Герцог же смотрел на неё тепло, ласково и снисходительно, любя. Они понимали друг друга. Я боялась, что свекровь забросает меня вопросами или нравоучениями, но мы общались как две подруги, как-то незаметно перейдя на обращение просто по имени.
Комнаты для гостей постепенно заполнялись, все новые и новые кареты подъезжали к воротам замка, то выразить свои подданнические чувства и поздравить молодоженов прибывали знатные лорды Бирейского герцогства со своими семействами. Меня с ними знакомили, но на общении пока никто не настаивал.
Свой последний девичий вечер мы решили провести с Веей вдвоем, долго сидели на моей кровати, обнявшись, и разговаривали, разговаривали, все же общения письмами нам было мало. Но пришла матушка и разогнала нас по кроватям, а вот со мной поговорила опять же на предмет первой брачной ночи:
- Многое я тебе уже рассказала, остальному обучит муж, но если будут вопросы, ты всегда можешь спросить у меня. Да и твой муж не ханжа, тоже не испугается того, что ты чем-то интересуешься в интимном вопросе. Самое главное, не бойся, доверься мужчине, следуй своим желаниям. Тело само подскажет, что хочет. Все невесты боятся первой близости из-за боли, но поверь, минутная боль стоит того, чтобы получать потом наслаждение. Ты же колола палец шипом розы? Было больно, но ты не перестала любить эти цветы. Так и тут, боль быстро пройдет. И поверь, от этого не умерла ни одна невеста.
Я слушала, краснела и только кивала головой, соглашаясь с тем, что говорит мама, а она продолжила:
- Отец тоже хотел прийти к тебе и поговорить, но я убедила, что ты и так знаешь, как надо достойно вести себя истинной леди Лавийской. А сейчас тебе надо отдохнуть, завтра будет долгий день с кучей обязанностей и условностей. Я принесла тебе слабое снотворное, а то ты не уснешь, а оно успокоит.
Матушка подала мне стакан с настоем трав, пахнущим мятой и мелиссой, я выпила и действительно быстро уснула.
Разбудил меня радостный вопль сестрицы:
- Вставай, засоня, проспишь свою свадьбу! Весь замок уже гудит как потревоженный улей, горничные накрывают завтрак для гостей, но тебе сейчас принесут сюда, да и матушка уже собирается к тебе.
- Позавтракаешь со мной? - спросила я. Вылезая из-под одеяла и потягиваясь. Оглядела комнату и поняла, что сюда я больше не вернусь. Мои покои с этого дня будут рядом с комнатами герцога.
- Конечно. Для этого и пришла. Так хочется побыть еще рядом с тобой. Мы ведь не задержимся здесь. Отец планирует уже завтра к вечеру отбыть к себе и матушку забирает. Он скучает без неё.
Я понимала, да и матушка сама говорила, что у неё ностальгия по своему дому. Как не хотелось ей расставаться со мной, а и к мужу её тянуло, ведь мы видели, как они любят друг друга. Мне тоже хотелось таких отношений между супругами, с взаимопониманием и нежностью, даже спустя много совместно прожитых лет.
- Но ведь мы будем видеться, - твердо сказала я. – Порталами можно быстро попасть в наш столичный дом.
- Конечно, - так же ответила сестра. – В дни богини Отдыха будем встречаться в столице. Я уговорю батюшку сделать мне амулет для постоянного портала к тебе. Хотя с учебой и семейными делами у тебя не так уж и много времени будет на меня.
- Верно, - только и оставалось мне согласиться с этим фактом. Мы немного помолчали, осмысливая новую реальность для нас. Но Вея вновь первая оптимистично заявила:
- Ну не каждую декаду, но раз в месяц будем точно видеться.
