— А ты можешь убить человека? — осторожно поинтересовался я.
— Смотря, с какой точки зрения ты это спрашиваешь. Если с физической — то разумеется. А вот с моральной стороны всё гораздо сложнее. Идея лишить жизни мешающее тебе существо может прийти в голову лишь тому, кто уверен, что его собственная жизнь имеет неотвратимый предел, а посему в его понимании она — лишь разменная монета, а не что-то абсолютное и незыблемое. Мы же до знакомства с цивилизациями других планет вообще понятия не имели, что такое смерть, а стало быть, у нас не могло возникнуть идеи причинить её кому бы то ни было.
Я на целую бесконечную минуту задумался над услышанным. Ведь действительно, когда смотришь на привычные тебе вещи только с одной стороны, неизбежно начинает казаться, что других сторон у неё просто не существует, что вещь эта может быть только такой, как видишь её ты.
— В общем, я с огромным удовольствием наблюдала, как эта троица носится по области со своим пеленгатором — разве что поп-корн не грызла за просмотром. Тогда-то и придумалась легенда про сорок минут. А что, весьма удобная и многофункциональная присказка, скажу я тебе! И эти горе-Малдеры не успевают взять след, и «обед» не сильно настаивает, чтобы я с ним осталась подольше. Ведь если просто сказать человеку: «сорри, я побежала, у меня дела», то он с большой вероятностью обидится, и тогда в следующий раз вместо интереса и желания, чего доброго, напичкает меня обидой и ревностью. А они сам знаешь, какие на вкус. Ну а в случае с красивой сказкой про непреодолимый злой рок в лице законов физики, человек войдёт в положение и с нетерпением будет ждать следующей нашей встречи, копя в себе угощения для меня.
Петлявшая меж домиков и садов дорожка наконец-то вывела нас к реке, близость которой я ощущал еще возле небоскрёба. Поросший невысокой травой берег плавно спускался к лизавшей его своими волнами чёрной воде, которая неторопливо текла на юг. Почему я был уверен, что юг именно в той стороне, так и осталось для меня загадкой: компаса у меня не было, солнца на небе — тоже, а по звёздам я и так никогда не умел ориентироваться, а уж по чужим — и подавно. Но раз уж я решил, что там должен быть юг, то почему бы и нет? В конце концов, это всё же мой сон, а не чей-то ещё, поэтому здесь я сам решаю, где какая сторона света!
Видимо, мои твёрдые, как полугодовалая ириска, мысли столь явственно пропечатывались на моём лице, что Зимба, глядя на меня, довольно заулыбалась. Снова никак не сговариваясь, мы пошли вниз к реке. Мягкие травинки нежно щекотали мои ноги: я только сейчас обнаружил, что на мне надеты шорты и сандалии. Подойдя к самой реке, мы разулись и сели на край берега, опустив ноги в воду. Она была на удивление тёплой, несмотря на ночь и довольно хорошо ощутимое течение.
— И вот мы приблизились к самой интересной части истории, — тоном сказочницы из передачи «Спокойной ночи, малыши» сказала Зимба.
— В которой ты встретила меня? — попробовал угадать я.
Вместо ответа она нежно потёрлась щекой о моё плечо и, снова расплывшись в улыбке, адресовала мне свой самый хитрый ярко-зелёный взгляд.
— Наверно, ты уже догадался, что та железячка, что ты с таким азартом выторговал у своего приятеля в комиссионке, нужна была лишь для моей материализации в человека. Подключаться к электронным устройствам и писать в чатах я могу и без неё.
— Погоди, а допустим, написать какой-то текст на экране, скажем, калькулятора тоже сможешь? — поинтересовался я, вспомнив один из сюжетов сериала «Секретные материалы», который я запоем пересмотрел на пиратских видеокассетах ещё в школе.
— Ну теоретически могу, хотя ни разу не пробовала. Какой в этом смысл?
— Напуга... Ах да... — махнул я рукой в сторону речной глади.
