Я надеялась, что мы сразу домой. Но пришлось прокатиться по городу в открытом экипаже.
– Как это – быстрей во дворец? – удивился Клинтус. – Так нельзя. Нужно, чтоб народ на нас полюбовался.
Я опять едва не рассмеялась. О да – любоваться. Такой расчудесной парой, как мы с ним. Тут можно только дивиться да отпускать шутки.
Но усмешек не было. На меня смотрели с сочувствием. Я заметила, что многие люди переглядываются и сердито говорят о чем-то. Присмотрелась – поняла причину. Они оскорблены в своих чувствах. Из-за моего брака и из-за всего, что сейчас творится здесь.
Я вспомнила про мешочек с деньгами. Встала, начала бросать деньги в толпу, переходя с одного края экипажа на другой. Но раздать все, что было, не смогла. Клинтус выхватит из моих рук мешочек.
– Спятила? Так все деньги можно размахать! Хватит с них уже.
– Сразу видно – не принц! – крикнул из толпы кто-то. – Да и граф не настоящий-то. Был виконтом, пока не отправил кузена на тот свет.
Я перепугалась. Подумала, что сейчас смельчака схватят и не бросят в тюрьму, а повесят за такую дерзость. Но стража ждала знака от Клинтуса или от меня. Я, конечно, никакого знака не дала, сидела с милой улыбкой, будто ничего не случилось. А Клинтус так растерялся и разозлился, что забыл про все. Крикнул: «Задержать!», когда мы уже отъехали от того места и ловить кого-то было поздно.
Вернувшись во дворец, я пошла к себе, чтобы отдохнуть перед пиршеством. Велела всем удалиться. Нет сил! Нужно хоть немного поплакать и облегчить душу, чтобы выдержать «праздник» до конца.
Появилась Клоринда. Не такая убитая, как с утра, а повеселей.
– Не плачьте, – прошептала она. – Я нашла возможность отсрочить вашу брачную ночь. Сегодня средство сработает, а, если повезет, то и дальше. Вот, смотрите! Дорогое вино из Вандервиля. Но оно не простое, а с секретом.
– Напрасно стараешься, – покачала я головой. – Клинтуса не свалить этим с ног, он устойчив к винному влиянию.
Клоринда нахмурилась.
– Знаю: еще тот выпивоха. И поэтому не откажется от такого отличного винца. А его как выпьешь – упадешь. И не потому, что оно крепкое! Оно легкое, но в него кое-что подмешали.
– Снотворное? Ты, наверное, считаешь Клинтуса олухом. Он же все поймет утром! И не будет в одиночку пить из страха, что отравят.
– Правильно, – кивнула Клоринда. – Вы выпьете вместе. Пару глотков вы, остальное он. Вам от двух глотков ничего не станет, а он рухнет.
Клоринда рассказала, как я должна действовать. Потом меня позвали на пир. Он тянулся просто бесконечно. Можно было сто раз свалиться под стол, но Клинтус осторожничал.
– Мне еще супругу ублажать. И ей меня тоже, – говорил он, пропуская очередной тост в нашу честь – с такой мерзкой ухмылкой, что хотелось дать ему по роже.
И я бы, пожалуй, дала, забыв о хороших манерах и о том, что потом супруг отплатит мне с лихвой. Но Рейн пригрозил, что не разрешит мне повидаться с братом, если я испорчу праздник. А я не могла уехать в замок Клинтуса, не увидев Лоранта.
Пир закончился. Меня стали готовить к брачной ночи. Одели в дорогую рубашку, набросив поверх атласный пеньюар кремового цвета в изысканных тонких кружевах. Появился Клинтус – в халате, походившем на мое свадебное платье. Ярко-красный и сверкает золотом. Ну, ей-богу, сшит из той же ткани. Так нелепо.
Я сделала над собой усилие и любезно улыбнулась мужу. Слуги вышли из спальни и соседней гостиной. Все, кроме Клоринды, подошедшей к нам с большим бокалом из горного хрусталя. Там плескалась розовая жидкость, от которой шел приятный запах.
– По давней традиции, молодые должны выпить вина из одного кубка, – молвила она сладким голосом. – А потом поцеловаться, конечно… Ну а дальше остаются одни, и что будут делать, это никого не касается.
– Славная традиция, – Клинтус потянулся к бокалу, поводя ноздрями.
– Сперва новобрачная, – Клоринда отдала мне бокал.
