не знал, что могу... так. Я до сих пор не знаю, где мой предел. Ян говорит, с возрастом сила может расти или меняться – у таких, как я. Материя, она ведь... хрупкая. И в ней куда больше слоёв, чем кажется. В тот день на месте несостоявшихся убийц остались лишь бесформенные лужи порванной плоти и костей. К несчастью, нашлись свидетели. И если Константин, которого вызвали на место как доктора и магэксперта, никому не сказал ни слова, то мой командир, полагаю, донёс, куда нужно, о способностях лорда Ллойда-младшего. На будущее.
- И настало время достать его из королевской оружейной.
Джон молча кивнул. Маргарет возразила бы: Ллойда-младшего и не убирали на дальнюю полку. А в условиях войны? Потомственный менталист стоил целой армии. Неудивительно, что о нём вспомнили в первую очередь.
- Но ты же можешь отказаться, Джон? Ты ведь… не обязан?
Джон наконец поднял голову, но заговорил не сразу.
- Франко, ты ведь был главой преступного Лондона – да и в Ирландии вёл дела… Америку поднимать не станем, а про сицилийскую юность вообще молчу… Как ты поступал, когда тебе отказывали? А теперь представь в масштабах страны. Нет, даже не так… в масштабах мира, потому что война сожрёт не одно государство. Я – не просто британский подданный, Франко. Род Ллойдов – один из трёх, близких к короне, в которых рождаются потомственные менталисты высшего уровня. Хочешь сказать, нам так легко простят наше «нет»? Со мной поступят просто – убьют как можно скорее, чтобы «оружие» не попало в руки врага. Или чтобы это оружие само не выбрало другую сторону. Что касается семьи, то нас лишат не только титула. Заберут всё, так или иначе, от поместья и земель, до наград и памяти. Эвелин… всё ещё ирландская революционерка, и этой картой сыграют, как только в том возникнет необходимость. Поднимут старые грехи и отправят её если не на электрический стул, то за решётку, в ошейнике, до конца дней. Детей, разумеется, не тронут, ведь их ещё можно воспитать лояльными подданными. Воспитывать их будут в Королевской академии, и воспитают гончими псами, а не людьми. Я был в школьных заведениях для элитаров, я знаю, о чем говорю. Я истово и слепо верил в то, чему нас учили. На войну в Ирландию я пошёл добровольцем – думал, что иду спасителем, а не простым убийцей… Но у меня был дом. И рассудительный отец. Мне повезло, я проснулся. Если у наших детей отнимут обоих родителей, у них не останется шансов вырасти… другими.
- Есть мы.
Джон рассмеялся, горько и коротко.
- Вы, Франко, попадаете в круг близких предателю людей. Все твои бизнесы и предприятия тотчас прикроют, уж по крайней мере, в Британии, а ты если и избежишь тюрьмы, то лишь сбежав на другой конец света. Диану при этом не выпустят из страны: кто будет расшвыриваться потомственными менталистками? Надавить на Диану ещё проще, чем на меня.
Медичи отставил стакан и вздохнул, не размыкая губ.
- Словом, ты не отказался.
- Я, мой друг, выразил горячее согласие, чтобы в моей преданности короне не оставалось и тени сомнений. Моё согласие убивает только меня, мой отказ уничтожит всех близких мне людей.
- Но ты не убийца, Джон. Прости мне эту вольность, но я немного разбираюсь в людях. Как долго ты протянешь?
Маргарет обхватила себя за плечи, краем глаза следя за тенями в смежной комнате. Проклятый итальянец! Зачем он расшатывает и без того ненадёжного Ллойда?!
- Да сколько потребуется, - мёртво отозвался Джон. – Я буду служить короне до тех пор, пока не сойду с ума, и боюсь, что произойдёт это очень скоро. Ни одна капля крови не падает даром, и никакая психика не выдержит бессмысленных… массовых убийств. Я чувствую каждого… Утешает лишь то, что долго я не продержусь, и тогда меня пристрелят, как бешеного пса, который стал опасен для собственных хозяев. Это обычная награда для любого героя войны: забвение или клеймо предателя. Следует гордиться, когда получаешь то или другое, потому что ордена обычно носят только подлецы.
