– Извольте, – чуть поколебавшись, ответила Александра. Потом подхватила сумочку и двинулась по аллее вместе с Суриным.
– Кстати, а как вы-то оказались здесь в такой ранний час? – спросил он. – Вы с маменькой перебрались в свой городской дом?
– Нет, – покачала головой Александра. – Я приехала в Смоленск по делам. А приехала так рано, потому что мне надо повидаться с подругой и обсудить с ней кое-что очень важное. А до этого сходить на телеграф. Но сейчас он закрыт, и я решила немного побыть в парке: я безумно люблю это место. Мой экипаж стоит там, недалеко от Дворянского собрания.
– Понятно, – улыбнулся Сергей. – А что за подруга? Не та ли самая, что собралась бежать с Ракитиным?
– Да, она. Ее маменька что-то прознала или заподозрила и теперь просто не спускает с дочери глаз. Надеюсь, когда я заеду за Дашей, княгиня еще будет спать и не помешает нам поехать в одно местечко, где мы сможем спокойно поговорить.
Сергей рассмеялся:
– Я смотрю, вы со своей Дашей прямо заговорщики! Ну, как говорится, дай бог, чтобы у нее все получилось. И для вас будет хорошо, если у вас появится в Петербурге подруга.
– Это верно, – кивнула Александра. – Можно будет наведываться в гости, и я, наконец, увижу этот город.
– Но неужели вы никогда не были в Петербурге? – удивленно спросил Сергей. И тут же пожалел о своем вопросе, заметив, как погрустнели глаза его спутницы.
– Да, как-то так получилось, что ни разу не выбрались, – невесело отозвалась она. – Но я очень надеюсь, что уже скоро смогу там побывать…
Она замолчала, испугавшись, что сейчас сболтнет лишнее. Сурину вовсе незачем знать про ее дядюшку, которого они ждали со дня на день. Это только их дело, а Сурина никаким боком не касается.
– Как поживает Любовь Даниловна? – спросил Сергей, торопясь сменить тему разговора. – Надеюсь, она в добром здравии?
– Благодарю вас, с маменькой все хорошо. И с бабушкой тоже. Да и чего хворать в такую погоду? В этом году август выдался на редкость чудесным: ни противных холодов, ни дождей. Надеюсь, такая благодать сохранится и в начале осени: так не хочется, чтобы лето заканчивалось!
– А я, напротив, очень люблю осень, – сказал Сергей. – И не только начало, но и самый конец, ноябрь.
– Потому что в ноябре в Петербурге начинается сезон балов? – с лукавым простодушием спросила Александра.
– Да-да, именно по этой причине, – закивал Сергей. – Я, знаете ли, так обожаю балы, что без них мне и жизнь не в радость.
Александра рассмеялась, покачивая головой.
– Ну а если серьезно? Что такого привлекательного вы находите в ноябре? По мне, так это ужасно тоскливый месяц. Золотая осень уже закончилась, а зима еще не началась. Ни то ни се получается.
– Но ведь в этом-то и заключается вся прелесть, – с улыбкой заметил Сергей. – Я вообще люблю то, что называют «порогом перемен». Старый период жизни закончился, а новый еще не начался. Можно подвести итоги и помечтать о будущем. С одной стороны, ты отдыхаешь, а, с другой, строишь какие-то планы, вынашиваешь разные замыслы. И с приятным волнением ждешь того момента, когда подойдет время их осуществлять.
Александра задумчиво усмехнулась:
– Вот вы какой, оказывается. Любите помечтать… А я думала, что вы в чистом виде делец! Или ваши мечты – исключительно практичного свойства?
– Безусловно, – серьезно ответил Сурин. – Я мечтаю только о том, как получше нажиться и стать еще богаче.
Александра посмотрела на него с подозрением и, заметив в его глазах лукавые огоньки, укоризненно покачала головой.
– Опять вы надо мной шутите. А ведь обещали этого не делать!
– Но что же еще можно было ответить на ваш вопрос? – улыбнулся он. – Не начинать же вам возражать и доказывать, что вы ошибаетесь, строя из себя романтика. Это было бы глупо, да вы бы и не поверили.