– Ах! – промолвила я, вдохнув сладковатый аромат.
Отпила чуть-чуть и блаженно прикрыла глаза. Клинтус выхватил у меня бокал и опорожнил его залпом. Шумно отдышался и крякнул. Хотел что-то сказать, но вдруг зашатался.
Клоринда подскочила к нему. Стянула халат, подвела к кровати. Помогла рухнуть так, чтоб его голова оказалась на подушке, а туловище в короткой рубашке на простыне. Накрыла одеялом, затушила в комнате все свечи.
– Посидим в гостиной, а то вдруг он пока не уснул, – сказала она. – Да, вино не забыть! Оно нам еще пригодится.
Мы сидели в полной темноте и пили остывший чай, который принесли служанки, когда раздевали меня. В сон совсем не клонило.
– Вино действует с третьего глотка, – сказала Клоринда. – После пятого сваливает с ног. Так мне объяснили.
– Кто?
– Тот, кто мне продал это вино. Один из купцов. Повстречал на улице и позвал в свою лавку. А там рассказал про такое вот вино с секретом. У меня бутылка есть в запасе!
Я грустно вздохнула.
– Дорогая, это не поможет. На одну ночь, на две или три. Потом Клинтус поймет, что его водят за нос. Или не поймет, а заметит, что это вандервильское вино валит с ног, и не станет его больше пить.
– Да, наверное, – согласилась Клоринда. – Но ведь нужно до конца бороться! Нельзя просто так сдаваться злой судьбе. И вдруг чудо все-таки случится? Вдруг вас кто-то спасет?
Я взглянула на нее с сочувствием. Почему-то сейчас мне было жальче Клоринду, чем себя. Я ей – как родная, дороже никого нет. Когда-то у нее были муж и ребенок, но их унесла эпидемия. Клоринда решила не выходить больше замуж. Перебралась из деревни в Массанту, попала во дворец, потом – в няньки принцессе. Привязалась ко мне, и сейчас ей так же тяжело.
– Давай ляжем спать, – сказала я. – Разбуди меня завтра пораньше, до того, как Клинтус проснется. Чтоб к тому моменту я оделась.
– Хорошо, – кивнула Клоринда. – И все-таки нельзя падать духом даже в самой скверной ситуации.
Я не стала спорить, а молча пошла в спальню. Посмотрела на Клинтуса, с отвращением отвернулась к окну.
Ну и влипла я, надо сказать! Как случилось, что мне не нашлось жениха до целых девятнадцати лет? Хоть какого-то завалящего принца. Хоть младшего сына короля, которому не светит престол. Или бедного, который унаследует королевство размером с наше графство. Да любого…
Но отец любого не хотел. Мой брат Филибер говорил, что нельзя так сильно привередничать. Зато Рейн поддакивал отцу. Высмеивал всех, кто приезжал ко мне свататься. То есть – тех немногих, что еще приезжали.
Тут бы мне подумать головой. Понять, что я уже не такая ценная невеста, как была до войны с Гренфуром. И требовать от отца, чтобы выдавал замуж, настаивать, доводить слезами и капризами.
Но разум не подсказал мне такого. А сердце билось спокойно при общении с принцами. Они не казались противными. Я была к ним просто равнодушна. Мне было без разницы – этот ли, другой. Поэтому я не печалилась, когда отец им отказывал. Что печалиться? Это же не…
– Нет! – воскликнула я, отпрянув от окна, где мы с Фэймором когда-то стояли. – Не думай о нем – ты растратишь последние силы. Он давно потерян для тебя, пойми! Вон твой муженек спит. Не дала б ему Клоринда вина, тебе б сейчас было не до глупых мыслей и мечтаний.
Я разделась и легла в постель: подальше от Клинтуса, накрывшись другим одеялом. Какое-то время мне мешало заснуть его сопенье, но потом усталость дня взяла свое.
Проснулась я оттого, что меня будила Клоринда. Услышала храп. Посмотрела направо, и мне снова захотелось спать.
– Нет, вставайте, – велела Клоринда. – А то скоро Клинтус проснется и тогда уж примется за вас.
Я слезла с кровати и бросилась в соседнюю комнату, где уже собрались служанки. Проклятая брачная ночь не состоялась. А о том, что случится дальше, пока не хотелось и думать.
