— Собирайся, — кивнула Зария.
Одеяниты защищали их с кончиков пальцев ног до кончика носа. Чешуйки покрывали кожу головы, губы и даже веки. Однако, глаза были открыты холодному ветку и кусочкам льда, поэтому Зария и Жанна шли в вакуумных очках, которые содаплексяне обычно использовали только в открытом космосе.
Зария и Жанна взбирались вверх по ледяному холму. Жанна не знала, какой план у клона СЕО, но её это и не касалось. Пока Зария жива, совесть Жанны чиста.
— Согласно отчётам коммивояжеров, айскроулы обычно ползут по западным склонам меридиан, — Зария перекрикивала ветер. — Мы остановимся на вершине меридиана, чтобы видеть оба склона.
Жанна осмотрелась. Она думала, что меридианы — это искусственные линии на картах планет, а не скользкие ледяные скалы, по которым надо лазать. Она сказала:
— Если айскроул пойдёт по восточной стороне скал… меридиана, он заметит нашу баржу.
— Айскроулы должны двигаться со скоростью три километра в час. У нас будет время предупредить коллег.
С вершины гребня меридиана не было видно ничего. Тускло-белая пустыня тянулась от горизонта до горизонта. Серое небо скучной мембраной обволакивало планету. Ветер дул, но ничего не двигалось.
— Там будто ещё один меридиан, — Жанна показала на запад. — Что, если сталлионы почувствовали айскроул там?
— Возможно, — Зария села на рюкзак. — По нашей информации на каждом меридиане живёт несколько деревень-айскроулов. Будем ждать здесь, чтобы не привлекать внимания раньше времени.
— Но у гласиорцев могут быть развед-отряды. Я бы на их месте патрулировала пустыни на сталлионах, чтобы…
— У них нет сталлионов.
— Нет сталлионов? Вообще? — Жанна села рядом.
— Согласно отчётам коммивояжеров, да. Хэдофис им запретил владеть сталлионами.
— Но тогда они не могут сами выходить в космос.
— Именно.
Зария покормила симбиота-огневика и развела им костёр. Женщины не мёрзли в одеянитах, но становилось темнее: тусклое солнце пропадало на востоке, и длинная гласиорская ночь опускалась на планету.
— Интересно, откуда взялись эти гребни? — Жанна постучала по земле. — Меридианы, странно… Как будто высокие волны застыли.
— Говорят, подводные течения поднимают лёд по магнитным линиям. Достигнув льда, они замерзают. Но из-за этого опускаются другие части льда и таят. Образуя этим подводные течения, и так по новой. Но точной информации нет.
— Вы так много знаете!
Жанна не хотела звучать по-панибратски с клоном СЕО и тут же извинилась. Зария рассмеялась.
— Жанна, ты почему вступила в экспедицию?
Та отвела глаза. Правду рассказать было бы стыдно.
— Для роста экономики Содаклекса наша система стала мала, — Жанна вспомнила рекламу экспедиции в газете. — Содаплексу необходим приток ресурсов и рабочей силы, а значит…
— Стоп-стоп-стоп. Денег семье заработать хочешь?
Жанна ковыряла лёд пальцем ноги, обтянутым одеянитом.
— Расслабься, — Зария сняла очки. Костёр разогрел воздух, и незащищённые глаза больше не пострадают от холода. — Я слышала эту историю сто раз. Большая часть из нас не вернётся в систему Содаплекс. Я должна стать их новой СЕО, остаться тут, и, наверняка, вся дивизия телохранителей на контрактах невозвращенцах, так?
Жанна кивнула и тоже сняла очки.
— Выходит, ты жертвуешь собой, как и половина экспедиции. Рассказывай. У тебя дети? Больные родители, братья, сёстры?
— Не совсем. Был один парень…
— Давай, я люблю трагические истории любви!
Жанне хотелось провалиться под лёд.
— Это не совсем…
— Давай-давай, — Зария, как маленькая, села на ладони и закачалась. Её синее, покрытое чешуйками одеянита, лицо то исчезало во тьме ночи, то возвращалось в свет огня.
— Однажды я была в отпуске на Элизиуме.
— Дорогое удовольствие!
