– Подвинься, бабка, встала тут со своей кошелкой!
Светка отскочила, наступив кому-то на ногу. Машинально извинилась и покраснела, ей было так стыдно и неудобно, что ее при всех так унижают. И она даже вначале немного опешила и растерялась от такой наглости.
Оттолкнул ее высокий, довольно симпатичный мужчина – светловолосый и выхоленный, одетый с иголочки и притом явно в дорогих бутиках. Окинув Светку пренебрежительным взглядом, он стал выкладывать из тележки коньяк, затем фрукты. На руке поблескивали дорогие часы. Развернув кожаный портмоне, набитый купюрами, он достал две пятитысячные. Мужчина источал власть и богатство, и было совсем непонятно, зачем он забрел в магазин для среднего класса. Такие обычно закупаются совершенно в других магазинах. А с другой стороны, попал мужик не в тот магазин, вот и бесит его все. Пожалуй, можно это было переварить, если бы не одно «но». Ведь самое отвратительное в этой ситуации оказалось то, что мужчина, который ее нагло оттолкнул и унизил при всех, был примерно одного возраста с ней, может, чуть старше. Она, конечно, промолчала бы, если бы это были молодые ребята, что с ними спорить. А тут сам уже давно, наверное, дед, но вот поди же, корчит из себя мачо.
Сегодня явно был не самый лучший день у мужика, ибо затронул он ничем не привлекательную, спокойно стоящую женщину, правда, рожденную под знаком Овна. Вот это и было его самой большой ошибкой.
Светку прорвало. Вся копившаяся эти несколько месяцев злость взорвалась и выплеснулась в гневном крике, разнесшемся по магазину.
– Ой! Внучек! Куда ты так торопишься?! Никак обосрался?! Так давай я тебе памперс поменяю!
Кто-то сзади нее прыснул от смеха. Все посетители магазина сразу обратили свои взоры в их сторону. Мужчина, окинув взглядом улыбающихся покупателей, ждущих продолжения перебранки, со злобой посмотрел на Светку. Толпа начинала его бесить. Посетители откровенно разглядывали его с явным интересом и веселыми искорками в глазах, улыбками на лицах. Многие улыбались, кроме Светки, которая немного отошла от кассы и сверлила его злыми глазами.
– Ты чего, дура, орешь?! Закрой свой рот! – выкрикнул мужчина, раздраженно играя желваками, серые глаза вспыхнули яростью. Сделав шаг к Светке, он замахнулся на нее своей пятерней.
Но реакция у нее оказалась быстрее, двадцать с лишним лет замужества за ее бывшим пригодились как никогда. Она со всего маха ударила хама носком туфли прямо по берцовой кости.
Мужчина завыл, схватился за больную ногу и смачно выругался матом.
Мужской веселый смех разнесся сзади Светки, но она не обращала ни на кого внимания. Медленно опустила корзину на пол и встала в боевую стойку, поставив руки по бокам, готовая к сражению.
«Хватило с лихвой хамства от мужа, а этот богатенький выродок приперся не в свой магазин, да еще опозорил при всех, скотина».
Ноздри у Светки раздувались от волнения и тяжелого дыхания, брови от гнева сошлись к переносице, обозначив глубокие параллельные складки, а наполненные злостью глаза поедали мужчину, с воем прыгающего на одной ноге и ругающегося матом на весь магазин.
– Ты!.. – Мужчина обратил на нее свой взор и вспомнил весь матерный запас слов.
– Я! – опять возмущенно сказала Светка. – Ты меня при всех еще материть будешь!
Неистовство распирало ее, и она решила добавить великовозрастному придурку – сделала шаг в его сторону, готовая еще раз долбануть хама. Но ей не дали этого сделать, чьи-то руки подхватили ее как пушинку и оттащили подальше.
– Тише, маленькая, успокойся, а то ты моего брата искалечишь и инвалидом сделаешь.
Мужчина, обхвативший ее, едва говорил от давившего его смеха.
– Серега! Держи ее крепко! Она мне за все ответит! – выкрикнул с перекошенным от злобы лицом все еще державшийся за ногу хам.