Александра слегка покраснела.
– Это мой вопрос был ужасно глупым. И, конечно, деловой человек может быть романтиком. Вот наш губернатор, например… Вы, наверное, знаете, что он задумал создать еще один парк, возле крепостной стены в центре города?
– Да, – кивнул Сурин. – Мы как раз прогуливались там позавчера, и он мне рассказывал о своих грандиозных замыслах. Кстати! – его глаза заблестели. – А я ведь в Смоленске первый раз. В Петербурге обо мне говорят, когда представляют кому-то: банкир и промышленник Сурин, родом из Смоленска. А я даже не видел этого города до последних дней.
– Как? – удивилась Саша. – Вы не были раньше в Смоленске? А в прежние времена…
– Ваши родители часто проводили зиму в Смоленске. Но я не принадлежал к той прислуге, которую они брали с собой. Так что, кроме ваших Дубровиц и его округи, я ничего не видел, пока не уехал оттуда.
– Понятно, – Александра неловко кашлянула.
– И вот что хочу сказать, – продолжал Сурин, деликатно не замечая ее смущения. – Город-то сам по себе очень мил… хотя его еще благоустраивать и благоустраивать! Но общество здесь дремучее. Таких людей, как губернатор, его близкий круг или семейство Ракитиных – по пальцам пересчитать. А остальные, особенно дамы – это что-то кошмарное. Ничем не занимаются, живут одними сплетнями да слежкой за поведением соседей. Так что я понимаю, почему вам здесь неуютно и скучно. И конечно, вам надо уезжать в Петербург, хотя бы на сезон холодов.
Александра вздохнула, с сомнением покачав головой.
– Легко сказать! В Петербурге дорогая жизнь, да и примут ли нас в тамошнем обществе?
– Но ведь в Петербурге можно жить по-разному и на разные средства, – заметил Сурин. – Не обязательно вести такую жизнь, что предполагает бешеные траты, например, на шитье тех же бальных нарядов. А что касается общества, то в столице оно неоднородное. Можно найти знакомства среди небогатых, но образованных и культурных дворян. Это будет не высший свет, но зачем он вам? Ничего в нем хорошего нет – тот же провинциальный бомонд, только манеры получше да наряды дороже.
– Вот вы какого мнения о высшем столичном свете, – Александра посмотрела на него с любопытством. – Не очень-то лестного. Ну а другой круг… Откуда вы о нем знаете? Разве вы общаетесь с интеллигентами?
Сурин иронично усмехнулся.
– А вы думали, что мой круг – это лишь нувориши да обедневшие аристократы, не брезгующие общением со мной из соображений выгоды? Да, таких знакомых у меня хватает. Но вы забываете, что я не чиновник, а делец. Стало быть, мне нужно нанимать на работу людей не по знатности и не по протекциям, а по деловым качествам. Таких, как ваш приятель Ракитин, например. – Он глянул на нее с озорной улыбкой. – Ну и, само собой, мы общаемся не только в служебных рамках.
Какое-то время Александра молчала, обдумывая услышанное. Потом посмотрела на Сурина с веселым удивлением.
– Какой у нас получился необычный разговор, не правда ли? И такой интересный! Даже жалко, что мне пора уходить. Но мне и правда пора, а то опоздаю к подруге, и она будет волноваться.
– В таком случае не стану вас задерживать, – сказал Сергей, стараясь не показать огорчения. – Проводить вас до экипажа?
– Нет, это ни к чему, – возразила Саша. – До свидания, Сергей Николаевич, и… благодарю за приятную беседу!
– Это я вас благодарю, – ответил он. И не удержавшись, спросил: – Надеюсь, я увижу вас на балу в Дворянском собрании?
– Ну, разумеется, – усмехнулась Саша. – Как же я могу пропустить такое важное событие местной светской жизни! Только не просите у меня мазурку, я не могу танцевать ее с вами второй раз…
Она прикусила язык, ужаснувшись своей невольной бестактности. Ведь Сурин и в мыслях не держал приглашать ее на какой-то танец: больно ему это нужно после того, как она отвергла его ухаживания.
