– Из-за соображений политики?
– Да. Ну и просто он вас пожалел. Не бойтесь его! Он вовсе не такое чудовище, как вам кажется.
– А что будет с Лорантом?
Фэймор на секунду задумался.
– Возможно, его шансы на жизнь возрастут, когда вы окажетесь в Бренвиле. Его станет невыгодно убивать, чтоб не сделать вас наследницей трона. Понимаете?
– Не совсем, но… да.
– Итак, что вы решили? – спросил Фэймор, не глядя на меня. – Вы едете в Гренфур или остаетесь? Решайте! Нам нельзя медлить.
– Я поеду.
– Тогда собирайтесь. Сможете в седле?
– Да. А Клоринда как?
– Поедет в санях. Карету не возьмешь: она на таких дорогах завязнет. Ну, ступайте! Возьмите только самое нужное.
Мне не пришлось собираться. Клоринда уже оделась и сложила в два мешка мои вещи. В них поместилось содержимое всего одного сундука из трех, привезенных в замок.
– Жалко оставлять, но что делать, – вздохнула она. – В санях мало места.
– Ты уже и сани посмотрела! До того, как я решилась ехать.
– Да куда же вам деваться-то? – простодушно удивилась Клоринда. – Сидеть и ждать Рейна? Вот бы он был рад! Клинтуса ему, конечно, жаль терять, зато кувыркайся с вами, сколько хочешь. Родится малыш – никто и не скажет, что не от покойного мужа. Законный граф Клинтус…
– Я сейчас оставлю тебя здесь, – пригрозила я, облачаясь в костюм для верховой езды. – Помоги мне лучше. И где амулет?
– Вот он, – Клоринда приподняла перину. – Я его засунула сюда. В надежде, что он лишит Клинтуса мужской силы. А теперь… Наденете в дорогу?
– Да. Хотя от него толку нет.
– Как же? Ведь вы целой остались. Клинтус ничего не успел.
– Это не заслуга амулета. Ну да шут с ним. Подумай: не забыли чего?
– Вроде нет.
Клоринда позвала слугу, велела нести мешки, и мы пошли. Я вдруг осознала, что еду в Бренвиль как нищенка. Даже драгоценностей нет, кроме пары сережек, колец и одного колье матери. Остальное Рейн мне не отдал, сказав: «Вот вернешься в Массанту, тогда будешь блистать в них». Будто мне нужны украшения при такой-то жизни.
Да и в Бренвиле будут не нужны. Мне там очаровывать некого. Я вообще не знаю, с какими глазами заявлюсь туда. Как взгляну на герцога… То есть короля Эрвина. Так его зовут. Не назвать бы его мессиром, вот будет позор. Хотя тут и так позора выше крыши.
Да, я мечтала, чтобы Гренфуры меня спасли. Будешь тут мечтать – жить-то хочется. В окружении людей, а не чудищ, которые над тобой измываются. Но как унизительно, когда помогают те, кого ты когда-то предал! Хотелось надеяться, что Гренфуры делают это больше из расчета, чем жалости. Что я им на что-то сгожусь. Рейн болтал, что пойдет на Гренфур войной. Вот тогда, наверное, пригожусь, хотя непонятно, как.
Мы двинулись в путь. Отряд был большим, наверное, полсотни людей. Как им удалось попасть сюда незаметно? У них боренгардские эмблемы – белоснежная лилия на красном. Но все равно странно. Ведь им нужно было пересечь границу, от которой до замка Клинтуса два-три дня пути. Наверное, на наших юго-восточных рубежах нет охраны. А мы движемся именно туда, а не прямо на юг. Будем добираться в Бренвиль кружным путем.
Спустя час мы проехали мост через реку. Отряд остановился. Причину я поняла, когда услыхала грохот и увидела, как обломки горящего моста летят в воду, ломая непрочный лед. Подъехала к Фэймору, посмотрела на него с вопросом.
– Разрушать мосты – дело скверное, – проговорил он. – Но у нас нет выхода. За нами будет погоня, и нужно создать ей преграды.
– Но мосты есть и в других местах, – сказала я.
– Только два. Их тоже разрушат к утру.
Я взглянула на него с изумлением.
– Откуда вы так хорошо знаете эти края? И вы взяли замок слишком быстро. Как вам удалось?
