Еще одну совершенно непонятную вещь обнаружил доктор, когда они в очередной раз отправились расставлять свои ловушки. На этот раз они возились с капканами неподалеку от тех мест, где были найдены трупы поселенцев. Поблизости на мерзлой земле были отчетливо видны три больших застывших темных лужи. Экхарт, который их обнаружил, потрогал бурый лед пальцами и поднес к носу.
– Это замерзшая кровь, – с недоумением пробормотал он и брезгливо вытер руку о штанину. – Если слепень выпил кровь жертв, то чья же тогда эта кровь?
Трупы в его лаборатории постепенно все-таки начали разлагаться, и доктор, сохранив необходимые пробы и зафиксировав в блокноте внешний вид и описание ран, отдал тела родственникам для захоронения. Он по-прежнему принимал и лечил больных поселенцев, продолжал исследовать ткани, в которых, возможно, остался яд неведомого существа, но к его заботам добавилась ежедневная проверка расставленных ловушек. Он, облачившись в выкованную местным кузнецом железную броню, вместе с Эвтерниусом методично обходил все свои опасные тайники, но те пока пустовали. То ли существо было слишком хитрым и осторожным, то ли просто по какой-то странной случайности никак не могло зацепить ни одно из приспособлений.
Примерно в середине зимы у них почти получилось. В один из январских дней, пройдя привычным маршрутом по своим коварным лесным тайникам, доктор с железным стражником вдруг как по команде застыли возле груды железа. По крайней мере, так показалось на первый взгляд. На самом деле это была изодранная металлическая сеть, созданная настолько прочной, что трудно было представить, как можно было так ее разорвать.
Экхарт досадливо пощелкал языком, присел на корточки и, не снимая черных кожаных перчаток, приподнял край испорченной сети. Он тут же с изумлением приблизил его к глазам, а затем принялся ворошить кучу изломанного железа, перебирая поблескивающие металлом нити. Сеть была не порвана. Ее словно изъело что-то в нескольких местах, растворило неизвестной жидкостью, оставив на оплавленных краях странную субстанцию, черную с металлическим отливом. Если бы из этой железной ловушки выбрался, сильно поранившись, человек, то он бы оставил на краях капли крови, но черное вещество не было похоже на кровь. Оно, скорее, напоминало полудрагоценные камни в форме маленьких капель. Экхарт задумчиво повертел одну застывшую черную каплю в пальцах, затем снял с металлических обрывков еще несколько и сунул в карман.
Эвтерниус тем временем медленно шел по следу, оставленному раненым существом. На твердой как камень, замерзшей земле невозможно было оставить отпечатки ног, зато хорошо были видны черные капли и кривые царапины, которые тварь, по видимому, оставила, таща себя буквально волоком прочь от ловушки. Но очень быстро эти следы заканчивались, и загадочных черных камешков тоже больше не было видно. То ли оно слишком быстро восстановилось, то ли умело лазить по ветвям. Стражник обвел глазами стволы деревьев, но ничего не заметил. Пожав плечами, он с недовольной миной вернулся к Экхарту, который стоял в задумчивости над изодранной железной сетью.
– Вот черт, – буркнул доктор. – Я был уверен, что эту сеть невозможно порвать, но не сделал скидку на то, что эта тварь умеет растворять металл.
– Придется заменить все ловушки? – расстроенно спросил Эвтер.
– По-видимому, да, – протянул доктор. – Разве только капканы можно оставить. – И на вопросительный взгляд стражника пояснил: – Я видел, как оно обглодало инструменты у жителей. Ему довольно трудно это делать, поэтому прочные дуги капкана слепень не осилит.
– Из чего же теперь нам плести сети?
– Понятия не имею, – развел руками доктор, и они отправились на выход из леса. Рваную сеть Экхарт перекинул через плечо. – Но я что-нибудь придумаю. И мне придется этим заняться сегодня же, чтобы быстрее все заменить. Хотя я опасаюсь, что теперь оно станет еще осторожнее, если вообще не уберется из этого леса. Можно же найти другое поселение, где о нем не знают и не пытаются поймать.
– Ну, может быть, оно и не думает, что мы ловим его? Ведь мы же можем охотиться на того же медведя.
– Если оно вообще думает, – скептически процедил Экхарт. – Мне что-то подсказывает, что у него отнюдь не человеческий разум. Жаль будет, если оно сбежит.
– Но почему? Тогда поселенцы будут в безопасности, – удивился стражник. – Можно будет про него забыть.
– Я не смогу забыть, – упрямо ответил доктор. – Я должен его изучить. Нам нельзя оставаться без защиты от этой опасности. А чтобы разработать защиту, мне нужно это создание.
Они выбрались из леса и зашагали к поселению, стуча подошвами по обледенелой земле.
– А какая интересная у него кровь, – заметил вдруг Экхарт, вспоминая, что в кармане несет черные камни, чем-то напоминающие гагат, и черные глаза его лукаво сверкнули. – Ева сможет сделать из них себе украшение. Принесешь ей подарок из леса.
