И такие браки всегда внушали Денису глубокое отвращение. Про второй брак его отца или брак Васи Меркулова и толковать было нечего…
«Ладно, перестань, – одернул себя Денис. – Все зависит от самого мужчины: ведь именно он диктует в супружестве правила игры. И как будто нет примеров удачных браков! Да взять хотя бы Сурина»…
– Сергей Николаевич Сурин, – доложил дворецкий, впуская в кабинет гостя.
– Легок на помине, брат, – улыбнулся приятелю Денис. – Я как раз только что думал о тебе.
– В связи с чем?
– В связи с твоей удачной женитьбой.
Сурин удивленно присвистнул и пытливо посмотрел на друга.
– Вот тебе на! Да ты никак влюбился?!
– Это, пожалуй, будет слишком громко сказано, – усмехнулся Денис. – Просто познакомился в поезде с одной очаровательной девушкой.
– И уже после первой встречи думаешь о женитьбе?
– Да не думаю я ничего! Однако если она и впрямь окажется такой, как показалась мне сразу, я, быть может, и вправду женюсь на ней. В самом деле, ведь пора уже!
– Да, пожалуй.
– И не надо иронизировать. Ты знаешь, что я этого не люблю.
– Наливай-ка, мой дорогой, по бокалу винца да поедем, – сказал Сурин, пряча озорную усмешку. – Поговорить о юных красавицах мы можем и в карете, а вот на балет опаздывать нежелательно.
– Александра не едет?
– Нет. Она нездорова, да и дочурка капризничает: боюсь, как бы не простудилась. Так что после спектакля я прямиком домой.
– Понятно. Ну что ж, за успех сегодняшних переговоров! – провозгласил Денис, поднимая наполненный бокал.
Балет «Бабочка», который давали сегодня в Большом театре, состоял из четырех актов. За первые два акта и антракт приятели успели пообщаться с нужными людьми и решить дела. Можно было ехать домой, да Денис с Сергеем замешкались и остались на третий акт в ложе.
– Не поверишь, – с усмешкой проговорил Денис, – но мне после долгого пребывания в сибирской глуши даже на балет посмотреть приятно.
– Да что там балет! – отмахнулся Сергей. – Ты посмотри лучше, какие красавицы вокруг. Вон та миленькая брюнетка, например, что сидит в ложе ярусом выше, в розовом платье. То и дело стреляет в тебя глазами, а ты и не замечаешь.
– Могла бы и в тебя стрелять: ты ведь симпатичней меня. Да знает, должно быть, чертовка, что ты женатый, а я – холостяк. Это мы про них ничего не знаем, а они про нас все давно разузнали.
Сурин понимающе улыбнулся:
– И меня когда-то преследовали подобные мысли. Как замечу, что какая-то незамужняя дама проявляет ко мне интерес, сразу думаю: нацелилась на мой капитал… Однако здесь есть красавицы, которые не выискивают женихов. Ну-ка, взгляни вправо: наш ярус, ближе к сцене. Девушка в светло-зеленом платье, с красной розой в прическе. Радуется балету, как малое дитя, даже забавно смотреть. Не иначе, приехала из провинции и еще не избалована зрелищами.
Денис посмотрел на девушку в светло-зеленом наряде. И внезапно узнал в ней Ларису. А рядом сидела Антонина Платоновна, обмахиваясь перьевым веером.
– Ну и ротозей же я, – смущенно промолвил Денис. – Не поверишь, но это та самая девушка, с которой я познакомился в поезде.
– Как? Та самая, на которой ты собрался жениться? Дружище, ты меня беспокоишь. Нельзя до такой степени думать о делах, чтобы не замечать приглянувшейся девушки, когда она рядом.
– Да уж, – хмыкнул Денис. – Но ведь она меня тоже не заметила! Хотя она, наверное, не видит ничего, кроме сцены.
– Откуда, ты говорил, она?
– Из Москвы. Хотя точно не знаю. Может, они постеснялись сказать, что живут в провинции. Да и я не расспрашивал.