Но для Светки уже ничего не существовало вокруг. Она замерла, так как мгновенно вспомнила свой сон и сильные мужские руки, державшие ее в объятьях. Сделала слабую попытку еще раз вырваться, но тут же почувствовала дыхание возле своей головы.
– Тише, тише маленькая. Куда ты так рвешься?
В интонации голоса мужчины, который держал ее крепко в объятиях, слышались веселость и жизнерадостность.
Светка притихла в его могучих руках, оторопев. Для нее в этот момент существовал только этот незнакомец. Она купалась в его мужской силе, запах дорогого парфюма дурманил, дыхание ее в один миг стало тихим, а сердце, казалось, замерло от обволакивающей ее ласки и блаженства. А еще оно зашлось от понимания, что буквально через мгновение они разбегутся в разные стороны – сейчас мужчина разомкнет объятия, и она опять останется во власти холода и одиночества. Ей сразу захотелось унести с собой это волнующее волшебство, впитать в себя силу и мощь незнакомца. Сон ведь был так давно, и она уже забыла, как это – трепетать от волнующих все естество чувств. Да еще каких! Прижавшись к нему спиной, старалась впитать в себя гамму ощущений, оставить в памяти теперь уже настоящие прикосновения незнакомца. Почему вдруг возникло такое желание, она не понимала. Может, потому что никто и никогда в жизни не называл ее так, не прижимал к себе нежно и бережно.
«А может, этот незнакомец быть моей второй половинкой? Глупая, тебя всего лишь мужик к себе прижал, а ты уже размечталась».
Мужчина замер, ему показалось, что женщину, которую он сейчас держит в своих объятиях, он знает уже давно. Смотря на ее светлую макушку, прижав к себе ее тело, вдруг ставшее в один миг родным, он подумал: «Моя».
И его душа замерла от одного только слова.
Как давно это было. Именно так он выбрал себе Альку, каким-то внутренним непонятным чутьем, непостижимым даже ему самому. Одно только слово, переворачивающее все у него внутри и обозначающее только его право на женщину. Завоевать, захватить в свои объятья и не выпускать, наслаждаясь дурманящим, сводящим с ума ароматом ее тела, манящими и слегка припухшими от поцелуев губами.
«Моя».
От нахлынувших воспоминаний и ощущений он растерялся, руки его ослабли.
А Светка в это время тонула, растворяясь в мощи и силе мужского тела. Чтобы запомнить его навсегда. Представила, что проникает всеми клеточками своего организма в него, впитывает его тепло и силу, вновь и вновь растворяется в нем, тонет в омуте счастья.
Неожиданно ее накрыла волна холода и боли. Внутренний голос завизжал. «Беги!»
Почувствовав, что мужчина ослабил хватку, она в тот же миг юркнула вниз. Выскочив из его объятий, не обращая внимания на брошенную корзину, женщина побежала на выход. Ноги ее не слушались, с большим трудом удавалась как-то их переставлять. Добежав до выхода, она на миг остановилась и повернулась, чтобы унести с собой образ этого мужчины.
Светке незнакомец из сна показался просто огромным, он был примерно метра под два высотой, густые черные волосы красиво уложены. На щеках небольшая щетина, а карие глаза, заполненные растерянностью, смотрели на Светку с изумлением. Мужчину нельзя было назвать красавцем, но он обладал притягательной харизмой, от которой Светку снова накрыло волной оцепенения. Встретившись с ним взглядом, она поняла, что никогда его не забудет. Наконец, охватившее их обоих наваждение развеялось от крика его брата-хама.
– Серега, держи ее, а то убежит! Эта сука за все мне заплатит!
Незнакомец бросился в ее сторону, но она успела юркнуть перед заходившими в магазин людьми.
Светка не понимала, что с ней творится. Что-то тяжелое сидело на ее голове и пропускало свои щупальца сквозь тело, причиняя нестерпимую боль. От этой боли хотелось кричать, упасть и брыкаться, только бы все стало как прежде – без боли и той тяжести, от которых подгибались коленки. Едва хватило сил на полусогнутых ногах дойди до угла магазина и спрятаться, скрыться от чужих глаз. Прислонившись спиной к стене, закрыв глаза от давящей боли, вся белая как смерть, она медленно сползла по стенке на землю от бессилия. Ей казалось, что ее тело пропускают через жернова. Закусив губы, чтобы не закричать, она услышала поспешные шаги, остановившиеся недалеко от нее, и взволнованные голоса.
