- Нет, я так не думаю, - старик, от которого девушка ожидала подтверждения своим опасениям, разочаровывающе покачал головой, - Тут совсем другое – мне кажется, что человек, писавший эти строки, создавал их… не единовременно. Видения приходили к нему одно за другим, а он записывал то, что казалось ему наиболее существенным в них. Но первые четыре строки, безусловно, говорят о запрете на вход в комнату носителю браслета.
Тьери помолчал, затем неожиданно поднялся на ноги.
- Доверьтесь кошке, Татьяна. Она была создана исключительно ради того, чтобы беречь силу, которой напитаны стены замка, и если поначалу вмещала ее в себе, то теперь, когда существуют предметы, могущие принять ее сами, этого бремени она лишена и может с большей отдачей беречь и их и носителя.
- Вы говорите – была создана? – граф де Нормонд, мельком глянув на девушку, нахмурился, глядя на собеседника снизу вверх. Старик удивленно приподнял брови.
- Разве вам это неизвестно? Эта кошка не была рождена, как то подобает каждой кошке, она была сотворена искусственно, ее создание имело единственную цель, о которой я уже поведал.
- То есть, выходит, это Рейнир ее создал? – девушка, в свой черед посмотрев на возлюбленного, перевела на хозяина дома подозрительный взгляд. Тот кивнул и, вздохнув, оперся о стол.
- Ситуация, в которой вы оказались, безусловно, не может быть отнесена к простым и я бы не советовал вам относиться к ней легкомысленно. И, тем не менее, надежды терять тоже не стоит. Этот мир таков, что в нем не существует вещей невозможных, дети мои, поэтому я прошу всех и каждого из вас – верьте в лучшее, надейтесь на него и я не сомневаюсь, оно настанет. Быть может, эти слова звучат довольно глупо, кто-то сочтет их банальными… - он бросил взгляд на ухмыляющегося оборотня, - Но именно в них заключена истина. Сила этих вещей может быть употреблена как во вред, так и во благо, и только от вас зависит, на какую из этих дорог вы свернете. Надеюсь, что вы изберете лучшую.
- Другую ей избрать никто и не позволит, - хмыкнул Ричард, засовывая руки в карманы, - Что же… я думаю, нам пора? Путь до дома предстоит неблизкий и, хотя Эрик сейчас явно на подъеме, боюсь, Татьяна быстро идти не сможет… а у меня странное предчувствие, - последние слова его прозвучали уже не так весело и оборотень сжал губы.
Тьери же, услышав их, откровенно насторожился и помрачнел.
- Чутье никогда не подводит тебя, друг мой… - медленно вымолвил он, - Боюсь, вам и в самом деле нужно идти. Однако, на последок я бы хотел упомянуть еще один аспект, касающийся браслета, аспект, забытый мною совершенно незаслуженно и немаловажный – как бы не было сильно искушение снять его, делать этого не стоит. Этот предмет – это мина, бомба замедленного действия и, если его снять и бросить где-то или же отдать кому-то, то невозможно предсказать, какой вред он причинит области или человеку, рядом с которым окажется. Вы – носитель, дитя мое, и это возлагает на вас огромную ответственность. Вы знаете, почему кошка так привязана к вам? – он бросил на растерявшуюся и замершую при попытке встать со стула девушку острый взгляд и, прочитав ответ на ее лице, мягко улыбнулся, - Вы разделили с ней ее бремя. Как носитель, вы обязаны столь же ревностно оберегать предметы, как и она, созданная беречь их, вы, можно сказать, едины в этом стремлении. Ведь вы не сняли браслет, узнав о его опасности…
- Боюсь, что теперь и не сниму, - Татьяна грустно улыбнулась, переводя взгляд на тоже поднявшегося со стула графа, - Не хотелось бы, конечно, чтобы так произошло, но уж лучше я, чем весь остальной мир…
- О мире речи не шло, - Эрик увещевающе провел ладонью по ее волосам и, обернувшись к магу, склонил голову в благодарном поклоне, - Скажите, чем мы можем отблагодарить вас?
