Боль от сквозного ранения — во вчерашней поножовщине какой-то умник догадался спустить в Большого Питона стрелу, и Фео чудом уклонился, прикрывшись принявшей весь удар на себя ладонью — тут же прошла.
- Ох, мессир Януш! По гроб жизни благодарствую! - склонился в шутовском поклоне смуглый мужчина, умудрившись при этом не выпустить поводьев. - Вижу, что хватку свою вы не теряете! Как же, помню! Дар Единого, высшая благодать!
По лицу лекаря пробежала тень, но он заставил себя улыбнуться.
- Любовь и всепрощение Единого не знают границ, - тихо сказал лекарь. - Проводишь нас во дворец, Фео? Мы устали с дороги, а нас вряд ли пропустят вот так сразу... придётся доказывать, что мы не проходимцы...
- Не вопрос, - отмахнулся главарь. - Король Нестор — мой самый любимый должник! Что только не сделает ради своего старого друга, Большого Питона!
Януш усмехнулся, позволяя Феодору задавать направление. Лекарь смотрел на Галагат, и одновременно узнавал и не узнавал его. Улицы, дома — всё оставалось тем же. Немногое изменилось за десять лет. Столица, правда, казалась куда чище, новее, обустроенней, чем в последний раз, когда он тут бывал, но после целой вечности, проведённой на Туманных Островах, а затем двух лет в монастыре, вся прежняя жизнь ему казалась сном, прекрасным, но бесконечно далёким, к которому он, Януш, имел лишь самое косвенное отношение. После всего пережитого... он просто не мог смотреть на мир прежними глазами.
- Па-ап? - позвал Велегор, и лекарь мгновенно обернулся. - Это та самая твоя родина?
Януш улыбнулся.
- Да. Тебе нравится?
- Город как город, - пожал худыми плечами Велегор. – А у нас с тобой будет свой дом?
- Будет, - пообещал Януш.
Во дворец их пропустили быстро: Большой Питон шепнул несколько слов капитану стражи, и их провели знакомыми коридорами в обширную королевскую библиотеку.
- Ожидайте, его величество скоро будет, - сообщил пожилой дворецкий.
- Я тоже мешать не буду, - внезапно засобирался Феодор. - Король Нестор, конечно, человек душевный, но лишний раз мелькать пред его ясными очами не стану. В какой-то раз да не выдержит добрейшее сердце монарха, а потом резня на пол-столицы, в попытках вызволить меня из городской тюрьмы... Честь имею, мессир Януш! Ежели помощь понадобится — обращайтесь без ложного сраму, завсегда вам рад... а уж Фло так и вовсе от радости в штаны наложит! До сих пор про вас вспоминает с неприличным теплом, бедолага Орест от ревности уже головой о стенку... ну да сам виноват! Видел, что брал...
На этой ноте Большой Питон выскользнул из библиотеки, отвесив последний шутовской поклон. Януш не обманывался на его счёт: на живом смуглом лице с радостной улыбкой ещё жили мрачные карие глаза, выдававшие столько фальшивых эмоций сразу, что разобрать истинные чувства Феодора казалось делом гиблым. А боль израненной, уставшей души Януш чувствовал поярче нытья простреленной ладони...
- Как много книг, - задумчиво сказал Велегор, разглядывая многочисленные корешки. - Это хорошие книги, пап?
- Среди них много хороших, - кивнул лекарь, подходя к сыну и обнимая его за плечи. - Но магических тут нет.
- Это хорошо, - устало вздохнул мальчик, спиной опираясь на отца. - А то иногда... жжётся, выхода просит... ты знаешь.
- Знаю, - мягко согласился Януш.
Двери внезапно распахнулись, впуская в библиотеку короля с охраной. Внутрь вошёл лишь сам монарх, оставив телохранителей — среди которых Януш заметил знакомое лицо сэра Эйра — за дверьми.
- Ну и какого лешего тебе опять понадобилось, Большой Питон? - раздражённо начал было Нестор, и тут же осёкся.