– Где она?! Где эта ведьма?! Куда могла смыться? Вот сучка, попадись она мне только! Ты хоть видел, куда она побежала?!
– Нет, не видел.
– Так, может, она совсем в другую сторону рванула? Наверно, уже и след простыл.
Светка сжалась, услышав приближающиеся к ней шаги.
Незнакомец остановился на углу здания, совсем рядом.
– Вероятней всего, – сказал он неуверенно, нахмурив брови, и стал внимательно всматриваться в ночную темноту.
Один-единственный шаг за угол здания разделял его от Светки. Шаг – и он бы нашел ее.
Светлана, свернувшись калачиком, лежала на холодном сыром асфальте в полуобморочном состоянии и корчилась от боли, и только разум с проблесками прояснения кричал: «Господи, помоги! Обереги, отведи! Прости мне мой грех и злобу. Прости мне мою ярость, которую я обрушила на незнакомого человека, и не наказывай меня строго».
Но и разум стал туманиться, сливаясь с раздирающей болью в голове, даже мысли приносили нестерпимую боль.
– Серега, ты меня слышишь?! Пошли уже! Ну и вид у тебя, как будто она у тебя кошелек вытащила. Проверь, все на месте?!
– Все нормально, Паша. Пошли, ее нигде не видно.
– Да пошла она…
Хам вновь крепко выругался.
– Вези меня лучше в травму, такое чувство, что она мне кость сломала. Накрылась медным тазом моя рыбалка и девочки, буду сидеть дома с загипсованной ногой.
Павел стоял, едва касаясь больной ногой до асфальта, весь взъерошенный, злой, и был похож на расфуфыренного, нахохлившегося боевого воробья.
Сергей, увидев всю эту картину и вспомнив инцидент в магазине, захохотал во весь голос, согнувшись пополам и держась за живот.
– Ты чего ржешь?! Тебе бы так заехали, я бы посмотрел, как бы ты тогда смеялся.
В голосе говорившего слышалась обида, перемешанная со злостью.
– Замолчи, пожалуйста, а то я сейчас лопну от смеха, внучек!
Сергей опять зашелся в истерическом смехе, то и дело смахивая бежавшие по щекам слезы.
– Да ладно тебе. Ты только никому не рассказывай. Вот стерва, опозорила на весь магазин.
Он попытался пойти, но тут же взвыл от боли.
– Хватит ржать! Помоги мне лучше до машины дойти.
Светка слышала ругань и шарканье удаляющихся шагов, вскоре и их не стало слышно. Где-то совсем рядом кипела жизнь, слышались звуки проезжающих машин, визг тормозов, разговоры людей и хлопанье дверей от машин. Ей казалось, что холод и сырость, идущие от асфальта, пробрались под ее кожу и поселились там навечно.
Полежав еще немного и собравшись с силами, она заставила себя подняться на четвереньки. Размытая дождями асфальтная крошка впилась в ладошки и коленки, добавляя боли. Качаясь, Светка едва смогла приподнять руку, чтобы упереться об стену, но потеряв точку опоры, тут же упала, ударившись лицом. Горячие слезы потекли по щекам, из-под слегка приоткрытых век она смотрела на кружащуюся под ее руками землю. Закрыв глаза, прошептала: «Мамочка, родненькая. Что со мной такое?»
Обращение к матери придало сил, и ничего, что ее уже давно нет в этом мире. Тот далекий неизвестный мир, забирающий ее близких, неожиданно откликнулся, сжалился, и образ улыбающейся матери ясно проявился перед закрытыми глазами. Ясные материнские глаза, смотрящие с заботой и любовью на Светку, придали силы.
«Вставай, маленькая моя, вставай. Ты ведь сильная. Ты сможешь встать. Вставай», – прошептала Светка себе и приподнялась на дрожащих руках.