Медичи благоразумно промолчал, но тишина в комнате потяжелела. Маргарет чуть сдвинулась и окинула внимательным взглядом стройную фигуру лорда Ллойда. Джон резко поднялся, прошёлся из угла в угол и остановился у окна, вглядываясь невидящим взглядом в никуда.
- У тебя ведь тоже есть, - с усмешкой напомнил Джанфранко. – Несколько.
- Тут нет противоречий, - отмахнулся агент Ллойд. – Чем гордиться – тем, что защитил людей? Если ты – человек, ты и не сможешь поступить иначе. Или тем, что уничтожил противника? Как будто в смерти есть хоть что-то красивое, что хотелось бы вспоминать, поглаживая по вечерам медальку. У меня нет другого пути, Франко. Я – британский лорд, мой отец – министр, за мной сохраняется место в британском парламенте… Слишком важная птица, чтобы отпустить. Я пойду воевать, - закончил Джон, поднимаясь. – А ты защитишь мою семью. Ты, Эвелин и, может, даже бестолковый Виктор. Берегите детей, когда мы с Дианой и Вольфом вернёмся в Лондон. Я уверен, Диане не грозит ничего, кроме работы в штабе. МИ-6 не выпустит столь уникальный дар из лап, но с её талантом читать чужие образы… это, вероятно, лишь допросы пленных. Сокращает штат палачей.
Медичи помолчал, затем медленно кивнул.
- Как долго вы с Дианой пробудете в Дублине?
- Только эти выходные. Не смотри на меня так, это максимум, что мне удалось выторговать у шефа Кеннингема, будь он… крепко здоров! А для того, чтобы ты понял, что у меня нет мании преследования, и я не выдумал всю серьёзность положения, с нами отправятся несколько спецагентов королевской разведки. «Для нашей безопасности».
- Проследить, чтобы вы вернулись.
- Да.
Маргарет бесшумно отлепилась от стенки, скользнула к двери и тихо просочилась наружу, успокаивая сбившееся дыхание. Проклятье! Что же здесь так душно? Министр Ллойд запрещает даже сквознякам гулять по поместью, чтобы не навредить дражайшим внукам?
А всё напарник, агент Ллойд, и его душевные метания! Какой, к дьяволу, у него выбор? Если любит семью – и впрямь никакого! Его жизни Джону дороже собственной – шеф Кеннингем так и говорил. И радовался, потому что заставить единственного телекинетика страны воевать стало гораздо проще.
К счастью, против безопасности отпрысков семей Ллойд и Медичи Джерри не возражал, поэтому и одобрил её командование несложной операцией. Для транспортировки многочисленной компании отдали настоящий гражданский самолёт, первую испытанную модель, которую готовили к регулярным перевозкам до войны. Достаточно вместительную, чтобы устроить трёх сопровождающих агентов МИ-6, лорда Ллойда с супругой и детьми, леди Диану Медичи с супругом и сыном, а также доктора Вольфа с женой и дочерями. Обратно, тем же бортом, полетят агенты МИ-6, спецагент Ллойд, его сестра Диана и доктор Вольф. Последний – добровольцем во фронтовой госпиталь и ассистентом профессору Зборовскому в его исследованиях.
Маргарет тоже одобряла тщательно продуманный план: супруги и дети в безопасности, меньше поводов для тревожных мыслей, больше сил на работу.
И провалить первое нехитрое задание, в котором её назначили командиром, ей весьма не хотелось. А потому мисс Морган решительно вдохнула, прошла по коридору от двери и обратно, громко стуча каблуками, и резко распахнула дверь в библиотеку.
- Агент Ллойд? – громко позвала она с порога. – Капитан? Вы здесь? Мы опаздываем в Сторхэм!..
«Больше той любви никто не имеет, как кто душу свою положит за друзей своих».