— Мне Корпорация оплатила восстановление после раны, полученной при подавлении восстания на Гефесте. Вот такая дырка над печенью была! — Жанна сложила пальцами дырку пять сантиметров в диаметре. — Но на Элизиуме всё проходит. По вечерам мы с сослуживцами ходили по барам, и в одном я встретила мужчину. Никогда не видела таких красавцев!
— Как он выглядел? — качалась Зария.
— Не удобно говорить, но похож на портреты вашего почившего отца… СЕО Димиона.
— Он не мой отец, я же клон.
— Прошу прощения, — Жанна склонила голову в поклоне. — Сияющие глаза и такое же чувство юмора, как у меня. Мы провели вместе неделю, и он рассказал, что приехал на Элизиум в последней надежде на исцеление. Он умирал от плексариоза.
— Придуманное заболевание. Якобы плекс может убивать, нелепица!
— Придуманное, но я об этом не знала, — цокнула языком Жанна. — В то же время я услышала о наборе в экспедицию. Ни на Гефесте, да и ни в любом другом уголке Вселенной у меня не осталось близких людей. Я выросла без семьи, а ближайшие сослуживцы, ставшие семьёй, все погибли в подавлении того восстания. И я решила…
— Отдать жизнь за мужика, которого знала неделю?
— Да, — Жанна натянула маску обратно, — Я думала, что пора сохранить чью-то жизнь после того, как отняла сотни других. Он был очень признателен, расплывался в благодарностях, как лава по Гефесту... Всем присоединившимся давали огромные суммы. Столько денег нет смысла брать в экспедицию, откуда либо не вернёшься, либо вернёшься через шестьдесят лет минимум. Я отдала всё ему. Ему хватит прожить всю жизнь на Элизиуме. Он уже и прожил тридцать лет. И я, конечно, счастлива за него…
— Ты будто скажешь «но».
— Да. Он знал о наборе в экспедицию и о плате за неё. Специально приехал на Элизиум искать восстанавливающихся ветеранов, потерявших всё и жаждущих добрых поступков. Ну, меня. Он не был болен. Сразу ушёл в загул, стоило мне улететь.
— Тебе кто-то писал?
— Да. Когда я проснулась, то получила сообщение по эхолоту. Мне его послали товарищи двадцать лет назад. Тогда он уже прокутил все мои деньги и попал в тюрьму за другое мошенничество.
Зария села рядом с Жанной и положила ладонь той на плечо, говоря:
— Ужасно. Жанна, у меня есть власть изменить твой контракт. Я отпущу тебя домой, как только мы захватим Биомоторс. Вернись на Элизиум и надери подонку задницу!
— Он будет древним стариком, если проживёт ещё тридцать лет. И мне незачем возвращаться в Содаплекс. Наверное, мне было предрешено улететь на другой конец Вселенной. Шанс начать всё заново. Но за предложение спасибо.
Зария быстро утёрла глаза.
Дальше они сидели молча и чего-то ждали. Ветер крепчал, и Зария жаловалась, что глаза замерзали, несмотря на костёр. Пришлось сидеть в очках.
Ветер гудел и кричал. Жанна оборачивалась: ей мерещились голоса.
— Жуткий ветер, — Зария тоже поёжилась. — Никогда не слышала, чтобы он так завывал.
— На Марене такой же ветер. Я была там на миссии за пару лет до экспедиции.
— Это же газовая планета. Как вы на неё садились?
— Это очень сложно. Поэтому на Марене и был лагерь бандитов. Они думали, никто до них не доберётся. Но для армии Содаплекса нет ничего невозможного. Для посадки нужны специальные баржи. Очень лёгкие, чтобы не тонули в газе. На днище прицепляешь симбиотов-буедуев, они очень-очень сильно раздуваются от газа и держат баржи на плаву. Как воздушный шарик.
— И буедуи так же кричат? — Зария закрыла уши руками.
— Не, они немые симбиоты. Кричит сама планета, сам газ. Он проникает везде: на баржи, в палатки, как будто под одеянитов. Газ там разделён на тысячи, миллионы мелких слоёв с разной плотностью, и они постоянно перемешиваются и распадаются обратно. Поэтому и воют.
Вдали замерцал огонёк.
— Айскроул! — вскочила Зария.
Огонёк приближался очень быстро. Жанна попятилась. Если многотонный айскроул несётся так быстро, он их затопчет и не заметит.