– Не надо смущаться и краснеть, – мягко проговорил Сурин. – Я и сам думал пригласить вас. И, конечно, прежде всего на мазурку! Но если нельзя, так нельзя. Однако кадриль и медленный вальс вы мне обещаете?
– Да, – Александра еще сильней вспыхнула. – Те же самые, что и в прошлый раз… А теперь все, я должна идти! – кивнув ему на прощанье, она заспешила к выходу из парка.
Взволнованно глядя ей вслед, Сергей вытащил папиросу и закурил. Прислушался к себе, убедился, что его настроение не сравнить с тем, как было до встречи с Александрой, и сам же над собой рассмеялся.
Черт побери! Такое впечатление, что все повторяется по второму кругу. Случайная встреча, приятный разговор, приглашение на танцы… Только зачем это все?! Александра не откажется от своих предрассудков и всегда будет видеть в нем лишь бывшего холопа, в которого зазорно влюбиться. И самым благоразумным было бы не думать о ней, распаляя свое воображение, а поскорее вернуться в Петербург…
«Нет, – внезапно сказал он себе с отчаянной, почти злой решимостью. – Ты никуда не уедешь, пока не поймешь, нужна тебе эта девушка или нет. И, если поймешь, что нужна, то будешь ее добиваться – всеми возможными средствами. Только не сваляй дурака, как сделал это в Дубровицах! Ведь это было так глупо – напрямик заговорить с ней о чувствах. Ошибка, которая едва не обошлась тебе дорого. Нет, так нельзя. Нужно»…
Позади послышались голоса, и Сергей с неохотой оторвался от размышлений.
– Господин Сурин, доброе утро! – перед ним возникла дородная дама лет около сорока, с неприятными бегающими глазками, которые так и лучились приторной любезностью – Ах, какая неожиданная и приятная встреча! Оказывается, вы полюбили ранние прогулки в нашем городском саду?
Выругавшись про себя, Сергей улыбнулся и раскланялся с дамой и ее двумя дочерьми.
– Доброе утро, мадам, мадемуазель. Прошу прощения, что не помню вашего имени…
– Варвара Степановна Зубкова, – представилась дама. – Наш особняк находится на Малой Дворянской, в пяти минутах ходьбы от Блонье, поэтому мы с дочерьми и гуляем здесь в такую рань. Ну, как вам наш город, сударь? Не слишком ужасает после столиц?
Мысленно осыпая навязчивую особу проклятьями, Сергей любезно ответил на ее вопросы, а затем, сославшись на то, что губернатор ждет его к завтраку, отделался от Зубковой. Правда, он тут же едва не попался в лапы другой матроны, с целыми тремя дочерьми, но вовремя заметил опасность и свернул в боковую аллею.
А Зубкова еще долго смотрела ему вслед, мрачно нахмурив брови.
«Интересно, у него было назначено свидание с этой несносной Александрой, или она подловила его здесь? – думала она. – Да наверняка подловила: зачем ему назначать ей свидание в людном месте, когда можно приехать к ним в имение? Ах, какие же хитрецы эти Бахметьевы! И никакой гордости, никакого понятия о приличиях! Стыд и срам, одним словом! Надо поскорей рассказать об этом Олегу Денисовичу, то-то он подивится»…
И она скомандовала дочерям быстро возвращаться домой, в надежде, что Черепанов, как это часто случалось, приедет к ним завтракать.
Расставшись с Суриным, Александра отправилась на телеграфную станцию. Позавчера Новосельский телеграфировал, что безумно рад приглашению в Дубровицы и хотел бы знать, когда ему можно приезжать. Александра сообщила, что он может приехать в любой момент, когда пожелает.
После телеграфа Александра сразу поехала к Даше. Та была одета к прогулке и ждала ее. Усевшись в экипаж Александры, подружки поехали в кондитерскую на Благовещенской улице, где в такой ранний час обычно не было посетителей.
– Дело совсем плохо, – сказала Даша, как только они заказали кофе и мороженое с миндальным орехом и шоколадом. – Maman заподозрила неладное и следит за каждым моим шагом. Позавчера я хотела поехать к тебе, чтобы вызвать туда Костю и подробно поговорить обо всем, так она не пустила меня! Не пустила к тебе, представляешь?