Евангелие от Иоанна, 15:13
Маргарет совсем не разделяла восторженного азарта, каким светились глаза лорда Джона Ллойда, когда они рассаживались в самолёте. Внутри стального каркаса чудо-машины агент Морган чувствовала себя неуютно и беспомощно, да и стучавшая в висках тревога не помогала Мэгги в ответственном деле. Не хватало ещё оплошать из-за страха перед полётом! В конце концов, это её первое задание в качестве командира, и по всему казалось – задание несложное. Ну правда, что может пойти не так? Рассадить, проследить, чтоб дети не разбегались по кабине, разместить в Дублине, вернуть агента Ллойда с сестрой обратно.
И всё-таки маг-стихийник на высоте в несколько тысяч метров – человек практически бесполезный. Даже такой уникальный маг, как она. К земле не воззовёшь – далеко. С водой не поиграешь – можно и поубивать пассажиров ненароком, ведь на такой высоте единственная доступная влага – в их телах. С огнём в закрытом пространстве лучше вообще не играться, а воздушный баланс внутри самолёта и трогать не стоило.
Словом, агент Морган ощущала себя беспомощной и непривычно уязвимой внутри серебристого фюзеляжа, и справляться с нарастающей и, главное, необъяснимой паникой становилось всё сложнее.
- Не переживай, - мягко и незаметно приобняли её со спины, - доставим важных гостей, куда нужно, и в понедельник уже будем пить дрянной кофе в офисе. Перспектива настолько завораживающая, что я не прочь задержаться у ирландцев хотя бы на недельку… Что скажешь? А Джерри насочиняем, будто непредвиденные обстоятельства…
Мэгги усмехнулась, несильно, но твёрдо отводя жаркие пальцы Чарли Стивенсона от талии. Единственный боевой медик их отряда, агент Стивенсон отрабатывал на МИ-6 по взаимному соглашению сторон: десять лет в спецслужбах в обмен на столько же за решёткой.
- Заманчивое предложение, - сдержанно улыбнулась она, следя, как на борт проходят доктор Вольф с супругой и детьми, - но самоубийственное. Ещё не поздно вернуться за решётку, Чарли.
- Мегера, - вздохнул над ухом сослуживец, быстро чмокнул в висок и отстранился.
Чарли не скрывал прошлого и охотно делился подробностями, умудряясь вызывать симпатию сослуживцев и обвешивая собственную версию событий всё новыми прискорбными фактами, давящими на жалость слушателей. Будь Мэгги попроще, может, и поверила бы, будто улыбчивый сотрудник в МИ-6 по ошибке, а вовсе не потому, что помогал профессору Присли с грязной работой.
Частная психиатрическая клиника «Вилла» закрылась несколько лет назад, едва не похоронив под своими обломками тех, кто помогал профессору Уильяму Присли и леди Джен Эвергрин в их незаконных исследованиях. Чарли Стивенсон почти ушёл от закона – почти, потому что обвинения ему выдвинули серьёзные: покрытие и соучастие в преступной деятельности владельца «Виллы». Мэгги ни за что бы не поверила, будто этот улыбчивый и обаятельный молодой мужчина занимался чем-то подобным, но ведь Стивенсон выразил готовность сотрудничать с МИ-6, разве нет? А значит… косвенно… подтвердил причастность к грязным делам Присли?
Напрямую спросить Мэгги не решалась, а в байки Чарли, в которых шутки мешались с правдой и вымыслом, не верила. Стивенсон казался открытой книгой – в которой, как ни старайся, ничего прочесть не сумеешь.
Вот и Маргарет не могла.
- Валери, - переключился Чарльз на сосредоточенную блондинку, сверявшуюся со списком. – А горячительные напитки на борту есть?
- Только для гостей, - не отрываясь от бумаг, просветила агент Стоун. И удовлетворённо кивнула, как только последние из гостей ступили на борт.
Пока Валери с Чарли закрывали дверь, Мэгги прошла в салон, ещё раз охватывая взглядом важных пассажиров.
