Сюда его привела Лорелея, которая довольно хорошо ориентировалась в этом хитросплетении рельсов, железных канатов, бесчисленных лестниц и мостков. Она, не боясь запутаться, перемещалась между домами с ловкостью паука, шагающего по хорошо знакомой паутине. Леобен же, выйдя за дверь Управления, тут же потерялся. Он даже не помнил, в какой из вагончиков ему нужно зайти, чтобы хотя бы спуститься вниз. Повертев головой по сторонам, он увидел неподалеку вертикальную лестницу и решил спуститься по ней, благо лезть пришлось всего лишь с четвертого этажа. Но дальше он снова встал. К сожалению, просто по земле в этой части Города никто не передвигался. Здесь не было ни тротуаров, ни мощеных дорог, ни просто хотя бы вытоптанных в траве тропинок. Травы не было тоже, просто иссиня-черная грязь, отливающая в некоторых местах всеми цветами радуги. Лео тщетно пытался дождаться, как хоть кто-то ступит на эту странную поверхность и пересечет ее пешком. За все время, что он там простоял в ожидании, ни один человек из множества снующих взад-вперед, не сделал даже шага в ту сторону. Юноша тоже не стал рисковать. Кто знает, может быть, его действия вызовут только насмешки, потому что он не соблюдает кем-то принятые нормы, а может, эта поверхность представляет опасность. Лео принялся расспрашивать прохожих, как добраться до самого дешевого общежития, и с грехом пополам разузнал наконец путь.
Ему предстояло оставить Эби одну в этих сотах, и он очень беспокоился. Как она воспримет? Вдруг начнет его отговаривать? А каково будет ему самому бросить ее тут, ведь он один раз оставил ее совсем ненадолго, и чем это кончилось? Вдруг эта «линия», куда должны его поставить на службу, находится очень далеко от общежития? Знакомство с Лорелеей сейчас оказалось как нельзя кстати. Кажется, она сейчас для Эби даже более удачная поддержка, чем сам Лео.
Эби заперла дверь, провернув одновременно оба ключа в двух скважинах, а затем еще в двух, и минуты две стояла, вцепившись серебряными пальцами в перила мостка. Она лихорадочно соображала, как лучше поступить: добираться до нужного места привычным способом или, поборов страх, срезать путь на канатке. Опаздывала она непростительно, но фуникулер спас бы положение. Наконец, закатив глаза к небу, девушка заставила себя оторваться от перил и шагнула на площадку, мимо которой медленно проплывали двухместные креслица. Пропустив мимо пару таких конструкций, плавно покачивающихся на канате, Эби с замирающим сердцем уселась на третье подъехавшее кресло. Ноги, лишившись опоры, тут же стали ватными и чужими, и казалось, что железный болт в щиколотке перетягивает сиденье направо. Уши заложило, а сердце куда-то провалилось и там в глубине билось бессистемно и неритмично. Эби почувствовала нарастающую дурноту. Нужно было срочно занять чем-то мысли и, главное, не смотреть вниз с высоты сорок второго этажа. Хотя от смога, поднимавшегося вверх, на таком уровне и смотреть-то было сложно. Девушка, спохватившись, вытащила из сумки кожаную маску с круглыми окулярами и нацепила ее на лицо. Резь в глазах уменьшилась, но страх, конечно, не прошел.
Как всегда в моменты волнения, принялись зудеть шрамы, оставленные присосками неведомого металлического существа, что повстречалось ей тогда в лесу. Они еще довольно долго напоминали о себе, когда Эби с Лео поселились в Новом городе. Раны, нанесенные жутким созданием, никак не заживали и не хотели затягиваться. Иногда они начинали кровоточить, пачкая одежду. Особенно расстраивал девушку шрам на шее в месте, которое проткнуло существо своим мерзким ртом, вытянувшимся в трубку. Маленькие ранки от пальцев можно было спрятать под одеждой, но на шее прокол был хорошо виден. Зимой Эби прикрывала его шарфом или высоким горлом водолазки, но что делать, когда настанут теплые дни?
