Он шел в компании трех русских парней, чем-то неуловимо похожих друг на друга, высоких, широкоплечих, светловолосых, хотя, на мой взгляд, мой сосед был самым красивым из них, а впереди вышагивал невысокий англоязычный тим-лидер, который им что-то продолжал втолковывать.
Я отчаянно замахала руками, Андрей заметил движение, повернулся ко мне, сделал знак, что сейчас подойдет, потом обратился к парню, который шел рядом. Тот что-то сказал их ведущему.
Тот коротко кивнул, и Андрей отделился от компании и направился к нам.
- Что случилось? – я чувствовала настоящее волнение, и меня это удивило. Ведь Мила права, он взрослый мужик, с чего бы мне так беспокоиться за него?
- Сам не понимаю, - растерянно ответил Андрей, пока Мила тащила его к «полевой кухне». – Пока я ждал вас, подошел какой-то гражданин иностранной наружности и указал на нескольких человек, и на меня в том числе. Я ничего не понял, но другие стали вставать, и я спросил одного парня, чего от нас хотят. Остальные ребята в отличие от меня более-менее прилично понимают по-английски. В общем, нас хотели попробовать в другой роли, не зрителей. Надели на нас камуфляж, дали в руки автоматы, а потом мы позировали, или бегали туда-сюда, пока нас снимали для проб. Потом сказали переодеться в свою одежду и повели на ланч.
- Это же, наверное, хорошо? – осторожно спросила я. – Может быть, тебе дадут более интересную роль, чем просто сидеть в зрительном зале.
Мой парень в кавычках кисло посмотрел на меня:
- Это здорово, конечно, кабы так. Но я же не настолько понимаю английский, чтобы адекватно реагировать на их команды, а тебя-то туда точно не возьмут.
Я пригорюнилась, искренне сочувствуя ему.
- Вот ему еще пакет, он еще не брал, - деловито сказала Мила и пальцем ткнула в Андрея. Ее русский, конечно, никто не понял, но жестикуляция была говорящей, и пакет перекочевал в руки моего соседа. – Давай, ешь. Переживать потом будешь. Утро вечера мудренее, цыплят по осени считают и все в этом духе.
Завидую ее оптимизму.
- А Дина видела дублера Эллингтона! – похвасталась Мила, пока мой якобы парень жевал пирожок. Вот никогда не даст человеку спокойно поесть.
- Неужели? – Андрей удивился. – А как ты узнала, что он дублер именно Эллингтона?
- Он сам сказал.
- Так, может, он насочинял тебе с три короба. Просто захотелось похвастаться, придать себе вес. А сам, может быть, статист обычный.
Мне показалось, или Андрея что-то задело?
- Вряд ли. Мне показалось, он, наоборот, боялся, что я начну его сравнивать с Эллингтоном или что-нибудь в этом роде.
- Тогда мог бы и не говорить, чей он дублер. Нет, он точно хотел похвастаться!
- Может быть, - не желая спорить, согласилась я, хотя по-прежнему считала, что парень скорее стеснялся того, кто он такой, нежели хотел это поставить себе в заслугу.
- А похож хоть он на Энтони? – встряла Мила.
- Да откуда ж я знаю? – искренне удивилась я. – Я Эллингтона вашего видела издали в зрительном зале, и то со спины. А дублера его тоже не особо разглядела, он постоянно отворачивался. По росту вроде похож, чуть пониже Андрея.
- Пониже? – удивился Андрей? – Эллингтон выше меня на сантиметр, по идее дублер должен быть примерно его роста. Значит, точно – наврал.
- Разве Эллингтон выше тебя? Мне так не показалось, когда я видела его возле сцены, нехотя возразила я.
Мне уже надоел этот разговор, и я испытывала раздражение. Почему-то не хотелось думать про дублера, что он меня обманул. Он казался таким… искренним.
Спасение пришло в облике нашего тим-лидера, который собрал нас, как цыплят, и повел назад в зрительный зал.
Мы уселись на свои места, и нас вели в курс дела.