Самые важные сидели впереди: лорд Ллойд с супругой и непоседливыми близнецами. Леди Ллойд, верно, сильно помогала магия льда в крови, потому что столь стоически выдерживать пищащих и дерущихся мальчишек и восторженного супруга, который едва сдерживался, чтобы не ворваться в кабину пилотов и не провести весь полёт там, казалось попросту невозможным.
Зато картина в соседнем ряду кресел вырисовывалась полностью противоположная: доктор Вольф с дочерями флегматично разглядывали книжку с картинками, а вот рыжеволосая супруга Константина вертелась как на раскалённой сковородке, то выглядывая в окно, то поглядывая по сторонам, то нервно поправляя растрепавшуюся причёску. Время от времени в глубине тревожных изумрудных глаз вспыхивали и гасли колдовские огоньки, которые, к счастью, миссис Вольф пока успешно подавляла.
Мэйовин Вольф показалась Мэгги несколько бледной, но всё-таки необычайно привлекательной особой. Из досье следовало, что она снималась в американских фильмах, впрочем, всего нескольких, а затем стремительно вышла замуж и родила дочерей-погодок. Светловолосые девчушки, обе серьёзные и сероглазые, как отец, не унаследовали от матери ни ошеломительной красоты, ни колдовских изумрудных глаз, ни тёмно-медной шевелюры. Мэйовин Вольф настолько выделялась в собственном семействе, что Мэгги невольно задержала на ней взгляд. И что только держит этих людей вместе? И… надолго ли? Ведь не из любви к отечеству или внезапного чувства долга доктор Вольф отправлялся добровольцем на фронт?
Впрочем, стараниями профессора Зборовского его не перебросят в самую мясорубку, это Маргарет знала наверняка. Оставят в лондонском госпитале, чтобы доктор Вольф мог ассистировать Яну в его исследованиях.
- Насколько же капитан Ллойд доверяет супруге, если отпускает с Медичи, - негромко проронила Валери за плечом Маргарет. – Ты в курсе, что итальянец ухлёстывал за миссис Ллойд до того, как та обменяла его сицилийское приданое на титул английской леди?
Маргарет вспыхнула, но не успела ни одёрнуть подругу, ни ответить: вкрадчивый голос за их спинами опередил.
- Не переживайте, агент Стоун. Мы с Эвелин слишком без ума от лорда и леди Ллойд, чтобы подобная глупость нам вообще пришла в головы.
Маргарет резко обернулась, встречаясь взглядом с Джанфранко Медичи. К счастью, итальянец не казался ни возмущённым, ни раздосадованным. Синие глаза смотрели насмешливо и чуть устало.
- Простите, мистер Медичи, - первой извинилась Маргарет, пихая локтем подругу. – Неловко получилось…
- О, что вы. Я понимаю, что вся моя жизнь, включая личную, не более, чем бульварное чтиво для агентов МИ-6.
- Только для тех, у кого есть доступ, - успокоила итальянца Валери, ничуть не смущённая тем, что их застали врасплох. – Однако согласитесь, ситуация щекотливая: лорд Ллойд возвращается с сестрой в Англию, в то время как вы с миссис Ллойд вновь оказываетесь как бы вдвоём. В Ирландии. Там, откуда всё и началось.
- Валери! – поражённо выдохнула Маргарет.
Мистера Медичи, впрочем, прямота мисс Стоун лишь позабавила.
- Как я уже сказал, - чуть склонил голову итальянец, - мы слишком погрязли в любви к Ллойдам, чтобы ворошить ошибки прошлого. Не скрою, когда Эвелин мне отказала, я вполне мог их совершить. О, мисс Стоун, вы не представляете, насколько бы мне полегчало несколько лет назад, если бы я мог ненавидеть лорда Ллойда и просто нажать на курок. Увы! Я мог только восхищаться. Сейчас же я с большим удовольствием нажму на курок столько раз, сколько потребуется, чтобы защитить бывшего соперника. И его семью. Британские власти должны быть благодарны семье Ллойд: именно благодаря им я окончательно встал на путь праведный. Потому что если бы я и присягнул на верность кому-нибудь из англичан, то только Джону. И поверьте, это не потому, что волею провидения мы теперь родственники.