Голова немного прояснилась. Вздохнув несколько раз тяжело, собираясь с силами, женщина наконец оперлась одной рукой о стенку магазина. Постояв в такой позе некоторое время, подняла вторую и оперлась уже обеими руками о твердую опору. Осторожно, постепенно, переставляя руки повыше, стала подниматься. Когда выпрямилась полностью, холодный пот стекал по ее вискам и лбу. Постояв немного, собравшись вновь с силой, сделала первый шаг. Стараясь упираться руками о стену, осторожно пошла. Ей казалось, что на нее давит невидимая, налитая свинцом масса. Каждый шаг давался с большим трудом. Тело дрожало, ноги то и дело подкашивались, но желанье жить придавало силы, и где она находила эти силы в себе, сама не знала.
Дойдя до угла магазина, чуть передохнула, очень не хотелось терять твердую опору, но предстояло пройти самую длинную дорогу в ее жизни. Путь домой, пусть и не в ее дом, пусть не в родной дом… но больше ей идти некуда. Оттолкнувшись от стены, едва переставляя ноги, она пошла, качаясь.
Какой же долгой была эта дорога, несколько раз Светка падала. Но вновь находила силы подняться. Хватаясь за фонарные столбы, цеплялась за них, чтобы не упасть, и, переводя дыхание, вновь отталкивалась, качаясь и не выпуская из вида другой столб, шла к нему неуверенной походкой, зная, что сейчас дойдет и вновь сможет опереться и чуточку отдохнуть.
На нее смотрели прохожие, кто-то с укором, кто-то с любопытством, но никто не попытался помочь. Проходившая мимо молодежь заржала, кто-то выкрикнул.
– Смотрите! Во тетка накачалась!
Кто-то из них присвистнул, и, заржав, они прошли мимо.
«Вот и хорошо. Ступайте себе с миром. А мне осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть. Я дойду. Я обязательно дойду».
Сколько прошло времени, представить было тяжело, но Светка увидела знакомый дом, и комок боли сжал горло. Хотелось завыть – не то от счастья, не то от охватившего ее отчаянья и понимания, что помочь ей некому. Слезы хлынули потоком.
Софья Павловна вздрогнула, услышав звонок, подойдя к двери, посмотрела в глазок и удивилась, увидев квартирантку. Недовольно стала открывать замки и, распахнув дверь, произнесла:
– Где тебя черти носили? Чего звонишь, своими ключами не открываешь?
Она хотела еще что-то сказать, но Светлана, переступив порог, смотрела на нее непонимающим взглядом. Затем, держась за стенку, остановилась и попыталась снять туфли. Окинув коридор все таким же странным взглядом, задержала его на зеркале, висевшем напротив. В отражении за Светкой зависала огромная черная сущность, пустые злые глазницы, смотревшие на нее, горели багровым цветом.
Ноги подкосились, и Светлана упала плашмя на пол.
Бабка стояла, оцепенев, и некоторое время растерянно смотрела на квартирантку. Сначала она подумала, что Светлана мертвецки пьяна. Одежда на ней была грязная. Еще Софья успела разглядеть, прежде чем квартирантка упала, ее окровавленные коленки, видневшиеся из-под разодранных колготок. Она наклонилась, принюхивалась, стараясь уловить запах алкоголя, но ничего не услышав, вдруг испугалась. Присев на корточки, затихла и стала прислушиваться, пытаясь уловить дыхание, и, когда поняла, что не слышит, как женщина дышит, дико испугалась.
Руки и ноги у нее затряслись, и ей стоило немалых усилий дойти до телефона. Руки дрожали и не слушались, с большим трудом она набрала номер и стала слушать гудки вызова. Наконец на другом конце провода она услышала короткое:
– Да.
За всю жизнь она никогда не радовалась этому простому слову.
– Приезжай, срочно.
Сказала она и положила трубку. Сердце ее бешено колотилось от страха и мыслей.
«Что же это такое творится».
Ей не страшна была ее смерть, в старости как-то свыкаешься с мыслью, что ничего нет вечного. Но совсем неподвижное тело жилички наводило какой-то панический ужас, от которого тряслись руки и подкатывала тошнота.