- Сейчас начнутся съемки, - я кратко и тихо объясняла Миле и Андрею, что нас ждет. – Будут снимать момент освобождения заложников. Короче, мы заложники, нас захватила террористическая группа, и нас придут спасать. Наша задача – сидеть на местах, по возможности изображая испуг.
Андрей чуть наклонился ко мне и взял за руку, словно пытаясь успокоить.
- По-моему, нас еще не снимают, - улыбнулась я.
– Проще заранее войти в роль, чтобы потом не дергаться, - ответил Андрей. – И почему я не могу подержать за руку свою девушку? – он провокационно погладил мою кисть. Я понимала, что он играет для Милы, но кожа в месте его прикосновений предательски стала посылать странные волнующие импульсы в мозг. Еще не хватало им реально увлечься!
Мила же сделала круглые глаза и вцепилась в локоть Андрея с другой стороны:
- Ой-ой-ой, боюсь-боюсь!
Парень не выдержал и расхохотался. На нас зашикали.
- Мила, не переигрывай, - шепотом попросил ее Андрей. – А то мне сложно будет сохранять нужное выражение лица.
В проходе возле стены начали собираться люди. Был там и режиссер, и оператор, и еще масса каких-то граждан неопознанной профессиональной принадлежности. Для меня, конечно, неопознанных, потому что Андрей начал делать какие-то пояснения, видимо, прекрасно понимая, что происходит, но я даже не вслушивалась в его слова, и говорил он в основном для Милы. Несколько человек были одеты в бронежилеты и прочее обмундирование, шлемы закрывали их головы, - наверное это были актеры, которые должны были нас «спасать».
- Нам такую же форму надевали, - прошептал Андрей немного, как мне показалось, обиженно.
Наверное, он не подошел на роль, раз его не взяли играть в этой сцене. Я не стала комментировать, боясь его задеть.
- Глянь, - зашептала Мила, обращаясь к Андрею и указывая на гиганта в бронежилете и опущенном забрале шлема (или как там называется эту штука?), который возвышался над всеми и всем своим видом выражал силу и уверенность, да так, что становилось немного страшновато и хотелось спрятаться от него. – Это же Эллингтон?
Это Эллингтон? Какой еще Эллингтон? Это не мог быть тот парень, сутулящийся и нервно похрустывавший пальцами, которого я видела утром. Да и как подруга могла определить, что это он? Его лица-то почти не видно в этой маске, одни глаза.
- Да, кажется, он, - так же шепотом ответил Андрей.
- Вы прикалываетесь? – поинтересовалась я тихо. – Да как это может быть он? Смотрите, какой этот монстр! А Эллингтон на барышню кисейную похож, ну или… не знаю… на эльфа. Такой тоненький, изящный, движения гибкие...
- Эльфа он тоже играл, - усмехнулась Мила. – А еще головореза, убийцу-маньяка, инвалида… Принца, кстати, тоже! – она подмигнула мне. - И в каждой роли его не узнать.
- Угу, - поддержал ее Андрей. – Я о нем был не очень высокого мнения, пока не посмотрел «Живи после смерти». Я до самого последнего кадра так и не мог понять, где же там Эллингтон играет. Такое перевоплощение! – он восхищенно прищелкнул языком.
Я с возрастающим уважением посмотрела на монстра, в котором друзья признали вышеупомянутого актера. Наверное, он действительно заслужил ту славу, которую имеет.
Потом подумала, что, наверное, возле него где-нибудь есть и его дублер. Тот тоже не произвел на меня впечатления особенной мощи, но, может быть, он, как и его «оригинал», умеет перевоплощаться?
- А здесь должен быть его дублер? – решила поинтересоваться я у Андрея.
- Да нет, совсем не обязательно. Часто дублеров используют в сценах не очень значимых, где не видно лицо актера, например, со спины, или если он виден издали. Если в этой сцене задействован сам Эллингтон, то дублера может не быть вообще.
Тут нам объявили, чтобы мы приготовились. Снимали совсем простую, на мой взгляд, сцену. Спасатели должны были пробежаться между рядами зрителей, пытаясь догнать террористов.
