Кузя посмотрела на Виолетту, ожидая ответа. Та начала говорить, и Кузя поняла — все её ожидания оправдались, ставка на непрофессионализм сработала.
— Я очень хорошо вас понимаю! — быстро заговорил Виолетта. — У меня самой была такая же история. Серёжа учился на биофаке, мне все подруги завидовали — студент универа, естественник! Я думала, что мне повезло, что это удача, козырный туз. Но, получив диплом, Серёжа устроился в государственный НИИ. Хотя у него были прекрасные предложения. Но он же упёртый, мечтал заниматься своей наукой! Ну и получил ставку младшего научного сотрудника. Денег нет, квартиры нет. Туз оказался дутым — не шестёркой, конечно, но даже до картинки не дотянул. Я не могла с ним оставаться. Но я не жалею, я всё сделала правильно! И вы не жалейте. Вы верно сказали — это тупиковые связи. От них надо избавляться вовремя.
— Вы правы, конечно, — согласилась Кузя, — невозможно жить, когда впереди не видно никаких перспектив. А у нас с Джоном даже общих тем для разговора не было. Он пытался что-то рассказывать о своей работе, но мне это было совсем неинтересно.
— Вот-вот! — с жаром подхватила Виолетта. — И у меня точно та же история, только ещё хуже. Вначале Серёжа пытался мне что-то рассказывать, но я не понимала ни слова. Мне казалось, что он специально сыплет сложными терминами, чтобы выставить меня полной дурой. Я злилась, мы ссорились, и вскоре он перестал говорить о своей науке.
— Я всё понимаю, — сказала Кузя, — и ни о чём не жалею. Но эти воспоминания… На прощание Джон оставил мне флешку с нашими общими клипами и фотографиями. Тогда я хотела её стереть, но рука не поднялась. А теперь пересматриваю иногда. И вспоминаю…
— Сотрите! — посоветовала Виолетта. — У меня от Серёжи оставались только фотографии на телефоне, но я сразу всё стёрла. Хвост собаке надо отрубать сразу, а не по частям.
— Спасибо! — Кузя встала, не дожидаясь окончания оплаченной сессии. — Вы мне очень помогли.
22
Едва Кузя переступила порог съёмной квартиры, друзья буквально накинулись на неё.
— Ну как?! Удалось что-то узнать?
Кузя покачала головой.
— Пустой номер. Эта Зоя-Виолетта зациклена на себе. К Гурову она относилась потребительски, видя в нём лишь средство для удовлетворения собственных потребностей. Естественно, как только на горизонте замаячило более эффективное средство, она тут же скинула своего бывшего, как отработанный материал. Вычеркнула из жизни, стерев даже совместные фотографии.
— Да, не повезло парню с подругой, — сказал Макар, приобнимая Эмили за талию.
— Ему, похоже, по жизни не везло, — согласилась Кузя, — он был одиноким и очень несчастным. С хорошими людьми это часто бывает.
— Тогда я, наверное, очень плохой человек, — ухмыльнулся Макар.
Его рука скользнула ниже, и Эмили сбросила её.
— Хочешь стать плохим и одиноким?
— Опять вы за своё! — не выдержала Кузя. — Сколько можно! Будьте серьёзнее!
Друзья переместились на кухню и заняли места за столом.
— С фактами понятно, — сказал Николай, — а что с эмпатией? Что ты почувствовала?
— Мне стало жаль Гурова, — ответила Кузя, — кажется, он хороший человек, честный и добрый. Все использовали его в хвост и в гриву, а он никому не мог отказать. И ничего не получал взамен. Наоборот, всё, что мне в нём нравится, безумно раздражало его подругу.
— Её можно понять, — сказала Эмили, — Гуров действительно был не от мира сего. На суде он даже не пытался оправдаться, всё говорил о какой-то неоконченной работе. Правда, не сказал ничего конкретного, только общие слова.
Договорить она не успела, в коридоре заиграл вызов домофона. Эмили вскочила с места и бросилась к двери.
— Это Оля, — пояснила она, — мы с ней договаривались на сегодняшний вечер.
Чертовка радостно потёрла лапки.