Светка отскочила, наступив кому-то на ногу. Машинально извинилась и покраснела, ей было так стыдно и неудобно, что ее при всех так унижают. И она даже вначале немного опешила и растерялась от такой наглости.
Оттолкнул ее высокий, довольно симпатичный мужчина – светловолосый и выхоленный, одетый с иголочки и притом явно в дорогих бутиках. Окинув Светку пренебрежительным взглядом, он стал выкладывать из тележки коньяк, затем фрукты. На руке поблескивали дорогие часы. Развернув кожаный портмоне, набитый купюрами, он достал две пятитысячные. Мужчина источал власть и богатство, и было совсем непонятно, зачем он забрел в магазин для среднего класса. Такие обычно закупаются совершенно в других магазинах. А с другой стороны, попал мужик не в тот магазин, вот и бесит его все. Пожалуй, можно это было переварить, если бы не одно «но». Ведь самое отвратительное в этой ситуации оказалось то, что мужчина, который ее нагло оттолкнул и унизил при всех, был примерно одного возраста с ней, может, чуть старше. Она, конечно, промолчала бы, если бы это были молодые ребята, что с ними спорить. А тут сам уже давно, наверное, дед, но вот поди же, корчит из себя мачо.
Сегодня явно был не самый лучший день у мужика, ибо затронул он ничем не привлекательную, спокойно стоящую женщину, правда, рожденную под знаком Овна. Вот это и было его самой большой ошибкой.
Светку прорвало. Вся копившаяся эти несколько месяцев злость взорвалась и выплеснулась в гневном крике, разнесшемся по магазину.
– Ой! Внучек! Куда ты так торопишься?! Никак обосрался?! Так давай я тебе памперс поменяю!
Кто-то сзади нее прыснул от смеха. Все посетители магазина сразу обратили свои взоры в их сторону. Мужчина, окинув взглядом улыбающихся покупателей, ждущих продолжения перебранки, со злобой посмотрел на Светку. Толпа начинала его бесить. Посетители откровенно разглядывали его с явным интересом и веселыми искорками в глазах, улыбками на лицах. Многие улыбались, кроме Светки, которая немного отошла от кассы и сверлила его злыми глазами.
– Ты чего, дура, орешь?! Закрой свой рот! – выкрикнул мужчина, раздраженно играя желваками, серые глаза вспыхнули яростью. Сделав шаг к Светке, он замахнулся на нее своей пятерней.
Но реакция у нее оказалась быстрее, двадцать с лишним лет замужества за ее бывшим пригодились как никогда. Она со всего маха ударила хама носком туфли прямо по берцовой кости.
Мужчина завыл, схватился за больную ногу и смачно выругался матом.
Мужской веселый смех разнесся сзади Светки, но она не обращала ни на кого внимания. Медленно опустила корзину на пол и встала в боевую стойку, поставив руки по бокам, готовая к сражению.
«Хватило с лихвой хамства от мужа, а этот богатенький выродок приперся не в свой магазин, да еще опозорил при всех, скотина».
Ноздри у Светки раздувались от волнения и тяжелого дыхания, брови от гнева сошлись к переносице, обозначив глубокие параллельные складки, а наполненные злостью глаза поедали мужчину, с воем прыгающего на одной ноге и ругающегося матом на весь магазин.
– Ты!.. – Мужчина обратил на нее свой взор и вспомнил весь матерный запас слов.
– Я! – опять возмущенно сказала Светка. – Ты меня при всех еще материть будешь!
Неистовство распирало ее, и она решила добавить великовозрастному придурку – сделала шаг в его сторону, готовая еще раз долбануть хама. Но ей не дали этого сделать, чьи-то руки подхватили ее как пушинку и оттащили подальше.
– Тише, маленькая, успокойся, а то ты моего брата искалечишь и инвалидом сделаешь.
Мужчина, обхвативший ее, едва говорил от давившего его смеха.
– Серега! Держи ее крепко! Она мне за все ответит! – выкрикнул с перекошенным от злобы лицом все еще державшийся за ногу хам.