Раны в конце концов кое-как зажили, оставив, однако, не проходящие отметины на шее, груди и животе: везде, где касался ее металлический кровопийца. Эби коротала зимние вечера тем, что создавала для себя новые и новые украшения на шею, которые должны были замаскировать шрам: бархатки, короткие бусы из нескольких нитей, плетеные или кожаные ошейники. Ночами ей иногда снилась та встреча, и каждый раз во сне она снова хотела отдать странному созданию всю кровь до последней капли, и билась в руках Леобена, уводящего ее прочь. И обычно весь день после подобного кошмара проходил для нее как в тумане. Она была подавлена и ничем не интересовалась, лишь ждала, когда этот день закончится. И кроме этого, шрамы напоминали о себе, когда она нервничала.
Оттянув бархатку и потерев шрам на шее, Эби постаралась думать о чем-то важном. Фуникулер двигался медленно, иногда рывками, перевозя девушку над огромной пропастью. Все нужные мысли из головы ушли, и тогда Эби поправила в ушах фильтрующие звук цилиндры, закрыла глаза и принялась глубоко дышать. Почти успокоившись, она чуть не проехала мимо платформы, на которой нужно было выйти, и открыла глаза, когда кресло уже поравнялось с ней. Суетливо соскочив, она споткнулась о край мостка и чуть не упала, после чего долго не могла отдышаться, провожая сиденья взглядом.
«После примерки обязательно зайду к Лорки, дождусь ее и напьюсь, и не важно, удачно или нет пройдет встреча», - решила Эби и зашагала по мостку к кабинке, ведущей вниз.
* * *
В самом начале их знакомства Лорелея по просьбе Эби показала ей, где работают портнихи. Вместе с другими подобными мастерскими, портняжные почти все находились в одном здании, занимая комнаты разных габаритов на двух или трех этажах. С одной стороны, было очень удобно, что все они сосредоточились в одном месте, особенно для клиентов, которым не приходилось петлять по городу, пересекая его вверх и вниз, чтобы найти подходящую швею. И одновременно с этим создавало большую конкуренцию между мастерскими, особенно трудно приходилось маленьким, берущимся лишь за простые заказы. Такие комнаты часто даже оставались незамеченными, а снизить цены до той степени, чтобы одним этим привлекать клиентов, было началом разорения.
И лишь именно в такую портняжную мастерскую удалось устроиться Эбигейл. Ее хозяйка была талантливой швеей, но совершенно неумелым коммерсантом, к тому же при отсутствии заказов ей не на что было даже купить популярные сейчас ткани. Да и она долго отказывалась от того, чтобы взять в подмастерья Эби.
- Куда мне подмастерье, деточка, ты шутишь? Мне себе-то заплатить нечем, а еще подмастерью! – Она все пыталась выставить девушку за дверь, уже чуть ли не выпихивая ее из каморки, пока Эби не предложила платить за обучение. С недоверием смерив бродяжку в вытертой лоскутной кожаной куртке, портниха рассмеялась.
- Как хотите, - разозлилась наконец девушка. – А я сейчас пройдусь снова по всем мастерским и им тоже предложу меня платно обучать. И посмотрим, кто откажется! Между прочим, куртку я сама сшила.
Это подействовало отрезвляюще, и портниха согласилась. Так они и стали делиться друг с другом тем, что имели. Эби нашла, где можно сбыть припрятанный кусочек золотой ступни, и решила, что это хорошее вложение. Правда, денег она получила вовсе не так много, как ожидала. Скупщик, что принял у нее золото, долго рассматривая его под лупой, пробуя на вкус и капая какой-то вонючей жидкостью, наконец объявил, что это не чистое золото, а сплав с кучей примесей, и особой ценности этот материал не представляет.
- Не представляю, где вы это взяли, дорогая моя, но явно с этим золотишком что-то не так, - сказал ростовщик.
- И что же с ним не так? – внутренне напряглась Эбигейл, ожидая, что сейчас он обвинит ее в попытке сбыта краденого.
- Это не золото! – скривил губы скупщик, с некоторой даже неприязнью разглядывая небольшой кусок желтого металла.
- А что же это, по-вашему? – возмутилась девушка.
- Там, конечно, есть золото, но помимо него еще столько всего намешано, и я даже догадываюсь, зачем, - продолжая изучать слиток ответил мужчина. – Я могу у вас его выкупить, но только, думаю, сумма будет намного меньше, чем вы надеялись.