– У меня такое впечатление, что я ее где-то встречал, – Сергей пристально посмотрел на Ларису. – Ей-богу, знакомое лицо. Но не могу вспомнить, где и когда видел эту молодую особу.
– Ее имя – Лариса Одинцова.
Сурин на секунду задумался и пожал плечами.
– Нет, имя мне ни о чем не говорит. Да у нас столько знакомых, что все имена не запомнишь! Впрочем, раз она бывает в Петербурге, мы могли встречаться на светских вечерах.
– Ничего, скоро все прояснится, – сказал Денис. – Мы договорились встретиться… Но к чему, черт побери, ждать? Пойду к ним прямо сейчас.
– Удачи, – сказал Сергей и, едва занавес опустился, ушел.
Денис угадал: Лариса, действительно, не видела ничего, кроме сцены. Еще бы: ведь она не смотрела балетов целых два года! В Смоленске она не пропускала ни одного спектакля или концерта, но балетов в провинции не давали. А тут еще такой романтический сюжет. Принцесса, похищенная Злой Волшебницей, превращается сначала в служанку, затем – в бабочку, а в конце снова обретает человеческий облик и соединяется с Прекрасным Принцем. Лариса читала об этом балете в журнале, мечтала его посмотреть, и когда узнала, что его сегодня дают, тотчас собралась в театр. Людмила не захотела ехать, поэтому Лариса с матерью отправились в театр без нее.
Так что Ларисе было сейчас не до кавалеров. В антрактах она, конечно, скользила глазами по залу, но ее гораздо больше интересовали фасоны дамских нарядов, нежели мужчины. А еще Лариса была близорука, так что, если ее взгляд и падал на ложу Дениса, она не могла разглядеть его лица с такого расстояния.
– Может, прогуляемся? – спросила Антонина Платоновна, когда третий акт закончился. – Признаться, меня уже утомил этот балет…
Она замолчала, услышав за спиной шорох. Дверь распахнулась, и в ложу вошел Курганов.
– Добрый вечер, сударыни, – с поклоном произнес он.
– Денис Александрович! – радостно воскликнула Одинцова. – Какая чудесная встреча! Вы, оказывается, тоже театрал?
– По правде сказать, я приехал сюда по делам. Но с ними уже покончено, и теперь я свободен на весь вечер.
Он посмотрел на Ларису, и она почувствовала в щеках легкий жар. Во взгляде Курганова читались горячее восхищенье. А еще Лариса заметила, какие у него дивные глаза. Не серые, как ей показалось в поезде, а с оттенком холодной синевы, и определение «светлые» не очень-то к ним подходило, тем более что на глаза падала тень от длинных черных ресниц. Может, Курганов и не был красавцем, но глаза его были хороши. Только взгляд слишком прямой и пытливый. Лариса еще в прошлый раз это заметила, но тогда она не чувствовала себя неуютно под его взглядом. А сейчас это ощущение возникло…
Но вот Курганов тепло улыбнулся, и неприятное ощущение исчезло.
– Как вы сегодня очаровательны, – проговорил он, откровенно любуясь Ларисой. – А я-то, болван, просидел весь балет в своих мыслях и не замечал вас, пока мой приятель не обратил внимание на некую юную красавицу. Оборачиваюсь в ту сторону – и вижу своих добрых знакомых!
– И мы вас тоже не видели, – рассмеялась Антонина Платоновна. – Увлеклись представлением и не замечали ничего вокруг. А где вы сидели?
Денис указал на свою ложу, которая сейчас была пустой.
– А где же ваш приятель? – спросила Антонина Петровна.
– Уехал домой: у него жена нездорова.
– Так, может, вы останетесь у нас? – тотчас предложила Одинцова.
– С вашего позволения, – Денис опустился в кресло слева от нее. – Не беспокойтесь, сударыни: я буду сидеть тихо и не помешаю вам наслаждаться спектаклем.
– Ну что вы, какое беспокойство, – возразила Антонина Платоновна. – Вы не представляете, как же мы вам рады!
– В таком случае приглашаю вас вместе поужинать, – Денис интригующе улыбнулся. – Здесь неподалеку есть ресторанчик с отдельными кабинетами. Он не из самых шикарных, но готовят там замечательно.