Меня успели одеть и причесать, а Клинтус все дрых. Зато в мои покои вдруг явился Рейн. Вошел в небольшую столовую, где накрывали стол к чаю, велел выйти всем. Подошел ко мне с гадкой ухмылкой.
– Ну, сестра, как прошла твоя первая ночь с красивым и ласковым мужем? Ты довольна?
На пару секунд я застыла. Затем так разозлилась, что мне захотелось на него наброситься. Крепко сжала руки за спиной, чтоб сдержаться. Не ударить Рейна и не крыть последними словами. Ведь тогда он сделает так, что я не увижусь до отъезда с братом.
– Да, похоже, не очень, – усмехнулся Рейн. – А я тебя убеждал десять дней назад отдаться мне. Но ты отказалась! И за все эти дни не одумалась. Так что некого винить, кроме себя.
– Я и никого не виню.
– Кстати, что мой зять? Еще спит? Видно, утомился, бедняжка.
– Зачем ты пришел? – я старалась изо всех сил быть сдержанной. – Клинтус может в любой миг проснуться.
– Ну и что? Мы ж не обнимаемся. Я пришел на завтрак вас позвать. Вы ведь уезжаете, – Рейн подошел ближе. – И лишь от тебя зависит, сколько ты пробудешь в замке Клинтуса.
Он понизил голос и прибавил:
– У меня есть для него задание. Оно важное, но с ним можно чуть повременить. А можно уже вскоре вызвать Клинтуса назад, в столицу, и задать работу. Услать далеко. А ты будешь жить вот здесь, как раньше, – Рейн игриво улыбнулся мне. – Только напиши, что соскучилась, и я прилечу тебя спасать.
Он ушел. А я села в тревожных мыслях пить чай. «Спасать»… Мне, конечно, очень мерзок Клинтус. Но я все же надеялась как-нибудь к нему притерпеться. А Рейн убежден – не смогу. Соглашусь на все, лишь бы реже видеть муженька. Не нравится это мне, ну совсем.
Вскоре я услышала сердитый голос Клинтуса и вернулась в спальню.
– Что такое? Я вчера уснул? – спросил он меня. – Не успел лишить тебя невинности?!
– День был трудный, – отозвалась я невозмутимо. – Я тоже быстро уснула. И, наверное, до сих пор спала бы, но меня разбудили, потому что Рейн зовет нас завтракать.
– Проклятье! Опрохвоститься в брачную ночь! Да еще этот завтрак не к спеху, – Клинтус пнул с досады табуретку. – Ладно, ничего, наверстаем.
Он обнял меня и обслюнявил щеку. Потянулся к губам, но я уклонилась и высвободилась.
– Одевайтесь, сударь, прошу вас, – я пошла к дверям. – Рейн будет сердит, если мы задержимся.
За завтраком Рейн был так любезен с Клинтусом, что тот перестал грустить и расцвел. Когда трапеза кончилась, Рейн велел мне идти, а Клинтуса попросил задержаться. Я вышла за двери, закрыв их за собой. Огляделась. Не увидела вокруг никого и приникла к дверям.
Чутье подсказало, что речь пойдет обо мне. И я не ошиблась.
– Жиром, друг мой, – доверительно заговорил Рейн, – ты заметил, что Розальба слишком избалованна? Капризна, горда, любит помыкать и командовать?
– М-м-м… Да, я заметил, – кивнул Клинтус не совсем уверенно.
– Так вот. Будь с ней строгим, если не желаешь угодить под каблук.
– Под каблук? Я? – Клинтус малость опешил. – Монсеньор! Мы ж не первый год уже знакомы. Вы знаете…
– Знаю, – кивнул Рейн. – Но вдруг ты будешь стесняться, потому что Розальба – принцесса? Нет, не вздумай. Обращайся с нею, как с другими. Не бойся, что она побежит ко мне жаловаться. Я не заступлюсь. Ведь я знаю, что с ней можно сладить только плеткой…
Он понизил голос, и дальнейшего я не слыхала. Да и ни к чему, все ясно. Рейн задался целью загнать меня в угол. Довести до того, чтоб я была рада стать его любовницей. То есть – довести до отчаяния. Иначе ничего не добьешься.
А он не боится, что я его просто убью? Если я смогу… Мне за это ничего не будет. Я – принцесса, а Рейн – самозванец, захвативший трон. Меня никто не осудит, а, напротив, станут восхвалять.