Эби не стала с ним спорить. Во-первых, она и сюда-то пришла с большим сомнением и тревогой, а чтобы искать кого-то другого, ей и думать не хотелось. К тому же, вдруг ростовщик не врал? Это все-таки моди, и не какая-то часть, наложенная на тело лишь с эстетической целью. Ступня должна была быть прочной, возможно, и правда в нее добавили другие металлы. Значит, ценность она представляла лишь в целостном виде, и то на черном рынке.
Скупщик озвучил цену, и Эбигейл, скрепя сердце, согласилась. Но все же этих денег хватило на то, чтобы начать обучение у портнихи. На деньги, что вложила Эби, мастерская смогла закупить немного дорогих материалов, и швея с готовностью стала делиться с девушкой своими умениями. Вскоре она поняла, что нашла потрясающе талантливую ученицу в лице упрямой бродяжки, и дело заспорилось. Наконец они вместе смогли приобрести обрезки гибких металлов, похожие на тот, что хранила Эби в своем рюкзаке еще с начала своего путешествия, и сшили очень элегантный лоскутный корсет на тугой шнуровке из переплетенных металлических нитей.
Эби придумала демонстрировать изделие прямо на себе, и для привлечения клиентов стала надевать корсет и прохаживаться по мосткам этажа, где была их мастерская, пряча в складках пышной юбки забинтованные пальцы. Она оказалась искусной швеей, но гибкий металл беспощадно изрезал ее нежную кожу. Оставалось только радоваться, что в этот материал не впитывалась кровь. Миниатюрная фигурка симпатичной черноглазой девушки, утянутая в потрясающей красоты лоскутный корсет, переливающийся разными металлическими оттенками, быстро обратила на себя внимание местных модниц, после чего дела у двух тружениц пошли еще лучше, и скоро уже Эби прекратила оплачивать уроки шитья, а стала понемножку зарабатывать. Примерно тогда она и переехала в крошечную отдельную квартирку в том же доме, куда переселилась и ее подруга Лорки.
Намучившись с острыми краями металлических лоскутов и разглядев, как изуродованы руки ее учительницы, покрытые сплошь глубокими зажившими порезами от гибкой меди, Эби отважилась на замену пальцев рук на моди из сплава серебра с прочным металлом. Подпольный мастер-самоучка практиковался в применении того самого металла, открытого опальным врачом Экхартом, что позволял сохранить тактильные ощущения. Конечно, вся его деятельность была незаконной, и использовал он ворованные материалы, но девушка рискнула. В суете Нового города было легко затеряться и очень сложно найти нарушителя, тем более, что мало кто из патрулей обращал внимание на пальцы. Кому вообще придет в голову менять только пальцы?
Было забавно, что именно за подобными нарушениями следил сейчас ее приятель Лео. С помощью зеленого механического глаза, Леобен выявлял незаконно установленные моди у простых горожан, а таких был почти весь город. Знать не селилась в Квартале механистов, предпочитая низкие дома, тишину и зелень повсюду. Почти все жившие здесь богачи являлись нуворишами, и селились, по обыкновению, на верхних этажах крайних домов: тех, что стояли по периметру Нового города и из окон которых открывался вид на лес, горы или невысокие строения Торгового и Каменного кварталов. Эти дома считались очень престижными, в отличие от остальных, где из любого окна видно было лишь противоположные окна, металл соседских стен да сетку рельсов, вдоль и поперек пересекающих воздух.
Простые горожане ставили модифицированные части не для красоты, как было принято у знати, а лишь по необходимости, если это требовалось для работы или здоровья, правда, польза для здоровья тут была очень и очень сомнительная. Эти замены делались лишь кустарными умельцами, поэтому часто моди не приживались. А если и врастало все нормально, всегда существовала опасность быть пойманными городской стражей. Когда стража обнаруживала простолюдина с заменой, то установленную часть с него безжалостно сдирали на живую, оставляя открытую рану, а несчастного еще долго допрашивали, чтобы разузнать, что за подпольный мастер осмелился на противозаконные замены.
* * *
Новый город был шумным и очень подвижным, и время в нем словно бежало в несколько раз быстрее, чем в других местах. Этот стремительный поток подхватил Эбигейл и на огромной скорости понес вперед. Вроде совсем недавно она пришла растерянной девочкой в грохочущий Квартал механистов, показавшийся ей бескрайним и чужим, и вот она уже живет в неплохой квартире и занимается тем, к чему так стремилась ее душа. Она быстро поняла, что Новый город только кажется большим, но на самом деле он занимал не такую уж обширную площадь, и возможно до самых верхних его этажей добираться пришлось бы дольше, чем если бы пересечь город насквозь по горизонтали.