– Мы готовились к этому походу. Больше месяца, с тех пор, как стало известно, что Рейн выдает вас за Клинтуса. Все разведали и подкупили слуг, которые откроют ворота.
– Вот как, – промолвила я. – Но… если вы давно решили меня выкрасть, то зачем дотянули до свадьбы? А раньше нельзя было?
В моем голосе прорвался упрек. Фэймор усмехнулся, но тут же опять стал серьезным.
– Нельзя. Мы хотели устранить и Клинтуса. Потому и тянули. Ждали, когда он привезет вас в свой замок, чтоб решить все разом.
«А если бы он успел заделать мне ребенка?» – хотела спросить я, но сдержалась. Ну, заделал бы. Что за печаль Фэймору? Он уже сказал, что не женится. А то вдруг я начну воображать, что у них с отцом такие планы.
– Все, мосты сожжены! – раздался возглас Клоринды, которая вышла из саней размять ноги. – Теперь не вернешься назад, даже если б вам пришла такая глупая мысль.
– Придержи язык, – шепнула я. – И молчи в присутствии Фэймора, я тебя прошу.
– Да как? Почему?!
– Потому что я велела так.
Клоринда надулась, но затеять спор не успела, потому что ее позвал кучер. Мы двинулись дальше. Фэймор велел одному из молодых дворян ехать рядом со мной и вести разговор, чтоб меня не поклонило в сон. Сам он не хотел это делать и старался держаться подальше.
Но с его отношением ко мне все понятно. Представляю, как он развлекался, наблюдая за мной и Клинтусом, и сколько приятных чувств испытал. Даже странно, что вмешался рано. Не дождался самого пикантного. Наверное, рассудил, что это будет уж слишком и что он уронит себя, допустив насилие над беззащитной девушкой.
Для Гренфуров очень важно уважать себя. Они избегают поступков, способных пошатнуть это чувство. И, наверное, король Эрвин отнесется ко мне великодушно. Но мне все равно будет тяжко.
И я знала, что буду страдать. Уже начала… Дальше станет хуже.
Песня под настроение романа. "Мельница", "Любовь во время зимы":
Мы сделали остановку, когда уже рассвело. Заехали в усадьбу дворянина средней руки, напугав там всех. Правда, хозяева успокоились, когда Фэймор заплатил за убытки, и на кухне закипела работа. Дело это не быстрое – наготовить на такую ораву, и мы улеглись часа на три спать. Нас с Клориндой разместили в комнате хозяйки, остальные спали, где придется.
В полдень мы отправились дальше. И до темноты не делали больших остановок. Ночевали в трактире, где нам были так рады, будто постояльцев у них сто лет не было. Наш отряд стал больше: нас догнали те, кому было поручено спалить два моста через реку. Но в трактире места всем хватило.
За ночь я отдохнула. Но когда забралась утром в седло, ощутила, что все тело ломит. Хоть выбрасывай один из мешков, чтоб сесть в сани. Но как явишься в Бренвиль без самых нужных вещей, когда будет не в чем даже выйти к обеду?
И мне не хотелось, чтобы Фэймор злорадствовал, видя, что мне тяжко. Он не подошел после завтрака, не спросил, как я. Ему все равно, и не хочется лишний раз заговаривать. Позавчера ночью он еще общался со мной, но вчера избегал этого. Наверное, так пойдет и сегодня.
Мой прогноз оправдался. Хорошо хоть рыцарь, которому Фэймор поручил опекать меня, оказался не совсем чужим мне. Племянник барона Ришвиль – надо же! Нам было о чем поболтать, я узнала, как жила пять лет моя наставница. У Ришвилей все шло хорошо. Только…
– Тетушка скучает в своем замке, – поведал юный Ришвиль. – Наш сюзерен, граф Трейлон, устраивает балы и охоты, когда приезжает к себе. Но он большую часть года живет в Бренвиле.
– А ваши родные почему не едут туда?
Винс Ришвиль вздохнул.
– Они бы поехали. Но тетушка опасается попасть на глаза принцу.
– Кому?
Винс замялся, и я обругала себя за недогадливость.
– Да, я поняла. Далеко ли ваш замок от Бренвиля? Хотелось бы повидать баронессу…
Бестактность была сглажена. Но я знала, что допущу новые, если не отвыкну называть Фэймора по имени. Однако легко сказать! Привычку долгих лет непросто бросить.
