Благодаря профессору, Улисса купила ужин и им с Орионом, и сталлиону. Симбиот благодарно потёрся головой о плечо Улиссы, когда та, со спокойным сердцем, оставляла его на ночь.
Дверь в комнату брата закрыли, и оттуда доносились два мальчишеских голоса. Орион часто приводил друга домой в период экзаменов, чтобы вместе готовиться. Они зубрили учебники до полуночи, и Улисса их обычно не тревожила. Но сегодня она могла их удивить неожиданным ужином.
Включив плиту на тихий огонь, Улисса зажарила симбиотический фарш. Она взяла самый дешёвый, и скорее всего, на заводу в фарш смешали отработанных сталлионов и симбиотов четвёртого класса. На гарнир она сварила овощей и сдобрила блюдо тремя ложками кетчупа – он хорошо отбивал симбиотическую горечь.
Улисса гордо несла тарелки к комнате Ориона и на секунду остановилась, услышав как брат кричит на друга. Прислушалась.
— Сейчас сложно найти работу… — жаловался друг. — Мой отец без работы третий месяц. Концерн заменил журналистов симбиотами четвёртого класса.
— Это всё отговорки! — выходил из себя Орион. — Я обещаю! Обещаю, что не закончу как она, а построю карьеру! Стану самым успешным бизнесменом в системе! Заработаю столько, что весь этот дом смогу купить!
Руки Улиссы дрогнули, и капля кетчупа упала на пол.
— Ори, давай закончим задачу, и я пойду спать, — зевнул друг.
— К чёрту задачу! Чему она нас научит? Как вылезли из нищеты? Пора начинать работать, а не в школе сидеть! Образование существует только, чтобы выкачивать из нас деньги. Оно никому не принесло пользы. Зачем мне знать, сколько потенциальной энергии в барже посреди космоса, если у меня нет денег полететь в космос?
Улисса тихо оставила тарелки на кухне, вышла из квартиры. Села на лестнице. Заплакала. Подумав, что Орион услышит её хлюпанья, вышла на улицу. Она хотела бы прокатиться на сталлионе по ночному городу и отвлечься, но должна была экономить его энергию.
Бессмысленно шатаясь по тёмному району, Улисса утирала слёзы рукавом. На следующей неделе – оплата за семестр Ориона, и Улиссе неоткуда взять денег. Если пойти в банк за кредитом, то придется использовать сталлиона как залог. Тогда, стоит ей задержать платёж, они изымут симбиота, и она не сможет работать. Неужели, тупик?
Рядом покосился старый газетный киоск. За день все газеты разобрали, но одна лежала на земле, притоптанная к асфальту сотнями ног. Заголовок гласил «Концерн ищет добровольцев! Формируем кавалерию»
Улисса перевернула грязную газету и выпучила глаза: кавалеристам на собственных сталлионах платили в два раза больше, чем добровольцам-пехотинцам. Она никогда не мечтала о таких суммах. Даже первого платежа за подписание контракта хватит на три семестра Ориона.
В конце статьи прилагался список бараков, где принимали добровольцев. Они открыты 24/7.
Один барак был поблизости, стоило только выйти на главную улицу района. Улисса пришла туда только посмотреть, и обнаружила длинную очередь, выходящую из барака и тянувшуюся несколько домой. Осторожно встав в конце очереди, Улисса слушала разговоры в очереди:
— Да за такие деньги хоть мать родную!..
— Малому есть нечего, из всех вещей вырос. Очень страшно, но иду. Неизвестно, что Содаплекс хочет… Может, и не будет войны.
— Лучше сам пойду за деньги, пока по мобилизации бесплатно не забрали!
— Знаешь цены в больницах? Они за бесплатно на ноги не ставят, а матери нужно симбиотическая нога.
Улисса решила постоять и узнать побольше. Она сможет уйти домой в любой момент.
Время: 530г, май
Место: Силкария
Эмиль приходил в сознание и уплывал в лихорадочные сны непредсказуемо. Ему снилась учебная комната в резиденции его матери, СЕО Зораны. Там дни смешивались с ночами, а недели пролетали за мгновение ока. Он не разгибался над учебниками под присмотром профессоров и учёных по всей Плексии.
Порой сны прерывались видениями пёстрого дома, завешенного красными коврами. Над Эмилем склонялся обеспокоенный Лука и протирал его губы раствором плекса и воды. Старушка, звенящая от украшений, вплетённых в волосы, кормила наследника острым-острым супом.
