– Признаться, я не понимаю тебя, – растерянно отозвалась Женни.
Ипполит рассмеялся и нежно поцеловал ее в щеку.
– Поймешь постепенно. А сейчас иди отдыхать и набираться сил. Если будет хорошая погода, в ближайшие дни прокатимся с тобой в Гатчину. А может, и в Царское Село махнем. Тебе ведь хочется посмотреть роскошные дворцовые парки?
– Конечно! – горячо воскликнула Женни. – Спасибо тебе большое, ты очень мил и предупредителен.
Ипполит красноречиво посмотрел ей в глаза.
– Ты заслужила мою предупредительность. Хорошее начало, Женни, надеюсь, так будет и дальше!
Когда Женни готовилась ко сну, пошел дождь. Похоже, наступало похолодание, и это радовало Женни. Все равно из-за женских недомоганий она не сможет ни купаться, ни совершать длительные прогулки. Так уж пусть лучше будет прохладно эти несколько дней.
Лежа в уютной кроватке под шелковым балдахином и слушая шум дождя, Женни вспоминала разговор с Ипполитом. Когда он сказал о своем нежелании иметь детей, она немного обиделась и расстроилась. Но теперь ей казалось, что он во всем прав. В самом деле, зачем ей беременность, когда она только начала по-человечески жить? И заграничное путешествие… Неужели Ипполит и впрямь собирается взять ее с собой?! Да, возможно… Если она не забеременеет. Поэтому надо слушать его и не возражать. Конечно, это будет непросто: сдерживать свои чувственные желания. Женни не поняла туманных речей Ипполита, уяснив из них лишь одно: они будут редко заниматься любовью и у них по-прежнему будут отдельные спальни. Досадно, что говорить. Вот сейчас… Как бы ей хотелось прижаться к нему и уснуть в его теплых объятиях! Но, похоже, об этом придется забыть. Если она хочет, чтобы его привязанность крепла, если хочет всегда оставаться для него желанной. И если… если она хочет, чтобы он никогда не напомнил ей, что их брак изначально был фиктивным.
«Ну же, дорогая, откройте секрет: как вам удалось его заарканить?» – вспомнились ей слова баронессы, и она сардонически улыбнулась. Как же, удалось бы его заарканить, если бы он не заарканился сам! Ей просто невероятно повезло. А значит, надо не гневить судьбу, а быть благодарной за каждую счастливую минуту. И не роптать, когда что-то идет не так, как ей хочется.
Неделю спустя Женни с Ипполитом поехали в Гатчину. Им удалось осмотреть не только парк с павильонами, но и часть дворца, отчего Женни пришла в полный восторг. Когда они выезжали из города, им повстречалась большая дорожная карета. Из нее высунулся полноватый блондин лет сорока и громко окликнул Ипполита. Экипажи остановились. Турновский и окликнувший его мужчина выскочили наружу, обнялись и завели оживленный разговор. Потом Ипполит представил своего знакомого Женни. Оказалось, что это его бывший полковой командир, князь Колычев, вышедший ныне в отставку и ведущий, по его собственным словам, сибаритствующий образ жизни.
Когда экипажи разъехались, Ипполит повернулся к Евгении и радостно объявил:
– Колычев целый год провел за границей и теперь ненадолго заехал в свое имение. Послезавтра он дает бал, на котором будет куча моих знакомых. Мы с тобою приглашены, так что готовься хорошо повеселиться, ma chere.
– Чудесная новость, – улыбнулась Женни. – А далеко его имение от нас?
– Двенадцать верст, при хорошей погоде за час можно доехать. Выедем пораньше, чтобы поспеть к обеду: на него мы тоже приглашены. Ночевать будем у Колычева, а утром не спеша соберемся и поедем домой.
– Ну что ж, это замечательно. А этот Колычев женат?
– Женат. Но сюда он приехал один, потому что они с женой надоели друг другу за время путешествия. Жена поехала в Петергоф, а он сюда.
– Странно!
– Ничего странного, учитывая, что они женаты почти десять лет. После такого срока не только мужу, но и жене позволительно заводить любовников.