Александра огляделась и понизила голос.
– Не думаю, что Сурин рассказал кому-то, что пригласил Костю к себе на завод. Наверное, кто-то увидел вас с Костей во время свидания и доложил твоей матери. Или она по твоему виду догадалась, что ты что-то замыслила.
– По моему виду немудрено что-то заподозрить, – усмехнулась Даша. – Но попробуй скрывать свои чувства, когда намечаются такие перемены. Господи, мне даже не верится, что мы с Костей сможем не просто пожениться, а еще и уехать подальше от моих родственников! Только бы они не вмешались и не подстроили чего-нибудь.
Александра ободряюще улыбнулась:
– Ничего они не смогут подстроить. И не помешают тебе уехать, если ты будешь тверда в своем намерении… Знаешь, мне сейчас пришла мысль. Пусть Костя, как устроится в Питере, пишет не тебе до востребования, а мне. И подписывается не своим именем, а вымышленным! Я же буду знать, что письмо от него, и передам тебе.
– Прекрасная задумка, – просияла Даша. – Да, так будет гораздо надежнее. Маменька может подкупить почтмейстера, чтобы он передавал ей адресованные мне письма, а так они попадут к тебе. Спасибо, дорогая! И за это, и за то, что убедила Сурина взять Костю к себе на завод.
– Я ни в чем не убеждала Сурина, – возразила Саша. – Я всего лишь сказала, что знаю Костю как достойного и порядочного человека. И я не думаю, что без моих рекомендаций что-то могло измениться. Сурин и сам отлично разбирается в людях, у него на них есть чутье.
Даша посмотрела на нее с лукавой улыбкой:
– Без сомнения, у Сурина есть чутье на людей. Недаром он сразу разглядел, какая ты замечательная!
– Не будем говорить обо мне, – поморщилась Александра. – Давай лучше подумаем, как вам встретиться с Костей до его отъезда… Слушай, а поехали прямо сейчас в Дубровицы! Вот, прямо отсюда, из кондитерской. А Косте я пошлю записку со своим кучером, чтобы он отпросился со службы и тоже приехал к нам.
– Твоя бабушка будет в ужасе от такого нарушения приличий.
– Ну и пусть, – махнула рукой Александра. – Да она не узнает о приезде Кости, если он подъедет со стороны озера, а не со двора. А мы рассчитаем время и выйдем его встречать.
– Боже, какие сложности! – вздохнула Даша. – Но это намного безопасней, чем встречаться с Костей в твоем городском доме, куда моя маменька может примчаться скандалить. Так что да, поедем.
Александра написала записку Ракитину и, отдав ее кучеру, вернулась в кондитерскую.
– Еще два кофе и два бисквита с абрикосовым джемом, – сказала она официанту по дороге к столику. Потом села на стул и с улыбкой посмотрела на Дашу. – Ну, все. Сейчас кучер доставит Костин ответ, и поедем ко мне.
– Представляю, какой скандал закатит мне маменька, когда я вернусь домой, – усмехнулась Даша. – Ну и путь, главное, чтобы мы успели все обсудить с Костей. Ведь, ты знаешь, он едет в Петербург не с Суриным, а раньше, уже через три дня! С двумя компаньонами Сурина…
Вскоре официант подошел к Александре и с поклоном протянул ей записку.
– Ну вот, уже и Костин ответ, – улыбнулась Саша, разворачивая листок. И тут же перестала улыбаться.
– Что? Что-то не так? – забеспокоилась Даша. – Он не сможет приехать?
– Это не от него письмо, – Александра протянула ей листок.
«Мадемуазель Бахметьева! – гласила записка. – Если вы полагаете, что ваше настойчивое стремление окрутить Сурина и заполучить его в женихи осталось незамеченным для общества, вы глубоко ошибаетесь. Все уже все заметили и поняли! Так что не надейтесь, что вам удастся избежать скандала и общественного порицания.
Впрочем, вы еще можете избежать неприятностей, если не будете появляться в Смоленске до отъезда Сурина. В противном случае почтенным людям придется открыть ему глаза на истинные причины вашего поведения».