Только… Рейн на днях сказал, что его чародейка-мать уже в Массанте. И теперь ему не грозят совсем никакие опасности. Говорил не мне – своим друзьям. Но я слышала. И думаю – не врет. А раз так, то как его убьешь? У него, наверное, амулеты есть, которые от всего защищают.
А мой амулет… Он, похоже, пустышка. Я возьму его с собой, но лишь потому, что он – память о Фэйморе, и я не хочу, чтоб Рейн его нашел.
Мы двинулись в путь. Муж – верхом, мы с Клориндой – в карете. С нами ехал небольшой отряд Клинтуса. Я хотела взять пару служанок, но Клинтус не разрешил. Сказал, у него хватает в замке слуг, а лишние рты не нужны. Ну и ладно! Это мелочь по сравнению с главным.
Мне дали побыть с Лорантом всего десять минут. Я общалась с ним через решетку, не смогла его даже обнять. Вышла из темницы в слезах.
Лорант не казался больным. Но его слова рвали мое сердце на части.
– Сестра! Заклинаю тебя, беги, если будет возможность, – говорил он. – Обо мне забудь. Пойми: Рейн меня прикончит все равно. Моя жизнь – угроза для него, он не может поступить иначе. Так зачем нам погибать двоим? А ведь ты погибнешь, если не сбежишь. Рейн тебя сломает.
Я рыдала целый час в карете. От жалости к брату, пониманья того, что он прав. Клоринда молчала, потом принялась утешать.
– Погодите отчаиваться, мы еще амулет не проверили, – сказала она. – А он должен быть на что-то годен.
– Сомневаюсь, – усмехнулась я. – Ведь Фэймору амулет не помог.
– Может, Фэймор не успел им воспользоваться. Или амулет защищает лишь от магии. Жаль, мы никому его не показали. Ни колдунье, ни хотя бы знахарке. В Массанте они есть. Но проклятый бастард не пускал нас никуда без стражи. Ничего! В графстве Клинтуса должна найтись колдунья. Я узнаю, где она живет, и поеду с амулетом к ней. А пока…
Клоринда ненадолго задумалась.
– Носить амулет при Клинтусе нельзя. Он заметит и отнимет сразу. Дайте его мне, пусть он у меня пока побудет.
Я сняла амулет и еще раз оглядела его. Небольшая вещица с сапфиром кабошоном – гладким камнем с шестью лучами, расходившимися от центра к краям. Сапфир обрамляли белые кристаллы горного хрусталя. На обратной стороне амулета была надпись: мелкая и на чужом языке.
Этот амулет попал ко мне недавно. Я думала, отец его выбросил, и уже забыла про него. Но буквально накануне смерти отец вдруг позвал меня. Повел в комнату, где хранились сокровища.
– Дочка, мне осталось недолго, – сказал он. – Я серьезно болен. И уже ничего не соображаю, моя голова затуманена. Но сейчас я вспомнил… про те украшения, что носили твоя мать и бабушка. Три шкатулки. Одна пусть останется для супруги Лоранта, но две забирай. Спрячь их и не отдавай никому, скажи – так отец велел.
Он отдал мне ключ. Не мог вспомнить, какой ящик железного шкафа нужно отомкнуть. Я начала пробовать, и нужный ящик открылся. Достала одну из шкатулок и застыла в немом восхищении. Колье, диадемы, сережки, длиннющие цепи с самоцветами – их цепляют на платья, возле декольте и на груди, оставляя концы свисающими. В остальных шкатулках было то же. Я оставила самую большую, а те, что поменьше, забрала.
И попутно взяла амулет. Он лежал в том ящике, позади шкатулок, в уголке. Я узнала его с первого взгляда – ведь Фэймор мне его показал! На нашем последнем свидании. Заметил, что я смотрю на цепочку у него на шее, и достал амулет. Я боялась к нему прикоснуться, но зато успела рассмотреть. Узнала… И поспешно спрятала в шкатулку. Отец не заметил. Он вообще не смотрел на меня. Стоял у стены, прислонившись к ней в усталости.
Неделю спустя отец умер. Рейна во дворце не было. Но уже в ту ночь он захватил город и дворец. Бросил в тюрьму Лоранта, не дав проводить отца в последний путь.
Потом Рейн явился ко мне. Велел отдать драгоценности, а когда я отказалась, приказал своим людям искать их. Они быстро нашли две шкатулки. А вот амулет не нашли! Я его в другое место спрятала. В щелочку в стене, под обои из плотного шелка.
