Женя на секунду опешил и даже покраснел. Потом вдруг заметил, что Марина едва сдерживает смех, и внезапно рассмеялся сам.
– Слушай, ну ты и язва, – он окинул ее восхищенным взглядом. – Можешь так пошутить, что мирный человек испугается.
– Зато ты не заметил, как мы прошли самую высокую точку, – парировала она. – Я тебя отвлекла от этого кошмарного зрелища.
Женя огляделся и снова чертыхнулся в сердцах. Они были не на самом верху, но почти что там. Кабинка пошла на спуск и качалась сильней, чем на подъеме.
– Маринка! – он притворно нахмурился. – Ты могла сказать об этом чуть позже? Напомнить, где я нахожусь, когда мы будем внизу?
– Но ведь ради этого и катаются, – возразила она с невинной улыбкой. – Чтобы было страшно, но в кайф. А тебе не в кайф? Жень! Ты ж три круга взял!
Он снова смеялся вместе с ней. И сейчас, и чуть позже, когда Юля с Витом подошли их встречать, а они поехали дальше, помахав им ручкой. Кабинка качалась от ветра, небо утонуло в серых густых облаках. Зелени было не видать, совсем не весенний пейзаж. Но это – там, за стеклом. А внутри кабинки все было иначе. И Женя хорошо ощущал, что уже не зима, а вторая половина весны.
Наконец они сошли с колеса. Прогулялись по парку с длинным прудом, в котором жили лебеди. Вернулись в тот парк, где стоял высокий памятник Глинке, окруженный ажурной оградой в виде нотных строк. Сфоткались на фоне его, потом – с бронзовым оленем, когда-то принадлежавшим Герингу и попавшим в Смоленск после войны. Тут им встретились люди, бывшие вчера на концерте, попросили сделать снимки на память. Завязался веселый разговор…
И как ушат ледяной воды, опасливый шепот Вита:
– Женька, все, пора! Рискуем на поезд опоздать…
Марина и Юля поехали провожать их на вокзал. Когда поезд тронулся, Женя увидел в окно, как Марина бросилась матери на шею. Плачет?!
Ну да, разумеется. Как она сказала, когда они ждали посадки? «Вот и все. Сейчас все закончится. Платье превратится в лохмотья, а карета в тыкву». А Юля тревожно хмурилась, вероятно, сожалея о том, что ей пришла дурная идея купить дорогие билеты в третий рад.
– Вит, скажи честно, – Женя посмотрел на него. – Я все сделал неправильно, да? Не надо было звать их сегодня?
Виталик философски вздохнул.
– Ни сегодня, ни вчера на концерте. Но ты поступил не по уму, а по сердечному, так сказать, побуждению. Плохо это или хорошо? Тут как посмотреть…
– Да хрен тут смотреть! Она плакала, когда поезд тронулся. Значит, вышло плохо, – Женя плюхнулся на свою полку и устремил хмурый взгляд за окно. – И она же ребенок, понимаешь? – произнес он после небольшой паузы. – Она только заканчивает десятый класс.
Вит неспешно достал из сумки вино, пластиковые стаканы, штопор и кое-что из еды.
– Да, – кивнул он с сосредоточенным и серьезным видом. – Ты, Жень, абсолютно прав насчет Марины. Она еще не достигла возраста невест. А тебе… уже двадцать девять! Взрослый парень. Нужно поскорее жениться…
– Какая женитьба? Слушай, ты что, издеваешься?! – сердито вскинулся Женя. И неожиданно для себя рассмеялся, встретив озорной взгляд Виталика.
Какие странные чувства. Смесь тревоги и радости, тоски и воодушевления, даже эйфории какой-то. А ведь он не пил сегодня ни капли, лишь сейчас собирается.
Ладно! По крайней мере, у него снова появилось вдохновение и желание петь – так, чтобы заводить зал, а не тупо программу отрабатывать. А значит, не зря была и эта поездка, и знакомство с Маринкой.
Прошлое. Пять лет назад. Женя.