Валери, к ужасу Маргарет, не заткнулась.
- Мне нравится, как вы выражаетесь, мистер Медичи, - с живым интересом подметила агент Стоун. – Бывших преступников не бывает?
- И настало время достать его из королевской оружейной.
Джон молча кивнул. Маргарет возразила бы: Ллойда-младшего и не убирали на дальнюю полку. А в условиях войны? Потомственный менталист стоил целой армии. Неудивительно, что о нём вспомнили в первую очередь.
- Но ты же можешь отказаться, Джон? Ты ведь… не обязан?
Джон наконец поднял голову, но заговорил не сразу.
- Франко, ты ведь был главой преступного Лондона – да и в Ирландии вёл дела… Америку поднимать не станем, а про сицилийскую юность вообще молчу… Как ты поступал, когда тебе отказывали? А теперь представь в масштабах страны. Нет, даже не так… в масштабах мира, потому что война сожрёт не одно государство. Я – не просто британский подданный, Франко. Род Ллойдов – один из трёх, близких к короне, в которых рождаются потомственные менталисты высшего уровня. Хочешь сказать, нам так легко простят наше «нет»? Со мной поступят просто – убьют как можно скорее, чтобы «оружие» не попало в руки врага. Или чтобы это оружие само не выбрало другую сторону. Что касается семьи, то нас лишат не только титула. Заберут всё, так или иначе, от поместья и земель, до наград и памяти. Эвелин… всё ещё ирландская революционерка, и этой картой сыграют, как только в том возникнет необходимость. Поднимут старые грехи и отправят её если не на электрический стул, то за решётку, в ошейнике, до конца дней. Детей, разумеется, не тронут, ведь их ещё можно воспитать лояльными подданными. Воспитывать их будут в Королевской академии, и воспитают гончими псами, а не людьми. Я был в школьных заведениях для элитаров, я знаю, о чем говорю. Я истово и слепо верил в то, чему нас учили. На войну в Ирландию я пошёл добровольцем – думал, что иду спасителем, а не простым убийцей… Но у меня был дом. И рассудительный отец. Мне повезло, я проснулся. Если у наших детей отнимут обоих родителей, у них не останется шансов вырасти… другими.
- Есть мы.
Джон рассмеялся, горько и коротко.
- Вы, Франко, попадаете в круг близких предателю людей. Все твои бизнесы и предприятия тотчас прикроют, уж по крайней мере, в Британии, а ты если и избежишь тюрьмы, то лишь сбежав на другой конец света. Диану при этом не выпустят из страны: кто будет расшвыриваться потомственными менталистками? Надавить на Диану ещё проще, чем на меня.
Медичи отставил стакан и вздохнул, не размыкая губ.
- Словом, ты не отказался.
- Я, мой друг, выразил горячее согласие, чтобы в моей преданности короне не оставалось и тени сомнений. Моё согласие убивает только меня, мой отказ уничтожит всех близких мне людей.
- Но ты не убийца, Джон. Прости мне эту вольность, но я немного разбираюсь в людях. Как долго ты протянешь?
Маргарет обхватила себя за плечи, краем глаза следя за тенями в смежной комнате. Проклятый итальянец! Зачем он расшатывает и без того ненадёжного Ллойда?!
- Да сколько потребуется, - мёртво отозвался Джон. – Я буду служить короне до тех пор, пока не сойду с ума, и боюсь, что произойдёт это очень скоро. Ни одна капля крови не падает даром, и никакая психика не выдержит бессмысленных… массовых убийств. Я чувствую каждого… Утешает лишь то, что долго я не продержусь, и тогда меня пристрелят, как бешеного пса, который стал опасен для собственных хозяев. Это обычная награда для любого героя войны: забвение или клеймо предателя. Следует гордиться, когда получаешь то или другое, потому что ордена обычно носят только подлецы.
