- На пауков непохоже, - заметил он, поднимая взгляд, - Как это вообще читается? Ворас?
Юноша равнодушно пожал плечами.
- Наверное. Транскрипции я нигде не обнаружил, правил чтения – тоже, зато в процессе исследования местных словарей понял, что это, вероятно, литовский. Оттуда переводится, собственно, «паук». Наверное, первооткрыватели этого вида не были слишком уж изобретательны.
- Значит, ворас… - Винсент как-то отстраненно кивнул, словно размышляя о чем-то своем, - Ворас, ворас… Дурацкое название.
- Да уж, не «хранитель памяти», - фыркнул Роман, скрещивая руки на груди, - Что за манера – наезжать на всякую мелочь? У паучков прав не меньше, чем у ручейков, между прочим!
- «Хранитель памяти» - понятнее и куда как благороднее, - парировал его собеседник, презрительно морща нос, - А то «ворасы», «интантеры»… Зоопарк с непонятными названиями, - и не давая юноше возмутиться касательно небольшого наезда в его адрес, неожиданно ухмыльнулся, - Кстати, заметь тенденцию – все нечеловеческое во что-то превращается. Я – во льва, Ричард – в волка…
- Во все, что угодно, - поправил юноша, моментально отвлекаясь от оскорбления интантеров в его лице, - Вот любопытно, может ли он стать, в случае чего, скажем, табуреткой? Или хотя бы тумбочкой?
- Диванчиком, - отмахнулся хранитель памяти, - В общем, все вышеперечисленное и плюс ворас в паука. Один ты…
- Чувствую свою неполноценность, - виконт несколько надулся, - Кругом живность, а я – как смотритель зоопарка. Хотя сейчас это, конечно, очень важно…
- А вот вампиры превращаются в летучих мышей, если верить легендам, - не слушая его, элегически протянул Винсент, - Может, Альберт оставил тебе это? Роман, ты точно все о себе знаешь?
- Учитывая, что мой младший братик говорил о каких-то уникальных для каждого интантера возможностях – сомневаюсь, - честно признался юноша и неожиданно вздохнул, - Да… Жаль, дядя не написал книги об интантерах, может, хоть что-то о себе новое бы узнал.
Мужчина неожиданно не поддержал шутку. На лицо его, словно облачко, набежала странная задумчивость, казалось, слова виконта пробудили в его памяти что-то, что-то действительно важное и могущее пригодиться…
- Жаль, - невнимательно буркнул он, снова обращая взгляд на книгу, - Там есть еще что-то о них? Или это…
- Есть, - Роман, только, было, немного повеселевший, снова посерьезнел, даже помрачнел, - И вот это мне нравится меньше всего… Они способны проникать в сны человека. Проникать и внушать что-то, то, что нужно им…
- Колдуй баба, колдуй дед и во сне покоя нет, - прокомментировал хранитель памяти и устало вздохнул, - Я понимаю, к чему ты клонишь, Роман. Видимо, так он и убедил тебя некогда. Но разве ты…
- Сплю? – юноша горьковато усмехнулся, - Да, Винс. Я раньше тоже удивлялся этому, не понимал, почему мой организм все-таки нуждается во сне, тем более что, как сказал Чарли, я по сути в коме. Но слова Луи объясняют и это. Интантер, я, - в общем-то, человек, только с некоторыми способностями, позаимствованными не то у вампиров, не то у больной дядиной фантазии. Короче говоря, Винсент, да, я сплю. Поэтому Анхелю было нетрудно однажды обмануть меня, - он внезапно отвернулся и в несколько шагов оказавшись у окна, остановился, с преувеличенным вниманием вглядываясь в пейзаж за ним.
Винсент примолк. До сего мига он как-то не понимал, не сознавал, что за вечными шутками, за колкостью и язвительностью скрывается не более, чем ребенок, наивная, полная доверия душа. И если слова о предательстве Влада задели его, но, в целом, не нашли своего подтверждения, то откровенная ложь Анхеля, о которой он узнал таким образом, должна была ранить этого юношу сильнее, чем кого бы то ни было другого.
- Прости, - хранитель памяти вздохнул и чуть качнул головой, немного опустив ее, - Не надо было просить тебя заняться этим.