Антонина Платоновна посмотрела на него с замешательством.
– Право же, Денис Александрович, я даже не знаю, что вам отвечать. Конечно, ваше предложение заманчиво, но… Позволительно ли незамужним девицам посещать подобные заведения?
– Позволительно, если они с родственниками, – заверил Денис. – Да и нравы сейчас уже не те, что в прежние времена. Молодым девицам дается гораздо больше свободы, чем во времена вашей молодости.
– На мой взгляд, даже слишком много, – скептически заметила Одинцова. – И я совсем не считаю, что это хорошо.
Денис рассмеялся, бросив заговорщицкий взгляд на Ларису.
– Благоразумные мысли. Только не высказывайте их в столичном обществе, а то вас посчитают отсталой.
– Не сомневаюсь! – иронично воскликнула Одинцова. – Сейчас такое время, когда все перевернулось с ног на голову.
Поднялся занавес, и зал тотчас затих. Лариса устремила взгляд на сцену, но теперь ее мысли были заняты не балетом, а только Кургановым. К счастью, он не сидел рядом с ней, а то бы она чувствовала себя как на иголках. Конечно, она не была в него влюблена, но его присутствие сильно волновало ее.
А еще больше волновало его поведение. Как они должны расценивать приглашение на ужин? Объяснение напрашивалось одно: Курганов влюбился в нее и решил за ней приударить. Точнее, не приударить, а присмотреться, ибо за девушками не приударяют в присутствии матерей. А Курганов вовсе не стремился оказаться с нею наедине, хотя, возможно, все еще впереди. Лариса не представляла, что делать, если он попросит свидания. Согласиться или отказаться, прикинувшись благонравной скромницей?
Но к чему забегать вперед? Пусть все идет, как идет, а там будет видно. Пока что все складывается прекрасно. Новая встреча с Кургановым – это очередное везение. Да еще она предстала перед ним во всем блеске своего очарования. Лариса не собиралась никого завлекать в этот вечер, но оделась со вкусом и шикарно – в открытое вечернее платье из блестящего яблочно-зеленого шелка. Сшитое по последней моде, оно имело умеренно пышную юбку, со шлейфом и драпировками. Короткие рукава и турнюр украшали миленькие банты, а нижняя юбка наряда, выглядывающая из-под драпировок, была собрана в небольшие буфы. Но изюминкой облика Ларисы являлась оранжево-красная роза, украшавшая высокую прическу с падавшим на спину элегантным трубчатым локоном. И это тоже можно назвать везением – то, что она так красиво нарядилась, не рассчитывая на встречу с Кургановым, а встреча все же случилась. А раз так, то все будет и дальше хорошо: ведь фортуна на ее стороне.
«Не самый шикарный ресторан» поразил воображение Ларисы. Стены отдельного кабинета обтягивал узорчатый алый штоф; им же были обиты мягкие диваны, стоявшие с обеих сторон прямоугольного стола, крытого белоснежной скатертью. Зеркала, настенные светильники, посуда – все выглядело новым и дорогим. Не успели они усесться, как на столе появились фарфоровая ваза с фруктами, возбуждающие аппетит закуски и шампанское. Можно было сразу начинать пиршество.
– Доверитесь моему вкусу в выборе блюд? – спросил Одинцовых Курганов, и когда те энергично закивали, продиктовал официанту заказ.
Меню он не открывал, из чего следовало, что он является завсегдатаем данного заведения. Но Ларису поразило не это, а его предусмотрительность и деликатность. Хорошо бы они выглядели, если бы он предложил им полистать меню или хотя бы спросил, чего они желают!
Поначалу Лариса чувствовала себя скованно. Антонина Платоновна тоже ощущала себя не в своей тарелке, однако старалась поддерживать изящную светскую беседу. Но по мере выпитого шампанского обстановка все более разряжалась. Наконец Лариса решилась задать Курганову вопрос, мучивший ее с момента знакомства: что он делал в Сибири.
– В Сибири? – переспросил он. – Да много там было дел. Нужно было повидаться с промышленниками, которые поставляют нам сталь. На Ирбитской ярмарке хотелось гульнуть, – по его губам скользнула озорная улыбка. – Да и на прииски следовало наведаться, посмотреть, как там что.