Медичи благоразумно промолчал, но тишина в комнате потяжелела. Маргарет чуть сдвинулась и окинула внимательным взглядом стройную фигуру лорда Ллойда. Джон резко поднялся, прошёлся из угла в угол и остановился у окна, вглядываясь невидящим взглядом в никуда.
- У тебя ведь тоже есть, - с усмешкой напомнил Джанфранко. – Несколько.
- Тут нет противоречий, - отмахнулся агент Ллойд. – Чем гордиться – тем, что защитил людей? Если ты – человек, ты и не сможешь поступить иначе. Или тем, что уничтожил противника? Как будто в смерти есть хоть что-то красивое, что хотелось бы вспоминать, поглаживая по вечерам медальку. У меня нет другого пути, Франко. Я – британский лорд, мой отец – министр, за мной сохраняется место в британском парламенте… Слишком важная птица, чтобы отпустить. Я пойду воевать, - закончил Джон, поднимаясь. – А ты защитишь мою семью. Ты, Эвелин и, может, даже бестолковый Виктор. Берегите детей, когда мы с Дианой и Вольфом вернёмся в Лондон. Я уверен, Диане не грозит ничего, кроме работы в штабе. МИ-6 не выпустит столь уникальный дар из лап, но с её талантом читать чужие образы… это, вероятно, лишь допросы пленных. Сокращает штат палачей.
Медичи помолчал, затем медленно кивнул.
- Как долго вы с Дианой пробудете в Дублине?
- Только эти выходные. Не смотри на меня так, это максимум, что мне удалось выторговать у шефа Кеннингема, будь он… крепко здоров! А для того, чтобы ты понял, что у меня нет мании преследования, и я не выдумал всю серьёзность положения, с нами отправятся несколько спецагентов королевской разведки. «Для нашей безопасности».
- Проследить, чтобы вы вернулись.
- Да.
Маргарет бесшумно отлепилась от стенки, скользнула к двери и тихо просочилась наружу, успокаивая сбившееся дыхание. Проклятье! Что же здесь так душно? Министр Ллойд запрещает даже сквознякам гулять по поместью, чтобы не навредить дражайшим внукам?
А всё напарник, агент Ллойд, и его душевные метания! Какой, к дьяволу, у него выбор? Если любит семью – и впрямь никакого! Его жизни Джону дороже собственной – шеф Кеннингем так и говорил. И радовался, потому что заставить единственного телекинетика страны воевать стало гораздо проще.
К счастью, против безопасности отпрысков семей Ллойд и Медичи Джерри не возражал, поэтому и одобрил её командование несложной операцией. Для транспортировки многочисленной компании отдали настоящий гражданский самолёт, первую испытанную модель, которую готовили к регулярным перевозкам до войны. Достаточно вместительную, чтобы устроить трёх сопровождающих агентов МИ-6, лорда Ллойда с супругой и детьми, леди Диану Медичи с супругом и сыном, а также доктора Вольфа с женой и дочерями. Обратно, тем же бортом, полетят агенты МИ-6, спецагент Ллойд, его сестра Диана и доктор Вольф. Последний – добровольцем во фронтовой госпиталь и ассистентом профессору Зборовскому в его исследованиях.
Маргарет тоже одобряла тщательно продуманный план: супруги и дети в безопасности, меньше поводов для тревожных мыслей, больше сил на работу.
И провалить первое нехитрое задание, в котором её назначили командиром, ей весьма не хотелось. А потому мисс Морган решительно вдохнула, прошла по коридору от двери и обратно, громко стуча каблуками, и резко распахнула дверь в библиотеку.
- Агент Ллойд? – громко позвала она с порога. – Капитан? Вы здесь? Мы опаздываем в Сторхэм!..
ГЛАВА 4. Авария на борту
«Больше той любви никто не имеет, как кто душу свою положит за друзей своих».
Евангелие от Иоанна, 15:13
Маргарет совсем не разделяла восторженного азарта, каким светились глаза лорда Джона Ллойда, когда они рассаживались в самолёте. Внутри стального каркаса чудо-машины агент Морган чувствовала себя неуютно и беспомощно, да и стучавшая в висках тревога не помогала Мэгги в ответственном деле. Не хватало ещё оплошать из-за страха перед полётом! В конце концов, это её первое задание в качестве командира, и по всему казалось – задание несложное. Ну правда, что может пойти не так? Рассадить, проследить, чтоб дети не разбегались по кабине, разместить в Дублине, вернуть агента Ллойда с сестрой обратно.