— Да-да-да! — подмигнула Зимба. — Зато на всех экранах города написать что-нибудь про любовь — это я с удовольствием! Ну или на небе узоры из молний. Это, кстати, была письменность наших новых разумных соседей по планете. Они не так давно её придумали — не без нашей, конечно, помощи.
— От скромности ты не помрёшь, это факт! — хмыкнул я.
— Скромность — это замечательная черта характера для раба, — вздохнула Зимба. — К счастью, на нашей планете такого явления нет и никогда не было. Разве что белковые иногда, как говорят у вас на Земле, становятся «рабами своих чувств», когда влюбляются. Мы же...
— Квантомы! — вставил я в возникшую микропаузу, когда Зимба пыталась упаковать в слова дальнейшую мысль.
— Что-что? — переспросила она, услышав незнакомое слово.
— Я придумал, как назвать ваш вид на нашем языке! — гордо заявил я. — Фантомы из квантов — квантомы!
— А знаешь, мне нравится! — просияла она, повторив пару раз это название. — Красиво звучит!
Я прямо явственно ощутил, как меня начала распирать гордость первопроходца. Видимо, желая спасти меня от лопанья, Зимба поспешила стравить давление:
— С тебя теперь название нашей планеты и... и вида наших белковых соседей!
— Хм... Ладно, подумаю, — почесал я затылок.
— Ну так, значит, мы... Квантомы то есть, — усмехнулась она, — даже лишены возможности влюбляться и быть хоть как-то зависимыми от другого существа. По крайней мере, так считалось до совсем недавнего времени...
— Наверно, в вашем понимании «недавно» — это всё, что меньше, чем миллион лет назад, — предположил я.
— Я бы даже сказала, что для нас «недавно» — это вообще когда-либо до текущего момента. Хоть вчера, хоть полмиллиарда лет назад. В нашем лексиконе это самое растяжимое понятие среди всех известных нам цивилизаций. Ну я так думаю. Но событие, заставившее меня усомниться в невозможности привязываться к кому-либо, произошло даже по твоим меркам недавно.
— Вот как? — поднял я брови. — Интересно!
— А мне-то как было интересно! — мечтательно протянула она, взглянув куда-то сквозь меня. — Но расскажу, всё же, по порядку.
Она откинулась назад, опершись на локти.
— Когда я почувствовала, что на очередной из моих генераторов поля подали напряжение, я переместилась поближе к нему, чтобы посмотреть, кто же покормит меня на этот раз. Или не покормит — тут уж как повезёт. Моему взору предстал в меру упитанный, с виду довольно сильно пришибленный жизнью паренёк по имени Витя. Вообще, если оценивать только внешность, то привлекательной она могла показаться разве что квантому-мясоеду: зашуганность, нерешительность, вечно опущенный в пол взгляд очень красноречиво рассказывали о твоём унылом характере. Но так как я была относительно сыта и не спешила с поиском более лёгкой добычи, то решила разузнать тебя поближе. Влезать в твою голову и получать всю информацию о тебе на блюдечке мне показалось скучным занятием. Поэтому, чтобы сделать своё времяпрепровождение в твоей квартире более увлекательным, я полдня понаблюдала за твоими попытками выжать воду из камня. То есть, интернет из устройства, не предназначенного для этого. И мне очень понравилось твоё упорство в достижении поставленной цели!
— Понравилось на вкус? — уточнил я.
— Естественно! — наивно повела плечом Зимба. — Как личность и достойного собеседника я тебя на тот момент ещё не рассматривала. Да, догадываюсь, что ты про меня сейчас думаешь, и даже не скажу «сам такой», ибо прекрасно понимаю твои чувства. Но тогда мне было просто интересно. Я сходила с тобой за компанию к твоему приятелю-хакеру и даже уже составила план, как подкинуть девайс и ему тоже. Ведь в отличие от большинства владельцев компьютеров, у него всё подключено через защитные устройства, и простой молнией его комп не прошибёшь. Кстати, рекомендую на будущее! — подмигнула она мне.