Роман, глядя в окно, грустно улыбнулся. Он и в самом деле был задет, и задет сильно, - впервые в жизни ему довелось пережить столь гнусное предательство. Это странно, но подобных чувств в нем не вызывали даже мысли об Альберте или Людовике, не говоря уже о Луизе.
- Я не понимаю, Винс… - негромко вымолвил он, все так же не глядя на собеседника, продолжая стоять к нему спиной, - Я действительно не понимаю, зачем ему понадобилось это. Зачем было обманывать меня, втираться в доверие? Для чего ему была нужна моя дружба, мое расположение? Зачем?..
Хранитель памяти пожал плечами. На его взгляд, ответ был совершенно очевиден.
- Ему ведь надо было как-то проникнуть в замок, чтобы следить за нами.
Виконт рывком обернулся.
- Но причем тут я? Он ведь мог просто шпионить в образе паука, мы бы и не подозревали о нем! Почему надо было притворяться моим другом, для чего?
- Видимо, не мог, - Винсент снова пожал плечами, опираясь обеими руками о стол, - Не знаю, Роман, я, правда, не понимаю замыслов этого паукообразного, как не понимаю и мыслей Альберта. Быть может, это он велел ему подружиться с тобой?
- Ему-то это для чего? – молодой человек скривился и, скрестив руки на груди, привалился спиной к тому самому окну, в которое смотрел только что, - Решил меня помучить? Мало того, что он лишил меня брата, еще и... друга.
- Скорее, слуги, - осторожно поправил мужчина, - Роман, подумай сам, разве Анхель был тебе другом в полном смысле этого слова? Он ведь даже не Влад. А брата Альберт не лишил тебя, согласись – Людовику он сохранил жизнь, а Эрик его стараниями получил шанс прожить жизнь спокойную и нормальную … Кроме того, у тебя есть друзья, - он ободряюще улыбнулся, немного расправляя плечи, - И, клянусь, я не предам тебя и не продамся Альберту даже за кусок колбасы.
Непривычно грустное лицо виконта осветила тень слабой улыбки.
- Самоотверженно, - отметил он, - Ладно, кот, дабы уберечь тебя от соблазна, колбасой я тебя сам покормлю. Или, быть может, побегаешь по замку в поисках паучка? – слова эти сопроводил небольшой, но довольно требовательный и где-то даже провокационный прищур.
Винсент задумчиво почесал нос.
- Не пауком единым сыт лев… - пробормотал он, после чего взъерошил шевелюру, пригладил ее и внимательно глянул на собеседника, - Значит, он так и не отвечает тебе?
Роман пожал плечами.
- Я не пробовал больше, да и зачем? Достаточно того, что меня он игнорирует, а вот Ричарда…
- Ты сказал ему?
Вопрос прозвучал достаточно неожиданно, и юноша совершенно искренне растерялся.
- Кому? Анхелю или Ричарду? – и не давая собеседнику ответить, предпочел сделать это сам, предоставляя сразу два ответа, - Первый игнорирует, а второй валяется, говоря, что ему плохо. Кстати, ты не разбираешься в болезнях оборотней? Что с ним?
- Не я тут доктор, - напомнил мужчина и, зачем-то оглянувшись, прибавил, - Думаю, Эрику и Татьяне пока тоже не стоит морочить этим голову. Вокруг них и без того полно загадок.
Виконт насторожился. Отвлеченный тем, что узнал сам, он как-то забыл о том, что у путешественников тоже есть какие-то новости. Причем новости, не касающиеся даже Людовика, затрагивающие что-то еще, не менее таинственное. Винсент, бросив, казалось бы, самую обычную фразу, вынудил его вспомнить об этом.
- Поясни, - просьба прозвучала как приказ и молодой человек, поморщившись, прибавил, - Будь так добр. И что за пророчество без карандашей, о котором ты так печешься?
Хранитель памяти огляделся, ища взглядом те самые карандаши, которыми надлежало снабдить несчастное пророчество. Карандашей так и не обнаружилось, зато на столе, почти рядом с книгой внезапно нашлись перо и чернильница со свежими чернилами – дань памяти глубокой старине.
