– Но то, что я вижу... Комета, ночь, тьма... – начала сбивчиво перечислять я, – это все происходит не так!
– А как?
Я задумалась.
– Все происходит... Все перепутано! Будто задом наперед...
Я посмотрела на Арьяма. Он улыбался.
– Задом наперед... Задом наперед!
– Наконец-то! – снова пробурчал он. – Не так уж и трудно это, да? Увидеть то, что перед твоими глазами?
Что до моих глаз, то пока я ими только хлопала.
– Раньше, давно-давно, наши Боги владели таким волшебством, как письменность. Но и там должны были быть свои правила. Но и сейчас, когда мы можем помнить все, и письменность была нами утрачена, Боги, при общении с нами этими правилами так и пользуются. Сначала – конец, потом – середина, и только в самом конце – начало. Все наоборот. По-моему, все понятно! И ничего сложного тут нет!
Солнце потухнет, и страх поглотит всех вас, и наступит тьма, за которой – не будет уже ничего. Не зная одной важной детали, послания можно было прочесть именно так.
Но тьма... Тьма – это только начало! Тьма подарит нам ночь. Но, чтобы мы в этой тьме не теряли себя, не теряли веру, и лучшее, что в нас есть, её растворила комета. Она выгнала нас из жилья, собрала нас всех вместе, под боком у Вии-шну, чтобы мы ощутили руку друг друга. И ждали восхода солнца.
Тьма конечна, не бойтесь, солнце снова взойдет – вот что было сказано мне Вии-шну.
Солнце должно взойти!
Не сдержавшись, я схватила Арьяма, и сжала его в объятьях. Он что-то пискнул, но понял, что такое лучше просто пережить. Благодарность. Стремление. Любовь. Начало.
– Спасибо! – сказала я ему, уже отпустив. – Я должна рассказать это людям. У них должно быть что-то, что поможет пережить эту ночь!
Сур тихонько кашлянул.
– Так а где убежище-то?
– Убежище... – как-то по-новому рассмеялся хранитель. С теплом. – Тут тоже все на ладони! Нужно только правильно посмотреть! Ну? Где могут разместиться все, нуждающиеся в помощи?
Сур сморщил лоб. Но ответ послышался из-за его спины.
– В сердце? – высунула голову Нита.
Арьям кивнул.
– В сердце! В сердце Вии-шну все найдут укрытие и покой!
Мы снова вышли в сад. Попытались выйти. Как здесь много было народу! Но то, что я увидела на их лицах, никогда так сильно не проявлялось в Авишкар.
Иногда мы грустили. Но чаще это было светлое чувство, с сожалением, что все прошло, но и с радостью, что это было. Иногда мы боялись. Но любопытство было сильнее, а рядом всегда был кто-то, кто мог протянуть тебе руку. И не одну. Иногда мы ощущали вину или стыд. Но и это было сигналом того, что что-то мы не довели до конца, не доделали, не попробовали повторить попытку. И в итоге в сердце была гармония и любовь. Ко всему, на что только упал взгляд, и ко всем, кто находился рядом. К себе. К небу. К джунглям и их обитателям. К плодам деревьев и наших трудов. К Храмовой горе.
Но сейчас на лицах лежала тень. Комета приближалась, ее огонь освещал уже до самого горизонта, но лица будто что-то загораживало. Обреченность.
– Зачем нас всех собрали? – раздавались тихие возгласы среди этой толпы.
– Я бы лучше провел это время дома!
– Разве сможем мы тут спрятаться?
– Зря я ушла...
– Люди! Люди! – крикнула я, но мой голос потонул среди этих шуршаний и перешептываний. Я не сдалась. – Слушай, Авишкар! Слушай! Мы нашли убежище! Мы нашли, где мы сможем переждать все это! Слушайте! Идите за мной!
Но меня никто не слышал. Как будто потеря надежды – это болезнь. Теряется также и слух, и способность идти.
– Слушайте!
Нита дернула меня за край шаа-ри.
– Индра, они же никогда и не слушали тебя! Они же всегда на тебя – смотрели!
Дэ-ва дааши. Я – дэ-ва дааши. Я танцую, и танцем рассказываю всему Авишкару о том, что у меня на сердце. Нита права.