— А что, боишься, что сюда закинет ещё кого-то из твоих соотечественниц? — полюбопытствовал я.
— Это совсем не исключено, — задумчиво сказала Зимба. — Но маловероятно. Просто грозы в вашем регионе теперь будут происходить очень часто. А зачем тебе каждый раз покупать новый сетевой интерфейс?
— Ты продолжишь охоту на таких, как я?
— Когда мы с тобой начали общаться в чате, — сказала она вместо ответа на мой вопрос, — я поняла, что для меня у тебя найдётся довольно много вкусного! Помнишь, ты сначала назвал меня Ксюшкой? Разумеется, мне было очень любопытно, кто это такая, и я буквально одним глазком заглянула в вашу переписку.
— Это значит, прочитала всю от начала и до конца? — угрюмо прищурился я.
— Ну да, — беззаботно сказала Зимба. — И по тематике общения с ней, а в дальнейшем — со мной, я поняла, что попала очень даже по адресу. Ибо нерастраченного сексуального желания в тебе — целый вагон! Да нет, какой вагон — целый товарный состав! И ещё Газелька. Поэтому за первую ночь общения с тобой я наболтала себе абонемент в твою столовую, как мне казалось, месяца на два. К тому же, ты оказался довольно умным парнем! А у умных людей желание имеет особенно изысканный вкус. Слышал такой термин: «сапиосексуал»?
— Не-а.
— Это человек, которого в первую очередь привлекает ум партнёра, а потом уже — внешность. Такие могут влюбиться по переписке на расстоянии, ни разу не видя вживую объект своей страсти. Именно к этой категории ты и относишься, что мне, безусловно, очень понравилось. И как я уже говорила, решение сразу раскрыть карты и представиться тебе той, кем я являюсь на самом деле, пришло как-то само, без долгих раздумий.
— А ведь действительно, — вспомнил я. — Задаваться вопросами о твоей внешности я начал только на вторую ночь нашего знакомства!
— Вот имено! — радостно сказала Зимба. — Но этот момент всё же наступил, и передо мной встала задача понравиться твоим глазам. Я ведь справилась, да? — она игриво ткнула меня локтем в бок.
— Ещё бы! — согласился я. — Предложить мне самому придумать твою будущую внешность — это было, на мой взгляд, небольшое жульничество, но результат заставил тут же простить тебе всё на свете.
Мы лежали на краю берега, время от времени шлёпая босыми ногами по воде. Душистый аромат травы успокаивал, заставляя забыть всё плохое, успевшее побывать в моей жизни как до знакомства с этой жутко обаятельной космической пакостью, так и после сего знаменательного факта. Особенно после.
— Немного покаюсь тебе, — она устремила мечтательный взгляд в бездонное звёздное небо, — твоё желание оказалось настолько вкусным, что в первые несколько наших встреч я еле сдерживала себя, чтобы не доесть его до конца за один присест. Наверно, ты это почувствовал, но просто не понял, что с тобой творится.
«Так значит, это было не от лишнего веса» — подумал я.
— Потом я научилась правильно взаимодействовать с тобой, — продолжала Зимба. — Точнее, с твоими чувствами ко мне. Чтобы твоё желание было максимально насыщенным и вкусным, я подкидывала тебе побольше других эмоций: уважения, благодарности, доверия. Именно в их среде, как я рассчитывала, должна зреть качественная похоть сапиосексуала.
— Так всё-таки, ты использовала меня как грядку! — возмутился я. — Вот и доверяй вам, пришельцам, после этого! Вот и уважай благодарно! — Я демонстративно отвернулся, подняв повыше нос.
В затылок мне прилетело её фирменным смехом, звук которого начисто лишает окружающих способности обижаться на эту плутовку. Возможно, это и есть их квантомская магия, потому как я лично не могу себе представить даже в теории, как объяснить этот феномен с точки зрения физики. Даже квантовой. Даже инопланетной.