После завтрака появилась матушка и многочисленные горничные, которые накинулись на меня, как саранча. Меня купали, сушили, расчесывали, делали прическу, вообще вертели мной, как хотели, словно я была куклой, совершенно не заботясь, что мыло попадало мне в глаза, воздух для сушки был несколько горяч, на гребне остался клок волос, а корсаж платья затянули так, что было трудно дышать. Это что? Традиция такая, с первого дня показать, что супружеская жизнь – не сладкий мед? Но когда через два часа меня подвели к зеркалу, я себя не узнала. На меня смотрела совсем другая «Я». И она мне безумно понравилась. Стройная, с узкой талией светлая блондинка в белом воздушном платье цвета хрустального льда с искристыми вкраплениями, с каймой из легких перышек, на кончиках которых искрились радужные ограненные камешки, создающие в лучах дневного света яркие отблески на ткани, стояла передо мной. И первая моя мысль была «Я понравлюсь милорду, он будет в восторге!».
Вея и матушка тоже заворожено рассматривали меня.
- Ты самая прекрасная невеста, - выдохнула сестра, что подтвердила и матушка.
А потом отец повел меня в храм, что находился в одной из подземных галерей замка, где у алтаря меня ждал жених. По дороге многочисленные гости приветствовали нас здравицами, хвалящими красоту и здоровья невесты, которая должна принести счастье в новый для себя дом. По традиции меня засыпали белыми цветами и монетами, которые тут же собирали снующие под ногами гостей, дети. Это тоже была одна из традиций. Ребенок, что соберет больше всех монеток, будет богат и счастлив в жизни.
В храме уже тоже собралось много гостей, среди которых были и король с королевой, выступающими свидетелями заключения брака. Они улыбались дружелюбно, а совсем не по-королевски. А увидев герцога Энэтуана, у меня второй раз перехватило дыхание. Он был как всегда в черном костюме с белоснежным галстуком, что оттенял его смуглую кожу. Черные глаза блестели, можно сказать, сияли, глядя на меня. Отец вложил мою ладонь в горячую руку жениха и произнес символическую речь о передаче своей дочери под покровительство мужа, и началась брачная церемония, в которой шли клятвы от жениха и невесты многочисленным богам нашего мира. Я уже до этого присутствовала на свадьбах в роли гостьи и знала, что нас ждет, но слова клятв звучали из самого моего сердца, как будто рождались только что, а не были заучены заранее. И вот, жрец связал наши руки алой лентой, символизирующей смешение нашей крови, произнес от лица богов согласие на наш брак, и лента, разделившись на две половины, обвила запястья рук, образовав ажурный узор брачных татуировок, который, покрасовавшись несколько минут под взорами гостей, исчез, впитавшись в кожу. Теперь его увидеть можно будет только в моменты близости с супругом.
- Теперь ты моя, Гвендолин,- прошептал мне на ушко супруг. – А я весь твой.
И сказано это было так проникновенно, с бархатной хрипотцой в голосе, что по телу у меня пробежали «мурашки», сердцебиение участилось, а кровь прилила к щекам, заставляя вспыхнуть их краской смущения. И мы шли вдвоем под руку, а гости кричали поздравления и опять осыпали нас лепестками роз, но уже красных и розовых. Я расслышала даже голос монарха, который тоже громко выкрикнул пожелание нашей молодой семье завести много детей. Это пожелание подхватили, и уже к входу в зал приемов замка количество желаемых нам детей увеличилось до десятка сыновей и десятка дочерей. Все это поддерживалось смехом и подколками. А мы шли со счастливыми лицами, не отводя взгляды друг от друга.
Потом началось многочасовой ритуал подношения даров. Вот это была самая утомительная часть свадьбы. Слава богам, нам на помощь пришел король, который своим повелением распорядился через час, когда прошли самые именитые гости, остальным передать подарки управляющему замка, и начать уже веселье и сесть за праздничные столы.
Я думала, что во главе стола будет королевская чета, но они уступили это место нам, а сами сели по правую руку от нас. За ними сидели мои родные, а по левую руку села леди Океана.