Я огляделась. Взобралась на ступени, где еще совсем недавно стояла Ай-Наа, и начала танец. Движения были безмолвны, и музыки тоже не было, но вот Сур, а за ним и Нита, принялись размеренно хлопать в ладоши. Здесь не так много места, но так ли это важно? Нога идет назад, руки с соединенными пальцами возвышаются над головой, и резко падают, до уровня плеч. Тьма. Ладони раскрыты.
Невероятно, но этот четкий ритм начал пробираться сквозь покрывало отчаяния, накинутое на людей. Кто-то повернул на нас голову, и посмотрел. Тряхнул за плечо соседа...
Мелкие подрагивания мизинца. Сначала одного, а, постепенно, и всех шести. Нет ни времени, ни звезд. Двойной удар пяткой по камню, раз, два! И повторить еще раз. Дрожание земли.
Неожиданно, вибрации под ногами я ощутила на самом деле. Обернулась – мои сестры стояли позади меня. Другие дэ-ва дааши приходили в себя, отделялись от толпы, и повторяли все движения за мной. Народ расступился, мы вышли в центр нат-а анди. Звук от ударяющихся друг о друга ладоней теперь раздавался не только от Сура и Ниты, но и от множества братьев и сестер, пришедших сюда искать помощи, и нашедших утешение в моем рассказе. Видя, что ритмической поддержки у меня сейчас достаточно, и ее маленькие ладошки могут пригодиться в кое-чем другом, Нита уже не удержалась, и также подхватила движения.
От кометы откололся еще один кусок. Он будто обладал своим собственным пламенем, еще более ярким, чем то, что его породило. Осколок устремился к земле, но упал где-то далеко, за самым горизонтом, и как будто бы тут же погас.
Ладонь направлена от себя. Другая, описывая сектор круга, проходит по ней пальцами и замирает рядом. Разворот. И вот, руки выпрямлены с раскрытыми пальцами, вверх, одна пара, вторая, вот подняты все – и тихо разводятся в стороны. Восход. Солнце будет сиять над Авишкаром! В глазах жителей будет отражаться надежда и любовь!
– А ты мастер по части отвлечения внимания! Не зря я на тебя надеялась! – когда появилась Лавина, я даже и не видела. И я, и сестры, под конец уже настолько были увлечены танцем, что не замечали ничего вокруг себя. Будто ничего и не случилось. Будто бы идет обычный день. Лавина же вся была перепачкана сажей и копотью, но в том, как она держалась среди моих соплеменников, что-то изменилось. Стало понятным, легким и прямым. – Я, вот, правда, не понимаю, как вы вообще управляетесь с таким количеством рук? Как вам ходить-то удается? Где в теле при этом центр тяжести? Не проще было бы катиться колесом?
Её слова меня развеселили.
– Я иногда думаю об этом, – призналась я.
– Но знаешь что? Выглядит впечатляюще! У нас я никогда ничего подобного не видела. Наши танцы больше напоминают тряску на одном месте. И то – у особо одаренных. А тут это завораживает! За все это время ни один из жителей даже и не глянул на комету, хотя она уже так близко. Они все смотрели только на вас! ...Так что, где укрытие? Куда идти?
Лавина даже не спросила, нашли ли мы его. Как она могла быть так уверена? Все же неспроста она появилась в нашем мире именно сейчас! Я махнула рукой, Сур вкратце дополнил своими ориентирами. Комета уже висела над нашими головами. Огромная и ослепляющая. Мне казалось, я могу слышать шипение, исходящее от нее. Лавина даже и не стала переспрашивать, просто обернулась на толпу, что была за её спиной, и пошла.
И братья и сестры потянулись за ней. Кажется, они последовали бы за ней, куда бы она ни направилась.