– Как это – быстрей во дворец? – удивился Клинтус. – Так нельзя. Нужно, чтоб народ на нас полюбовался.
Я опять едва не рассмеялась. О да – любоваться. Такой расчудесной парой, как мы с ним. Тут можно только дивиться да отпускать шутки.
Но усмешек не было. На меня смотрели с сочувствием. Я заметила, что многие люди переглядываются и сердито говорят о чем-то. Присмотрелась – поняла причину. Они оскорблены в своих чувствах. Из-за моего брака и из-за всего, что сейчас творится здесь.
Я вспомнила про мешочек с деньгами. Встала, начала бросать деньги в толпу, переходя с одного края экипажа на другой. Но раздать все, что было, не смогла. Клинтус выхватит из моих рук мешочек.
– Спятила? Так все деньги можно размахать! Хватит с них уже.
– Сразу видно – не принц! – крикнул из толпы кто-то. – Да и граф не настоящий-то. Был виконтом, пока не отправил кузена на тот свет.
Я перепугалась. Подумала, что сейчас смельчака схватят и не бросят в тюрьму, а повесят за такую дерзость. Но стража ждала знака от Клинтуса или от меня. Я, конечно, никакого знака не дала, сидела с милой улыбкой, будто ничего не случилось. А Клинтус так растерялся и разозлился, что забыл про все. Крикнул: «Задержать!», когда мы уже отъехали от того места и ловить кого-то было поздно.
Вернувшись во дворец, я пошла к себе, чтобы отдохнуть перед пиршеством. Велела всем удалиться. Нет сил! Нужно хоть немного поплакать и облегчить душу, чтобы выдержать «праздник» до конца.
Появилась Клоринда. Не такая убитая, как с утра, а повеселей.
– Не плачьте, – прошептала она. – Я нашла возможность отсрочить вашу брачную ночь. Сегодня средство сработает, а, если повезет, то и дальше. Вот, смотрите! Дорогое вино из Вандервиля. Но оно не простое, а с секретом.
– Напрасно стараешься, – покачала я головой. – Клинтуса не свалить этим с ног, он устойчив к винному влиянию.
Клоринда нахмурилась.
– Знаю: еще тот выпивоха. И поэтому не откажется от такого отличного винца. А его как выпьешь – упадешь. И не потому, что оно крепкое! Оно легкое, но в него кое-что подмешали.
– Снотворное? Ты, наверное, считаешь Клинтуса олухом. Он же все поймет утром! И не будет в одиночку пить из страха, что отравят.
– Правильно, – кивнула Клоринда. – Вы выпьете вместе. Пару глотков вы, остальное он. Вам от двух глотков ничего не станет, а он рухнет.
Клоринда рассказала, как я должна действовать. Потом меня позвали на пир. Он тянулся просто бесконечно. Можно было сто раз свалиться под стол, но Клинтус осторожничал.
– Мне еще супругу ублажать. И ей меня тоже, – говорил он, пропуская очередной тост в нашу честь – с такой мерзкой ухмылкой, что хотелось дать ему по роже.
И я бы, пожалуй, дала, забыв о хороших манерах и о том, что потом супруг отплатит мне с лихвой. Но Рейн пригрозил, что не разрешит мне повидаться с братом, если я испорчу праздник. А я не могла уехать в замок Клинтуса, не увидев Лоранта.
Пир закончился. Меня стали готовить к брачной ночи. Одели в дорогую рубашку, набросив поверх атласный пеньюар кремового цвета в изысканных тонких кружевах. Появился Клинтус – в халате, походившем на мое свадебное платье. Ярко-красный и сверкает золотом. Ну, ей-богу, сшит из той же ткани. Так нелепо.
Я сделала над собой усилие и любезно улыбнулась мужу. Слуги вышли из спальни и соседней гостиной. Все, кроме Клоринды, подошедшей к нам с большим бокалом из горного хрусталя. Там плескалась розовая жидкость, от которой шел приятный запах.
– По давней традиции, молодые должны выпить вина из одного кубка, – молвила она сладким голосом. – А потом поцеловаться, конечно… Ну а дальше остаются одни, и что будут делать, это никого не касается.
– Славная традиция, – Клинтус потянулся к бокалу, поводя ноздрями.
– Сперва новобрачная, – Клоринда отдала мне бокал.
– Ах! – промолвила я, вдохнув сладковатый аромат.