Но из тьмы появилась обычная человеческая фигура верхом на симбиоте. Человек сидел верхом, но симбиот был каким-то странным: для верховой езды, но не сталлион. Он полз по земле, как улитка.
Зария надела слухач – маленького симбиота-переводчика, вставляющегося в ухо. Жанна последовала примеру.
— Шфшркп, путники! — сказала человеческая фигура женским голосом.
Незнакомка куталась в слои ткани и меха. Жанна видела такую одежду в музеях.
— Здравствуй! Мы пришли с миром! — улыбалась Зария. — Мы коммивояжёры из Содаплекса.
— Зпрдвеве, лалаболас симбиот! — рассмеялась фигура.
— Не понятно, — покачала головой Жанна.
— Зпрдвеве старо? — спросила женщина.
Жанна сняла слухач и показала незнакомке. Та спрыгнула с симбиота и с любопытством оглядела слухач. За спиной женщины висели тяжёлый меч и лук. Жанна подумала, что незнакомка была охотницей или разведчицей, идущей перед айскроулом.
— Старо, — кивнула разведчица.
— Наши коммивояжёры посещали Гласиору век назад, — сказала Зария Жанне. — Язык изменился.
— Гласиора, Гласиора! — радостно закивала разведчица, показывая под ноги. — Я прорапнс вадьы шмпнл!
Незнакомка будто понимала их. Она показала на ухо, и там тоже был маленький симбиот.
— Ты нас понимаешь? — спросила
— Взд! — радостно закивала разведчица. — Транслит!
— У тебя есть ещё транслиты? — Зария разочаровалась в слухаче и убрала его в рюкзак.
— Взд! Првклд айскроул! — незнакомка показала на горизонт.
На ледяном гребне вдалеке появлялись медленно ползущие вперёд огни.
— Там айскроул? — спросила Зария, и разведчица кивнула. — У вас есть ещё транслиты?
— Взд! — подтвердила незнакомка.
Жестами она показала Зарие и Жанне сесть на её симбиота, чтобы она отвезла их к айскроулу. Она изобразила, что ей холодно и показала на небо.
— У вас длинные холодные ночи, — поняла Жанна. — Но мы не мёрзнем, у нас одеяниты.
Разведчица рассмеялась и села на симбиота. Жанна заметила, что тот выел яму во льду, пока стоял на месте.
Жанна потянула Зарию за локоть и взглядом указала в сторону лагеря и баржи. Зария приложила палец ко рту, приказав Жанне молчать.
— Шджцв! — разведчица оседлала симбиота.
Жанна осторожно села на спину симбиота за незнакомкой, а Зария оказалась последней. Места было мало, но они уместили. В спине ползающего существа оказалось три лунки, наверняка созданные специально для трёх сидаков.
Мех с одежды разведчицы свалялся и пах потом и едой, крошки которой запутались в мехе. Жанна взмолилась Полносознанию, чтобы её не стошнило по пути к айскроулу.
Время: 530г, апрель
Место: Силкария
Баржи вошли в атмосферу Силкарии, и мир вокруг Эмиля затрясся. Сквозь иллюминатор он видел, как сталлионы борются с гравитацией, замедляя падение экипажа. Воздух вокруг баржи и сталлионов загорелся.
— Как думаешь, им бывает больно? — спросил Эмиль, глядя на симбиотов через узкий иллюминатор.
— Конечно, нет, — не поднимая глаз, ответил Лука.
Генерал Лука рассматривал карты, прилепленные магнитом к металлическому столу. По его плану три малые баржи – баркаса – сядут на Южном Полюсе. По данным разведки они знали, что экватор Силкарии необитаем. Центральные области планеты раскалялись до сотни градусов по Цельсию, и люди жили исключительно на полюсах, где климат жаркий, но умеренный.
— Приготовиться к жёсткой посадке! — скомандовал пилот.
Все сотрудники расселись по местам и пристегнулись широкими резиновыми ремнями. Эмиль сидел смирно и не отстёгивался с момента отправления баржи, так что сейчас он мог лишь сильнее вжаться к спинке кресла.
— Почему к жёсткой? — спросил Лука.
— Пыль забивается в глаза сталлионов, — ответил пилот. — Песчаная буря! Мы не видели её из космоса! Сталлионы ослепли!