- Материальные блага мне не нужны, и вашей дружбы будет достаточно, господин граф, - отозвался старик и, пожав протянутую блондином руку, поднял свою в прощальном жесте.
Гости его – новые и старые друзья – наконец покинули гостеприимный дом.
- Что за предчувствие, Рик? – Татьяна удивленно нахмурилась и перевела недоумевающий взгляд на уверенно вышагивающего впереди, на редкость мрачного оборотня.
Деревня давно осталась позади, жители ее, так неласково встретившие троицу посетителей, на прощание даже не выглянули пожелать им счастливого пути, позабыв обратить на них внимание, и девушка, полагавшая, что предчувствие Ричарда связано именно с ними, была несколько разочарована в своих предположениях.
Вокруг шумел лес. Старый, густой, он, вторя шелестом листвы ласковому ветерку в вышине, казался сейчас скорее сродни молоденькой рощице, свежей и прозрачной, решительно не внушая никаких опасений.
- Трудно объяснить… - Ричард, выдержав небольшую паузу, вздохнул и, ссутулив плечи, сунул руки в карманы, - Можно назвать это ощущением надвигающейся опасности. Но откуда она должна надвинуться, опасность эта, я понятия не имею, даже предположить не могу.
- Опасность, угрожающая тебе или нам? – уточнил Эрик, - Или, может быть… - взгляд его скользнул куда-то вперед и Татьяна, поняв, что ее сердечный друг беспокоится за оставшихся в замке Романа и Винсента, успокаивающе сжала его руку.
- Да почем мне знать, опасность и опасность! – оборотень, глубоко вздохнув, решительно расправил плечи вновь и, поморщившись, широко и резко шагнул вперед, - Если бы я… - он неожиданно оборвал сам себя и, немного повернув голову, внимательно к чему-то прислушался. Затем покачал головой и, следующий шаг совершая уже на редкость осторожно, мимолетно оглянулся на спутников, поднося палец к губам, призывая их не только к тишине, но и к внимательности.
Пройдя еще шага три, он остановился и, сделав знак молодым людям, следовавшим за ним, тоже притормозить, прикрыл глаза, вслушиваясь в звуки окружающего их леса. Девушка, не сводящая взгляда со столь неожиданно забеспокоившегося провожатого, сама непроизвольно насторожилась, внимательно прислушиваясь. Однако, с ее точки зрения, ничего подозрительного вокруг не происходило. Где-то высоко в кронах деревьев весело щебетали птицы, шумел легкий ветерок, шелестела листва; если прислушаться, можно было различить шорох травы под лапками невидимых в ней мелких животных, но все это были звуки довольно обыденные, вполне объяснимые и даже умиротворяющие.
Тем не менее, спутники Татьяны с этим были определенно не согласны. Не только Ричард – даже Эрик, неожиданно нахмурившийся, крепко сжал ее плечи, определенно готовясь, в случае чего, встать на защиту возлюбленной и, как заметила та, сразу же напрягшись еще больше, быстро оглянулся по сторонам, определенно ища, чем бы вооружиться.
Между тем, оборотень, нахмурившись еще больше, пристально вгляделся в заросли кустов у подножия большого дерева, мимо которого они проходили, направляясь в деревню и к которому приблизились сейчас несколько с другой стороны, покачал головой и, неожиданно поднеся два пальца к губам, пронзительно свистнул. Звук получился резким и громким, и Татьяна, несколько обескураженная им, поморщилась, было, однако, свист оборвался практически в самом начале.
Ричард, схватившись за горло, страшно захрипел и, пошатнувшись, явно не по своей воле сделал несколько шагов вперед, к тем самым зарослям, в которые секунду назад так подозрительно вглядывался.
Растерянность девушки сменилась страхом. Не понимая, что происходит, она взволнованно дернулась вперед и внезапно рассмотрела плотно обхватившую петлей шею мужчины тугую тонкую веревку, шпагат, тянущийся откуда-то из леса.