Когда мы наконец нашли в царившей суматохе обоих сангх Сура и Ниты, и все вместе спустились в подземелье, я снова начала сомневаться. Народ был повсюду, в коридорах, на лестнице, в убежище внизу, и мне казалось, что все, кто еще остался на поверхности, тут никак уже не поместятся. Но это было сердце Вии-шну. Оно всегда достаточно большое для всех, кто бы ни хотел в него попасть, кто бы ни нуждался в помощи и защите. И вот, сестры и браться спускались сюда еще, и еще, а я... Я, по-прежнему, не ощущала тесноты! Казалось, свободное пространство вот-вот закончится, но так было и когда мы только пришли сюда, и спустя несколько вдохов, и когда здесь оказались все, кто нуждался в укрытии. Места всегда было ровно столько, сколько и было нужно в тот момент. Лавина тоже заметила это, но предложила все списать на игру теней и света, из-за которых укрытие казалось меньше, чем было на самом деле. Но мне не хотелось поддаваться таким мыслям.
Перед тем, как спуститься сюда, я оглянулась на сад, на ар-дха, на Чанди... Нет, я не прощалась. Я хотела вернуться сюда как можно скорее. Утром. Поднимать глаза к уже пурпурному небу я не стала. И вскоре оказалась среди казавшихся живыми каменных стен.
– Как думаешь, она уже упала? – шепотом спросила Нита. Мы расселись на полу, встревоженные, сумрачные, ожидающие… Девочка не отпускала ладонь сангх ни на миг с тех пор, как мы появились здесь. Сур, даже в такой ситуации, старался казаться взрослее, чем он есть, и все руки, видать, чтобы не лезли искать объятий, сложил упрямо на груди. Но сел практически вплотную к нам. Хотя, спроси я его, зачем он так делает, Сур бы, конечно, ответил, что охраняет нас всех и сестру. Я хотела ответить Ните, но в этот миг затряслась земля.
Мне казалось, мы находимся в кувшине, брошенном с горы. При каждой встряске раздавалось множество криков, а потолок и стены убежища прогибались, будто грозя скинуть нам на головы и плечи осколки камней. Гул жутко отдавался в ушах, разрывая перепонки, и я уже даже надеялась, что его там станет настолько много, что я наконец-то не смогу слышать из этого ничего. Но гул нарастал. Мы смогли только крепче сжать объятья, будто противясь движению окружающего мира, и стараясь просто не думать о том, что же происходит сейчас наверху.
Когда гул достиг своей самой низкой ноты, к нему добавился странный, похожий на металлический, скрежещущий звук, который только усиливал все то робкое, беззащитное, но цепляющееся за жизнь любыми способами, что только может быть в человеке. И в миг, когда скрежет заполонил все вокруг, он резко оборвался, будто прервав беседу на полуслове, а толчки стали понемногу стихать. Они повторялись, но уже были не такими сильными, заставляя нас переглядываться, в надежде получить отклик друг от друга. Несмотря на дикую пляску, стены остались все же невредимыми, хоть и покрылись сеткой мелких трещин, которые зарастали прямо на глазах. Сердце Вии-шну образовало вокруг нас кокон. Он был достаточно прочен. И вот, когда уже казалось, что все должно было вовсе утихомириться, погас свет. Весь.
Он погас внезапно, в один момент, везде. Потухли все фонари, которые жители принесли с собой. Потухли факелы, будто их задул кто-то очень большой. Перестала светиться растертая краска на лицах охотников, и я уже ничего не могла разглядеть. Мы оказались в кромешной тьме.
Я не видела даже очертаний своих пальцев, хотя и держала руку прямо перед лицом. Кто-то попытался зажечь огонь снова, я услышала характерный звук, но, обернувшись в его сторону, не увидела даже намека на искры.
– Как мы обойдемся в такой темноте без огня? – всхлипнула рядом Нита. – Я не помню, в какой стороне выход!
– Все замерло так, будто закончился завод у старых часов!.. – за все недолгое время нашего знакомства, я впервые услышала в голосе Лавины растерянность. Может быть, она – все же обычный человек?
По убежищу стала разноситься речь. Притихшие под натиском кометы, люди смолкли, издавали только сдавленные звуки, словно боясь бросить стихии хоть что-то, похожее на вызов. Но сейчас они стали приходить в себя. Оставшись без помощи зрения, сестры и братья столкнулись с самими собой, с тем, что в обычные дни приходило только на короткий вдох перед полным погружением в ожидание начала времени. Но сейчас сна, забвения, не было. Была тьма. Будто мир вокруг нас прекратил существовать.