Актеры в форме встали на свои позиции. Камера, мотор, и они побежали. И уж не знаю, считать ли это удачей, но Эллингтон, если это был он, побежал именно по нашему ряду. Мила тихонечко взвизгнула от восторга, но была остановлена рукой Андрея, прикоснувшегося к ее бедру. Я отметила, что меня почему-то покоробил его жест, но проанализировать причину я не успела, потому что несущийся между рядов монстр в камуфляже отдавил мне ногу. Я чуть не взвыла и сжала руку Андрея.
- Что? Что случилось? – взволнованно наклонился он ко мне, как только режиссер сказал: «Снято».
- Этот ваш душка-Эллингтон мне все ноги оттоптал! – прошипела я, смаргивая слезы. Вообще-то я утрировала. Актер не наступил мне на ногу, а лишь задел подъем ступни своим массивным армейским ботинком, но на самом деле было чертовски больно.
- Потерпи, солнышко, - прошептал Андрей. – Искусство требует жертв. Мне он тоже наступил.
- Тебе не больно? – удивилась я.
– Да нет, не особо. Но я же в кроссовках. Тебе в босоножках, конечно, ощутимее.
- А меня не задел даже! – гордо заявила Мила, как будто это была ее заслуга, или будто актер выбирал, кому наступать на ноги, а кому нет.
- Мог бы и извиниться, - пробурчала я.
- Ну, он же не специально, - попыталась оправдать его Мила.
- Я понимаю, - буркнула я. – Но извиниться мог. Из вежливости.
- Да он, скорей всего, даже не почувствовал, что кому-то на ноги наступал, - ответил Андрей, чем испортил мне настроение еще больше. Нет чтоб меня пожалеть, а они этого засранца оправдывают! Может, он и хороший актер, но, наверное, так себе человек.
Тут нам сообщили что будет снят еще один дубль, и я со страхом увидела, что Эллингтон становится на ту же позицию.
Честно, я не собиралась ставить ему подножку, просто в момент, когда он приблизился, несясь, как локомотив, на всех парах, я попыталась поджать ноги, чтобы он снова не задел меня. Актер запнулся за мою неожиданно приподнявшуюся острую коленку и рухнул всем своим весом между рядов.
Зал испуганно замер, и только я от неожиданности тихонько прыснула со смеху. Уже не раз замечала за собой такую неприятную особенность: в неожиданной ситуации начинаю вести себя неадекватно. Поэтому я уж очень не люблю сюрпризы – к добру они не приводят.
К упавшей звезде со всех сторон бросились люди, видимо, какие-то помощники, ассистенты или кто они там были. Но он уже и так благополучно вставал, опираясь на колени Милы, чем вызвал в ней взрыв экстаза, и она от восторга закатила глаза.
- Извините, что я так неловок, - обратился он к моей подруге. Вот же ж! Оказывается, и извиняться умеет! – Я не причинил вам неудобство?
- Нет-нет, что вы… - пролепетала подруга, напрочь позабыв про свой обычный напор.
- Мистер Эллингтон, все в порядке? – взволнованно спрашивали его со всех сторон подбежавшие.
- Да, не беспокойтесь, все нормально, - невозмутимым чуть приглушенным из-за шлема голосом ответил он им, и я уж было восхитилась его выдержкой, но уже собираясь возвращаться на исходную позицию, он посмотрел на меня, и меня напрочь заморозил его взгляд. В его слегка прищуренных глазах была холодная ненависть, и еще что-то… странным образом похожее на разочарование.
Конечно, этого не могло быть, но разобраться в его эмоциях я не успела, так как он отвернулся и зашагал к исходной позиции.
- Энтони, ты в норме? – поинтересовался режиссер. – Надо сделать еще дубль.
- Да, Кристофер, все в порядке. Я готов, - так же спокойно отозвался человек, который только что меня возненавидел.
Камера, мотор. Дубль третий.
- Тони терпеть не может делать дублей, - прошептала Мила. Как вовремя!
А Тони уже несся на меня, и я словно в замедленной съемке воспринимала все покадрово: как поршни мерно работающие ноги, механически точно двигающиеся руки, и безжалостные глаза, чьей мишенью служила я.