И всё-таки маг-стихийник на высоте в несколько тысяч метров – человек практически бесполезный. Даже такой уникальный маг, как она. К земле не воззовёшь – далеко. С водой не поиграешь – можно и поубивать пассажиров ненароком, ведь на такой высоте единственная доступная влага – в их телах. С огнём в закрытом пространстве лучше вообще не играться, а воздушный баланс внутри самолёта и трогать не стоило.
Словом, агент Морган ощущала себя беспомощной и непривычно уязвимой внутри серебристого фюзеляжа, и справляться с нарастающей и, главное, необъяснимой паникой становилось всё сложнее.
- Не переживай, - мягко и незаметно приобняли её со спины, - доставим важных гостей, куда нужно, и в понедельник уже будем пить дрянной кофе в офисе. Перспектива настолько завораживающая, что я не прочь задержаться у ирландцев хотя бы на недельку… Что скажешь? А Джерри насочиняем, будто непредвиденные обстоятельства…
Мэгги усмехнулась, несильно, но твёрдо отводя жаркие пальцы Чарли Стивенсона от талии. Единственный боевой медик их отряда, агент Стивенсон отрабатывал на МИ-6 по взаимному соглашению сторон: десять лет в спецслужбах в обмен на столько же за решёткой.
- Заманчивое предложение, - сдержанно улыбнулась она, следя, как на борт проходят доктор Вольф с супругой и детьми, - но самоубийственное. Ещё не поздно вернуться за решётку, Чарли.
- Мегера, - вздохнул над ухом сослуживец, быстро чмокнул в висок и отстранился.
Чарли не скрывал прошлого и охотно делился подробностями, умудряясь вызывать симпатию сослуживцев и обвешивая собственную версию событий всё новыми прискорбными фактами, давящими на жалость слушателей. Будь Мэгги попроще, может, и поверила бы, будто улыбчивый сотрудник в МИ-6 по ошибке, а вовсе не потому, что помогал профессору Присли с грязной работой.
Частная психиатрическая клиника «Вилла» закрылась несколько лет назад, едва не похоронив под своими обломками тех, кто помогал профессору Уильяму Присли и леди Джен Эвергрин в их незаконных исследованиях. Чарли Стивенсон почти ушёл от закона – почти, потому что обвинения ему выдвинули серьёзные: покрытие и соучастие в преступной деятельности владельца «Виллы». Мэгги ни за что бы не поверила, будто этот улыбчивый и обаятельный молодой мужчина занимался чем-то подобным, но ведь Стивенсон выразил готовность сотрудничать с МИ-6, разве нет? А значит… косвенно… подтвердил причастность к грязным делам Присли?
Напрямую спросить Мэгги не решалась, а в байки Чарли, в которых шутки мешались с правдой и вымыслом, не верила. Стивенсон казался открытой книгой – в которой, как ни старайся, ничего прочесть не сумеешь.
Вот и Маргарет не могла.
- Валери, - переключился Чарльз на сосредоточенную блондинку, сверявшуюся со списком. – А горячительные напитки на борту есть?
- Только для гостей, - не отрываясь от бумаг, просветила агент Стоун. И удовлетворённо кивнула, как только последние из гостей ступили на борт.
Пока Валери с Чарли закрывали дверь, Мэгги прошла в салон, ещё раз охватывая взглядом важных пассажиров.
Самые важные сидели впереди: лорд Ллойд с супругой и непоседливыми близнецами. Леди Ллойд, верно, сильно помогала магия льда в крови, потому что столь стоически выдерживать пищащих и дерущихся мальчишек и восторженного супруга, который едва сдерживался, чтобы не ворваться в кабину пилотов и не провести весь полёт там, казалось попросту невозможным.