Однажды Эмиль увидел то ли сон, то ли воспоминания о Гефесте. Они с мамой стояли на палубе корабле, бороздящиего плексовый океан. Бордово-красные волны беспокойно поднимали и опускали корабль. Брызги долетали до палубы, оставляя кровавые подтёки.
— Насколько плотность Плекса отличается от плотности воды? — спросила мама, оттирая брызги Плекса со штанов.
— Плекс на четыре процента плотнее, — Эмиль выпрямил спину и закатил глаза к небу. На уроках это помогало вспоминать правильные ответы.
— Как думаешь, этот корабль сможет плавать в столице? — Зорана облокотилась на перила и смотрела на бордовый горизонт. Мёртвый океан простирался до самого края.
— Зависит от конструкции корпуса, — как по написанному говорил Эмиль. — Столичные корабли плавают тут без проблем, но, перед тем как спустить на наши воды корабли с Гефеста, нужно провести ряд экспериментов. Тяжеловесные или узкие суда могут уйти под воду, но корабли с широким днищем и правильно распределённым весом – нет. В четыреста восемьдесят девятом году инженер Борис Васильчук привёз в столицу пять простых лодок с Гефеста, и только три из них не ушли под воду. Две другие не…
Зорана рассмеялась так, что перила стали раскачиваться. Эмиль осёкся и с сомнением посмотрел на маму. Что случилось? Неужели она была… пьяна?
— Мама... — попытался перебить её смех Эмиль.
— Ты такой серьёзный. Такой серьёзный! — смех Зораны смешивался со слезами.
Зорана позвала Эмиля «покататься по Гефесту и развеяться». СЕО никогда не устраивала семейных каникул, и Эмиль сразу подумал, что что-то было не так. Неделю назад советники доложили Зоране, что экономика Содаплекса движется к стагнации, а продажи плекса падают шестнадцатый квартал. А на следующий же день СЕО сообщила сыну, что они едут в отпуск.
— Как ты себя чувствуешь? — Эмиль отвёл маму от перил и усадил на шезлонг.
Далёкая Альфа Центавры опускалась в океан Плекса, создавая кроваво-красный закат. Зорана молчала и хлюпала носом.
— Это из-за плекса? — спросила Эмиль.
Зорана горько усмехнулась:
— Всё из-за плекса. Всё на свете из-за плекса. Он отправил нас к звёздам, он позволил нашей жизни расцвести у Альфа Центавры, он изменил эту планету... А теперь!
Зорана схватила бутылку креплёного плекса, удачно оставленную слугой на столике у шезлонга. Осушила половину.
— А что теперь? — Эмиль сел на корточки у шезлонга. — Мы процветаем! Мы терраформировали целую планету! У нас столько плекса, что некуда девать... Продажи не могут расти вечно.
— До меня могли, — икнула СЕО, отставляя бутылку. — Четыреста лет назад мой пра-пра-пра-пра-пра-прадед основал столицу Содаплекса на Плексии. И с тех пор каждый, каждый СЕО увеличивал оборот экономики. Что означает оборот Плекса. Пра-прадед Валерий, прабабка Елена, бабка Наталья, отец Димиан – все! Кроме меня...
Эмиль вздрогнул, будто его укололи. Но мать не смотрела на него.
— Ты прав, — пьяно качала головой Зорана. — Прав, что у нас Плекса столько, что девать некуда. Прав, что мы не можем производить больше плекса, когда вся эта планета – плекс. Но каждый из моих предков находил новый рынок сбыта. Каждый! Кроме меня...
Зорана схватила бутылку с недопитым креплёным плексом и выбросила его за борт. Бутылка осталась плавать по поверхности. Алкоголь смешался с бордовым океаном плекса.
— Мама, — Эмиль коснулся её спины. Она тряслась от слёз. — Мама...
Слово звучало не знакомо, будто на другом языке. Как-то он избегал слова «мама» последние двадцать лет. Не зная, как обращаться к СЕО, он старался избегать обращений и второго лица, говоря с ней. Говоря с кем-то о маме, он всегда говорил «СЕО» или «она».
— Мама, — снова выдавил из себя Эмиль. — Я здесь, всё хорошо. Вместе мы справимся. Вместе мы...
Зорана схватила его в охапку и обняла крепко-крепко. Наверное, она сжимала его так, когда он был малышом, которого она могла носить на руках. Носила ли она его на руках?..