- Устала? – просто спросил уже мой супруг.
- Немного. Не думала, что венец герцогини так тяжел, - ответила я. Голову действительно тянуло, так как после бракосочетания мне водрузили такой же венец, что украшал герцога. Он тоже был усыпан черными бриллиантами.
- Потерпи немного, моя леди. Перед танцами его можно будет снять, - участливо и успокаивающе проговорил супруг, прикрыв мою ладонь своей. И действительно, улетели вдаль все тревоги, только жаркая волна прошла по телу, но это уже было привычно для меня так реагировать на прикосновения герцога.
А поздравления продолжились и за трапезой. Тосты следовали один за другим. Слуги носились с переменами блюд, не успевая подливать вина в бокалы гостям. За столами становилось оживленнее, разговоры стали громче. Я смотрела на счастливые лица своих родных и улыбалась. Король и королева тоже были веселы, поддерживали тосты и пожелания, особенно Димиан. Было видно, что он искренне рад за друга. Но среди веселых лиц встречались неприязненные и завистливые взгляды некоторых лордов и леди. При холоде их глаз дежурные улыбки смотрелись как оскалы. Я несколько раз спрашивала у Энэтуана, кто эти люди, в основном это были столичные придворные.
- Миледи, а вы уже выловили всех, кто может недружелюбно отнестись к вам в столице, - с похвалой в голосе произнес герцог.
- И почему они так враждебно настроены?
- Зависть, моя леди, обыкновенная человеческая зависть, - был ответ мужа. – Не все могут спокойно относиться к тому, кто удачливее, хотя эта удача достигнута упорным трудом.
А потом начались танцы. Музыканты старались на славу. Музыка звучала без перерывов. Мы даже станцевали эльфийский танец, чем вызвали бурю восторгов, когда герцог подбрасывал меня во время пируэтов и ловил, прижимая к себе. Правда в этот танец он привнес новый элемент – в момент, когда наши тела были наиболее близки, он умудрялся еще и поцеловать меня! Я ощущала себя счастливой! Боги! Как я могла не желать быть невестой этого человека! Скажите, как я могла думать, что его женой может стать Гвинивея!
Только несколько минут я могла побыть со своими родными. Герцог подвел меня к ним, когда его подозвал Димиан. Мама чуть не плакала от счастья. Сестра и брат тоже желали мне счастья и улыбались. Отец обнял меня и поцеловал в лоб, как делал это дома. Сквозь их радость все же проскальзывала грусть скорого расставания. Их дочь начинает новую самостоятельную жизнь, пусть под защитой мужа, но вдали от родного гнезда и тех, кто любил и опекал меня много лет. На миг и мне стало тоскливо, ведь уже завтра родные уедут.
Когда, казалось, уже силы покинут меня, нам предложили пройти в свои покои. По традиции нам поднесли по кубку с напитком богов, так называли настой трав на вине, который придавал бодрости и сил. Этот напиток еще имел название «брачный» и готовился за несколько дней до свадьбы. Бокалы на серебряном подносе держала Гвинивея. Пряное вино оказалось терпким, но сладковатым. Мы дружно выпили это подношение, я почувствовала сразу же, как усталость смывает бегущая по внутренностям теплая волна напитка, но когда ставила свой кубок на поднос, взглянула на сестру и удивилась, она смотрела на меня невидящим мертвым взглядом! Что это с ней? Ведь еще час назад её глаза были живыми и веселыми, излучали радость! Неужели она все же не смирилась с выбором герцога! Хотелось подойти и поговорить с ней, но меня подхватили под руку, и повели в сопровождении многочисленных родных и гостей до наших покоев. Что же, оставим это до завтра.
Сейчас нас ждала первая брачная ночь. Я даже перестала волноваться по поводу первой близости с мужем, так меня поразила Вея. У дверей моей спальни меня еще раз напутствовали женщины, а у дверей герцога ему давали советы мужчины. Если женщины были серьезны и деловиты, то со стороны мужской половины слышался смех.