Ужас сдавил ей горло. На мгновение Татьяне почудилось, что это не оборотня, что это ее саму тянет к зарослям леса, к неведомой угрозе, страшная удавка. Судорожно сглотнув, она стиснула ладонью собственное горло и завертела головой в отчаянной попытке найти что-нибудь острое, что-то, чем можно было бы перерезать чертову веревку.
Эрик показал себя более решительным, да и, возможно, сообразительным, хотя действовал он скорее по наитию, нежели по велению разума. Отодвинув, практически оттолкнув девушку назад, выводя ее тем самым из-под могущих, вполне вероятно, последовать за первой, атак, он бросился к задыхающемуся другу и, пытаясь ослабить давление веревки, вцепился в нее мертвой хваткой, изо всех сил тяня на себя.
- Где нож? – рычание, сорвавшееся с его губ, ничем не уступало рыку самого оборотня. Тот судорожно дернул головой и блондин неожиданно вспомнил, что нож, при помощи коего Ричард столь наглядно доказал деревенским жителям его человечность, остался там же, в деревне, будучи отдан хозяину.
Положение становилось критическим, шансов высвободить оборотня из плена дьявольской удавки виделось все меньше.
Татьяна, уже в ужасе прикидывающая, успеет ли он сбегать до деревни и обратно пока Ричард не задохнулся, подалась вперед и, поддев ногой какой-то камешек, запутавшийся в траве, поспешно схватила его. Лесной булыжник, по счастью, не познавший на себе прикосновения морской воды, был немного заострен с одного края, и девушка, обрадованная этим открытием, метнулась к оборотню, принимаясь изо всех сил тереть острым краем веревку. Перерезать шпагат, такой тонкий, но такой прочный и такой тугой, она, конечно, не надеялась, но если была возможность хотя бы истончить веревку до такой степени, что порвать ее не составило бы труда, грех было ею не воспользоваться.
- Не… - прохрипел оборотень, видимо, пытаясь сказать, что попытки девушки тщетны и, всей душою не желая умирать, да еще и столь глупым образом, предпринял не менее безуспешную попытку просунуть пальцы под петлю, чтобы хоть как-то уменьшить ее давление.
И внезапно отлетел на несколько сантиметров назад, падая на колени.
Эрик, сам удержавшийся на ногах лишь благодаря какому-то невероятному чуду, отступил на шаг, выпуская шпагат, немного ослабший, но еще не исчезнувший, из рук. Кожа на ладонях была содрана до крови – молодой человек изо всех сил пытался помочь другу.
Веревка, будто только того и ждавшая, внезапно натянулась вновь. Ричард, стоящий на коленях, едва слышно заскулил, чувствуя, как его тянет вперед, уже готовясь все-таки встретить погибель, но… Шпагат, выпущенный из чьих-то сильных рук, вылетел из гущи леса, как стрела и, щелкнув оборотня по плечу, упал рядом с ним.
Ричард, сам чуть не свалившийся лицом в траву и удержавшийся только потому, что успел упереться рукой в землю, надсадно кашляя и жадно ловя ртом воздух, принялся торопливо выпутываться из петли. Татьяна, увидев, что пальцы мужчины дрожат, поторопилась прийти ему на помощь, опустившись на колени рядом.
Эрик же, выпрямившись и расправив плечи, заслоняя друзей собой, напряженно всматривался в густую чащу.
Девушка, только что отбросившая с омерзением веревку, стянутую с оборотня и теперь касающаяся его плеча, чуть выпрямила спину, сама с волнением вглядываясь в заросли неподалеку.
- Мо… может, они ушли?.. – голос ее прозвучал робко, неуверенно и в некотором роде даже безнадежно. Если нападение было совершено теми, о ком думали все трое, на столь легкий исход рассчитывать смысла не было.
Ричард, все еще кашляя, отрицательно замотал головой, судорожными движениями растирая горло.
- Только начало… - с трудом, все еще не то хрипя, не то сипя, выдавил из себя он и, прижав ладонь к красной полосе на шее – следу от удавки – напряженно втянул носом воздух.
