Если трезво подумать – то вполне заслуженную. Ведь это не у меня, а у Аддис должно быть ощущение чего-то грязного, вызванного этим едким мороком!
..Если бы, конечно, она знала о том, что кто-то наблюдает за ее жизнью так близко, что ближе и представить уже нельзя.
Но предательство чувствовала я. Я кипела от злости и несправедливости! Она не только скрыла от меня половину своей жизни! Она все это время показывала мне то, что было полнейшим фарсом! Тот факт, что этот фарс, по непонятным причинам, Аддис показывала всем, кому угодно, только не мне, я старательно игнорировала.
Не Аддис…
Инга!
Не яркая талантливая художница.
А бесцветная моль, мошенница, с выпирающими ключицами и глазами холодной воды.
..Как у меня. Почти.
И имя как у меня. Почти.
И так ли это странно, учитывая, что я вижу ее – в грани Яви? Может быть, тут все более буквально, и она – как раз и есть мое отражение в другом мире? Так же, как и ее город – отражение Эо?
И, если Инга притворяется Аддис, значит ли это, что и я, тут, тоже притворяюсь?
Меня нагоняют Лин и Лав. Одна цепляет под правую руку, другая – под левую. И это тоже похоже на отражение, у них даже пряди волос выбиваются так, будто одна из близнецов стремится быть зеркалом для другой. Но разницу я все же вижу, даже не считая очков и легкой одежды одной из них: Линия чуть более серьезна и даже осторожна, тогда как Лавина много более успешно скрывает расстройство за напускной болтовней. Их дом проседает. Не то, чтобы это было чем-то новым там, где разваливается все. Но мы привели его в порядок совсем недавно! Неужели это значит, что темп разрушений усилился? Эо, почему ты не любишь нас?
Эо, почему ты не любишь себя?
– Ты уже готова? – продолжает трещать Лав.
– К чему? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ. Марик, нет! Мы же договорились!?
– Ну как же, – продолжает Лав, совсем не замечая намеков сестры, – наверное, трудно говорить перед такой толпой!
Я молчу.
Во мне борются две мысли. После стольких лет отторжения, произошедшего, конечно, не без моей подачи, вдруг почувствовать себя частью общества, признанной его частью. Впрочем, даже больше – частью восхваляемой. А вот тут уже начинал включаться страх. Возведение на пьедестал, пусть и на вечер – это ли не противоположность неприятия? А так ли? Да, к тебе тянут ладони, а не кулаки. Но дистанция-то та же!
Да и как вообще может существовать идея праздника в честь того, о чем никому нельзя говорить? В Эо это невозможно, и это возможно только в Эо! Не сказать, не услышать, забыть, избрать то, что помнить. И того, кого помнить. На что Мар рассчитывает? Как у него самого это все укладывается в голове? У меня – не укладывается.
Я торможу, но девушки уже с заметным усилием продолжают меня тянуть. Обе они выше меня ростом, сильнее, и я начинаю думать, что встретились они мне по пути тоже не просто так. Дорога идет в горку, но мы только ускоряем движение.
Когда Янн нашел другой вход в Зазеркалье, все это расценили как некий благой знак. Который нужно чтить. И коллективно забыть, вот тут же, в чем собственно причина радости, про Явь же говорить нельзя!
Так же вспоминали и Янна. Несмотря на организованный праздник – вскользь. Ведь если говорить прямо и о нем – то вспомнится и то, что он сделал, а о Яви говорить… От таких благодарностей, с полунамеками, полускрытно, и вроде бы даже и вовсе не ему – Янн тогда отказался. Не от такой ли фальши он и сбежал, после чего все дружно про него забыли? А потом благодарить, в любых формах, было уже и некого.
Но в этом году на ум пришла и я... Кто только надоумил?!
Вообще, что касается просьб Марика, я редко могу ему отказать. Все же он практически вырастил меня. Прийти пораньше, задержаться подольше, уладить вопрос на другом конце Города, противоположном реставрируемому дому...