— Замолчи... — попросила Зорана.
Слёзы стекали по её одеяниту и капали на одеянит сына. Чешуйки недовольно жужжали, становясь синими, и отталкивали капли. Становилось неудобно, но Эмиль боялся разорвать объятия. Что если мама не обнимет его ещё пятнадцать лет?..
Дни текли, и видений пёстрого дома становилось больше, чем снов о родной планете. Эмиль различал голоса Луки и старушки. Лука объяснял ей что-то на стандартном плексовом языке, но та отвечала абракадабру в ответ.
— Что? Где? — Эмиль вдохнул горячего воздуха, смешанного с запахом острой еды, и раскашлялся.
— Слава Полносознанию! — Лука потрогал лоб наследника. — Как ваша голова?
— Не знаю…
— Цквок да кргшд лрул, — кивнула старушка.
— Наверное, — согласился Лука.
— Ты её понимаешь? — Эмиль испугался, что мозг частично перестал работать. Понял, что голова раскалывается.
— Она сказала, что у тебя было сотрясение, — Лука протянул Эмилю стакан. — Пей. Я добавил плекса, чтобы не было противно.
Парня чуть не вырвало, но он сдержался.
— Мы найдём тебе тоже транслит, — перевёл Лука слова старушки.
Та собралась и выбежала из дома.
— Лука, где мы? Это Силкария? — Эмиль подтянулся на подоконнике и увидел бесконечные песчанные барханы. — Почему только мы?
— Наша баржа потерпела крушение, — Лука сжал ладонь наследника. — Весь флот направлялся к Сауфику, на Южный Полюс планеты. Мы сбились с курса из-за пылевой бури и застряли ближе к Нордику на Северном Полюсе.
— Флот знает, где мы?
Лука пристыженно покачал головой:
— Эхолот сломался.
Старушка вернулась и вставила что-то склизкое в ухо Эмилю. Тот сопротивлялся, но его сил не хватало даже, чтобы остановить руку пожилой женщины.
— С прибытием! — сказал транслит голосом старушки в ухе Эмиля. — Я Ивелия, местная целительница. Рада, что подняла тебя на ноги!
Эмиль едва ощущал затёкшие ноги и не разделял её радости.
— Хорошие новости, Лукашка, — по-панибратски потрепала плечо генерала Ивелия. — Соседи говорят, что на заводе в городе можно починить вашего симбиота… Как его…
— Эхолота? — оживился Лука.
— Его! Выдвигаемся сейчас, — потёрла ладони целительница.
— Вам лучше остаться здесь, — Лука остановил Эмиля, когда тот пытался подняться с постели.
— Сколько времени прошло? — Эмиль сдержал кашель.
— Две недели.
— Я не буду отлёживаться, пока мои сотрудники гибнут! — поднялся на локтях наследник. — Не буду спать, пока мой подчинённый решает за меня проблемы! Я уже не ребёнок!
— Вы несовершеннолетний, не будьте так строги к себе, — Лука попыталась уложить Эмиля обратно, но тот вскочил на непослушные ноги.
— Мне двадцать девять. Почти совершеннолетний!
— Пусть мальчик пойдёт, ему не помешает свежий воздух, — улыбнулась целительница.
Лицо Эмиля раскраснелось от «мальчика». За кого она его принимает? Он глава экспедиции, прилетевшей захватить её планету, и всю систему на десерт. Нужно сказать ей!
Лука больно наступил Эмилю на стопу, и тот скрючился.
— Никто здесь не знает, кто вы, — шепнул генерал ему на ухо. — Нам лучше, если вас считают «мальчиком».
Эмиль сглотнул. Лука прав. Мать Эмиля поступила бы так же: она всегда говорила не выкладывать все карты на стол.
Солнце на улице чуть не сбило Эмиля с ног. Спика стояла в зените, и тени исчезли. Чешуйки одеянита Эмиля пошли рябью: им было проще приспособиться к холоду открытого космоса, чем к пустынному климату Силкарии. Они оказались во дворе дома целительницы.
— Не боитесь, инопланетяне, пешком не идём! — Ивелия стянула старый красный палас с деревянных саней. Под санями спал худенький сталлион. — Запрыгиваем!
Деревня была узким лабиринтом одноэтажных домов, выстроеным узким кругом так, чтобы ограждать плодовые поля от пустыни. Вереницы людей с вёдрами тянулись от колодцев на периметре круга к полям в центре. Жизнь гудела, вокруг бегали дети, играя в яркие камешки.