Татьяна, и сама прекрасно понимающая это, немного сильнее стиснула его плечо. Ей внезапно вспомнилась последняя встреча с Альбертом, его слова, обращенные к Ричарду... Что же он сказал тогда? «Я отпускаю тебя» или «Ты мне больше не нужен»? Разница разительна и, если тогда звучал все-таки последние слова, магу вполне могло прийти в голову избавиться от существа, в котором он более не нуждался.
Громкий, заливистый хохот, знакомый до боли, до дрожи, веселый и звонкий, накрыл собою лес и, особенно, - небольшое пространство возле большого корявого дерева, где были вынуждены остановиться путешественники.
- Ты смотри, да вы и в самом деле испортили нашего песика! – голос, не менее знакомый, чем смех, веселым звоном разнесся над подобием тропинки, - Он совсем отвык от поводка, придется его снова приучать!
Послышались уверенные шаги, шорох травы под чьими-то ногами. Путешественники замерли, настораживаясь и даже Ричард, снова упершись рукой в землю, сделал неловкую попытку встать на пока еще немного дрожащие ноги.
Мелькнула среди зеленых ветвей темно-русая шевелюра, раздался треск ветки, сломанной вновь пришедшим потому, что она мешала его эффектному появлению, и пред очи ожидающих его двух людей и одного оборотня уверенно вышел Луи Филипп де Нормонд.
На губах его, как это было, в общем-то, привычно, цвела широкая улыбка; руки были непринужденно засунуты в карманы – молодой человек явно предпринимал попытку выглядеть столь же невинно, как и вчера, хотя для полноты образа ему определенно не доставало шляпы.
- Так и знал – пребывание в замке расхолаживает, - Людовик весело тряхнул головой, от чего прядь темно-русых волос сначала упала ему на нос, а затем сдвинулась ближе к виску, - А плохих собачек вроде бы принято отстреливать… - зеленые глаза его сверкнули дьявольским пламенем, в улыбке появилось что-то хищное.
Ричард снова попытался встать на ноги и на сей раз даже сумел это сделать. Правда, стоял он, опираясь о плечо девушки, которой, безусловно, не слишком легко давалась роль подпорки, но все-таки производил впечатление довольно устойчивое.
Эрик, молча выслушавший все колкости младшего брата, чуть-чуть приподнял подбородок. Что-то подсказывало ему, что сегодня намерения Луи разительно отличаются от его же намерений вчера, сердце смутно чуяло какой-то подвох в пребывании юноши здесь, и ждать сюрприза граф был не намерен.
- Что тебе нужно, Людовик? – голос его прозвучал совершенно спокойно, очень размеренно и холодно.
Парень медленно перевел взгляд на него, отвлекаясь от созерцания полузадушенного его стараниями «песика» и неожиданно хохотнул.
- Ого-го, какой холодный тон! Может, мне еще и поклониться тебе, как в былые времена, господин граф?
Голос его так и сочился ядом и, казалось, призван был немного сбить с «господина графа» холодную спесь, однако, Эрик, после происшедшего только что, был определенно не слишком предрасположен к более или менее дружелюбному родственному общению. Кроме того, ощущение подвоха никуда не делось, и оттягивать миг, когда все станет ясно, ему не хотелось.
- Не стоит, - милостиво отозвался он, слегка махнув рукой, - Мне будет довольно, если ты просто уберешься с моего пути и из моих владений.
- Твоих владений? – раздавшийся из-за спины насмешливо скрестившего на груди руки молодого мага голос, не менее знакомый, чем его собственный, отразился, казалось, во всех присутствующих. Ричард, пытаясь как можно скорее прийти в себя, отпустил плечо девушки, вслушиваясь в приближающиеся из зеленых зарослей шаги; Эрик нахмурился, а сама Татьяна, закусив губу, непроизвольно сжала кулаки. Ей, наверное, этот голос был знаком больше, чем всем остальным, да и пугал ее с некоторых пор значительно сильнее.