И Клоринда привыкла звать его по имени. В мыслях, в разговорах со мной. Вот так где-то брякнет: «Слушай, Фэймор», и это уже будет не бестактность, а такая наглость, которую можно простить лишь дуракам.
Места, по которым мы ехали, сделались пустынными. Ни замков, ни городка в отдалении, ни одной придорожной харчевни. Даже деревушки попадались редко. Местность стала холмистой, слева, на востоке, поднималась горная гряда. Вокруг были равнины, покрытые снежным полотном, и хвойные перелески. Я смекнула, что это пограничное графство. Но не могла вспомнить названия.
– Графство Таринвал, – подсказал Ришвиль. – Когда-то оно было оживленным, но из-за набегов дикарей, которые поселились в горах лет десять назад, обезлюдело. За горами есть интересные королевства: Руджения, Нельвия. Раньше мы дружили. Если не ошибаюсь, ваша бабушка была принцессой Руджении. Но в последние годы связи оборвались: дорога в те края стала очень опасной.
– Откуда вы все это знаете? – подивилась я.
Винс чуть горделиво улыбнулся.
– Я люблю историю и географию. Мне всего восемнадцать, я учился в школе год назад.
– Как? В семнадцать лет?
– Да. А что странного? Занятия военным искусствам и другим наукам можно совмещать.
Я кивнула. Затем отвернулась, чтобы скрыть от Винса свои чувства. Скажи он такое в Массанте, во дворце, его бы подняли на смех. Наши семнадцатилетние дворяне уже не учились ничему: ни наукам, ни военным искусствам, так как все это считалось изученным. Стоит ли удивляться, что мы продули Гренфуру войну всего за один месяц. Тут другое дивно – то, что Эрвин не захватил столицу и не скинул моего отца с престола. Кстати, почему? Ну, спрошу у него. Чего уж стесняться теперь.
Вечером мы опять заехали в небольшую усадьбу. Свернули с дороги налево и вскоре были там. Уже совсем стемнело, но мы не плутали. Фэймор явно знал, куда ехать. Точнее, дорогу указывал один из его людей. Видимо, он и изучил эти места, а все остановки были намечены загодя.
Нас встретила хозяйка – пожилая дама. Поначалу она смотрела на нас очень недобро, хотя Фэймор с порога обещал щедро заплатить за постой. Но когда он снял плащ, дама вдруг всплеснула руками и бросилась к нему.
– Да неужто вы, монсеньор? Я видала вас шесть лет назад, во время войны с горцами. Вы сильно возмужали, но я вас узнала.
– Приятно это слышать, – улыбнулся он.
Дамы улыбнулась в ответ и вздохнула.
– Как ужасно, что граф Таринвал не встал под ваши знамена. Лучше б нам быть в Гренфуре! Пять лет жили плохо, а теперь… Но что говорить, вы все знаете.
К моему изумлению, Фэймор обнял ее, будто хотел утешить.
– Ничего, госпожа Водмон. Может, все изменится.
– Да, надейся, – усмехнулась она. – Мы уж потеряли надежду. А во всем виноват лишь покойный король Филибер! Если бы…
Тут она заметила меня. Прищурилась, ахнула, растерянно посмотрела на Фэймора.
– Мы с принцессой, – проговорил он. – Прошу вас, позаботьтесь о ней, мы два дня в пути.
– Да, конечно, – закивала госпожа Водмон и устремилась ко мне с немного виноватой улыбкой.
Зная, что до ужина долго, я спросила, нельзя ли помыться. Оказалось – можно. Воду быстро нагрели, и я нежилась в деревянной лохани, радуясь тому, что высушу волосы до сна.
Госпожа Водмон купала меня сама, отослав прислугу.
– Когда еще доведется такое, – сказала она. – Вы на меня не серчайте за нелестные слова об отце. Но мы ж знаем все, хоть и живем в глуши. Да и не была у нас такая глушь раньше.
– До того, как оказался закрыт путь в Руджению?
– Да. Тогда через наши края постоянно ездили купцы. Теперь все заглохло. А узнала я вас, потому что бывала в столице, – пояснила она. – Сын погиб от рук горцев. Невестка нашла нового мужа, перебралась в Массанту. Я ездила навещать внука, вот тогда-то и видала вас.
– А внук маленький?