Януш разглядывал ошеломлённого явлением пропавшего без вести друга Нестора, и улыбался. Сам Ликонт почти не изменился за эти десять лет, только седина пробивалась в когда-то смоляных волосах, белыми нитями вплетаясь в бороду.
- Я-Януш? - зачем-то уточнил король.
Лекарь улыбнулся шире, развёл руками.
- Я.
Нестор порывисто шагнул вперёд, обхватил друга обеими руками — своей и стальной — и приподнял над полом, тиская в медвежьих объятиях.
- Я тоже рад тебя видеть, - полузадушено выдавил Януш, пытаясь обнять друга в ответ. - Пусти, Нестор! Мне жить надо...
Король поставил друга на место, не отпуская, однако, его рук, пытливо вгляделся в знакомое, почти не изменившееся, и ещё совсем молодое лицо. Януш был всего на четыре года младше его, но Нестор старел гораздо стремительнее — в силу обрушившихся на него забот. Впрочем, вряд ли эти десять лет пощадили самого Януша...
- Живой, - счастливо выдохнул король, сжимая плечи лекаря. - Живой, бродяга! Как... зачем... куда ты пропал? Марион с ума сходила, говорила, это всё из-за нас... до сих пор простить себя не может...
- Правда? - тихо спросил лекарь, и губы его вновь тронула светлая улыбка. - Прошу тебя, успокой её... это не из-за вас. Я люблю твою жену, Нестор, ты это знаешь... и всегда... буду любить... но я никогда не позволю своей любви испортить вам жизнь. И исчез я не поэтому.
Нестор перевёл наконец взгляд с блудного друга на жмущегося к нему мальчика. Мальчишка был некрасив — худой, бледный, с колючим взглядом бездонных чёрных глаз — но что-то знакомое мелькало в выражении его лица, когда он смотрел то на отца, то на короля.
- Твой?
- Мой, - спокойно подтвердил Януш. - И это отдельная история.
И Нестор мгновенно напрягся. Потому что промелькнувшие, наполненные событиями десять лет не стёрли из его памяти ни их крепкую дружбу, ни привычки лекаря, ни знакомый ему напряжённый взгляд. Таким взглядом Януш смотрел на него лишь в исключительных случаях...
- Ты поэтому вернулся? - кивнул на мальчика Нестор. - Верно?
Януш медленно кивнул, и Нестор окончательно уверился в собственных нехороших предположениях.
- Чем я могу помочь? - тихо спросил король.
Лекарь помедлил, не зная, с чего начать, и Нестор не выдержал — схватил друга за плечо, встряхнул.
- Да чего ж ты молчишь-то?! Да я с ума сходил от чувства вины и тревоги за тебя! Пришибить тебя мало за все эти мучения! Посадить тебя на цепь и выведать всё, как было — калёным железом, если потребуется!..
...Полыхнул зеленью взгляд Велегора. Ледяной ветер промчался по библиотеке, потушив свечи; невидимая рука сжала горло короля, по капле выдавливая из него жизнь...
- Велегор! - крикнул Януш, встряхивая сына. - Велегор, не смей! Перестань!
Мальчик моргнул, вздрогнул и отвернулся, прижимаясь к отцу. В глазах Януша стояли слёзы, точно это ему, а не Нестору сейчас пережимали горло; лекарь закусил губу, прижимая к себе сына.
- Но ведь он угрожал тебе, - едва слышно проговорил Велегор, пряча лицо. - Прости, я подумал...
Януш мотнул головой, прогоняя слёзы. Посмотрел на притихшего, побледневшего короля, привыкающего к темноте.
- Кажется, я понял, - прокашлялся наконец Нестор. - Януш, ты... ничего не хочешь мне рассказать? И желательно... в деталях...
Лекарь шмыгнул носом, дрожащими губами целуя льнущего к нему сына.
- Хочу, - ответил он. - И мне действительно нужна твоя помощь... друг.
Велегор листал книгу из королевской библиотеки, время от времени прислушиваясь к разговору отца с его величеством. Оба находились в соседних покоях, сидели в креслах у камина, негромко переговариваясь, и мальчик, который устал от долгой дороги, сам удалился в опочивальню. Двери он, однако, оставил приоткрытыми, чтобы не пропустить ничего важного, но отец лишь повторял то, что ему уже было известно.