- Ты стал дерзок, мой дорогой племянник, - Альберт, вышедший из чащи, остановился рядом с Людовиком и изящным в своей непринужденности жестом сунул руку в карман, - Неужели это возвращенное амплуа человека оказывает на тебя такое влияние?
Тьери помолчал, затем неожиданно поднялся на ноги.
- Доверьтесь кошке, Татьяна. Она была создана исключительно ради того, чтобы беречь силу, которой напитаны стены замка, и если поначалу вмещала ее в себе, то теперь, когда существуют предметы, могущие принять ее сами, этого бремени она лишена и может с большей отдачей беречь и их и носителя.
- Вы говорите – была создана? – граф де Нормонд, мельком глянув на девушку, нахмурился, глядя на собеседника снизу вверх. Старик удивленно приподнял брови.
- Разве вам это неизвестно? Эта кошка не была рождена, как то подобает каждой кошке, она была сотворена искусственно, ее создание имело единственную цель, о которой я уже поведал.
- То есть, выходит, это Рейнир ее создал? – девушка, в свой черед посмотрев на возлюбленного, перевела на хозяина дома подозрительный взгляд. Тот кивнул и, вздохнув, оперся о стол.
- Ситуация, в которой вы оказались, безусловно, не может быть отнесена к простым и я бы не советовал вам относиться к ней легкомысленно. И, тем не менее, надежды терять тоже не стоит. Этот мир таков, что в нем не существует вещей невозможных, дети мои, поэтому я прошу всех и каждого из вас – верьте в лучшее, надейтесь на него и я не сомневаюсь, оно настанет. Быть может, эти слова звучат довольно глупо, кто-то сочтет их банальными… - он бросил взгляд на ухмыляющегося оборотня, - Но именно в них заключена истина. Сила этих вещей может быть употреблена как во вред, так и во благо, и только от вас зависит, на какую из этих дорог вы свернете. Надеюсь, что вы изберете лучшую.
- Другую ей избрать никто и не позволит, - хмыкнул Ричард, засовывая руки в карманы, - Что же… я думаю, нам пора? Путь до дома предстоит неблизкий и, хотя Эрик сейчас явно на подъеме, боюсь, Татьяна быстро идти не сможет… а у меня странное предчувствие, - последние слова его прозвучали уже не так весело и оборотень сжал губы.
Тьери же, услышав их, откровенно насторожился и помрачнел.
- Чутье никогда не подводит тебя, друг мой… - медленно вымолвил он, - Боюсь, вам и в самом деле нужно идти. Однако, на последок я бы хотел упомянуть еще один аспект, касающийся браслета, аспект, забытый мною совершенно незаслуженно и немаловажный – как бы не было сильно искушение снять его, делать этого не стоит. Этот предмет – это мина, бомба замедленного действия и, если его снять и бросить где-то или же отдать кому-то, то невозможно предсказать, какой вред он причинит области или человеку, рядом с которым окажется. Вы – носитель, дитя мое, и это возлагает на вас огромную ответственность. Вы знаете, почему кошка так привязана к вам? – он бросил на растерявшуюся и замершую при попытке встать со стула девушку острый взгляд и, прочитав ответ на ее лице, мягко улыбнулся, - Вы разделили с ней ее бремя. Как носитель, вы обязаны столь же ревностно оберегать предметы, как и она, созданная беречь их, вы, можно сказать, едины в этом стремлении. Ведь вы не сняли браслет, узнав о его опасности…
- Боюсь, что теперь и не сниму, - Татьяна грустно улыбнулась, переводя взгляд на тоже поднявшегося со стула графа, - Не хотелось бы, конечно, чтобы так произошло, но уж лучше я, чем весь остальной мир…
- О мире речи не шло, - Эрик увещевающе провел ладонью по ее волосам и, обернувшись к магу, склонил голову в благодарном поклоне, - Скажите, чем мы можем отблагодарить вас?
- Материальные блага мне не нужны, и вашей дружбы будет достаточно, господин граф, - отозвался старик и, пожав протянутую блондином руку, поднял свою в прощальном жесте.