Со своим другом Леобеном она виделась теперь совсем редко, переключив почти все свое внимание на работу и на общение с подругой Лорки, которая с готовностью помогала Эби осваиваться в Новом городе, который сама в душе тихо ненавидела.
- Почему, когда мы подошли к Новому городу, мы почти не слышали его, и даже не видели? – спросила почти в самом начале знакомства Эби у Лорелеи. Они коротали вечерок в закусочной, где та работала. Сегодня была не ее смена, и она со спокойной душой расслаблялась за разговорами с новой подругой.
- По всему периметру стоят какие-то особые отражатели, - неуверенно ответила Лорки. – Я не понимаю, что это значит и как они работают, но они установлены так, чтобы возвращать обратно в город и звуки и свет, не пропуская это все за пределы. Поэтому в Новом городе кажется светлее, чем на самом деле.
- Получается, что и шума из-за этого больше? Потому что мы не делимся этим шумом с остальными кварталами? – поразилась Эби.
- Ну да, - покивала Лорки. – Эту часть города и так многие ненавидят за загрязненный воздух, который не удержать никакими отражателями. Но Новый город кормит и обслуживает все остальные, поэтому его терпят.
Для Эби все это казалось непонятным, и новой информации было слишком много, поэтому она решила расспросить обо всем подругу потом более подробно, только с суетой и работой все никак не представлялось случая, а то и не было настроения. Она только поняла, что Лорелея Новый город не любит, хотя на первый взгляд это было совершенно незаметно. Она всегда была весела и дружелюбна, и казалось, что работает в своей закусочной в удовольствие. Знает почти все пути-дороги между домами и не боится перелетать по канатной дороге с одного здания на другое под самым куполом неба. А ради какой-нибудь вещицы, которую ей очень хочется, она готова иногда «потерпеть и сделать неприятное». Лорки заглядывалась на красивого Леобена в их редкие встречи втроем, но юноша словно был полностью увлечен своими новыми заданиями и службой, и не замечал ее внимания. Он рассказывал про то, как выявляет незаконных «модистов», и Лорки делала большие глаза, намекая Эби, чтобы та спрятала серебряные пальцы. Сама она была категоричной противницей любых замен, и часто упоминала, что очень бы хотела жить в лесу.
- Вот пусть даже совсем одна, - мечтательно вздыхала Лорки. – Жила бы в маленьком домике где-нибудь на дороге, по которой ходили бы странники. Готовила бы, как всегда, что-то очень вкусное, а они бы у меня останавливались, отдыхали и ели, а потом шли дальше и рассказывали обо мне другим.
Ему предстояло оставить Эби одну в этих сотах, и он очень беспокоился. Как она воспримет? Вдруг начнет его отговаривать? А каково будет ему самому бросить ее тут, ведь он один раз оставил ее совсем ненадолго, и чем это кончилось? Вдруг эта «линия», куда должны его поставить на службу, находится очень далеко от общежития? Знакомство с Лорелеей сейчас оказалось как нельзя кстати. Кажется, она сейчас для Эби даже более удачная поддержка, чем сам Лео.
Глава 3. Влиться в струю.
Эби заперла дверь, провернув одновременно оба ключа в двух скважинах, а затем еще в двух, и минуты две стояла, вцепившись серебряными пальцами в перила мостка. Она лихорадочно соображала, как лучше поступить: добираться до нужного места привычным способом или, поборов страх, срезать путь на канатке. Опаздывала она непростительно, но фуникулер спас бы положение. Наконец, закатив глаза к небу, девушка заставила себя оторваться от перил и шагнула на площадку, мимо которой медленно проплывали двухместные креслица. Пропустив мимо пару таких конструкций, плавно покачивающихся на канате, Эби с замирающим сердцем уселась на третье подъехавшее кресло. Ноги, лишившись опоры, тут же стали ватными и чужими, и казалось, что железный болт в щиколотке перетягивает сиденье направо. Уши заложило, а сердце куда-то провалилось и там в глубине билось бессистемно и неритмично. Эби почувствовала нарастающую дурноту. Нужно было срочно занять чем-то мысли и, главное, не смотреть вниз с высоты сорок второго этажа. Хотя от смога, поднимавшегося вверх, на таком уровне и смотреть-то было сложно. Девушка, спохватившись, вытащила из сумки кожаную маску с круглыми окулярами и нацепила ее на лицо. Резь в глазах уменьшилась, но страх, конечно, не прошел.