— Такова моя сущность, Витька! — хихикала она. — Ничего с этим не поделаешь, можно только принять. Или не принимать, тут уж как захочешь. Но даже эта самая сущность не смогла предвидеть дальнейшего развития событий! Так как садовод я не настолько профессиональный, каким ты меня считаешь, судя по твоей реакции, то в итоге у меня выросло немного не то, на что я рассчитывала. Помнишь, ты тогда впервые вытащил меня на свидание в парк и подарил цветы?
Я кивнул головой, в которой в этот момент вспыхнули сладкие и немного грустные воспоминания.
— Именно тогда я впервые разглядела, что в тебе вместо первосортного сексуального желания, которое я так старательно удобряла все эти два месяца, выросло то, о чём я даже не пробовала мечтать. Сначала я засомневалась: может, это просто влюблённость? Но нет, чёрт возьми! Мало того, что это была настоящая любовь, которую в вашем мире и так днём с огнём не сыщешь, так ещё и направленная лично мне! Понимаешь?!
— Понимаю... — я грустно улыбнулся, прикрыв глаза. — Я сам видел её. Она такая красивая...
— Всё равно до конца не понимаешь! — замахала руками Зимба. — Она направлена не просто тому образу девушки, который видят твои глаза. Она направлена прямиком существу, которое ты назвал квантомом, чьё настоящее имя на ваш язык можно примерно перевести как «Желание Завернуться В Поток Ветра Малиновых Волн Стремящихся Слиться С Закатом Четвёртого Спутника». Ты с самого начала принял меня именно такой! И все свои чувства адресовал настоящей мне: бесполому и бестелесному квантовому мозгу!
— А что, есть какая-то разница? — решил уточнить я.
— До того момента я считала, что разницы нет, потому что раньше я никогда этого не испытывала. Я думала, что эмоция, направленная принятому мной облику — и есть направленная мне самой. Как же я ошибалась! Разница примерно такая же, как между записью игры какого-нибудь великого музыканта на виниле и посещением его живого концерта! Теперь ты представляешь масштаб моего потрясения в тот момент? А те усилия, которые я прикладывала, чтобы не грохнуться там же в обморок от осознания того, какой редкий клад я нашла, сама того не планируя?
— Ты можешь грохнуться в обморок? — удивился я.
— Ну это же я образно выразилась! — нетерпеливо сказала Зимба. — Упасть я бы не упала, а вот разлететься на атомы с последующей потерей материальной структуры — желание было, да. Я подумала: вот она, пища богов! От её аромата я чуть было не потеряла рассудок: таким он был завораживающим. Тогда я набралась смелости и откусила малюсенький кусочек. — Она замолчала, и по её виску к уху покатилась блестящая капелька. — И поняла, что не смогу.
В повисшей паузе стало слышно стрекотание сверчков и далёкий крик незнакомой мне птицы на том берегу. Вверх по течению на воде появились отражения огоньков: к нам неспешно приближалось какое-то судно. Устав ждать, я осторожно поинтересовался:
— Что не сможешь?
Она повернула ко мне голову, не отрывая её от земли, и я увидел на её лице самую светлую и грустную улыбку раскаяния.
— Съесть не смогу, — дрожащими губами прошептала она.
— Почему?
— Вот знаешь, есть на свете такие сорта вин, которые не стоит пить. И не потому, что они дрянные, а как раз по обратной причине. Эти вина настолько вкусные, что гораздо больше кайфа испытываешь лишь от осознания того, что именно ты являешься счастливым обладателем заветной бутылки. Ты любуешься, как играет солнечный свет в толще стекла и жидкости, иногда открываешь бутылку и вдыхаешь неземной аромат, от которого у тебя по коже начинает носиться стая мурашек. По очень особым праздникам ты наливаешь это вино на донышко напёрстка и пьёшь его по капельке, смакуя каждое мгновение происходящего с тобой чуда. Ты прекрасно понимаешь, что если выпьешь всю бутылку за один вечер, то испытаешь лишь банальное опьянение — ровно такое же, как от дешёвого портвейна. А наутро к похмелью добавятся душевные мучения от осознания того, как ты вульгарно поступил с доставшейся тебе драгоценностью.
