- Что, первое дело? – не скрывая разочарования, уточнил Барри.
- В качестве следователя, - не стал отпираться Курт. – Не переживайте: я до этого назначения не в канцелярии служил. Поверьте, я крайне заинтересован в успехе этого дела, так что без результата никуда не уеду.
- Смотрите, чтобы вам здесь не остаться навечно, - пригрозил Барри, нервно разворачивая газету. – А-а, чёртовы радикалы! Только гляньте, чего пишут. «Убирайтесь домой», «Здесь вам не рады», «Ирландия для ирландцев»… И ведь эту дрянь молодёжь читает! Попомните моё слово, Курт: бульварными газетёнками дело не кончится. Грозит кровью и беспорядками. Уж по крайней мере, в Северной Ирландии. Вечная история! Уверен, вы понимаете.
Курт стрельнул взглядом в кричащие лозунги на газетной странице и медленно кивнул.
- Да. Я понимаю.
Из дневника Курта Леманна:
«Преподобный отче Иероним!
Отослал телеграмму, чтобы исключить причастность призрака к убийствам. Если покойный ведьмолов оставался верен делу Церкви, то после смерти поменяться не мог, и его можно спокойно вычеркнуть из списка подозреваемых. Может, архивариус раскопает о нём что интересное? Какова причина изгнания?
Познакомился с местными жителями. Вы были правы: знания языков оказались весьма полезны, хотя я до сих пор не понимаю, зачем вы истязали меня латынью и кельтским.
Отец Патрик О’Коннор вызвался лично сопроводить нас к монастырю, чтобы я мог переговорить с послушницей, ухаживавшей за покойницей в последние дни. Имею подозрения на её счёт.
Я решил пока не говорить преподобному, что хотел бы осмотреть гроб мисс Мюррей. Подозреваю, отец О’Коннор не будет счастлив, но мы должны исключить всякую возможность загробных похождений хозяйки особняка. Барри пока не говорю тоже, но кому-то придётся копать.
P.S. Барри познакомил меня с ирландской кухней. Местный чаудер* похож на топлёный рыбий жир и долго стекает по пищеводу. Ирландцы говорят, что он полезен, и очень им гордятся. Съел из вежливости».
(*Чаудер – густой рыбный суп-пюре).
«Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми. Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?»
Джером Сэлинджер
Полчаса без крепкого словца и сигарет тяжело дались детективу О’Салливану, но в салоне находился преподобный О’Коннор, и Барри держался, как мог. Курт только сочувственно поглядывал на напарника, отмечая, как тот нервно тискает руль.
- Я очень рад, что вы приехали, мистер Леманн, - заговорил отец О’Коннор, как только они отъехали от церкви. К счастью, срочных дел в пятницу у преподобного не нашлось, и он поехал с ними безотлагательно. – У нас редко происходит нечто подобное, и ещё реже оно принимается во внимание. Поэтому я благодарен, что Ватикан отозвался. Я только переживаю, как бы не потревожил вас зря…
Курт закрыл блокнот, спрятал его во внутренний карман вместе с карандашом, и обернулся с переднего сидения.
- Вы поступили правильно, - успокоил он священника. – И я благодарен за тёплый приём. Детектив О’Салливан – замечательный напарник. Не все слуги закона были бы столь же радушны. Чужой человек в городе…
- А, бросьте, Курт, - поморщился Барри, потянулся в карман за портсигаром и тотчас, спохватившись, целомудренно положил ладонь обратно на руль. – Кто-то должен отнестись к вам по-человечески. Риана, ведьма, права: не все вам обрадуются. Так хотя бы я…
Курт подумал, что для открытой неприязни, которая явно установилась между детективом и начальницей почтового отделения, эти двое слишком часто сходились во мнениях.
- Вы уже познакомились со старшей мисс Уолш? – заинтересовался с заднего сидения отец О’Коннор. – Как удобно! Ведь послушница, которая ухаживала за Морриган Мюррей – её сестра. Средняя из прелестных мисс Уолш.
- О, - отозвался Курт, тщательно подбирая слова. – Сёстры похожи?
