Когда я прочитал то письмо, разве я думал, что оно окажется намеком на тот самый нулевой меридиан, который становится точкой отсчета, указанием на веху, заставляющую человека измениться, той случайностью, способной поставить всю жизнь с ног прямиком на макушку? Конечно, нет, даже маленькой мыслишки на этот счет не мелькнуло. Я посмеялся над строками, посчитав их очередным проявлением фанатства одного из моих особо сдвинутых поклонников. Точнее, поклонниц.
Пишут мне много. Агенты мешками выносят корреспонденцию, которую я даже не читаю. Особенно интересные письма мне, конечно же, показывают, но это капля в море. Большинство писем написаны словно под копирку. Одни и те же благодарности, славословия и признания, приглашения на свидания и просьбы жениться, высказываемые желания видеть меня отцом своих детей. Скучно. Иногда, очень редко, попадаются оригинальные записки, которые могут развлечь. То письмо как раз было таким.
Правда, пришло оно не по почте. Его мне всунула поклонница вместе с презентом, когда я выполнял не самую любимую часть моей работы – одаривал фанатов, стоящих вдоль красной дорожки, автографами. Я практически не запомнил ее тогда. Девушку, само собой, не дорожку. Когда мимо тебя проходят тысячи, затруднительно вспомнить внешность кого-то одного. Впрочем, дорожку я не запомнил тоже.
Разбирая подарки, сваленные в кучу на моей кровати в отеле, я наткнулся на то письмо. Оно позабавило меня.
Напрягая память, я пытался вспомнить дарительницу. В голове смутно мелькали кроваво-красные ногти, когда я брал презент из ее рук, и темные немигающие глаза, когда я нечаянно взглянул ей в лицо. Но возможно, это мое воображение играло со мной шутку, так как я не был уверен, что обладательница именно этих деталей внешности вручила мне... нет, не письмо. Вручила мне поворотный ключ моей судьбы.
Иногда, вспоминая тот момент, я думаю: «Что было бы, если бы я… задумался над этим письмом? Встревожился? Принял меры? Могло бы это меня спасти от того, что произошло позже? И главное, имело ли смысл… эти меры принимать?»
Зазвонил будильник.
Остатки дремы сдуло моментально. Я соскочил с кровати и запрыгал на одной ноге, пытаясь натянуть ставшие за ночь узкими джинсы. Мне ни в коем случае нельзя опоздать на самолет.
Когда я уже сидел за столом и вливал в себя обжигающий кофе, приготовленный моей девушкой, Таня снова включила тот же заунывный саундтрек:
– Роб, может, я все же приеду к тебе в Куршевель? Я понимаю, что сначала ты будешь занят, но когда закончатся твои переговоры с режиссером, мы могли бы…
– Посмотрим, – буркнул я, чтобы не допустить репризы, – позвоню, как освобожусь.
Я честно попытался не соврать самому себе и подумал, что может быть, мне и правда, станет там одиноко. Хотя направлялся я вовсе не на модный горнолыжный курорт. Требование сохранить его место пребывания в тайне было одним из условий Жан-Пьера Жёне, и если я хотел у него работать, мне стоило его выполнять.
Пока Таня прыгала, визжала и хлопала в ладоши, я засунул остатки круассана в рот и промычал, что мне пора. А ведь когда-то ее девчоночья непосредственность казалась мне милой. М-да…
Первым делом я направился из аэропорта в ближайшую фирму по прокату автомобилей. Выбирал я долго, выслушивая подробности и технические детали, пока не выбрал «Лендровер Дискавери», мощную машину, с хорошей проходимостью. Оставив работника проката оформлять бумаги, я отправился в кафе перекусить. Одет я был неподходяще для местного климата. Мое классическое легкое пальто смотрелось здесь неуместно, но я решил, что для важной встречи с режиссером оно подойдет, а потом можно будет переодеться в нечто более простое и комфортное.