Женни так и подмывало возразить, но она сдержалась, опасаясь выказать себя моралисткой. По крайней мере, Ипполит оставляет за обманутыми женами право на «маленькие радости жизни». Не то как другие мужчины: себе не отказывают ни в чем, а от жен требуют верности и благонравия.
На другой день Женни с самого утра начала готовиться к празднику. Для обеда она выбрала костюм из соломенно-желтого крепа с лазурными бантами. Он шел к ее внешности и казался неброским, а Женни не хотелось привлекать к себе внимание в незнакомом обществе. Зато бальное платье, сшитое из нежно-розового атласа, выглядело шикарно. Гладкий лиф мыском заходил на живот, а узкая юбка была покрыта пышным облаком тюля. Он был собран небольшими «волнами» и отделан белыми розочками с крохотными листочками. Глубокое декольте, низ юбки и турнюр украшали рельефные кружева. Платье было очень сложной работы и стоило дорого. По-хорошему, его следовало приберечь для более важного случая, но Женни уж слишком не терпелось его обновить.
Ипполит одобрил ее выбор и не счел отложенные наряды излишне роскошными для провинциального бала.
– К этому бальному платью не хватает лишь бриллиантового колье, – сказал он. – Это мое упущение, я должен был позаботиться, чтобы у тебя были драгоценности. Впрочем, для деревенского бала сгодится и скромная бархотка с камеей.
Женни возмущенно фыркнула. Брошка и серьги с камеями – белая женская головка на бледно-розовом перламутре, в ажурном золотом ободке – казались ей воплощением хорошего вкуса и, по ее мнению, подходили к розовому платью лучше всяких бриллиантов. Но мысль о покупке драгоценностей, конечно, приятно волновала сердце.
В день отъезда снова засветило яркое солнце и стало жарко. Однако жара была умеренной, и путешествовать при такой погоде оказалось совсем ненакладно. За веселыми разговорами и созерцанием окрестных красот час пути пролетел незаметно, и Женни даже стало досадно, что они так быстро доехали. Ипполиту же, напротив, не терпелось поскорей оказаться в кругу давних знакомых. Последние месяцы он мало с кем общался и сейчас испытывал душевный подъем.
Имение Колычева, носившее название Озерки, показалось Женни восхитительным. В центре огромного парадного двора высился двухэтажный классический особняк желтого цвета с колоннами. От него расходились открытые полукруглые колоннады, соединявшие дом с двухэтажными флигелями для гостей. Парк был изрядно запущен, как и в Сосновке, но выглядел живописно.
Отдохнув в своей комнате и переодевшись, Турновские перешли в главный дом. Вопреки ожиданиям Евгении, гостей оказалось немного, около тридцати человек. Остальные, как выяснилось, должны были приехать лишь к балу. Среди собравшихся было больше мужчин, чем женщин, а все женщины были молодыми и, как показалось Женни при беглом осмотре, либо замужними, либо побывавшими замужем. Женни знала только одну из них – хорошенькую двадцатитрехлетнюю Кэтти Маркович, жену бывшего сослуживца Ипполита. Они познакомились две недели назад, на памятном банкете в ресторане. Между ними сразу вспыхнула симпатия, и теперь они были рады встретиться снова.
– Пойдем к озеру, – предложила Кэтти. – Я здесь первый раз и еще не видала парка. Кстати, пикник будет не в доме, а в павильоне на берегу. Предупреди мужа, чтоб не искал тебя. Мы увидим, как все пойдут в павильон, и присоединимся.
Женни с радостью согласилась прогуляться. По правде говоря, ей совсем не понравилось собравшееся здесь дамское общество. Да еще многие дамы рассматривали ее с назойливым и недобрым любопытством. Видимо, они, как и баронесса Ферзен, тоже пытались понять, что такого особенного нашел в ней блистательный Ипполит Турновский.
Весело болтая, подружки спустились к озеру. На тропинке у самой воды стояли двое мужчин, попыхивая сигарами и беседуя. При появлении дам они обернулись, и Женни ощутила прилив радостного волнения: в одном из мужчин она узнала Березнева.
– Михаил Павлович! – с изумлением воскликнула она. – Какая неожиданная встреча! Вы… тоже здесь?!