Как всегда в моменты волнения, принялись зудеть шрамы, оставленные присосками неведомого металлического существа, что повстречалось ей тогда в лесу. Они еще довольно долго напоминали о себе, когда Эби с Лео поселились в Новом городе. Раны, нанесенные жутким созданием, никак не заживали и не хотели затягиваться. Иногда они начинали кровоточить, пачкая одежду. Особенно расстраивал девушку шрам на шее в месте, которое проткнуло существо своим мерзким ртом, вытянувшимся в трубку. Маленькие ранки от пальцев можно было спрятать под одеждой, но на шее прокол был хорошо виден. Зимой Эби прикрывала его шарфом или высоким горлом водолазки, но что делать, когда настанут теплые дни?
Раны в конце концов кое-как зажили, оставив, однако, не проходящие отметины на шее, груди и животе: везде, где касался ее металлический кровопийца. Эби коротала зимние вечера тем, что создавала для себя новые и новые украшения на шею, которые должны были замаскировать шрам: бархатки, короткие бусы из нескольких нитей, плетеные или кожаные ошейники. Ночами ей иногда снилась та встреча, и каждый раз во сне она снова хотела отдать странному созданию всю кровь до последней капли, и билась в руках Леобена, уводящего ее прочь. И обычно весь день после подобного кошмара проходил для нее как в тумане. Она была подавлена и ничем не интересовалась, лишь ждала, когда этот день закончится. И кроме этого, шрамы напоминали о себе, когда она нервничала.
Оттянув бархатку и потерев шрам на шее, Эби постаралась думать о чем-то важном. Фуникулер двигался медленно, иногда рывками, перевозя девушку над огромной пропастью. Все нужные мысли из головы ушли, и тогда Эби поправила в ушах фильтрующие звук цилиндры, закрыла глаза и принялась глубоко дышать. Почти успокоившись, она чуть не проехала мимо платформы, на которой нужно было выйти, и открыла глаза, когда кресло уже поравнялось с ней. Суетливо соскочив, она споткнулась о край мостка и чуть не упала, после чего долго не могла отдышаться, провожая сиденья взглядом.
«После примерки обязательно зайду к Лорки, дождусь ее и напьюсь, и не важно, удачно или нет пройдет встреча», - решила Эби и зашагала по мостку к кабинке, ведущей вниз.
* * *
В самом начале их знакомства Лорелея по просьбе Эби показала ей, где работают портнихи. Вместе с другими подобными мастерскими, портняжные почти все находились в одном здании, занимая комнаты разных габаритов на двух или трех этажах. С одной стороны, было очень удобно, что все они сосредоточились в одном месте, особенно для клиентов, которым не приходилось петлять по городу, пересекая его вверх и вниз, чтобы найти подходящую швею. И одновременно с этим создавало большую конкуренцию между мастерскими, особенно трудно приходилось маленьким, берущимся лишь за простые заказы. Такие комнаты часто даже оставались незамеченными, а снизить цены до той степени, чтобы одним этим привлекать клиентов, было началом разорения.
И лишь именно в такую портняжную мастерскую удалось устроиться Эбигейл. Ее хозяйка была талантливой швеей, но совершенно неумелым коммерсантом, к тому же при отсутствии заказов ей не на что было даже купить популярные сейчас ткани. Да и она долго отказывалась от того, чтобы взять в подмастерья Эби.
- Куда мне подмастерье, деточка, ты шутишь? Мне себе-то заплатить нечем, а еще подмастерью! – Она все пыталась выставить девушку за дверь, уже чуть ли не выпихивая ее из каморки, пока Эби не предложила платить за обучение. С недоверием смерив бродяжку в вытертой лоскутной кожаной куртке, портниха рассмеялась.
- Как хотите, - разозлилась наконец девушка. – А я сейчас пройдусь снова по всем мастерским и им тоже предложу меня платно обучать. И посмотрим, кто откажется! Между прочим, куртку я сама сшила.