Перекусить по быстрому не удалось. Меня узнали, и к моему столику вереницей потянулись поклонницы и любители знаменитостей. Они просили фотографии, автографы, обнимали меня, пожимали руки. Через некоторое время появилось ощущение, что я сижу на панели Комик-Кона, я понял, что поесть нормально не удастся, и побыстрее ретировался.
Вернувшись в офис проката, я подписал нужные бумаги, получил ключи от машины и пожелания приятного пути, буркнул слова вежливости и отбыл восвояси.
Номер в отеле я не заказывал, потому что все надежды возлагал на беседу с Жан-Пьером. Я долго пытался добиться аудиенции, мечтая поработать с ним, и наконец-то мне удалось узнать, что он проведет неделю в горной местности во Франции. Возможно, я поймал его в его лучшем расположении духа, а может быть, он просто устал от меня прятаться, но так или иначе мне перезвонила его ассистентка и назначила место встречи. Я ликовал.
Сейчас я ехал на место встречи, безусловно, нервничая и переживая о том, как все пройдет, но при этом не мог сдержать радости: мне удалось! Снова удалось связаться с тем режиссером, с которым я хотел работать. Долгая охота на него привела к результату.
Будучи человеком, не слишком склонным любоваться красотами природы, все свое внимание я нацелил на дорогу, стремясь поскорее добраться до места назначения. Жёне был человеком эксцентричным, замкнутым, и поэтому номеру в отеле он предпочел горное шале далеко от туристических трасс. То, что он пригласил меня к себе, а не встретился со мной где-то на нейтральной территории, сулило положительный исход переговоров. Впрочем, по своей привычке я не исключал и самого пессимистического варианта. Жизнь слишком сложна, чтобы пытаться ее предсказать, и слишком неуправляема, чтобы считать, что ты можешь что-то изменить.
Следуя маршруту, я все дальше и дальше забирался в лес. Дорога петляла, то забираясь вверх на открытые участки, то снова спускалась по пологому склону, заросшему лесом. Наверное, Таня сейчас разахалась бы на тему великолепия гор, но я не мог его оценить, не считая все это достойным траты моего внимания. Машин становилось все меньше и меньше, дорога сужалась. Пошел снег. Все это подпортило мне настроение. Я не очень люблю водить по незнакомой местности, да еще и в условиях плохой погоды, и, безусловно, предпочел бы взять такси, невзирая на цену, но Жан-Пьер не хотел, чтобы даже таксист знал о том, где он живет. Чертыхаясь, я снизил скорость, подозревая, что приеду гораздо позже, чем рассчитывал. Въехав на очередной поворот, уводящий в сторону от трассы, я остановился. Дорога казалась заброшенной, словно по ней не ездили уже давно. Впрочем, сверившись с указаниями, переданными мне ассистенткой Жёне, я убедился, что еду правильно, и что до окончания пути осталось не очень много. Я предположил, что Жан-Пьер специально выбрал такое уединенное место, и, возможно, давно уже не выезжал, поэтому и следов от машины не было видно. Я снова осторожно тронулся в путь, снег повалил сильнее. Машина было мощной, проходимой, по идее ей не угрожало застрять в снегу, и все же мое тревожное воображение представило на секунду картину, как я остаюсь один на многие миль вокруг в буксующей машине, а потом кончается бензин, садится аккумулятор, и я замерзаю, сливаясь с природой окончательно. Я поежился и постарался выкинуть неприятные мысли из головы. Скоро я уже достигну пункта назначения, и все будет хорошо.