— Посмотрим-посмотрим, что у тебя за подруги!
— И не надейся! — оборвала её Эмили. — Просто исчезни! Оля не должна тебя видеть, она не верит во всякую чертовщину.
Бестия обиженно фыркнула и растворилась в воздухе. Через несколько минут в раскрытую дверь вошла симпатичная девушка, а вслед за ней протиснулся высокий парень с короткой стрижкой. Просторный сарафан не мог скрыть выступающий живот девушки, который явно не был результатом переедания.
— Ой! — только и могла сказать Эмили. — А я и не знала…
Она обняла подругу и спросила шёпотом:
— Сколько?
— Шесть месяцев.
— Давайте знакомиться, — сказала Кузя.
— Да, конечно, — спохватилась Эмили, — Это Оля, я вам о ней рассказывала.
Оля взяла своего спутника за локоть.
— А это Борис.
— Очень приятно, — сказала Кузя.
Эмили представила гостям своих друзей и пригласила всех на кухню.
23
Оля раскрыла сумочку, достала планшет и положила его перед собой.
— Я посмотрела присланные файлы и готова ответить на ваши вопросы.
— Начнём с самого простого, — сказал Николай, — чем же всё-таки занимался Гуров?
— Занимался он, видимо, горизонтальным переносом, — ответила Оля, — во всяком случае, он собрал много материала по этой теме. А диссертацию писал о супербактериях.
— Супер? — переспросил Макар. — Это которые размером с блоху?
— Мозг у тебя размером с блоху! — не выдержала Эмили. — А супербактерии — это бактерии, резистентные к антибиотикам; такие вещи даже я знаю.
— Доигралась всё-таки Бигфарма, — сказал Макар, — даже микробы не выдержали, эволюционировали.
— Если под эволюцией ты подразумеваешь естественный отбор, то нет, — возразила Оля, — здесь сработал горизонтальный перенос. Каким-то образом супербактерии приобрели новый ген, который кодирует фермент, расщепляющий бета-лактамные кольца.
— Какой фермент? — спросил Макар.
— Металло-бета-лактамаза, если тебе это что-то говорит.
— Да хоть альфа! И что?
— И всё. МБЛ делает бактерию резистентной ко всем бета-лактамным антибиотикам. На неё не действуют даже карбапенемы, препараты «последней линии». Если супербактерия станет возбудителем эпидемии, медицина будет бессильна. Лекарств нет, протоколов лечения нет. Представляешь, чем это может обернуться?
— Это действительно реальная опасность? — спросил Николай.
— Более чем, — ответила Оля.
— И как Гуров собирался с этим бороться?
Оля развела руками.
— Кто бы знал. Диссертация же не окончена, оборвалась на самом интересном месте.
Борис пристально посмотрел на Николая.
— Если всё именно так, то, возможно, вы идёте по ложному пути. Возможно, Гурова никто не заказывал, и проблем с урками у него не было. И бежал он не потому, что опасался за свою жизнь.
— Ты хочешь сказать, что сейчас Гуров не пытается спастись, но пытается спасти всех нас? — спросил Николай.
— Может быть, — ответил Борис, — но если принять эту версию, то побег — крайняя мера. Сначала Гуров должен был бить во все колокола, писать во все инстанции. Мы можем поднять хотя бы его обращения в администрацию колонии?
— Уже смотрели, — ответил Макар, — там пусто. И это очень подозрительно. Побег действительно крайняя мера, какой бы не была его причина. Перед тем, как пойти на это, Гуров должен был попытаться решить свои проблемы «мирным» путём. Видимо, и эту часть истории тоже подчистили.
— Тоже? — переспросил Борис.
— Сгорело хранилище вещдоков с личным ноутбуком Гурова, — пояснил Макар.
Борис удивлённо поднял брови.
— Это уже похоже на систему.
— А то ж! — согласился Макар. — Но если ты прав, то где-то рядом, возможно, уже тикает чашечка Петри с часовым механизмом.
24
Кузя и Николай, не сговариваясь, посмотрели в окно на здание института Пастера.
— И кто, интересно, обладает такими возможностями? — спросила Кузя.