– Даже ночью в джунглях не бывает такой мглы! – Кто это, кто-то из охотников? Только они могли балагурить вне зависимости от того, что происходит вокруг!
– Гантри, ну уж ты-то должен видеть в темноте! Просто так, что ли, еще по два глаза каждый раз на морде рисуешь?
– Я их уже стер, Ара, так что только такие же, как и у тебя, глаза остались.
– Постойте, – подала голос Лавина, – вы ведь привыкли по ночам охотиться?
Я поняла, о чем она хочет их спросить!
– Вы же ведь и с закрытыми глазами ориентироваться умеете? Ведь правда?
– А то! – пришел с задержкой хвастливый ответ. Мне показалось, Ара, забыв, что его никто не видит, сначала кивнул.
– Кто-то из вас запомнил, в какой стороне находится выход?
– Запомнил, – это, судя по серьезной интонации, говорил уже Вимал, что возглавлял их. – Запоминать особенности пути – это одна из основных вещей, которые должны быть у охотника в крови! Но с тех пор, как мы сюда пришли, убежище менялось, – тут со стороны Лавины я услышала выдох, больше похожий на фырканье, – и с ним еще могли происходить метаморфозы и во время всей этой тряски. Поэтому надеяться на верность этих знаний все же не стоит, – на грустной ноте закончил он.
И тут раздался голос, которого я раньше среди компании охотников и не слышала:
– Вимал, но мы ведь можем этот выход найти! Мы будем идти вдоль стен, сколько бы вдохов это ни заняло!
– Так и поступим, Сонак! Где бы выход ни был, мы обязательно его найдем!
– А всех остальных мы поведем за руки! – жизнерадостность, вместе со звонкостью ее голоса, начала возвращаться к Ните. – А то как они иначе потом узнают, куда идти?
– Да, руку помощи в вашем мире наверняка найти можно! – Ай-Наа смеялась. Совсем коротко, но ее смех был таким густым, что, казалось, его можно пощупать.
– Возьмитесь все за руки! – снова, как можно громче, заговорила она. Стены сердца Вии-шну услужливо отражали звук, чтобы он мог достичь каждого из множества ушей. – У вас бывает такое на праздниках? Мы соберемся в вереницу, и наощупь найдем здесь выход!
И люди снова пошли за ней, в очередной раз. Впереди шли охотники, ориентируясь больше по звукам, чем по памяти. Я почувствовала, что Лавина меня тянет. Куда-то в сторону, и сделала шаг. Парой рук схватила ребят, так же, наощупь, убедилась, что и за ними тоже следуют сангх, схватившие, в свою очередь, кого-то еще. Отдавила Ай-Наа ноги. Запнулась, сбила наш хоровод.
– Индра, когда ты стала такой неуклюжей? – Нита чуть было не зацепилась за меня. – Ты же так хорошо танцуешь!
– Когда я танцую, я вижу, куда наступаю!
– Ну так представь, что видишь! – раздался голос впереди меня.
– Это же самообман!
– Лично мне такое прекрасно помогает!
Я почувствовала совсем рядом присутствие чего-то великого, и сбавила шаг. Протянув руку, я коснулась стены убежища. Она была теплой.
– Мне кажется, – совсем тихо прошептала я, – стены улыбаются всем нам…
Вскоре охотник нашел поворот. Но это был не выход, а еще один закуток убежища. Таких изгибов мы обнаружили еще три, пока...
– Что там? Что там?
По цепочке людей побежали перешептывания. А я, безуспешно вглядываясь в непролазную темноту, ощутила, как Сур разжал свою руку.
– Сур!?
– Там лестница! – раздался его скорый шепот.
– Лестница? Лестница! Выход! Они нашли выход! – стало раздаваться по всей веренице, от одного – к другому, словно при ветре – огонь. Ладони Сура быстро пролетели по мне, по сцеплениям рук тех, кто шел впереди, а сам мальчишка сорвался с места, и, прошмыгнув мимо всех нас, стал карабкаться наверх.