Но для Светки уже ничего не существовало вокруг. Она замерла, так как мгновенно вспомнила свой сон и сильные мужские руки, державшие ее в объятьях. Сделала слабую попытку еще раз вырваться, но тут же почувствовала дыхание возле своей головы.
– Тише, тише маленькая. Куда ты так рвешься?
В интонации голоса мужчины, который держал ее крепко в объятиях, слышались веселость и жизнерадостность.
Светка притихла в его могучих руках, оторопев. Для нее в этот момент существовал только этот незнакомец. Она купалась в его мужской силе, запах дорогого парфюма дурманил, дыхание ее в один миг стало тихим, а сердце, казалось, замерло от обволакивающей ее ласки и блаженства. А еще оно зашлось от понимания, что буквально через мгновение они разбегутся в разные стороны – сейчас мужчина разомкнет объятия, и она опять останется во власти холода и одиночества. Ей сразу захотелось унести с собой это волнующее волшебство, впитать в себя силу и мощь незнакомца. Сон ведь был так давно, и она уже забыла, как это – трепетать от волнующих все естество чувств. Да еще каких! Прижавшись к нему спиной, старалась впитать в себя гамму ощущений, оставить в памяти теперь уже настоящие прикосновения незнакомца. Почему вдруг возникло такое желание, она не понимала. Может, потому что никто и никогда в жизни не называл ее так, не прижимал к себе нежно и бережно.
«А может, этот незнакомец быть моей второй половинкой? Глупая, тебя всего лишь мужик к себе прижал, а ты уже размечталась».
Мужчина замер, ему показалось, что женщину, которую он сейчас держит в своих объятиях, он знает уже давно. Смотря на ее светлую макушку, прижав к себе ее тело, вдруг ставшее в один миг родным, он подумал: «Моя».
И его душа замерла от одного только слова.
Как давно это было. Именно так он выбрал себе Альку, каким-то внутренним непонятным чутьем, непостижимым даже ему самому. Одно только слово, переворачивающее все у него внутри и обозначающее только его право на женщину. Завоевать, захватить в свои объятья и не выпускать, наслаждаясь дурманящим, сводящим с ума ароматом ее тела, манящими и слегка припухшими от поцелуев губами.
«Моя».
От нахлынувших воспоминаний и ощущений он растерялся, руки его ослабли.
А Светка в это время тонула, растворяясь в мощи и силе мужского тела. Чтобы запомнить его навсегда. Представила, что проникает всеми клеточками своего организма в него, впитывает его тепло и силу, вновь и вновь растворяется в нем, тонет в омуте счастья.
Неожиданно ее накрыла волна холода и боли. Внутренний голос завизжал. «Беги!»
Почувствовав, что мужчина ослабил хватку, она в тот же миг юркнула вниз. Выскочив из его объятий, не обращая внимания на брошенную корзину, женщина побежала на выход. Ноги ее не слушались, с большим трудом удавалась как-то их переставлять. Добежав до выхода, она на миг остановилась и повернулась, чтобы унести с собой образ этого мужчины.
Светке незнакомец из сна показался просто огромным, он был примерно метра под два высотой, густые черные волосы красиво уложены. На щеках небольшая щетина, а карие глаза, заполненные растерянностью, смотрели на Светку с изумлением. Мужчину нельзя было назвать красавцем, но он обладал притягательной харизмой, от которой Светку снова накрыло волной оцепенения. Встретившись с ним взглядом, она поняла, что никогда его не забудет. Наконец, охватившее их обоих наваждение развеялось от крика его брата-хама.
– Серега, держи ее, а то убежит! Эта сука за все мне заплатит!
Незнакомец бросился в ее сторону, но она успела юркнуть перед заходившими в магазин людьми.
Светка не понимала, что с ней творится. Что-то тяжелое сидело на ее голове и пропускало свои щупальца сквозь тело, причиняя нестерпимую боль. От этой боли хотелось кричать, упасть и брыкаться, только бы все стало как прежде – без боли и той тяжести, от которых подгибались коленки. Едва хватило сил на полусогнутых ногах дойди до угла магазина и спрятаться, скрыться от чужих глаз. Прислонившись спиной к стене, закрыв глаза от давящей боли, вся белая как смерть, она медленно сползла по стенке на землю от бессилия. Ей казалось, что ее тело пропускают через жернова. Закусив губы, чтобы не закричать, она услышала поспешные шаги, остановившиеся недалеко от нее, и взволнованные голоса.