Отпила чуть-чуть и блаженно прикрыла глаза. Клинтус выхватил у меня бокал и опорожнил его залпом. Шумно отдышался и крякнул. Хотел что-то сказать, но вдруг зашатался.
Клоринда подскочила к нему. Стянула халат, подвела к кровати. Помогла рухнуть так, чтоб его голова оказалась на подушке, а туловище в короткой рубашке на простыне. Накрыла одеялом, затушила в комнате все свечи.
– Посидим в гостиной, а то вдруг он пока не уснул, – сказала она. – Да, вино не забыть! Оно нам еще пригодится.
Мы сидели в полной темноте и пили остывший чай, который принесли служанки, когда раздевали меня. В сон совсем не клонило.
– Вино действует с третьего глотка, – сказала Клоринда. – После пятого сваливает с ног. Так мне объяснили.
– Кто?
– Тот, кто мне продал это вино. Один из купцов. Повстречал на улице и позвал в свою лавку. А там рассказал про такое вот вино с секретом. У меня бутылка есть в запасе!
Я грустно вздохнула.
– Дорогая, это не поможет. На одну ночь, на две или три. Потом Клинтус поймет, что его водят за нос. Или не поймет, а заметит, что это вандервильское вино валит с ног, и не станет его больше пить.
– Да, наверное, – согласилась Клоринда. – Но ведь нужно до конца бороться! Нельзя просто так сдаваться злой судьбе. И вдруг чудо все-таки случится? Вдруг вас кто-то спасет?
Я взглянула на нее с сочувствием. Почему-то сейчас мне было жальче Клоринду, чем себя. Я ей – как родная, дороже никого нет. Когда-то у нее были муж и ребенок, но их унесла эпидемия. Клоринда решила не выходить больше замуж. Перебралась из деревни в Массанту, попала во дворец, потом – в няньки принцессе. Привязалась ко мне, и сейчас ей так же тяжело.
– Давай ляжем спать, – сказала я. – Разбуди меня завтра пораньше, до того, как Клинтус проснется. Чтоб к тому моменту я оделась.
– Хорошо, – кивнула Клоринда. – И все-таки нельзя падать духом даже в самой скверной ситуации.
Я не стала спорить, а молча пошла в спальню. Посмотрела на Клинтуса, с отвращением отвернулась к окну.
Ну и влипла я, надо сказать! Как случилось, что мне не нашлось жениха до целых девятнадцати лет? Хоть какого-то завалящего принца. Хоть младшего сына короля, которому не светит престол. Или бедного, который унаследует королевство размером с наше графство. Да любого…
Но отец любого не хотел. Мой брат Филибер говорил, что нельзя так сильно привередничать. Зато Рейн поддакивал отцу. Высмеивал всех, кто приезжал ко мне свататься. То есть – тех немногих, что еще приезжали.
Тут бы мне подумать головой. Понять, что я уже не такая ценная невеста, как была до войны с Гренфуром. И требовать от отца, чтобы выдавал замуж, настаивать, доводить слезами и капризами.
Но разум не подсказал мне такого. А сердце билось спокойно при общении с принцами. Они не казались противными. Я была к ним просто равнодушна. Мне было без разницы – этот ли, другой. Поэтому я не печалилась, когда отец им отказывал. Что печалиться? Это же не…
– Нет! – воскликнула я, отпрянув от окна, где мы с Фэймором когда-то стояли. – Не думай о нем – ты растратишь последние силы. Он давно потерян для тебя, пойми! Вон твой муженек спит. Не дала б ему Клоринда вина, тебе б сейчас было не до глупых мыслей и мечтаний.
Я разделась и легла в постель: подальше от Клинтуса, накрывшись другим одеялом. Какое-то время мне мешало заснуть его сопенье, но потом усталость дня взяла свое.
Проснулась я оттого, что меня будила Клоринда. Услышала храп. Посмотрела направо, и мне снова захотелось спать.
– Нет, вставайте, – велела Клоринда. – А то скоро Клинтус проснется и тогда уж примется за вас.
Я слезла с кровати и бросилась в соседнюю комнату, где уже собрались служанки. Проклятая брачная ночь не состоялась. А о том, что случится дальше, пока не хотелось и думать.
ГЛАВА 6
Меня успели одеть и причесать, а Клинтус все дрых. Зато в мои покои вдруг явился Рейн. Вошел в небольшую столовую, где накрывали стол к чаю, велел выйти всем. Подошел ко мне с гадкой ухмылкой.