— Смотря, с какой точки зрения ты это спрашиваешь. Если с физической — то разумеется. А вот с моральной стороны всё гораздо сложнее. Идея лишить жизни мешающее тебе существо может прийти в голову лишь тому, кто уверен, что его собственная жизнь имеет неотвратимый предел, а посему в его понимании она — лишь разменная монета, а не что-то абсолютное и незыблемое. Мы же до знакомства с цивилизациями других планет вообще понятия не имели, что такое смерть, а стало быть, у нас не могло возникнуть идеи причинить её кому бы то ни было.
Я на целую бесконечную минуту задумался над услышанным. Ведь действительно, когда смотришь на привычные тебе вещи только с одной стороны, неизбежно начинает казаться, что других сторон у неё просто не существует, что вещь эта может быть только такой, как видишь её ты.
— В общем, я с огромным удовольствием наблюдала, как эта троица носится по области со своим пеленгатором — разве что поп-корн не грызла за просмотром. Тогда-то и придумалась легенда про сорок минут. А что, весьма удобная и многофункциональная присказка, скажу я тебе! И эти горе-Малдеры не успевают взять след, и «обед» не сильно настаивает, чтобы я с ним осталась подольше. Ведь если просто сказать человеку: «сорри, я побежала, у меня дела», то он с большой вероятностью обидится, и тогда в следующий раз вместо интереса и желания, чего доброго, напичкает меня обидой и ревностью. А они сам знаешь, какие на вкус. Ну а в случае с красивой сказкой про непреодолимый злой рок в лице законов физики, человек войдёт в положение и с нетерпением будет ждать следующей нашей встречи, копя в себе угощения для меня.
Петлявшая меж домиков и садов дорожка наконец-то вывела нас к реке, близость которой я ощущал еще возле небоскрёба. Поросший невысокой травой берег плавно спускался к лизавшей его своими волнами чёрной воде, которая неторопливо текла на юг. Почему я был уверен, что юг именно в той стороне, так и осталось для меня загадкой: компаса у меня не было, солнца на небе — тоже, а по звёздам я и так никогда не умел ориентироваться, а уж по чужим — и подавно. Но раз уж я решил, что там должен быть юг, то почему бы и нет? В конце концов, это всё же мой сон, а не чей-то ещё, поэтому здесь я сам решаю, где какая сторона света!
Видимо, мои твёрдые, как полугодовалая ириска, мысли столь явственно пропечатывались на моём лице, что Зимба, глядя на меня, довольно заулыбалась. Снова никак не сговариваясь, мы пошли вниз к реке. Мягкие травинки нежно щекотали мои ноги: я только сейчас обнаружил, что на мне надеты шорты и сандалии. Подойдя к самой реке, мы разулись и сели на край берега, опустив ноги в воду. Она была на удивление тёплой, несмотря на ночь и довольно хорошо ощутимое течение.
— И вот мы приблизились к самой интересной части истории, — тоном сказочницы из передачи «Спокойной ночи, малыши» сказала Зимба.
— В которой ты встретила меня? — попробовал угадать я.
Вместо ответа она нежно потёрлась щекой о моё плечо и, снова расплывшись в улыбке, адресовала мне свой самый хитрый ярко-зелёный взгляд.
— Наверно, ты уже догадался, что та железячка, что ты с таким азартом выторговал у своего приятеля в комиссионке, нужна была лишь для моей материализации в человека. Подключаться к электронным устройствам и писать в чатах я могу и без неё.
— Погоди, а допустим, написать какой-то текст на экране, скажем, калькулятора тоже сможешь? — поинтересовался я, вспомнив один из сюжетов сериала «Секретные материалы», который я запоем пересмотрел на пиратских видеокассетах ещё в школе.
— Ну теоретически могу, хотя ни разу не пробовала. Какой в этом смысл?
— Напуга... Ах да... — махнул я рукой в сторону речной глади.