— Бигфарма, вестимо, — ответил Макар, — это же барыги, их девиз — «продаж много не бывает». Даже если это продажи антибиотиков, запускающих процесс зарождения супербактерий. Если кто-то пытается поставить под сомнение необходимость столь широкого применения антибиотиков — он враг, подлежащий утилизации.
— Если это они, то концов мы не найдём, — сказал Николай, — в мегакорпорациях такие операции не документируются. Придётся вернуться к тому, с чего мы начали. Макар, ты считаешь, что эта «чашечка Петри» находится в институте?
— Не знаю, — ответил Макар, — но других вариантов у нас всё равно нет.
— Это верно, — согласился Николай, — хорошо, примем пока эту версию. На всякий случай сделай нам пропуска в институт, пусть будут.
— Всем? — спросил Макар.
— Разумеется. Мы должны быть готовы ко всему.
— Без проблем, завтра сделаю.
Оля недоверчиво посмотрела на новых друзей.
— Даже если допустить, что цель Гурова — обезвредить потенциальную биологическую бомбу, почему вы думаете, что он захочет сделать это лично? В городе ему появляться слишком опасно. Я бы на его месте постаралась максимально распространить информацию об этой опасности, написала бы посты во все профильные сообщества.
— Инет не вариант, — возразил Макар, — у Бигфармы там давно всё схвачено. Любое сомнение в её непогрешимости тут же объявят конспирологией, а сомневающегося — плоскоземельщиком в шапочке из фольги. Недавнее ковидобесие наглядно показало, как надёжно они могут блокировать неудобную информацию.
— К тому же, — добавил Николай, — Гурову оставалось сидеть всего два месяца. Если бы время терпело, он вряд ли решился бы на побег. А значит, ждать он уже не может. И тем более полагаться на действенность интернетных публикаций. Он будет действовать. И мы должны ему помочь.
После второй чашки кофе Эмили и Макар пригласили Олю с Борисом в свою комнату. Едва дверь за ними закрылась, за кухонным столом материализовалась чертовка, готовая взорваться от возмущения.
— Что это было?! Почему мне нельзя поговорить с вашими гостями?! Как вам что-то от меня надо — так боевая подруга, член команды. Но чуть что — извини-подвинься, сгинь-исчезни! Как в кухню дальних родственников! Я вам что — мебель?!
— Беся, не кипятись, — попыталась успокоить её Кузя, — ты же знаешь, никто не хочет тебя обидеть. Но от Оли мы сейчас ждём строгой рациональности. Её материалистическое мировоззрение идеально подходит для этого; вот пусть оно и останется нетронутым. А стоит ей тебя увидеть, и само твоё существование внесёт в эту картину множество дополнительных факторов, которые всё запутают. Не усложняй, дай девочке спокойно работать в привычной системе понятий.
25
Надвинув бейсболку на глаза, Гуров торопливо шагал по Октябрьскому проспекту. Джинсы были ему велики и складками лежали на кроссовках, да и вся остальная одежда была выбрана впопыхах. Чтобы покинуть больницу незамеченным, ему пришлось проникнуть в раздевалку для персонала и взломать хлипкие шкафчики врачей.
— Сто пятьдесят восьмая, часть вторая, до пяти лет, — автоматически отметил он про себя, — проклятая арестантская привычка!
Впрочем, сейчас его волновало совсем другое. Гуров поправил лямки небольшого рюкзачка и ощупал карманы, перебирая свой скромный улов — два мобильника, китайская реплика швейцарского перочинного ножа, несколько купюр и монет, автобусная карточка, горсть канцелярских скрепок. Разогнув одну из них, Гуров вытащил из мобильников симки и выбросил их в урну. Связь была ему не нужна, всё равно звонить некому и незачем. Зато навигация сейчас очень бы пригодилась.
