от предложенного угощения отказываться не стал. Точно, опять не обедал. И даже пожаловаться на этого трудоголика некому – ни жены, ни матери, даже сестер и то нет.
– Что-то случилось?
– Взрыв бомбы на Магранском вокзале. Сегодня утром.
– О, небо… – Аглая перестала улыбаться. – Опять террористы? В кого целили? Жертв много?
– К счастью, не очень. Несколько раненых и один погибший. Скорее всего, бомба взорвалась случайно, когда ее везли покупателю.
– Один погибший? – она почти не сомневалась, чье имя сейчас услышит.
– Точнее, одна, – Эрстон неторопливо поднес к губам чашку, но взгляд у него был холодный и сосредоточенный. – Леди Аглая, вы знакомы с леди Эммой С.?
Отпираться не было смысла – раз Том явился в ее дом и задал такой прямой вопрос, значит, ему известно о вчерашней встрече. Наверняка, уже допросили горничную, и та рассказала о ее визите. Впрочем, Аглая и не собиралась это скрывать.
– Да, конечно. Вчера я заходила к ней по просьбе клиента. Просила освободить его от некоторых обязательств перед ней.
– Лорда Т., который только что вышел от вас?
– Да, – кивнула Аглая.
Точно допросили горничную, иначе он вряд ли знал бы лорда Т. в лицо.
– И каков был результат вашего визита?
– Мы поговорили, а потом лорд Т. получил письмо, что он свободен. Можете спросить его и его невесту, леди Кристину, они подтвердят.
– Не сомневаюсь. Это письмо у него?
– Нет, оно было слишком личным, и мы решили, что его лучше сжечь. А что?
– Обычные полицейские вопросы, – Эрстон холодно улыбнулся. – Давайте сменим тему. Может быть, расскажете, кто приходил к вам вчера на вечерний чай? Я знаю, что это был не клиент.
Аглая невинно захлопала ресницами.
– О, инспектор, неужели вы ревнуете?
– Не паясничайте, леди Аглая. Мое дружеское расположение к вам еще не означает, что я буду закрывать глаза на ваше знакомство с преступниками.
– Не преувеличивайте! Мой вчерашний гость вовсе не преступник!
– Подделка почерка – уголовное преступление.
– А вот и нет, – парировала Аглая. – Преступление – это подделка официальных документов. Или частных, но с целью наживы. Подделка частных документов без цели наживы – только мелкое правонарушение. А умение копировать почерк – и вовсе обычное хобби. Необычное, но вполне законное.
– Так вы подтверждаете, что встречались с…
– Я ничего не подтверждаю! Я просто напоминаю вам законы, которые вы, кажется, подзабыли.
Эрстон тяжело вздохнул и встал.
– Я могу арестовать вас.
– За что?!
– Как свидетеля. На сорок восемь часов.
– Свидетеля чего?
– Там видно будет. В делах о терроризме полиции даны расширенные полномочия.
Аглая поняла, что он по-настоящему взбешен, и поспешила пойти на мировую. Не то чтобы она чего-то боялась, но ссориться с Томом ей совсем не хотелось. Как и проводить сорок восемь часов в полицейском участке.
– Том, давай не будем горячиться, – мягко сказала она, беря его за руку. – Если у тебя есть вопросы – задавай. Я обещаю не паясничать, как ты говоришь, и постараюсь на них ответить. Неофициально, конечно.
Эрстон слегка смягчился и снова сел, но на предложенный дружелюбный тон не перешел и руку отобрал.
– Леди Аглая, когда я сказал про леди Эмму, вы совсем не удивились. Означает ли это, что вы знали о ее гибели?
– Нет, не знала.
– Тогда почему вы не удивились?
– Потому что я знала, что она скоро умрет. Правда, думала, что она погибнет на войне.
– Откуда вы это знали?
Аглая вздохнула.
– Скажи, ее тело сильно обгорело? Сохранилось что-нибудь кроме лица?
Инспектор внимательно посмотрел на нее:
– Огонь не тронул только лицо, обезображенное шрамами от пожара в госпитале. А вся остальная кожа обуглилась и почернела в считанные минуты. Это довольно удивительно, одежда не вся сгорела, а кожа – вся.
Аглая поспешно сделала глоток чая, смывая металлический привкус с языка.
– Я так и думала. Тебе придется поверить мне на слово, Том. Вся ее кожа была покрыта рунами. Я видела только кусочек – на руке, но узнала их. Помнишь дело, которое нас познакомило? Такие же были у человека, сгоревшего на твоих глазах.
Эрстон на мгновение сжал зубы. Аглая знала, что он ненавидел напоминания о том деле, и не винила его – кто же любит вспоминать свои неудачи, не говоря уж о воспламеняющихся людях. Но знала она и то, что его по-прежнему грызет мысль о нераскрытом убийстве и не пойманном преступнике.
– Когда ты их увидела?
– Вчера.
– И не сообщила мне.
– Она бы все равно ничего тебе не рассказала. А ты был бы в опасности и твои коллеги тоже.