- Нет, - рассмеялся отец О’Коннор. – Не беспокойтесь. Несса Уолш – ангел во плоти. Уж я-то знаю: регулярно выслушиваю её исповеди. Те грехи, что она перечисляет, иные сочли бы за добродетели. Сущий ангел!
Короткая жизнь научила Курта, что по земле ходят только грешники, но спорить он не стал.
- Как давно она ушла в монастырь?
- Да уж… лет пять будет, - сосчитал священник. – Я рекомендовал не торопиться с постригом, всё же Несса так юна… но она настаивает. Так что, полагаю, сразу после Рождества и проведём таинство.
- Сколько ей?
- Двадцать пять, - подсчитал отец О’Коннор.
Какое-то время ехали молча: детектив О’Салливан отбивал пальцами нервный такт по рулю, Курт смотрел на красоты графства Уиклоу, отец О’Коннор рассматривал следователей в зеркало заднего вида. Курт поймал его взгляд и обернулся.
Приходской священник Эшфорда был ещё молод. Курт плохо разбирался в возрасте, но дал бы ему между сорока и пятьюдесятью. Высокий, широкоплечий, подтянутый, с волосами цвета морского песка, Патрик О’Коннор наверняка разбил в своё время не одно женское сердце. Да и сейчас, верно, собирал свою аудиторию вздыхающих и тоскующих.
- Вы хотели что-то сказать, отец О’Коннор? – негромко подтолкнул Курт.
Священник наконец решился.
- Только то, что не согласен с заключением доктора, - бросив взгляд на Барри, выдохнул он. – Судмедэкспертизы не проводилось, обошлись заключением местного врача. Я уважаю доктора Белла, но…
- В заключении сказано о противоестественных причинах смерти и нетактильном воздействии на внутренние органы, - припомнил Курт.
- Я отпевал несчастных, - тут же возразил священник. – Разумеется, мне их доставили уже в гриме и одежде, но даже те раны, которые я видел… Я не назвал бы это нетактильным воздействием. Синяки, рваные раны… Кажется, проникающих не имелось лишь у двух мужчин и одной женщины. Остальные четверо так или иначе покалечены, включая ребёнка. И что значит – нетактильное воздействие? От чего-то их сердца остановились?
- Сердечный приступ? – предположил Курт неуверенно. – Спасибо, отец О’Коннор. Я переговорю с доктором Беллом. Кроме того… я бы хотел взглянуть на их могилы. Их же похоронили на местном кладбище?
- Всех семерых, - помрачнел священник. – Четверо американцев: глава семейства, его супруга, дочь и гувернантка. И трое англичан – два брата и сестра. Их похоронили на новой половине, а вот мисс Мюррей – на старом кладбище, согласно завещанию.
- Вы же знаете, о чём я хочу вас попросить, отец О’Коннор.
Священник колебался недолго.
- Если это необходимо для следствия…
- Простите, - искренне повинился Курт, - но это мой долг. Иначе ко мне возникнут большие вопросы, когда я вернусь. Ведь это первое, что мы проверяем, когда в деле фигурируют усопшие.
Патрик О’Коннор тяжело вздохнул и махнул рукой.
- Я так и знал, что с проклятым особняком возникнут проблемы. Всё надеялся, что со смертью владелицы все предубеждения и потусторонние страхи развеются, но они только подтвердились. Верно говорят: старый демон лучше толпы новых. Лучше бы мисс Мюррей жила подольше, тогда, возможно, и наследникам ничего не грозило бы. Бедные люди! Ехали сюда в надежде на обогащение…
- Сколько лет было покойнице? – заинтересовался Курт.
- Это хороший вопрос, мистер Леманн, - усмехнулся отец О’Коннор. – Я так и не нашёл записей о ней в церковных архивах, а ведь история нашего прихода насчитывает почти двести лет! Так что, вероятно, мисс Мюррей не из этих краёв. В городе её иначе, как ведьмой, и не называли. Однако я считал это предрассудками, когда пришёл сюда служить четверть века назад. Ни документов, ни свидетельств… Даже понаехавшие на свою беду родственники ничего не знали о троюродной тётушке. Только что та сама их разыскала, исправно отвечала на их открытки на Рождество, звала в гости, мечтала повидаться до кончины, ну и указала в завещании.