Потом меня провели в спальню и раздели, расплели волосы, оставив лишь в тонкой, почти прозрачной, расшитой кружевами, сорочке. Свет потушили, лишь несколько свечей придавали комнате таинственный полусумрак. И я стала ждать Энэтуана. Боялась ли я? Нет. Матушкины советы не прошли даром, но волнение все же было. Я то приседала на кровать, осматривая свои новые герцогские покои, то соскакивала и подходила к окну, выглядывая на открытую террасу, а супруга всё не было. Неужели его так задержали мужчины? В голове уже стали возникать мысли о том, что муж не спешит к молодой жене, чтобы исполнить супружеский долг. Стала закрадываться обида и жалость к себе, что я тут почти раздетая мечусь по спальне, а муж неизвестно где. Так увлеклась этими переживаниями и не заметила, что я в комнате уже не одна, У дверей стоял Энэтуан, стоял, не двигаясь и словно не дыша. Он был в домашних брюках и белой рубашке, почти не застегнутой на груди, а в мокрых темных волосах на голове блестели капельки воды. Так он задержался, потому что принимал ванну, нашла я объяснение его долгого отсутствия.
Вся обида прошла мгновенно, я подскочила к мужу и обняла. Но ответного объятия не последовало, только почувствовала, как напряглись под моими руками мышцы супруга, становясь каменными. Это удивило меня, и я подняла глаза на лицо герцога и отшатнулась. На меня смотрело перекошенное яростью, с горящими красными искрами в черных глазах, лицо незнакомого мне лорда Бирейского. Его черты заострились, сделались по-звериному хищными, казалось, что губы скрывают острые клыки. И эта гримаса полностью скрыла черты того человека, которого я полюбила. Сейчас же меня просто сковал ужас от увиденного зрелища, заставляя только беззвучно открывать рот и отступать все дальше и дальше.
Но неподвижность герцога длилась всего мгновение, которое мне показалось слишком долгим. Молниеносный прыжок, и мужчина уже опять рядом со мной, схватил за руки, заламывая их назад, до боли выкручивая суставы.
- Энэтуан! – вскричала я. – Что ты творишь! Отпусти сейчас же! Мне больно!
- Больно. Тебе должно быть больно! – прозвучал убийственный ответ герцога. И этот голос тоже был чужым, как будто говорил не герцог.
- Да что происходит?! Энэтуан, очнись!
- Тебе должно быть больно! – вновь повторил тот, кто стал мне мужем.
И начался мой персональный кошмар на несколько бесконечных часов беспрерывной боли. Сначала я кричала в надежде, что меня услышат и придут на помощь, но потом поняла, что на комнате наложили заклятие тишины. В какой-то момент осознала, что голос я сорвала так, что хоть и открываю его в крике ужаса и боли, но из горла вырывается только хрип. Я пыталась вырваться, даже пыталась пинаться и применить защитную магию, но все мои попытки были сметены силой и яростью мужчины, а заклинания не получались без концентрации, которую разрушал очередной виток боли.
Моё тело рвали на части. Перед глазами было только лицо моего мучителя. В какой момент мужчина овладел мною, я не поняла, так как больно было везде. Я только чувствовала, что кровь застилает мне глаза, теплыми струйками стекает по рукам, пропитывает простынь подо мной. А в ушах раздается только «Тебе должно быть больно!». Эти слова, как заклинание, произносил и произносил мой муж…
А потом я перестала чувствовать. Совсем. Последней моей мыслью было то, что я умираю…
Но я ошиблась. Это было лишь беспамятство, которое смыл очередной приступ боли. Меня били по щекам с такой силой, будто пытались оторвать мне голову. А потом снова и снова овладевали мной, насиловали раз за разом, ставя в разные позы и нанося удары по ребрам, спине, шее. Мной вертели, как безвольной куклой, сломив всякую попытку к сопротивлению. Я теряла сознание от боли, и эта же боль возвращала его обратно.