– Нет. Большой, ему уже семнадцать. Я его забрала, потому что отчим обижал. Зря, наверное. А может, и не зря.
Почему «не зря», я узнала за ужином, когда госпожа Водмон попросила Фэймора забрать ее внука Берка с собой.
– Он крепкий, выносливый. Хороший наездник и отлично стреляет из лука. Мечом плоховато владеет, но ведь этому можно научить. Пригодится вам на что-нибудь.
– Как я брошу тебя? – прошептал Берк. – Оставлю одну, без защиты.
– Какая защита, милок? – усмехнулась госпожа Водмон. – Не с кем защищать наши края, все бароны и графы сбежали. Явится вот такой отряд, и что сделаешь? Захотят – прибьют. Или загребут в армию бастарда. Нет уж! Лучше ехать в Гренфур, коль возьмут, и служить достойным, честным людям.
– Возьмут, как не взять! – вскричала Клоринда прежде, чем Фэймор открыл рот. – А ты, парень, не бойся. Бабушке будет спокойней, когда ты окажешься в свите графа Фэймора.
Я чуть не сгорела от стыда. Как назло, Клоринда сидела не рядом, и я не могла незаметно дернуть ее за руку. Назвать Фэймора графом при таком количестве людей.
– Да, возьмем, конечно, – Фэймор встал и подошел к Берку. – Бабушка права: ты ее не сможешь защитить. Мало быть отважным! В одиночку против толпы не выстоишь.
Фэймор пригласил Берка за стол. О чем-то расспрашивал, познакомил с Винсом, попросив того стать Берку другом. После ужина госпожа Водмон повела нас наверх, отдав нам с Клориндой свою спальню.
– Клоринда! – воскликнула я, когда мы остались одни. – Я тебя просила молчать в присутствии Фэймора. А ты что творишь?
– Да, я знаю, – она виновато вздохнула. – Назвала его графом. Но я ж не нарочно, а случайно!
– Да еще и влезла в его разговор с хозяйкой дома. Кошмар!
– Но ведь Фэймор, вроде, не обиделся.
Я возвела глаза к потолку.
– Дело не в обидах, а в злостном нарушении приличий. Ты позоришь и себя, и меня. И пойми, наконец, что Фэймор – не наш вассал. Он – сын короля, и нельзя к нему обращаться, как раньше.
Мы легли на кровати госпожи Водмон. Я уснула быстро. Но внезапно проснулась, будто кто-то разбудил меня. Открыла глаза, приподнялась.
В комнате, кроме нас с Клориндой, никого не было. В окно напротив кровати светила огромная луна. Такие бывают зимой. Но эта показалась мне слишком крупной и яркой. И она была в черных облаках! К вечеру стало морозно, небо потемнело. Но эти облака выделялись черным пятном даже на таком небе. Красиво, но зловеще.
Я слезла с кровати, чтобы занавесить окно. И вдруг услыхала странный шелест и шорох – не здесь, а в комнатах справа, будто по ним кто-то пролетел. А затем почувствовала, как жжется на груди амулет. Он и разбудил меня. Я проснулась от его тепла.
Но сейчас он был не просто теплым. Я потрогала его рукой. Поняла, что это мне не кажется. Амулет был почти что горячим.
Мне стало не по себе, потом – страшно. Я хотела разбудить Клоринду. Но вместо этого пошла в соседнюю комнату, словно кто-то вел меня туда.
На диване спала госпожа Водмон с книжкой в руках. Рядом тускло горели оплывшие свечи в шандале, будто дама уснула, не успев загасить их. На полу разлеглись две служанки.
Я двинулась дальше. Оказалась в комнате Берка. Там был Винс и несколько парней. Крепко спят. Но как?! Ведь шум за стеной слышен явно.
Я открыла дверь в другую комнату. И едва не вскрикнула от изумления. В комнате было светло из-за луны и огня камина. А еще свечение исходило от женщины, которая сидела на Фэйморе.
Именно сидела. Верхом на его бедрах, хотя и поверх одеяла, закрывавшего его снизу до пояса. Голая. С копной ярко-рыжих волос, густых и прелестных. И она сама была прелестна. Демонски красива! Такие аппетитные формы, как у всех любовниц моего отца. Не сравнить с моими.
Подумав об этом, я чуть было не закрыла дверь. Но тут до меня донеслись ее слова.