Я уже знала, что будет. Знала, что мне мало не покажется. Когда на тебя целенаправленно несется снежная лавина, наивно предполагать, что все обойдется. Не знаю, из-за гордости, или наоборот, трусости, я не стала убирать ноги, и армейский ботинок все весом его владельца обрушился на мою многострадальную ступню. По-моему, что-то хрустнуло.
- Снято! Отлично!
Ну, еще бы. Такую злость на террористов не каждый актер выдать может.
- Дина, все в порядке? – обеспокоенно спросил Андрей, наклоняясь ко мне и заглядывая в лицо. – Кажется, ты побледнела.
- Кажется, ваш Эн-Эл сломал мне что-то, - спокойно ответила я. – А так все хорошо.
- Он… что? Тебе же срочно надо к врачу! – Андрей начал приподниматься, желая позвать нашего тим-лидера, но я схватила его за руку и потянула назад:
- Нет! Сиди. В перерыве.
- Но Дина… - робко подала голос Мила.
- Я сказала, нет!
Мила откинулась на спинку сиденья:
- Андрей, это бесполезно. Если она сказала: «Нет», это «Нет». И если мы сейчас привлечем к ней внимание, позвав врача на глазах у всех, она нам этого никогда не простит.
- Черт с ней, пусть не прощает. Но вдруг он ей реально что-то сломал? Я сам себе не прощу, если…
- Андрей! – он, опешив от моего тона, посмотрел на меня. – Наклонись, пожалуйста!
Он придвинул ко мне ухо, думая, что я хочу ему что-то сказать приватно. Я обхватила его шею руками и нашла губами что-то горячее и задохнувшееся под моим напором.
Спустя пару десятков секунд я отодвинулась и посмотрела ему в глаза. В полумраке казалось, что его зрачок закрыл всю радужку.
- В перерыве, - повторила я мягко.
Он кивнул:
- Вынужден подчиниться, - и кривовато усмехнулся.
На удивление, Мила решила промолчать. Я поерзала, пытаясь найти щадящее положение для пострадавшей ноги. Зачем я подняла глаза, я и сама не знаю. Может быть, что-то почувствовала. Возле сцены стоял мистер звезда и, вместо того чтобы слушать свое начальство в лице режиссера, смотрел куда-то в зал. Он был далеко, но по своей природе я очень чувствительна к чужому вниманию. Я знала, что смотрит он на меня.
У меня оказался сломан мизинец. Фаланги не сдвинулись, палец даже почти не опух. Мне наложили фиксирующую повязку и отпустили.
- Надо было обратиться к врачу на съемочной площадке, - продолжал занудствовать Андрей. – Ты понимаешь, что тебе бы оплатили травму, так как она была получена по их вине?
- Андрей, я уже объясняла, - вздыхая, отвечала я. - Я не хочу, чтобы кто-нибудь из этих … иностранцев знал, что я пострадала.
- Но почему?
Как объяснить человеку, который любит быть в центре внимания, что для меня невыносимо, когда вокруг меня носятся, смотрят на меня, оценивают, обсуждают. А особенно было бы неприятно, если бы некий мистер звезда узнал, что он все же добился, чего хотел. Про это, конечно, я вообще никому никогда не скажу.
- Просто не хочу. – Это бы единственный ответ, который я могла дать.
- Дина… - после паузы начал Андрей, и по его смущенному виду я сразу догадалась, о чем он хочет поговорить.
- Андрей, давай я сразу расставлю все точки на «и». То, что я тебя поцеловала, это был лишь мой способ погасить твой порыв вызвать врача. Это ничего не означает и ни к чему тебя не обязывает.
- Вообще-то даже обидно, - усмехнулся он. – Если что, мне понравилось.
- Мне тоже, - улыбнулась я. – Но думаю, будет лучше, если мы останемся друзьями. Так ведь?
Он помедлил, и я на секунду подумала, что он не согласится. Он кивнул.
- Да, думаю, ты права.
Андрей вышел на своем этаже, а я поехала в лифте дальше.
Сегодняшний день дался мне тяжело. Был слишком перенасыщен событиями, перегружен общением, переполнен эмоциями, которым я не могла найти названия, и все, чего мне хотелось, забиться в свою нору и забаррикадировать вход. Сделать голову пустой, тело легким, душу невосприимчивой.