Гости его – новые и старые друзья – наконец покинули гостеприимный дом.
***
- Что за предчувствие, Рик? – Татьяна удивленно нахмурилась и перевела недоумевающий взгляд на уверенно вышагивающего впереди, на редкость мрачного оборотня.
Деревня давно осталась позади, жители ее, так неласково встретившие троицу посетителей, на прощание даже не выглянули пожелать им счастливого пути, позабыв обратить на них внимание, и девушка, полагавшая, что предчувствие Ричарда связано именно с ними, была несколько разочарована в своих предположениях.
Вокруг шумел лес. Старый, густой, он, вторя шелестом листвы ласковому ветерку в вышине, казался сейчас скорее сродни молоденькой рощице, свежей и прозрачной, решительно не внушая никаких опасений.
- Трудно объяснить… - Ричард, выдержав небольшую паузу, вздохнул и, ссутулив плечи, сунул руки в карманы, - Можно назвать это ощущением надвигающейся опасности. Но откуда она должна надвинуться, опасность эта, я понятия не имею, даже предположить не могу.
- Опасность, угрожающая тебе или нам? – уточнил Эрик, - Или, может быть… - взгляд его скользнул куда-то вперед и Татьяна, поняв, что ее сердечный друг беспокоится за оставшихся в замке Романа и Винсента, успокаивающе сжала его руку.
- Да почем мне знать, опасность и опасность! – оборотень, глубоко вздохнув, решительно расправил плечи вновь и, поморщившись, широко и резко шагнул вперед, - Если бы я… - он неожиданно оборвал сам себя и, немного повернув голову, внимательно к чему-то прислушался. Затем покачал головой и, следующий шаг совершая уже на редкость осторожно, мимолетно оглянулся на спутников, поднося палец к губам, призывая их не только к тишине, но и к внимательности.
Пройдя еще шага три, он остановился и, сделав знак молодым людям, следовавшим за ним, тоже притормозить, прикрыл глаза, вслушиваясь в звуки окружающего их леса. Девушка, не сводящая взгляда со столь неожиданно забеспокоившегося провожатого, сама непроизвольно насторожилась, внимательно прислушиваясь. Однако, с ее точки зрения, ничего подозрительного вокруг не происходило. Где-то высоко в кронах деревьев весело щебетали птицы, шумел легкий ветерок, шелестела листва; если прислушаться, можно было различить шорох травы под лапками невидимых в ней мелких животных, но все это были звуки довольно обыденные, вполне объяснимые и даже умиротворяющие.
Тем не менее, спутники Татьяны с этим были определенно не согласны. Не только Ричард – даже Эрик, неожиданно нахмурившийся, крепко сжал ее плечи, определенно готовясь, в случае чего, встать на защиту возлюбленной и, как заметила та, сразу же напрягшись еще больше, быстро оглянулся по сторонам, определенно ища, чем бы вооружиться.
Между тем, оборотень, нахмурившись еще больше, пристально вгляделся в заросли кустов у подножия большого дерева, мимо которого они проходили, направляясь в деревню и к которому приблизились сейчас несколько с другой стороны, покачал головой и, неожиданно поднеся два пальца к губам, пронзительно свистнул. Звук получился резким и громким, и Татьяна, несколько обескураженная им, поморщилась, было, однако, свист оборвался практически в самом начале.
Ричард, схватившись за горло, страшно захрипел и, пошатнувшись, явно не по своей воле сделал несколько шагов вперед, к тем самым зарослям, в которые секунду назад так подозрительно вглядывался.
Растерянность девушки сменилась страхом. Не понимая, что происходит, она взволнованно дернулась вперед и внезапно рассмотрела плотно обхватившую петлей шею мужчины тугую тонкую веревку, шпагат, тянущийся откуда-то из леса.
Ужас сдавил ей горло. На мгновение Татьяне почудилось, что это не оборотня, что это ее саму тянет к зарослям леса, к неведомой угрозе, страшная удавка. Судорожно сглотнув, она стиснула ладонью собственное горло и завертела головой в отчаянной попытке найти что-нибудь острое, что-то, чем можно было бы перерезать чертову веревку.