Женя позвонил Марине десять дней спустя. Тянуло позвонить раньше, но он гнал от себя это неуместное, глупое желание. Зачем ей звонить? Ведь понятно, что никаких отношений у них быть не может. Это полный бред. Наваждение какое-то. Типа временного помешательства. А раз временное, то должно пройти. И не нужно волновать девочку! Это будет не просто безответственно, а даже преступно. «Мы в ответе за тех, кого приручили», как сказал Сент-Экзюпери. Он не должен приручать Марину, если знает, что не сможет отвечать за нее.
Но вот так случилось, что он все-таки ей позвонил. И узнал, что пять дней назад был ее день рождения – исполнилось семнадцать. Что тут станешь делать? Подарок нужно дарить, хоть и с опозданием. Только как, если она живет в другом городе? Мелькнула дурная мысль прикатить на денек в Смоленск. Но Женя почти сразу отказался от этой затеи. Ведь это означало бы, что он маленько свихнулся и нуждается в помощи психиатра.
В конце концов, он решил отправить Марине посылку с дорогими духами и косметикой. Небольшую совсем на внешний вид. Это тоже казалось очень глупым. Но ничего умнее на ум не пришло.
Духи он выбрал быстро. Ему нравились те, что предпочитала девушка Виталика. И как раз этот аромат терпеть не могла Вероника. Это послужило лишним аргументом в пользу данных духов. Наверное, аромат был не слишком молодежным. И мог не понравиться Марине. Но об этом Женя подумал уже после отправки посылки, когда дело, так сказать, было сделано.
Вопреки его опасениям, Марина пришла в восторг от подарка и аромата духов. Хотя этого следовало ждать…
Его дела начали потихоньку выправляться. Репетиции и концерты возобновились, замаячили разные проекты. И уже не доводили до бешенства сочувственные взгляды знакомых, знавших о том, что его бросила жена. Только все разговоры на личные темы он решительно, жестко обрывал.
С Мариной было проще. Она не задавала вопросов, которые могли ранить или задеть самолюбие. И поэтому хотелось звонить ей, общаться по вайберу. Но Женя звонил Марине не чаще раза в неделю. Иногда случалось и два… За что он всегда себя сильно ругал. Потому что так было делать нельзя.
В середине июня Жене предстояло ехать на неделю в Питер – из-за концертов и разных других дел. Женя рассказал об этом Марине. Услышал, что она обожает этот город, где была с родителями всего один раз, мечтает оказаться там снова. И не удержался, предложил ехать вместе. Марина возразила, что ее не отпустят одну, да и денег на поездку нет. Тогда Женя предложил ей приехать в Петербург с мамой. Сказал, что оплатит им номер в гостинице, где остановится сам, и будет в свободное время развлекать.
В тот же вечер ему позвонила Юля.
– Евгений, мы, конечно, в восторге от вашего предложения, – сказала она тоном, хорошо передающим «восторг». – Но вы, кажется, заигрались. Забыли, что у вас есть жена. Наверное, и ребенок имеется? Так вот. Не хватало, чтобы ваша жена навредила моему ребенку. Конечно, вы питаете к Марине чисто дружескую симпатию. Но кто в такое поверит?! Ведь это, извините, смешно.
Ему стало больно, как всегда при упоминании жены. Но только на мгновение. А потом… Женя словно физически ощутил, как вся боль, связанная с предательством бывшей, вылетает из его души. Вот она – выскочила противным темным облачком. Полетела вниз с балкона его квартиры, на котором он вел разговор.
И было совсем не тяжко рассказывать Юле о том, что случилось пять месяцев назад. Напротив – его прорвало. Женя сомневался, что ведет себя правильно, откровенничая с Марининой мамой, но остановиться не мог.
Юля звонила ему с улицы, поэтому говорить можно было обо всем, не боясь, что услышит Марина. И вот что они решили… Женя будет молчать о своем разводе, пресекая все расспросы Марины на данную тему.
– Так будет лучше, – убежденно произнесла Юля. – Она должна думать, что вы принадлежите другой женщине, что вы не свободны. Да, это неправда. Но вы понимаете, почему нужно вести себя так?
Женя на секунду замялся. Ибо не совсем понимал.