Примерно через полчаса я остановился и еще раз сверился с бумажкой, на который был написан маршрут. Она гласила, что я приехал. Но передо мной была все та же узкая заброшенная дорога, уводящая все дальше в лес. Никаких построек, никаких следов, ничего вообще. Снег валил довольно сильно, и из-за пасмурного неба казалось, что наступили сумерки. Я вышел. Холод сразу пробрал меня до костей, и я поскорее поднял воротник пальто в тщетной попытке сделать его хоть немного теплее. Может быть следов не видно, потому что их завалил снег? Может, дом прячется где-то между деревьями, и к нему нельзя подъехать, а нужно идти пешком? Я прошелся немного вперед по дороге, и в мои модельные ботинки тут же набился снег. Я внимательно вглядывался по краям дороги в чащу леса, пытаясь разглядеть что-то похожее на дом или какую-либо постройку, да вообще хоть что-то, указывающее на присутствие человека. Нет, ничего. Я попробовал крикнуть, но казалось, снег сразу облепил мой голос, погасив его. Не сдаваясь, я попробовал покричать громче в надежде, что если где-то недалеко есть жилье, меня услышат и отзовутся. Но когда я набирал очередной раз холодного воздуха в легкие, мне ответили. Только совсем не люди - я услышал вой волка. Мое воображение в доли секунды нарисовало мне оскаленную пасть прямо передо мной, и мозг сразу дал команду ногам. Я побежал в машину, тут же поскользнулся и ощутимо приземлился на бок, но некогда было обращать внимание на боль, я поднялся и все же добрался до машины, заскочил в нее, закрылся и только потом перевел дух.
Черт знает что! Я не мог заблудиться, я ведь ехал четко по маршруту … Может быть, ассистентка Жан-Пьера ошиблась? Или я неверно записал, когда она диктовала по телефону? Ну, или надо признать, что я сам где-то пропустил нужный поворот из-за плохой видимости, и заехал не туда.
Я снова чертыхнулся. Признаваться самому себе, что оказался не на высоте, не хотелось. Я вздохнул и полез в карман за телефоном. Пальцы нащупали пустоту. Я похолодел, если конечно, это вообще было возможно в данный момент. Еще не веря, полез в другой карман, затем проверил карманы брюк. Телефона не было. Наверное, он вылетел, когда я поскользнулся и упал. Придется идти искать его. Я внимательно вгляделся в пелену снега за окном, не мелькнет ли где-нибудь серая хвостатая тень. Ни черта было не разглядеть. Ничего не поделаешь, придется выходить. Я осторожно приоткрыл дверцу, прислушиваясь, не раздастся ли снова вой, потом решил, что мне не помешает какое-нибудь оружие. Полез в бардачок, ничего там не обнаружил, поозирался, но ничего такого, что можно было бы использовать, не нашел. В моих вещах в багажнике я даже не стал рыться, зная, что точно там нет ничего острого или хотя бы частично похожего на оружие. В итоге, вспомнив эпизоды из какого-то фильма, я нагрел прикуриватель и прихватил его с собой. Хоть что-то. Правда, я прекрасно знал, что не смогу его применить. Заколеблюсь, засомневаюсь, потеряв драгоценные секунды, и острые зубы успеют сомкнуться на моем горле.
Подойдя к месту своего падения, я долго оглядывался, пытаясь разглядеть темный корпус телефона, торчащий из снега. Потом попытался ногами разгребать снег, надеясь наткнуться на аппарат. Затем засунул остывший прикуриватель в карман и стал рыться в снегу руками. Вой волка периодически раздавался, заставляя меня нервничать, но, кажется, звучал он достаточно далеко. Через полчаса я сдался. Телефон мог отлететь куда-то в снег далеко от дороги, а сверху его снова засыпало снегом, и следа не осталось. Мне все равно не перерыть все эти сугробы. К тому же я закоченел и уже практически не чувствовал рук. Я вернулся в машину и включил печку на полную мощность, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Телефона нет, позвонить я не могу. Остается только одно: выбираться назад по тому же маршруту на трассу и там спросить дорогу у кого-нибудь.
Хорошо сказать: выбираться назад. Задом я ехать не хотел, а развернуться на такой узкой дороге было проблематичным, к тому же я боялся съехать с дороги в сугробы. Машина, конечно, мощная, но рисковать не хотелось, потому что если я все же застряну, мне тогда никто уже не поможет.