– На какие прииски? – не поняла Антонина Платоновна.
– На золотые. Мы ведь с Меркуловым и Суриным когда-то с них начинали, лет десять-одиннадцать назад.
– Вот как? – потрясенно спросила Одинцова. – Значит, вы принадлежите к этим… мифическим золотопромышленникам?
– Принадлежал, – уточнил Курганов. – Потому что теперь мы почти не занимаемся приисками. Но и не бросаем их: ведь они по-прежнему приносят доход, хотя и не такой солидный, как раньше.
– Ну надо же! – покачала головой Одинцова. – Вот уж не думала, что буду сидеть за одним столом с золотопромышленником. Эти люди всегда казались мне… в общем, не такими, как вы.
«И тем более не такими, как Вася, – подумала Лариса. – Но, однако, что же получается? Они с Васей не просто приятели, а друзья?! Знают друг друга больше десяти лет. И Курганов наверняка в курсе семейных обстоятельств Меркулова»…
Серые глаза Курганова заблестели веселым лукавством.
– Если бы вы встретили меня лет семь или шесть назад, я бы показался вам дремучим медведем, незнакомым с понятием «цивилизация». Это я за последние годы обтесался.
– Но как вы, дворянин, вдруг занялись такими делами? – полюбопытствовала Лариса. – Вы ведь росли в Петербурге?
Денис закурил папиросу и откинулся на спинку дивана.
– Да, я рос в Петербурге, в аристократической семье. Отец – чиновник, мать – светская дама. Как единственного ребенка в семье, меня не отдавали в пансион, а воспитывали дома. Можно сказать, до определенного возраста я был оранжерейным растением, хотя и не бездельником: учился хорошо и готовился поступать в университет.
– И поступили?
– Поступил. И даже окончил его. А через неделю после выпуска подался с друзьями в Сибирь… Моя мать к тому времени умерла, – пояснил Денис, немного нахмурившись. – Это случилось, когда мне было семнадцать. Отец тосковал недолго: ровно через год женился на двадцатилетней красотке. Понятно, что эта особа вышла за него по расчету, – он помолчал, аккуратно стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. – Когда я закончил учебу, она почти разорила его. Остальное произошло уже без меня. Три года спустя после моего отъезда из дома отец умер. Перед смертью он прислал мне письмо, где просил прощения за то, что оставил меня без наследства. Я бросился в Петербург, но в живых отца не застал. И наш особняк уже принадлежал другим людям.
– Какой ужас, – с негодованием сказала Лариса. – Значит, вторая жена вашего отца была отпетой мерзавкой?
– Лорочка! – укоризненно промолвила Антонина Платоновна.
– Да, отпетой мерзавкой, – подтвердил Курганов. – Но не будем об этом: мы приехали сюда отдыхать, а не говорить о неприятных личностях.
– Но вы хотя бы рассчитались с мачехой, когда встали на ноги? – спросила Лариса, не в силах сдержать любопытство.
В глазах Курганова появилось выражение, от которого ей стало не по себе. Но он тут же опомнился, и пугающий огонек погас.
– Да, – кивнул он. – Я тоже разорил ее, как когда-то она моего отца.
– Какой чудесный десерт подают в этом ресторане! – поспешила переменить тему Одинцова. – Мне кажется, я никогда в жизни не ела таких вкусных пирожных и не пила такого великолепного кофе. И вы еще говорите, что это не самый шикарный ресторан! Интересно, какие же тогда называются самыми шикарными?
Курганов многообещающе улыбнулся:
– Если не рассоримся, я свожу вас в такие места.
Лариса едва не подавилась пирожным. А через секунду почувствовала, как щеки начинают пылать. Намек на продолжение знакомства был совсем не прозрачным. И не просто на продолжение знакомства…
Но как это все понимать? Неужели он и правда рассматривает ее как возможную невесту? Девушку, которую знает всего лишь три дня! Лариса ощущала растерянность и не знала, что думать. Будь она хотя бы красавицей, при появлении которой все оборачиваются и разевают рты, тогда другое дело.