- Но отпели её по церковным канонам?
- Отпели как положено, мистер Леманн.
- И закопали с большим удовольствием, - буркнул с водительского места Барри.
Курт не стал портить ему настроение новостями о том, кому теперь придётся её откапывать.
Дорога между тем петляла между холмов, то зарываясь в низины с густыми зарослями по обочинам, то прорезая хвойный лесок, то вновь вырываясь к скалистым стенам, нависшим над трассой. Вскоре Барри свернул на просёлочную дорогу, и автомобиль мягко покатился по присыпанным хвоей колеям, время от времени проваливаясь в подлые лужи. Высокие ели по обе стороны дороги не позволяли рассмотреть, что скрывает следующий поворот, так что когда автомобиль вынырнул из придорожных зарослей прямо перед воротами монастыря, Барри едва успел сбросить скорость.
- Могли бы знаки поставить, - пробурчал детектив, въезжая в гостеприимно распахнутые ворота.
- Я видел указатель, - начал Курт, поймал взгляд напарника, осёкся и благоразумно замолчал.
О’Салливан притормозил сразу за воротами, рядом с ухоженной клумбой, у которой трудилась садовница. Единственное здание, видное с дороги, служило, вероятно, общежитием, сразу за ним виднелся шпиль церковной башни. Стены общежития поросли плющом, а проход на задний двор скрывала живая изгородь.
Как только двигатель автомобиля заглох, их окружили тишина, редкие голоса птиц и шум листвы.
Отец О’Коннор уверенно повёл их через главную дверь. Привратница охнула, увидев священника, но отец О’Коннор лишь отмахнулся от предложенного сопровождения.
- Неужели я не найду кабинет преподобной матери самостоятельно? – коротко рассмеялся он, делая знак следователям. – Я всего лишь прихожу не менее раза в неделю!
Курт с интересом смотрел по сторонам. В женском монастыре ему бывать не доводилось; здесь всё оказалось совершенно иначе, чем в ватиканских коридорах. Редкие монахини, встречавшиеся на пути, отступали в стороны и провожали их взглядами; собственные шаги казались слишком громкими, слишком уверенными в блаженной тишине монастыря.
Барри О’Салливан нервно оглядывался, словно и ему грозила опасность монашеского пострига, и в кабинет преподобной входил, уже ослабляя галстук.
- Как видите, я сегодня не один, - после взаимных благословений и приветствий начал отец О’Коннор. – Со мной детектив О’Салливан и мистер Леманн из Ватикана. Им нужно пообщаться с послушницей вашего монастыря, мисс Нессой Уолш.
- Бедная девочка и так натерпелась, - поджала сухие губы настоятельница. – Разве вы не беседовали с ней, детектив?
- Это не моя просьба, - пробурчал Барри.
Взгляд преподобной безошибочно остановился на Курте.
- Добрый день, - улыбнулся он.
Курт уже общался с облечёнными властью людьми. Все они на дух не выносили угрозу авторитету и пустословие, поэтому он не предложил никаких объяснений, позволяя настоятельнице сделать собственные выводы.
Та смерила его внимательным взглядом от кончиков ботинок до макушки, нахмурилась и нехотя сдалась.
- Разумеется, я не могу отказать Ватикану, мистер Леманн. Но я искренне рассчитываю на то, что вы не превысите своих полномочий.
- Я хочу лишь побеседовать с мисс Уолш. Для начала, - уточнил он, сразу подготавливая себе запасные выходы.
Отец О’Коннор и детектив О’Салливан остались снаружи, когда преподобная лично провела их к монастырской библиотеке. Изнутри пахнуло старыми книгами, ароматом плавленного воска и сушёными цветами.
- Несса, дитя, - неожиданно мягко позвала настоятельница, шагнув внутрь. – К тебе пришли. Мистер Леманн прибыл из Ватикана. Обещает, что не займёт много твоего времени.