Комнаты для гостей постепенно заполнялись, все новые и новые кареты подъезжали к воротам замка, то выразить свои подданнические чувства и поздравить молодоженов прибывали знатные лорды Бирейского герцогства со своими семействами. Меня с ними знакомили, но на общении пока никто не настаивал.
Свой последний девичий вечер мы решили провести с Веей вдвоем, долго сидели на моей кровати, обнявшись, и разговаривали, разговаривали, все же общения письмами нам было мало. Но пришла матушка и разогнала нас по кроватям, а вот со мной поговорила опять же на предмет первой брачной ночи:
- Многое я тебе уже рассказала, остальному обучит муж, но если будут вопросы, ты всегда можешь спросить у меня. Да и твой муж не ханжа, тоже не испугается того, что ты чем-то интересуешься в интимном вопросе. Самое главное, не бойся, доверься мужчине, следуй своим желаниям. Тело само подскажет, что хочет. Все невесты боятся первой близости из-за боли, но поверь, минутная боль стоит того, чтобы получать потом наслаждение. Ты же колола палец шипом розы? Было больно, но ты не перестала любить эти цветы. Так и тут, боль быстро пройдет. И поверь, от этого не умерла ни одна невеста.
Я слушала, краснела и только кивала головой, соглашаясь с тем, что говорит мама, а она продолжила:
- Отец тоже хотел прийти к тебе и поговорить, но я убедила, что ты и так знаешь, как надо достойно вести себя истинной леди Лавийской. А сейчас тебе надо отдохнуть, завтра будет долгий день с кучей обязанностей и условностей. Я принесла тебе слабое снотворное, а то ты не уснешь, а оно успокоит.
Матушка подала мне стакан с настоем трав, пахнущим мятой и мелиссой, я выпила и действительно быстро уснула.
Разбудил меня радостный вопль сестрицы:
- Вставай, засоня, проспишь свою свадьбу! Весь замок уже гудит как потревоженный улей, горничные накрывают завтрак для гостей, но тебе сейчас принесут сюда, да и матушка уже собирается к тебе.
- Позавтракаешь со мной? - спросила я. Вылезая из-под одеяла и потягиваясь. Оглядела комнату и поняла, что сюда я больше не вернусь. Мои покои с этого дня будут рядом с комнатами герцога.
- Конечно. Для этого и пришла. Так хочется побыть еще рядом с тобой. Мы ведь не задержимся здесь. Отец планирует уже завтра к вечеру отбыть к себе и матушку забирает. Он скучает без неё.
Я понимала, да и матушка сама говорила, что у неё ностальгия по своему дому. Как не хотелось ей расставаться со мной, а и к мужу её тянуло, ведь мы видели, как они любят друг друга. Мне тоже хотелось таких отношений между супругами, с взаимопониманием и нежностью, даже спустя много совместно прожитых лет.
- Но ведь мы будем видеться, - твердо сказала я. – Порталами можно быстро попасть в наш столичный дом.
- Конечно, - так же ответила сестра. – В дни богини Отдыха будем встречаться в столице. Я уговорю батюшку сделать мне амулет для постоянного портала к тебе. Хотя с учебой и семейными делами у тебя не так уж и много времени будет на меня.
- Верно, - только и оставалось мне согласиться с этим фактом. Мы немного помолчали, осмысливая новую реальность для нас. Но Вея вновь первая оптимистично заявила:
- Ну не каждую декаду, но раз в месяц будем точно видеться.