— Да-да-да! — подмигнула Зимба. — Зато на всех экранах города написать что-нибудь про любовь — это я с удовольствием! Ну или на небе узоры из молний. Это, кстати, была письменность наших новых разумных соседей по планете. Они не так давно её придумали — не без нашей, конечно, помощи.
— От скромности ты не помрёшь, это факт! — хмыкнул я.
— Скромность — это замечательная черта характера для раба, — вздохнула Зимба. — К счастью, на нашей планете такого явления нет и никогда не было. Разве что белковые иногда, как говорят у вас на Земле, становятся «рабами своих чувств», когда влюбляются. Мы же...
— Квантомы! — вставил я в возникшую микропаузу, когда Зимба пыталась упаковать в слова дальнейшую мысль.
— Что-что? — переспросила она, услышав незнакомое слово.
— Я придумал, как назвать ваш вид на нашем языке! — гордо заявил я. — Фантомы из квантов — квантомы!
— А знаешь, мне нравится! — просияла она, повторив пару раз это название. — Красиво звучит!
Я прямо явственно ощутил, как меня начала распирать гордость первопроходца. Видимо, желая спасти меня от лопанья, Зимба поспешила стравить давление:
— С тебя теперь название нашей планеты и... и вида наших белковых соседей!
— Хм... Ладно, подумаю, — почесал я затылок.
— Ну так, значит, мы... Квантомы то есть, — усмехнулась она, — даже лишены возможности влюбляться и быть хоть как-то зависимыми от другого существа. По крайней мере, так считалось до совсем недавнего времени...
— Наверно, в вашем понимании «недавно» — это всё, что меньше, чем миллион лет назад, — предположил я.
— Я бы даже сказала, что для нас «недавно» — это вообще когда-либо до текущего момента. Хоть вчера, хоть полмиллиарда лет назад. В нашем лексиконе это самое растяжимое понятие среди всех известных нам цивилизаций. Ну я так думаю. Но событие, заставившее меня усомниться в невозможности привязываться к кому-либо, произошло даже по твоим меркам недавно.
— Вот как? — поднял я брови. — Интересно!
— А мне-то как было интересно! — мечтательно протянула она, взглянув куда-то сквозь меня. — Но расскажу, всё же, по порядку.
Она откинулась назад, опершись на локти.
— Когда я почувствовала, что на очередной из моих генераторов поля подали напряжение, я переместилась поближе к нему, чтобы посмотреть, кто же покормит меня на этот раз. Или не покормит — тут уж как повезёт. Моему взору предстал в меру упитанный, с виду довольно сильно пришибленный жизнью паренёк по имени Витя. Вообще, если оценивать только внешность, то привлекательной она могла показаться разве что квантому-мясоеду: зашуганность, нерешительность, вечно опущенный в пол взгляд очень красноречиво рассказывали о твоём унылом характере. Но так как я была относительно сыта и не спешила с поиском более лёгкой добычи, то решила разузнать тебя поближе. Влезать в твою голову и получать всю информацию о тебе на блюдечке мне показалось скучным занятием. Поэтому, чтобы сделать своё времяпрепровождение в твоей квартире более увлекательным, я полдня понаблюдала за твоими попытками выжать воду из камня. То есть, интернет из устройства, не предназначенного для этого. И мне очень понравилось твоё упорство в достижении поставленной цели!
— Понравилось на вкус? — уточнил я.
— Естественно! — наивно повела плечом Зимба. — Как личность и достойного собеседника я тебя на тот момент ещё не рассматривала. Да, догадываюсь, что ты про меня сейчас думаешь, и даже не скажу «сам такой», ибо прекрасно понимаю твои чувства. Но тогда мне было просто интересно. Я сходила с тобой за компанию к твоему приятелю-хакеру и даже уже составила план, как подкинуть девайс и ему тоже. Ведь в отличие от большинства владельцев компьютеров, у него всё подключено через защитные устройства, и простой молнией его комп не прошибёшь. Кстати, рекомендую на будущее! — подмигнула она мне.
— А что, боишься, что сюда закинет ещё кого-то из твоих соотечественниц? — полюбопытствовал я.