Ничего такого Курт не обещал, но спорить с преподобной не стал. Стоявшая у окна послушница обернулась и закрыла книгу.
- Я оставлю вас ненадолго, - поймав взгляд Курта, нехотя проронила настоятельница.
Щёлкнула закрытая дверь.
Курт прошёл мимо ветхих стеллажей с полупустыми полками, слыша каждый свой шаг. Несса Уолш, отложив книгу, тоже отошла от окна. Солнечный свет больше не слепил, но осенял девичий силуэт мягким сиянием. Курт сумел наконец увидеть её лицо и замер, медленно опуская уже протянутую руку.
У Нессы Уолш оказалось самое прекрасное женское лицо, которое он когда-либо видел. Курт не назвал бы ни одной выдающейся черты – волосы послушницы скрывал головной платок, свежее лицо не украшала косметика, цвет светлых глаз ускользал от внимания – но он навсегда запомнил этот миг.
Её глаза сияли. Тем самым первозданным светом, который он видел лишь единожды, и отблески которого так отчаянно искал в ватиканских коридорах. У Курта заняло всего три секунды, чтобы вспомнить, кого напоминает Несса Уолш.
У молодой послушницы оказалось лицо Мадонны. Лик, который он видел на древних фресках и византийских иконах. Образ, являвшийся во сне. Знакомый… близкий…
Сердце вдруг дрогнуло, и Курт невольно коснулся ладонью груди.
- Почему вы так поздно, мистер Леманн?
У Нессы Уолш оказался негромкий, мелодичный голос. Курту казалось – он уже слышал его прежде. В ту самую ночь, которую он никогда не смог бы забыть. Голос, приносящий за него молитвы… голос, на который он пошёл, потянулся из вязкой темноты…
- Курт, - негромко вытолкнул он. – Курт Леманн. И я прибыл так быстро, как мог.
Послушница опустила голову, закусив губу.
- И всё же вы опоздали, - прошептала она.
Курт сморгнул наваждение и тряхнул головой, усилием воли заставляя себя мыслить, действовать… видеть.
Оторвав ладонь от сердца, он протянул руку, почти касаясь плеча послушницы. В пальцах тут же неприятно закололо, и Курт отдёрнул ладонь. Лишь теперь он заметил чёрную дымку, прорывавшуюся через светлую ауру девушки. И затаенную боль глубоко внутри прекрасных светлых глаз.
Курт открыл и закрыл рот. Огляделся, вслушался и вновь обернулся к поникшей Нессе.
Самым сложным оказалось подавить в себе внезапное желание заключить её в объятия и увезти отсюда. Прямо сейчас, немедленно, он и так непростительно задержался…
А затем Курт Леманн вспомнил, что уже действительно слишком поздно.
Поэтому он шагнул ещё ближе, к вскинувшейся Нессе Уолш, положил обе ладони ей на плечи и склонился к самому уху, полускрытому головным платком.
- Нас слышат? – одними губами выдохнул он.
Короткий кивок.
Запах сушеных трав и старых книг.
- Вам нужна помощь?
Больные глаза, полные растерянности и мольбы. Быстрый кивок.
Курт прикрыл глаза всего на секунду, впитывая короткий момент непонятной близости, и медленно отстранился.
- Я попрошу у преподобной матери разрешения привезти вас в особняк, - уже не скрываясь, заговорил он. – Мне нужна ваша помощь на месте. Уверен, она не откажет.
Несса колебалась всего секунду.
- Вы уверены, что сможете… помочь?
Курт не был уверен. Он даже не понимал, что происходит. Ещё и это странное ощущение… словно он знал мисс Уолш прежде… Но Несса ждала от него ответа, так искренне, так отчаянно, что он не смог её разочаровать.
Потянув за цепочку, Курт вытянул из-под ворота ведьмин амулет.
Несса вздрогнула, отпрянула и перекрестилась.
- На кладовке лежала ваша печать, - негромко проронил он, вновь пряча чёрный цветок под рубашку. – Я её сорвал. Может, получится и с остальным.
Несса приложила ладонь к распятию, висевшему поверх простого платья, и судорожно сжала пальцы.