После дерганья взад и вперед на узком пятачке мне через какое-то время все же удалось развернуть машину, и я осторожно двинулся в обратном направлении. Начало темнеть. Я подумал, будет ли удобно, если я заявлюсь к Жёне на ночь глядя без предупреждения. Но в любом случае мне пока надо было найти хоть кого-нибудь, кто мог бы мне указать дорогу.
Наконец я выехал если не на трассу, то, по крайней мере, на более широкую дорогу. Она была пустынна. Я ехал по ней пару часов назад, но следов автомобилей уже практически не было видно из-за напа?давшего снега. Да уж, в это время мне может никто и не встретиться. Мало кто любит кататься по такой погоде. «Ладно, – угрюмо подумал я, – даже если мне никто не встретится, я могу по навигатору вернуться к началу своего пути». Там уж точно будут люди, я могу снять какой-нибудь номер в отеле, согреться, переночевать, а завтра позвонить Жан-Пьеру и описать ему дурацкую ситуацию, в которую я попал. Я на небольшой скорости двигался вперед, точнее, назад по маршруту, когда вдали показались фары едущей навстречу мне машины. Я поскорее остановился, выскочил из автомобиля и изо всех сил принялся махать руками, надеясь, что водитель остановится.
Он остановился. Точнее она. Красный, видавший виды внедорожник затормозил в метрах десяти от меня, дверца приоткрылась, и из машины вылезла девушка в мешковатой куртке. Лица ее я не разглядел из-за свисающих длинных темных волос. Почему-то захотелось подойти к ней и убрать рукой пряди. Держалась она настороженно, словно прячась за дверцу, и у меня было ощущение, что она тотчас же может нырнуть в машину и дать по газам. Я ее понимал: незнакомый мужчина на уединенной дороге в лесу не может не внушать опасения. Теоретически она могла бы меня и узнать, но ночью в неверном свете фар в хлопьях снега… наверняка она хотела перестраховаться. Впрочем, она могла быть и той, кто никогда не смотрел ни одного фильма с моим участием.
Я решил, что не буду подходить к ней ближе, чтобы не пугать ее, и издали закричал, попутно отметив, что голос у меня хриплый от холода и доверия внушает мало.
– Извините, что остановил вас. Кажется, я заблудился. Вы не могли бы мне подсказать, где находится… – тут я сообразил, что не могу выдавать адрес Жёне, да и, наверное, затруднительно было бы его описать, и, вспомнив название деревушки, недалеко от которой вроде бы должно было располагаться шале, назвал его.
Девушка какое-то время молчала, не двигалась и только смотрела на меня. Затем все же открыла рот, и ее голос тоже, как и у меня, оказался хриплым. Она откашлялась, и уже более четким, хотя и звучащим напряженно голосом, ответила:
– Нет, я не знаю этого места.
Я растерялся. Ну и что теперь? Я нашел человека, я спросил его, но он не знает, куда мне ехать. Конечно, оставался еще план вернуться назад в офис проката машин, но идея ползти несколько часов по такой пурге, замерзшему и уставшему, не доставляла удовольствия.
– А у вас есть телефон, чтобы я мог позвонить? – спросил я и тут же подумал: а куда я буду звонить? Номер ассистентки Жёне я не помню наизусть, он записан в моем телефоне, который покоится где-то под снегом.
Но девушка уже ответила мне:
– Здесь телефон не ловит.
– Может быть, здесь есть поблизости какой-нибудь отель, где я мог бы переночевать? – не сдавался я.
– Нет, не думаю.
– Ну… хоть какое-нибудь жилье? Может быть в деревне? Я хорошо заплатил бы.
Девушка покачала головой, как будто раздумывая. Потом буркнула:
– Ближайшее жилье здесь мое. И то по такой погоде где-то полчаса до него добираться.
Но предложения поехать к ней домой не последовало.