- Скоро узнаешь, - откликнулся он, уверенно пододвигая стул к столу. Чистые листы бумаги здесь тоже имелись, - стол был целиком и полностью готов для работы по чистописанию и именно им Винс и намеревался заняться сейчас.
Роман, скептически созерцающий его, изобразил на своем лице что-то непередаваемо кислое.
- И как скоро случится эта радость? – без особенной надежды осведомился он, - Я успею сходить погулять, там, чайку выпить, ванну принять?
- Ты будешь занят, - Винсент, подняв голову от листа бумаги, который уже положил перед собой, неожиданно сунул руку в карман джинсов, добывая оттуда что-то, - Держи, дедушка, поиграй покуда. Внучок занят.
В воздухе что-то сверкнуло. Виконт, ловкий, как и всегда, вытянул руку, уверенно ловя неизвестный предмет и, поднеся ладонь к глазам, медленно разжал ее. Взгляду его предстал красивый, хотя и массивный, уже знакомый читателю перстень, украшенный опалом. Юноша с интересом приподнял бровь.
- Хороша игрушечка… Тоже сюрприз из избушки?
- Ага, - хранитель памяти, уже вовсю переписывающий пророчество, даже не поднял головы. Его собеседник, в общем-то и не заметив реакции мужчины, продолжал заинтересованно рассматривать кольцо.
- Не примерял? – он на секунду отвлекся от созерцания, обращая внимание на немного мучающегося с пером Винсента, - По-моему, на тебя налезет.
Хранитель памяти, посадив жирную кляксу, раздосадовано поднял голову.
- Говоришь, как Татьяна, - недовольно сообщил он, - И как ей тебе отвечу – я не самоубийца, чтобы напяливать всякую дрянь непонятного рода. Не отвлекай меня, сделай милость, - он снова наклонился над своим трудом, бормоча, - «…утянуть может в ночь, предавши твое доверие…»
Роман вновь с интересом приподнял бровь, даже отвлекшись от изучения перстня.
- Там что, обо мне?
Де ля Бош недовольно махнул в его сторону пером, разбрызгивая вокруг чернила. Несколько капель угодили ему на лицо и Винсент, ощущая себя дикарем в боевой раскраске, устало понурился, старательно продолжая писать и не удостаивая виконта ответом. Юноша, не дождавшись ни слова, недовольно хмыкнул, пробормотал что-то нелицеприятное о котах, которым бы лучше мышей ловить, а не кляксы ставить и, повернув кольцо к свету, прищурился, пытаясь разобрать гравировку внутри него и тем самым предоставляя хранителю памяти необходимое время.
- Semel hic Sol… - забормотал он, вглядываясь в витиеватые буквы внутри перстня и вертя его в разные стороны, пытаясь разобрать в слабом свете с улицы последнее слово, - Lu… lucebunt? – взгляд молодого человека вновь устремился к дикарю местного разлива, как раз завершающему свою рукопись, - «Однажды здесь засияет Солнце»?
- Да, - Винсент с чувством выполненного долга поставил еще одну кляксу вместо точки и, гордо выпрямившись, отодвинул перо с чернильницей подальше, - Ты помнишь латынь лучше Эрика, как я вижу. Татьяна находит эти слова довольно обнадеживающими, но я в этом не уверен. Впрочем, если посмотреть на камень…
- Думаешь, Солнце засияет в нем, разгоняя облака? – Роман немного наклонил кольцо, любуясь переливами опала, по поверхности которого и в самом деле словно бы плыли облака.
Хранитель памяти помолчал. Обсуждать кольцо ему почему-то не хотелось, хотя он и не знал, почему. Прореагировал на слова виконта он коротко, тотчас же стараясь перевести тему.
- Как знать. Все, пророчество готово, можете читать, добрый дедушка господин де Нормонд.
- О, благодарю вас, - юноша коварно улыбнулся, склоняясь в небольшом поклоне, а после уверенным и быстрым движением бросил перстень обратно его владельцу, при условии, конечно, что Винсента можно было полагать таковым.