Зато картина в соседнем ряду кресел вырисовывалась полностью противоположная: доктор Вольф с дочерями флегматично разглядывали книжку с картинками, а вот рыжеволосая супруга Константина вертелась как на раскалённой сковородке, то выглядывая в окно, то поглядывая по сторонам, то нервно поправляя растрепавшуюся причёску. Время от времени в глубине тревожных изумрудных глаз вспыхивали и гасли колдовские огоньки, которые, к счастью, миссис Вольф пока успешно подавляла.
Мэйовин Вольф показалась Мэгги несколько бледной, но всё-таки необычайно привлекательной особой. Из досье следовало, что она снималась в американских фильмах, впрочем, всего нескольких, а затем стремительно вышла замуж и родила дочерей-погодок. Светловолосые девчушки, обе серьёзные и сероглазые, как отец, не унаследовали от матери ни ошеломительной красоты, ни колдовских изумрудных глаз, ни тёмно-медной шевелюры. Мэйовин Вольф настолько выделялась в собственном семействе, что Мэгги невольно задержала на ней взгляд. И что только держит этих людей вместе? И… надолго ли? Ведь не из любви к отечеству или внезапного чувства долга доктор Вольф отправлялся добровольцем на фронт?
Впрочем, стараниями профессора Зборовского его не перебросят в самую мясорубку, это Маргарет знала наверняка. Оставят в лондонском госпитале, чтобы доктор Вольф мог ассистировать Яну в его исследованиях.
- Насколько же капитан Ллойд доверяет супруге, если отпускает с Медичи, - негромко проронила Валери за плечом Маргарет. – Ты в курсе, что итальянец ухлёстывал за миссис Ллойд до того, как та обменяла его сицилийское приданое на титул английской леди?
Маргарет вспыхнула, но не успела ни одёрнуть подругу, ни ответить: вкрадчивый голос за их спинами опередил.
- Не переживайте, агент Стоун. Мы с Эвелин слишком без ума от лорда и леди Ллойд, чтобы подобная глупость нам вообще пришла в головы.
Маргарет резко обернулась, встречаясь взглядом с Джанфранко Медичи. К счастью, итальянец не казался ни возмущённым, ни раздосадованным. Синие глаза смотрели насмешливо и чуть устало.
- Простите, мистер Медичи, - первой извинилась Маргарет, пихая локтем подругу. – Неловко получилось…
- О, что вы. Я понимаю, что вся моя жизнь, включая личную, не более, чем бульварное чтиво для агентов МИ-6.
- Только для тех, у кого есть доступ, - успокоила итальянца Валери, ничуть не смущённая тем, что их застали врасплох. – Однако согласитесь, ситуация щекотливая: лорд Ллойд возвращается с сестрой в Англию, в то время как вы с миссис Ллойд вновь оказываетесь как бы вдвоём. В Ирландии. Там, откуда всё и началось.
- Валери! – поражённо выдохнула Маргарет.
Мистера Медичи, впрочем, прямота мисс Стоун лишь позабавила.
- Как я уже сказал, - чуть склонил голову итальянец, - мы слишком погрязли в любви к Ллойдам, чтобы ворошить ошибки прошлого. Не скрою, когда Эвелин мне отказала, я вполне мог их совершить. О, мисс Стоун, вы не представляете, насколько бы мне полегчало несколько лет назад, если бы я мог ненавидеть лорда Ллойда и просто нажать на курок. Увы! Я мог только восхищаться. Сейчас же я с большим удовольствием нажму на курок столько раз, сколько потребуется, чтобы защитить бывшего соперника. И его семью. Британские власти должны быть благодарны семье Ллойд: именно благодаря им я окончательно встал на путь праведный. Потому что если бы я и присягнул на верность кому-нибудь из англичан, то только Джону. И поверьте, это не потому, что волею провидения мы теперь родственники.
Валери, к ужасу Маргарет, не заткнулась.
- Мне нравится, как вы выражаетесь, мистер Медичи, - с живым интересом подметила агент Стоун. – Бывших преступников не бывает?