– Кстати, а как вы-то оказались здесь в такой ранний час? – спросил он. – Вы с маменькой перебрались в свой городской дом?
– Нет, – покачала головой Александра. – Я приехала в Смоленск по делам. А приехала так рано, потому что мне надо повидаться с подругой и обсудить с ней кое-что очень важное. А до этого сходить на телеграф. Но сейчас он закрыт, и я решила немного побыть в парке: я безумно люблю это место. Мой экипаж стоит там, недалеко от Дворянского собрания.
– Понятно, – улыбнулся Сергей. – А что за подруга? Не та ли самая, что собралась бежать с Ракитиным?
– Да, она. Ее маменька что-то прознала или заподозрила и теперь просто не спускает с дочери глаз. Надеюсь, когда я заеду за Дашей, княгиня еще будет спать и не помешает нам поехать в одно местечко, где мы сможем спокойно поговорить.
Сергей рассмеялся:
– Я смотрю, вы со своей Дашей прямо заговорщики! Ну, как говорится, дай бог, чтобы у нее все получилось. И для вас будет хорошо, если у вас появится в Петербурге подруга.
– Это верно, – кивнула Александра. – Можно будет наведываться в гости, и я, наконец, увижу этот город.
– Но неужели вы никогда не были в Петербурге? – удивленно спросил Сергей. И тут же пожалел о своем вопросе, заметив, как погрустнели глаза его спутницы.
– Да, как-то так получилось, что ни разу не выбрались, – невесело отозвалась она. – Но я очень надеюсь, что уже скоро смогу там побывать…
Она замолчала, испугавшись, что сейчас сболтнет лишнее. Сурину вовсе незачем знать про ее дядюшку, которого они ждали со дня на день. Это только их дело, а Сурина никаким боком не касается.
– Как поживает Любовь Даниловна? – спросил Сергей, торопясь сменить тему разговора. – Надеюсь, она в добром здравии?
– Благодарю вас, с маменькой все хорошо. И с бабушкой тоже. Да и чего хворать в такую погоду? В этом году август выдался на редкость чудесным: ни противных холодов, ни дождей. Надеюсь, такая благодать сохранится и в начале осени: так не хочется, чтобы лето заканчивалось!
– А я, напротив, очень люблю осень, – сказал Сергей. – И не только начало, но и самый конец, ноябрь.
– Потому что в ноябре в Петербурге начинается сезон балов? – с лукавым простодушием спросила Александра.
– Да-да, именно по этой причине, – закивал Сергей. – Я, знаете ли, так обожаю балы, что без них мне и жизнь не в радость.
Александра рассмеялась, покачивая головой.
– Ну а если серьезно? Что такого привлекательного вы находите в ноябре? По мне, так это ужасно тоскливый месяц. Золотая осень уже закончилась, а зима еще не началась. Ни то ни се получается.
– Но ведь в этом-то и заключается вся прелесть, – с улыбкой заметил Сергей. – Я вообще люблю то, что называют «порогом перемен». Старый период жизни закончился, а новый еще не начался. Можно подвести итоги и помечтать о будущем. С одной стороны, ты отдыхаешь, а, с другой, строишь какие-то планы, вынашиваешь разные замыслы. И с приятным волнением ждешь того момента, когда подойдет время их осуществлять.
Александра задумчиво усмехнулась:
– Вот вы какой, оказывается. Любите помечтать… А я думала, что вы в чистом виде делец! Или ваши мечты – исключительно практичного свойства?
– Безусловно, – серьезно ответил Сурин. – Я мечтаю только о том, как получше нажиться и стать еще богаче.
Александра посмотрела на него с подозрением и, заметив в его глазах лукавые огоньки, укоризненно покачала головой.
– Опять вы надо мной шутите. А ведь обещали этого не делать!
– Но что же еще можно было ответить на ваш вопрос? – улыбнулся он. – Не начинать же вам возражать и доказывать, что вы ошибаетесь, строя из себя романтика. Это было бы глупо, да вы бы и не поверили.
Александра слегка покраснела.