– Добрый день, графиня, – с улыбкой поклонился он ей. – Рад видеть вас в добром здравии.
– И я… вас тоже, – пробормотала она чуть растерянно.
Березнев пристально посмотрел на нее и немного лукаво усмехнулся.
– Я вижу, вы удивлены нашей встречей. Что ж, понимаю. Вам кажется, что здесь собрался не мой круг общения. И вы абсолютно правы. – Он снова усмехнулся и пояснил: – Колычев – мой давний приятель, да еще и женат на моей троюродной сестре по отцу. Мы очень разные люди, это верно, но так иногда бывает, что разные люди сходятся и становятся добрыми друзьями.
– Конечно, – закивала Женни. И торопясь сменить тему разговора, прибавила: – Как ваши дела, Михаил Павлович? Надеюсь, те мерзавцы не потревожили вас?
– Слава Богу, нет. А вас?
– Тоже нет. Впрочем, мы с мужем почти сразу уехали из города и последние две недели живем в имении под Гатчиной.
– Понятно, – протянул он и, внушительно глядя на нее, прибавил: – Смотрите же, графиня! Если, не приведи господь, заметите что-то неладное, сразу дайте мне знать. Как я уже говорил, у меня есть хорошие знакомые в полиции, которые как раз занимаются такими делами.
– Благодарю вас, – смущенно промолвила Женни.
Они с Кэтти двинулись дальше, а Березнев и его собеседник вернулись к своему разговору. Дойдя до поворота тропинки, Женни не удержалась и обернулась. Березнев не смотрел в ее сторону, и она позволила себе задержать на нем взгляд. Она нашла, что он выглядит весьма импозантно в молочно-белом летнем костюме с кремовым жилетом и золотисто-бежевым галстуком. Даже небольшая бородка его нисколько не портит, напротив, придает некий своеобразный шарм. И ничего простоватого в его внешности нет, как показалось ей в прошлый раз. Конечно, он слегка походил на простого русского мужика, но одновременно чем-то смахивал и на героев романов Дюма, живших во времена Екатерины Медичи.
– Красивый мужчина, правда? – спросила Кэтти, перехватив ее взгляд. – И кажется таким сильным и надежным. Однако, при всем моем восхищении, я бы не хотела иметь такого мужа.
– Почему?
В зеленых глазах Кэтти зажглись озорные огоньки.
– Мне кажется, его внешняя мягкость обманчива, а на самом деле он жуткий властолюбец. Такой, пожалуй, прибьет при малейшем намеке на рога.
Женни восторженно хлопнула в ладоши.
– О Кэтти, ну и мысли же у тебя! Интересно, а кто из мужчин способен отнестись философски к известию, что ему наставили рога? Пожалуй, лишь тот, кто совсем охладел к своей жене.
– Я не об этом, а о том, на какие действия способен обманутый муж, – весело отвечала Кэтти. – Один побесится да и успокоится, а другой может наломать таких дров, что не приведи Господь.
– Да, что и говорить: иметь мужа с покладистым характером завсегда удобней и лучше, – согласилась Женни.
Пикник проходил в павильоне на небольшом островке, соединенном с берегом изящным горбатым мостиком. Из-за близости воды здесь было нежарко. И снаружи, и изнутри павильон был выкрашен в нежно-голубой цвет и украшен белоснежной лепниной. Пышные букеты луговых цветов возвышались в центре стола и на подоконниках, наполняя помещение терпким ароматом скошенной травы.
Как полагается у людей светских, Турновские сидели в разных местах. С одной стороны от Женни сидела Кэтти, с другой – полноватый мужчина лет за сорок, слегка потертого вида, но веселый и с замечательным чувством юмора. Его младшая сестра, бывшая на пикнике, называла его «Алексис», что невероятно смешило подружек. Фамилия у него тоже была немного смешная – Бурдуков.