– Да. Ну и просто он вас пожалел. Не бойтесь его! Он вовсе не такое чудовище, как вам кажется.
– А что будет с Лорантом?
Фэймор на секунду задумался.
– Возможно, его шансы на жизнь возрастут, когда вы окажетесь в Бренвиле. Его станет невыгодно убивать, чтоб не сделать вас наследницей трона. Понимаете?
– Не совсем, но… да.
– Итак, что вы решили? – спросил Фэймор, не глядя на меня. – Вы едете в Гренфур или остаетесь? Решайте! Нам нельзя медлить.
– Я поеду.
– Тогда собирайтесь. Сможете в седле?
– Да. А Клоринда как?
– Поедет в санях. Карету не возьмешь: она на таких дорогах завязнет. Ну, ступайте! Возьмите только самое нужное.
Мне не пришлось собираться. Клоринда уже оделась и сложила в два мешка мои вещи. В них поместилось содержимое всего одного сундука из трех, привезенных в замок.
– Жалко оставлять, но что делать, – вздохнула она. – В санях мало места.
– Ты уже и сани посмотрела! До того, как я решилась ехать.
– Да куда же вам деваться-то? – простодушно удивилась Клоринда. – Сидеть и ждать Рейна? Вот бы он был рад! Клинтуса ему, конечно, жаль терять, зато кувыркайся с вами, сколько хочешь. Родится малыш – никто и не скажет, что не от покойного мужа. Законный граф Клинтус…
– Я сейчас оставлю тебя здесь, – пригрозила я, облачаясь в костюм для верховой езды. – Помоги мне лучше. И где амулет?
– Вот он, – Клоринда приподняла перину. – Я его засунула сюда. В надежде, что он лишит Клинтуса мужской силы. А теперь… Наденете в дорогу?
– Да. Хотя от него толку нет.
– Как же? Ведь вы целой остались. Клинтус ничего не успел.
– Это не заслуга амулета. Ну да шут с ним. Подумай: не забыли чего?
– Вроде нет.
Клоринда позвала слугу, велела нести мешки, и мы пошли. Я вдруг осознала, что еду в Бренвиль как нищенка. Даже драгоценностей нет, кроме пары сережек, колец и одного колье матери. Остальное Рейн мне не отдал, сказав: «Вот вернешься в Массанту, тогда будешь блистать в них». Будто мне нужны украшения при такой-то жизни.
Да и в Бренвиле будут не нужны. Мне там очаровывать некого. Я вообще не знаю, с какими глазами заявлюсь туда. Как взгляну на герцога… То есть короля Эрвина. Так его зовут. Не назвать бы его мессиром, вот будет позор. Хотя тут и так позора выше крыши.
Да, я мечтала, чтобы Гренфуры меня спасли. Будешь тут мечтать – жить-то хочется. В окружении людей, а не чудищ, которые над тобой измываются. Но как унизительно, когда помогают те, кого ты когда-то предал! Хотелось надеяться, что Гренфуры делают это больше из расчета, чем жалости. Что я им на что-то сгожусь. Рейн болтал, что пойдет на Гренфур войной. Вот тогда, наверное, пригожусь, хотя непонятно, как.
Мы двинулись в путь. Отряд был большим, наверное, полсотни людей. Как им удалось попасть сюда незаметно? У них боренгардские эмблемы – белоснежная лилия на красном. Но все равно странно. Ведь им нужно было пересечь границу, от которой до замка Клинтуса два-три дня пути. Наверное, на наших юго-восточных рубежах нет охраны. А мы движемся именно туда, а не прямо на юг. Будем добираться в Бренвиль кружным путем.
Спустя час мы проехали мост через реку. Отряд остановился. Причину я поняла, когда услыхала грохот и увидела, как обломки горящего моста летят в воду, ломая непрочный лед. Подъехала к Фэймору, посмотрела на него с вопросом.
– Разрушать мосты – дело скверное, – проговорил он. – Но у нас нет выхода. За нами будет погоня, и нужно создать ей преграды.
– Но мосты есть и в других местах, – сказала я.
– Только два. Их тоже разрушат к утру.
Я взглянула на него с изумлением.
– Откуда вы так хорошо знаете эти края? И вы взяли замок слишком быстро. Как вам удалось?