Я отчаянно замахала руками, Андрей заметил движение, повернулся ко мне, сделал знак, что сейчас подойдет, потом обратился к парню, который шел рядом. Тот что-то сказал их ведущему.
Тот коротко кивнул, и Андрей отделился от компании и направился к нам.
- Что случилось? – я чувствовала настоящее волнение, и меня это удивило. Ведь Мила права, он взрослый мужик, с чего бы мне так беспокоиться за него?
- Сам не понимаю, - растерянно ответил Андрей, пока Мила тащила его к «полевой кухне». – Пока я ждал вас, подошел какой-то гражданин иностранной наружности и указал на нескольких человек, и на меня в том числе. Я ничего не понял, но другие стали вставать, и я спросил одного парня, чего от нас хотят. Остальные ребята в отличие от меня более-менее прилично понимают по-английски. В общем, нас хотели попробовать в другой роли, не зрителей. Надели на нас камуфляж, дали в руки автоматы, а потом мы позировали, или бегали туда-сюда, пока нас снимали для проб. Потом сказали переодеться в свою одежду и повели на ланч.
- Это же, наверное, хорошо? – осторожно спросила я. – Может быть, тебе дадут более интересную роль, чем просто сидеть в зрительном зале.
Мой парень в кавычках кисло посмотрел на меня:
- Это здорово, конечно, кабы так. Но я же не настолько понимаю английский, чтобы адекватно реагировать на их команды, а тебя-то туда точно не возьмут.
Я пригорюнилась, искренне сочувствуя ему.
- Вот ему еще пакет, он еще не брал, - деловито сказала Мила и пальцем ткнула в Андрея. Ее русский, конечно, никто не понял, но жестикуляция была говорящей, и пакет перекочевал в руки моего соседа. – Давай, ешь. Переживать потом будешь. Утро вечера мудренее, цыплят по осени считают и все в этом духе.
Завидую ее оптимизму.
- А Дина видела дублера Эллингтона! – похвасталась Мила, пока мой якобы парень жевал пирожок. Вот никогда не даст человеку спокойно поесть.
- Неужели? – Андрей удивился. – А как ты узнала, что он дублер именно Эллингтона?
- Он сам сказал.
- Так, может, он насочинял тебе с три короба. Просто захотелось похвастаться, придать себе вес. А сам, может быть, статист обычный.
Мне показалось, или Андрея что-то задело?
- Вряд ли. Мне показалось, он, наоборот, боялся, что я начну его сравнивать с Эллингтоном или что-нибудь в этом роде.
- Тогда мог бы и не говорить, чей он дублер. Нет, он точно хотел похвастаться!
- Может быть, - не желая спорить, согласилась я, хотя по-прежнему считала, что парень скорее стеснялся того, кто он такой, нежели хотел это поставить себе в заслугу.
- А похож хоть он на Энтони? – встряла Мила.
- Да откуда ж я знаю? – искренне удивилась я. – Я Эллингтона вашего видела издали в зрительном зале, и то со спины. А дублера его тоже не особо разглядела, он постоянно отворачивался. По росту вроде похож, чуть пониже Андрея.
- Пониже? – удивился Андрей? – Эллингтон выше меня на сантиметр, по идее дублер должен быть примерно его роста. Значит, точно – наврал.
- Разве Эллингтон выше тебя? Мне так не показалось, когда я видела его возле сцены, нехотя возразила я.
Мне уже надоел этот разговор, и я испытывала раздражение. Почему-то не хотелось думать про дублера, что он меня обманул. Он казался таким… искренним.
Спасение пришло в облике нашего тим-лидера, который собрал нас, как цыплят, и повел назад в зрительный зал.
Мы уселись на свои места, и нас вели в курс дела.
- Сейчас начнутся съемки, - я кратко и тихо объясняла Миле и Андрею, что нас ждет. – Будут снимать момент освобождения заложников. Короче, мы заложники, нас захватила террористическая группа, и нас придут спасать. Наша задача – сидеть на местах, по возможности изображая испуг.