- В качестве следователя, - не стал отпираться Курт. – Не переживайте: я до этого назначения не в канцелярии служил. Поверьте, я крайне заинтересован в успехе этого дела, так что без результата никуда не уеду.
- Смотрите, чтобы вам здесь не остаться навечно, - пригрозил Барри, нервно разворачивая газету. – А-а, чёртовы радикалы! Только гляньте, чего пишут. «Убирайтесь домой», «Здесь вам не рады», «Ирландия для ирландцев»… И ведь эту дрянь молодёжь читает! Попомните моё слово, Курт: бульварными газетёнками дело не кончится. Грозит кровью и беспорядками. Уж по крайней мере, в Северной Ирландии. Вечная история! Уверен, вы понимаете.
Курт стрельнул взглядом в кричащие лозунги на газетной странице и медленно кивнул.
- Да. Я понимаю.
***
Из дневника Курта Леманна:
«Преподобный отче Иероним!
Отослал телеграмму, чтобы исключить причастность призрака к убийствам. Если покойный ведьмолов оставался верен делу Церкви, то после смерти поменяться не мог, и его можно спокойно вычеркнуть из списка подозреваемых. Может, архивариус раскопает о нём что интересное? Какова причина изгнания?
Познакомился с местными жителями. Вы были правы: знания языков оказались весьма полезны, хотя я до сих пор не понимаю, зачем вы истязали меня латынью и кельтским.
Отец Патрик О’Коннор вызвался лично сопроводить нас к монастырю, чтобы я мог переговорить с послушницей, ухаживавшей за покойницей в последние дни. Имею подозрения на её счёт.
Я решил пока не говорить преподобному, что хотел бы осмотреть гроб мисс Мюррей. Подозреваю, отец О’Коннор не будет счастлив, но мы должны исключить всякую возможность загробных похождений хозяйки особняка. Барри пока не говорю тоже, но кому-то придётся копать.
P.S. Барри познакомил меня с ирландской кухней. Местный чаудер* похож на топлёный рыбий жир и долго стекает по пищеводу. Ирландцы говорят, что он полезен, и очень им гордятся. Съел из вежливости».
(*Чаудер – густой рыбный суп-пюре).
ГЛАВА 3. Лик святой
«Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми. Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?»
Джером Сэлинджер
Полчаса без крепкого словца и сигарет тяжело дались детективу О’Салливану, но в салоне находился преподобный О’Коннор, и Барри держался, как мог. Курт только сочувственно поглядывал на напарника, отмечая, как тот нервно тискает руль.
- Я очень рад, что вы приехали, мистер Леманн, - заговорил отец О’Коннор, как только они отъехали от церкви. К счастью, срочных дел в пятницу у преподобного не нашлось, и он поехал с ними безотлагательно. – У нас редко происходит нечто подобное, и ещё реже оно принимается во внимание. Поэтому я благодарен, что Ватикан отозвался. Я только переживаю, как бы не потревожил вас зря…
Курт закрыл блокнот, спрятал его во внутренний карман вместе с карандашом, и обернулся с переднего сидения.
- Вы поступили правильно, - успокоил он священника. – И я благодарен за тёплый приём. Детектив О’Салливан – замечательный напарник. Не все слуги закона были бы столь же радушны. Чужой человек в городе…
- А, бросьте, Курт, - поморщился Барри, потянулся в карман за портсигаром и тотчас, спохватившись, целомудренно положил ладонь обратно на руль. – Кто-то должен отнестись к вам по-человечески. Риана, ведьма, права: не все вам обрадуются. Так хотя бы я…
Курт подумал, что для открытой неприязни, которая явно установилась между детективом и начальницей почтового отделения, эти двое слишком часто сходились во мнениях.
- Вы уже познакомились со старшей мисс Уолш? – заинтересовался с заднего сидения отец О’Коннор. – Как удобно! Ведь послушница, которая ухаживала за Морриган Мюррей – её сестра. Средняя из прелестных мисс Уолш.
- О, - отозвался Курт, тщательно подбирая слова. – Сёстры похожи?