– Ну, сестра, как прошла твоя первая ночь с красивым и ласковым мужем? Ты довольна?
На пару секунд я застыла. Затем так разозлилась, что мне захотелось на него наброситься. Крепко сжала руки за спиной, чтоб сдержаться. Не ударить Рейна и не крыть последними словами. Ведь тогда он сделает так, что я не увижусь до отъезда с братом.
– Да, похоже, не очень, – усмехнулся Рейн. – А я тебя убеждал десять дней назад отдаться мне. Но ты отказалась! И за все эти дни не одумалась. Так что некого винить, кроме себя.
– Я и никого не виню.
– Кстати, что мой зять? Еще спит? Видно, утомился, бедняжка.
– Зачем ты пришел? – я старалась изо всех сил быть сдержанной. – Клинтус может в любой миг проснуться.
– Ну и что? Мы ж не обнимаемся. Я пришел на завтрак вас позвать. Вы ведь уезжаете, – Рейн подошел ближе. – И лишь от тебя зависит, сколько ты пробудешь в замке Клинтуса.
Он понизил голос и прибавил:
– У меня есть для него задание. Оно важное, но с ним можно чуть повременить. А можно уже вскоре вызвать Клинтуса назад, в столицу, и задать работу. Услать далеко. А ты будешь жить вот здесь, как раньше, – Рейн игриво улыбнулся мне. – Только напиши, что соскучилась, и я прилечу тебя спасать.
Он ушел. А я села в тревожных мыслях пить чай. «Спасать»… Мне, конечно, очень мерзок Клинтус. Но я все же надеялась как-нибудь к нему притерпеться. А Рейн убежден – не смогу. Соглашусь на все, лишь бы реже видеть муженька. Не нравится это мне, ну совсем.
Вскоре я услышала сердитый голос Клинтуса и вернулась в спальню.
– Что такое? Я вчера уснул? – спросил он меня. – Не успел лишить тебя невинности?!
– День был трудный, – отозвалась я невозмутимо. – Я тоже быстро уснула. И, наверное, до сих пор спала бы, но меня разбудили, потому что Рейн зовет нас завтракать.
– Проклятье! Опрохвоститься в брачную ночь! Да еще этот завтрак не к спеху, – Клинтус пнул с досады табуретку. – Ладно, ничего, наверстаем.
Он обнял меня и обслюнявил щеку. Потянулся к губам, но я уклонилась и высвободилась.
– Одевайтесь, сударь, прошу вас, – я пошла к дверям. – Рейн будет сердит, если мы задержимся.
За завтраком Рейн был так любезен с Клинтусом, что тот перестал грустить и расцвел. Когда трапеза кончилась, Рейн велел мне идти, а Клинтуса попросил задержаться. Я вышла за двери, закрыв их за собой. Огляделась. Не увидела вокруг никого и приникла к дверям.
Чутье подсказало, что речь пойдет обо мне. И я не ошиблась.
– Жиром, друг мой, – доверительно заговорил Рейн, – ты заметил, что Розальба слишком избалованна? Капризна, горда, любит помыкать и командовать?
– М-м-м… Да, я заметил, – кивнул Клинтус не совсем уверенно.
– Так вот. Будь с ней строгим, если не желаешь угодить под каблук.
– Под каблук? Я? – Клинтус малость опешил. – Монсеньор! Мы ж не первый год уже знакомы. Вы знаете…
– Знаю, – кивнул Рейн. – Но вдруг ты будешь стесняться, потому что Розальба – принцесса? Нет, не вздумай. Обращайся с нею, как с другими. Не бойся, что она побежит ко мне жаловаться. Я не заступлюсь. Ведь я знаю, что с ней можно сладить только плеткой…
Он понизил голос, и дальнейшего я не слыхала. Да и ни к чему, все ясно. Рейн задался целью загнать меня в угол. Довести до того, чтоб я была рада стать его любовницей. То есть – довести до отчаяния. Иначе ничего не добьешься.
А он не боится, что я его просто убью? Если я смогу… Мне за это ничего не будет. Я – принцесса, а Рейн – самозванец, захвативший трон. Меня никто не осудит, а, напротив, станут восхвалять.