– Сур, стой! Никто не знает, что творится сейчас наверху! Возможно, нам еще нельзя туда выходить!
– А как?
Я задумалась.
– Все происходит... Все перепутано! Будто задом наперед...
Я посмотрела на Арьяма. Он улыбался.
– Задом наперед... Задом наперед!
– Наконец-то! – снова пробурчал он. – Не так уж и трудно это, да? Увидеть то, что перед твоими глазами?
Что до моих глаз, то пока я ими только хлопала.
– Раньше, давно-давно, наши Боги владели таким волшебством, как письменность. Но и там должны были быть свои правила. Но и сейчас, когда мы можем помнить все, и письменность была нами утрачена, Боги, при общении с нами этими правилами так и пользуются. Сначала – конец, потом – середина, и только в самом конце – начало. Все наоборот. По-моему, все понятно! И ничего сложного тут нет!
Солнце потухнет, и страх поглотит всех вас, и наступит тьма, за которой – не будет уже ничего. Не зная одной важной детали, послания можно было прочесть именно так.
Но тьма... Тьма – это только начало! Тьма подарит нам ночь. Но, чтобы мы в этой тьме не теряли себя, не теряли веру, и лучшее, что в нас есть, её растворила комета. Она выгнала нас из жилья, собрала нас всех вместе, под боком у Вии-шну, чтобы мы ощутили руку друг друга. И ждали восхода солнца.
Тьма конечна, не бойтесь, солнце снова взойдет – вот что было сказано мне Вии-шну.
Солнце должно взойти!
Не сдержавшись, я схватила Арьяма, и сжала его в объятьях. Он что-то пискнул, но понял, что такое лучше просто пережить. Благодарность. Стремление. Любовь. Начало.
– Спасибо! – сказала я ему, уже отпустив. – Я должна рассказать это людям. У них должно быть что-то, что поможет пережить эту ночь!
Сур тихонько кашлянул.
– Так а где убежище-то?
– Убежище... – как-то по-новому рассмеялся хранитель. С теплом. – Тут тоже все на ладони! Нужно только правильно посмотреть! Ну? Где могут разместиться все, нуждающиеся в помощи?
Сур сморщил лоб. Но ответ послышался из-за его спины.
– В сердце? – высунула голову Нита.
Арьям кивнул.
– В сердце! В сердце Вии-шну все найдут укрытие и покой!
Мы снова вышли в сад. Попытались выйти. Как здесь много было народу! Но то, что я увидела на их лицах, никогда так сильно не проявлялось в Авишкар.
Иногда мы грустили. Но чаще это было светлое чувство, с сожалением, что все прошло, но и с радостью, что это было. Иногда мы боялись. Но любопытство было сильнее, а рядом всегда был кто-то, кто мог протянуть тебе руку. И не одну. Иногда мы ощущали вину или стыд. Но и это было сигналом того, что что-то мы не довели до конца, не доделали, не попробовали повторить попытку. И в итоге в сердце была гармония и любовь. Ко всему, на что только упал взгляд, и ко всем, кто находился рядом. К себе. К небу. К джунглям и их обитателям. К плодам деревьев и наших трудов. К Храмовой горе.
Но сейчас на лицах лежала тень. Комета приближалась, ее огонь освещал уже до самого горизонта, но лица будто что-то загораживало. Обреченность.
– Зачем нас всех собрали? – раздавались тихие возгласы среди этой толпы.
– Я бы лучше провел это время дома!
– Разве сможем мы тут спрятаться?
– Зря я ушла...
– Люди! Люди! – крикнула я, но мой голос потонул среди этих шуршаний и перешептываний. Я не сдалась. – Слушай, Авишкар! Слушай! Мы нашли убежище! Мы нашли, где мы сможем переждать все это! Слушайте! Идите за мной!
Но меня никто не слышал. Как будто потеря надежды – это болезнь. Теряется также и слух, и способность идти.
– Слушайте!
Нита дернула меня за край шаа-ри.
– Индра, они же никогда и не слушали тебя! Они же всегда на тебя – смотрели!
Дэ-ва дааши. Я – дэ-ва дааши. Я танцую, и танцем рассказываю всему Авишкару о том, что у меня на сердце. Нита права.
Я огляделась. Взобралась на ступени, где еще совсем недавно стояла Ай-Наа, и начала танец. Движения были безмолвны, и музыки тоже не было, но вот Сур, а за ним и Нита, принялись размеренно хлопать в ладоши. Здесь не так много места, но так ли это важно? Нога идет назад, руки с соединенными пальцами возвышаются над головой, и резко падают, до уровня плеч. Тьма. Ладони раскрыты.
Невероятно, но этот четкий ритм начал пробираться сквозь покрывало отчаяния, накинутое на людей. Кто-то повернул на нас голову, и посмотрел. Тряхнул за плечо соседа...
Мелкие подрагивания мизинца. Сначала одного, а, постепенно, и всех шести. Нет ни времени, ни звезд. Двойной удар пяткой по камню, раз, два! И повторить еще раз. Дрожание земли.
Неожиданно, вибрации под ногами я ощутила на самом деле. Обернулась – мои сестры стояли позади меня. Другие дэ-ва дааши приходили в себя, отделялись от толпы, и повторяли все движения за мной. Народ расступился, мы вышли в центр нат-а анди. Звук от ударяющихся друг о друга ладоней теперь раздавался не только от Сура и Ниты, но и от множества братьев и сестер, пришедших сюда искать помощи, и нашедших утешение в моем рассказе. Видя, что ритмической поддержки у меня сейчас достаточно, и ее маленькие ладошки могут пригодиться в кое-чем другом, Нита уже не удержалась, и также подхватила движения.
От кометы откололся еще один кусок. Он будто обладал своим собственным пламенем, еще более ярким, чем то, что его породило. Осколок устремился к земле, но упал где-то далеко, за самым горизонтом, и как будто бы тут же погас.
Ладонь направлена от себя. Другая, описывая сектор круга, проходит по ней пальцами и замирает рядом. Разворот. И вот, руки выпрямлены с раскрытыми пальцами, вверх, одна пара, вторая, вот подняты все – и тихо разводятся в стороны. Восход. Солнце будет сиять над Авишкаром! В глазах жителей будет отражаться надежда и любовь!
– А ты мастер по части отвлечения внимания! Не зря я на тебя надеялась! – когда появилась Лавина, я даже и не видела. И я, и сестры, под конец уже настолько были увлечены танцем, что не замечали ничего вокруг себя. Будто ничего и не случилось. Будто бы идет обычный день. Лавина же вся была перепачкана сажей и копотью, но в том, как она держалась среди моих соплеменников, что-то изменилось. Стало понятным, легким и прямым. – Я, вот, правда, не понимаю, как вы вообще управляетесь с таким количеством рук? Как вам ходить-то удается? Где в теле при этом центр тяжести? Не проще было бы катиться колесом?
Её слова меня развеселили.
– Я иногда думаю об этом, – призналась я.
– Но знаешь что? Выглядит впечатляюще! У нас я никогда ничего подобного не видела. Наши танцы больше напоминают тряску на одном месте. И то – у особо одаренных. А тут это завораживает! За все это время ни один из жителей даже и не глянул на комету, хотя она уже так близко. Они все смотрели только на вас! ...Так что, где укрытие? Куда идти?
Лавина даже не спросила, нашли ли мы его. Как она могла быть так уверена? Все же неспроста она появилась в нашем мире именно сейчас! Я махнула рукой, Сур вкратце дополнил своими ориентирами. Комета уже висела над нашими головами. Огромная и ослепляющая. Мне казалось, я могу слышать шипение, исходящее от нее. Лавина даже и не стала переспрашивать, просто обернулась на толпу, что была за её спиной, и пошла.
И братья и сестры потянулись за ней. Кажется, они последовали бы за ней, куда бы она ни направилась.
Когда мы наконец нашли в царившей суматохе обоих сангх Сура и Ниты, и все вместе спустились в подземелье, я снова начала сомневаться. Народ был повсюду, в коридорах, на лестнице, в убежище внизу, и мне казалось, что все, кто еще остался на поверхности, тут никак уже не поместятся. Но это было сердце Вии-шну. Оно всегда достаточно большое для всех, кто бы ни хотел в него попасть, кто бы ни нуждался в помощи и защите. И вот, сестры и браться спускались сюда еще, и еще, а я... Я, по-прежнему, не ощущала тесноты! Казалось, свободное пространство вот-вот закончится, но так было и когда мы только пришли сюда, и спустя несколько вдохов, и когда здесь оказались все, кто нуждался в укрытии. Места всегда было ровно столько, сколько и было нужно в тот момент. Лавина тоже заметила это, но предложила все списать на игру теней и света, из-за которых укрытие казалось меньше, чем было на самом деле. Но мне не хотелось поддаваться таким мыслям.
Перед тем, как спуститься сюда, я оглянулась на сад, на ар-дха, на Чанди... Нет, я не прощалась. Я хотела вернуться сюда как можно скорее. Утром. Поднимать глаза к уже пурпурному небу я не стала. И вскоре оказалась среди казавшихся живыми каменных стен.
– Как думаешь, она уже упала? – шепотом спросила Нита. Мы расселись на полу, встревоженные, сумрачные, ожидающие… Девочка не отпускала ладонь сангх ни на миг с тех пор, как мы появились здесь. Сур, даже в такой ситуации, старался казаться взрослее, чем он есть, и все руки, видать, чтобы не лезли искать объятий, сложил упрямо на груди. Но сел практически вплотную к нам. Хотя, спроси я его, зачем он так делает, Сур бы, конечно, ответил, что охраняет нас всех и сестру. Я хотела ответить Ните, но в этот миг затряслась земля.
Мне казалось, мы находимся в кувшине, брошенном с горы. При каждой встряске раздавалось множество криков, а потолок и стены убежища прогибались, будто грозя скинуть нам на головы и плечи осколки камней. Гул жутко отдавался в ушах, разрывая перепонки, и я уже даже надеялась, что его там станет настолько много, что я наконец-то не смогу слышать из этого ничего. Но гул нарастал. Мы смогли только крепче сжать объятья, будто противясь движению окружающего мира, и стараясь просто не думать о том, что же происходит сейчас наверху.
Когда гул достиг своей самой низкой ноты, к нему добавился странный, похожий на металлический, скрежещущий звук, который только усиливал все то робкое, беззащитное, но цепляющееся за жизнь любыми способами, что только может быть в человеке. И в миг, когда скрежет заполонил все вокруг, он резко оборвался, будто прервав беседу на полуслове, а толчки стали понемногу стихать. Они повторялись, но уже были не такими сильными, заставляя нас переглядываться, в надежде получить отклик друг от друга. Несмотря на дикую пляску, стены остались все же невредимыми, хоть и покрылись сеткой мелких трещин, которые зарастали прямо на глазах. Сердце Вии-шну образовало вокруг нас кокон. Он был достаточно прочен. И вот, когда уже казалось, что все должно было вовсе утихомириться, погас свет. Весь.
Он погас внезапно, в один момент, везде. Потухли все фонари, которые жители принесли с собой. Потухли факелы, будто их задул кто-то очень большой. Перестала светиться растертая краска на лицах охотников, и я уже ничего не могла разглядеть. Мы оказались в кромешной тьме.
Я не видела даже очертаний своих пальцев, хотя и держала руку прямо перед лицом. Кто-то попытался зажечь огонь снова, я услышала характерный звук, но, обернувшись в его сторону, не увидела даже намека на искры.
– Как мы обойдемся в такой темноте без огня? – всхлипнула рядом Нита. – Я не помню, в какой стороне выход!
– Все замерло так, будто закончился завод у старых часов!.. – за все недолгое время нашего знакомства, я впервые услышала в голосе Лавины растерянность. Может быть, она – все же обычный человек?
По убежищу стала разноситься речь. Притихшие под натиском кометы, люди смолкли, издавали только сдавленные звуки, словно боясь бросить стихии хоть что-то, похожее на вызов. Но сейчас они стали приходить в себя. Оставшись без помощи зрения, сестры и братья столкнулись с самими собой, с тем, что в обычные дни приходило только на короткий вдох перед полным погружением в ожидание начала времени. Но сейчас сна, забвения, не было. Была тьма. Будто мир вокруг нас прекратил существовать.