Это подействовало отрезвляюще, и портниха согласилась. Так они и стали делиться друг с другом тем, что имели. Эби нашла, где можно сбыть припрятанный кусочек золотой ступни, и решила, что это хорошее вложение. Правда, денег она получила вовсе не так много, как ожидала. Скупщик, что принял у нее золото, долго рассматривая его под лупой, пробуя на вкус и капая какой-то вонючей жидкостью, наконец объявил, что это не чистое золото, а сплав с кучей примесей, и особой ценности этот материал не представляет.
- Не представляю, где вы это взяли, дорогая моя, но явно с этим золотишком что-то не так, - сказал ростовщик.
- И что же с ним не так? – внутренне напряглась Эбигейл, ожидая, что сейчас он обвинит ее в попытке сбыта краденого.
- Это не золото! – скривил губы скупщик, с некоторой даже неприязнью разглядывая небольшой кусок желтого металла.
- А что же это, по-вашему? – возмутилась девушка.
- Там, конечно, есть золото, но помимо него еще столько всего намешано, и я даже догадываюсь, зачем, - продолжая изучать слиток ответил мужчина. – Я могу у вас его выкупить, но только, думаю, сумма будет намного меньше, чем вы надеялись.
Эби не стала с ним спорить. Во-первых, она и сюда-то пришла с большим сомнением и тревогой, а чтобы искать кого-то другого, ей и думать не хотелось. К тому же, вдруг ростовщик не врал? Это все-таки моди, и не какая-то часть, наложенная на тело лишь с эстетической целью. Ступня должна была быть прочной, возможно, и правда в нее добавили другие металлы. Значит, ценность она представляла лишь в целостном виде, и то на черном рынке.
Скупщик озвучил цену, и Эбигейл, скрепя сердце, согласилась. Но все же этих денег хватило на то, чтобы начать обучение у портнихи. На деньги, что вложила Эби, мастерская смогла закупить немного дорогих материалов, и швея с готовностью стала делиться с девушкой своими умениями. Вскоре она поняла, что нашла потрясающе талантливую ученицу в лице упрямой бродяжки, и дело заспорилось. Наконец они вместе смогли приобрести обрезки гибких металлов, похожие на тот, что хранила Эби в своем рюкзаке еще с начала своего путешествия, и сшили очень элегантный лоскутный корсет на тугой шнуровке из переплетенных металлических нитей.
Эби придумала демонстрировать изделие прямо на себе, и для привлечения клиентов стала надевать корсет и прохаживаться по мосткам этажа, где была их мастерская, пряча в складках пышной юбки забинтованные пальцы. Она оказалась искусной швеей, но гибкий металл беспощадно изрезал ее нежную кожу. Оставалось только радоваться, что в этот материал не впитывалась кровь. Миниатюрная фигурка симпатичной черноглазой девушки, утянутая в потрясающей красоты лоскутный корсет, переливающийся разными металлическими оттенками, быстро обратила на себя внимание местных модниц, после чего дела у двух тружениц пошли еще лучше, и скоро уже Эби прекратила оплачивать уроки шитья, а стала понемножку зарабатывать. Примерно тогда она и переехала в крошечную отдельную квартирку в том же доме, куда переселилась и ее подруга Лорки.
Намучившись с острыми краями металлических лоскутов и разглядев, как изуродованы руки ее учительницы, покрытые сплошь глубокими зажившими порезами от гибкой меди, Эби отважилась на замену пальцев рук на моди из сплава серебра с прочным металлом. Подпольный мастер-самоучка практиковался в применении того самого металла, открытого опальным врачом Экхартом, что позволял сохранить тактильные ощущения. Конечно, вся его деятельность была незаконной, и использовал он ворованные материалы, но девушка рискнула. В суете Нового города было легко затеряться и очень сложно найти нарушителя, тем более, что мало кто из патрулей обращал внимание на пальцы. Кому вообще придет в голову менять только пальцы?