После завтрака появилась матушка и многочисленные горничные, которые накинулись на меня, как саранча. Меня купали, сушили, расчесывали, делали прическу, вообще вертели мной, как хотели, словно я была куклой, совершенно не заботясь, что мыло попадало мне в глаза, воздух для сушки был несколько горяч, на гребне остался клок волос, а корсаж платья затянули так, что было трудно дышать. Это что? Традиция такая, с первого дня показать, что супружеская жизнь – не сладкий мед? Но когда через два часа меня подвели к зеркалу, я себя не узнала. На меня смотрела совсем другая «Я». И она мне безумно понравилась. Стройная, с узкой талией светлая блондинка в белом воздушном платье цвета хрустального льда с искристыми вкраплениями, с каймой из легких перышек, на кончиках которых искрились радужные ограненные камешки, создающие в лучах дневного света яркие отблески на ткани, стояла передо мной. И первая моя мысль была «Я понравлюсь милорду, он будет в восторге!».
Вея и матушка тоже заворожено рассматривали меня.
- Ты самая прекрасная невеста, - выдохнула сестра, что подтвердила и матушка.
А потом отец повел меня в храм, что находился в одной из подземных галерей замка, где у алтаря меня ждал жених. По дороге многочисленные гости приветствовали нас здравицами, хвалящими красоту и здоровья невесты, которая должна принести счастье в новый для себя дом. По традиции меня засыпали белыми цветами и монетами, которые тут же собирали снующие под ногами гостей, дети. Это тоже была одна из традиций. Ребенок, что соберет больше всех монеток, будет богат и счастлив в жизни.
В храме уже тоже собралось много гостей, среди которых были и король с королевой, выступающими свидетелями заключения брака. Они улыбались дружелюбно, а совсем не по-королевски. А увидев герцога Энэтуана, у меня второй раз перехватило дыхание. Он был как всегда в черном костюме с белоснежным галстуком, что оттенял его смуглую кожу. Черные глаза блестели, можно сказать, сияли, глядя на меня. Отец вложил мою ладонь в горячую руку жениха и произнес символическую речь о передаче своей дочери под покровительство мужа, и началась брачная церемония, в которой шли клятвы от жениха и невесты многочисленным богам нашего мира. Я уже до этого присутствовала на свадьбах в роли гостьи и знала, что нас ждет, но слова клятв звучали из самого моего сердца, как будто рождались только что, а не были заучены заранее. И вот, жрец связал наши руки алой лентой, символизирующей смешение нашей крови, произнес от лица богов согласие на наш брак, и лента, разделившись на две половины, обвила запястья рук, образовав ажурный узор брачных татуировок, который, покрасовавшись несколько минут под взорами гостей, исчез, впитавшись в кожу. Теперь его увидеть можно будет только в моменты близости с супругом.
- Теперь ты моя, Гвендолин,- прошептал мне на ушко супруг. – А я весь твой.
И сказано это было так проникновенно, с бархатной хрипотцой в голосе, что по телу у меня пробежали «мурашки», сердцебиение участилось, а кровь прилила к щекам, заставляя вспыхнуть их краской смущения. И мы шли вдвоем под руку, а гости кричали поздравления и опять осыпали нас лепестками роз, но уже красных и розовых. Я расслышала даже голос монарха, который тоже громко выкрикнул пожелание нашей молодой семье завести много детей. Это пожелание подхватили, и уже к входу в зал приемов замка количество желаемых нам детей увеличилось до десятка сыновей и десятка дочерей. Все это поддерживалось смехом и подколками. А мы шли со счастливыми лицами, не отводя взгляды друг от друга.
Потом началось многочасовой ритуал подношения даров. Вот это была самая утомительная часть свадьбы. Слава богам, нам на помощь пришел король, который своим повелением распорядился через час, когда прошли самые именитые гости, остальным передать подарки управляющему замка, и начать уже веселье и сесть за праздничные столы.
Я думала, что во главе стола будет королевская чета, но они уступили это место нам, а сами сели по правую руку от нас. За ними сидели мои родные, а по левую руку села леди Океана.
- Устала? – просто спросил уже мой супруг.