Кто-то закутывался в цветные ткани, прячась от солнца, а кто-то ходил почти голышом. Поля пестрили от цветной одежды, покрытой узорами и рисунками. В цветной суматохе рабочего дня никто не обратил внимания на одеянитов Эмиля и Луки.
— Я думал, что Биомоторс изобрели одеянитов, — признался Эмиль. — Но здесь их никто не носит.
Усталый сталлион тянул седоков по изгибающейся улице круглой деревни.
— Одеяниты – одно из величайших достижений Содаплекса, — Лука до боли вцепился в дерево тележки. Он очень боялся свалиться. — Ваша мать считает, что одеяниты – один из ключей к нашему господству в этой системе.
Эмиль закусил губу. Идиот, как он мог этого не знать? Неужели забыл все уроки?
Дети вились вокруг тележки, по сторонам дороги сидели женщины за примитивными ткацкими станками. Завидев целительницу, каждая из них махала рукой и показывала на сердце.
— Где отыскала таких бледных чудиков? — крестьянин, одетый в красную рубаху до земли, показал пальцем на Эмиля и Луку. — Или ты научилась мёртвых оживлять?
Ткачихи рассмеялась, а Эмиль поёжился, прячась глубже в повозку.
У каменного колодца, от которого вёдрами крестьяне носили вёдра по поля, сидела пара местных жителей в оранжевых колпаках с бубенчиками. Один из них играл на дудке, а второй - на длинной вытянутой гитаре. Завидев пришельцев, те забыли прекратили предыдущую песню и запели:
— Гласирцы, гласиорцы, вечно недовольные! Унылые, усталые, но деньгами соблазнённые!
— Кыш, гадёныши! — Ивелия швырнула огрызком в музыкантов, и те показали языки.
Целительница направила повозку другой дорогой.
— Они думают, мы с Гласиоры! — шепнул Эмиль генералу.
— Не стоит портить иллюзию, — улыбнулся тот.
Покинув круг деревни, повозка выехала на дорогу, ведущую к странной постройке на горизонте. Металлические башни, соединённые узкими балками, покачивались под сильным ветром. Эмиль заметил, как по балкам карабкались люди, несущие огромные белые тюки на спинах.
Ивелия хлестнула исхудавшего сталлиона вождями, и тот поехал скорее.
— Это наш завод по переработке силка, — показала на здание целительница. — Там самые умные люди работают! Вашего симбиотика точно починят!
— А где вы держите симбиотов, вырабатывающих силк? — спросил Эмиль.
Впереди виднелись только люди и металл, никаких симбиотов.
— Вырабатывающих силк? — переспросил Лука.
— Силк – основной источник дохода Силкарии! — гордо ответил Эмиль, радуясь, что появилась возможность искупить предыдущую ошибку. — Это продукт жизнедеятельности симбиотов, использующийся для создания одежды, строительных материалов, и брони.
— И что это за симбиоты? — осматривался Лука, свешиваясь с телеги.
— Это не симбиоты! — рассмеялась Ивелия. — Вон один бежит.
Дорогу перебегал жирный чёрный паук на дюжине тоненьких ножек. Высотой он был бы Эмилю по колено. А в длину, если распрямить его лапы… длиннее Эмиля. Наследник не выдержал и закричал, вцепившись в генерала:
— Почему симбиот не под присмотром?!
— Спайдериты – не симбиоты, — улыбнулась Ивелия и усадила Эмиля обратно. — Обычные животные. Они на Силкарии задолго до космической колонизации появились. Мы просто научились их слюну использовать.
— В системе Биомоторс была жизнь до Биомоторс? — изумился Лука, обнимая испуганного наследника.
Спайдерит не обратил внимания на повозку и убежал исследовать пустыню по другую сторону дороги.
Дверь в комнату брата закрыли, и оттуда доносились два мальчишеских голоса. Орион часто приводил друга домой в период экзаменов, чтобы вместе готовиться. Они зубрили учебники до полуночи, и Улисса их обычно не тревожила. Но сегодня она могла их удивить неожиданным ужином.
Включив плиту на тихий огонь, Улисса зажарила симбиотический фарш. Она взяла самый дешёвый, и скорее всего, на заводу в фарш смешали отработанных сталлионов и симбиотов четвёртого класса. На гарнир она сварила овощей и сдобрила блюдо тремя ложками кетчупа – он хорошо отбивал симбиотическую горечь.