– Это мой вопрос был ужасно глупым. И, конечно, деловой человек может быть романтиком. Вот наш губернатор, например… Вы, наверное, знаете, что он задумал создать еще один парк, возле крепостной стены в центре города?
– Да, – кивнул Сурин. – Мы как раз прогуливались там позавчера, и он мне рассказывал о своих грандиозных замыслах. Кстати! – его глаза заблестели. – А я ведь в Смоленске первый раз. В Петербурге обо мне говорят, когда представляют кому-то: банкир и промышленник Сурин, родом из Смоленска. А я даже не видел этого города до последних дней.
– Как? – удивилась Саша. – Вы не были раньше в Смоленске? А в прежние времена…
– Ваши родители часто проводили зиму в Смоленске. Но я не принадлежал к той прислуге, которую они брали с собой. Так что, кроме ваших Дубровиц и его округи, я ничего не видел, пока не уехал оттуда.
– Понятно, – Александра неловко кашлянула.
– И вот что хочу сказать, – продолжал Сурин, деликатно не замечая ее смущения. – Город-то сам по себе очень мил… хотя его еще благоустраивать и благоустраивать! Но общество здесь дремучее. Таких людей, как губернатор, его близкий круг или семейство Ракитиных – по пальцам пересчитать. А остальные, особенно дамы – это что-то кошмарное. Ничем не занимаются, живут одними сплетнями да слежкой за поведением соседей. Так что я понимаю, почему вам здесь неуютно и скучно. И конечно, вам надо уезжать в Петербург, хотя бы на сезон холодов.
Александра вздохнула, с сомнением покачав головой.
– Легко сказать! В Петербурге дорогая жизнь, да и примут ли нас в тамошнем обществе?
– Но ведь в Петербурге можно жить по-разному и на разные средства, – заметил Сурин. – Не обязательно вести такую жизнь, что предполагает бешеные траты, например, на шитье тех же бальных нарядов. А что касается общества, то в столице оно неоднородное. Можно найти знакомства среди небогатых, но образованных и культурных дворян. Это будет не высший свет, но зачем он вам? Ничего в нем хорошего нет – тот же провинциальный бомонд, только манеры получше да наряды дороже.
– Вот вы какого мнения о высшем столичном свете, – Александра посмотрела на него с любопытством. – Не очень-то лестного. Ну а другой круг… Откуда вы о нем знаете? Разве вы общаетесь с интеллигентами?
Сурин иронично усмехнулся.
– А вы думали, что мой круг – это лишь нувориши да обедневшие аристократы, не брезгующие общением со мной из соображений выгоды? Да, таких знакомых у меня хватает. Но вы забываете, что я не чиновник, а делец. Стало быть, мне нужно нанимать на работу людей не по знатности и не по протекциям, а по деловым качествам. Таких, как ваш приятель Ракитин, например. – Он глянул на нее с озорной улыбкой. – Ну и, само собой, мы общаемся не только в служебных рамках.
Какое-то время Александра молчала, обдумывая услышанное. Потом посмотрела на Сурина с веселым удивлением.
– Какой у нас получился необычный разговор, не правда ли? И такой интересный! Даже жалко, что мне пора уходить. Но мне и правда пора, а то опоздаю к подруге, и она будет волноваться.
– В таком случае не стану вас задерживать, – сказал Сергей, стараясь не показать огорчения. – Проводить вас до экипажа?
– Нет, это ни к чему, – возразила Саша. – До свидания, Сергей Николаевич, и… благодарю за приятную беседу!
– Это я вас благодарю, – ответил он. И не удержавшись, спросил: – Надеюсь, я увижу вас на балу в Дворянском собрании?
– Ну, разумеется, – усмехнулась Саша. – Как же я могу пропустить такое важное событие местной светской жизни! Только не просите у меня мазурку, я не могу танцевать ее с вами второй раз…
Она прикусила язык, ужаснувшись своей невольной бестактности. Ведь Сурин и в мыслях не держал приглашать ее на какой-то танец: больно ему это нужно после того, как она отвергла его ухаживания.