– Где она?! Где эта ведьма?! Куда могла смыться? Вот сучка, попадись она мне только! Ты хоть видел, куда она побежала?!
– Нет, не видел.
– Так, может, она совсем в другую сторону рванула? Наверно, уже и след простыл.
Светка сжалась, услышав приближающиеся к ней шаги.
Незнакомец остановился на углу здания, совсем рядом.
– Вероятней всего, – сказал он неуверенно, нахмурив брови, и стал внимательно всматриваться в ночную темноту.
Один-единственный шаг за угол здания разделял его от Светки. Шаг – и он бы нашел ее.
Светлана, свернувшись калачиком, лежала на холодном сыром асфальте в полуобморочном состоянии и корчилась от боли, и только разум с проблесками прояснения кричал: «Господи, помоги! Обереги, отведи! Прости мне мой грех и злобу. Прости мне мою ярость, которую я обрушила на незнакомого человека, и не наказывай меня строго».
Но и разум стал туманиться, сливаясь с раздирающей болью в голове, даже мысли приносили нестерпимую боль.
– Серега, ты меня слышишь?! Пошли уже! Ну и вид у тебя, как будто она у тебя кошелек вытащила. Проверь, все на месте?!
– Все нормально, Паша. Пошли, ее нигде не видно.
– Да пошла она…
Хам вновь крепко выругался.
– Вези меня лучше в травму, такое чувство, что она мне кость сломала. Накрылась медным тазом моя рыбалка и девочки, буду сидеть дома с загипсованной ногой.
Павел стоял, едва касаясь больной ногой до асфальта, весь взъерошенный, злой, и был похож на расфуфыренного, нахохлившегося боевого воробья.
Сергей, увидев всю эту картину и вспомнив инцидент в магазине, захохотал во весь голос, согнувшись пополам и держась за живот.
– Ты чего ржешь?! Тебе бы так заехали, я бы посмотрел, как бы ты тогда смеялся.
В голосе говорившего слышалась обида, перемешанная со злостью.
– Замолчи, пожалуйста, а то я сейчас лопну от смеха, внучек!
Сергей опять зашелся в истерическом смехе, то и дело смахивая бежавшие по щекам слезы.
– Да ладно тебе. Ты только никому не рассказывай. Вот стерва, опозорила на весь магазин.
Он попытался пойти, но тут же взвыл от боли.
– Хватит ржать! Помоги мне лучше до машины дойти.
Светка слышала ругань и шарканье удаляющихся шагов, вскоре и их не стало слышно. Где-то совсем рядом кипела жизнь, слышались звуки проезжающих машин, визг тормозов, разговоры людей и хлопанье дверей от машин. Ей казалось, что холод и сырость, идущие от асфальта, пробрались под ее кожу и поселились там навечно.
Полежав еще немного и собравшись с силами, она заставила себя подняться на четвереньки. Размытая дождями асфальтная крошка впилась в ладошки и коленки, добавляя боли. Качаясь, Светка едва смогла приподнять руку, чтобы упереться об стену, но потеряв точку опоры, тут же упала, ударившись лицом. Горячие слезы потекли по щекам, из-под слегка приоткрытых век она смотрела на кружащуюся под ее руками землю. Закрыв глаза, прошептала: «Мамочка, родненькая. Что со мной такое?»
Обращение к матери придало сил, и ничего, что ее уже давно нет в этом мире. Тот далекий неизвестный мир, забирающий ее близких, неожиданно откликнулся, сжалился, и образ улыбающейся матери ясно проявился перед закрытыми глазами. Ясные материнские глаза, смотрящие с заботой и любовью на Светку, придали силы.
«Вставай, маленькая моя, вставай. Ты ведь сильная. Ты сможешь встать. Вставай», – прошептала Светка себе и приподнялась на дрожащих руках.