За столом постоянно происходило движение: кто-то выходил из павильона, кто-то возвращался в него после прогулки. Подружки тоже пару раз выходили, в сопровождении Бурдукова и одного молодого офицера, усиленно флиртовавшего с Кэтти. После третьего выхода Женни решила не возвращаться за стол, а пойти погулять в одиночестве. Она перебрала вина, да еще и выкурила по примеру Кэтти папиросу, и теперь у нее немного кружилась голова. Женни с трудом представляла, как она явится на бал после пикника. Впрочем, он должен был скоро закончиться, и до начала бала еще можно будет отоспаться.
Оказавшись в глубине тенистого парка, вдали от шума и завес табачного дыма, Женни чуть-чуть отрезвела и почувствовала себя бодрее.
«Все, больше ни одной капли вина! – решительно сказала она себе. – Не хватало еще появиться на балу с опухшим лицом. Но как остальные дамы не боятся за свой цвет лица? Одно из двух: либо они привыкли пить, и им ничего не делается, либо им… хм-хм… все равно».
Тут она споткнулась о древесный корень и едва не упала.
– Проклятье, – пробормотала она, осматривая свои кремовые атласные туфельки на каблуках. – Да этак и ногу недолго подвернуть, и тогда прощай веселый бал!
– Да, не попасть на бал было бы весьма огорчительно, – услышала она позади себя добродушно-насмешливый голос.
Женни обернулась и увидела рядом с собой Березнева.
– Месье Березнев! – с удивлением воскликнула она. – Как вы оказались здесь, в этом уголке парка? Надеюсь, вы не нарочно шли за мной от самого павильона?
Она ужасно смутилась, осознав неприличность вопроса. Конечно, он не мог идти за нею нарочно, что за чепуха? Но Березнев неожиданно сказал:
– Да. В некотором смысле нарочно. Увидел, как вы пошли в парк, и подумал: вдруг вам станет плохо? Решил прогуляться в ту же самую сторону, от греха подальше.
– О боже, – ахнула Женни. – Неужто мое состояние так заметно?
Березнев успокаивающе улыбнулся.
– Не думаю, что его заметил кто-то, помимо меня. Для этого нужно быть трезвым, а вся наша компания пьяна.
– А вы – разве нет?
– Нет, – ответил он. – Не люблю это дело, да и меру знаю.
Женни недоверчиво хмыкнула.
– Купец – и не любите пить? Быть такого не может. А ежели это правда, что за интерес находиться в разгульной компании?
– Мало ли какие резоны, – усмехнулся он. – Всех не объяснишь.
– Ну да, разумеется, – согласилась Женни. И с тревогой спросила: – А я… Я, по-вашему, очень пьяна, да?
Он покачал головой.
– Да нет. Просто перебрали лишнего. Самым благоразумным было бы сейчас пойти в дом и лечь спать. Хотите, я вас провожу?
– Да, пожалуй, я последую вашему совету, – кивнула Женни. – Только надо предупредить мужа, чтобы не тревожился. И потом, вдруг ему не понравится, что вы провожаете меня? Вот вы, Березнев, отпустили бы жену гулять по безлюдному парку с другим мужчиной?
– Почему бы и нет, – пожал он плечами. – Если женщина порядочна, чести мужа ничто не угрожает. Ну а если нет… То зачем нужна такая жена?
– Хм… Интересно вы рассуждаете. Как будто законной супруге легко дать отставку! А если к тому времени, когда у нее закрутится… небольшая интрижка на стороне, у вас уже будут дети?
– Тогда остается лишь исправно пороть, чтоб пропала охота крутить хвостом.
Женни воззрилась на Березнева округлившимися глазами.
– Пороть? О боже милосердный! Березнев, да вы просто тиран и поборник домостроя. Скажите немедленно, что вы пошутили!
– А если нет? – на его губах появилась веселая, немного дразнящая улыбка. – Да ладно, графиня, не принимайте мои слова к сердцу. Вы-то сама уже замужем, и вам не грозит оказаться под властью такого тирана.
– Только это и служит мне утешением, – театрально вздохнула Женни. – Но от вас я такого не ожидала. При нашем знакомстве вы показались мне добрым и мягким человеком.
– Если человек добрый, это не означает, что он должен быть тряпкой, – многозначительно произнес Березнев. – И потом, сильно добрым нельзя быть, ибо на добрых, как известно, воду возят.