— Это совсем не исключено, — задумчиво сказала Зимба. — Но маловероятно. Просто грозы в вашем регионе теперь будут происходить очень часто. А зачем тебе каждый раз покупать новый сетевой интерфейс?
— Ты продолжишь охоту на таких, как я?
— Когда мы с тобой начали общаться в чате, — сказала она вместо ответа на мой вопрос, — я поняла, что для меня у тебя найдётся довольно много вкусного! Помнишь, ты сначала назвал меня Ксюшкой? Разумеется, мне было очень любопытно, кто это такая, и я буквально одним глазком заглянула в вашу переписку.
— Это значит, прочитала всю от начала и до конца? — угрюмо прищурился я.
— Ну да, — беззаботно сказала Зимба. — И по тематике общения с ней, а в дальнейшем — со мной, я поняла, что попала очень даже по адресу. Ибо нерастраченного сексуального желания в тебе — целый вагон! Да нет, какой вагон — целый товарный состав! И ещё Газелька. Поэтому за первую ночь общения с тобой я наболтала себе абонемент в твою столовую, как мне казалось, месяца на два. К тому же, ты оказался довольно умным парнем! А у умных людей желание имеет особенно изысканный вкус. Слышал такой термин: «сапиосексуал»?
— Не-а.
— Это человек, которого в первую очередь привлекает ум партнёра, а потом уже — внешность. Такие могут влюбиться по переписке на расстоянии, ни разу не видя вживую объект своей страсти. Именно к этой категории ты и относишься, что мне, безусловно, очень понравилось. И как я уже говорила, решение сразу раскрыть карты и представиться тебе той, кем я являюсь на самом деле, пришло как-то само, без долгих раздумий.
— А ведь действительно, — вспомнил я. — Задаваться вопросами о твоей внешности я начал только на вторую ночь нашего знакомства!
— Вот имено! — радостно сказала Зимба. — Но этот момент всё же наступил, и передо мной встала задача понравиться твоим глазам. Я ведь справилась, да? — она игриво ткнула меня локтем в бок.
— Ещё бы! — согласился я. — Предложить мне самому придумать твою будущую внешность — это было, на мой взгляд, небольшое жульничество, но результат заставил тут же простить тебе всё на свете.
Мы лежали на краю берега, время от времени шлёпая босыми ногами по воде. Душистый аромат травы успокаивал, заставляя забыть всё плохое, успевшее побывать в моей жизни как до знакомства с этой жутко обаятельной космической пакостью, так и после сего знаменательного факта. Особенно после.
— Немного покаюсь тебе, — она устремила мечтательный взгляд в бездонное звёздное небо, — твоё желание оказалось настолько вкусным, что в первые несколько наших встреч я еле сдерживала себя, чтобы не доесть его до конца за один присест. Наверно, ты это почувствовал, но просто не понял, что с тобой творится.
«Так значит, это было не от лишнего веса» — подумал я.
— Потом я научилась правильно взаимодействовать с тобой, — продолжала Зимба. — Точнее, с твоими чувствами ко мне. Чтобы твоё желание было максимально насыщенным и вкусным, я подкидывала тебе побольше других эмоций: уважения, благодарности, доверия. Именно в их среде, как я рассчитывала, должна зреть качественная похоть сапиосексуала.
— Так всё-таки, ты использовала меня как грядку! — возмутился я. — Вот и доверяй вам, пришельцам, после этого! Вот и уважай благодарно! — Я демонстративно отвернулся, подняв повыше нос.
В затылок мне прилетело её фирменным смехом, звук которого начисто лишает окружающих способности обижаться на эту плутовку. Возможно, это и есть их квантомская магия, потому как я лично не могу себе представить даже в теории, как объяснить этот феномен с точки зрения физики. Даже квантовой. Даже инопланетной.