Голова немного прояснилась. Вздохнув несколько раз тяжело, собираясь с силами, женщина наконец оперлась одной рукой о стенку магазина. Постояв в такой позе некоторое время, подняла вторую и оперлась уже обеими руками о твердую опору. Осторожно, постепенно, переставляя руки повыше, стала подниматься. Когда выпрямилась полностью, холодный пот стекал по ее вискам и лбу. Постояв немного, собравшись вновь с силой, сделала первый шаг. Стараясь упираться руками о стену, осторожно пошла. Ей казалось, что на нее давит невидимая, налитая свинцом масса. Каждый шаг давался с большим трудом. Тело дрожало, ноги то и дело подкашивались, но желанье жить придавало силы, и где она находила эти силы в себе, сама не знала.
Дойдя до угла магазина, чуть передохнула, очень не хотелось терять твердую опору, но предстояло пройти самую длинную дорогу в ее жизни. Путь домой, пусть и не в ее дом, пусть не в родной дом… но больше ей идти некуда. Оттолкнувшись от стены, едва переставляя ноги, она пошла, качаясь.
Какой же долгой была эта дорога, несколько раз Светка падала. Но вновь находила силы подняться. Хватаясь за фонарные столбы, цеплялась за них, чтобы не упасть, и, переводя дыхание, вновь отталкивалась, качаясь и не выпуская из вида другой столб, шла к нему неуверенной походкой, зная, что сейчас дойдет и вновь сможет опереться и чуточку отдохнуть.
На нее смотрели прохожие, кто-то с укором, кто-то с любопытством, но никто не попытался помочь. Проходившая мимо молодежь заржала, кто-то выкрикнул.
– Смотрите! Во тетка накачалась!
Кто-то из них присвистнул, и, заржав, они прошли мимо.
«Вот и хорошо. Ступайте себе с миром. А мне осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть. Я дойду. Я обязательно дойду».
Сколько прошло времени, представить было тяжело, но Светка увидела знакомый дом, и комок боли сжал горло. Хотелось завыть – не то от счастья, не то от охватившего ее отчаянья и понимания, что помочь ей некому. Слезы хлынули потоком.
Софья Павловна вздрогнула, услышав звонок, подойдя к двери, посмотрела в глазок и удивилась, увидев квартирантку. Недовольно стала открывать замки и, распахнув дверь, произнесла:
– Где тебя черти носили? Чего звонишь, своими ключами не открываешь?
Она хотела еще что-то сказать, но Светлана, переступив порог, смотрела на нее непонимающим взглядом. Затем, держась за стенку, остановилась и попыталась снять туфли. Окинув коридор все таким же странным взглядом, задержала его на зеркале, висевшем напротив. В отражении за Светкой зависала огромная черная сущность, пустые злые глазницы, смотревшие на нее, горели багровым цветом.
Ноги подкосились, и Светлана упала плашмя на пол.
Бабка стояла, оцепенев, и некоторое время растерянно смотрела на квартирантку. Сначала она подумала, что Светлана мертвецки пьяна. Одежда на ней была грязная. Еще Софья успела разглядеть, прежде чем квартирантка упала, ее окровавленные коленки, видневшиеся из-под разодранных колготок. Она наклонилась, принюхивалась, стараясь уловить запах алкоголя, но ничего не услышав, вдруг испугалась. Присев на корточки, затихла и стала прислушиваться, пытаясь уловить дыхание, и, когда поняла, что не слышит, как женщина дышит, дико испугалась.
Руки и ноги у нее затряслись, и ей стоило немалых усилий дойти до телефона. Руки дрожали и не слушались, с большим трудом она набрала номер и стала слушать гудки вызова. Наконец на другом конце провода она услышала короткое:
– Да.
За всю жизнь она никогда не радовалась этому простому слову.
– Приезжай, срочно.
Сказала она и положила трубку. Сердце ее бешено колотилось от страха и мыслей.
«Что же это такое творится».
Ей не страшна была ее смерть, в старости как-то свыкаешься с мыслью, что ничего нет вечного. Но совсем неподвижное тело жилички наводило какой-то панический ужас, от которого тряслись руки и подкатывала тошнота.