Пилот управлял баржу вожжами, тянущимися изнутри каюты наружу. На галеонах, больших баржах, симбиоты-управленцы сами направляли сотни сталлионов, но на баркасах, маленьких баржах, всё делалась вручную.
— Прикажи им остановиться! — кричал Лука.
— Я пытаюсь! — пилот тянул вожжи на себя, что было мочи. — Не выходит!
— Эмиль, ты правильно пристёгнут? — спросил генерал.
Наследник растерялся. Какой-то солдат помог Эмилю пристегнуться на старте, но вдруг тот что-то напутал? Эмиль расстегнул ремень, но понял, что понятия не имеет, как застегнуть его обратно.
— Мы вошли в неконтролируемое падение! — кричал пилот. Вожжи вырывались из рук.
— Вижу поверхность! — констатировал Лука, глядя в иллюминатор. — Не вижу пять других баркасов.
— Держитесь! — пилот бросил вожжи и вцепился в ремни безопасности. Металлические вожжи кнутом носились по каюте. Они рассекли одеянита одного солдата, на его животе показалась кровь.
Эмиль не мог совладать со своими ремнями: пряжка не защёлкивалась. Он попытался завязать ремень узлом, но длины не хватало. Эмиль повернулся к генералу:
— Лука, помо…
Треск – и свет в лодке погас. Или Эмиль перестал видеть. Ударная сила вырвала его из сиденья и приложила головой об стену. Всё исчезло.
Луку очнулся. Сбросил тело, мешающее ему дышать: окровавленный солдат мешком упал с генерала.
Внутри баржи стоял мрак. Иллюминиты отключились, но свет просачивался сквозь разорванный фюзеляж.
— Эмиль! — позвал Лука.
Генерал прокашлялся кровью. Вокруг лежали неподвижные тела. В грудь солдата напротив Луки воткнулся кусок обшивки. Шея другого сотрудника вывернулась под углом девяносто градусов. Самое маленькое тело лежало на полу.
— Эмиль!
Лука нащупал пульс на шее наследника – жив! Проверил солдат – все погибли. Лука высунулся из дырки в корпусе баркаса: вокруг баржи расстилалась пустыня от горизонта до горизонта, но что-то мерцало вдали. Посмотрев на север через подзорную трубу, Лука увидел скопление домиков.
— Ну и дыра! — сплюнул он.
На Плексополе даже уборщики жили в халупах посолиднее.
Симбиот-эхолот сломался при падении: его крылья-антенны разломились пополам, и теперь он не мог ловить и передавать радиосигналы. Теперь Лука не мог связаться с остальными баркасами. Во время крушения он их не видел. Возможно, те достигли места назначения и уже ищут генерала и наследника СЕО. Их баржа не могла упасть слишком далеко от остальных.
Забрав часть воды и припасов, Лука вытащил Эмиля на песок. Подумав, он взял и сломанного эхолота. Впереди простирались километры песка.
Лука тащил Эмиля за руки, за ноги, за руку и за ногу, потом нёс на себе, нёс на руках, но страшно вымотался. Генерал вспотел, хотя одеяниты поглощали большую часть пота. От пота чешуйки одеянита поменяли цвет на мерзко-жёлтый. На Плексополе за такое могли и побить.
Когда стемнело, тащить Эмиля стало проще, но дома казались всё так же далеко.
Лука дошёл до деревни только на рассвете. На окраине стояла халупа, чьи окна снаружи завесили красными и оранжевыми шторами. Дверь стояла открытой на распашку, и Лука не помнил, закрывали ли её на ночь. Он смотрел на дверь всю ночь, как на маяк. Вечером оттуда светило переменчивое пламя свечи.
На косяк двери облокотилась седая женщина, замотанная в красно-жёлтую накидку, точь-в-точь, как её шторы. Её глаза привыкали к свету, и она не сразу заметила Луку, волочащего Эмиля по песку.
— Эй! Бржас! — всплеснула руками женщина, разглядев пришельцев.
Она побежала к ним, ловко скользя по песку и не утопая в нём, как Лука. Неожиданно сильные руки старушки подхватили ноги Эмиля и потянули в сторону дома.
— Спасибо! — задыхался Лука, неся Эмиля за плечи. — Мы пришли с миром.
Но женщина не теряла дыхания на разговоры. Она уложила Эмиля на высокую кровать, заваленную разноцветными подушками. Осмотрев его голову, она пощёлкала языком.