После чего, совершенно довольный тем, как хранитель памяти, чертыхаясь, полез под стол за ожидаемо упущенным колечком, спокойно подошел, беря в руки лист бумаги.
- Но это обращено скорее к Эрику, чем к Татьяне… - пробормотал он по прошествии нескольких секунд, поднимая взгляд и, не обнаружив Винсента на стуле, недовольно закатил глаза, затем склоняясь и заглядывая под стол, - Тебе сюда электричество с водопроводом провести и кроватку поставить?
- В следующий раз думать будешь, прежде, чем ценными вещами швыряться! – мрачно откликнулся стол, и хранитель памяти, пыльный и еще более грязный, недовольно высунулся из-под него, сжимая в ладони перстень, - Да, это скорее к Эрику. Да, мы понятия не имеем, о какой луне и каких кораблях идет речь. Поэтому и хотим сходить в гости к старику, в надежде, что он сумеет пролит свет на это.
Виконт недовольно дернул плечом.
- Мутное оно, пророчество это, - пробурчал он, - Кто сказал, что тут есть хоть слово правды?
- Сказал тот, кто написал, - отозвался Винсент, мрачновато улыбаясь, - К тому же, знаешь, пророчества редко лгут. Чтобы не имел в виду тот, кто его писал, боюсь, это вполне может сбыться. Вопрос только, что…
- Винсент, - Роман, совершенно не слушающий собеседника, неожиданно поднял взгляд, прекращая изучать пророчество, - А ты не думаешь, что вот это «камень точит вода» - не обязательно фигуральное выражение? Может быть, речь о камне на браслете?
- И о воде под днищем корабля, - невесело и довольно недоверчиво откликнулся хранитель памяти.
Девушка зевнула и, открыв глаза, совершенно бездумно воззрилась на уже давно знакомый высокий потолок. Вставать, не взирая на осознание важности этого действа, да и необходимости все же добраться до старика-мага из деревни, решительно не хотелось.
Все вокруг дышало умиротворением. Комната, очищенная усилиями самой Татьяны при переменной помощи каждого из обитателей замка, включая даже кошку, от пыли и вековой грязи, сейчас была залита солнцем, что придавало ее облику тепла и уюта. Рядом с девушкой, устроившись поверх одеяла и обняв ее поверх него же рукой, мирно спал хозяин замка. Вчера, когда препирательства касательно проливания его крови были все-таки прекращены и мир восстановлен, Эрик внезапно сообразил, что отныне ему, пребывающему в амплуа человека, как-то не комильфо ночевать, сидя на стуле в холле. Помимо же чисто эстетических и не соответствующих правилам дворянского этикета соображений, граф де Нормонд сообщил, что более не находит этот способ ночного отдыха особенно удобным и предпочел бы спать лежа в кровати. Татьяна, не раздумывая, предложила свою комнату и, после некоторых препирательств и даже совершения путешествия в свои старые, никем не приведенные в порядок покои, молодой человек все-таки согласился.
Правда, спать он лег, само собою разумеется, полностью одетым, да и одеялом укрываться гордо отказался. Девушка, вспомнив о заверениях Романа касательно матримониальных планов его брата, тихо фыркнула и, подумав, что если виконт окажется прав, то после свадьбы таких вольностей Эрику позволено не будет, демонстративно смирилась со своей тяжелой долей.
Где-то в ногах тихонько мурлыкала, убаюкивая саму себя, Тиона, внося свою нежную нотку в общее умиротворение нового утра.
Татьяна, осторожно повернувшись набок, с улыбкой взглянула на безмятежно спящего графа.
Тот лежал, обнимая ее одной рукой, подложив другую под щеку и, тихонько дыша, улыбался во сне. Девушка, чувствуя, как улыбка ее против воли становится еще шире, аккуратно протянула руку, убирая с высокого чела молодого дворянина несколько непослушных прядей светлых волос. Сейчас граф де Нормонд уже совершенно не казался тем таинственным, холодным и пугающим существом, что было встречено ею по прибытии в этот замок, нет – ныне Эрик походил скорее на самого себя из трехсотлетнего прошлого, казался столь же живым, веселым и умиротворенным. Словно бы и не было тех страшных лет, что пронеслись над ним, словно бы и не происходило в стенах замка никаких трагедий…
Юноша равнодушно пожал плечами.