Было забавно, что именно за подобными нарушениями следил сейчас ее приятель Лео. С помощью зеленого механического глаза, Леобен выявлял незаконно установленные моди у простых горожан, а таких был почти весь город. Знать не селилась в Квартале механистов, предпочитая низкие дома, тишину и зелень повсюду. Почти все жившие здесь богачи являлись нуворишами, и селились, по обыкновению, на верхних этажах крайних домов: тех, что стояли по периметру Нового города и из окон которых открывался вид на лес, горы или невысокие строения Торгового и Каменного кварталов. Эти дома считались очень престижными, в отличие от остальных, где из любого окна видно было лишь противоположные окна, металл соседских стен да сетку рельсов, вдоль и поперек пересекающих воздух.
Простые горожане ставили модифицированные части не для красоты, как было принято у знати, а лишь по необходимости, если это требовалось для работы или здоровья, правда, польза для здоровья тут была очень и очень сомнительная. Эти замены делались лишь кустарными умельцами, поэтому часто моди не приживались. А если и врастало все нормально, всегда существовала опасность быть пойманными городской стражей. Когда стража обнаруживала простолюдина с заменой, то установленную часть с него безжалостно сдирали на живую, оставляя открытую рану, а несчастного еще долго допрашивали, чтобы разузнать, что за подпольный мастер осмелился на противозаконные замены.
* * *
Новый город был шумным и очень подвижным, и время в нем словно бежало в несколько раз быстрее, чем в других местах. Этот стремительный поток подхватил Эбигейл и на огромной скорости понес вперед. Вроде совсем недавно она пришла растерянной девочкой в грохочущий Квартал механистов, показавшийся ей бескрайним и чужим, и вот она уже живет в неплохой квартире и занимается тем, к чему так стремилась ее душа. Она быстро поняла, что Новый город только кажется большим, но на самом деле он занимал не такую уж обширную площадь, и возможно до самых верхних его этажей добираться пришлось бы дольше, чем если бы пересечь город насквозь по горизонтали.
Со своим другом Леобеном она виделась теперь совсем редко, переключив почти все свое внимание на работу и на общение с подругой Лорки, которая с готовностью помогала Эби осваиваться в Новом городе, который сама в душе тихо ненавидела.
- Почему, когда мы подошли к Новому городу, мы почти не слышали его, и даже не видели? – спросила почти в самом начале знакомства Эби у Лорелеи. Они коротали вечерок в закусочной, где та работала. Сегодня была не ее смена, и она со спокойной душой расслаблялась за разговорами с новой подругой.
- По всему периметру стоят какие-то особые отражатели, - неуверенно ответила Лорки. – Я не понимаю, что это значит и как они работают, но они установлены так, чтобы возвращать обратно в город и звуки и свет, не пропуская это все за пределы. Поэтому в Новом городе кажется светлее, чем на самом деле.
- Получается, что и шума из-за этого больше? Потому что мы не делимся этим шумом с остальными кварталами? – поразилась Эби.
- Ну да, - покивала Лорки. – Эту часть города и так многие ненавидят за загрязненный воздух, который не удержать никакими отражателями. Но Новый город кормит и обслуживает все остальные, поэтому его терпят.
Для Эби все это казалось непонятным, и новой информации было слишком много, поэтому она решила расспросить обо всем подругу потом более подробно, только с суетой и работой все никак не представлялось случая, а то и не было настроения. Она только поняла, что Лорелея Новый город не любит, хотя на первый взгляд это было совершенно незаметно. Она всегда была весела и дружелюбна, и казалось, что работает в своей закусочной в удовольствие. Знает почти все пути-дороги между домами и не боится перелетать по канатной дороге с одного здания на другое под самым куполом неба. А ради какой-нибудь вещицы, которую ей очень хочется, она готова иногда «потерпеть и сделать неприятное». Лорки заглядывалась на красивого Леобена в их редкие встречи втроем, но юноша словно был полностью увлечен своими новыми заданиями и службой, и не замечал ее внимания. Он рассказывал про то, как выявляет незаконных «модистов», и Лорки делала большие глаза, намекая Эби, чтобы та спрятала серебряные пальцы. Сама она была категоричной противницей любых замен, и часто упоминала, что очень бы хотела жить в лесу.
- Вот пусть даже совсем одна, - мечтательно вздыхала Лорки. – Жила бы в маленьком домике где-нибудь на дороге, по которой ходили бы странники. Готовила бы, как всегда, что-то очень вкусное, а они бы у меня останавливались, отдыхали и ели, а потом шли дальше и рассказывали обо мне другим.