Одеяниты защищали их с кончиков пальцев ног до кончика носа. Чешуйки покрывали кожу головы, губы и даже веки. Однако, глаза были открыты холодному ветку и кусочкам льда, поэтому Зария и Жанна шли в вакуумных очках, которые содаплексяне обычно использовали только в открытом космосе.
Зария и Жанна взбирались вверх по ледяному холму. Жанна не знала, какой план у клона СЕО, но её это и не касалось. Пока Зария жива, совесть Жанны чиста.
— Согласно отчётам коммивояжеров, айскроулы обычно ползут по западным склонам меридиан, — Зария перекрикивала ветер. — Мы остановимся на вершине меридиана, чтобы видеть оба склона.
Жанна осмотрелась. Она думала, что меридианы — это искусственные линии на картах планет, а не скользкие ледяные скалы, по которым надо лазать. Она сказала:
— Если айскроул пойдёт по восточной стороне скал… меридиана, он заметит нашу баржу.
— Айскроулы должны двигаться со скоростью три километра в час. У нас будет время предупредить коллег.
С вершины гребня меридиана не было видно ничего. Тускло-белая пустыня тянулась от горизонта до горизонта. Серое небо скучной мембраной обволакивало планету. Ветер дул, но ничего не двигалось.
— Там будто ещё один меридиан, — Жанна показала на запад. — Что, если сталлионы почувствовали айскроул там?
— Возможно, — Зария села на рюкзак. — По нашей информации на каждом меридиане живёт несколько деревень-айскроулов. Будем ждать здесь, чтобы не привлекать внимания раньше времени.
— Но у гласиорцев могут быть развед-отряды. Я бы на их месте патрулировала пустыни на сталлионах, чтобы…
— У них нет сталлионов.
— Нет сталлионов? Вообще? — Жанна села рядом.
— Согласно отчётам коммивояжеров, да. Хэдофис им запретил владеть сталлионами.
— Но тогда они не могут сами выходить в космос.
— Именно.
Зария покормила симбиота-огневика и развела им костёр. Женщины не мёрзли в одеянитах, но становилось темнее: тусклое солнце пропадало на востоке, и длинная гласиорская ночь опускалась на планету.
— Интересно, откуда взялись эти гребни? — Жанна постучала по земле. — Меридианы, странно… Как будто высокие волны застыли.
— Говорят, подводные течения поднимают лёд по магнитным линиям. Достигнув льда, они замерзают. Но из-за этого опускаются другие части льда и таят. Образуя этим подводные течения, и так по новой. Но точной информации нет.
— Вы так много знаете!
Жанна не хотела звучать по-панибратски с клоном СЕО и тут же извинилась. Зария рассмеялась.
— Жанна, ты почему вступила в экспедицию?
Та отвела глаза. Правду рассказать было бы стыдно.
— Для роста экономики Содаклекса наша система стала мала, — Жанна вспомнила рекламу экспедиции в газете. — Содаплексу необходим приток ресурсов и рабочей силы, а значит…
— Стоп-стоп-стоп. Денег семье заработать хочешь?
Жанна ковыряла лёд пальцем ноги, обтянутым одеянитом.
— Расслабься, — Зария сняла очки. Костёр разогрел воздух, и незащищённые глаза больше не пострадают от холода. — Я слышала эту историю сто раз. Большая часть из нас не вернётся в систему Содаплекс. Я должна стать их новой СЕО, остаться тут, и, наверняка, вся дивизия телохранителей на контрактах невозвращенцах, так?
Жанна кивнула и тоже сняла очки.
— Выходит, ты жертвуешь собой, как и половина экспедиции. Рассказывай. У тебя дети? Больные родители, братья, сёстры?
— Не совсем. Был один парень…
— Давай, я люблю трагические истории любви!
Жанне хотелось провалиться под лёд.
— Это не совсем…
— Давай-давай, — Зария, как маленькая, села на ладони и закачалась. Её синее, покрытое чешуйками одеянита, лицо то исчезало во тьме ночи, то возвращалось в свет огня.
— Однажды я была в отпуске на Элизиуме.
— Дорогое удовольствие!
— Мне Корпорация оплатила восстановление после раны, полученной при подавлении восстания на Гефесте. Вот такая дырка над печенью была! — Жанна сложила пальцами дырку пять сантиметров в диаметре. — Но на Элизиуме всё проходит. По вечерам мы с сослуживцами ходили по барам, и в одном я встретила мужчину. Никогда не видела таких красавцев!