- Немного. Не думала, что венец герцогини так тяжел, - ответила я. Голову действительно тянуло, так как после бракосочетания мне водрузили такой же венец, что украшал герцога. Он тоже был усыпан черными бриллиантами.
- Потерпи немного, моя леди. Перед танцами его можно будет снять, - участливо и успокаивающе проговорил супруг, прикрыв мою ладонь своей. И действительно, улетели вдаль все тревоги, только жаркая волна прошла по телу, но это уже было привычно для меня так реагировать на прикосновения герцога.
А поздравления продолжились и за трапезой. Тосты следовали один за другим. Слуги носились с переменами блюд, не успевая подливать вина в бокалы гостям. За столами становилось оживленнее, разговоры стали громче. Я смотрела на счастливые лица своих родных и улыбалась. Король и королева тоже были веселы, поддерживали тосты и пожелания, особенно Димиан. Было видно, что он искренне рад за друга. Но среди веселых лиц встречались неприязненные и завистливые взгляды некоторых лордов и леди. При холоде их глаз дежурные улыбки смотрелись как оскалы. Я несколько раз спрашивала у Энэтуана, кто эти люди, в основном это были столичные придворные.
- Миледи, а вы уже выловили всех, кто может недружелюбно отнестись к вам в столице, - с похвалой в голосе произнес герцог.
- И почему они так враждебно настроены?
- Зависть, моя леди, обыкновенная человеческая зависть, - был ответ мужа. – Не все могут спокойно относиться к тому, кто удачливее, хотя эта удача достигнута упорным трудом.
А потом начались танцы. Музыканты старались на славу. Музыка звучала без перерывов. Мы даже станцевали эльфийский танец, чем вызвали бурю восторгов, когда герцог подбрасывал меня во время пируэтов и ловил, прижимая к себе. Правда в этот танец он привнес новый элемент – в момент, когда наши тела были наиболее близки, он умудрялся еще и поцеловать меня! Я ощущала себя счастливой! Боги! Как я могла не желать быть невестой этого человека! Скажите, как я могла думать, что его женой может стать Гвинивея!
Только несколько минут я могла побыть со своими родными. Герцог подвел меня к ним, когда его подозвал Димиан. Мама чуть не плакала от счастья. Сестра и брат тоже желали мне счастья и улыбались. Отец обнял меня и поцеловал в лоб, как делал это дома. Сквозь их радость все же проскальзывала грусть скорого расставания. Их дочь начинает новую самостоятельную жизнь, пусть под защитой мужа, но вдали от родного гнезда и тех, кто любил и опекал меня много лет. На миг и мне стало тоскливо, ведь уже завтра родные уедут.
Когда, казалось, уже силы покинут меня, нам предложили пройти в свои покои. По традиции нам поднесли по кубку с напитком богов, так называли настой трав на вине, который придавал бодрости и сил. Этот напиток еще имел название «брачный» и готовился за несколько дней до свадьбы. Бокалы на серебряном подносе держала Гвинивея. Пряное вино оказалось терпким, но сладковатым. Мы дружно выпили это подношение, я почувствовала сразу же, как усталость смывает бегущая по внутренностям теплая волна напитка, но когда ставила свой кубок на поднос, взглянула на сестру и удивилась, она смотрела на меня невидящим мертвым взглядом! Что это с ней? Ведь еще час назад её глаза были живыми и веселыми, излучали радость! Неужели она все же не смирилась с выбором герцога! Хотелось подойти и поговорить с ней, но меня подхватили под руку, и повели в сопровождении многочисленных родных и гостей до наших покоев. Что же, оставим это до завтра.
Сейчас нас ждала первая брачная ночь. Я даже перестала волноваться по поводу первой близости с мужем, так меня поразила Вея. У дверей моей спальни меня еще раз напутствовали женщины, а у дверей герцога ему давали советы мужчины. Если женщины были серьезны и деловиты, то со стороны мужской половины слышался смех.