Держа телефон одной рукой и лишь изредка бросая взгляд на экран, Гуров большим пальцем на ходу перебирал самые популярные пароли — восемь единиц, шесть единиц, четыре единицы, от одного до четырёх, от четырёх до одного, от одного до восьми, от восьми до одного, qwerty, qwerty12, qwerty123, password. Не получив отклика, он оставил первый телефон на скамейке и вынул второй. Тот отозвался на qwerty, и на экране появилась фотография цветущего летнего луга. Гуров запустил навигатор и провёл пальцами по экрану, уменьшая масштаб. Вгляделся в карту и невольно поёжился — если бы он не свернул на проспект, то вышел бы прямо на аэропорт, где его уже ждали. Город наверняка закрыт или будет закрыт в течение получаса, выехать из него уже не получится. Единственный выход — река; если из капкана ещё можно уйти, то только по воде.
Гуров отметил конечную точку выбранного маршрута и кликнул на пиктограмму «общественный транспорт». На карте появилась зелёная линия — автобус 54м. До ближайшей остановки было метров двести; Гуров выключил телефон и направился к ней.
Поездка прошла без приключений. Спустившись к реке, Гуров пошёл по тропинке вдоль берега и вскоре нашёл то, что искал. Старая плоскодонка с облупившейся краской плавно покачивалась на волнах. Ива, к которой принайтовали лодку, была, наверное, даже старше её; цепь и замок тоже казались очень надёжными. Но буксирная проушина на лодке крепилась обычными шурупами. Крестовая отвёртка от швейцарского ножа подошла к ним почти идеально.
На миг Гурову даже показалось, что Фортуна, наконец, повернулась лицом к нему, вечному неудачнику. Но тут же он понял, что радость была преждевременной — вёсел в лодке не было, и заменить их было нечем. Побродив по берегу, Гуров подобрал кусок фанеры размером со скейтборд и вернулся к лодке. Вряд ли в этом месте можно было найти что-то более подходящее; а если всё время держаться ближе к берегу, возможно, хватит и этого.
Сняв кроссовки и закатав джинсы, Гуров оттолкнул лодку от берега, забрался в неё и сделал несколько мощных гребков. Течение подхватило лодку и понесло прочь от Сыктывкара, оставляя позади патрули, блокпосты, ориентировки и видеокамеры.
26
На берег Гуров сошёл неподалёку от Зеленца, где, если верить навигатору, Ухтинское шоссе ближе всего подходило к реке. Лодку отпустил на волю течения; Вычегда приняла его дар и понесла к Белому морю.
Гуров вышел на шоссе. Долго голосовать не пришлось, вскоре у обочины остановился изрядно потрёпанный жёлтый микроавтобус. Шофёр махнул рукой — залезай! Гуров уселся рядом и уже через полчаса знал о нём больше, чем обычно делятся при мимолётном знакомстве. Василий отслужил в стройбате, вернулся домой и устроился на работу механизатором — пригодилась полученная в армии специальность. Рано женился. С женой и двумя пацанами живёт в собственном доме под Ухтой; туда он и везёт сейчас купленные листы еврошифера.
Гуров вкратце рассказал свою легенду — зовут Михаил, сам из Питера. Нанялся в бригаду на шабашку — перекладывать трубы в дачных посёлках под Сыктывкаром. Но через месяц бригадир пропал вместе с деньгами — то ли сбежал, то ли стал жертвой местных разборок. Уточнять не стали, решили свалить от греха подальше. Хуже всего, что перед исчезновением бригадир успел собрать все паспорта для очередного оформления на работу. А без паспорта не сунешься ни на вокзал, ни в аэропорт, даже если б деньги были. Но и того нет, одна надежда на автостоп.
Василий удивлённо присвистнул.
— Да ты, питерский, совсем нюх потерял! Мы же в другую сторону едем! Тебе на юг надо, а Ухта севернее. Не на той стороне шоссе ты голосовал.
Гуров не ответил. Он специально выбрал направление, где, как он надеялся, его будут искать не так активно. Василий подумал с минуту и предложил:
— А хочешь — заедем ко мне. Поможешь мне крышу перекрыть, вдвоём как раз за день управимся. А после — банька, первачок, всё как положено. Жена борща наварит; знаешь какой у неё борщ? Пальчики оближешь!
Гуров невольно сглотнул, вспомнив вкус свежего борща. Василий заметил это и пошёл с козырей:
— А утром подброшу тебя до Ухты, и деньжат подкину. Как тебе такое предложение? Соглашайся!