Возможно, она замужем и не хочет приводить чужого мужчину? Или она живет одна и просто боится присутствия незнакомого человека в доме?
Я откашлялся и попытался придать голосу все очарование, которое мне было доступно:
Пишут мне много. Агенты мешками выносят корреспонденцию, которую я даже не читаю. Особенно интересные письма мне, конечно же, показывают, но это капля в море. Большинство писем написаны словно под копирку. Одни и те же благодарности, славословия и признания, приглашения на свидания и просьбы жениться, высказываемые желания видеть меня отцом своих детей. Скучно. Иногда, очень редко, попадаются оригинальные записки, которые могут развлечь. То письмо как раз было таким.
Правда, пришло оно не по почте. Его мне всунула поклонница вместе с презентом, когда я выполнял не самую любимую часть моей работы – одаривал фанатов, стоящих вдоль красной дорожки, автографами. Я практически не запомнил ее тогда. Девушку, само собой, не дорожку. Когда мимо тебя проходят тысячи, затруднительно вспомнить внешность кого-то одного. Впрочем, дорожку я не запомнил тоже.
Разбирая подарки, сваленные в кучу на моей кровати в отеле, я наткнулся на то письмо. Оно позабавило меня.
Напрягая память, я пытался вспомнить дарительницу. В голове смутно мелькали кроваво-красные ногти, когда я брал презент из ее рук, и темные немигающие глаза, когда я нечаянно взглянул ей в лицо. Но возможно, это мое воображение играло со мной шутку, так как я не был уверен, что обладательница именно этих деталей внешности вручила мне... нет, не письмо. Вручила мне поворотный ключ моей судьбы.
Иногда, вспоминая тот момент, я думаю: «Что было бы, если бы я… задумался над этим письмом? Встревожился? Принял меры? Могло бы это меня спасти от того, что произошло позже? И главное, имело ли смысл… эти меры принимать?»
***
Зазвонил будильник.
Остатки дремы сдуло моментально. Я соскочил с кровати и запрыгал на одной ноге, пытаясь натянуть ставшие за ночь узкими джинсы. Мне ни в коем случае нельзя опоздать на самолет.
Когда я уже сидел за столом и вливал в себя обжигающий кофе, приготовленный моей девушкой, Таня снова включила тот же заунывный саундтрек:
– Роб, может, я все же приеду к тебе в Куршевель? Я понимаю, что сначала ты будешь занят, но когда закончатся твои переговоры с режиссером, мы могли бы…
– Посмотрим, – буркнул я, чтобы не допустить репризы, – позвоню, как освобожусь.
Я честно попытался не соврать самому себе и подумал, что может быть, мне и правда, станет там одиноко. Хотя направлялся я вовсе не на модный горнолыжный курорт. Требование сохранить его место пребывания в тайне было одним из условий Жан-Пьера Жёне, и если я хотел у него работать, мне стоило его выполнять.
Пока Таня прыгала, визжала и хлопала в ладоши, я засунул остатки круассана в рот и промычал, что мне пора. А ведь когда-то ее девчоночья непосредственность казалась мне милой. М-да…
***
Первым делом я направился из аэропорта в ближайшую фирму по прокату автомобилей. Выбирал я долго, выслушивая подробности и технические детали, пока не выбрал «Лендровер Дискавери», мощную машину, с хорошей проходимостью. Оставив работника проката оформлять бумаги, я отправился в кафе перекусить. Одет я был неподходяще для местного климата. Мое классическое легкое пальто смотрелось здесь неуместно, но я решил, что для важной встречи с режиссером оно подойдет, а потом можно будет переодеться в нечто более простое и комфортное.
Перекусить по быстрому не удалось. Меня узнали, и к моему столику вереницей потянулись поклонницы и любители знаменитостей. Они просили фотографии, автографы, обнимали меня, пожимали руки. Через некоторое время появилось ощущение, что я сижу на панели Комик-Кона, я понял, что поесть нормально не удастся, и побыстрее ретировался.