- Нет, - рассмеялся отец О’Коннор. – Не беспокойтесь. Несса Уолш – ангел во плоти. Уж я-то знаю: регулярно выслушиваю её исповеди. Те грехи, что она перечисляет, иные сочли бы за добродетели. Сущий ангел!
Короткая жизнь научила Курта, что по земле ходят только грешники, но спорить он не стал.
- Как давно она ушла в монастырь?
- Да уж… лет пять будет, - сосчитал священник. – Я рекомендовал не торопиться с постригом, всё же Несса так юна… но она настаивает. Так что, полагаю, сразу после Рождества и проведём таинство.
- Сколько ей?
- Двадцать пять, - подсчитал отец О’Коннор.
Какое-то время ехали молча: детектив О’Салливан отбивал пальцами нервный такт по рулю, Курт смотрел на красоты графства Уиклоу, отец О’Коннор рассматривал следователей в зеркало заднего вида. Курт поймал его взгляд и обернулся.
Приходской священник Эшфорда был ещё молод. Курт плохо разбирался в возрасте, но дал бы ему между сорока и пятьюдесятью. Высокий, широкоплечий, подтянутый, с волосами цвета морского песка, Патрик О’Коннор наверняка разбил в своё время не одно женское сердце. Да и сейчас, верно, собирал свою аудиторию вздыхающих и тоскующих.
- Вы хотели что-то сказать, отец О’Коннор? – негромко подтолкнул Курт.
Священник наконец решился.
- Только то, что не согласен с заключением доктора, - бросив взгляд на Барри, выдохнул он. – Судмедэкспертизы не проводилось, обошлись заключением местного врача. Я уважаю доктора Белла, но…
- В заключении сказано о противоестественных причинах смерти и нетактильном воздействии на внутренние органы, - припомнил Курт.
- Я отпевал несчастных, - тут же возразил священник. – Разумеется, мне их доставили уже в гриме и одежде, но даже те раны, которые я видел… Я не назвал бы это нетактильным воздействием. Синяки, рваные раны… Кажется, проникающих не имелось лишь у двух мужчин и одной женщины. Остальные четверо так или иначе покалечены, включая ребёнка. И что значит – нетактильное воздействие? От чего-то их сердца остановились?
- Сердечный приступ? – предположил Курт неуверенно. – Спасибо, отец О’Коннор. Я переговорю с доктором Беллом. Кроме того… я бы хотел взглянуть на их могилы. Их же похоронили на местном кладбище?
- Всех семерых, - помрачнел священник. – Четверо американцев: глава семейства, его супруга, дочь и гувернантка. И трое англичан – два брата и сестра. Их похоронили на новой половине, а вот мисс Мюррей – на старом кладбище, согласно завещанию.
- Вы же знаете, о чём я хочу вас попросить, отец О’Коннор.
Священник колебался недолго.
- Если это необходимо для следствия…
- Простите, - искренне повинился Курт, - но это мой долг. Иначе ко мне возникнут большие вопросы, когда я вернусь. Ведь это первое, что мы проверяем, когда в деле фигурируют усопшие.
Патрик О’Коннор тяжело вздохнул и махнул рукой.
- Я так и знал, что с проклятым особняком возникнут проблемы. Всё надеялся, что со смертью владелицы все предубеждения и потусторонние страхи развеются, но они только подтвердились. Верно говорят: старый демон лучше толпы новых. Лучше бы мисс Мюррей жила подольше, тогда, возможно, и наследникам ничего не грозило бы. Бедные люди! Ехали сюда в надежде на обогащение…
- Сколько лет было покойнице? – заинтересовался Курт.
- Это хороший вопрос, мистер Леманн, - усмехнулся отец О’Коннор. – Я так и не нашёл записей о ней в церковных архивах, а ведь история нашего прихода насчитывает почти двести лет! Так что, вероятно, мисс Мюррей не из этих краёв. В городе её иначе, как ведьмой, и не называли. Однако я считал это предрассудками, когда пришёл сюда служить четверть века назад. Ни документов, ни свидетельств… Даже понаехавшие на свою беду родственники ничего не знали о троюродной тётушке. Только что та сама их разыскала, исправно отвечала на их открытки на Рождество, звала в гости, мечтала повидаться до кончины, ну и указала в завещании.