Ипполит рассмеялся и нежно поцеловал ее в щеку.
– Поймешь постепенно. А сейчас иди отдыхать и набираться сил. Если будет хорошая погода, в ближайшие дни прокатимся с тобой в Гатчину. А может, и в Царское Село махнем. Тебе ведь хочется посмотреть роскошные дворцовые парки?
– Конечно! – горячо воскликнула Женни. – Спасибо тебе большое, ты очень мил и предупредителен.
Ипполит красноречиво посмотрел ей в глаза.
– Ты заслужила мою предупредительность. Хорошее начало, Женни, надеюсь, так будет и дальше!
Когда Женни готовилась ко сну, пошел дождь. Похоже, наступало похолодание, и это радовало Женни. Все равно из-за женских недомоганий она не сможет ни купаться, ни совершать длительные прогулки. Так уж пусть лучше будет прохладно эти несколько дней.
Лежа в уютной кроватке под шелковым балдахином и слушая шум дождя, Женни вспоминала разговор с Ипполитом. Когда он сказал о своем нежелании иметь детей, она немного обиделась и расстроилась. Но теперь ей казалось, что он во всем прав. В самом деле, зачем ей беременность, когда она только начала по-человечески жить? И заграничное путешествие… Неужели Ипполит и впрямь собирается взять ее с собой?! Да, возможно… Если она не забеременеет. Поэтому надо слушать его и не возражать. Конечно, это будет непросто: сдерживать свои чувственные желания. Женни не поняла туманных речей Ипполита, уяснив из них лишь одно: они будут редко заниматься любовью и у них по-прежнему будут отдельные спальни. Досадно, что говорить. Вот сейчас… Как бы ей хотелось прижаться к нему и уснуть в его теплых объятиях! Но, похоже, об этом придется забыть. Если она хочет, чтобы его привязанность крепла, если хочет всегда оставаться для него желанной. И если… если она хочет, чтобы он никогда не напомнил ей, что их брак изначально был фиктивным.
«Ну же, дорогая, откройте секрет: как вам удалось его заарканить?» – вспомнились ей слова баронессы, и она сардонически улыбнулась. Как же, удалось бы его заарканить, если бы он не заарканился сам! Ей просто невероятно повезло. А значит, надо не гневить судьбу, а быть благодарной за каждую счастливую минуту. И не роптать, когда что-то идет не так, как ей хочется.
ГЛАВА 7
Неделю спустя Женни с Ипполитом поехали в Гатчину. Им удалось осмотреть не только парк с павильонами, но и часть дворца, отчего Женни пришла в полный восторг. Когда они выезжали из города, им повстречалась большая дорожная карета. Из нее высунулся полноватый блондин лет сорока и громко окликнул Ипполита. Экипажи остановились. Турновский и окликнувший его мужчина выскочили наружу, обнялись и завели оживленный разговор. Потом Ипполит представил своего знакомого Женни. Оказалось, что это его бывший полковой командир, князь Колычев, вышедший ныне в отставку и ведущий, по его собственным словам, сибаритствующий образ жизни.
Когда экипажи разъехались, Ипполит повернулся к Евгении и радостно объявил:
– Колычев целый год провел за границей и теперь ненадолго заехал в свое имение. Послезавтра он дает бал, на котором будет куча моих знакомых. Мы с тобою приглашены, так что готовься хорошо повеселиться, ma chere.
– Чудесная новость, – улыбнулась Женни. – А далеко его имение от нас?
– Двенадцать верст, при хорошей погоде за час можно доехать. Выедем пораньше, чтобы поспеть к обеду: на него мы тоже приглашены. Ночевать будем у Колычева, а утром не спеша соберемся и поедем домой.
– Ну что ж, это замечательно. А этот Колычев женат?
– Женат. Но сюда он приехал один, потому что они с женой надоели друг другу за время путешествия. Жена поехала в Петергоф, а он сюда.
– Странно!
– Ничего странного, учитывая, что они женаты почти десять лет. После такого срока не только мужу, но и жене позволительно заводить любовников.