– Мы готовились к этому походу. Больше месяца, с тех пор, как стало известно, что Рейн выдает вас за Клинтуса. Все разведали и подкупили слуг, которые откроют ворота.
– Вот как, – промолвила я. – Но… если вы давно решили меня выкрасть, то зачем дотянули до свадьбы? А раньше нельзя было?
В моем голосе прорвался упрек. Фэймор усмехнулся, но тут же опять стал серьезным.
– Нельзя. Мы хотели устранить и Клинтуса. Потому и тянули. Ждали, когда он привезет вас в свой замок, чтоб решить все разом.
«А если бы он успел заделать мне ребенка?» – хотела спросить я, но сдержалась. Ну, заделал бы. Что за печаль Фэймору? Он уже сказал, что не женится. А то вдруг я начну воображать, что у них с отцом такие планы.
– Все, мосты сожжены! – раздался возглас Клоринды, которая вышла из саней размять ноги. – Теперь не вернешься назад, даже если б вам пришла такая глупая мысль.
– Придержи язык, – шепнула я. – И молчи в присутствии Фэймора, я тебя прошу.
– Да как? Почему?!
– Потому что я велела так.
Клоринда надулась, но затеять спор не успела, потому что ее позвал кучер. Мы двинулись дальше. Фэймор велел одному из молодых дворян ехать рядом со мной и вести разговор, чтоб меня не поклонило в сон. Сам он не хотел это делать и старался держаться подальше.
Но с его отношением ко мне все понятно. Представляю, как он развлекался, наблюдая за мной и Клинтусом, и сколько приятных чувств испытал. Даже странно, что вмешался рано. Не дождался самого пикантного. Наверное, рассудил, что это будет уж слишком и что он уронит себя, допустив насилие над беззащитной девушкой.
Для Гренфуров очень важно уважать себя. Они избегают поступков, способных пошатнуть это чувство. И, наверное, король Эрвин отнесется ко мне великодушно. Но мне все равно будет тяжко.
И я знала, что буду страдать. Уже начала… Дальше станет хуже.
Песня под настроение романа. "Мельница", "Любовь во время зимы":
ГЛАВА 8
Мы сделали остановку, когда уже рассвело. Заехали в усадьбу дворянина средней руки, напугав там всех. Правда, хозяева успокоились, когда Фэймор заплатил за убытки, и на кухне закипела работа. Дело это не быстрое – наготовить на такую ораву, и мы улеглись часа на три спать. Нас с Клориндой разместили в комнате хозяйки, остальные спали, где придется.
В полдень мы отправились дальше. И до темноты не делали больших остановок. Ночевали в трактире, где нам были так рады, будто постояльцев у них сто лет не было. Наш отряд стал больше: нас догнали те, кому было поручено спалить два моста через реку. Но в трактире места всем хватило.
За ночь я отдохнула. Но когда забралась утром в седло, ощутила, что все тело ломит. Хоть выбрасывай один из мешков, чтоб сесть в сани. Но как явишься в Бренвиль без самых нужных вещей, когда будет не в чем даже выйти к обеду?
И мне не хотелось, чтобы Фэймор злорадствовал, видя, что мне тяжко. Он не подошел после завтрака, не спросил, как я. Ему все равно, и не хочется лишний раз заговаривать. Позавчера ночью он еще общался со мной, но вчера избегал этого. Наверное, так пойдет и сегодня.
Мой прогноз оправдался. Хорошо хоть рыцарь, которому Фэймор поручил опекать меня, оказался не совсем чужим мне. Племянник барона Ришвиль – надо же! Нам было о чем поболтать, я узнала, как жила пять лет моя наставница. У Ришвилей все шло хорошо. Только…
– Тетушка скучает в своем замке, – поведал юный Ришвиль. – Наш сюзерен, граф Трейлон, устраивает балы и охоты, когда приезжает к себе. Но он большую часть года живет в Бренвиле.
– А ваши родные почему не едут туда?
Винс Ришвиль вздохнул.
– Они бы поехали. Но тетушка опасается попасть на глаза принцу.
– Кому?
Винс замялся, и я обругала себя за недогадливость.
– Да, я поняла. Далеко ли ваш замок от Бренвиля? Хотелось бы повидать баронессу…
Бестактность была сглажена. Но я знала, что допущу новые, если не отвыкну называть Фэймора по имени. Однако легко сказать! Привычку долгих лет непросто бросить.