— Я очень хорошо вас понимаю! — быстро заговорил Виолетта. — У меня самой была такая же история. Серёжа учился на биофаке, мне все подруги завидовали — студент универа, естественник! Я думала, что мне повезло, что это удача, козырный туз. Но, получив диплом, Серёжа устроился в государственный НИИ. Хотя у него были прекрасные предложения. Но он же упёртый, мечтал заниматься своей наукой! Ну и получил ставку младшего научного сотрудника. Денег нет, квартиры нет. Туз оказался дутым — не шестёркой, конечно, но даже до картинки не дотянул. Я не могла с ним оставаться. Но я не жалею, я всё сделала правильно! И вы не жалейте. Вы верно сказали — это тупиковые связи. От них надо избавляться вовремя.
— Вы правы, конечно, — согласилась Кузя, — невозможно жить, когда впереди не видно никаких перспектив. А у нас с Джоном даже общих тем для разговора не было. Он пытался что-то рассказывать о своей работе, но мне это было совсем неинтересно.
— Вот-вот! — с жаром подхватила Виолетта. — И у меня точно та же история, только ещё хуже. Вначале Серёжа пытался мне что-то рассказывать, но я не понимала ни слова. Мне казалось, что он специально сыплет сложными терминами, чтобы выставить меня полной дурой. Я злилась, мы ссорились, и вскоре он перестал говорить о своей науке.
— Я всё понимаю, — сказала Кузя, — и ни о чём не жалею. Но эти воспоминания… На прощание Джон оставил мне флешку с нашими общими клипами и фотографиями. Тогда я хотела её стереть, но рука не поднялась. А теперь пересматриваю иногда. И вспоминаю…
— Сотрите! — посоветовала Виолетта. — У меня от Серёжи оставались только фотографии на телефоне, но я сразу всё стёрла. Хвост собаке надо отрубать сразу, а не по частям.
— Спасибо! — Кузя встала, не дожидаясь окончания оплаченной сессии. — Вы мне очень помогли.
22
Едва Кузя переступила порог съёмной квартиры, друзья буквально накинулись на неё.
— Ну как?! Удалось что-то узнать?
Кузя покачала головой.
— Пустой номер. Эта Зоя-Виолетта зациклена на себе. К Гурову она относилась потребительски, видя в нём лишь средство для удовлетворения собственных потребностей. Естественно, как только на горизонте замаячило более эффективное средство, она тут же скинула своего бывшего, как отработанный материал. Вычеркнула из жизни, стерев даже совместные фотографии.
— Да, не повезло парню с подругой, — сказал Макар, приобнимая Эмили за талию.
— Ему, похоже, по жизни не везло, — согласилась Кузя, — он был одиноким и очень несчастным. С хорошими людьми это часто бывает.
— Тогда я, наверное, очень плохой человек, — ухмыльнулся Макар.
Его рука скользнула ниже, и Эмили сбросила её.
— Хочешь стать плохим и одиноким?
— Опять вы за своё! — не выдержала Кузя. — Сколько можно! Будьте серьёзнее!
Друзья переместились на кухню и заняли места за столом.
— С фактами понятно, — сказал Николай, — а что с эмпатией? Что ты почувствовала?
— Мне стало жаль Гурова, — ответила Кузя, — кажется, он хороший человек, честный и добрый. Все использовали его в хвост и в гриву, а он никому не мог отказать. И ничего не получал взамен. Наоборот, всё, что мне в нём нравится, безумно раздражало его подругу.
— Её можно понять, — сказала Эмили, — Гуров действительно был не от мира сего. На суде он даже не пытался оправдаться, всё говорил о какой-то неоконченной работе. Правда, не сказал ничего конкретного, только общие слова.
Договорить она не успела, в коридоре заиграл вызов домофона. Эмили вскочила с места и бросилась к двери.
— Это Оля, — пояснила она, — мы с ней договаривались на сегодняшний вечер.
Чертовка радостно потёрла лапки.
— Посмотрим-посмотрим, что у тебя за подруги!