- Наверное. Транскрипции я нигде не обнаружил, правил чтения – тоже, зато в процессе исследования местных словарей понял, что это, вероятно, литовский. Оттуда переводится, собственно, «паук». Наверное, первооткрыватели этого вида не были слишком уж изобретательны.
- Значит, ворас… - Винсент как-то отстраненно кивнул, словно размышляя о чем-то своем, - Ворас, ворас… Дурацкое название.
- Да уж, не «хранитель памяти», - фыркнул Роман, скрещивая руки на груди, - Что за манера – наезжать на всякую мелочь? У паучков прав не меньше, чем у ручейков, между прочим!
- «Хранитель памяти» - понятнее и куда как благороднее, - парировал его собеседник, презрительно морща нос, - А то «ворасы», «интантеры»… Зоопарк с непонятными названиями, - и не давая юноше возмутиться касательно небольшого наезда в его адрес, неожиданно ухмыльнулся, - Кстати, заметь тенденцию – все нечеловеческое во что-то превращается. Я – во льва, Ричард – в волка…
- Во все, что угодно, - поправил юноша, моментально отвлекаясь от оскорбления интантеров в его лице, - Вот любопытно, может ли он стать, в случае чего, скажем, табуреткой? Или хотя бы тумбочкой?
- Диванчиком, - отмахнулся хранитель памяти, - В общем, все вышеперечисленное и плюс ворас в паука. Один ты…
- Чувствую свою неполноценность, - виконт несколько надулся, - Кругом живность, а я – как смотритель зоопарка. Хотя сейчас это, конечно, очень важно…
- А вот вампиры превращаются в летучих мышей, если верить легендам, - не слушая его, элегически протянул Винсент, - Может, Альберт оставил тебе это? Роман, ты точно все о себе знаешь?
- Учитывая, что мой младший братик говорил о каких-то уникальных для каждого интантера возможностях – сомневаюсь, - честно признался юноша и неожиданно вздохнул, - Да… Жаль, дядя не написал книги об интантерах, может, хоть что-то о себе новое бы узнал.
Мужчина неожиданно не поддержал шутку. На лицо его, словно облачко, набежала странная задумчивость, казалось, слова виконта пробудили в его памяти что-то, что-то действительно важное и могущее пригодиться…
- Жаль, - невнимательно буркнул он, снова обращая взгляд на книгу, - Там есть еще что-то о них? Или это…
- Есть, - Роман, только, было, немного повеселевший, снова посерьезнел, даже помрачнел, - И вот это мне нравится меньше всего… Они способны проникать в сны человека. Проникать и внушать что-то, то, что нужно им…
- Колдуй баба, колдуй дед и во сне покоя нет, - прокомментировал хранитель памяти и устало вздохнул, - Я понимаю, к чему ты клонишь, Роман. Видимо, так он и убедил тебя некогда. Но разве ты…
- Сплю? – юноша горьковато усмехнулся, - Да, Винс. Я раньше тоже удивлялся этому, не понимал, почему мой организм все-таки нуждается во сне, тем более что, как сказал Чарли, я по сути в коме. Но слова Луи объясняют и это. Интантер, я, - в общем-то, человек, только с некоторыми способностями, позаимствованными не то у вампиров, не то у больной дядиной фантазии. Короче говоря, Винсент, да, я сплю. Поэтому Анхелю было нетрудно однажды обмануть меня, - он внезапно отвернулся и в несколько шагов оказавшись у окна, остановился, с преувеличенным вниманием вглядываясь в пейзаж за ним.
Винсент примолк. До сего мига он как-то не понимал, не сознавал, что за вечными шутками, за колкостью и язвительностью скрывается не более, чем ребенок, наивная, полная доверия душа. И если слова о предательстве Влада задели его, но, в целом, не нашли своего подтверждения, то откровенная ложь Анхеля, о которой он узнал таким образом, должна была ранить этого юношу сильнее, чем кого бы то ни было другого.
- Прости, - хранитель памяти вздохнул и чуть качнул головой, немного опустив ее, - Не надо было просить тебя заняться этим.