– То, что вы не женаты сейчас, это хорошо, – пояснила Юля. – Это значит, что вы – человек порядочный. Не из тех, кто, имея семью, бегает по девочкам. Но ведь вы в любой момент можете встретить женщину, с которой захотите быть вместе! Так уж лучше Марине считать вас женатым. А то еще начнет фантазировать…
– Да, я все понял, – закивал Женя. – Обещаю не проболтаться о разводе.
– И предупредите ваших коллег, пожалуйста, – добавила Юля. – И конечно, ни на какие тусовки Марину брать нельзя! Там кто-нибудь непременно поздравит вас с новой девушкой, и все вскроется.
Женя не проболтался. И никто не рассказал Марине, что он разведен. Но спустя месяц после возвращения из Питера Марина и ее предки отправились отдыхать в Крым, куда ездили с очень давних пор. На целых три недели. И Женя вдруг ощутил, что задыхается в запыленной Москве, где для музыкантов сейчас был мертвый сезон.
Только в самолете он осознал, что помощь психиатра ему точно нужна. Будь он адекватен, он бы не оказался в этом самолете. Он ни разу не был в Крыму. И никогда не мечтал отдыхать на берегу Черного моря.
Да и где он будет искать Марину?
Хотя он как раз знал, где. У него был план. И это уже отдавало конкретной шизой, ибо переходило все грани адекватности.
Он нашел их на любимом пляже. На том, где они обычно купались, когда приезжали в Алушту. Этот пляж был запечатлен на многочисленных фото и видео, которые можно было найти в блоге Юли. Женя все скопировал к себе: и фотографии пляжа, и набережной вокруг…
Он прилетел в Симферополь под ночь. Доехал до Алушты к двум часам ночи, устроился в гостинице, выспался, позавтракал. Показал девушкам на ресепшен фотографии нужного пляжа и двинулся в указанном направлении. Идти было недолго, так как он заселился в отеле на первой линии, в дорогом и не очень комфортном номере. Но комфорт, сервис и тому подобное его не заботили. Не за тем он сюда приехал…
То, за чем он приехал, он сполна получил, отыскав на пляже Марину. Как и ожидалось, она была на седьмом небе от счастья. Но родители пришли в шок, если не сказать – в ужас. Общались с ним дружелюбно, скрывая изо всех сил свои чувства, но Женя прекрасно заметил, как они переглядываются и тревожно хмурятся.
Вечером они всей компанией сидели в ресторане на набережной. Женя выбрал момент и поговорил с Юлей. Спросил, что ему делать, если Марина задаст вопрос про жену. Она уже пыталась завести такой разговор, когда эйфория от встречи с ним прошла. Ну еще бы! Ведь это очень странно, что он прилетел отдыхать один, будучи человеком семейным.
– Ну, что теперь? – Юля с философской иронией развела руками. – Придется рассказать про развод. Мы, конечно, люди широко мыслящие, но… Порядочные мужчины не ездят на море без семьи. И лучше Марине знать правду, чем подозревать тебя в чем-то плохом.
Она помолчала, потом тяжко вздохнула, глядя на него с упреком.
– Вообще, Женечка, заварил ты кашу, я хочу сказать. Ты… ведешь себя так, будто не на шутку влюбился. Но такое едва ли может быть.
– Почему?
– Потому что она тебе дешево досталась, – нахмурилась Юля. – А что дешево досталось, то дешево и ценится. И не делай вид, будто не понимаешь, о чем я! Ты не добивался ее. Нисколько из-за нее не страдал.
– То есть можно любить только тех, кто сначала вывернет тебе душу? – спросил Женя с легкой дрожью в голосе. – Будет набивать себе цену, динамить, заставлять ревновать и страдать? Вести эти мерзкие игры под названием «стратегия завлечения»?
– Какие вещи ты знаешь, – усмехнулась Юля. – Хотя что тут странного. Ты же не юнец…
– Я приехал, потому что начал задыхаться без общения с ней, – смущенно пояснил Женя. – Начал невыносимо тосковать. После возвращения из Питера прошло пять недель. И за это время мы всего несколько раз перезванивались! Хотя мне хотелось звонить ей каждый день.