Эрик показал себя более решительным, да и, возможно, сообразительным, хотя действовал он скорее по наитию, нежели по велению разума. Отодвинув, практически оттолкнув девушку назад, выводя ее тем самым из-под могущих, вполне вероятно, последовать за первой, атак, он бросился к задыхающемуся другу и, пытаясь ослабить давление веревки, вцепился в нее мертвой хваткой, изо всех сил тяня на себя.
- Где нож? – рычание, сорвавшееся с его губ, ничем не уступало рыку самого оборотня. Тот судорожно дернул головой и блондин неожиданно вспомнил, что нож, при помощи коего Ричард столь наглядно доказал деревенским жителям его человечность, остался там же, в деревне, будучи отдан хозяину.
Положение становилось критическим, шансов высвободить оборотня из плена дьявольской удавки виделось все меньше.
Татьяна, уже в ужасе прикидывающая, успеет ли он сбегать до деревни и обратно пока Ричард не задохнулся, подалась вперед и, поддев ногой какой-то камешек, запутавшийся в траве, поспешно схватила его. Лесной булыжник, по счастью, не познавший на себе прикосновения морской воды, был немного заострен с одного края, и девушка, обрадованная этим открытием, метнулась к оборотню, принимаясь изо всех сил тереть острым краем веревку. Перерезать шпагат, такой тонкий, но такой прочный и такой тугой, она, конечно, не надеялась, но если была возможность хотя бы истончить веревку до такой степени, что порвать ее не составило бы труда, грех было ею не воспользоваться.
- Не… - прохрипел оборотень, видимо, пытаясь сказать, что попытки девушки тщетны и, всей душою не желая умирать, да еще и столь глупым образом, предпринял не менее безуспешную попытку просунуть пальцы под петлю, чтобы хоть как-то уменьшить ее давление.
И внезапно отлетел на несколько сантиметров назад, падая на колени.
Эрик, сам удержавшийся на ногах лишь благодаря какому-то невероятному чуду, отступил на шаг, выпуская шпагат, немного ослабший, но еще не исчезнувший, из рук. Кожа на ладонях была содрана до крови – молодой человек изо всех сил пытался помочь другу.
Веревка, будто только того и ждавшая, внезапно натянулась вновь. Ричард, стоящий на коленях, едва слышно заскулил, чувствуя, как его тянет вперед, уже готовясь все-таки встретить погибель, но… Шпагат, выпущенный из чьих-то сильных рук, вылетел из гущи леса, как стрела и, щелкнув оборотня по плечу, упал рядом с ним.
Ричард, сам чуть не свалившийся лицом в траву и удержавшийся только потому, что успел упереться рукой в землю, надсадно кашляя и жадно ловя ртом воздух, принялся торопливо выпутываться из петли. Татьяна, увидев, что пальцы мужчины дрожат, поторопилась прийти ему на помощь, опустившись на колени рядом.
Эрик же, выпрямившись и расправив плечи, заслоняя друзей собой, напряженно всматривался в густую чащу.
Девушка, только что отбросившая с омерзением веревку, стянутую с оборотня и теперь касающаяся его плеча, чуть выпрямила спину, сама с волнением вглядываясь в заросли неподалеку.
- Мо… может, они ушли?.. – голос ее прозвучал робко, неуверенно и в некотором роде даже безнадежно. Если нападение было совершено теми, о ком думали все трое, на столь легкий исход рассчитывать смысла не было.
Ричард, все еще кашляя, отрицательно замотал головой, судорожными движениями растирая горло.
- Только начало… - с трудом, все еще не то хрипя, не то сипя, выдавил из себя он и, прижав ладонь к красной полосе на шее – следу от удавки – напряженно втянул носом воздух.