- Я отправлю несколько отрядов на поиски, - наконец заговорил король, и Велегор встрепенулся. Долгие часы взрослой болтовни его порядком утомили – отец, не вдаваясь в подробности, делился основными событиями своей жизни за пределами Валлии; грозный бородатый монарх слушал молча. – Мне известны две или три горных вершины в северных пределах, которые считаются самыми высокими в мире, но жители Рокхейма считают, что самая неприступная и самая высокая – это Змей. Но подобные поиски могут занять… годы…
- Я знаю, Нестор, но… - голос отца казался бесконечно усталым, и Велегор разозлился: к чему этот глупый король так долго держит его у камина? Отцу нужно отдохнуть с дороги! – От этих поисков многое зависит. Я объясню тебе чуть позже…
Велегор тихонько хмыкнул, закрывая книгу и подпирая кулаками щёки. Он прекрасно знал, что имел в виду отец. Тот надеялся, что Слеза поможет сыну сдержать свою тёмную сторону – после смерти самого Януша. И смерть эта, ввиду болезни, может наступить внезапно. Вот только Велегор не собирался использовать Слезу так, как задумал отец. Как только она окажется в его руках, он тотчас попросит Единого вылечить упрямого родителя, и это станет тем единственным желанием, которое она исполнит! Так, и не иначе – потому что Велегор сам так решил. Отцу, конечно же, это знать необязательно, не то начнутся нудные лекции на тему добра, зла и всякого рода ответственности. Король обо всём этом наверняка узнает чуть позже – тогда, когда Януш будет уверен, что сын не подслушивает их разговоры.
Да уж, за годы совместной жизни оба изучили друг друга просто превосходно – вот только он, Велегор, узнал своего отца, пожалуй, чуть получше.
- Что касается твоей второй просьбы – Клеветник тебя раздери, Януш, я столько лет провёл, думая, что ты покинул Галагат из-за нас с Марион! Да я едва не свихнулся, мечтая искупить свою вину! Конечно же, я обеспечу вам защиту! Но думается мне, это городу нужна защита от вас…
Велегор напрягся, но голос отца оставался спокойным.
- Я обещаю, что расскажу обо всём, Нестор. Не переживай: пока я с ним, тебе не о чем беспокоиться. Велегор никогда не причинит умышленного зла…
- Ну да, - скептически заметил король. – То, что произошло в библиотеке – детские шалости, а, Януш?
- Нестор…
- Я тебе вот что скажу, - посерьёзнел король. – Никому ни слова про его… особенности. Никому. Надеюсь, ты хорошо понимаешь, что делаешь, потому что я могу полагаться только на тебя.
- Ты меня знаешь, - устало улыбнулся Януш. – Всё будет хорошо.
- Паршиво выглядишь, - проницательно заметил Ликонт, и Велегор сел на кровати, напряжённо вглядываясь в отделявшую его от собеседников стену. – Уж не болен ли ты, дорогой друг?
- Я устал с дороги, - ловко ушёл от ответа лекарь. – Договорим завтра?
- Непременно, - тотчас поднялся с кресла Нестор. – Отдыхайте! Вас позовут к обеду. Ох, Януш, старый ты бродяга! Ты даже не представляешь, как я рад, что ты!.. Ты…
Судя по сдавленному звуку, король вновь стиснул лекаря в медвежьих объятиях, для верности выражаемых чувств похлопав того по спине единственной рукой.
- Я тоже безумно рад видеть тебя, Нестор, - услышал Велегор тихий голос отца.
Мужчина раздражённо мерил шагами комнату, заложив руки за спину. Его жена стояла спиной к окну, нервно поправляя драгоценный браслет на запястье. Украшение сидело идеально, но Флорика едва сдерживалась, чтобы не сорвать его вовсе.
- Я просто хочу, чтобы ты проводила больше времени с детьми, - в очередной раз отчеканил муж, останавливаясь у камина. – Они вытворяют, что хотят, и ты им в этом потворствуешь! Ты для них самый яркий пример того, как поступать неправильно!