Юля посмотрела на него долгим взглядом. Снова тяжко вздохнула.
– Но ведь с ней нельзя заниматься сексом. Она не созрела для этого! Ты хоть понимаешь?
– Юль, ну не полный же я идиот, – вспыхнул Женя. – Я знаю. И меня все устраивает. Да как будто секс – это главное! Спать можно с кем угодно. А у нас, – он не удержался от улыбки, – у нас все гораздо интересней.
Юля рассмеялась, глядя на него иронично и одновременно – ласково и очень тепло. И у Жени отлегло от сердца. Ну конечно, они все его любят! Не только Марина, но и ее предки. Просто испугались за дочь, вот и напряглись.
– Все, Женя, пошли, – Юля повернулась к ресторану. – Маринка уже нервничает. Ладно! Пусть все идет, как идет. Скажи ей прямо сейчас, что ты не женат. Только про свои чувства молчи! Не говори о любви. И не обнадеживай, ради бога, ничем.
– Хорошо, – согласно кивнул Женя. – Я буду предельно осторожен.
– Сомневаюсь, что это получится, – скептически заметила Юля.
И, конечно, оказалась права. Ну какая могла быть осторожность? Как он мог соблюдать ее в такой обстановке? Он не говорил Марине о своих чувствах. Ни прямо, ни намеками. Но ведь главное – это не слова.
Первую неосторожность Женя сделал на другой же день, согласившись пойти с Мариной в аквапарк. Юля говорила – не стоит, надо подождать, пока загорят хоть немного. Но Маринин папа, боявшийся, что в аквапарк могут затащить его, поддержал дочкину идею.
Как и опасалась Юля, Марина и Женя обгорели в этом аквапарке. Их это ничуть не расстроило, но ходить на пляж теперь было нельзя. Пришлось разделиться на пары: родители – на море, дети – ищут, чем себя занять, пока солнце нещадно палит. Женя избегал оставаться с Мариной наедине. Но даже в экскурсионных поездках было что-то интимное. Не важно, что вокруг люди, все равно они были вдвоем. В Питере все происходило иначе. Во-первых, там было прохладно, они не могли раздеться до футболок и шортов. И там с ними обычно ездили Виталик и Юля. Но теперь Марина и слышать не хотела о том, чтобы брать с собой мать или отца.
А потом их ожоги прошли. Они начали ходить на море, и здесь уж совсем стало все интимно. Купались всегда вместе, весело резвились в волнах, то и дело обнимая друг друга – не нарочно, а так само получалось. На пляже сидели рядом, а не просто близко. Когда Марина мазала Женю солнцезащитным кремом, было ощущение, что ему делают эротический массаж. И такое же ощущение наверняка было у нее, когда он нежно втирал в ее плечи этот крем, испытывая желание приникнуть к ее шее губами.
А как она рассматривала его? Осторожно, украдкой, наивно полагая, что он не замечает. Но Женя все замечал. И прилагал дикие усилия, чтобы подавить эрекцию, возникавшую иной раз в самой неподходящей обстановке. Хотя во взглядах Марины было больше любования, чем желания заняться с ним любовью. Так рассматривают произведения искусства, красивые цветы, украшения из драгоценных камней, любуясь игрой света в их сверкающих гранях. Эти взгляды смущали, заставляя испытывать неловкость. Но как же приятно было их ловить.
Ника никогда не смотрела на него так. Даже в первый год отношений. Не умела? Не обожала так сильно? Или просто вела себя сдержанно, не желая баловать его? Какая теперь разница. Ники больше нет в его жизни. Повезло ему, что она его бросила. Насколько ему лучше с Маринкой, это даже сравнивать нечего.
Началась осень. У Марины – выпускной класс, у Жени – куча работы. Но каждые три недели они виделись. Женя приезжал в Смоленск, всегда останавливаясь в отеле. Во-первых, чтоб не напрягать родителей девушки, во-вторых, чтобы избежать всякого намека на интим.
Встречались обычно на улице. Или в центре, или в том районе, где жила Марина. Гуляли по городу, сидели в пиццериях и ресторанах. В плохую погоду – дома у Марины. Ночевать там Женя не оставался. Да и негде там было ночевать.