Роман, глядя в окно, грустно улыбнулся. Он и в самом деле был задет, и задет сильно, - впервые в жизни ему довелось пережить столь гнусное предательство. Это странно, но подобных чувств в нем не вызывали даже мысли об Альберте или Людовике, не говоря уже о Луизе.
- Я не понимаю, Винс… - негромко вымолвил он, все так же не глядя на собеседника, продолжая стоять к нему спиной, - Я действительно не понимаю, зачем ему понадобилось это. Зачем было обманывать меня, втираться в доверие? Для чего ему была нужна моя дружба, мое расположение? Зачем?..
Хранитель памяти пожал плечами. На его взгляд, ответ был совершенно очевиден.
- Ему ведь надо было как-то проникнуть в замок, чтобы следить за нами.
Виконт рывком обернулся.
- Но причем тут я? Он ведь мог просто шпионить в образе паука, мы бы и не подозревали о нем! Почему надо было притворяться моим другом, для чего?
- Видимо, не мог, - Винсент снова пожал плечами, опираясь обеими руками о стол, - Не знаю, Роман, я, правда, не понимаю замыслов этого паукообразного, как не понимаю и мыслей Альберта. Быть может, это он велел ему подружиться с тобой?
- Ему-то это для чего? – молодой человек скривился и, скрестив руки на груди, привалился спиной к тому самому окну, в которое смотрел только что, - Решил меня помучить? Мало того, что он лишил меня брата, еще и... друга.
- Скорее, слуги, - осторожно поправил мужчина, - Роман, подумай сам, разве Анхель был тебе другом в полном смысле этого слова? Он ведь даже не Влад. А брата Альберт не лишил тебя, согласись – Людовику он сохранил жизнь, а Эрик его стараниями получил шанс прожить жизнь спокойную и нормальную … Кроме того, у тебя есть друзья, - он ободряюще улыбнулся, немного расправляя плечи, - И, клянусь, я не предам тебя и не продамся Альберту даже за кусок колбасы.
Непривычно грустное лицо виконта осветила тень слабой улыбки.
- Самоотверженно, - отметил он, - Ладно, кот, дабы уберечь тебя от соблазна, колбасой я тебя сам покормлю. Или, быть может, побегаешь по замку в поисках паучка? – слова эти сопроводил небольшой, но довольно требовательный и где-то даже провокационный прищур.
Винсент задумчиво почесал нос.
- Не пауком единым сыт лев… - пробормотал он, после чего взъерошил шевелюру, пригладил ее и внимательно глянул на собеседника, - Значит, он так и не отвечает тебе?
Роман пожал плечами.
- Я не пробовал больше, да и зачем? Достаточно того, что меня он игнорирует, а вот Ричарда…
- Ты сказал ему?
Вопрос прозвучал достаточно неожиданно, и юноша совершенно искренне растерялся.
- Кому? Анхелю или Ричарду? – и не давая собеседнику ответить, предпочел сделать это сам, предоставляя сразу два ответа, - Первый игнорирует, а второй валяется, говоря, что ему плохо. Кстати, ты не разбираешься в болезнях оборотней? Что с ним?
- Не я тут доктор, - напомнил мужчина и, зачем-то оглянувшись, прибавил, - Думаю, Эрику и Татьяне пока тоже не стоит морочить этим голову. Вокруг них и без того полно загадок.
Виконт насторожился. Отвлеченный тем, что узнал сам, он как-то забыл о том, что у путешественников тоже есть какие-то новости. Причем новости, не касающиеся даже Людовика, затрагивающие что-то еще, не менее таинственное. Винсент, бросив, казалось бы, самую обычную фразу, вынудил его вспомнить об этом.
- Поясни, - просьба прозвучала как приказ и молодой человек, поморщившись, прибавил, - Будь так добр. И что за пророчество без карандашей, о котором ты так печешься?
Хранитель памяти огляделся, ища взглядом те самые карандаши, которыми надлежало снабдить несчастное пророчество. Карандашей так и не обнаружилось, зато на столе, почти рядом с книгой внезапно нашлись перо и чернильница со свежими чернилами – дань памяти глубокой старине.