Женни так и подмывало возразить, но она сдержалась, опасаясь выказать себя моралисткой. По крайней мере, Ипполит оставляет за обманутыми женами право на «маленькие радости жизни». Не то как другие мужчины: себе не отказывают ни в чем, а от жен требуют верности и благонравия.
На другой день Женни с самого утра начала готовиться к празднику. Для обеда она выбрала костюм из соломенно-желтого крепа с лазурными бантами. Он шел к ее внешности и казался неброским, а Женни не хотелось привлекать к себе внимание в незнакомом обществе. Зато бальное платье, сшитое из нежно-розового атласа, выглядело шикарно. Гладкий лиф мыском заходил на живот, а узкая юбка была покрыта пышным облаком тюля. Он был собран небольшими «волнами» и отделан белыми розочками с крохотными листочками. Глубокое декольте, низ юбки и турнюр украшали рельефные кружева. Платье было очень сложной работы и стоило дорого. По-хорошему, его следовало приберечь для более важного случая, но Женни уж слишком не терпелось его обновить.
Ипполит одобрил ее выбор и не счел отложенные наряды излишне роскошными для провинциального бала.
– К этому бальному платью не хватает лишь бриллиантового колье, – сказал он. – Это мое упущение, я должен был позаботиться, чтобы у тебя были драгоценности. Впрочем, для деревенского бала сгодится и скромная бархотка с камеей.
Женни возмущенно фыркнула. Брошка и серьги с камеями – белая женская головка на бледно-розовом перламутре, в ажурном золотом ободке – казались ей воплощением хорошего вкуса и, по ее мнению, подходили к розовому платью лучше всяких бриллиантов. Но мысль о покупке драгоценностей, конечно, приятно волновала сердце.
В день отъезда снова засветило яркое солнце и стало жарко. Однако жара была умеренной, и путешествовать при такой погоде оказалось совсем ненакладно. За веселыми разговорами и созерцанием окрестных красот час пути пролетел незаметно, и Женни даже стало досадно, что они так быстро доехали. Ипполиту же, напротив, не терпелось поскорей оказаться в кругу давних знакомых. Последние месяцы он мало с кем общался и сейчас испытывал душевный подъем.
Имение Колычева, носившее название Озерки, показалось Женни восхитительным. В центре огромного парадного двора высился двухэтажный классический особняк желтого цвета с колоннами. От него расходились открытые полукруглые колоннады, соединявшие дом с двухэтажными флигелями для гостей. Парк был изрядно запущен, как и в Сосновке, но выглядел живописно.
Отдохнув в своей комнате и переодевшись, Турновские перешли в главный дом. Вопреки ожиданиям Евгении, гостей оказалось немного, около тридцати человек. Остальные, как выяснилось, должны были приехать лишь к балу. Среди собравшихся было больше мужчин, чем женщин, а все женщины были молодыми и, как показалось Женни при беглом осмотре, либо замужними, либо побывавшими замужем. Женни знала только одну из них – хорошенькую двадцатитрехлетнюю Кэтти Маркович, жену бывшего сослуживца Ипполита. Они познакомились две недели назад, на памятном банкете в ресторане. Между ними сразу вспыхнула симпатия, и теперь они были рады встретиться снова.
– Пойдем к озеру, – предложила Кэтти. – Я здесь первый раз и еще не видала парка. Кстати, пикник будет не в доме, а в павильоне на берегу. Предупреди мужа, чтоб не искал тебя. Мы увидим, как все пойдут в павильон, и присоединимся.
Женни с радостью согласилась прогуляться. По правде говоря, ей совсем не понравилось собравшееся здесь дамское общество. Да еще многие дамы рассматривали ее с назойливым и недобрым любопытством. Видимо, они, как и баронесса Ферзен, тоже пытались понять, что такого особенного нашел в ней блистательный Ипполит Турновский.
Весело болтая, подружки спустились к озеру. На тропинке у самой воды стояли двое мужчин, попыхивая сигарами и беседуя. При появлении дам они обернулись, и Женни ощутила прилив радостного волнения: в одном из мужчин она узнала Березнева.
– Михаил Павлович! – с изумлением воскликнула она. – Какая неожиданная встреча! Вы… тоже здесь?!