— Как он выглядел? — качалась Зария.
— Не удобно говорить, но похож на портреты вашего почившего отца… СЕО Димиона.
— Он не мой отец, я же клон.
— Прошу прощения, — Жанна склонила голову в поклоне. — Сияющие глаза и такое же чувство юмора, как у меня. Мы провели вместе неделю, и он рассказал, что приехал на Элизиум в последней надежде на исцеление. Он умирал от плексариоза.
— Придуманное заболевание. Якобы плекс может убивать, нелепица!
— Придуманное, но я об этом не знала, — цокнула языком Жанна. — В то же время я услышала о наборе в экспедицию. Ни на Гефесте, да и ни в любом другом уголке Вселенной у меня не осталось близких людей. Я выросла без семьи, а ближайшие сослуживцы, ставшие семьёй, все погибли в подавлении того восстания. И я решила…
— Отдать жизнь за мужика, которого знала неделю?
— Да, — Жанна натянула маску обратно, — Я думала, что пора сохранить чью-то жизнь после того, как отняла сотни других. Он был очень признателен, расплывался в благодарностях, как лава по Гефесту... Всем присоединившимся давали огромные суммы. Столько денег нет смысла брать в экспедицию, откуда либо не вернёшься, либо вернёшься через шестьдесят лет минимум. Я отдала всё ему. Ему хватит прожить всю жизнь на Элизиуме. Он уже и прожил тридцать лет. И я, конечно, счастлива за него…
— Ты будто скажешь «но».
— Да. Он знал о наборе в экспедицию и о плате за неё. Специально приехал на Элизиум искать восстанавливающихся ветеранов, потерявших всё и жаждущих добрых поступков. Ну, меня. Он не был болен. Сразу ушёл в загул, стоило мне улететь.
— Тебе кто-то писал?
— Да. Когда я проснулась, то получила сообщение по эхолоту. Мне его послали товарищи двадцать лет назад. Тогда он уже прокутил все мои деньги и попал в тюрьму за другое мошенничество.
Зария села рядом с Жанной и положила ладонь той на плечо, говоря:
— Ужасно. Жанна, у меня есть власть изменить твой контракт. Я отпущу тебя домой, как только мы захватим Биомоторс. Вернись на Элизиум и надери подонку задницу!
— Он будет древним стариком, если проживёт ещё тридцать лет. И мне незачем возвращаться в Содаплекс. Наверное, мне было предрешено улететь на другой конец Вселенной. Шанс начать всё заново. Но за предложение спасибо.
Зария быстро утёрла глаза.
Дальше они сидели молча и чего-то ждали. Ветер крепчал, и Зария жаловалась, что глаза замерзали, несмотря на костёр. Пришлось сидеть в очках.
Ветер гудел и кричал. Жанна оборачивалась: ей мерещились голоса.
— Жуткий ветер, — Зария тоже поёжилась. — Никогда не слышала, чтобы он так завывал.
— На Марене такой же ветер. Я была там на миссии за пару лет до экспедиции.
— Это же газовая планета. Как вы на неё садились?
— Это очень сложно. Поэтому на Марене и был лагерь бандитов. Они думали, никто до них не доберётся. Но для армии Содаплекса нет ничего невозможного. Для посадки нужны специальные баржи. Очень лёгкие, чтобы не тонули в газе. На днище прицепляешь симбиотов-буедуев, они очень-очень сильно раздуваются от газа и держат баржи на плаву. Как воздушный шарик.
— И буедуи так же кричат? — Зария закрыла уши руками.
— Не, они немые симбиоты. Кричит сама планета, сам газ. Он проникает везде: на баржи, в палатки, как будто под одеянитов. Газ там разделён на тысячи, миллионы мелких слоёв с разной плотностью, и они постоянно перемешиваются и распадаются обратно. Поэтому и воют.
Вдали замерцал огонёк.
— Айскроул! — вскочила Зария.
Огонёк приближался очень быстро. Жанна попятилась. Если многотонный айскроул несётся так быстро, он их затопчет и не заметит.
Но из тьмы появилась обычная человеческая фигура верхом на симбиоте. Человек сидел верхом, но симбиот был каким-то странным: для верховой езды, но не сталлион. Он полз по земле, как улитка.