- Но отпели её по церковным канонам?
- Отпели как положено, мистер Леманн.
- И закопали с большим удовольствием, - буркнул с водительского места Барри.
Курт не стал портить ему настроение новостями о том, кому теперь придётся её откапывать.
Дорога между тем петляла между холмов, то зарываясь в низины с густыми зарослями по обочинам, то прорезая хвойный лесок, то вновь вырываясь к скалистым стенам, нависшим над трассой. Вскоре Барри свернул на просёлочную дорогу, и автомобиль мягко покатился по присыпанным хвоей колеям, время от времени проваливаясь в подлые лужи. Высокие ели по обе стороны дороги не позволяли рассмотреть, что скрывает следующий поворот, так что когда автомобиль вынырнул из придорожных зарослей прямо перед воротами монастыря, Барри едва успел сбросить скорость.
- Могли бы знаки поставить, - пробурчал детектив, въезжая в гостеприимно распахнутые ворота.
- Я видел указатель, - начал Курт, поймал взгляд напарника, осёкся и благоразумно замолчал.
О’Салливан притормозил сразу за воротами, рядом с ухоженной клумбой, у которой трудилась садовница. Единственное здание, видное с дороги, служило, вероятно, общежитием, сразу за ним виднелся шпиль церковной башни. Стены общежития поросли плющом, а проход на задний двор скрывала живая изгородь.
Как только двигатель автомобиля заглох, их окружили тишина, редкие голоса птиц и шум листвы.
Отец О’Коннор уверенно повёл их через главную дверь. Привратница охнула, увидев священника, но отец О’Коннор лишь отмахнулся от предложенного сопровождения.
- Неужели я не найду кабинет преподобной матери самостоятельно? – коротко рассмеялся он, делая знак следователям. – Я всего лишь прихожу не менее раза в неделю!
Курт с интересом смотрел по сторонам. В женском монастыре ему бывать не доводилось; здесь всё оказалось совершенно иначе, чем в ватиканских коридорах. Редкие монахини, встречавшиеся на пути, отступали в стороны и провожали их взглядами; собственные шаги казались слишком громкими, слишком уверенными в блаженной тишине монастыря.
Барри О’Салливан нервно оглядывался, словно и ему грозила опасность монашеского пострига, и в кабинет преподобной входил, уже ослабляя галстук.
- Как видите, я сегодня не один, - после взаимных благословений и приветствий начал отец О’Коннор. – Со мной детектив О’Салливан и мистер Леманн из Ватикана. Им нужно пообщаться с послушницей вашего монастыря, мисс Нессой Уолш.
- Бедная девочка и так натерпелась, - поджала сухие губы настоятельница. – Разве вы не беседовали с ней, детектив?
- Это не моя просьба, - пробурчал Барри.
Взгляд преподобной безошибочно остановился на Курте.
- Добрый день, - улыбнулся он.
Курт уже общался с облечёнными властью людьми. Все они на дух не выносили угрозу авторитету и пустословие, поэтому он не предложил никаких объяснений, позволяя настоятельнице сделать собственные выводы.
Та смерила его внимательным взглядом от кончиков ботинок до макушки, нахмурилась и нехотя сдалась.
- Разумеется, я не могу отказать Ватикану, мистер Леманн. Но я искренне рассчитываю на то, что вы не превысите своих полномочий.
- Я хочу лишь побеседовать с мисс Уолш. Для начала, - уточнил он, сразу подготавливая себе запасные выходы.
Отец О’Коннор и детектив О’Салливан остались снаружи, когда преподобная лично провела их к монастырской библиотеке. Изнутри пахнуло старыми книгами, ароматом плавленного воска и сушёными цветами.
- Несса, дитя, - неожиданно мягко позвала настоятельница, шагнув внутрь. – К тебе пришли. Мистер Леманн прибыл из Ватикана. Обещает, что не займёт много твоего времени.