Поужинать, просто побыть с ним рядом в день смерти сына, позволить ему поддержать меня саму в тот день, когда ушел Янн...
Но сегодня не тот день. А вот вспоминать его сегодня точно будут. Вскользь. Полунамеками. И будто бы даже не его.
– Ты все же хочешь, чтобы я пришла? – днем ранее мы уже говорили про это. Иносказаниями, полуфразами, конечно же так. День, когда снова был найден ход к Яви, когда восстановилась связь с другими отражениями, и снова стала возможной видимость побега из Эо, не мог не значить многого для людей. Даже если они и хранили это в тайне. Но для меня он значил нечто другое. Он напоминал о той тайне, что хранила от людей я.
Но больше – он напоминал мне о том, кто именно нашел этот вход. И о том, что его самого я больше никогда уже не увижу. Я не хотела идти на праздник. Это не праздник для меня. Но, похоже, Мар не теряет надежду меня уговорить? Однако он меня удивил.
– На самом деле, я хотел попросить тебя о немного другой вещи. Я хотел попросить тебя рассказать о Янне. Наверное, ты знала его лучше всех. И лучше всех смогла бы это сделать.
Рассказать?! Словами? Глядя людям в лицо? Я хлопала глазами. Рассказать всем о Янне-который-нашел-Явь, и которого вы все так долго списывали на мою галлюцинацию?
То ли я сказала это вслух, то ли Мар как-то прочел это на моем лице, но тут он сказал и вовсе поразительную для меня вещь:
– Прости...
Я не могла отказать после этого. Я сдалась.
– Хорошо, Мар, я приду. Но никаких речей! Это плохая идея, ты же знаешь!
Но Мар все же, видать, решил подстраховаться, и послал Лавину и Линию, чтобы составить мне компанию по дороге к форуму. Чтобы я точно никуда не сбежала.
Лавина несколько раз оглядывается на меня, не сдерживается, задает вопрос:
– А на что похоже, когда смотришь в Явь?
Она шепчет еле слышно, но Лин тут же шипит на нее:
– Лав! Нельзя же!
– Ну между собой-то мы это обсуждаем! – парирует та уже обычным тоном.
– Явь – это все равно не для нас! Между нами, двумя – не считается!
– Раз не считается, то и Ине не повредит!
Мне не хочется лезть в их спор, но слишком многое из оброненных ими слов так или иначе задевает меня.
– А почему ты не спросишь у Мара? Он ведь должен вам за услугу, разве не так? – близнецы переглядываются. – Он же знает о Зазеркалье гораздо больше моего!
Все же говорить о Яви с кем-то – непривычно. Несмотря на давнее внутреннее желание и чувство неправильного от обхождения этой темы стороной, слова не ложатся на язык и сопротивляются. А Лавина щурится:
– Потому что ты – расскажешь! Ты не похожа на тех, кто так легко соблюдает все правила.
И она права. Линия при этом хмурится. Кусаю губы. А что было бы, если бы мы все действительно могли об этом говорить? Без ложек фальши, отсыпанных Наа?
– Мне кажется, что я вижу мечту Марика, – представляю, что говорю им я. Как я могу рассказать им такое на самом деле?! – Город, светлый и чистый, где нет разрушений и пыли под ногами. И еще я видела снег. В такие дни кажется, что нет ничего, кроме мороза, но только подыши на него – и снег уже становится водой. Там живет мое отражение, но, чем больше я узнаю ее, тем меньше мне хотелось бы иметь с ней дело. Это безумное противоречие, притягивает и отталкивает одновременно. Может быть, ее картины и волшебнее моих скульптур, но мне все же хотелось бы думать, что она – это не то, что я вижу, когда смотрю в обычное зеркало.
– Знаешь, думаю, что упоминания о Яви никому не повредят, – на самом деле, чуть помедлив, произношу я. - Не может то, что создано для связи, от связей и разрушаться. А вот молчание, тайны, недомолвки – это как раз про разрушение. В духе Эо. Вы же вот только что из-за такого чуть было не перессорились!