И Клоринда привыкла звать его по имени. В мыслях, в разговорах со мной. Вот так где-то брякнет: «Слушай, Фэймор», и это уже будет не бестактность, а такая наглость, которую можно простить лишь дуракам.
Места, по которым мы ехали, сделались пустынными. Ни замков, ни городка в отдалении, ни одной придорожной харчевни. Даже деревушки попадались редко. Местность стала холмистой, слева, на востоке, поднималась горная гряда. Вокруг были равнины, покрытые снежным полотном, и хвойные перелески. Я смекнула, что это пограничное графство. Но не могла вспомнить названия.
– Графство Таринвал, – подсказал Ришвиль. – Когда-то оно было оживленным, но из-за набегов дикарей, которые поселились в горах лет десять назад, обезлюдело. За горами есть интересные королевства: Руджения, Нельвия. Раньше мы дружили. Если не ошибаюсь, ваша бабушка была принцессой Руджении. Но в последние годы связи оборвались: дорога в те края стала очень опасной.
– Откуда вы все это знаете? – подивилась я.
Винс чуть горделиво улыбнулся.
– Я люблю историю и географию. Мне всего восемнадцать, я учился в школе год назад.
– Как? В семнадцать лет?
– Да. А что странного? Занятия военным искусствам и другим наукам можно совмещать.
Я кивнула. Затем отвернулась, чтобы скрыть от Винса свои чувства. Скажи он такое в Массанте, во дворце, его бы подняли на смех. Наши семнадцатилетние дворяне уже не учились ничему: ни наукам, ни военным искусствам, так как все это считалось изученным. Стоит ли удивляться, что мы продули Гренфуру войну всего за один месяц. Тут другое дивно – то, что Эрвин не захватил столицу и не скинул моего отца с престола. Кстати, почему? Ну, спрошу у него. Чего уж стесняться теперь.
***
Вечером мы опять заехали в небольшую усадьбу. Свернули с дороги налево и вскоре были там. Уже совсем стемнело, но мы не плутали. Фэймор явно знал, куда ехать. Точнее, дорогу указывал один из его людей. Видимо, он и изучил эти места, а все остановки были намечены загодя.
Нас встретила хозяйка – пожилая дама. Поначалу она смотрела на нас очень недобро, хотя Фэймор с порога обещал щедро заплатить за постой. Но когда он снял плащ, дама вдруг всплеснула руками и бросилась к нему.
– Да неужто вы, монсеньор? Я видала вас шесть лет назад, во время войны с горцами. Вы сильно возмужали, но я вас узнала.
– Приятно это слышать, – улыбнулся он.
Дамы улыбнулась в ответ и вздохнула.
– Как ужасно, что граф Таринвал не встал под ваши знамена. Лучше б нам быть в Гренфуре! Пять лет жили плохо, а теперь… Но что говорить, вы все знаете.
К моему изумлению, Фэймор обнял ее, будто хотел утешить.
– Ничего, госпожа Водмон. Может, все изменится.
– Да, надейся, – усмехнулась она. – Мы уж потеряли надежду. А во всем виноват лишь покойный король Филибер! Если бы…
Тут она заметила меня. Прищурилась, ахнула, растерянно посмотрела на Фэймора.
– Мы с принцессой, – проговорил он. – Прошу вас, позаботьтесь о ней, мы два дня в пути.
– Да, конечно, – закивала госпожа Водмон и устремилась ко мне с немного виноватой улыбкой.
Зная, что до ужина долго, я спросила, нельзя ли помыться. Оказалось – можно. Воду быстро нагрели, и я нежилась в деревянной лохани, радуясь тому, что высушу волосы до сна.
Госпожа Водмон купала меня сама, отослав прислугу.
– Когда еще доведется такое, – сказала она. – Вы на меня не серчайте за нелестные слова об отце. Но мы ж знаем все, хоть и живем в глуши. Да и не была у нас такая глушь раньше.
– До того, как оказался закрыт путь в Руджению?
– Да. Тогда через наши края постоянно ездили купцы. Теперь все заглохло. А узнала я вас, потому что бывала в столице, – пояснила она. – Сын погиб от рук горцев. Невестка нашла нового мужа, перебралась в Массанту. Я ездила навещать внука, вот тогда-то и видала вас.
– А внук маленький?