– Слушай, ну ты и язва, – он окинул ее восхищенным взглядом. – Можешь так пошутить, что мирный человек испугается.
– Зато ты не заметил, как мы прошли самую высокую точку, – парировала она. – Я тебя отвлекла от этого кошмарного зрелища.
Женя огляделся и снова чертыхнулся в сердцах. Они были не на самом верху, но почти что там. Кабинка пошла на спуск и качалась сильней, чем на подъеме.
– Маринка! – он притворно нахмурился. – Ты могла сказать об этом чуть позже? Напомнить, где я нахожусь, когда мы будем внизу?
– Но ведь ради этого и катаются, – возразила она с невинной улыбкой. – Чтобы было страшно, но в кайф. А тебе не в кайф? Жень! Ты ж три круга взял!
Он снова смеялся вместе с ней. И сейчас, и чуть позже, когда Юля с Витом подошли их встречать, а они поехали дальше, помахав им ручкой. Кабинка качалась от ветра, небо утонуло в серых густых облаках. Зелени было не видать, совсем не весенний пейзаж. Но это – там, за стеклом. А внутри кабинки все было иначе. И Женя хорошо ощущал, что уже не зима, а вторая половина весны.
Наконец они сошли с колеса. Прогулялись по парку с длинным прудом, в котором жили лебеди. Вернулись в тот парк, где стоял высокий памятник Глинке, окруженный ажурной оградой в виде нотных строк. Сфоткались на фоне его, потом – с бронзовым оленем, когда-то принадлежавшим Герингу и попавшим в Смоленск после войны. Тут им встретились люди, бывшие вчера на концерте, попросили сделать снимки на память. Завязался веселый разговор…
И как ушат ледяной воды, опасливый шепот Вита:
– Женька, все, пора! Рискуем на поезд опоздать…
Марина и Юля поехали провожать их на вокзал. Когда поезд тронулся, Женя увидел в окно, как Марина бросилась матери на шею. Плачет?!
Ну да, разумеется. Как она сказала, когда они ждали посадки? «Вот и все. Сейчас все закончится. Платье превратится в лохмотья, а карета в тыкву». А Юля тревожно хмурилась, вероятно, сожалея о том, что ей пришла дурная идея купить дорогие билеты в третий рад.
– Вит, скажи честно, – Женя посмотрел на него. – Я все сделал неправильно, да? Не надо было звать их сегодня?
Виталик философски вздохнул.
– Ни сегодня, ни вчера на концерте. Но ты поступил не по уму, а по сердечному, так сказать, побуждению. Плохо это или хорошо? Тут как посмотреть…
– Да хрен тут смотреть! Она плакала, когда поезд тронулся. Значит, вышло плохо, – Женя плюхнулся на свою полку и устремил хмурый взгляд за окно. – И она же ребенок, понимаешь? – произнес он после небольшой паузы. – Она только заканчивает десятый класс.
Вит неспешно достал из сумки вино, пластиковые стаканы, штопор и кое-что из еды.
– Да, – кивнул он с сосредоточенным и серьезным видом. – Ты, Жень, абсолютно прав насчет Марины. Она еще не достигла возраста невест. А тебе… уже двадцать девять! Взрослый парень. Нужно поскорее жениться…
– Какая женитьба? Слушай, ты что, издеваешься?! – сердито вскинулся Женя. И неожиданно для себя рассмеялся, встретив озорной взгляд Виталика.
Какие странные чувства. Смесь тревоги и радости, тоски и воодушевления, даже эйфории какой-то. А ведь он не пил сегодня ни капли, лишь сейчас собирается.
Ладно! По крайней мере, у него снова появилось вдохновение и желание петь – так, чтобы заводить зал, а не тупо программу отрабатывать. А значит, не зря была и эта поездка, и знакомство с Маринкой.
ГЛАВА 5
Прошлое. Пять лет назад. Женя.