Флорика вспыхнула.
- Да ну? А ты тогда – само воплощение родительского идеала?! Они мальчики, Орест, они берут пример с отца, а не с матери! И кого же они видят? Угрюмого, недовольного, разочарованного в жизни нытика, который утопил себя в бесконечной жалости к несбывшимся надеждам! Что смотришь, милый? Разве я не права? Разве не об этом ты жалеешь – о своём проклятом троне, от которого отрёкся по собственной дурости? А ведь я говорила тебе: не надо! Говорила: одумайся! Но нет, ответственность за королевство – это не твоё, верно? Ты хотел быть вечным принцем – уважение, почёт, и полная свобода действий! И вот спустя несколько лет ты понял, что мог иметь куда больше, чем жена-простолюдинка, которая из кожи вон лезет, чтобы муж оставался доволен, и двое замечательных детей, которых она тебе родила! Неблагодарная ты сволочь, принц обнищавший!
Флорика всё-таки сорвала злополучный браслет, швырнула ему под ноги, отворачиваясь к окну. Разрыдалась, размазывая по щекам румяна и тушь сжатыми кулаками.
Орест молча смотрел, как сотрясаются её оголённые плечи, с которых упала тёплая шаль, и как вздрагивают в такт рыданиям жемчужные булавки в тёмных волосах. Злость на жену не проходила, но вместе со злостью пришло и раскаяние. Флорика была права, и оба прекрасно это понимали. Вот только легче от этого не становилось.
За время их брака многое изменилось. Флорика интуитивно старалась стать лучше, достойной своего высокорожденного супруга. Она сама захотела брать уроки у галагатских учителей и ораторов – Орест тогда ещё посмеивался над внезапной блажью молодой жены – и подобное образование мало-помалу сделало своё дело. Безграмотной, косноязычной воровки больше не было. Супруга будто расцветала с каждым годом, несмотря на заботы о детях и повседневные обязанности, становилась более привлекательной и ухоженной, и эти перемены наравне с гибким умом превратили её в настоящую красавицу.
Орест тоже изменился. Поскольку первые несколько лет они прожили за городом, в особняке неподалёку от маленькой деревушки, он позволил себе отпустить бороду и волосы, превратившись в настоящего валлийского землевладельца из глубинки, дикого и полуобразованного. С бородой он перестал походить на самого себя, и ему это на первых порах даже нравилось – не каждый смог бы узнать в нём юного принца Ореста. Нужда в витиеватом дворцовом общении также отпала, равно как и необходимость постоянно быть настороже, в полной готовности отражать чью-то словесную атаку. Чтение или же шахматы по вечерам с Флорикой, которая никогда не была в них сильна – вот и все тренировки для когда-то хваткого ума.
Постепенно радость от рождения сыновей утихла, уступив серым будням, и однажды, когда детям исполнилось по пять лет, Флорика заявила, что желает вернуться в Галагат. Феодору требовалась помощь, и она хотела вновь приобщиться к делам.
Орест протестовал недолго: шурин пригласил их семейство в столицу, и бывший король, заскучавший в своём поместье, согласился. Перемена действительно пошла на пользу: сыновья увидели, что такое город, сам Орест тоже был рад пройтись по улицам столицы – и плевать, что ради подобных прогулок ему приходилось надевать маску или глухой капюшон, чтобы никто не узнал в бородатом господине августейшего принца. Флорика так и вовсе расцвела: выполняя ночью поручения Большого Питона, она не забывала посвящать дневные часы себе и детям, с упоением погружаясь в развлечения большого города. Оресту тоже нашлась работа: знаток нескольких иностранных языков, он согласился на просьбу шурина перевести деловые бумаги и допросить пойманного в городе Большого Питона чужеземца. Колесо преступной жизни так незаметно взяло их семейство в оборот, что Орест и сам не понял, как втянулся в незаконные дела. Он быстро нашёл виноватую – любимая жена всегда находилась рядом. Ведь это её брат руководил ночной жизнью Галагата, её кровь пропиталась воровством и грабежами! Про то, что в вотчине Феодора процветали также убийства и похищения, Орест старался вовсе не думать.