Вернувшись в офис проката, я подписал нужные бумаги, получил ключи от машины и пожелания приятного пути, буркнул слова вежливости и отбыл восвояси.
Номер в отеле я не заказывал, потому что все надежды возлагал на беседу с Жан-Пьером. Я долго пытался добиться аудиенции, мечтая поработать с ним, и наконец-то мне удалось узнать, что он проведет неделю в горной местности во Франции. Возможно, я поймал его в его лучшем расположении духа, а может быть, он просто устал от меня прятаться, но так или иначе мне перезвонила его ассистентка и назначила место встречи. Я ликовал.
Сейчас я ехал на место встречи, безусловно, нервничая и переживая о том, как все пройдет, но при этом не мог сдержать радости: мне удалось! Снова удалось связаться с тем режиссером, с которым я хотел работать. Долгая охота на него привела к результату.
Будучи человеком, не слишком склонным любоваться красотами природы, все свое внимание я нацелил на дорогу, стремясь поскорее добраться до места назначения. Жёне был человеком эксцентричным, замкнутым, и поэтому номеру в отеле он предпочел горное шале далеко от туристических трасс. То, что он пригласил меня к себе, а не встретился со мной где-то на нейтральной территории, сулило положительный исход переговоров. Впрочем, по своей привычке я не исключал и самого пессимистического варианта. Жизнь слишком сложна, чтобы пытаться ее предсказать, и слишком неуправляема, чтобы считать, что ты можешь что-то изменить.
Следуя маршруту, я все дальше и дальше забирался в лес. Дорога петляла, то забираясь вверх на открытые участки, то снова спускалась по пологому склону, заросшему лесом. Наверное, Таня сейчас разахалась бы на тему великолепия гор, но я не мог его оценить, не считая все это достойным траты моего внимания. Машин становилось все меньше и меньше, дорога сужалась. Пошел снег. Все это подпортило мне настроение. Я не очень люблю водить по незнакомой местности, да еще и в условиях плохой погоды, и, безусловно, предпочел бы взять такси, невзирая на цену, но Жан-Пьер не хотел, чтобы даже таксист знал о том, где он живет. Чертыхаясь, я снизил скорость, подозревая, что приеду гораздо позже, чем рассчитывал. Въехав на очередной поворот, уводящий в сторону от трассы, я остановился. Дорога казалась заброшенной, словно по ней не ездили уже давно. Впрочем, сверившись с указаниями, переданными мне ассистенткой Жёне, я убедился, что еду правильно, и что до окончания пути осталось не очень много. Я предположил, что Жан-Пьер специально выбрал такое уединенное место, и, возможно, давно уже не выезжал, поэтому и следов от машины не было видно. Я снова осторожно тронулся в путь, снег повалил сильнее. Машина было мощной, проходимой, по идее ей не угрожало застрять в снегу, и все же мое тревожное воображение представило на секунду картину, как я остаюсь один на многие миль вокруг в буксующей машине, а потом кончается бензин, садится аккумулятор, и я замерзаю, сливаясь с природой окончательно. Я поежился и постарался выкинуть неприятные мысли из головы. Скоро я уже достигну пункта назначения, и все будет хорошо.