Женя позвонил Марине десять дней спустя. Тянуло позвонить раньше, но он гнал от себя это неуместное, глупое желание. Зачем ей звонить? Ведь понятно, что никаких отношений у них быть не может. Это полный бред. Наваждение какое-то. Типа временного помешательства. А раз временное, то должно пройти. И не нужно волновать девочку! Это будет не просто безответственно, а даже преступно. «Мы в ответе за тех, кого приручили», как сказал Сент-Экзюпери. Он не должен приручать Марину, если знает, что не сможет отвечать за нее.
Но вот так случилось, что он все-таки ей позвонил. И узнал, что пять дней назад был ее день рождения – исполнилось семнадцать. Что тут станешь делать? Подарок нужно дарить, хоть и с опозданием. Только как, если она живет в другом городе? Мелькнула дурная мысль прикатить на денек в Смоленск. Но Женя почти сразу отказался от этой затеи. Ведь это означало бы, что он маленько свихнулся и нуждается в помощи психиатра.
В конце концов, он решил отправить Марине посылку с дорогими духами и косметикой. Небольшую совсем на внешний вид. Это тоже казалось очень глупым. Но ничего умнее на ум не пришло.
Духи он выбрал быстро. Ему нравились те, что предпочитала девушка Виталика. И как раз этот аромат терпеть не могла Вероника. Это послужило лишним аргументом в пользу данных духов. Наверное, аромат был не слишком молодежным. И мог не понравиться Марине. Но об этом Женя подумал уже после отправки посылки, когда дело, так сказать, было сделано.
Вопреки его опасениям, Марина пришла в восторг от подарка и аромата духов. Хотя этого следовало ждать…
Его дела начали потихоньку выправляться. Репетиции и концерты возобновились, замаячили разные проекты. И уже не доводили до бешенства сочувственные взгляды знакомых, знавших о том, что его бросила жена. Только все разговоры на личные темы он решительно, жестко обрывал.
С Мариной было проще. Она не задавала вопросов, которые могли ранить или задеть самолюбие. И поэтому хотелось звонить ей, общаться по вайберу. Но Женя звонил Марине не чаще раза в неделю. Иногда случалось и два… За что он всегда себя сильно ругал. Потому что так было делать нельзя.
В середине июня Жене предстояло ехать на неделю в Питер – из-за концертов и разных других дел. Женя рассказал об этом Марине. Услышал, что она обожает этот город, где была с родителями всего один раз, мечтает оказаться там снова. И не удержался, предложил ехать вместе. Марина возразила, что ее не отпустят одну, да и денег на поездку нет. Тогда Женя предложил ей приехать в Петербург с мамой. Сказал, что оплатит им номер в гостинице, где остановится сам, и будет в свободное время развлекать.
В тот же вечер ему позвонила Юля.
– Евгений, мы, конечно, в восторге от вашего предложения, – сказала она тоном, хорошо передающим «восторг». – Но вы, кажется, заигрались. Забыли, что у вас есть жена. Наверное, и ребенок имеется? Так вот. Не хватало, чтобы ваша жена навредила моему ребенку. Конечно, вы питаете к Марине чисто дружескую симпатию. Но кто в такое поверит?! Ведь это, извините, смешно.
Ему стало больно, как всегда при упоминании жены. Но только на мгновение. А потом… Женя словно физически ощутил, как вся боль, связанная с предательством бывшей, вылетает из его души. Вот она – выскочила противным темным облачком. Полетела вниз с балкона его квартиры, на котором он вел разговор.
И было совсем не тяжко рассказывать Юле о том, что случилось пять месяцев назад. Напротив – его прорвало. Женя сомневался, что ведет себя правильно, откровенничая с Марининой мамой, но остановиться не мог.
Юля звонила ему с улицы, поэтому говорить можно было обо всем, не боясь, что услышит Марина. И вот что они решили… Женя будет молчать о своем разводе, пресекая все расспросы Марины на данную тему.
– Так будет лучше, – убежденно произнесла Юля. – Она должна думать, что вы принадлежите другой женщине, что вы не свободны. Да, это неправда. Но вы понимаете, почему нужно вести себя так?
Женя на секунду замялся. Ибо не совсем понимал.