– Не надо смущаться и краснеть, – мягко проговорил Сурин. – Я и сам думал пригласить вас. И, конечно, прежде всего на мазурку! Но если нельзя, так нельзя. Однако кадриль и медленный вальс вы мне обещаете?
– Да, – Александра еще сильней вспыхнула. – Те же самые, что и в прошлый раз… А теперь все, я должна идти! – кивнув ему на прощанье, она заспешила к выходу из парка.
Взволнованно глядя ей вслед, Сергей вытащил папиросу и закурил. Прислушался к себе, убедился, что его настроение не сравнить с тем, как было до встречи с Александрой, и сам же над собой рассмеялся.
Черт побери! Такое впечатление, что все повторяется по второму кругу. Случайная встреча, приятный разговор, приглашение на танцы… Только зачем это все?! Александра не откажется от своих предрассудков и всегда будет видеть в нем лишь бывшего холопа, в которого зазорно влюбиться. И самым благоразумным было бы не думать о ней, распаляя свое воображение, а поскорее вернуться в Петербург…
«Нет, – внезапно сказал он себе с отчаянной, почти злой решимостью. – Ты никуда не уедешь, пока не поймешь, нужна тебе эта девушка или нет. И, если поймешь, что нужна, то будешь ее добиваться – всеми возможными средствами. Только не сваляй дурака, как сделал это в Дубровицах! Ведь это было так глупо – напрямик заговорить с ней о чувствах. Ошибка, которая едва не обошлась тебе дорого. Нет, так нельзя. Нужно»…
Позади послышались голоса, и Сергей с неохотой оторвался от размышлений.
– Господин Сурин, доброе утро! – перед ним возникла дородная дама лет около сорока, с неприятными бегающими глазками, которые так и лучились приторной любезностью – Ах, какая неожиданная и приятная встреча! Оказывается, вы полюбили ранние прогулки в нашем городском саду?
Выругавшись про себя, Сергей улыбнулся и раскланялся с дамой и ее двумя дочерьми.
– Доброе утро, мадам, мадемуазель. Прошу прощения, что не помню вашего имени…
– Варвара Степановна Зубкова, – представилась дама. – Наш особняк находится на Малой Дворянской, в пяти минутах ходьбы от Блонье, поэтому мы с дочерьми и гуляем здесь в такую рань. Ну, как вам наш город, сударь? Не слишком ужасает после столиц?
Мысленно осыпая навязчивую особу проклятьями, Сергей любезно ответил на ее вопросы, а затем, сославшись на то, что губернатор ждет его к завтраку, отделался от Зубковой. Правда, он тут же едва не попался в лапы другой матроны, с целыми тремя дочерьми, но вовремя заметил опасность и свернул в боковую аллею.
А Зубкова еще долго смотрела ему вслед, мрачно нахмурив брови.
«Интересно, у него было назначено свидание с этой несносной Александрой, или она подловила его здесь? – думала она. – Да наверняка подловила: зачем ему назначать ей свидание в людном месте, когда можно приехать к ним в имение? Ах, какие же хитрецы эти Бахметьевы! И никакой гордости, никакого понятия о приличиях! Стыд и срам, одним словом! Надо поскорей рассказать об этом Олегу Денисовичу, то-то он подивится»…
И она скомандовала дочерям быстро возвращаться домой, в надежде, что Черепанов, как это часто случалось, приедет к ним завтракать.
Расставшись с Суриным, Александра отправилась на телеграфную станцию. Позавчера Новосельский телеграфировал, что безумно рад приглашению в Дубровицы и хотел бы знать, когда ему можно приезжать. Александра сообщила, что он может приехать в любой момент, когда пожелает.
После телеграфа Александра сразу поехала к Даше. Та была одета к прогулке и ждала ее. Усевшись в экипаж Александры, подружки поехали в кондитерскую на Благовещенской улице, где в такой ранний час обычно не было посетителей.
– Дело совсем плохо, – сказала Даша, как только они заказали кофе и мороженое с миндальным орехом и шоколадом. – Maman заподозрила неладное и следит за каждым моим шагом. Позавчера я хотела поехать к тебе, чтобы вызвать туда Костю и подробно поговорить обо всем, так она не пустила меня! Не пустила к тебе, представляешь?