«Ладно, перестань, – одернул себя Денис. – Все зависит от самого мужчины: ведь именно он диктует в супружестве правила игры. И как будто нет примеров удачных браков! Да взять хотя бы Сурина»…
– Сергей Николаевич Сурин, – доложил дворецкий, впуская в кабинет гостя.
– Легок на помине, брат, – улыбнулся приятелю Денис. – Я как раз только что думал о тебе.
– В связи с чем?
– В связи с твоей удачной женитьбой.
Сурин удивленно присвистнул и пытливо посмотрел на друга.
– Вот тебе на! Да ты никак влюбился?!
– Это, пожалуй, будет слишком громко сказано, – усмехнулся Денис. – Просто познакомился в поезде с одной очаровательной девушкой.
– И уже после первой встречи думаешь о женитьбе?
– Да не думаю я ничего! Однако если она и впрямь окажется такой, как показалась мне сразу, я, быть может, и вправду женюсь на ней. В самом деле, ведь пора уже!
– Да, пожалуй.
– И не надо иронизировать. Ты знаешь, что я этого не люблю.
– Наливай-ка, мой дорогой, по бокалу винца да поедем, – сказал Сурин, пряча озорную усмешку. – Поговорить о юных красавицах мы можем и в карете, а вот на балет опаздывать нежелательно.
– Александра не едет?
– Нет. Она нездорова, да и дочурка капризничает: боюсь, как бы не простудилась. Так что после спектакля я прямиком домой.
– Понятно. Ну что ж, за успех сегодняшних переговоров! – провозгласил Денис, поднимая наполненный бокал.
Балет «Бабочка», который давали сегодня в Большом театре, состоял из четырех актов. За первые два акта и антракт приятели успели пообщаться с нужными людьми и решить дела. Можно было ехать домой, да Денис с Сергеем замешкались и остались на третий акт в ложе.
– Не поверишь, – с усмешкой проговорил Денис, – но мне после долгого пребывания в сибирской глуши даже на балет посмотреть приятно.
– Да что там балет! – отмахнулся Сергей. – Ты посмотри лучше, какие красавицы вокруг. Вон та миленькая брюнетка, например, что сидит в ложе ярусом выше, в розовом платье. То и дело стреляет в тебя глазами, а ты и не замечаешь.
– Могла бы и в тебя стрелять: ты ведь симпатичней меня. Да знает, должно быть, чертовка, что ты женатый, а я – холостяк. Это мы про них ничего не знаем, а они про нас все давно разузнали.
Сурин понимающе улыбнулся:
– И меня когда-то преследовали подобные мысли. Как замечу, что какая-то незамужняя дама проявляет ко мне интерес, сразу думаю: нацелилась на мой капитал… Однако здесь есть красавицы, которые не выискивают женихов. Ну-ка, взгляни вправо: наш ярус, ближе к сцене. Девушка в светло-зеленом платье, с красной розой в прическе. Радуется балету, как малое дитя, даже забавно смотреть. Не иначе, приехала из провинции и еще не избалована зрелищами.
Денис посмотрел на девушку в светло-зеленом наряде. И внезапно узнал в ней Ларису. А рядом сидела Антонина Платоновна, обмахиваясь перьевым веером.
– Ну и ротозей же я, – смущенно промолвил Денис. – Не поверишь, но это та самая девушка, с которой я познакомился в поезде.
– Как? Та самая, на которой ты собрался жениться? Дружище, ты меня беспокоишь. Нельзя до такой степени думать о делах, чтобы не замечать приглянувшейся девушки, когда она рядом.
– Да уж, – хмыкнул Денис. – Но ведь она меня тоже не заметила! Хотя она, наверное, не видит ничего, кроме сцены.
– Откуда, ты говорил, она?
– Из Москвы. Хотя точно не знаю. Может, они постеснялись сказать, что живут в провинции. Да и я не расспрашивал.
– У меня такое впечатление, что я ее где-то встречал, – Сергей пристально посмотрел на Ларису. – Ей-богу, знакомое лицо. Но не могу вспомнить, где и когда видел эту молодую особу.