– То, что вы не женаты сейчас, это хорошо, – пояснила Юля. – Это значит, что вы – человек порядочный. Не из тех, кто, имея семью, бегает по девочкам. Но ведь вы в любой момент можете встретить женщину, с которой захотите быть вместе! Так уж лучше Марине считать вас женатым. А то еще начнет фантазировать…
– Да, я все понял, – закивал Женя. – Обещаю не проболтаться о разводе.
– И предупредите ваших коллег, пожалуйста, – добавила Юля. – И конечно, ни на какие тусовки Марину брать нельзя! Там кто-нибудь непременно поздравит вас с новой девушкой, и все вскроется.
Женя не проболтался. И никто не рассказал Марине, что он разведен. Но спустя месяц после возвращения из Питера Марина и ее предки отправились отдыхать в Крым, куда ездили с очень давних пор. На целых три недели. И Женя вдруг ощутил, что задыхается в запыленной Москве, где для музыкантов сейчас был мертвый сезон.
Только в самолете он осознал, что помощь психиатра ему точно нужна. Будь он адекватен, он бы не оказался в этом самолете. Он ни разу не был в Крыму. И никогда не мечтал отдыхать на берегу Черного моря.
Да и где он будет искать Марину?
Хотя он как раз знал, где. У него был план. И это уже отдавало конкретной шизой, ибо переходило все грани адекватности.
Он нашел их на любимом пляже. На том, где они обычно купались, когда приезжали в Алушту. Этот пляж был запечатлен на многочисленных фото и видео, которые можно было найти в блоге Юли. Женя все скопировал к себе: и фотографии пляжа, и набережной вокруг…
Он прилетел в Симферополь под ночь. Доехал до Алушты к двум часам ночи, устроился в гостинице, выспался, позавтракал. Показал девушкам на ресепшен фотографии нужного пляжа и двинулся в указанном направлении. Идти было недолго, так как он заселился в отеле на первой линии, в дорогом и не очень комфортном номере. Но комфорт, сервис и тому подобное его не заботили. Не за тем он сюда приехал…
То, за чем он приехал, он сполна получил, отыскав на пляже Марину. Как и ожидалось, она была на седьмом небе от счастья. Но родители пришли в шок, если не сказать – в ужас. Общались с ним дружелюбно, скрывая изо всех сил свои чувства, но Женя прекрасно заметил, как они переглядываются и тревожно хмурятся.
Вечером они всей компанией сидели в ресторане на набережной. Женя выбрал момент и поговорил с Юлей. Спросил, что ему делать, если Марина задаст вопрос про жену. Она уже пыталась завести такой разговор, когда эйфория от встречи с ним прошла. Ну еще бы! Ведь это очень странно, что он прилетел отдыхать один, будучи человеком семейным.
– Ну, что теперь? – Юля с философской иронией развела руками. – Придется рассказать про развод. Мы, конечно, люди широко мыслящие, но… Порядочные мужчины не ездят на море без семьи. И лучше Марине знать правду, чем подозревать тебя в чем-то плохом.
Она помолчала, потом тяжко вздохнула, глядя на него с упреком.
– Вообще, Женечка, заварил ты кашу, я хочу сказать. Ты… ведешь себя так, будто не на шутку влюбился. Но такое едва ли может быть.
– Почему?
– Потому что она тебе дешево досталась, – нахмурилась Юля. – А что дешево досталось, то дешево и ценится. И не делай вид, будто не понимаешь, о чем я! Ты не добивался ее. Нисколько из-за нее не страдал.
– То есть можно любить только тех, кто сначала вывернет тебе душу? – спросил Женя с легкой дрожью в голосе. – Будет набивать себе цену, динамить, заставлять ревновать и страдать? Вести эти мерзкие игры под названием «стратегия завлечения»?
– Какие вещи ты знаешь, – усмехнулась Юля. – Хотя что тут странного. Ты же не юнец…
– Я приехал, потому что начал задыхаться без общения с ней, – смущенно пояснил Женя. – Начал невыносимо тосковать. После возвращения из Питера прошло пять недель. И за это время мы всего несколько раз перезванивались! Хотя мне хотелось звонить ей каждый день.
Юля посмотрела на него долгим взглядом. Снова тяжко вздохнула.