Андрей чуть наклонился ко мне и взял за руку, словно пытаясь успокоить.
- По-моему, нас еще не снимают, - улыбнулась я.
– Проще заранее войти в роль, чтобы потом не дергаться, - ответил Андрей. – И почему я не могу подержать за руку свою девушку? – он провокационно погладил мою кисть. Я понимала, что он играет для Милы, но кожа в месте его прикосновений предательски стала посылать странные волнующие импульсы в мозг. Еще не хватало им реально увлечься!
Мила же сделала круглые глаза и вцепилась в локоть Андрея с другой стороны:
- Ой-ой-ой, боюсь-боюсь!
Парень не выдержал и расхохотался. На нас зашикали.
- Мила, не переигрывай, - шепотом попросил ее Андрей. – А то мне сложно будет сохранять нужное выражение лица.
В проходе возле стены начали собираться люди. Был там и режиссер, и оператор, и еще масса каких-то граждан неопознанной профессиональной принадлежности. Для меня, конечно, неопознанных, потому что Андрей начал делать какие-то пояснения, видимо, прекрасно понимая, что происходит, но я даже не вслушивалась в его слова, и говорил он в основном для Милы. Несколько человек были одеты в бронежилеты и прочее обмундирование, шлемы закрывали их головы, - наверное это были актеры, которые должны были нас «спасать».
- Нам такую же форму надевали, - прошептал Андрей немного, как мне показалось, обиженно.
Наверное, он не подошел на роль, раз его не взяли играть в этой сцене. Я не стала комментировать, боясь его задеть.
- Глянь, - зашептала Мила, обращаясь к Андрею и указывая на гиганта в бронежилете и опущенном забрале шлема (или как там называется эту штука?), который возвышался над всеми и всем своим видом выражал силу и уверенность, да так, что становилось немного страшновато и хотелось спрятаться от него. – Это же Эллингтон?
Это Эллингтон? Какой еще Эллингтон? Это не мог быть тот парень, сутулящийся и нервно похрустывавший пальцами, которого я видела утром. Да и как подруга могла определить, что это он? Его лица-то почти не видно в этой маске, одни глаза.
- Да, кажется, он, - так же шепотом ответил Андрей.
- Вы прикалываетесь? – поинтересовалась я тихо. – Да как это может быть он? Смотрите, какой этот монстр! А Эллингтон на барышню кисейную похож, ну или… не знаю… на эльфа. Такой тоненький, изящный, движения гибкие...
- Эльфа он тоже играл, - усмехнулась Мила. – А еще головореза, убийцу-маньяка, инвалида… Принца, кстати, тоже! – она подмигнула мне. - И в каждой роли его не узнать.
- Угу, - поддержал ее Андрей. – Я о нем был не очень высокого мнения, пока не посмотрел «Живи после смерти». Я до самого последнего кадра так и не мог понять, где же там Эллингтон играет. Такое перевоплощение! – он восхищенно прищелкнул языком.
Я с возрастающим уважением посмотрела на монстра, в котором друзья признали вышеупомянутого актера. Наверное, он действительно заслужил ту славу, которую имеет.
Потом подумала, что, наверное, возле него где-нибудь есть и его дублер. Тот тоже не произвел на меня впечатления особенной мощи, но, может быть, он, как и его «оригинал», умеет перевоплощаться?
- А здесь должен быть его дублер? – решила поинтересоваться я у Андрея.
- Да нет, совсем не обязательно. Часто дублеров используют в сценах не очень значимых, где не видно лицо актера, например, со спины, или если он виден издали. Если в этой сцене задействован сам Эллингтон, то дублера может не быть вообще.
Тут нам объявили, чтобы мы приготовились. Снимали совсем простую, на мой взгляд, сцену. Спасатели должны были пробежаться между рядами зрителей, пытаясь догнать террористов.
Актеры в форме встали на свои позиции. Камера, мотор, и они побежали. И уж не знаю, считать ли это удачей, но Эллингтон, если это был он, побежал именно по нашему ряду. Мила тихонечко взвизгнула от восторга, но была остановлена рукой Андрея, прикоснувшегося к ее бедру. Я отметила, что меня почему-то покоробил его жест, но проанализировать причину я не успела, потому что несущийся между рядов монстр в камуфляже отдавил мне ногу. Я чуть не взвыла и сжала руку Андрея.