Примерно через полчаса я остановился и еще раз сверился с бумажкой, на который был написан маршрут. Она гласила, что я приехал. Но передо мной была все та же узкая заброшенная дорога, уводящая все дальше в лес. Никаких построек, никаких следов, ничего вообще. Снег валил довольно сильно, и из-за пасмурного неба казалось, что наступили сумерки. Я вышел. Холод сразу пробрал меня до костей, и я поскорее поднял воротник пальто в тщетной попытке сделать его хоть немного теплее. Может быть следов не видно, потому что их завалил снег? Может, дом прячется где-то между деревьями, и к нему нельзя подъехать, а нужно идти пешком? Я прошелся немного вперед по дороге, и в мои модельные ботинки тут же набился снег. Я внимательно вглядывался по краям дороги в чащу леса, пытаясь разглядеть что-то похожее на дом или какую-либо постройку, да вообще хоть что-то, указывающее на присутствие человека. Нет, ничего. Я попробовал крикнуть, но казалось, снег сразу облепил мой голос, погасив его. Не сдаваясь, я попробовал покричать громче в надежде, что если где-то недалеко есть жилье, меня услышат и отзовутся. Но когда я набирал очередной раз холодного воздуха в легкие, мне ответили. Только совсем не люди - я услышал вой волка. Мое воображение в доли секунды нарисовало мне оскаленную пасть прямо передо мной, и мозг сразу дал команду ногам. Я побежал в машину, тут же поскользнулся и ощутимо приземлился на бок, но некогда было обращать внимание на боль, я поднялся и все же добрался до машины, заскочил в нее, закрылся и только потом перевел дух.
Черт знает что! Я не мог заблудиться, я ведь ехал четко по маршруту … Может быть, ассистентка Жан-Пьера ошиблась? Или я неверно записал, когда она диктовала по телефону? Ну, или надо признать, что я сам где-то пропустил нужный поворот из-за плохой видимости, и заехал не туда.
Прода от 21.01.2020
Я снова чертыхнулся. Признаваться самому себе, что оказался не на высоте, не хотелось. Я вздохнул и полез в карман за телефоном. Пальцы нащупали пустоту. Я похолодел, если конечно, это вообще было возможно в данный момент. Еще не веря, полез в другой карман, затем проверил карманы брюк. Телефона не было. Наверное, он вылетел, когда я поскользнулся и упал. Придется идти искать его. Я внимательно вгляделся в пелену снега за окном, не мелькнет ли где-нибудь серая хвостатая тень. Ни черта было не разглядеть. Ничего не поделаешь, придется выходить. Я осторожно приоткрыл дверцу, прислушиваясь, не раздастся ли снова вой, потом решил, что мне не помешает какое-нибудь оружие. Полез в бардачок, ничего там не обнаружил, поозирался, но ничего такого, что можно было бы использовать, не нашел. В моих вещах в багажнике я даже не стал рыться, зная, что точно там нет ничего острого или хотя бы частично похожего на оружие. В итоге, вспомнив эпизоды из какого-то фильма, я нагрел прикуриватель и прихватил его с собой. Хоть что-то. Правда, я прекрасно знал, что не смогу его применить. Заколеблюсь, засомневаюсь, потеряв драгоценные секунды, и острые зубы успеют сомкнуться на моем горле.
Подойдя к месту своего падения, я долго оглядывался, пытаясь разглядеть темный корпус телефона, торчащий из снега. Потом попытался ногами разгребать снег, надеясь наткнуться на аппарат. Затем засунул остывший прикуриватель в карман и стал рыться в снегу руками. Вой волка периодически раздавался, заставляя меня нервничать, но, кажется, звучал он достаточно далеко. Через полчаса я сдался. Телефон мог отлететь куда-то в снег далеко от дороги, а сверху его снова засыпало снегом, и следа не осталось. Мне все равно не перерыть все эти сугробы. К тому же я закоченел и уже практически не чувствовал рук. Я вернулся в машину и включил печку на полную мощность, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Телефона нет, позвонить я не могу. Остается только одно: выбираться назад по тому же маршруту на трассу и там спросить дорогу у кого-нибудь.
Хорошо сказать: выбираться назад. Задом я ехать не хотел, а развернуться на такой узкой дороге было проблематичным, к тому же я боялся съехать с дороги в сугробы. Машина, конечно, мощная, но рисковать не хотелось, потому что если я все же застряну, мне тогда никто уже не поможет.