Александра огляделась и понизила голос.
– Не думаю, что Сурин рассказал кому-то, что пригласил Костю к себе на завод. Наверное, кто-то увидел вас с Костей во время свидания и доложил твоей матери. Или она по твоему виду догадалась, что ты что-то замыслила.
– По моему виду немудрено что-то заподозрить, – усмехнулась Даша. – Но попробуй скрывать свои чувства, когда намечаются такие перемены. Господи, мне даже не верится, что мы с Костей сможем не просто пожениться, а еще и уехать подальше от моих родственников! Только бы они не вмешались и не подстроили чего-нибудь.
Александра ободряюще улыбнулась:
– Ничего они не смогут подстроить. И не помешают тебе уехать, если ты будешь тверда в своем намерении… Знаешь, мне сейчас пришла мысль. Пусть Костя, как устроится в Питере, пишет не тебе до востребования, а мне. И подписывается не своим именем, а вымышленным! Я же буду знать, что письмо от него, и передам тебе.
– Прекрасная задумка, – просияла Даша. – Да, так будет гораздо надежнее. Маменька может подкупить почтмейстера, чтобы он передавал ей адресованные мне письма, а так они попадут к тебе. Спасибо, дорогая! И за это, и за то, что убедила Сурина взять Костю к себе на завод.
– Я ни в чем не убеждала Сурина, – возразила Саша. – Я всего лишь сказала, что знаю Костю как достойного и порядочного человека. И я не думаю, что без моих рекомендаций что-то могло измениться. Сурин и сам отлично разбирается в людях, у него на них есть чутье.
Даша посмотрела на нее с лукавой улыбкой:
– Без сомнения, у Сурина есть чутье на людей. Недаром он сразу разглядел, какая ты замечательная!
– Не будем говорить обо мне, – поморщилась Александра. – Давай лучше подумаем, как вам встретиться с Костей до его отъезда… Слушай, а поехали прямо сейчас в Дубровицы! Вот, прямо отсюда, из кондитерской. А Косте я пошлю записку со своим кучером, чтобы он отпросился со службы и тоже приехал к нам.
– Твоя бабушка будет в ужасе от такого нарушения приличий.
– Ну и пусть, – махнула рукой Александра. – Да она не узнает о приезде Кости, если он подъедет со стороны озера, а не со двора. А мы рассчитаем время и выйдем его встречать.
– Боже, какие сложности! – вздохнула Даша. – Но это намного безопасней, чем встречаться с Костей в твоем городском доме, куда моя маменька может примчаться скандалить. Так что да, поедем.
Александра написала записку Ракитину и, отдав ее кучеру, вернулась в кондитерскую.
– Еще два кофе и два бисквита с абрикосовым джемом, – сказала она официанту по дороге к столику. Потом села на стул и с улыбкой посмотрела на Дашу. – Ну, все. Сейчас кучер доставит Костин ответ, и поедем ко мне.
– Представляю, какой скандал закатит мне маменька, когда я вернусь домой, – усмехнулась Даша. – Ну и путь, главное, чтобы мы успели все обсудить с Костей. Ведь, ты знаешь, он едет в Петербург не с Суриным, а раньше, уже через три дня! С двумя компаньонами Сурина…
Вскоре официант подошел к Александре и с поклоном протянул ей записку.
– Ну вот, уже и Костин ответ, – улыбнулась Саша, разворачивая листок. И тут же перестала улыбаться.
– Что? Что-то не так? – забеспокоилась Даша. – Он не сможет приехать?
– Это не от него письмо, – Александра протянула ей листок.
«Мадемуазель Бахметьева! – гласила записка. – Если вы полагаете, что ваше настойчивое стремление окрутить Сурина и заполучить его в женихи осталось незамеченным для общества, вы глубоко ошибаетесь. Все уже все заметили и поняли! Так что не надейтесь, что вам удастся избежать скандала и общественного порицания.
Впрочем, вы еще можете избежать неприятностей, если не будете появляться в Смоленске до отъезда Сурина. В противном случае почтенным людям придется открыть ему глаза на истинные причины вашего поведения».