— И не надейся! — оборвала её Эмили. — Просто исчезни! Оля не должна тебя видеть, она не верит во всякую чертовщину.
Бестия обиженно фыркнула и растворилась в воздухе. Через несколько минут в раскрытую дверь вошла симпатичная девушка, а вслед за ней протиснулся высокий парень с короткой стрижкой. Просторный сарафан не мог скрыть выступающий живот девушки, который явно не был результатом переедания.
— Ой! — только и могла сказать Эмили. — А я и не знала…
Она обняла подругу и спросила шёпотом:
— Сколько?
— Шесть месяцев.
— Давайте знакомиться, — сказала Кузя.
— Да, конечно, — спохватилась Эмили, — Это Оля, я вам о ней рассказывала.
Оля взяла своего спутника за локоть.
— А это Борис.
— Очень приятно, — сказала Кузя.
Эмили представила гостям своих друзей и пригласила всех на кухню.
23
Оля раскрыла сумочку, достала планшет и положила его перед собой.
— Я посмотрела присланные файлы и готова ответить на ваши вопросы.
— Начнём с самого простого, — сказал Николай, — чем же всё-таки занимался Гуров?
— Занимался он, видимо, горизонтальным переносом, — ответила Оля, — во всяком случае, он собрал много материала по этой теме. А диссертацию писал о супербактериях.
— Супер? — переспросил Макар. — Это которые размером с блоху?
— Мозг у тебя размером с блоху! — не выдержала Эмили. — А супербактерии — это бактерии, резистентные к антибиотикам; такие вещи даже я знаю.
— Доигралась всё-таки Бигфарма, — сказал Макар, — даже микробы не выдержали, эволюционировали.
— Если под эволюцией ты подразумеваешь естественный отбор, то нет, — возразила Оля, — здесь сработал горизонтальный перенос. Каким-то образом супербактерии приобрели новый ген, который кодирует фермент, расщепляющий бета-лактамные кольца.
— Какой фермент? — спросил Макар.
— Металло-бета-лактамаза, если тебе это что-то говорит.
— Да хоть альфа! И что?
— И всё. МБЛ делает бактерию резистентной ко всем бета-лактамным антибиотикам. На неё не действуют даже карбапенемы, препараты «последней линии». Если супербактерия станет возбудителем эпидемии, медицина будет бессильна. Лекарств нет, протоколов лечения нет. Представляешь, чем это может обернуться?
— Это действительно реальная опасность? — спросил Николай.
— Более чем, — ответила Оля.
— И как Гуров собирался с этим бороться?
Оля развела руками.
— Кто бы знал. Диссертация же не окончена, оборвалась на самом интересном месте.
Борис пристально посмотрел на Николая.
— Если всё именно так, то, возможно, вы идёте по ложному пути. Возможно, Гурова никто не заказывал, и проблем с урками у него не было. И бежал он не потому, что опасался за свою жизнь.
— Ты хочешь сказать, что сейчас Гуров не пытается спастись, но пытается спасти всех нас? — спросил Николай.
— Может быть, — ответил Борис, — но если принять эту версию, то побег — крайняя мера. Сначала Гуров должен был бить во все колокола, писать во все инстанции. Мы можем поднять хотя бы его обращения в администрацию колонии?
— Уже смотрели, — ответил Макар, — там пусто. И это очень подозрительно. Побег действительно крайняя мера, какой бы не была его причина. Перед тем, как пойти на это, Гуров должен был попытаться решить свои проблемы «мирным» путём. Видимо, и эту часть истории тоже подчистили.
— Тоже? — переспросил Борис.
— Сгорело хранилище вещдоков с личным ноутбуком Гурова, — пояснил Макар.
Борис удивлённо поднял брови.
— Это уже похоже на систему.
— А то ж! — согласился Макар. — Но если ты прав, то где-то рядом, возможно, уже тикает чашечка Петри с часовым механизмом.
24
Кузя и Николай, не сговариваясь, посмотрели в окно на здание института Пастера.
— И кто, интересно, обладает такими возможностями? — спросила Кузя.