Только… Рейн на днях сказал, что его чародейка-мать уже в Массанте. И теперь ему не грозят совсем никакие опасности. Говорил не мне – своим друзьям. Но я слышала. И думаю – не врет. А раз так, то как его убьешь? У него, наверное, амулеты есть, которые от всего защищают.
А мой амулет… Он, похоже, пустышка. Я возьму его с собой, но лишь потому, что он – память о Фэйморе, и я не хочу, чтоб Рейн его нашел.
***
Мы двинулись в путь. Муж – верхом, мы с Клориндой – в карете. С нами ехал небольшой отряд Клинтуса. Я хотела взять пару служанок, но Клинтус не разрешил. Сказал, у него хватает в замке слуг, а лишние рты не нужны. Ну и ладно! Это мелочь по сравнению с главным.
Мне дали побыть с Лорантом всего десять минут. Я общалась с ним через решетку, не смогла его даже обнять. Вышла из темницы в слезах.
Лорант не казался больным. Но его слова рвали мое сердце на части.
– Сестра! Заклинаю тебя, беги, если будет возможность, – говорил он. – Обо мне забудь. Пойми: Рейн меня прикончит все равно. Моя жизнь – угроза для него, он не может поступить иначе. Так зачем нам погибать двоим? А ведь ты погибнешь, если не сбежишь. Рейн тебя сломает.
Я рыдала целый час в карете. От жалости к брату, пониманья того, что он прав. Клоринда молчала, потом принялась утешать.
– Погодите отчаиваться, мы еще амулет не проверили, – сказала она. – А он должен быть на что-то годен.
– Сомневаюсь, – усмехнулась я. – Ведь Фэймору амулет не помог.
– Может, Фэймор не успел им воспользоваться. Или амулет защищает лишь от магии. Жаль, мы никому его не показали. Ни колдунье, ни хотя бы знахарке. В Массанте они есть. Но проклятый бастард не пускал нас никуда без стражи. Ничего! В графстве Клинтуса должна найтись колдунья. Я узнаю, где она живет, и поеду с амулетом к ней. А пока…
Клоринда ненадолго задумалась.
– Носить амулет при Клинтусе нельзя. Он заметит и отнимет сразу. Дайте его мне, пусть он у меня пока побудет.
Я сняла амулет и еще раз оглядела его. Небольшая вещица с сапфиром кабошоном – гладким камнем с шестью лучами, расходившимися от центра к краям. Сапфир обрамляли белые кристаллы горного хрусталя. На обратной стороне амулета была надпись: мелкая и на чужом языке.
Этот амулет попал ко мне недавно. Я думала, отец его выбросил, и уже забыла про него. Но буквально накануне смерти отец вдруг позвал меня. Повел в комнату, где хранились сокровища.
– Дочка, мне осталось недолго, – сказал он. – Я серьезно болен. И уже ничего не соображаю, моя голова затуманена. Но сейчас я вспомнил… про те украшения, что носили твоя мать и бабушка. Три шкатулки. Одна пусть останется для супруги Лоранта, но две забирай. Спрячь их и не отдавай никому, скажи – так отец велел.
Он отдал мне ключ. Не мог вспомнить, какой ящик железного шкафа нужно отомкнуть. Я начала пробовать, и нужный ящик открылся. Достала одну из шкатулок и застыла в немом восхищении. Колье, диадемы, сережки, длиннющие цепи с самоцветами – их цепляют на платья, возле декольте и на груди, оставляя концы свисающими. В остальных шкатулках было то же. Я оставила самую большую, а те, что поменьше, забрала.
И попутно взяла амулет. Он лежал в том ящике, позади шкатулок, в уголке. Я узнала его с первого взгляда – ведь Фэймор мне его показал! На нашем последнем свидании. Заметил, что я смотрю на цепочку у него на шее, и достал амулет. Я боялась к нему прикоснуться, но зато успела рассмотреть. Узнала… И поспешно спрятала в шкатулку. Отец не заметил. Он вообще не смотрел на меня. Стоял у стены, прислонившись к ней в усталости.
Неделю спустя отец умер. Рейна во дворце не было. Но уже в ту ночь он захватил город и дворец. Бросил в тюрьму Лоранта, не дав проводить отца в последний путь.
Потом Рейн явился ко мне. Велел отдать драгоценности, а когда я отказалась, приказал своим людям искать их. Они быстро нашли две шкатулки. А вот амулет не нашли! Я его в другое место спрятала. В щелочку в стене, под обои из плотного шелка.