– Ее имя – Лариса Одинцова.
Сурин на секунду задумался и пожал плечами.
– Нет, имя мне ни о чем не говорит. Да у нас столько знакомых, что все имена не запомнишь! Впрочем, раз она бывает в Петербурге, мы могли встречаться на светских вечерах.
– Ничего, скоро все прояснится, – сказал Денис. – Мы договорились встретиться… Но к чему, черт побери, ждать? Пойду к ним прямо сейчас.
– Удачи, – сказал Сергей и, едва занавес опустился, ушел.
Денис угадал: Лариса, действительно, не видела ничего, кроме сцены. Еще бы: ведь она не смотрела балетов целых два года! В Смоленске она не пропускала ни одного спектакля или концерта, но балетов в провинции не давали. А тут еще такой романтический сюжет. Принцесса, похищенная Злой Волшебницей, превращается сначала в служанку, затем – в бабочку, а в конце снова обретает человеческий облик и соединяется с Прекрасным Принцем. Лариса читала об этом балете в журнале, мечтала его посмотреть, и когда узнала, что его сегодня дают, тотчас собралась в театр. Людмила не захотела ехать, поэтому Лариса с матерью отправились в театр без нее.
Так что Ларисе было сейчас не до кавалеров. В антрактах она, конечно, скользила глазами по залу, но ее гораздо больше интересовали фасоны дамских нарядов, нежели мужчины. А еще Лариса была близорука, так что, если ее взгляд и падал на ложу Дениса, она не могла разглядеть его лица с такого расстояния.
– Может, прогуляемся? – спросила Антонина Платоновна, когда третий акт закончился. – Признаться, меня уже утомил этот балет…
Она замолчала, услышав за спиной шорох. Дверь распахнулась, и в ложу вошел Курганов.
– Добрый вечер, сударыни, – с поклоном произнес он.
– Денис Александрович! – радостно воскликнула Одинцова. – Какая чудесная встреча! Вы, оказывается, тоже театрал?
– По правде сказать, я приехал сюда по делам. Но с ними уже покончено, и теперь я свободен на весь вечер.
Он посмотрел на Ларису, и она почувствовала в щеках легкий жар. Во взгляде Курганова читались горячее восхищенье. А еще Лариса заметила, какие у него дивные глаза. Не серые, как ей показалось в поезде, а с оттенком холодной синевы, и определение «светлые» не очень-то к ним подходило, тем более что на глаза падала тень от длинных черных ресниц. Может, Курганов и не был красавцем, но глаза его были хороши. Только взгляд слишком прямой и пытливый. Лариса еще в прошлый раз это заметила, но тогда она не чувствовала себя неуютно под его взглядом. А сейчас это ощущение возникло…
Но вот Курганов тепло улыбнулся, и неприятное ощущение исчезло.
– Как вы сегодня очаровательны, – проговорил он, откровенно любуясь Ларисой. – А я-то, болван, просидел весь балет в своих мыслях и не замечал вас, пока мой приятель не обратил внимание на некую юную красавицу. Оборачиваюсь в ту сторону – и вижу своих добрых знакомых!
– И мы вас тоже не видели, – рассмеялась Антонина Платоновна. – Увлеклись представлением и не замечали ничего вокруг. А где вы сидели?
Денис указал на свою ложу, которая сейчас была пустой.
– А где же ваш приятель? – спросила Антонина Петровна.
– Уехал домой: у него жена нездорова.
– Так, может, вы останетесь у нас? – тотчас предложила Одинцова.
– С вашего позволения, – Денис опустился в кресло слева от нее. – Не беспокойтесь, сударыни: я буду сидеть тихо и не помешаю вам наслаждаться спектаклем.
– Ну что вы, какое беспокойство, – возразила Антонина Платоновна. – Вы не представляете, как же мы вам рады!
– В таком случае приглашаю вас вместе поужинать, – Денис интригующе улыбнулся. – Здесь неподалеку есть ресторанчик с отдельными кабинетами. Он не из самых шикарных, но готовят там замечательно.
Антонина Платоновна посмотрела на него с замешательством.