Зария надела слухач – маленького симбиота-переводчика, вставляющегося в ухо. Жанна последовала примеру.
— Шфшркп, путники! — сказала человеческая фигура женским голосом.
Незнакомка куталась в слои ткани и меха. Жанна видела такую одежду в музеях.
— Здравствуй! Мы пришли с миром! — улыбалась Зария. — Мы коммивояжёры из Содаплекса.
— Зпрдвеве, лалаболас симбиот! — рассмеялась фигура.
— Не понятно, — покачала головой Жанна.
— Зпрдвеве старо? — спросила женщина.
Жанна сняла слухач и показала незнакомке. Та спрыгнула с симбиота и с любопытством оглядела слухач. За спиной женщины висели тяжёлый меч и лук. Жанна подумала, что незнакомка была охотницей или разведчицей, идущей перед айскроулом.
— Старо, — кивнула разведчица.
— Наши коммивояжёры посещали Гласиору век назад, — сказала Зария Жанне. — Язык изменился.
— Гласиора, Гласиора! — радостно закивала разведчица, показывая под ноги. — Я прорапнс вадьы шмпнл!
Незнакомка будто понимала их. Она показала на ухо, и там тоже был маленький симбиот.
— Ты нас понимаешь? — спросила
— Взд! — радостно закивала разведчица. — Транслит!
— У тебя есть ещё транслиты? — Зария разочаровалась в слухаче и убрала его в рюкзак.
— Взд! Првклд айскроул! — незнакомка показала на горизонт.
На ледяном гребне вдалеке появлялись медленно ползущие вперёд огни.
— Там айскроул? — спросила Зария, и разведчица кивнула. — У вас есть ещё транслиты?
— Взд! — подтвердила незнакомка.
Жестами она показала Зарие и Жанне сесть на её симбиота, чтобы она отвезла их к айскроулу. Она изобразила, что ей холодно и показала на небо.
— У вас длинные холодные ночи, — поняла Жанна. — Но мы не мёрзнем, у нас одеяниты.
Разведчица рассмеялась и села на симбиота. Жанна заметила, что тот выел яму во льду, пока стоял на месте.
Жанна потянула Зарию за локоть и взглядом указала в сторону лагеря и баржи. Зария приложила палец ко рту, приказав Жанне молчать.
— Шджцв! — разведчица оседлала симбиота.
Жанна осторожно села на спину симбиота за незнакомкой, а Зария оказалась последней. Места было мало, но они уместили. В спине ползающего существа оказалось три лунки, наверняка созданные специально для трёх сидаков.
Мех с одежды разведчицы свалялся и пах потом и едой, крошки которой запутались в мехе. Жанна взмолилась Полносознанию, чтобы её не стошнило по пути к айскроулу.
Глава 8. Лука
Время: 530г, апрель
Место: Силкария
Баржи вошли в атмосферу Силкарии, и мир вокруг Эмиля затрясся. Сквозь иллюминатор он видел, как сталлионы борются с гравитацией, замедляя падение экипажа. Воздух вокруг баржи и сталлионов загорелся.
— Как думаешь, им бывает больно? — спросил Эмиль, глядя на симбиотов через узкий иллюминатор.
— Конечно, нет, — не поднимая глаз, ответил Лука.
Генерал Лука рассматривал карты, прилепленные магнитом к металлическому столу. По его плану три малые баржи – баркаса – сядут на Южном Полюсе. По данным разведки они знали, что экватор Силкарии необитаем. Центральные области планеты раскалялись до сотни градусов по Цельсию, и люди жили исключительно на полюсах, где климат жаркий, но умеренный.
— Приготовиться к жёсткой посадке! — скомандовал пилот.
Все сотрудники расселись по местам и пристегнулись широкими резиновыми ремнями. Эмиль сидел смирно и не отстёгивался с момента отправления баржи, так что сейчас он мог лишь сильнее вжаться к спинке кресла.
— Почему к жёсткой? — спросил Лука.
— Пыль забивается в глаза сталлионов, — ответил пилот. — Песчаная буря! Мы не видели её из космоса! Сталлионы ослепли!