– Но ведь с ней нельзя заниматься сексом. Она не созрела для этого! Ты хоть понимаешь?
– Юль, ну не полный же я идиот, – вспыхнул Женя. – Я знаю. И меня все устраивает. Да как будто секс – это главное! Спать можно с кем угодно. А у нас, – он не удержался от улыбки, – у нас все гораздо интересней.
Юля рассмеялась, глядя на него иронично и одновременно – ласково и очень тепло. И у Жени отлегло от сердца. Ну конечно, они все его любят! Не только Марина, но и ее предки. Просто испугались за дочь, вот и напряглись.
– Все, Женя, пошли, – Юля повернулась к ресторану. – Маринка уже нервничает. Ладно! Пусть все идет, как идет. Скажи ей прямо сейчас, что ты не женат. Только про свои чувства молчи! Не говори о любви. И не обнадеживай, ради бога, ничем.
– Хорошо, – согласно кивнул Женя. – Я буду предельно осторожен.
– Сомневаюсь, что это получится, – скептически заметила Юля.
И, конечно, оказалась права. Ну какая могла быть осторожность? Как он мог соблюдать ее в такой обстановке? Он не говорил Марине о своих чувствах. Ни прямо, ни намеками. Но ведь главное – это не слова.
Первую неосторожность Женя сделал на другой же день, согласившись пойти с Мариной в аквапарк. Юля говорила – не стоит, надо подождать, пока загорят хоть немного. Но Маринин папа, боявшийся, что в аквапарк могут затащить его, поддержал дочкину идею.
Как и опасалась Юля, Марина и Женя обгорели в этом аквапарке. Их это ничуть не расстроило, но ходить на пляж теперь было нельзя. Пришлось разделиться на пары: родители – на море, дети – ищут, чем себя занять, пока солнце нещадно палит. Женя избегал оставаться с Мариной наедине. Но даже в экскурсионных поездках было что-то интимное. Не важно, что вокруг люди, все равно они были вдвоем. В Питере все происходило иначе. Во-первых, там было прохладно, они не могли раздеться до футболок и шортов. И там с ними обычно ездили Виталик и Юля. Но теперь Марина и слышать не хотела о том, чтобы брать с собой мать или отца.
А потом их ожоги прошли. Они начали ходить на море, и здесь уж совсем стало все интимно. Купались всегда вместе, весело резвились в волнах, то и дело обнимая друг друга – не нарочно, а так само получалось. На пляже сидели рядом, а не просто близко. Когда Марина мазала Женю солнцезащитным кремом, было ощущение, что ему делают эротический массаж. И такое же ощущение наверняка было у нее, когда он нежно втирал в ее плечи этот крем, испытывая желание приникнуть к ее шее губами.
А как она рассматривала его? Осторожно, украдкой, наивно полагая, что он не замечает. Но Женя все замечал. И прилагал дикие усилия, чтобы подавить эрекцию, возникавшую иной раз в самой неподходящей обстановке. Хотя во взглядах Марины было больше любования, чем желания заняться с ним любовью. Так рассматривают произведения искусства, красивые цветы, украшения из драгоценных камней, любуясь игрой света в их сверкающих гранях. Эти взгляды смущали, заставляя испытывать неловкость. Но как же приятно было их ловить.
Ника никогда не смотрела на него так. Даже в первый год отношений. Не умела? Не обожала так сильно? Или просто вела себя сдержанно, не желая баловать его? Какая теперь разница. Ники больше нет в его жизни. Повезло ему, что она его бросила. Насколько ему лучше с Маринкой, это даже сравнивать нечего.
Началась осень. У Марины – выпускной класс, у Жени – куча работы. Но каждые три недели они виделись. Женя приезжал в Смоленск, всегда останавливаясь в отеле. Во-первых, чтоб не напрягать родителей девушки, во-вторых, чтобы избежать всякого намека на интим.
Встречались обычно на улице. Или в центре, или в том районе, где жила Марина. Гуляли по городу, сидели в пиццериях и ресторанах. В плохую погоду – дома у Марины. Ночевать там Женя не оставался. Да и негде там было ночевать.