– Право же, Денис Александрович, я даже не знаю, что вам отвечать. Конечно, ваше предложение заманчиво, но… Позволительно ли незамужним девицам посещать подобные заведения?
– Позволительно, если они с родственниками, – заверил Денис. – Да и нравы сейчас уже не те, что в прежние времена. Молодым девицам дается гораздо больше свободы, чем во времена вашей молодости.
– На мой взгляд, даже слишком много, – скептически заметила Одинцова. – И я совсем не считаю, что это хорошо.
Денис рассмеялся, бросив заговорщицкий взгляд на Ларису.
– Благоразумные мысли. Только не высказывайте их в столичном обществе, а то вас посчитают отсталой.
– Не сомневаюсь! – иронично воскликнула Одинцова. – Сейчас такое время, когда все перевернулось с ног на голову.
Поднялся занавес, и зал тотчас затих. Лариса устремила взгляд на сцену, но теперь ее мысли были заняты не балетом, а только Кургановым. К счастью, он не сидел рядом с ней, а то бы она чувствовала себя как на иголках. Конечно, она не была в него влюблена, но его присутствие сильно волновало ее.
А еще больше волновало его поведение. Как они должны расценивать приглашение на ужин? Объяснение напрашивалось одно: Курганов влюбился в нее и решил за ней приударить. Точнее, не приударить, а присмотреться, ибо за девушками не приударяют в присутствии матерей. А Курганов вовсе не стремился оказаться с нею наедине, хотя, возможно, все еще впереди. Лариса не представляла, что делать, если он попросит свидания. Согласиться или отказаться, прикинувшись благонравной скромницей?
Но к чему забегать вперед? Пусть все идет, как идет, а там будет видно. Пока что все складывается прекрасно. Новая встреча с Кургановым – это очередное везение. Да еще она предстала перед ним во всем блеске своего очарования. Лариса не собиралась никого завлекать в этот вечер, но оделась со вкусом и шикарно – в открытое вечернее платье из блестящего яблочно-зеленого шелка. Сшитое по последней моде, оно имело умеренно пышную юбку, со шлейфом и драпировками. Короткие рукава и турнюр украшали миленькие банты, а нижняя юбка наряда, выглядывающая из-под драпировок, была собрана в небольшие буфы. Но изюминкой облика Ларисы являлась оранжево-красная роза, украшавшая высокую прическу с падавшим на спину элегантным трубчатым локоном. И это тоже можно назвать везением – то, что она так красиво нарядилась, не рассчитывая на встречу с Кургановым, а встреча все же случилась. А раз так, то все будет и дальше хорошо: ведь фортуна на ее стороне.
«Не самый шикарный ресторан» поразил воображение Ларисы. Стены отдельного кабинета обтягивал узорчатый алый штоф; им же были обиты мягкие диваны, стоявшие с обеих сторон прямоугольного стола, крытого белоснежной скатертью. Зеркала, настенные светильники, посуда – все выглядело новым и дорогим. Не успели они усесться, как на столе появились фарфоровая ваза с фруктами, возбуждающие аппетит закуски и шампанское. Можно было сразу начинать пиршество.
– Доверитесь моему вкусу в выборе блюд? – спросил Одинцовых Курганов, и когда те энергично закивали, продиктовал официанту заказ.
Меню он не открывал, из чего следовало, что он является завсегдатаем данного заведения. Но Ларису поразило не это, а его предусмотрительность и деликатность. Хорошо бы они выглядели, если бы он предложил им полистать меню или хотя бы спросил, чего они желают!
Поначалу Лариса чувствовала себя скованно. Антонина Платоновна тоже ощущала себя не в своей тарелке, однако старалась поддерживать изящную светскую беседу. Но по мере выпитого шампанского обстановка все более разряжалась. Наконец Лариса решилась задать Курганову вопрос, мучивший ее с момента знакомства: что он делал в Сибири.
– В Сибири? – переспросил он. – Да много там было дел. Нужно было повидаться с промышленниками, которые поставляют нам сталь. На Ирбитской ярмарке хотелось гульнуть, – по его губам скользнула озорная улыбка. – Да и на прииски следовало наведаться, посмотреть, как там что.