– Нет. Большой, ему уже семнадцать. Я его забрала, потому что отчим обижал. Зря, наверное. А может, и не зря.
Почему «не зря», я узнала за ужином, когда госпожа Водмон попросила Фэймора забрать ее внука Берка с собой.
– Он крепкий, выносливый. Хороший наездник и отлично стреляет из лука. Мечом плоховато владеет, но ведь этому можно научить. Пригодится вам на что-нибудь.
– Как я брошу тебя? – прошептал Берк. – Оставлю одну, без защиты.
– Какая защита, милок? – усмехнулась госпожа Водмон. – Не с кем защищать наши края, все бароны и графы сбежали. Явится вот такой отряд, и что сделаешь? Захотят – прибьют. Или загребут в армию бастарда. Нет уж! Лучше ехать в Гренфур, коль возьмут, и служить достойным, честным людям.
– Возьмут, как не взять! – вскричала Клоринда прежде, чем Фэймор открыл рот. – А ты, парень, не бойся. Бабушке будет спокойней, когда ты окажешься в свите графа Фэймора.
Я чуть не сгорела от стыда. Как назло, Клоринда сидела не рядом, и я не могла незаметно дернуть ее за руку. Назвать Фэймора графом при таком количестве людей.
– Да, возьмем, конечно, – Фэймор встал и подошел к Берку. – Бабушка права: ты ее не сможешь защитить. Мало быть отважным! В одиночку против толпы не выстоишь.
Фэймор пригласил Берка за стол. О чем-то расспрашивал, познакомил с Винсом, попросив того стать Берку другом. После ужина госпожа Водмон повела нас наверх, отдав нам с Клориндой свою спальню.
– Клоринда! – воскликнула я, когда мы остались одни. – Я тебя просила молчать в присутствии Фэймора. А ты что творишь?
– Да, я знаю, – она виновато вздохнула. – Назвала его графом. Но я ж не нарочно, а случайно!
– Да еще и влезла в его разговор с хозяйкой дома. Кошмар!
– Но ведь Фэймор, вроде, не обиделся.
Я возвела глаза к потолку.
– Дело не в обидах, а в злостном нарушении приличий. Ты позоришь и себя, и меня. И пойми, наконец, что Фэймор – не наш вассал. Он – сын короля, и нельзя к нему обращаться, как раньше.
***
Мы легли на кровати госпожи Водмон. Я уснула быстро. Но внезапно проснулась, будто кто-то разбудил меня. Открыла глаза, приподнялась.
В комнате, кроме нас с Клориндой, никого не было. В окно напротив кровати светила огромная луна. Такие бывают зимой. Но эта показалась мне слишком крупной и яркой. И она была в черных облаках! К вечеру стало морозно, небо потемнело. Но эти облака выделялись черным пятном даже на таком небе. Красиво, но зловеще.
Я слезла с кровати, чтобы занавесить окно. И вдруг услыхала странный шелест и шорох – не здесь, а в комнатах справа, будто по ним кто-то пролетел. А затем почувствовала, как жжется на груди амулет. Он и разбудил меня. Я проснулась от его тепла.
Но сейчас он был не просто теплым. Я потрогала его рукой. Поняла, что это мне не кажется. Амулет был почти что горячим.
Мне стало не по себе, потом – страшно. Я хотела разбудить Клоринду. Но вместо этого пошла в соседнюю комнату, словно кто-то вел меня туда.
На диване спала госпожа Водмон с книжкой в руках. Рядом тускло горели оплывшие свечи в шандале, будто дама уснула, не успев загасить их. На полу разлеглись две служанки.
Я двинулась дальше. Оказалась в комнате Берка. Там был Винс и несколько парней. Крепко спят. Но как?! Ведь шум за стеной слышен явно.
Я открыла дверь в другую комнату. И едва не вскрикнула от изумления. В комнате было светло из-за луны и огня камина. А еще свечение исходило от женщины, которая сидела на Фэйморе.
Именно сидела. Верхом на его бедрах, хотя и поверх одеяла, закрывавшего его снизу до пояса. Голая. С копной ярко-рыжих волос, густых и прелестных. И она сама была прелестна. Демонски красива! Такие аппетитные формы, как у всех любовниц моего отца. Не сравнить с моими.
Подумав об этом, я чуть было не закрыла дверь. Но тут до меня донеслись ее слова.