Потом меня провели в спальню и раздели, расплели волосы, оставив лишь в тонкой, почти прозрачной, расшитой кружевами, сорочке. Свет потушили, лишь несколько свечей придавали комнате таинственный полусумрак. И я стала ждать Энэтуана. Боялась ли я? Нет. Матушкины советы не прошли даром, но волнение все же было. Я то приседала на кровать, осматривая свои новые герцогские покои, то соскакивала и подходила к окну, выглядывая на открытую террасу, а супруга всё не было. Неужели его так задержали мужчины? В голове уже стали возникать мысли о том, что муж не спешит к молодой жене, чтобы исполнить супружеский долг. Стала закрадываться обида и жалость к себе, что я тут почти раздетая мечусь по спальне, а муж неизвестно где. Так увлеклась этими переживаниями и не заметила, что я в комнате уже не одна, У дверей стоял Энэтуан, стоял, не двигаясь и словно не дыша. Он был в домашних брюках и белой рубашке, почти не застегнутой на груди, а в мокрых темных волосах на голове блестели капельки воды. Так он задержался, потому что принимал ванну, нашла я объяснение его долгого отсутствия.
Вся обида прошла мгновенно, я подскочила к мужу и обняла. Но ответного объятия не последовало, только почувствовала, как напряглись под моими руками мышцы супруга, становясь каменными. Это удивило меня, и я подняла глаза на лицо герцога и отшатнулась. На меня смотрело перекошенное яростью, с горящими красными искрами в черных глазах, лицо незнакомого мне лорда Бирейского. Его черты заострились, сделались по-звериному хищными, казалось, что губы скрывают острые клыки. И эта гримаса полностью скрыла черты того человека, которого я полюбила. Сейчас же меня просто сковал ужас от увиденного зрелища, заставляя только беззвучно открывать рот и отступать все дальше и дальше.
Но неподвижность герцога длилась всего мгновение, которое мне показалось слишком долгим. Молниеносный прыжок, и мужчина уже опять рядом со мной, схватил за руки, заламывая их назад, до боли выкручивая суставы.
- Энэтуан! – вскричала я. – Что ты творишь! Отпусти сейчас же! Мне больно!
- Больно. Тебе должно быть больно! – прозвучал убийственный ответ герцога. И этот голос тоже был чужым, как будто говорил не герцог.
- Да что происходит?! Энэтуан, очнись!
- Тебе должно быть больно! – вновь повторил тот, кто стал мне мужем.
И начался мой персональный кошмар на несколько бесконечных часов беспрерывной боли. Сначала я кричала в надежде, что меня услышат и придут на помощь, но потом поняла, что на комнате наложили заклятие тишины. В какой-то момент осознала, что голос я сорвала так, что хоть и открываю его в крике ужаса и боли, но из горла вырывается только хрип. Я пыталась вырваться, даже пыталась пинаться и применить защитную магию, но все мои попытки были сметены силой и яростью мужчины, а заклинания не получались без концентрации, которую разрушал очередной виток боли.
Моё тело рвали на части. Перед глазами было только лицо моего мучителя. В какой момент мужчина овладел мною, я не поняла, так как больно было везде. Я только чувствовала, что кровь застилает мне глаза, теплыми струйками стекает по рукам, пропитывает простынь подо мной. А в ушах раздается только «Тебе должно быть больно!». Эти слова, как заклинание, произносил и произносил мой муж…
А потом я перестала чувствовать. Совсем. Последней моей мыслью было то, что я умираю…
Но я ошиблась. Это было лишь беспамятство, которое смыл очередной приступ боли. Меня били по щекам с такой силой, будто пытались оторвать мне голову. А потом снова и снова овладевали мной, насиловали раз за разом, ставя в разные позы и нанося удары по ребрам, спине, шее. Мной вертели, как безвольной куклой, сломив всякую попытку к сопротивлению. Я теряла сознание от боли, и эта же боль возвращала его обратно.