Кажется, из моих слов близнецы ничего и не поняли. Но на последних фразах закивали, обе, даже Линия.
– По-моему, это несправедливо. Мы же не можем ничего с этим поделать! Даже если останется только одна из нас – вторая что, все равно не сможет что-то разглядеть в одной из граней?
– Мар сказал, это потому, что мы сами – как зеркала друг для друга. Явь не может распознать нас, – признается Лав. Линия изумленно таращится на нее.
– Он тебе это сказал? И ты... Лав, почему ты не сказала мне?
– Ты же знаешь...
– Да чушь все это! Лав! Ты мне врала! Врала, а сейчас вдруг все спокойно рассказываешь, и ведь не мне – а другому человеку!
– Ну сказала же! Не была бы ты такой трусихой, сама бы и спросила, – грубо оправдывается Лав. Линия кипит.
А я же… Я почему-то успокоилась. Возможно, Мар знал, что делал, когда их посылал. После этой небольшой прогулки, после того как я смогла сказать о том, о чем все молчат, хоть пару слов, хоть как-то это упомянуть, и не натолкнуться на острый взгляд, мне стало легче. И стало гораздо проще понимать истинный смысл Яви. И мне будет проще рассказать о том, кто нашел к ней путь. Ладно, Мар, ты выиграл! Будет тебе речь!
Когда оказываешься внутри форума, чувство направления тебя предает. А за ним, следом, притупляется и чувство реальности. Подходящее место для бегства от Эо, не так ли?
И для знакомств, где люди, так уже привыкшие сторониться себе подобных, вдруг оказываются друг к другу лицом.
Форум изнутри напоминает шар, почти идеальную сферу. Круг амфитеатра со ступенями, ведущими вниз, к относительно небольшой площадке в самом центре – но это лишь его половина, та, что пытается спрятаться под землей. Сверху же все закрывает свод из стекла, он слегка нависает над стенами, и стремится ввысь, соединяясь в зените с самим собой. В детстве я боялась сюда ходить. Видя, как легко может рушиться бетон, и какие зазубрины торчат в окнах, я и представить боялась, что может произойти с таким хрустальным куполом. И с людьми под ним. Уже позже Марик мне рассказал, что стекло форума – один из самых прочных материалов. Нет, не так. Один из самых стойких. Оно может разбиться, разломаться – если приложить усилие. Но деградация, которой подвержены остальные материалы, это стекло трогает во много меньшей степени. Именно поэтому из него и построены теплицы и крыша форума. Но, конечно же, все не так просто. Такое больше не сделать. И не поставить в домах, не возвести стены, не укрыться.
У входа ждет Марик. Проверяет, все же приведут меня близнецы, или нет. По случаю праздника он надел светлую куртку. Она должна напоминать о блеске Яви? Или о цвете одежды того, кто эту Явь заново открыл? Зачем так?! Меня коробит.
И еще у входа две огромные книги. Потому что все притворяются, что собрались здесь в честь открытия библиотеки. Книги, конечно же, ненастоящие. Как и открытие.
Марик берет меня за руку, не оглядываясь, спускается вниз, и не отпускает меня до тех пор, пока мы оба не оказываемся на площадке. По пути я спотыкаюсь о взгляды знакомых мне людей, на другом краю амфитеатра замечаю родителей, соседей, Лийсу, многие тоже, будто назло, одеты в непривычное светлое, и все эти взгляды забором встают передо мной. А голос Марика, тем временем, разносится по сфере. Акустика тут потрясающая – достаточно спуститься в самый центр – и голос, не омраченный эхом, будет слышен всем собравшимся так, будто говорящий стоит рядом. Надо сказать, смотрится Мар в центре форума так, будто просто предназначен для этого места. Формы одного повторяют формы другого, хоть из глины лепи!
А я в этом абсолюте мешаю. Зачем я сюда пришла? Мар все еще не отпускает мою руку, держит крепко, как будто меня уносит ураган. Или будто хочет впечатать меня в свою кожу, надолго, навек. Горло сжимается.