- Скоро узнаешь, - откликнулся он, уверенно пододвигая стул к столу. Чистые листы бумаги здесь тоже имелись, - стол был целиком и полностью готов для работы по чистописанию и именно им Винс и намеревался заняться сейчас.
Роман, скептически созерцающий его, изобразил на своем лице что-то непередаваемо кислое.
- И как скоро случится эта радость? – без особенной надежды осведомился он, - Я успею сходить погулять, там, чайку выпить, ванну принять?
- Ты будешь занят, - Винсент, подняв голову от листа бумаги, который уже положил перед собой, неожиданно сунул руку в карман джинсов, добывая оттуда что-то, - Держи, дедушка, поиграй покуда. Внучок занят.
В воздухе что-то сверкнуло. Виконт, ловкий, как и всегда, вытянул руку, уверенно ловя неизвестный предмет и, поднеся ладонь к глазам, медленно разжал ее. Взгляду его предстал красивый, хотя и массивный, уже знакомый читателю перстень, украшенный опалом. Юноша с интересом приподнял бровь.
- Хороша игрушечка… Тоже сюрприз из избушки?
- Ага, - хранитель памяти, уже вовсю переписывающий пророчество, даже не поднял головы. Его собеседник, в общем-то и не заметив реакции мужчины, продолжал заинтересованно рассматривать кольцо.
- Не примерял? – он на секунду отвлекся от созерцания, обращая внимание на немного мучающегося с пером Винсента, - По-моему, на тебя налезет.
Хранитель памяти, посадив жирную кляксу, раздосадовано поднял голову.
- Говоришь, как Татьяна, - недовольно сообщил он, - И как ей тебе отвечу – я не самоубийца, чтобы напяливать всякую дрянь непонятного рода. Не отвлекай меня, сделай милость, - он снова наклонился над своим трудом, бормоча, - «…утянуть может в ночь, предавши твое доверие…»
Роман вновь с интересом приподнял бровь, даже отвлекшись от изучения перстня.
- Там что, обо мне?
Де ля Бош недовольно махнул в его сторону пером, разбрызгивая вокруг чернила. Несколько капель угодили ему на лицо и Винсент, ощущая себя дикарем в боевой раскраске, устало понурился, старательно продолжая писать и не удостаивая виконта ответом. Юноша, не дождавшись ни слова, недовольно хмыкнул, пробормотал что-то нелицеприятное о котах, которым бы лучше мышей ловить, а не кляксы ставить и, повернув кольцо к свету, прищурился, пытаясь разобрать гравировку внутри него и тем самым предоставляя хранителю памяти необходимое время.
- Semel hic Sol… - забормотал он, вглядываясь в витиеватые буквы внутри перстня и вертя его в разные стороны, пытаясь разобрать в слабом свете с улицы последнее слово, - Lu… lucebunt? – взгляд молодого человека вновь устремился к дикарю местного разлива, как раз завершающему свою рукопись, - «Однажды здесь засияет Солнце»?
- Да, - Винсент с чувством выполненного долга поставил еще одну кляксу вместо точки и, гордо выпрямившись, отодвинул перо с чернильницей подальше, - Ты помнишь латынь лучше Эрика, как я вижу. Татьяна находит эти слова довольно обнадеживающими, но я в этом не уверен. Впрочем, если посмотреть на камень…
- Думаешь, Солнце засияет в нем, разгоняя облака? – Роман немного наклонил кольцо, любуясь переливами опала, по поверхности которого и в самом деле словно бы плыли облака.
Хранитель памяти помолчал. Обсуждать кольцо ему почему-то не хотелось, хотя он и не знал, почему. Прореагировал на слова виконта он коротко, тотчас же стараясь перевести тему.
- Как знать. Все, пророчество готово, можете читать, добрый дедушка господин де Нормонд.
- О, благодарю вас, - юноша коварно улыбнулся, склоняясь в небольшом поклоне, а после уверенным и быстрым движением бросил перстень обратно его владельцу, при условии, конечно, что Винсента можно было полагать таковым.
После чего, совершенно довольный тем, как хранитель памяти, чертыхаясь, полез под стол за ожидаемо упущенным колечком, спокойно подошел, беря в руки лист бумаги.