Пилот управлял баржу вожжами, тянущимися изнутри каюты наружу. На галеонах, больших баржах, симбиоты-управленцы сами направляли сотни сталлионов, но на баркасах, маленьких баржах, всё делалась вручную.
— Прикажи им остановиться! — кричал Лука.
— Я пытаюсь! — пилот тянул вожжи на себя, что было мочи. — Не выходит!
— Эмиль, ты правильно пристёгнут? — спросил генерал.
Наследник растерялся. Какой-то солдат помог Эмилю пристегнуться на старте, но вдруг тот что-то напутал? Эмиль расстегнул ремень, но понял, что понятия не имеет, как застегнуть его обратно.
— Мы вошли в неконтролируемое падение! — кричал пилот. Вожжи вырывались из рук.
— Вижу поверхность! — констатировал Лука, глядя в иллюминатор. — Не вижу пять других баркасов.
— Держитесь! — пилот бросил вожжи и вцепился в ремни безопасности. Металлические вожжи кнутом носились по каюте. Они рассекли одеянита одного солдата, на его животе показалась кровь.
Эмиль не мог совладать со своими ремнями: пряжка не защёлкивалась. Он попытался завязать ремень узлом, но длины не хватало. Эмиль повернулся к генералу:
— Лука, помо…
Треск – и свет в лодке погас. Или Эмиль перестал видеть. Ударная сила вырвала его из сиденья и приложила головой об стену. Всё исчезло.
Луку очнулся. Сбросил тело, мешающее ему дышать: окровавленный солдат мешком упал с генерала.
Внутри баржи стоял мрак. Иллюминиты отключились, но свет просачивался сквозь разорванный фюзеляж.
— Эмиль! — позвал Лука.
Генерал прокашлялся кровью. Вокруг лежали неподвижные тела. В грудь солдата напротив Луки воткнулся кусок обшивки. Шея другого сотрудника вывернулась под углом девяносто градусов. Самое маленькое тело лежало на полу.
— Эмиль!
Лука нащупал пульс на шее наследника – жив! Проверил солдат – все погибли. Лука высунулся из дырки в корпусе баркаса: вокруг баржи расстилалась пустыня от горизонта до горизонта, но что-то мерцало вдали. Посмотрев на север через подзорную трубу, Лука увидел скопление домиков.
— Ну и дыра! — сплюнул он.
На Плексополе даже уборщики жили в халупах посолиднее.
Симбиот-эхолот сломался при падении: его крылья-антенны разломились пополам, и теперь он не мог ловить и передавать радиосигналы. Теперь Лука не мог связаться с остальными баркасами. Во время крушения он их не видел. Возможно, те достигли места назначения и уже ищут генерала и наследника СЕО. Их баржа не могла упасть слишком далеко от остальных.
Забрав часть воды и припасов, Лука вытащил Эмиля на песок. Подумав, он взял и сломанного эхолота. Впереди простирались километры песка.
Лука тащил Эмиля за руки, за ноги, за руку и за ногу, потом нёс на себе, нёс на руках, но страшно вымотался. Генерал вспотел, хотя одеяниты поглощали большую часть пота. От пота чешуйки одеянита поменяли цвет на мерзко-жёлтый. На Плексополе за такое могли и побить.
Когда стемнело, тащить Эмиля стало проще, но дома казались всё так же далеко.
Лука дошёл до деревни только на рассвете. На окраине стояла халупа, чьи окна снаружи завесили красными и оранжевыми шторами. Дверь стояла открытой на распашку, и Лука не помнил, закрывали ли её на ночь. Он смотрел на дверь всю ночь, как на маяк. Вечером оттуда светило переменчивое пламя свечи.
На косяк двери облокотилась седая женщина, замотанная в красно-жёлтую накидку, точь-в-точь, как её шторы. Её глаза привыкали к свету, и она не сразу заметила Луку, волочащего Эмиля по песку.
— Эй! Бржас! — всплеснула руками женщина, разглядев пришельцев.
Она побежала к ним, ловко скользя по песку и не утопая в нём, как Лука. Неожиданно сильные руки старушки подхватили ноги Эмиля и потянули в сторону дома.
— Спасибо! — задыхался Лука, неся Эмиля за плечи. — Мы пришли с миром.
Но женщина не теряла дыхания на разговоры. Она уложила Эмиля на высокую кровать, заваленную разноцветными подушками. Осмотрев его голову, она пощёлкала языком.