— Такова моя сущность, Витька! — хихикала она. — Ничего с этим не поделаешь, можно только принять. Или не принимать, тут уж как захочешь. Но даже эта самая сущность не смогла предвидеть дальнейшего развития событий! Так как садовод я не настолько профессиональный, каким ты меня считаешь, судя по твоей реакции, то в итоге у меня выросло немного не то, на что я рассчитывала. Помнишь, ты тогда впервые вытащил меня на свидание в парк и подарил цветы?
Я кивнул головой, в которой в этот момент вспыхнули сладкие и немного грустные воспоминания.
— Именно тогда я впервые разглядела, что в тебе вместо первосортного сексуального желания, которое я так старательно удобряла все эти два месяца, выросло то, о чём я даже не пробовала мечтать. Сначала я засомневалась: может, это просто влюблённость? Но нет, чёрт возьми! Мало того, что это была настоящая любовь, которую в вашем мире и так днём с огнём не сыщешь, так ещё и направленная лично мне! Понимаешь?!
— Понимаю... — я грустно улыбнулся, прикрыв глаза. — Я сам видел её. Она такая красивая...
— Всё равно до конца не понимаешь! — замахала руками Зимба. — Она направлена не просто тому образу девушки, который видят твои глаза. Она направлена прямиком существу, которое ты назвал квантомом, чьё настоящее имя на ваш язык можно примерно перевести как «Желание Завернуться В Поток Ветра Малиновых Волн Стремящихся Слиться С Закатом Четвёртого Спутника». Ты с самого начала принял меня именно такой! И все свои чувства адресовал настоящей мне: бесполому и бестелесному квантовому мозгу!
— А что, есть какая-то разница? — решил уточнить я.
— До того момента я считала, что разницы нет, потому что раньше я никогда этого не испытывала. Я думала, что эмоция, направленная принятому мной облику — и есть направленная мне самой. Как же я ошибалась! Разница примерно такая же, как между записью игры какого-нибудь великого музыканта на виниле и посещением его живого концерта! Теперь ты представляешь масштаб моего потрясения в тот момент? А те усилия, которые я прикладывала, чтобы не грохнуться там же в обморок от осознания того, какой редкий клад я нашла, сама того не планируя?
— Ты можешь грохнуться в обморок? — удивился я.
— Ну это же я образно выразилась! — нетерпеливо сказала Зимба. — Упасть я бы не упала, а вот разлететься на атомы с последующей потерей материальной структуры — желание было, да. Я подумала: вот она, пища богов! От её аромата я чуть было не потеряла рассудок: таким он был завораживающим. Тогда я набралась смелости и откусила малюсенький кусочек. — Она замолчала, и по её виску к уху покатилась блестящая капелька. — И поняла, что не смогу.
В повисшей паузе стало слышно стрекотание сверчков и далёкий крик незнакомой мне птицы на том берегу. Вверх по течению на воде появились отражения огоньков: к нам неспешно приближалось какое-то судно. Устав ждать, я осторожно поинтересовался:
— Что не сможешь?
Она повернула ко мне голову, не отрывая её от земли, и я увидел на её лице самую светлую и грустную улыбку раскаяния.
— Съесть не смогу, — дрожащими губами прошептала она.
— Почему?
— Вот знаешь, есть на свете такие сорта вин, которые не стоит пить. И не потому, что они дрянные, а как раз по обратной причине. Эти вина настолько вкусные, что гораздо больше кайфа испытываешь лишь от осознания того, что именно ты являешься счастливым обладателем заветной бутылки. Ты любуешься, как играет солнечный свет в толще стекла и жидкости, иногда открываешь бутылку и вдыхаешь неземной аромат, от которого у тебя по коже начинает носиться стая мурашек. По очень особым праздникам ты наливаешь это вино на донышко напёрстка и пьёшь его по капельке, смакуя каждое мгновение происходящего с тобой чуда. Ты прекрасно понимаешь, что если выпьешь всю бутылку за один вечер, то испытаешь лишь банальное опьянение — ровно такое же, как от дешёвого портвейна. А наутро к похмелью добавятся душевные мучения от осознания того, как ты вульгарно поступил с доставшейся тебе драгоценностью.