- Но это обращено скорее к Эрику, чем к Татьяне… - пробормотал он по прошествии нескольких секунд, поднимая взгляд и, не обнаружив Винсента на стуле, недовольно закатил глаза, затем склоняясь и заглядывая под стол, - Тебе сюда электричество с водопроводом провести и кроватку поставить?
- В следующий раз думать будешь, прежде, чем ценными вещами швыряться! – мрачно откликнулся стол, и хранитель памяти, пыльный и еще более грязный, недовольно высунулся из-под него, сжимая в ладони перстень, - Да, это скорее к Эрику. Да, мы понятия не имеем, о какой луне и каких кораблях идет речь. Поэтому и хотим сходить в гости к старику, в надежде, что он сумеет пролит свет на это.
Виконт недовольно дернул плечом.
- Мутное оно, пророчество это, - пробурчал он, - Кто сказал, что тут есть хоть слово правды?
- Сказал тот, кто написал, - отозвался Винсент, мрачновато улыбаясь, - К тому же, знаешь, пророчества редко лгут. Чтобы не имел в виду тот, кто его писал, боюсь, это вполне может сбыться. Вопрос только, что…
- Винсент, - Роман, совершенно не слушающий собеседника, неожиданно поднял взгляд, прекращая изучать пророчество, - А ты не думаешь, что вот это «камень точит вода» - не обязательно фигуральное выражение? Может быть, речь о камне на браслете?
- И о воде под днищем корабля, - невесело и довольно недоверчиво откликнулся хранитель памяти.
***
Девушка зевнула и, открыв глаза, совершенно бездумно воззрилась на уже давно знакомый высокий потолок. Вставать, не взирая на осознание важности этого действа, да и необходимости все же добраться до старика-мага из деревни, решительно не хотелось.
Все вокруг дышало умиротворением. Комната, очищенная усилиями самой Татьяны при переменной помощи каждого из обитателей замка, включая даже кошку, от пыли и вековой грязи, сейчас была залита солнцем, что придавало ее облику тепла и уюта. Рядом с девушкой, устроившись поверх одеяла и обняв ее поверх него же рукой, мирно спал хозяин замка. Вчера, когда препирательства касательно проливания его крови были все-таки прекращены и мир восстановлен, Эрик внезапно сообразил, что отныне ему, пребывающему в амплуа человека, как-то не комильфо ночевать, сидя на стуле в холле. Помимо же чисто эстетических и не соответствующих правилам дворянского этикета соображений, граф де Нормонд сообщил, что более не находит этот способ ночного отдыха особенно удобным и предпочел бы спать лежа в кровати. Татьяна, не раздумывая, предложила свою комнату и, после некоторых препирательств и даже совершения путешествия в свои старые, никем не приведенные в порядок покои, молодой человек все-таки согласился.
Правда, спать он лег, само собою разумеется, полностью одетым, да и одеялом укрываться гордо отказался. Девушка, вспомнив о заверениях Романа касательно матримониальных планов его брата, тихо фыркнула и, подумав, что если виконт окажется прав, то после свадьбы таких вольностей Эрику позволено не будет, демонстративно смирилась со своей тяжелой долей.
Где-то в ногах тихонько мурлыкала, убаюкивая саму себя, Тиона, внося свою нежную нотку в общее умиротворение нового утра.
Татьяна, осторожно повернувшись набок, с улыбкой взглянула на безмятежно спящего графа.
Тот лежал, обнимая ее одной рукой, подложив другую под щеку и, тихонько дыша, улыбался во сне. Девушка, чувствуя, как улыбка ее против воли становится еще шире, аккуратно протянула руку, убирая с высокого чела молодого дворянина несколько непослушных прядей светлых волос. Сейчас граф де Нормонд уже совершенно не казался тем таинственным, холодным и пугающим существом, что было встречено ею по прибытии в этот замок, нет – ныне Эрик походил скорее на самого себя из трехсотлетнего прошлого, казался столь же живым, веселым и умиротворенным. Словно бы и не было тех страшных лет, что пронеслись над ним, словно бы и не происходило в стенах замка никаких трагедий…