Ничего такого Курт не обещал, но спорить с преподобной не стал. Стоявшая у окна послушница обернулась и закрыла книгу.
- Я оставлю вас ненадолго, - поймав взгляд Курта, нехотя проронила настоятельница.
Щёлкнула закрытая дверь.
Курт прошёл мимо ветхих стеллажей с полупустыми полками, слыша каждый свой шаг. Несса Уолш, отложив книгу, тоже отошла от окна. Солнечный свет больше не слепил, но осенял девичий силуэт мягким сиянием. Курт сумел наконец увидеть её лицо и замер, медленно опуская уже протянутую руку.
У Нессы Уолш оказалось самое прекрасное женское лицо, которое он когда-либо видел. Курт не назвал бы ни одной выдающейся черты – волосы послушницы скрывал головной платок, свежее лицо не украшала косметика, цвет светлых глаз ускользал от внимания – но он навсегда запомнил этот миг.
Её глаза сияли. Тем самым первозданным светом, который он видел лишь единожды, и отблески которого так отчаянно искал в ватиканских коридорах. У Курта заняло всего три секунды, чтобы вспомнить, кого напоминает Несса Уолш.
У молодой послушницы оказалось лицо Мадонны. Лик, который он видел на древних фресках и византийских иконах. Образ, являвшийся во сне. Знакомый… близкий…
Сердце вдруг дрогнуло, и Курт невольно коснулся ладонью груди.
- Почему вы так поздно, мистер Леманн?
У Нессы Уолш оказался негромкий, мелодичный голос. Курту казалось – он уже слышал его прежде. В ту самую ночь, которую он никогда не смог бы забыть. Голос, приносящий за него молитвы… голос, на который он пошёл, потянулся из вязкой темноты…
- Курт, - негромко вытолкнул он. – Курт Леманн. И я прибыл так быстро, как мог.
Послушница опустила голову, закусив губу.
- И всё же вы опоздали, - прошептала она.
Курт сморгнул наваждение и тряхнул головой, усилием воли заставляя себя мыслить, действовать… видеть.
Оторвав ладонь от сердца, он протянул руку, почти касаясь плеча послушницы. В пальцах тут же неприятно закололо, и Курт отдёрнул ладонь. Лишь теперь он заметил чёрную дымку, прорывавшуюся через светлую ауру девушки. И затаенную боль глубоко внутри прекрасных светлых глаз.
Курт открыл и закрыл рот. Огляделся, вслушался и вновь обернулся к поникшей Нессе.
Самым сложным оказалось подавить в себе внезапное желание заключить её в объятия и увезти отсюда. Прямо сейчас, немедленно, он и так непростительно задержался…
А затем Курт Леманн вспомнил, что уже действительно слишком поздно.
Поэтому он шагнул ещё ближе, к вскинувшейся Нессе Уолш, положил обе ладони ей на плечи и склонился к самому уху, полускрытому головным платком.
- Нас слышат? – одними губами выдохнул он.
Короткий кивок.
Запах сушеных трав и старых книг.
- Вам нужна помощь?
Больные глаза, полные растерянности и мольбы. Быстрый кивок.
Курт прикрыл глаза всего на секунду, впитывая короткий момент непонятной близости, и медленно отстранился.
- Я попрошу у преподобной матери разрешения привезти вас в особняк, - уже не скрываясь, заговорил он. – Мне нужна ваша помощь на месте. Уверен, она не откажет.
Несса колебалась всего секунду.
- Вы уверены, что сможете… помочь?
Курт не был уверен. Он даже не понимал, что происходит. Ещё и это странное ощущение… словно он знал мисс Уолш прежде… Но Несса ждала от него ответа, так искренне, так отчаянно, что он не смог её разочаровать.
Потянув за цепочку, Курт вытянул из-под ворота ведьмин амулет.
Несса вздрогнула, отпрянула и перекрестилась.
- На кладовке лежала ваша печать, - негромко проронил он, вновь пряча чёрный цветок под рубашку. – Я её сорвал. Может, получится и с остальным.
Несса приложила ладонь к распятию, висевшему поверх простого платья, и судорожно сжала пальцы.