– Добрый день, графиня, – с улыбкой поклонился он ей. – Рад видеть вас в добром здравии.
– И я… вас тоже, – пробормотала она чуть растерянно.
Березнев пристально посмотрел на нее и немного лукаво усмехнулся.
– Я вижу, вы удивлены нашей встречей. Что ж, понимаю. Вам кажется, что здесь собрался не мой круг общения. И вы абсолютно правы. – Он снова усмехнулся и пояснил: – Колычев – мой давний приятель, да еще и женат на моей троюродной сестре по отцу. Мы очень разные люди, это верно, но так иногда бывает, что разные люди сходятся и становятся добрыми друзьями.
– Конечно, – закивала Женни. И торопясь сменить тему разговора, прибавила: – Как ваши дела, Михаил Павлович? Надеюсь, те мерзавцы не потревожили вас?
– Слава Богу, нет. А вас?
– Тоже нет. Впрочем, мы с мужем почти сразу уехали из города и последние две недели живем в имении под Гатчиной.
– Понятно, – протянул он и, внушительно глядя на нее, прибавил: – Смотрите же, графиня! Если, не приведи господь, заметите что-то неладное, сразу дайте мне знать. Как я уже говорил, у меня есть хорошие знакомые в полиции, которые как раз занимаются такими делами.
– Благодарю вас, – смущенно промолвила Женни.
Они с Кэтти двинулись дальше, а Березнев и его собеседник вернулись к своему разговору. Дойдя до поворота тропинки, Женни не удержалась и обернулась. Березнев не смотрел в ее сторону, и она позволила себе задержать на нем взгляд. Она нашла, что он выглядит весьма импозантно в молочно-белом летнем костюме с кремовым жилетом и золотисто-бежевым галстуком. Даже небольшая бородка его нисколько не портит, напротив, придает некий своеобразный шарм. И ничего простоватого в его внешности нет, как показалось ей в прошлый раз. Конечно, он слегка походил на простого русского мужика, но одновременно чем-то смахивал и на героев романов Дюма, живших во времена Екатерины Медичи.
– Красивый мужчина, правда? – спросила Кэтти, перехватив ее взгляд. – И кажется таким сильным и надежным. Однако, при всем моем восхищении, я бы не хотела иметь такого мужа.
– Почему?
В зеленых глазах Кэтти зажглись озорные огоньки.
– Мне кажется, его внешняя мягкость обманчива, а на самом деле он жуткий властолюбец. Такой, пожалуй, прибьет при малейшем намеке на рога.
Женни восторженно хлопнула в ладоши.
– О Кэтти, ну и мысли же у тебя! Интересно, а кто из мужчин способен отнестись философски к известию, что ему наставили рога? Пожалуй, лишь тот, кто совсем охладел к своей жене.
– Я не об этом, а о том, на какие действия способен обманутый муж, – весело отвечала Кэтти. – Один побесится да и успокоится, а другой может наломать таких дров, что не приведи Господь.
– Да, что и говорить: иметь мужа с покладистым характером завсегда удобней и лучше, – согласилась Женни.
Пикник проходил в павильоне на небольшом островке, соединенном с берегом изящным горбатым мостиком. Из-за близости воды здесь было нежарко. И снаружи, и изнутри павильон был выкрашен в нежно-голубой цвет и украшен белоснежной лепниной. Пышные букеты луговых цветов возвышались в центре стола и на подоконниках, наполняя помещение терпким ароматом скошенной травы.
Как полагается у людей светских, Турновские сидели в разных местах. С одной стороны от Женни сидела Кэтти, с другой – полноватый мужчина лет за сорок, слегка потертого вида, но веселый и с замечательным чувством юмора. Его младшая сестра, бывшая на пикнике, называла его «Алексис», что невероятно смешило подружек. Фамилия у него тоже была немного смешная – Бурдуков.
За столом постоянно происходило движение: кто-то выходил из павильона, кто-то возвращался в него после прогулки. Подружки тоже пару раз выходили, в сопровождении Бурдукова и одного молодого офицера, усиленно флиртовавшего с Кэтти. После третьего выхода Женни решила не возвращаться за стол, а пойти погулять в одиночестве. Она перебрала вина, да еще и выкурила по примеру Кэтти папиросу, и теперь у нее немного кружилась голова. Женни с трудом представляла, как она явится на бал после пикника. Впрочем, он должен был скоро закончиться, и до начала бала еще можно будет отоспаться.
Оказавшись в глубине тенистого парка, вдали от шума и завес табачного дыма, Женни чуть-чуть отрезвела и почувствовала себя бодрее.
«Все, больше ни одной капли вина! – решительно сказала она себе. – Не хватало еще появиться на балу с опухшим лицом. Но как остальные дамы не боятся за свой цвет лица? Одно из двух: либо они привыкли пить, и им ничего не делается, либо им… хм-хм… все равно».
Тут она споткнулась о древесный корень и едва не упала.
– Проклятье, – пробормотала она, осматривая свои кремовые атласные туфельки на каблуках. – Да этак и ногу недолго подвернуть, и тогда прощай веселый бал!
– Да, не попасть на бал было бы весьма огорчительно, – услышала она позади себя добродушно-насмешливый голос.
Женни обернулась и увидела рядом с собой Березнева.
– Месье Березнев! – с удивлением воскликнула она. – Как вы оказались здесь, в этом уголке парка? Надеюсь, вы не нарочно шли за мной от самого павильона?
Она ужасно смутилась, осознав неприличность вопроса. Конечно, он не мог идти за нею нарочно, что за чепуха? Но Березнев неожиданно сказал:
– Да. В некотором смысле нарочно. Увидел, как вы пошли в парк, и подумал: вдруг вам станет плохо? Решил прогуляться в ту же самую сторону, от греха подальше.
– О боже, – ахнула Женни. – Неужто мое состояние так заметно?
Березнев успокаивающе улыбнулся.
– Не думаю, что его заметил кто-то, помимо меня. Для этого нужно быть трезвым, а вся наша компания пьяна.
– А вы – разве нет?
– Нет, – ответил он. – Не люблю это дело, да и меру знаю.
Женни недоверчиво хмыкнула.
– Купец – и не любите пить? Быть такого не может. А ежели это правда, что за интерес находиться в разгульной компании?
– Мало ли какие резоны, – усмехнулся он. – Всех не объяснишь.
– Ну да, разумеется, – согласилась Женни. И с тревогой спросила: – А я… Я, по-вашему, очень пьяна, да?
Он покачал головой.
– Да нет. Просто перебрали лишнего. Самым благоразумным было бы сейчас пойти в дом и лечь спать. Хотите, я вас провожу?
– Да, пожалуй, я последую вашему совету, – кивнула Женни. – Только надо предупредить мужа, чтобы не тревожился. И потом, вдруг ему не понравится, что вы провожаете меня? Вот вы, Березнев, отпустили бы жену гулять по безлюдному парку с другим мужчиной?
– Почему бы и нет, – пожал он плечами. – Если женщина порядочна, чести мужа ничто не угрожает. Ну а если нет… То зачем нужна такая жена?
– Хм… Интересно вы рассуждаете. Как будто законной супруге легко дать отставку! А если к тому времени, когда у нее закрутится… небольшая интрижка на стороне, у вас уже будут дети?
– Тогда остается лишь исправно пороть, чтоб пропала охота крутить хвостом.
Женни воззрилась на Березнева округлившимися глазами.
– Пороть? О боже милосердный! Березнев, да вы просто тиран и поборник домостроя. Скажите немедленно, что вы пошутили!
– А если нет? – на его губах появилась веселая, немного дразнящая улыбка. – Да ладно, графиня, не принимайте мои слова к сердцу. Вы-то сама уже замужем, и вам не грозит оказаться под властью такого тирана.
– Только это и служит мне утешением, – театрально вздохнула Женни. – Но от вас я такого не ожидала. При нашем знакомстве вы показались мне добрым и мягким человеком.
– Если человек добрый, это не означает, что он должен быть тряпкой, – многозначительно произнес Березнев. – И потом, сильно добрым нельзя быть, ибо на добрых, как известно, воду возят.