– На какие прииски? – не поняла Антонина Платоновна.
– На золотые. Мы ведь с Меркуловым и Суриным когда-то с них начинали, лет десять-одиннадцать назад.
– Вот как? – потрясенно спросила Одинцова. – Значит, вы принадлежите к этим… мифическим золотопромышленникам?
– Принадлежал, – уточнил Курганов. – Потому что теперь мы почти не занимаемся приисками. Но и не бросаем их: ведь они по-прежнему приносят доход, хотя и не такой солидный, как раньше.
– Ну надо же! – покачала головой Одинцова. – Вот уж не думала, что буду сидеть за одним столом с золотопромышленником. Эти люди всегда казались мне… в общем, не такими, как вы.
«И тем более не такими, как Вася, – подумала Лариса. – Но, однако, что же получается? Они с Васей не просто приятели, а друзья?! Знают друг друга больше десяти лет. И Курганов наверняка в курсе семейных обстоятельств Меркулова»…
Серые глаза Курганова заблестели веселым лукавством.
– Если бы вы встретили меня лет семь или шесть назад, я бы показался вам дремучим медведем, незнакомым с понятием «цивилизация». Это я за последние годы обтесался.
– Но как вы, дворянин, вдруг занялись такими делами? – полюбопытствовала Лариса. – Вы ведь росли в Петербурге?
Денис закурил папиросу и откинулся на спинку дивана.
– Да, я рос в Петербурге, в аристократической семье. Отец – чиновник, мать – светская дама. Как единственного ребенка в семье, меня не отдавали в пансион, а воспитывали дома. Можно сказать, до определенного возраста я был оранжерейным растением, хотя и не бездельником: учился хорошо и готовился поступать в университет.
– И поступили?
– Поступил. И даже окончил его. А через неделю после выпуска подался с друзьями в Сибирь… Моя мать к тому времени умерла, – пояснил Денис, немного нахмурившись. – Это случилось, когда мне было семнадцать. Отец тосковал недолго: ровно через год женился на двадцатилетней красотке. Понятно, что эта особа вышла за него по расчету, – он помолчал, аккуратно стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. – Когда я закончил учебу, она почти разорила его. Остальное произошло уже без меня. Три года спустя после моего отъезда из дома отец умер. Перед смертью он прислал мне письмо, где просил прощения за то, что оставил меня без наследства. Я бросился в Петербург, но в живых отца не застал. И наш особняк уже принадлежал другим людям.
– Какой ужас, – с негодованием сказала Лариса. – Значит, вторая жена вашего отца была отпетой мерзавкой?
– Лорочка! – укоризненно промолвила Антонина Платоновна.
– Да, отпетой мерзавкой, – подтвердил Курганов. – Но не будем об этом: мы приехали сюда отдыхать, а не говорить о неприятных личностях.
– Но вы хотя бы рассчитались с мачехой, когда встали на ноги? – спросила Лариса, не в силах сдержать любопытство.
В глазах Курганова появилось выражение, от которого ей стало не по себе. Но он тут же опомнился, и пугающий огонек погас.
– Да, – кивнул он. – Я тоже разорил ее, как когда-то она моего отца.
– Какой чудесный десерт подают в этом ресторане! – поспешила переменить тему Одинцова. – Мне кажется, я никогда в жизни не ела таких вкусных пирожных и не пила такого великолепного кофе. И вы еще говорите, что это не самый шикарный ресторан! Интересно, какие же тогда называются самыми шикарными?
Курганов многообещающе улыбнулся:
– Если не рассоримся, я свожу вас в такие места.
Лариса едва не подавилась пирожным. А через секунду почувствовала, как щеки начинают пылать. Намек на продолжение знакомства был совсем не прозрачным. И не просто на продолжение знакомства…
Но как это все понимать? Неужели он и правда рассматривает ее как возможную невесту? Девушку, которую знает всего лишь три дня! Лариса ощущала растерянность и не знала, что думать. Будь она хотя бы красавицей, при появлении которой все оборачиваются и разевают рты, тогда другое дело.