- Ох, мессир Януш! По гроб жизни благодарствую! - склонился в шутовском поклоне смуглый мужчина, умудрившись при этом не выпустить поводьев. - Вижу, что хватку свою вы не теряете! Как же, помню! Дар Единого, высшая благодать!
По лицу лекаря пробежала тень, но он заставил себя улыбнуться.
- Любовь и всепрощение Единого не знают границ, - тихо сказал лекарь. - Проводишь нас во дворец, Фео? Мы устали с дороги, а нас вряд ли пропустят вот так сразу... придётся доказывать, что мы не проходимцы...
- Не вопрос, - отмахнулся главарь. - Король Нестор — мой самый любимый должник! Что только не сделает ради своего старого друга, Большого Питона!
Януш усмехнулся, позволяя Феодору задавать направление. Лекарь смотрел на Галагат, и одновременно узнавал и не узнавал его. Улицы, дома — всё оставалось тем же. Немногое изменилось за десять лет. Столица, правда, казалась куда чище, новее, обустроенней, чем в последний раз, когда он тут бывал, но после целой вечности, проведённой на Туманных Островах, а затем двух лет в монастыре, вся прежняя жизнь ему казалась сном, прекрасным, но бесконечно далёким, к которому он, Януш, имел лишь самое косвенное отношение. После всего пережитого... он просто не мог смотреть на мир прежними глазами.
- Па-ап? - позвал Велегор, и лекарь мгновенно обернулся. - Это та самая твоя родина?
Януш улыбнулся.
- Да. Тебе нравится?
- Город как город, - пожал худыми плечами Велегор. – А у нас с тобой будет свой дом?
- Будет, - пообещал Януш.
Во дворец их пропустили быстро: Большой Питон шепнул несколько слов капитану стражи, и их провели знакомыми коридорами в обширную королевскую библиотеку.
- Ожидайте, его величество скоро будет, - сообщил пожилой дворецкий.
- Я тоже мешать не буду, - внезапно засобирался Феодор. - Король Нестор, конечно, человек душевный, но лишний раз мелькать пред его ясными очами не стану. В какой-то раз да не выдержит добрейшее сердце монарха, а потом резня на пол-столицы, в попытках вызволить меня из городской тюрьмы... Честь имею, мессир Януш! Ежели помощь понадобится — обращайтесь без ложного сраму, завсегда вам рад... а уж Фло так и вовсе от радости в штаны наложит! До сих пор про вас вспоминает с неприличным теплом, бедолага Орест от ревности уже головой о стенку... ну да сам виноват! Видел, что брал...
На этой ноте Большой Питон выскользнул из библиотеки, отвесив последний шутовской поклон. Януш не обманывался на его счёт: на живом смуглом лице с радостной улыбкой ещё жили мрачные карие глаза, выдававшие столько фальшивых эмоций сразу, что разобрать истинные чувства Феодора казалось делом гиблым. А боль израненной, уставшей души Януш чувствовал поярче нытья простреленной ладони...
- Как много книг, - задумчиво сказал Велегор, разглядывая многочисленные корешки. - Это хорошие книги, пап?
- Среди них много хороших, - кивнул лекарь, подходя к сыну и обнимая его за плечи. - Но магических тут нет.
- Это хорошо, - устало вздохнул мальчик, спиной опираясь на отца. - А то иногда... жжётся, выхода просит... ты знаешь.
- Знаю, - мягко согласился Януш.
Двери внезапно распахнулись, впуская в библиотеку короля с охраной. Внутрь вошёл лишь сам монарх, оставив телохранителей — среди которых Януш заметил знакомое лицо сэра Эйра — за дверьми.
- Ну и какого лешего тебе опять понадобилось, Большой Питон? - раздражённо начал было Нестор, и тут же осёкся.
Януш разглядывал ошеломлённого явлением пропавшего без вести друга Нестора, и улыбался. Сам Ликонт почти не изменился за эти десять лет, только седина пробивалась в когда-то смоляных волосах, белыми нитями вплетаясь в бороду.