После дерганья взад и вперед на узком пятачке мне через какое-то время все же удалось развернуть машину, и я осторожно двинулся в обратном направлении. Начало темнеть. Я подумал, будет ли удобно, если я заявлюсь к Жёне на ночь глядя без предупреждения. Но в любом случае мне пока надо было найти хоть кого-нибудь, кто мог бы мне указать дорогу.
Наконец я выехал если не на трассу, то, по крайней мере, на более широкую дорогу. Она была пустынна. Я ехал по ней пару часов назад, но следов автомобилей уже практически не было видно из-за напа?давшего снега. Да уж, в это время мне может никто и не встретиться. Мало кто любит кататься по такой погоде. «Ладно, – угрюмо подумал я, – даже если мне никто не встретится, я могу по навигатору вернуться к началу своего пути». Там уж точно будут люди, я могу снять какой-нибудь номер в отеле, согреться, переночевать, а завтра позвонить Жан-Пьеру и описать ему дурацкую ситуацию, в которую я попал. Я на небольшой скорости двигался вперед, точнее, назад по маршруту, когда вдали показались фары едущей навстречу мне машины. Я поскорее остановился, выскочил из автомобиля и изо всех сил принялся махать руками, надеясь, что водитель остановится.
Он остановился. Точнее она. Красный, видавший виды внедорожник затормозил в метрах десяти от меня, дверца приоткрылась, и из машины вылезла девушка в мешковатой куртке. Лица ее я не разглядел из-за свисающих длинных темных волос. Почему-то захотелось подойти к ней и убрать рукой пряди. Держалась она настороженно, словно прячась за дверцу, и у меня было ощущение, что она тотчас же может нырнуть в машину и дать по газам. Я ее понимал: незнакомый мужчина на уединенной дороге в лесу не может не внушать опасения. Теоретически она могла бы меня и узнать, но ночью в неверном свете фар в хлопьях снега… наверняка она хотела перестраховаться. Впрочем, она могла быть и той, кто никогда не смотрел ни одного фильма с моим участием.
Я решил, что не буду подходить к ней ближе, чтобы не пугать ее, и издали закричал, попутно отметив, что голос у меня хриплый от холода и доверия внушает мало.
– Извините, что остановил вас. Кажется, я заблудился. Вы не могли бы мне подсказать, где находится… – тут я сообразил, что не могу выдавать адрес Жёне, да и, наверное, затруднительно было бы его описать, и, вспомнив название деревушки, недалеко от которой вроде бы должно было располагаться шале, назвал его.
Девушка какое-то время молчала, не двигалась и только смотрела на меня. Затем все же открыла рот, и ее голос тоже, как и у меня, оказался хриплым. Она откашлялась, и уже более четким, хотя и звучащим напряженно голосом, ответила:
– Нет, я не знаю этого места.
Я растерялся. Ну и что теперь? Я нашел человека, я спросил его, но он не знает, куда мне ехать. Конечно, оставался еще план вернуться назад в офис проката машин, но идея ползти несколько часов по такой пурге, замерзшему и уставшему, не доставляла удовольствия.
– А у вас есть телефон, чтобы я мог позвонить? – спросил я и тут же подумал: а куда я буду звонить? Номер ассистентки Жёне я не помню наизусть, он записан в моем телефоне, который покоится где-то под снегом.
Но девушка уже ответила мне:
– Здесь телефон не ловит.
– Может быть, здесь есть поблизости какой-нибудь отель, где я мог бы переночевать? – не сдавался я.
– Нет, не думаю.
– Ну… хоть какое-нибудь жилье? Может быть в деревне? Я хорошо заплатил бы.
Девушка покачала головой, как будто раздумывая. Потом буркнула:
– Ближайшее жилье здесь мое. И то по такой погоде где-то полчаса до него добираться.
Но предложения поехать к ней домой не последовало.
Возможно, она замужем и не хочет приводить чужого мужчину? Или она живет одна и просто боится присутствия незнакомого человека в доме?
Я откашлялся и попытался придать голосу все очарование, которое мне было доступно:
