- Да, любопытно, как нам теперь его называть? – Роман, надеясь немного отвлечь девушку, откинулся на спинку дивана, легко взмахивая рукой, - Винсент – Винс, а Венсен… Венс, что ли?
- А что, звучит неплохо, - мигом оживился и Людовик, - Если он так настаивает на том, что хочет быть Венсом, кто мы такие, чтобы возражать!.. Вот только Татьяна вроде рассказывала, что имя маг ему изменил, чтобы от преследователей скрыть? Интересно, он не боится, что к нему опять возникнут претензии?
- Ну да, придет какой-нибудь очень злой потомок прежних охотников за головами, и приставит коту нож к усам, - виконт элегически вздохнул, - Побреет наголо и сразу признает в нем страшного преступника!
Татьяна потрясла головой. Шутки братьев де Нормонд, как обычно, отвлекали от серьезности происходящего, но как реагировать на них, девушка представляла слабо. Саму ее шутить как-то не тянуло.
От края стола послышался тяжелый вздох, и Влад, протирая глаза, поднял голову, окидывая всех присутствующих откровенно сонным взглядом.
- Прошу прощения, - зевнул он, - Я, кажется, немножко что-то пропустил?..
- Да ничего особенного, - интантер легко пожал плечами и каверзно ухмыльнулся, - Всеми горячо любимый и уважаемый кот посмотрел в зеркало, и узнал в себе Венсена, которым был мно-ого лет назад. После чего взбрыкнул и ускакал дышать воздухом. А мы тут переживаем!
- Роман, пожалуйста! – Татьяна, которая и в самом деле нервничала достаточно сильно, не выдержав, опять вскочила на ноги, - Прошу тебя, будь хоть немного серьезнее! Я действительно волнуюсь за него, я не знаю, я… - она махнула рукой и, замолчав, принялась выбираться из-за стола. В голове мелькнула шальная мысль пойти и поискать Винсента на улице, чтобы как-то успокоить его.
Альжбета, внимательно наблюдающая за внучкой, неожиданно нахмурилась и, преградив ей путь, покачала головой.
- Простите, но я не могу позволить вам уйти, дорогая внучка. Как не могу и допустить, чтобы вы переживали – это излишне вредно для вас ныне… - она неожиданно вытянула руку, уверенно касаясь ладонью живота Татьяны. Девушка растерялась, а лицо ее бабушки вдруг осветилось улыбкой.
- Да… я вижу, вижу… Ваш ребенок, это дитя… Ему суждены великие деяния, свершения, могущие спасти не один десяток жизней… - она вдруг посерьезнела, - Но на пути его стоит смерть… Она станет его извечным спутником, она станет его другом и товарищем, она… он… - она зажмурилась и вдруг отдернула руку, взволнованно обнимая себя руками, затрясла головой и испуганно взглянула на совершенно ничего не понимающую слушательницу, - Вы должны спешить! Тьери, умоляю, ты должен объяснить, должен рассказать им все, что знаешь, время уходит! Вы должны успеть до следующего восхода кровавой луны, ибо если мир к этому мигу не вернется на круги своя… - она побледнела, не сводя взгляда с живота Татьяны и голос ее сел, - Луна окрасится его кровью…
Девушка вздрогнула, непроизвольно прижимая руки к собственному животу. Предсказание, пророчество было страшным, верить ему не хотелось, и разум ее заработал с бешенной скоростью, отыскивая лазейку в словах бабушки.
- Разве… но ведь… Луи говорил, луна здесь окрашивается кровью убитых мастером магов?..
Молодой маг, обеспокоенный странным пророчеством не меньше прочих, искренне озадачился. Когда она произносил что-то подобное, он не помнил.
- Я так говорил, да?.. – он неуверенно перевел взгляд с девушки на своего брата, затем покосился на Влада и, наконец, остановил взор на Тьери, - Что-то, кажется, меня заразили амнезией… Нет, я знаю, ходят такие слухи, но в любом случае! – он даже немного приподнялся, - В любом случае, ребенок Татьяны и Эрика – не маг! Какое может он иметь отношение к красной луне?
Альжбета тонко улыбнулась.
- Нам неизвестно его будущее, юноша. Все, что я вижу, Татьяна, так это то, что ваш сын…
- Сын? – девушка сильнее прижала руки к животу. По губам ее пробежала неуверенная улыбка.
- Значит, это…
- Да, - колдунья кивнула, и улыбка ее стала мягкой, - Ваш сын, ваш мальчик, Татьяна, однажды сыграет решающую роль в великой битве, он одолеет врага, не пролив его крови, он склонит его на свою сторону лишь благодаря собственной доброте. Этот враг…
Дверь избушки неожиданно распахнулась, заставляя ее замолчать, а всех прочих удивленно воззриться в ту сторону. На пороге, застыв аки гневная статуя, как еще один идол, с перекошенным от ярости лицом, возник Винсент.
Он оглядел всех своих друзей, мысленно пересчитал их и, судя по всему, несколько успокоившись тем, что все они здоровы и живы, чеканными шагами зашел в комнату, прикрывая дверь за собой.
Лицо его было мрачно.
- Мактиере здесь, - коротко бросил он совершенно непонятную фразу и, пройдясь по комнате, остановился возле камина, созерцая бушующее пламя.
На несколько секунд воцарилось молчание – все честно и искренне ждали продолжения, ждали и не получали его.
Наконец, Роман, как самый нетерпеливый, не выдержал.
- Какой… - начал говорить он, но хранитель памяти не позволил ему закончить.
- Анхель Франциск Мактиере, - медленно и очень весомо вымолвил он и, протянув руки к огню, принялся греть их. Кольцо, украшающее его палец, сверкнуло ярким солнечным сполохом.
На несколько секунд повисло молчание. Первое из прозвучавших имен было молодым людям известно, остальные они слышали впервые и, что не удивительно, не понимали их смысла.
- Анхель Франциск Мактиере… - медленно повторил Роман и, почесав в затылке, удивленно хмыкнул, - Надо же. Не думал, что у него такое имя… Выходит, паучок родовит?
- Он маркиз, - раздраженно буркнул Винсент, продолжая смотреть в пламя, - Мой заклятый враг, наш заклятый враг, Татьяна! – он сделал несколько рваный вдох, силясь успокоиться, - Его единственная цель – стереть с лица земли род ла Бошер, и род Мактиере, он мечтает убить меня, хочет уничтожить Альберта и… тебя, - хранитель памяти повернулся, в упор взирая на родственницу, - Он мстителен и безжалостен, он не остановится, пока не выполнит того, что поклялся исполнить или… пока кто-нибудь не остановит его. И он здесь. Говорил со мной… Поведал о своем непростом детстве.
- Злые родители? – Роман, мгновенно оживившись, с интересом подался вперед, - Обижали, заставляли кушать кашку пальцем?
- Игрушки отбирали, - подхватил Людовик, не скрывая насмешливой ухмылки, - Не позволяли людей убивать направо и налево… Кошмар просто, не родители, а изверги!
- Мне не до шуток, - Винсент неспешно приблизился к шутникам и, послав им обоим до крайности красноречивый взгляд, весомо прибавил, - Он рассказал о знакомстве с Чеславом, и о том, за что так ненавидит меня и весь мой род. Причины веские, я не могу этого отрицать… Но это не значит, что я готов и согласен положить голову на плаху в угоду Мактиере! Нам надо решить, мы должны понять, как…
- Винсент! – Татьяна, не выдержав, резко шагнула вперед, недоверчиво глядя на дядю, - Приди в себя! Для начала нам надо понять, как себя чувствуешь ты, нам надо…
- Решить, как теперь называть тебя… Венс, - виконт хмыкнул, - Я уже начинаю путаться в обилии твоих имен. Только-только привык, что ты Винченцо, а тут еще какая-то живность завелась…
- Винченцо я только для Марко, - хранитель памяти, сознавая справедливость слов друга и родственницы, присел на подлокотник дивана и, сцепив руки на колене в замок, пожал плечами, - Для вас я как был Винсентом, так и останусь, я не хочу оспаривать решение учителя, особенно сейчас. Он дал мне это имя, и под ним я начал новую жизнь, забыл о том, что совершил когда-то… - он на мгновение прикрыл глаза, - Что вы хотите узнать обо мне? Подробности моего существования на каторге? Или причины, по которым мне пришлось убить родного брата, человека гнусного и подлого, не взирая на то, что в нем текла кровь нашего отца?
- Я бы, конечно, послушал про каторгу, но нам тут товарищи справедливо подсказывают, что время терять не надо, - молодой маг, вежливо улыбнувшись, покосился на «товарищей» Альжбету и Тьери и, кашлянув, продолжил, - Ограничимся рассказом о твоих моральных муках. Итак, за что ты был так жесток к родственнику?
- За то, что он пытался убить отца, - Винсент на мгновение сжал губы, - Леон, он… Был очень тяжелым человеком. Разбитным. Все, что его интересовало в жизни – это развлечения, он не желал становится тем, кем хотел его видеть отец, он даже не пытался быть ему поддержкой. Старику помогал я, но, увы… - он мрачно улыбнулся, - Наши права с Леоном были различны. Я был бастардом ла Бошера, незаконнорожденным ребенком, сыном, которого он пригрел из милости, тогда как Леон должен был стать законным наследником. Я любил отца, видел, как он страдает и мучается из-за моего брата, но понятия не имел, как помочь ему. Не взирая на то, что я был старшим, Леон меня никогда не слушал, смеялся надо мной и никогда не упускал случая напомнить, что я здесь на птичьих правах, что я бастард, тогда как он – единственный законный наследник Антуана ла Бошера. Я спускал все эти оскорбления на тормозах, я не хотел ссоры… Пока однажды ночью, встав попить воды, не заметил Леона, крадущегося к спальне отца. Я не понял, в чем здесь дело, но нутром почуял неладное, и поспешил за ним… Я успел вовремя – он уже заносил нож над спящим отцом. Я схватил его, повалил, мы боролись, и… - мужчина сглотнул, - И нож каким-то образом оказался у него в горле. Отец проснулся… Я стоял с окровавленными руками над телом брата. Разбираться он не стал, лишь бросил в мою сторону что-то насчет дурной крови моей матери, вызвал стражу и велел отдать меня под суд. Потом была каторга… - он содрогнулся и умолк.
Слушатели молчали, пораженные, ошеломленные рассказом, молчали, не зная и не представляя, что говорить или делать.
Первой опомнилась, как это ни удивительно, Татьяна и, приблизившись к дяде, молча обняла его, выражая сочувствие не словами, но действиями. Винсент дернул уголком губ и, обняв девушку в ответ одной рукой, глубоко вздохнул.
- Хуже всего было то, что на это мерзкое дело Леон пошел из-за денег. Наш род, наша семья испокон веков враждовала с родом Мактиере, и они заплатили ему, моему брату, чтобы он убил родного отца. А он не возражал… Сейчас я думаю, как думал и тогда, что это убийство не было бы первым в его жизни. Леон был мерзким человеком.
- Мактиере? – Людовик, переглянувшись с Романом, нахмурился, - Твоя семья враждовала с родом Анхеля? Какие, однако, захватывающие новости, а что еще хорошего ты нам сообщишь?
- Скажем, то, что вораса, который обратил Анхеля, сделал его таким, каков он есть, подослал мой отец, - хранитель памяти на несколько секунд сжал зубы, сдерживая обуревающие его чувства, - Анхель рассказал об этом мне только что, у меня нет оснований не верить ему – я знаю о сумасшедшей вражде между ла Бошерами и Мактиере, о нескончаемой мести, неизвестно, с чего начавшейся, и неизвестно, к чему ведущей… Хотя нет. Привела она к практически полному уничтожению обоих родов, поскольку Анхель, после того как его отец узнал о том, кем стал сын, был изгнан из дома, должен был выживать на улице при помощи своего лучшего друга, и став старше, испытал желание отомстить за свои беды… Анхель убил моего отца, - Винсент окинул слушателей долгим мрачным взглядом, - Он убил и своего собственного отца, он никого не щадил, даже детей. И, оставив по случайности несколько человек в живых, рвется теперь добраться до них, чтобы завершить свою месть… К слову, ты была права, Татьяна, - ни в одном из миров маркиз не на стороне Альберта, единственное его желание – убить «мальчишку» Антуана, как он выразился. И еще одна любопытная деталь… Твой отец по удивительной шутке судьбы является копией моего отца.
- Альберт копия Антуана ла Бошера? – Роман, не упустивший из рассказа Венсена ни единого слова, даже немного приподнялся на диване, - Что ж, тогда понятно, за что наш восьмилапый друг и твой такой же враг так к нему относится. Хотя, клянусь, за дядю мне даже обидно – он ведь всегда был известным любителем насекомых!
- Оставим это, - Тьери, внимательно выслушавший все, сообщенное Винсентом, выслушавший все ответы его друзей, неожиданно поднялся на ноги, - Нас интересует иное, господин маркиз ла Бошер. Вернув себе память, восстановив утраченные, отнятые Рейниром воспоминания, вы должны были вспомнить и то, чему он обучал вас, не так ли?
- Да, - господин маркиз, чьи мысли скакали с бешенной скоростью, в основном крутясь вокруг воспоминаний печальных, вспомнив о чем-то более приятном, слабо улыбнулся, - Я помню… Помню учителя, которого я долгое время считал дьяволом, а потом понял, что добрее него дьявола и быть не может… Помню, чему он учил меня. Помню его слова, когда он делал гравировку внутри перстня, его угрозу… Мы тогда повздорили – я, признаюсь, был довольно строптивым учеником, - и он сказал, что однажды заставит меня продемонстрировать ему свои умения, вернув память самому себе после того, как он ее сотрет. Сказал, что единственной подсказкой мне он сделает перстень, ибо я должен буду надеть его и когда мне удастся выполнить это задание, опал на нем засияет ярче солнца… - он перевел взгляд на сверкающий опал и грустно улыбнулся, - Как жаль, что учитель уже не узнает, что я все-таки справился с его заданием.
- Трогательные речи, - старый маг, хмурясь, выпрямился, внимательно глядя на наследника силы его предка, - Однако, сейчас не время для ностальгии. Пока вас не было, кое-что произошло, Альжбета выяснила нечто, что вынуждает вас, вынуждает всех нас действовать как можно быстрее, вынуждает торопить события. У меня есть книги, записи, которые оставил мой великий предок и которые однажды я надеюсь передать своим потомкам, и я бы просил вас пройти со мной, дабы мы могли всецело…
- Тьери, - Татьяна, размышляющая о чем-то своем, слушающая хозяина дома вполуха, неожиданно вклинилась в разговор, - Простите, но вы упомянули потомков… У вас есть дети?
Мужчина нахмурился. Вопрос был ему странен.
- Я не понимаю, чем вдруг вызван ваш интерес к этому аспекту моей жизни, но, признаюсь, что да. У меня есть сын, который, увы, не разделяет моей тяги к магии.
Девушка почувствовала, как екнуло сердце. Чарли упоминал об отце-маге… И вряд ли он, как пират, должен был интересоваться магией, неужели…
- А… простите еще раз, как его зовут?
Тьери недоуменно моргнул.
- Шарль. Шарль Гайлар, но я действительно не понимаю…
Наваждение рассеялось, как легкий дым. Смутная догадка оказалась ложью, и Татьяна немного поникла, виновато вздыхая. Стало даже несколько стыдно – как могла она подумать, что потомок, наследник Рейнира сейчас носится по морям, верша разбой и отнимая чужие жизни? Глупость какая-то, честное слово.
- Я ошиблась… - она быстро улыбнулась и, мотнув головой, буркнула, - Я думала о другом. Вы… вот те книги, о которых вы сказали, там может быть сказано, как нам справится с Альбертом? Я бы не хотела убивать его, просто вернуть мир на свое место, и все…
- Если такой способ есть, мы его найдем, Татьяна, - хранитель памяти, только сейчас как-то осознавший, что его родственнице может быть неприятна мысль о возможной необходимости убить мастера, ободряюще улыбнулся, - Признаться, мне бы тоже не хотелось убивать его, - в конечном итоге, для меня он тоже не чужой человек.
- А что, звучит неплохо, - мигом оживился и Людовик, - Если он так настаивает на том, что хочет быть Венсом, кто мы такие, чтобы возражать!.. Вот только Татьяна вроде рассказывала, что имя маг ему изменил, чтобы от преследователей скрыть? Интересно, он не боится, что к нему опять возникнут претензии?
- Ну да, придет какой-нибудь очень злой потомок прежних охотников за головами, и приставит коту нож к усам, - виконт элегически вздохнул, - Побреет наголо и сразу признает в нем страшного преступника!
Татьяна потрясла головой. Шутки братьев де Нормонд, как обычно, отвлекали от серьезности происходящего, но как реагировать на них, девушка представляла слабо. Саму ее шутить как-то не тянуло.
От края стола послышался тяжелый вздох, и Влад, протирая глаза, поднял голову, окидывая всех присутствующих откровенно сонным взглядом.
- Прошу прощения, - зевнул он, - Я, кажется, немножко что-то пропустил?..
- Да ничего особенного, - интантер легко пожал плечами и каверзно ухмыльнулся, - Всеми горячо любимый и уважаемый кот посмотрел в зеркало, и узнал в себе Венсена, которым был мно-ого лет назад. После чего взбрыкнул и ускакал дышать воздухом. А мы тут переживаем!
- Роман, пожалуйста! – Татьяна, которая и в самом деле нервничала достаточно сильно, не выдержав, опять вскочила на ноги, - Прошу тебя, будь хоть немного серьезнее! Я действительно волнуюсь за него, я не знаю, я… - она махнула рукой и, замолчав, принялась выбираться из-за стола. В голове мелькнула шальная мысль пойти и поискать Винсента на улице, чтобы как-то успокоить его.
Альжбета, внимательно наблюдающая за внучкой, неожиданно нахмурилась и, преградив ей путь, покачала головой.
- Простите, но я не могу позволить вам уйти, дорогая внучка. Как не могу и допустить, чтобы вы переживали – это излишне вредно для вас ныне… - она неожиданно вытянула руку, уверенно касаясь ладонью живота Татьяны. Девушка растерялась, а лицо ее бабушки вдруг осветилось улыбкой.
- Да… я вижу, вижу… Ваш ребенок, это дитя… Ему суждены великие деяния, свершения, могущие спасти не один десяток жизней… - она вдруг посерьезнела, - Но на пути его стоит смерть… Она станет его извечным спутником, она станет его другом и товарищем, она… он… - она зажмурилась и вдруг отдернула руку, взволнованно обнимая себя руками, затрясла головой и испуганно взглянула на совершенно ничего не понимающую слушательницу, - Вы должны спешить! Тьери, умоляю, ты должен объяснить, должен рассказать им все, что знаешь, время уходит! Вы должны успеть до следующего восхода кровавой луны, ибо если мир к этому мигу не вернется на круги своя… - она побледнела, не сводя взгляда с живота Татьяны и голос ее сел, - Луна окрасится его кровью…
Девушка вздрогнула, непроизвольно прижимая руки к собственному животу. Предсказание, пророчество было страшным, верить ему не хотелось, и разум ее заработал с бешенной скоростью, отыскивая лазейку в словах бабушки.
- Разве… но ведь… Луи говорил, луна здесь окрашивается кровью убитых мастером магов?..
Молодой маг, обеспокоенный странным пророчеством не меньше прочих, искренне озадачился. Когда она произносил что-то подобное, он не помнил.
- Я так говорил, да?.. – он неуверенно перевел взгляд с девушки на своего брата, затем покосился на Влада и, наконец, остановил взор на Тьери, - Что-то, кажется, меня заразили амнезией… Нет, я знаю, ходят такие слухи, но в любом случае! – он даже немного приподнялся, - В любом случае, ребенок Татьяны и Эрика – не маг! Какое может он иметь отношение к красной луне?
Альжбета тонко улыбнулась.
- Нам неизвестно его будущее, юноша. Все, что я вижу, Татьяна, так это то, что ваш сын…
- Сын? – девушка сильнее прижала руки к животу. По губам ее пробежала неуверенная улыбка.
- Значит, это…
- Да, - колдунья кивнула, и улыбка ее стала мягкой, - Ваш сын, ваш мальчик, Татьяна, однажды сыграет решающую роль в великой битве, он одолеет врага, не пролив его крови, он склонит его на свою сторону лишь благодаря собственной доброте. Этот враг…
Дверь избушки неожиданно распахнулась, заставляя ее замолчать, а всех прочих удивленно воззриться в ту сторону. На пороге, застыв аки гневная статуя, как еще один идол, с перекошенным от ярости лицом, возник Винсент.
Он оглядел всех своих друзей, мысленно пересчитал их и, судя по всему, несколько успокоившись тем, что все они здоровы и живы, чеканными шагами зашел в комнату, прикрывая дверь за собой.
Лицо его было мрачно.
- Мактиере здесь, - коротко бросил он совершенно непонятную фразу и, пройдясь по комнате, остановился возле камина, созерцая бушующее пламя.
На несколько секунд воцарилось молчание – все честно и искренне ждали продолжения, ждали и не получали его.
Наконец, Роман, как самый нетерпеливый, не выдержал.
- Какой… - начал говорить он, но хранитель памяти не позволил ему закончить.
- Анхель Франциск Мактиере, - медленно и очень весомо вымолвил он и, протянув руки к огню, принялся греть их. Кольцо, украшающее его палец, сверкнуло ярким солнечным сполохом.
На несколько секунд повисло молчание. Первое из прозвучавших имен было молодым людям известно, остальные они слышали впервые и, что не удивительно, не понимали их смысла.
- Анхель Франциск Мактиере… - медленно повторил Роман и, почесав в затылке, удивленно хмыкнул, - Надо же. Не думал, что у него такое имя… Выходит, паучок родовит?
- Он маркиз, - раздраженно буркнул Винсент, продолжая смотреть в пламя, - Мой заклятый враг, наш заклятый враг, Татьяна! – он сделал несколько рваный вдох, силясь успокоиться, - Его единственная цель – стереть с лица земли род ла Бошер, и род Мактиере, он мечтает убить меня, хочет уничтожить Альберта и… тебя, - хранитель памяти повернулся, в упор взирая на родственницу, - Он мстителен и безжалостен, он не остановится, пока не выполнит того, что поклялся исполнить или… пока кто-нибудь не остановит его. И он здесь. Говорил со мной… Поведал о своем непростом детстве.
- Злые родители? – Роман, мгновенно оживившись, с интересом подался вперед, - Обижали, заставляли кушать кашку пальцем?
- Игрушки отбирали, - подхватил Людовик, не скрывая насмешливой ухмылки, - Не позволяли людей убивать направо и налево… Кошмар просто, не родители, а изверги!
- Мне не до шуток, - Винсент неспешно приблизился к шутникам и, послав им обоим до крайности красноречивый взгляд, весомо прибавил, - Он рассказал о знакомстве с Чеславом, и о том, за что так ненавидит меня и весь мой род. Причины веские, я не могу этого отрицать… Но это не значит, что я готов и согласен положить голову на плаху в угоду Мактиере! Нам надо решить, мы должны понять, как…
- Винсент! – Татьяна, не выдержав, резко шагнула вперед, недоверчиво глядя на дядю, - Приди в себя! Для начала нам надо понять, как себя чувствуешь ты, нам надо…
- Решить, как теперь называть тебя… Венс, - виконт хмыкнул, - Я уже начинаю путаться в обилии твоих имен. Только-только привык, что ты Винченцо, а тут еще какая-то живность завелась…
- Винченцо я только для Марко, - хранитель памяти, сознавая справедливость слов друга и родственницы, присел на подлокотник дивана и, сцепив руки на колене в замок, пожал плечами, - Для вас я как был Винсентом, так и останусь, я не хочу оспаривать решение учителя, особенно сейчас. Он дал мне это имя, и под ним я начал новую жизнь, забыл о том, что совершил когда-то… - он на мгновение прикрыл глаза, - Что вы хотите узнать обо мне? Подробности моего существования на каторге? Или причины, по которым мне пришлось убить родного брата, человека гнусного и подлого, не взирая на то, что в нем текла кровь нашего отца?
- Я бы, конечно, послушал про каторгу, но нам тут товарищи справедливо подсказывают, что время терять не надо, - молодой маг, вежливо улыбнувшись, покосился на «товарищей» Альжбету и Тьери и, кашлянув, продолжил, - Ограничимся рассказом о твоих моральных муках. Итак, за что ты был так жесток к родственнику?
- За то, что он пытался убить отца, - Винсент на мгновение сжал губы, - Леон, он… Был очень тяжелым человеком. Разбитным. Все, что его интересовало в жизни – это развлечения, он не желал становится тем, кем хотел его видеть отец, он даже не пытался быть ему поддержкой. Старику помогал я, но, увы… - он мрачно улыбнулся, - Наши права с Леоном были различны. Я был бастардом ла Бошера, незаконнорожденным ребенком, сыном, которого он пригрел из милости, тогда как Леон должен был стать законным наследником. Я любил отца, видел, как он страдает и мучается из-за моего брата, но понятия не имел, как помочь ему. Не взирая на то, что я был старшим, Леон меня никогда не слушал, смеялся надо мной и никогда не упускал случая напомнить, что я здесь на птичьих правах, что я бастард, тогда как он – единственный законный наследник Антуана ла Бошера. Я спускал все эти оскорбления на тормозах, я не хотел ссоры… Пока однажды ночью, встав попить воды, не заметил Леона, крадущегося к спальне отца. Я не понял, в чем здесь дело, но нутром почуял неладное, и поспешил за ним… Я успел вовремя – он уже заносил нож над спящим отцом. Я схватил его, повалил, мы боролись, и… - мужчина сглотнул, - И нож каким-то образом оказался у него в горле. Отец проснулся… Я стоял с окровавленными руками над телом брата. Разбираться он не стал, лишь бросил в мою сторону что-то насчет дурной крови моей матери, вызвал стражу и велел отдать меня под суд. Потом была каторга… - он содрогнулся и умолк.
Слушатели молчали, пораженные, ошеломленные рассказом, молчали, не зная и не представляя, что говорить или делать.
Первой опомнилась, как это ни удивительно, Татьяна и, приблизившись к дяде, молча обняла его, выражая сочувствие не словами, но действиями. Винсент дернул уголком губ и, обняв девушку в ответ одной рукой, глубоко вздохнул.
- Хуже всего было то, что на это мерзкое дело Леон пошел из-за денег. Наш род, наша семья испокон веков враждовала с родом Мактиере, и они заплатили ему, моему брату, чтобы он убил родного отца. А он не возражал… Сейчас я думаю, как думал и тогда, что это убийство не было бы первым в его жизни. Леон был мерзким человеком.
- Мактиере? – Людовик, переглянувшись с Романом, нахмурился, - Твоя семья враждовала с родом Анхеля? Какие, однако, захватывающие новости, а что еще хорошего ты нам сообщишь?
- Скажем, то, что вораса, который обратил Анхеля, сделал его таким, каков он есть, подослал мой отец, - хранитель памяти на несколько секунд сжал зубы, сдерживая обуревающие его чувства, - Анхель рассказал об этом мне только что, у меня нет оснований не верить ему – я знаю о сумасшедшей вражде между ла Бошерами и Мактиере, о нескончаемой мести, неизвестно, с чего начавшейся, и неизвестно, к чему ведущей… Хотя нет. Привела она к практически полному уничтожению обоих родов, поскольку Анхель, после того как его отец узнал о том, кем стал сын, был изгнан из дома, должен был выживать на улице при помощи своего лучшего друга, и став старше, испытал желание отомстить за свои беды… Анхель убил моего отца, - Винсент окинул слушателей долгим мрачным взглядом, - Он убил и своего собственного отца, он никого не щадил, даже детей. И, оставив по случайности несколько человек в живых, рвется теперь добраться до них, чтобы завершить свою месть… К слову, ты была права, Татьяна, - ни в одном из миров маркиз не на стороне Альберта, единственное его желание – убить «мальчишку» Антуана, как он выразился. И еще одна любопытная деталь… Твой отец по удивительной шутке судьбы является копией моего отца.
- Альберт копия Антуана ла Бошера? – Роман, не упустивший из рассказа Венсена ни единого слова, даже немного приподнялся на диване, - Что ж, тогда понятно, за что наш восьмилапый друг и твой такой же враг так к нему относится. Хотя, клянусь, за дядю мне даже обидно – он ведь всегда был известным любителем насекомых!
- Оставим это, - Тьери, внимательно выслушавший все, сообщенное Винсентом, выслушавший все ответы его друзей, неожиданно поднялся на ноги, - Нас интересует иное, господин маркиз ла Бошер. Вернув себе память, восстановив утраченные, отнятые Рейниром воспоминания, вы должны были вспомнить и то, чему он обучал вас, не так ли?
- Да, - господин маркиз, чьи мысли скакали с бешенной скоростью, в основном крутясь вокруг воспоминаний печальных, вспомнив о чем-то более приятном, слабо улыбнулся, - Я помню… Помню учителя, которого я долгое время считал дьяволом, а потом понял, что добрее него дьявола и быть не может… Помню, чему он учил меня. Помню его слова, когда он делал гравировку внутри перстня, его угрозу… Мы тогда повздорили – я, признаюсь, был довольно строптивым учеником, - и он сказал, что однажды заставит меня продемонстрировать ему свои умения, вернув память самому себе после того, как он ее сотрет. Сказал, что единственной подсказкой мне он сделает перстень, ибо я должен буду надеть его и когда мне удастся выполнить это задание, опал на нем засияет ярче солнца… - он перевел взгляд на сверкающий опал и грустно улыбнулся, - Как жаль, что учитель уже не узнает, что я все-таки справился с его заданием.
- Трогательные речи, - старый маг, хмурясь, выпрямился, внимательно глядя на наследника силы его предка, - Однако, сейчас не время для ностальгии. Пока вас не было, кое-что произошло, Альжбета выяснила нечто, что вынуждает вас, вынуждает всех нас действовать как можно быстрее, вынуждает торопить события. У меня есть книги, записи, которые оставил мой великий предок и которые однажды я надеюсь передать своим потомкам, и я бы просил вас пройти со мной, дабы мы могли всецело…
- Тьери, - Татьяна, размышляющая о чем-то своем, слушающая хозяина дома вполуха, неожиданно вклинилась в разговор, - Простите, но вы упомянули потомков… У вас есть дети?
Мужчина нахмурился. Вопрос был ему странен.
- Я не понимаю, чем вдруг вызван ваш интерес к этому аспекту моей жизни, но, признаюсь, что да. У меня есть сын, который, увы, не разделяет моей тяги к магии.
Девушка почувствовала, как екнуло сердце. Чарли упоминал об отце-маге… И вряд ли он, как пират, должен был интересоваться магией, неужели…
- А… простите еще раз, как его зовут?
Тьери недоуменно моргнул.
- Шарль. Шарль Гайлар, но я действительно не понимаю…
Наваждение рассеялось, как легкий дым. Смутная догадка оказалась ложью, и Татьяна немного поникла, виновато вздыхая. Стало даже несколько стыдно – как могла она подумать, что потомок, наследник Рейнира сейчас носится по морям, верша разбой и отнимая чужие жизни? Глупость какая-то, честное слово.
- Я ошиблась… - она быстро улыбнулась и, мотнув головой, буркнула, - Я думала о другом. Вы… вот те книги, о которых вы сказали, там может быть сказано, как нам справится с Альбертом? Я бы не хотела убивать его, просто вернуть мир на свое место, и все…
- Если такой способ есть, мы его найдем, Татьяна, - хранитель памяти, только сейчас как-то осознавший, что его родственнице может быть неприятна мысль о возможной необходимости убить мастера, ободряюще улыбнулся, - Признаться, мне бы тоже не хотелось убивать его, - в конечном итоге, для меня он тоже не чужой человек.