– Не уверен, что она даже касаться их захочет, если узнает, что это такое, – скривился Эвтерниус.
– Это замерзшая кровь, – с недоумением пробормотал он и брезгливо вытер руку о штанину. – Если слепень выпил кровь жертв, то чья же тогда эта кровь?
Трупы в его лаборатории постепенно все-таки начали разлагаться, и доктор, сохранив необходимые пробы и зафиксировав в блокноте внешний вид и описание ран, отдал тела родственникам для захоронения. Он по-прежнему принимал и лечил больных поселенцев, продолжал исследовать ткани, в которых, возможно, остался яд неведомого существа, но к его заботам добавилась ежедневная проверка расставленных ловушек. Он, облачившись в выкованную местным кузнецом железную броню, вместе с Эвтерниусом методично обходил все свои опасные тайники, но те пока пустовали. То ли существо было слишком хитрым и осторожным, то ли просто по какой-то странной случайности никак не могло зацепить ни одно из приспособлений.
***
Примерно в середине зимы у них почти получилось. В один из январских дней, пройдя привычным маршрутом по своим коварным лесным тайникам, доктор с железным стражником вдруг как по команде застыли возле груды железа. По крайней мере, так показалось на первый взгляд. На самом деле это была изодранная металлическая сеть, созданная настолько прочной, что трудно было представить, как можно было так ее разорвать.
Экхарт досадливо пощелкал языком, присел на корточки и, не снимая черных кожаных перчаток, приподнял край испорченной сети. Он тут же с изумлением приблизил его к глазам, а затем принялся ворошить кучу изломанного железа, перебирая поблескивающие металлом нити. Сеть была не порвана. Ее словно изъело что-то в нескольких местах, растворило неизвестной жидкостью, оставив на оплавленных краях странную субстанцию, черную с металлическим отливом. Если бы из этой железной ловушки выбрался, сильно поранившись, человек, то он бы оставил на краях капли крови, но черное вещество не было похоже на кровь. Оно, скорее, напоминало полудрагоценные камни в форме маленьких капель. Экхарт задумчиво повертел одну застывшую черную каплю в пальцах, затем снял с металлических обрывков еще несколько и сунул в карман.
Эвтерниус тем временем медленно шел по следу, оставленному раненым существом. На твердой как камень, замерзшей земле невозможно было оставить отпечатки ног, зато хорошо были видны черные капли и кривые царапины, которые тварь, по видимому, оставила, таща себя буквально волоком прочь от ловушки. Но очень быстро эти следы заканчивались, и загадочных черных камешков тоже больше не было видно. То ли оно слишком быстро восстановилось, то ли умело лазить по ветвям. Стражник обвел глазами стволы деревьев, но ничего не заметил. Пожав плечами, он с недовольной миной вернулся к Экхарту, который стоял в задумчивости над изодранной железной сетью.
– Вот черт, – буркнул доктор. – Я был уверен, что эту сеть невозможно порвать, но не сделал скидку на то, что эта тварь умеет растворять металл.
– Придется заменить все ловушки? – расстроенно спросил Эвтер.
– По-видимому, да, – протянул доктор. – Разве только капканы можно оставить. – И на вопросительный взгляд стражника пояснил: – Я видел, как оно обглодало инструменты у жителей. Ему довольно трудно это делать, поэтому прочные дуги капкана слепень не осилит.
– Из чего же теперь нам плести сети?
– Понятия не имею, – развел руками доктор, и они отправились на выход из леса. Рваную сеть Экхарт перекинул через плечо. – Но я что-нибудь придумаю. И мне придется этим заняться сегодня же, чтобы быстрее все заменить. Хотя я опасаюсь, что теперь оно станет еще осторожнее, если вообще не уберется из этого леса. Можно же найти другое поселение, где о нем не знают и не пытаются поймать.
– Ну, может быть, оно и не думает, что мы ловим его? Ведь мы же можем охотиться на того же медведя.
– Если оно вообще думает, – скептически процедил Экхарт. – Мне что-то подсказывает, что у него отнюдь не человеческий разум. Жаль будет, если оно сбежит.
– Но почему? Тогда поселенцы будут в безопасности, – удивился стражник. – Можно будет про него забыть.
– Я не смогу забыть, – упрямо ответил доктор. – Я должен его изучить. Нам нельзя оставаться без защиты от этой опасности. А чтобы разработать защиту, мне нужно это создание.
Они выбрались из леса и зашагали к поселению, стуча подошвами по обледенелой земле.
– А какая интересная у него кровь, – заметил вдруг Экхарт, вспоминая, что в кармане несет черные камни, чем-то напоминающие гагат, и черные глаза его лукаво сверкнули. – Ева сможет сделать из них себе украшение. Принесешь ей подарок из леса.
– Не уверен, что она даже касаться их захочет, если узнает, что это такое, – скривился Эвтерниус.