Татьяна, и сама прекрасно понимающая это, немного сильнее стиснула его плечо. Ей внезапно вспомнилась последняя встреча с Альбертом, его слова, обращенные к Ричарду... Что же он сказал тогда? «Я отпускаю тебя» или «Ты мне больше не нужен»? Разница разительна и, если тогда звучал все-таки последние слова, магу вполне могло прийти в голову избавиться от существа, в котором он более не нуждался.
Громкий, заливистый хохот, знакомый до боли, до дрожи, веселый и звонкий, накрыл собою лес и, особенно, - небольшое пространство возле большого корявого дерева, где были вынуждены остановиться путешественники.
- Ты смотри, да вы и в самом деле испортили нашего песика! – голос, не менее знакомый, чем смех, веселым звоном разнесся над подобием тропинки, - Он совсем отвык от поводка, придется его снова приучать!
Послышались уверенные шаги, шорох травы под чьими-то ногами. Путешественники замерли, настораживаясь и даже Ричард, снова упершись рукой в землю, сделал неловкую попытку встать на пока еще немного дрожащие ноги.
Мелькнула среди зеленых ветвей темно-русая шевелюра, раздался треск ветки, сломанной вновь пришедшим потому, что она мешала его эффектному появлению, и пред очи ожидающих его двух людей и одного оборотня уверенно вышел Луи Филипп де Нормонд.
На губах его, как это было, в общем-то, привычно, цвела широкая улыбка; руки были непринужденно засунуты в карманы – молодой человек явно предпринимал попытку выглядеть столь же невинно, как и вчера, хотя для полноты образа ему определенно не доставало шляпы.
- Так и знал – пребывание в замке расхолаживает, - Людовик весело тряхнул головой, от чего прядь темно-русых волос сначала упала ему на нос, а затем сдвинулась ближе к виску, - А плохих собачек вроде бы принято отстреливать… - зеленые глаза его сверкнули дьявольским пламенем, в улыбке появилось что-то хищное.
Ричард снова попытался встать на ноги и на сей раз даже сумел это сделать. Правда, стоял он, опираясь о плечо девушки, которой, безусловно, не слишком легко давалась роль подпорки, но все-таки производил впечатление довольно устойчивое.
Эрик, молча выслушавший все колкости младшего брата, чуть-чуть приподнял подбородок. Что-то подсказывало ему, что сегодня намерения Луи разительно отличаются от его же намерений вчера, сердце смутно чуяло какой-то подвох в пребывании юноши здесь, и ждать сюрприза граф был не намерен.
- Что тебе нужно, Людовик? – голос его прозвучал совершенно спокойно, очень размеренно и холодно.
Парень медленно перевел взгляд на него, отвлекаясь от созерцания полузадушенного его стараниями «песика» и неожиданно хохотнул.
- Ого-го, какой холодный тон! Может, мне еще и поклониться тебе, как в былые времена, господин граф?
Голос его так и сочился ядом и, казалось, призван был немного сбить с «господина графа» холодную спесь, однако, Эрик, после происшедшего только что, был определенно не слишком предрасположен к более или менее дружелюбному родственному общению. Кроме того, ощущение подвоха никуда не делось, и оттягивать миг, когда все станет ясно, ему не хотелось.
- Не стоит, - милостиво отозвался он, слегка махнув рукой, - Мне будет довольно, если ты просто уберешься с моего пути и из моих владений.
- Твоих владений? – раздавшийся из-за спины насмешливо скрестившего на груди руки молодого мага голос, не менее знакомый, чем его собственный, отразился, казалось, во всех присутствующих. Ричард, пытаясь как можно скорее прийти в себя, отпустил плечо девушки, вслушиваясь в приближающиеся из зеленых зарослей шаги; Эрик нахмурился, а сама Татьяна, закусив губу, непроизвольно сжала кулаки. Ей, наверное, этот голос был знаком больше, чем всем остальным, да и пугал ее с некоторых пор значительно сильнее.
- Ты стал дерзок, мой дорогой племянник, - Альберт, вышедший из чащи, остановился рядом с Людовиком и изящным в своей непринужденности жестом сунул руку в карман, - Неужели это возвращенное амплуа человека оказывает на тебя такое влияние?