— Бигфарма, вестимо, — ответил Макар, — это же барыги, их девиз — «продаж много не бывает». Даже если это продажи антибиотиков, запускающих процесс зарождения супербактерий. Если кто-то пытается поставить под сомнение необходимость столь широкого применения антибиотиков — он враг, подлежащий утилизации.
— Если это они, то концов мы не найдём, — сказал Николай, — в мегакорпорациях такие операции не документируются. Придётся вернуться к тому, с чего мы начали. Макар, ты считаешь, что эта «чашечка Петри» находится в институте?
— Не знаю, — ответил Макар, — но других вариантов у нас всё равно нет.
— Это верно, — согласился Николай, — хорошо, примем пока эту версию. На всякий случай сделай нам пропуска в институт, пусть будут.
— Всем? — спросил Макар.
— Разумеется. Мы должны быть готовы ко всему.
— Без проблем, завтра сделаю.
Оля недоверчиво посмотрела на новых друзей.
— Даже если допустить, что цель Гурова — обезвредить потенциальную биологическую бомбу, почему вы думаете, что он захочет сделать это лично? В городе ему появляться слишком опасно. Я бы на его месте постаралась максимально распространить информацию об этой опасности, написала бы посты во все профильные сообщества.
— Инет не вариант, — возразил Макар, — у Бигфармы там давно всё схвачено. Любое сомнение в её непогрешимости тут же объявят конспирологией, а сомневающегося — плоскоземельщиком в шапочке из фольги. Недавнее ковидобесие наглядно показало, как надёжно они могут блокировать неудобную информацию.
— К тому же, — добавил Николай, — Гурову оставалось сидеть всего два месяца. Если бы время терпело, он вряд ли решился бы на побег. А значит, ждать он уже не может. И тем более полагаться на действенность интернетных публикаций. Он будет действовать. И мы должны ему помочь.
После второй чашки кофе Эмили и Макар пригласили Олю с Борисом в свою комнату. Едва дверь за ними закрылась, за кухонным столом материализовалась чертовка, готовая взорваться от возмущения.
— Что это было?! Почему мне нельзя поговорить с вашими гостями?! Как вам что-то от меня надо — так боевая подруга, член команды. Но чуть что — извини-подвинься, сгинь-исчезни! Как в кухню дальних родственников! Я вам что — мебель?!
— Беся, не кипятись, — попыталась успокоить её Кузя, — ты же знаешь, никто не хочет тебя обидеть. Но от Оли мы сейчас ждём строгой рациональности. Её материалистическое мировоззрение идеально подходит для этого; вот пусть оно и останется нетронутым. А стоит ей тебя увидеть, и само твоё существование внесёт в эту картину множество дополнительных факторов, которые всё запутают. Не усложняй, дай девочке спокойно работать в привычной системе понятий.
25
Надвинув бейсболку на глаза, Гуров торопливо шагал по Октябрьскому проспекту. Джинсы были ему велики и складками лежали на кроссовках, да и вся остальная одежда была выбрана впопыхах. Чтобы покинуть больницу незамеченным, ему пришлось проникнуть в раздевалку для персонала и взломать хлипкие шкафчики врачей.
— Сто пятьдесят восьмая, часть вторая, до пяти лет, — автоматически отметил он про себя, — проклятая арестантская привычка!
Впрочем, сейчас его волновало совсем другое. Гуров поправил лямки небольшого рюкзачка и ощупал карманы, перебирая свой скромный улов — два мобильника, китайская реплика швейцарского перочинного ножа, несколько купюр и монет, автобусная карточка, горсть канцелярских скрепок. Разогнув одну из них, Гуров вытащил из мобильников симки и выбросил их в урну. Связь была ему не нужна, всё равно звонить некому и незачем. Зато навигация сейчас очень бы пригодилась.