- Что? Что случилось? – взволнованно наклонился он ко мне, как только режиссер сказал: «Снято».
- Этот ваш душка-Эллингтон мне все ноги оттоптал! – прошипела я, смаргивая слезы. Вообще-то я утрировала. Актер не наступил мне на ногу, а лишь задел подъем ступни своим массивным армейским ботинком, но на самом деле было чертовски больно.
- Потерпи, солнышко, - прошептал Андрей. – Искусство требует жертв. Мне он тоже наступил.
- Тебе не больно? – удивилась я.
– Да нет, не особо. Но я же в кроссовках. Тебе в босоножках, конечно, ощутимее.
- А меня не задел даже! – гордо заявила Мила, как будто это была ее заслуга, или будто актер выбирал, кому наступать на ноги, а кому нет.
- Мог бы и извиниться, - пробурчала я.
- Ну, он же не специально, - попыталась оправдать его Мила.
- Я понимаю, - буркнула я. – Но извиниться мог. Из вежливости.
- Да он, скорей всего, даже не почувствовал, что кому-то на ноги наступал, - ответил Андрей, чем испортил мне настроение еще больше. Нет чтоб меня пожалеть, а они этого засранца оправдывают! Может, он и хороший актер, но, наверное, так себе человек.
Тут нам сообщили что будет снят еще один дубль, и я со страхом увидела, что Эллингтон становится на ту же позицию.
Честно, я не собиралась ставить ему подножку, просто в момент, когда он приблизился, несясь, как локомотив, на всех парах, я попыталась поджать ноги, чтобы он снова не задел меня. Актер запнулся за мою неожиданно приподнявшуюся острую коленку и рухнул всем своим весом между рядов.
Зал испуганно замер, и только я от неожиданности тихонько прыснула со смеху. Уже не раз замечала за собой такую неприятную особенность: в неожиданной ситуации начинаю вести себя неадекватно. Поэтому я уж очень не люблю сюрпризы – к добру они не приводят.
К упавшей звезде со всех сторон бросились люди, видимо, какие-то помощники, ассистенты или кто они там были. Но он уже и так благополучно вставал, опираясь на колени Милы, чем вызвал в ней взрыв экстаза, и она от восторга закатила глаза.
- Извините, что я так неловок, - обратился он к моей подруге. Вот же ж! Оказывается, и извиняться умеет! – Я не причинил вам неудобство?
- Нет-нет, что вы… - пролепетала подруга, напрочь позабыв про свой обычный напор.
- Мистер Эллингтон, все в порядке? – взволнованно спрашивали его со всех сторон подбежавшие.
- Да, не беспокойтесь, все нормально, - невозмутимым чуть приглушенным из-за шлема голосом ответил он им, и я уж было восхитилась его выдержкой, но уже собираясь возвращаться на исходную позицию, он посмотрел на меня, и меня напрочь заморозил его взгляд. В его слегка прищуренных глазах была холодная ненависть, и еще что-то… странным образом похожее на разочарование.
Конечно, этого не могло быть, но разобраться в его эмоциях я не успела, так как он отвернулся и зашагал к исходной позиции.
- Энтони, ты в норме? – поинтересовался режиссер. – Надо сделать еще дубль.
- Да, Кристофер, все в порядке. Я готов, - так же спокойно отозвался человек, который только что меня возненавидел.
Камера, мотор. Дубль третий.
- Тони терпеть не может делать дублей, - прошептала Мила. Как вовремя!
А Тони уже несся на меня, и я словно в замедленной съемке воспринимала все покадрово: как поршни мерно работающие ноги, механически точно двигающиеся руки, и безжалостные глаза, чьей мишенью служила я.
Я уже знала, что будет. Знала, что мне мало не покажется. Когда на тебя целенаправленно несется снежная лавина, наивно предполагать, что все обойдется. Не знаю, из-за гордости, или наоборот, трусости, я не стала убирать ноги, и армейский ботинок все весом его владельца обрушился на мою многострадальную ступню. По-моему, что-то хрустнуло.