– Спасибо, что пришли! – попросил между тем всеобщего внимания Мар. Прямо под стеклами очков, в густой бороде, должно было угадываться что-то вроде улыбки. – Сегодня такой хороший и важный повод, чтобы собраться! У нас сегодня очень необычный день! Сложно уже и представить, что со дня открытия уже прошло столько времени. Хотя вы, наверное, и ждали моих речей, – чуть расправлены плечи, – но говорить буду не я, – рука Марика, с зажатой моей, вздымается вверх. – Чтобы сделать праздник еще более необычным, и напомнить, как много для нас всех это значит, сегодня расскажет та, кто знал участника событий наиболее близко. И для нее этот день, и правда, особенный…
Рассказать о Янне так, будто это не о нем. Рассказать о Янне так, будто его не было… Мне хочется сбежать.
Ненароком оглядываюсь – сегодня здесь собрались все. Переминаются с ноги на ногу, покачивают головой в такт чему-то, что должно служить музыкой, получили по дополнительной порции моллюсков сверх обычного пайка. Немного улыбаются.
Празднуют.
Взгляды впиваются в меня.
Но ведь должно же быть что-то, что объединит нас всех? Всех, живущих в Эо? Избавит от этого чувства, что, даже собравшись, люди все равно находятся каждый в своем аквариуме?
Но аквариумы ведь – из обычного стекла! Того, непрочного, что так легко бьется! Тем временем с моих губ уже срываются совсем не те слова:
– Как уже говорил Мар, день сегодня странный. Трудно представить, что он значит для вас, но начнем с того, что мы празднуем то, о чем не говорим, и что нам это вернул человек, которого тут никогда вроде бы и не существовало, – мой голос хорошо разносился, но нельзя было не заметить, что посторонние шумы как-то смолкли. А я пытаюсь шутить. – Правда, вы были настолько убедительны, говоря, что среди нас нет такого парня, что я и сама уже готова была считать Янна своей фантазией! К счастью для нас всех, это оказалось не так…
В речи я наврала. Я ни на йоту не поверила другим людям больше, чем своим глазам. Я знала, кто меня спас, и я должна была теперь его найти.
И я вернулась. Вернулась на то место, к разрушенному зеркальному зданию, вместо которого возвышалась куча глыб. Последний раз я видела ангела тут, и тут же я надеялась его обнаружить. В отражении осколка я видела его на соседней высотке. Конечно, как всякий ангел, он и должен обитать где-то в высоте.
В этот раз я подготовилась лучше. Штаны и куртка из грубой кожи явно больше подходили для восхождения по горе обломков, чем моя обычная одежда. И почему я раньше это не носила? Прочно, удобно, не продувает, не намокает, да и... Шрамы тоже закрывает. Почти все. …Воротник можно поднять и повыше. Оглядев себя в зеркале, в своих глазах я уловила странный блеск. Но стоит ли мне доверять зеркалам?
Я обошла гору по периметру. Присматривалась, пытаясь лучше определить, как ближе подобраться к той точке, где меня едва не укокошил кусок фасада. Сегодня не было дождя, но, казалось, облака опустились еще ниже обычного. Поняв, что кружить, в общем-то без толку, я полезла.
Чем выше я забиралась, тем чаще ловила себя на мысли, что это похоже на восхождение на громадного ежа. С одной стороны, за иголки-арматурины было удобно хвататься... Ладно, не очень удобно. Шрамы на руках не совсем еще затянулись. С другой стороны, они так же прекрасно, в свою очередь, цепляли и меня, заодно действуя по методу рычага. Стоило надавить посильнее, как они грозили сдвинуть блоки, и рухнуть вниз, увлекая за собой лавину сородичей, ну и меня в придачу. Балансируя в очередной раз на какой-то, не в меру шатающейся, балке, я услышала свист.
Беда была в том, что именно в этот-то момент мне было ну очень сложно обернуться. Ввиду того, что не голова была в ту минуту той частью тела, что располагается выше других, в конце концов, посмотреть назад я смогла только бросив взгляд между коленями. На лице прорезался плотоядный оскал. Вот же они – белые штаны!
..Если бы, конечно, она знала о том, что кто-то наблюдает за ее жизнью так близко, что ближе и представить уже нельзя.
Но предательство чувствовала я. Я кипела от злости и несправедливости! Она не только скрыла от меня половину своей жизни! Она все это время показывала мне то, что было полнейшим фарсом! Тот факт, что этот фарс, по непонятным причинам, Аддис показывала всем, кому угодно, только не мне, я старательно игнорировала.
Не Аддис…
Инга!
Не яркая талантливая художница.
А бесцветная моль, мошенница, с выпирающими ключицами и глазами холодной воды.
..Как у меня. Почти.
И имя как у меня. Почти.
И так ли это странно, учитывая, что я вижу ее – в грани Яви? Может быть, тут все более буквально, и она – как раз и есть мое отражение в другом мире? Так же, как и ее город – отражение Эо?
И, если Инга притворяется Аддис, значит ли это, что и я, тут, тоже притворяюсь?
Меня нагоняют Лин и Лав. Одна цепляет под правую руку, другая – под левую. И это тоже похоже на отражение, у них даже пряди волос выбиваются так, будто одна из близнецов стремится быть зеркалом для другой. Но разницу я все же вижу, даже не считая очков и легкой одежды одной из них: Линия чуть более серьезна и даже осторожна, тогда как Лавина много более успешно скрывает расстройство за напускной болтовней. Их дом проседает. Не то, чтобы это было чем-то новым там, где разваливается все. Но мы привели его в порядок совсем недавно! Неужели это значит, что темп разрушений усилился? Эо, почему ты не любишь нас?
Эо, почему ты не любишь себя?
– Ты уже готова? – продолжает трещать Лав.
– К чему? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ. Марик, нет! Мы же договорились!?
– Ну как же, – продолжает Лав, совсем не замечая намеков сестры, – наверное, трудно говорить перед такой толпой!
Я молчу.
Во мне борются две мысли. После стольких лет отторжения, произошедшего, конечно, не без моей подачи, вдруг почувствовать себя частью общества, признанной его частью. Впрочем, даже больше – частью восхваляемой. А вот тут уже начинал включаться страх. Возведение на пьедестал, пусть и на вечер – это ли не противоположность неприятия? А так ли? Да, к тебе тянут ладони, а не кулаки. Но дистанция-то та же!
Да и как вообще может существовать идея праздника в честь того, о чем никому нельзя говорить? В Эо это невозможно, и это возможно только в Эо! Не сказать, не услышать, забыть, избрать то, что помнить. И того, кого помнить. На что Мар рассчитывает? Как у него самого это все укладывается в голове? У меня – не укладывается.
Я торможу, но девушки уже с заметным усилием продолжают меня тянуть. Обе они выше меня ростом, сильнее, и я начинаю думать, что встретились они мне по пути тоже не просто так. Дорога идет в горку, но мы только ускоряем движение.
Когда Янн нашел другой вход в Зазеркалье, все это расценили как некий благой знак. Который нужно чтить. И коллективно забыть, вот тут же, в чем собственно причина радости, про Явь же говорить нельзя!
Так же вспоминали и Янна. Несмотря на организованный праздник – вскользь. Ведь если говорить прямо и о нем – то вспомнится и то, что он сделал, а о Яви говорить… От таких благодарностей, с полунамеками, полускрытно, и вроде бы даже и вовсе не ему – Янн тогда отказался. Не от такой ли фальши он и сбежал, после чего все дружно про него забыли? А потом благодарить, в любых формах, было уже и некого.
Но в этом году на ум пришла и я... Кто только надоумил?!
Вообще, что касается просьб Марика, я редко могу ему отказать. Все же он практически вырастил меня. Прийти пораньше, задержаться подольше, уладить вопрос на другом конце Города, противоположном реставрируемому дому...
Поужинать, просто побыть с ним рядом в день смерти сына, позволить ему поддержать меня саму в тот день, когда ушел Янн...
Но сегодня не тот день. А вот вспоминать его сегодня точно будут. Вскользь. Полунамеками. И будто бы даже не его.
– Ты все же хочешь, чтобы я пришла? – днем ранее мы уже говорили про это. Иносказаниями, полуфразами, конечно же так. День, когда снова был найден ход к Яви, когда восстановилась связь с другими отражениями, и снова стала возможной видимость побега из Эо, не мог не значить многого для людей. Даже если они и хранили это в тайне. Но для меня он значил нечто другое. Он напоминал о той тайне, что хранила от людей я.
Но больше – он напоминал мне о том, кто именно нашел этот вход. И о том, что его самого я больше никогда уже не увижу. Я не хотела идти на праздник. Это не праздник для меня. Но, похоже, Мар не теряет надежду меня уговорить? Однако он меня удивил.
– На самом деле, я хотел попросить тебя о немного другой вещи. Я хотел попросить тебя рассказать о Янне. Наверное, ты знала его лучше всех. И лучше всех смогла бы это сделать.
Рассказать?! Словами? Глядя людям в лицо? Я хлопала глазами. Рассказать всем о Янне-который-нашел-Явь, и которого вы все так долго списывали на мою галлюцинацию?
То ли я сказала это вслух, то ли Мар как-то прочел это на моем лице, но тут он сказал и вовсе поразительную для меня вещь:
– Прости...
Я не могла отказать после этого. Я сдалась.
– Хорошо, Мар, я приду. Но никаких речей! Это плохая идея, ты же знаешь!
Но Мар все же, видать, решил подстраховаться, и послал Лавину и Линию, чтобы составить мне компанию по дороге к форуму. Чтобы я точно никуда не сбежала.
Лавина несколько раз оглядывается на меня, не сдерживается, задает вопрос:
– А на что похоже, когда смотришь в Явь?
Она шепчет еле слышно, но Лин тут же шипит на нее:
– Лав! Нельзя же!
– Ну между собой-то мы это обсуждаем! – парирует та уже обычным тоном.
– Явь – это все равно не для нас! Между нами, двумя – не считается!
– Раз не считается, то и Ине не повредит!
Мне не хочется лезть в их спор, но слишком многое из оброненных ими слов так или иначе задевает меня.
– А почему ты не спросишь у Мара? Он ведь должен вам за услугу, разве не так? – близнецы переглядываются. – Он же знает о Зазеркалье гораздо больше моего!
Все же говорить о Яви с кем-то – непривычно. Несмотря на давнее внутреннее желание и чувство неправильного от обхождения этой темы стороной, слова не ложатся на язык и сопротивляются. А Лавина щурится:
– Потому что ты – расскажешь! Ты не похожа на тех, кто так легко соблюдает все правила.
И она права. Линия при этом хмурится. Кусаю губы. А что было бы, если бы мы все действительно могли об этом говорить? Без ложек фальши, отсыпанных Наа?
– Мне кажется, что я вижу мечту Марика, – представляю, что говорю им я. Как я могу рассказать им такое на самом деле?! – Город, светлый и чистый, где нет разрушений и пыли под ногами. И еще я видела снег. В такие дни кажется, что нет ничего, кроме мороза, но только подыши на него – и снег уже становится водой. Там живет мое отражение, но, чем больше я узнаю ее, тем меньше мне хотелось бы иметь с ней дело. Это безумное противоречие, притягивает и отталкивает одновременно. Может быть, ее картины и волшебнее моих скульптур, но мне все же хотелось бы думать, что она – это не то, что я вижу, когда смотрю в обычное зеркало.
– Знаешь, думаю, что упоминания о Яви никому не повредят, – на самом деле, чуть помедлив, произношу я. - Не может то, что создано для связи, от связей и разрушаться. А вот молчание, тайны, недомолвки – это как раз про разрушение. В духе Эо. Вы же вот только что из-за такого чуть было не перессорились!
Кажется, из моих слов близнецы ничего и не поняли. Но на последних фразах закивали, обе, даже Линия.
– По-моему, это несправедливо. Мы же не можем ничего с этим поделать! Даже если останется только одна из нас – вторая что, все равно не сможет что-то разглядеть в одной из граней?
– Мар сказал, это потому, что мы сами – как зеркала друг для друга. Явь не может распознать нас, – признается Лав. Линия изумленно таращится на нее.
– Он тебе это сказал? И ты... Лав, почему ты не сказала мне?
– Ты же знаешь...
– Да чушь все это! Лав! Ты мне врала! Врала, а сейчас вдруг все спокойно рассказываешь, и ведь не мне – а другому человеку!
– Ну сказала же! Не была бы ты такой трусихой, сама бы и спросила, – грубо оправдывается Лав. Линия кипит.
А я же… Я почему-то успокоилась. Возможно, Мар знал, что делал, когда их посылал. После этой небольшой прогулки, после того как я смогла сказать о том, о чем все молчат, хоть пару слов, хоть как-то это упомянуть, и не натолкнуться на острый взгляд, мне стало легче. И стало гораздо проще понимать истинный смысл Яви. И мне будет проще рассказать о том, кто нашел к ней путь. Ладно, Мар, ты выиграл! Будет тебе речь!
Когда оказываешься внутри форума, чувство направления тебя предает. А за ним, следом, притупляется и чувство реальности. Подходящее место для бегства от Эо, не так ли?
И для знакомств, где люди, так уже привыкшие сторониться себе подобных, вдруг оказываются друг к другу лицом.
Форум изнутри напоминает шар, почти идеальную сферу. Круг амфитеатра со ступенями, ведущими вниз, к относительно небольшой площадке в самом центре – но это лишь его половина, та, что пытается спрятаться под землей. Сверху же все закрывает свод из стекла, он слегка нависает над стенами, и стремится ввысь, соединяясь в зените с самим собой. В детстве я боялась сюда ходить. Видя, как легко может рушиться бетон, и какие зазубрины торчат в окнах, я и представить боялась, что может произойти с таким хрустальным куполом. И с людьми под ним. Уже позже Марик мне рассказал, что стекло форума – один из самых прочных материалов. Нет, не так. Один из самых стойких. Оно может разбиться, разломаться – если приложить усилие. Но деградация, которой подвержены остальные материалы, это стекло трогает во много меньшей степени. Именно поэтому из него и построены теплицы и крыша форума. Но, конечно же, все не так просто. Такое больше не сделать. И не поставить в домах, не возвести стены, не укрыться.
У входа ждет Марик. Проверяет, все же приведут меня близнецы, или нет. По случаю праздника он надел светлую куртку. Она должна напоминать о блеске Яви? Или о цвете одежды того, кто эту Явь заново открыл? Зачем так?! Меня коробит.
И еще у входа две огромные книги. Потому что все притворяются, что собрались здесь в честь открытия библиотеки. Книги, конечно же, ненастоящие. Как и открытие.
Марик берет меня за руку, не оглядываясь, спускается вниз, и не отпускает меня до тех пор, пока мы оба не оказываемся на площадке. По пути я спотыкаюсь о взгляды знакомых мне людей, на другом краю амфитеатра замечаю родителей, соседей, Лийсу, многие тоже, будто назло, одеты в непривычное светлое, и все эти взгляды забором встают передо мной. А голос Марика, тем временем, разносится по сфере. Акустика тут потрясающая – достаточно спуститься в самый центр – и голос, не омраченный эхом, будет слышен всем собравшимся так, будто говорящий стоит рядом. Надо сказать, смотрится Мар в центре форума так, будто просто предназначен для этого места. Формы одного повторяют формы другого, хоть из глины лепи!
А я в этом абсолюте мешаю. Зачем я сюда пришла? Мар все еще не отпускает мою руку, держит крепко, как будто меня уносит ураган. Или будто хочет впечатать меня в свою кожу, надолго, навек. Горло сжимается.
– Спасибо, что пришли! – попросил между тем всеобщего внимания Мар. Прямо под стеклами очков, в густой бороде, должно было угадываться что-то вроде улыбки. – Сегодня такой хороший и важный повод, чтобы собраться! У нас сегодня очень необычный день! Сложно уже и представить, что со дня открытия уже прошло столько времени. Хотя вы, наверное, и ждали моих речей, – чуть расправлены плечи, – но говорить буду не я, – рука Марика, с зажатой моей, вздымается вверх. – Чтобы сделать праздник еще более необычным, и напомнить, как много для нас всех это значит, сегодня расскажет та, кто знал участника событий наиболее близко. И для нее этот день, и правда, особенный…
Рассказать о Янне так, будто это не о нем. Рассказать о Янне так, будто его не было… Мне хочется сбежать.
Ненароком оглядываюсь – сегодня здесь собрались все. Переминаются с ноги на ногу, покачивают головой в такт чему-то, что должно служить музыкой, получили по дополнительной порции моллюсков сверх обычного пайка. Немного улыбаются.
Празднуют.
Взгляды впиваются в меня.
Но ведь должно же быть что-то, что объединит нас всех? Всех, живущих в Эо? Избавит от этого чувства, что, даже собравшись, люди все равно находятся каждый в своем аквариуме?
Но аквариумы ведь – из обычного стекла! Того, непрочного, что так легко бьется! Тем временем с моих губ уже срываются совсем не те слова:
– Как уже говорил Мар, день сегодня странный. Трудно представить, что он значит для вас, но начнем с того, что мы празднуем то, о чем не говорим, и что нам это вернул человек, которого тут никогда вроде бы и не существовало, – мой голос хорошо разносился, но нельзя было не заметить, что посторонние шумы как-то смолкли. А я пытаюсь шутить. – Правда, вы были настолько убедительны, говоря, что среди нас нет такого парня, что я и сама уже готова была считать Янна своей фантазией! К счастью для нас всех, это оказалось не так…
В речи я наврала. Я ни на йоту не поверила другим людям больше, чем своим глазам. Я знала, кто меня спас, и я должна была теперь его найти.
И я вернулась. Вернулась на то место, к разрушенному зеркальному зданию, вместо которого возвышалась куча глыб. Последний раз я видела ангела тут, и тут же я надеялась его обнаружить. В отражении осколка я видела его на соседней высотке. Конечно, как всякий ангел, он и должен обитать где-то в высоте.
В этот раз я подготовилась лучше. Штаны и куртка из грубой кожи явно больше подходили для восхождения по горе обломков, чем моя обычная одежда. И почему я раньше это не носила? Прочно, удобно, не продувает, не намокает, да и... Шрамы тоже закрывает. Почти все. …Воротник можно поднять и повыше. Оглядев себя в зеркале, в своих глазах я уловила странный блеск. Но стоит ли мне доверять зеркалам?
Я обошла гору по периметру. Присматривалась, пытаясь лучше определить, как ближе подобраться к той точке, где меня едва не укокошил кусок фасада. Сегодня не было дождя, но, казалось, облака опустились еще ниже обычного. Поняв, что кружить, в общем-то без толку, я полезла.
Чем выше я забиралась, тем чаще ловила себя на мысли, что это похоже на восхождение на громадного ежа. С одной стороны, за иголки-арматурины было удобно хвататься... Ладно, не очень удобно. Шрамы на руках не совсем еще затянулись. С другой стороны, они так же прекрасно, в свою очередь, цепляли и меня, заодно действуя по методу рычага. Стоило надавить посильнее, как они грозили сдвинуть блоки, и рухнуть вниз, увлекая за собой лавину сородичей, ну и меня в придачу. Балансируя в очередной раз на какой-то, не в меру шатающейся, балке, я услышала свист.
Беда была в том, что именно в этот-то момент мне было ну очень сложно обернуться. Ввиду того, что не голова была в ту минуту той частью тела, что располагается выше других, в конце концов, посмотреть назад я смогла только бросив взгляд между коленями. На лице прорезался плотоядный оскал. Вот же они – белые штаны!