Держа телефон одной рукой и лишь изредка бросая взгляд на экран, Гуров большим пальцем на ходу перебирал самые популярные пароли — восемь единиц, шесть единиц, четыре единицы, от одного до четырёх, от четырёх до одного, от одного до восьми, от восьми до одного, qwerty, qwerty12, qwerty123, password. Не получив отклика, он оставил первый телефон на скамейке и вынул второй. Тот отозвался на qwerty, и на экране появилась фотография цветущего летнего луга. Гуров запустил навигатор и провёл пальцами по экрану, уменьшая масштаб. Вгляделся в карту и невольно поёжился — если бы он не свернул на проспект, то вышел бы прямо на аэропорт, где его уже ждали. Город наверняка закрыт или будет закрыт в течение получаса, выехать из него уже не получится. Единственный выход — река; если из капкана ещё можно уйти, то только по воде.
Гуров отметил конечную точку выбранного маршрута и кликнул на пиктограмму «общественный транспорт». На карте появилась зелёная линия — автобус 54м. До ближайшей остановки было метров двести; Гуров выключил телефон и направился к ней.
Поездка прошла без приключений. Спустившись к реке, Гуров пошёл по тропинке вдоль берега и вскоре нашёл то, что искал. Старая плоскодонка с облупившейся краской плавно покачивалась на волнах. Ива, к которой принайтовали лодку, была, наверное, даже старше её; цепь и замок тоже казались очень надёжными. Но буксирная проушина на лодке крепилась обычными шурупами. Крестовая отвёртка от швейцарского ножа подошла к ним почти идеально.
На миг Гурову даже показалось, что Фортуна, наконец, повернулась лицом к нему, вечному неудачнику. Но тут же он понял, что радость была преждевременной — вёсел в лодке не было, и заменить их было нечем. Побродив по берегу, Гуров подобрал кусок фанеры размером со скейтборд и вернулся к лодке. Вряд ли в этом месте можно было найти что-то более подходящее; а если всё время держаться ближе к берегу, возможно, хватит и этого.
Сняв кроссовки и закатав джинсы, Гуров оттолкнул лодку от берега, забрался в неё и сделал несколько мощных гребков. Течение подхватило лодку и понесло прочь от Сыктывкара, оставляя позади патрули, блокпосты, ориентировки и видеокамеры.
26
На берег Гуров сошёл неподалёку от Зеленца, где, если верить навигатору, Ухтинское шоссе ближе всего подходило к реке. Лодку отпустил на волю течения; Вычегда приняла его дар и понесла к Белому морю.
Гуров вышел на шоссе. Долго голосовать не пришлось, вскоре у обочины остановился изрядно потрёпанный жёлтый микроавтобус. Шофёр махнул рукой — залезай! Гуров уселся рядом и уже через полчаса знал о нём больше, чем обычно делятся при мимолётном знакомстве. Василий отслужил в стройбате, вернулся домой и устроился на работу механизатором — пригодилась полученная в армии специальность. Рано женился. С женой и двумя пацанами живёт в собственном доме под Ухтой; туда он и везёт сейчас купленные листы еврошифера.
Гуров вкратце рассказал свою легенду — зовут Михаил, сам из Питера. Нанялся в бригаду на шабашку — перекладывать трубы в дачных посёлках под Сыктывкаром. Но через месяц бригадир пропал вместе с деньгами — то ли сбежал, то ли стал жертвой местных разборок. Уточнять не стали, решили свалить от греха подальше. Хуже всего, что перед исчезновением бригадир успел собрать все паспорта для очередного оформления на работу. А без паспорта не сунешься ни на вокзал, ни в аэропорт, даже если б деньги были. Но и того нет, одна надежда на автостоп.
Василий удивлённо присвистнул.
— Да ты, питерский, совсем нюх потерял! Мы же в другую сторону едем! Тебе на юг надо, а Ухта севернее. Не на той стороне шоссе ты голосовал.
Гуров не ответил. Он специально выбрал направление, где, как он надеялся, его будут искать не так активно. Василий подумал с минуту и предложил:
— А хочешь — заедем ко мне. Поможешь мне крышу перекрыть, вдвоём как раз за день управимся. А после — банька, первачок, всё как положено. Жена борща наварит; знаешь какой у неё борщ? Пальчики оближешь!
Гуров невольно сглотнул, вспомнив вкус свежего борща. Василий заметил это и пошёл с козырей:
— А утром подброшу тебя до Ухты, и деньжат подкину. Как тебе такое предложение? Соглашайся!