– Даже ночью в джунглях не бывает такой мглы! – Кто это, кто-то из охотников? Только они могли балагурить вне зависимости от того, что происходит вокруг!
– Гантри, ну уж ты-то должен видеть в темноте! Просто так, что ли, еще по два глаза каждый раз на морде рисуешь?
– Я их уже стер, Ара, так что только такие же, как и у тебя, глаза остались.
– Постойте, – подала голос Лавина, – вы ведь привыкли по ночам охотиться?
Я поняла, о чем она хочет их спросить!
– Вы же ведь и с закрытыми глазами ориентироваться умеете? Ведь правда?
– А то! – пришел с задержкой хвастливый ответ. Мне показалось, Ара, забыв, что его никто не видит, сначала кивнул.
– Кто-то из вас запомнил, в какой стороне находится выход?
– Запомнил, – это, судя по серьезной интонации, говорил уже Вимал, что возглавлял их. – Запоминать особенности пути – это одна из основных вещей, которые должны быть у охотника в крови! Но с тех пор, как мы сюда пришли, убежище менялось, – тут со стороны Лавины я услышала выдох, больше похожий на фырканье, – и с ним еще могли происходить метаморфозы и во время всей этой тряски. Поэтому надеяться на верность этих знаний все же не стоит, – на грустной ноте закончил он.
И тут раздался голос, которого я раньше среди компании охотников и не слышала:
– Вимал, но мы ведь можем этот выход найти! Мы будем идти вдоль стен, сколько бы вдохов это ни заняло!
– Так и поступим, Сонак! Где бы выход ни был, мы обязательно его найдем!
– А всех остальных мы поведем за руки! – жизнерадостность, вместе со звонкостью ее голоса, начала возвращаться к Ните. – А то как они иначе потом узнают, куда идти?
– Да, руку помощи в вашем мире наверняка найти можно! – Ай-Наа смеялась. Совсем коротко, но ее смех был таким густым, что, казалось, его можно пощупать.
– Возьмитесь все за руки! – снова, как можно громче, заговорила она. Стены сердца Вии-шну услужливо отражали звук, чтобы он мог достичь каждого из множества ушей. – У вас бывает такое на праздниках? Мы соберемся в вереницу, и наощупь найдем здесь выход!
И люди снова пошли за ней, в очередной раз. Впереди шли охотники, ориентируясь больше по звукам, чем по памяти. Я почувствовала, что Лавина меня тянет. Куда-то в сторону, и сделала шаг. Парой рук схватила ребят, так же, наощупь, убедилась, что и за ними тоже следуют сангх, схватившие, в свою очередь, кого-то еще. Отдавила Ай-Наа ноги. Запнулась, сбила наш хоровод.
– Индра, когда ты стала такой неуклюжей? – Нита чуть было не зацепилась за меня. – Ты же так хорошо танцуешь!
– Когда я танцую, я вижу, куда наступаю!
– Ну так представь, что видишь! – раздался голос впереди меня.
– Это же самообман!
– Лично мне такое прекрасно помогает!
Я почувствовала совсем рядом присутствие чего-то великого, и сбавила шаг. Протянув руку, я коснулась стены убежища. Она была теплой.
– Мне кажется, – совсем тихо прошептала я, – стены улыбаются всем нам…
Вскоре охотник нашел поворот. Но это был не выход, а еще один закуток убежища. Таких изгибов мы обнаружили еще три, пока...
– Что там? Что там?
По цепочке людей побежали перешептывания. А я, безуспешно вглядываясь в непролазную темноту, ощутила, как Сур разжал свою руку.
– Сур!?
– Там лестница! – раздался его скорый шепот.
– Лестница? Лестница! Выход! Они нашли выход! – стало раздаваться по всей веренице, от одного – к другому, словно при ветре – огонь. Ладони Сура быстро пролетели по мне, по сцеплениям рук тех, кто шел впереди, а сам мальчишка сорвался с места, и, прошмыгнув мимо всех нас, стал карабкаться наверх.
– Сур, стой! Никто не знает, что творится сейчас наверху! Возможно, нам еще нельзя туда выходить!