- Снято! Отлично!
Ну, еще бы. Такую злость на террористов не каждый актер выдать может.
- Дина, все в порядке? – обеспокоенно спросил Андрей, наклоняясь ко мне и заглядывая в лицо. – Кажется, ты побледнела.
- Кажется, ваш Эн-Эл сломал мне что-то, - спокойно ответила я. – А так все хорошо.
- Он… что? Тебе же срочно надо к врачу! – Андрей начал приподниматься, желая позвать нашего тим-лидера, но я схватила его за руку и потянула назад:
- Нет! Сиди. В перерыве.
- Но Дина… - робко подала голос Мила.
- Я сказала, нет!
Мила откинулась на спинку сиденья:
- Андрей, это бесполезно. Если она сказала: «Нет», это «Нет». И если мы сейчас привлечем к ней внимание, позвав врача на глазах у всех, она нам этого никогда не простит.
- Черт с ней, пусть не прощает. Но вдруг он ей реально что-то сломал? Я сам себе не прощу, если…
- Андрей! – он, опешив от моего тона, посмотрел на меня. – Наклонись, пожалуйста!
Он придвинул ко мне ухо, думая, что я хочу ему что-то сказать приватно. Я обхватила его шею руками и нашла губами что-то горячее и задохнувшееся под моим напором.
Спустя пару десятков секунд я отодвинулась и посмотрела ему в глаза. В полумраке казалось, что его зрачок закрыл всю радужку.
- В перерыве, - повторила я мягко.
Он кивнул:
- Вынужден подчиниться, - и кривовато усмехнулся.
На удивление, Мила решила промолчать. Я поерзала, пытаясь найти щадящее положение для пострадавшей ноги. Зачем я подняла глаза, я и сама не знаю. Может быть, что-то почувствовала. Возле сцены стоял мистер звезда и, вместо того чтобы слушать свое начальство в лице режиссера, смотрел куда-то в зал. Он был далеко, но по своей природе я очень чувствительна к чужому вниманию. Я знала, что смотрит он на меня.
Глава 5
У меня оказался сломан мизинец. Фаланги не сдвинулись, палец даже почти не опух. Мне наложили фиксирующую повязку и отпустили.
- Надо было обратиться к врачу на съемочной площадке, - продолжал занудствовать Андрей. – Ты понимаешь, что тебе бы оплатили травму, так как она была получена по их вине?
- Андрей, я уже объясняла, - вздыхая, отвечала я. - Я не хочу, чтобы кто-нибудь из этих … иностранцев знал, что я пострадала.
- Но почему?
Как объяснить человеку, который любит быть в центре внимания, что для меня невыносимо, когда вокруг меня носятся, смотрят на меня, оценивают, обсуждают. А особенно было бы неприятно, если бы некий мистер звезда узнал, что он все же добился, чего хотел. Про это, конечно, я вообще никому никогда не скажу.
- Просто не хочу. – Это бы единственный ответ, который я могла дать.
- Дина… - после паузы начал Андрей, и по его смущенному виду я сразу догадалась, о чем он хочет поговорить.
- Андрей, давай я сразу расставлю все точки на «и». То, что я тебя поцеловала, это был лишь мой способ погасить твой порыв вызвать врача. Это ничего не означает и ни к чему тебя не обязывает.
- Вообще-то даже обидно, - усмехнулся он. – Если что, мне понравилось.
- Мне тоже, - улыбнулась я. – Но думаю, будет лучше, если мы останемся друзьями. Так ведь?
Он помедлил, и я на секунду подумала, что он не согласится. Он кивнул.
- Да, думаю, ты права.
Андрей вышел на своем этаже, а я поехала в лифте дальше.
Сегодняшний день дался мне тяжело. Был слишком перенасыщен событиями, перегружен общением, переполнен эмоциями, которым я не могла найти названия, и все, чего мне хотелось, забиться в свою нору и забаррикадировать вход. Сделать голову пустой, тело легким, душу невосприимчивой.