- Я-Януш? - зачем-то уточнил король.
Лекарь улыбнулся шире, развёл руками.
- Я.
Нестор порывисто шагнул вперёд, обхватил друга обеими руками — своей и стальной — и приподнял над полом, тиская в медвежьих объятиях.
- Я тоже рад тебя видеть, - полузадушено выдавил Януш, пытаясь обнять друга в ответ. - Пусти, Нестор! Мне жить надо...
Король поставил друга на место, не отпуская, однако, его рук, пытливо вгляделся в знакомое, почти не изменившееся, и ещё совсем молодое лицо. Януш был всего на четыре года младше его, но Нестор старел гораздо стремительнее — в силу обрушившихся на него забот. Впрочем, вряд ли эти десять лет пощадили самого Януша...
- Живой, - счастливо выдохнул король, сжимая плечи лекаря. - Живой, бродяга! Как... зачем... куда ты пропал? Марион с ума сходила, говорила, это всё из-за нас... до сих пор простить себя не может...
- Правда? - тихо спросил лекарь, и губы его вновь тронула светлая улыбка. - Прошу тебя, успокой её... это не из-за вас. Я люблю твою жену, Нестор, ты это знаешь... и всегда... буду любить... но я никогда не позволю своей любви испортить вам жизнь. И исчез я не поэтому.
Нестор перевёл наконец взгляд с блудного друга на жмущегося к нему мальчика. Мальчишка был некрасив — худой, бледный, с колючим взглядом бездонных чёрных глаз — но что-то знакомое мелькало в выражении его лица, когда он смотрел то на отца, то на короля.
- Твой?
- Мой, - спокойно подтвердил Януш. - И это отдельная история.
И Нестор мгновенно напрягся. Потому что промелькнувшие, наполненные событиями десять лет не стёрли из его памяти ни их крепкую дружбу, ни привычки лекаря, ни знакомый ему напряжённый взгляд. Таким взглядом Януш смотрел на него лишь в исключительных случаях...
- Ты поэтому вернулся? - кивнул на мальчика Нестор. - Верно?
Януш медленно кивнул, и Нестор окончательно уверился в собственных нехороших предположениях.
- Чем я могу помочь? - тихо спросил король.
Лекарь помедлил, не зная, с чего начать, и Нестор не выдержал — схватил друга за плечо, встряхнул.
- Да чего ж ты молчишь-то?! Да я с ума сходил от чувства вины и тревоги за тебя! Пришибить тебя мало за все эти мучения! Посадить тебя на цепь и выведать всё, как было — калёным железом, если потребуется!..
...Полыхнул зеленью взгляд Велегора. Ледяной ветер промчался по библиотеке, потушив свечи; невидимая рука сжала горло короля, по капле выдавливая из него жизнь...
- Велегор! - крикнул Януш, встряхивая сына. - Велегор, не смей! Перестань!
Мальчик моргнул, вздрогнул и отвернулся, прижимаясь к отцу. В глазах Януша стояли слёзы, точно это ему, а не Нестору сейчас пережимали горло; лекарь закусил губу, прижимая к себе сына.
- Но ведь он угрожал тебе, - едва слышно проговорил Велегор, пряча лицо. - Прости, я подумал...
Януш мотнул головой, прогоняя слёзы. Посмотрел на притихшего, побледневшего короля, привыкающего к темноте.
- Кажется, я понял, - прокашлялся наконец Нестор. - Януш, ты... ничего не хочешь мне рассказать? И желательно... в деталях...
Лекарь шмыгнул носом, дрожащими губами целуя льнущего к нему сына.
- Хочу, - ответил он. - И мне действительно нужна твоя помощь... друг.
Глава 3. Старые друзья
Велегор листал книгу из королевской библиотеки, время от времени прислушиваясь к разговору отца с его величеством. Оба находились в соседних покоях, сидели в креслах у камина, негромко переговариваясь, и мальчик, который устал от долгой дороги, сам удалился в опочивальню. Двери он, однако, оставил приоткрытыми, чтобы не пропустить ничего важного, но отец лишь повторял то, что ему уже было известно.
- Я отправлю несколько отрядов на поиски, - наконец заговорил король, и Велегор встрепенулся. Долгие часы взрослой болтовни его порядком утомили – отец, не вдаваясь в подробности, делился основными событиями своей жизни за пределами Валлии; грозный бородатый монарх слушал молча. – Мне известны две или три горных вершины в северных пределах, которые считаются самыми высокими в мире, но жители Рокхейма считают, что самая неприступная и самая высокая – это Змей. Но подобные поиски могут занять… годы…
- Я знаю, Нестор, но… - голос отца казался бесконечно усталым, и Велегор разозлился: к чему этот глупый король так долго держит его у камина? Отцу нужно отдохнуть с дороги! – От этих поисков многое зависит. Я объясню тебе чуть позже…
Велегор тихонько хмыкнул, закрывая книгу и подпирая кулаками щёки. Он прекрасно знал, что имел в виду отец. Тот надеялся, что Слеза поможет сыну сдержать свою тёмную сторону – после смерти самого Януша. И смерть эта, ввиду болезни, может наступить внезапно. Вот только Велегор не собирался использовать Слезу так, как задумал отец. Как только она окажется в его руках, он тотчас попросит Единого вылечить упрямого родителя, и это станет тем единственным желанием, которое она исполнит! Так, и не иначе – потому что Велегор сам так решил. Отцу, конечно же, это знать необязательно, не то начнутся нудные лекции на тему добра, зла и всякого рода ответственности. Король обо всём этом наверняка узнает чуть позже – тогда, когда Януш будет уверен, что сын не подслушивает их разговоры.
Да уж, за годы совместной жизни оба изучили друг друга просто превосходно – вот только он, Велегор, узнал своего отца, пожалуй, чуть получше.
- Что касается твоей второй просьбы – Клеветник тебя раздери, Януш, я столько лет провёл, думая, что ты покинул Галагат из-за нас с Марион! Да я едва не свихнулся, мечтая искупить свою вину! Конечно же, я обеспечу вам защиту! Но думается мне, это городу нужна защита от вас…
Велегор напрягся, но голос отца оставался спокойным.
- Я обещаю, что расскажу обо всём, Нестор. Не переживай: пока я с ним, тебе не о чем беспокоиться. Велегор никогда не причинит умышленного зла…
- Ну да, - скептически заметил король. – То, что произошло в библиотеке – детские шалости, а, Януш?
- Нестор…
- Я тебе вот что скажу, - посерьёзнел король. – Никому ни слова про его… особенности. Никому. Надеюсь, ты хорошо понимаешь, что делаешь, потому что я могу полагаться только на тебя.
- Ты меня знаешь, - устало улыбнулся Януш. – Всё будет хорошо.
- Паршиво выглядишь, - проницательно заметил Ликонт, и Велегор сел на кровати, напряжённо вглядываясь в отделявшую его от собеседников стену. – Уж не болен ли ты, дорогой друг?
- Я устал с дороги, - ловко ушёл от ответа лекарь. – Договорим завтра?
- Непременно, - тотчас поднялся с кресла Нестор. – Отдыхайте! Вас позовут к обеду. Ох, Януш, старый ты бродяга! Ты даже не представляешь, как я рад, что ты!.. Ты…
Судя по сдавленному звуку, король вновь стиснул лекаря в медвежьих объятиях, для верности выражаемых чувств похлопав того по спине единственной рукой.
- Я тоже безумно рад видеть тебя, Нестор, - услышал Велегор тихий голос отца.
Мужчина раздражённо мерил шагами комнату, заложив руки за спину. Его жена стояла спиной к окну, нервно поправляя драгоценный браслет на запястье. Украшение сидело идеально, но Флорика едва сдерживалась, чтобы не сорвать его вовсе.
- Я просто хочу, чтобы ты проводила больше времени с детьми, - в очередной раз отчеканил муж, останавливаясь у камина. – Они вытворяют, что хотят, и ты им в этом потворствуешь! Ты для них самый яркий пример того, как поступать неправильно!
Флорика вспыхнула.
- Да ну? А ты тогда – само воплощение родительского идеала?! Они мальчики, Орест, они берут пример с отца, а не с матери! И кого же они видят? Угрюмого, недовольного, разочарованного в жизни нытика, который утопил себя в бесконечной жалости к несбывшимся надеждам! Что смотришь, милый? Разве я не права? Разве не об этом ты жалеешь – о своём проклятом троне, от которого отрёкся по собственной дурости? А ведь я говорила тебе: не надо! Говорила: одумайся! Но нет, ответственность за королевство – это не твоё, верно? Ты хотел быть вечным принцем – уважение, почёт, и полная свобода действий! И вот спустя несколько лет ты понял, что мог иметь куда больше, чем жена-простолюдинка, которая из кожи вон лезет, чтобы муж оставался доволен, и двое замечательных детей, которых она тебе родила! Неблагодарная ты сволочь, принц обнищавший!
Флорика всё-таки сорвала злополучный браслет, швырнула ему под ноги, отворачиваясь к окну. Разрыдалась, размазывая по щекам румяна и тушь сжатыми кулаками.
Орест молча смотрел, как сотрясаются её оголённые плечи, с которых упала тёплая шаль, и как вздрагивают в такт рыданиям жемчужные булавки в тёмных волосах. Злость на жену не проходила, но вместе со злостью пришло и раскаяние. Флорика была права, и оба прекрасно это понимали. Вот только легче от этого не становилось.
За время их брака многое изменилось. Флорика интуитивно старалась стать лучше, достойной своего высокорожденного супруга. Она сама захотела брать уроки у галагатских учителей и ораторов – Орест тогда ещё посмеивался над внезапной блажью молодой жены – и подобное образование мало-помалу сделало своё дело. Безграмотной, косноязычной воровки больше не было. Супруга будто расцветала с каждым годом, несмотря на заботы о детях и повседневные обязанности, становилась более привлекательной и ухоженной, и эти перемены наравне с гибким умом превратили её в настоящую красавицу.
Орест тоже изменился. Поскольку первые несколько лет они прожили за городом, в особняке неподалёку от маленькой деревушки, он позволил себе отпустить бороду и волосы, превратившись в настоящего валлийского землевладельца из глубинки, дикого и полуобразованного. С бородой он перестал походить на самого себя, и ему это на первых порах даже нравилось – не каждый смог бы узнать в нём юного принца Ореста. Нужда в витиеватом дворцовом общении также отпала, равно как и необходимость постоянно быть настороже, в полной готовности отражать чью-то словесную атаку. Чтение или же шахматы по вечерам с Флорикой, которая никогда не была в них сильна – вот и все тренировки для когда-то хваткого ума.
Постепенно радость от рождения сыновей утихла, уступив серым будням, и однажды, когда детям исполнилось по пять лет, Флорика заявила, что желает вернуться в Галагат. Феодору требовалась помощь, и она хотела вновь приобщиться к делам.
Орест протестовал недолго: шурин пригласил их семейство в столицу, и бывший король, заскучавший в своём поместье, согласился. Перемена действительно пошла на пользу: сыновья увидели, что такое город, сам Орест тоже был рад пройтись по улицам столицы – и плевать, что ради подобных прогулок ему приходилось надевать маску или глухой капюшон, чтобы никто не узнал в бородатом господине августейшего принца. Флорика так и вовсе расцвела: выполняя ночью поручения Большого Питона, она не забывала посвящать дневные часы себе и детям, с упоением погружаясь в развлечения большого города. Оресту тоже нашлась работа: знаток нескольких иностранных языков, он согласился на просьбу шурина перевести деловые бумаги и допросить пойманного в городе Большого Питона чужеземца. Колесо преступной жизни так незаметно взяло их семейство в оборот, что Орест и сам не понял, как втянулся в незаконные дела. Он быстро нашёл виноватую – любимая жена всегда находилась рядом. Ведь это её брат руководил ночной жизнью Галагата, её кровь пропиталась воровством и грабежами! Про то, что в вотчине Феодора процветали также убийства и похищения, Орест старался вовсе не думать.