Улисса гордо несла тарелки к комнате Ориона и на секунду остановилась, услышав как брат кричит на друга. Прислушалась.
— Сейчас сложно найти работу… — жаловался друг. — Мой отец без работы третий месяц. Концерн заменил журналистов симбиотами четвёртого класса.
— Это всё отговорки! — выходил из себя Орион. — Я обещаю! Обещаю, что не закончу как она, а построю карьеру! Стану самым успешным бизнесменом в системе! Заработаю столько, что весь этот дом смогу купить!
Руки Улиссы дрогнули, и капля кетчупа упала на пол.
— Ори, давай закончим задачу, и я пойду спать, — зевнул друг.
— К чёрту задачу! Чему она нас научит? Как вылезли из нищеты? Пора начинать работать, а не в школе сидеть! Образование существует только, чтобы выкачивать из нас деньги. Оно никому не принесло пользы. Зачем мне знать, сколько потенциальной энергии в барже посреди космоса, если у меня нет денег полететь в космос?
Улисса тихо оставила тарелки на кухне, вышла из квартиры. Села на лестнице. Заплакала. Подумав, что Орион услышит её хлюпанья, вышла на улицу. Она хотела бы прокатиться на сталлионе по ночному городу и отвлечься, но должна была экономить его энергию.
Бессмысленно шатаясь по тёмному району, Улисса утирала слёзы рукавом. На следующей неделе – оплата за семестр Ориона, и Улиссе неоткуда взять денег. Если пойти в банк за кредитом, то придется использовать сталлиона как залог. Тогда, стоит ей задержать платёж, они изымут симбиота, и она не сможет работать. Неужели, тупик?
Рядом покосился старый газетный киоск. За день все газеты разобрали, но одна лежала на земле, притоптанная к асфальту сотнями ног. Заголовок гласил «Концерн ищет добровольцев! Формируем кавалерию»
Улисса перевернула грязную газету и выпучила глаза: кавалеристам на собственных сталлионах платили в два раза больше, чем добровольцам-пехотинцам. Она никогда не мечтала о таких суммах. Даже первого платежа за подписание контракта хватит на три семестра Ориона.
В конце статьи прилагался список бараков, где принимали добровольцев. Они открыты 24/7.
Один барак был поблизости, стоило только выйти на главную улицу района. Улисса пришла туда только посмотреть, и обнаружила длинную очередь, выходящую из барака и тянувшуюся несколько домой. Осторожно встав в конце очереди, Улисса слушала разговоры в очереди:
— Да за такие деньги хоть мать родную!..
— Малому есть нечего, из всех вещей вырос. Очень страшно, но иду. Неизвестно, что Содаплекс хочет… Может, и не будет войны.
— Лучше сам пойду за деньги, пока по мобилизации бесплатно не забрали!
— Знаешь цены в больницах? Они за бесплатно на ноги не ставят, а матери нужно симбиотическая нога.
Улисса решила постоять и узнать побольше. Она сможет уйти домой в любой момент.
Глава 12. Эмиль
Время: 530г, май
Место: Силкария
Эмиль приходил в сознание и уплывал в лихорадочные сны непредсказуемо. Ему снилась учебная комната в резиденции его матери, СЕО Зораны. Там дни смешивались с ночами, а недели пролетали за мгновение ока. Он не разгибался над учебниками под присмотром профессоров и учёных по всей Плексии.
Порой сны прерывались видениями пёстрого дома, завешенного красными коврами. Над Эмилем склонялся обеспокоенный Лука и протирал его губы раствором плекса и воды. Старушка, звенящая от украшений, вплетённых в волосы, кормила наследника острым-острым супом.
Однажды Эмиль увидел то ли сон, то ли воспоминания о Гефесте. Они с мамой стояли на палубе корабле, бороздящиего плексовый океан. Бордово-красные волны беспокойно поднимали и опускали корабль. Брызги долетали до палубы, оставляя кровавые подтёки.
— Насколько плотность Плекса отличается от плотности воды? — спросила мама, оттирая брызги Плекса со штанов.
— Плекс на четыре процента плотнее, — Эмиль выпрямил спину и закатил глаза к небу. На уроках это помогало вспоминать правильные ответы.
— Как думаешь, этот корабль сможет плавать в столице? — Зорана облокотилась на перила и смотрела на бордовый горизонт. Мёртвый океан простирался до самого края.
— Зависит от конструкции корпуса, — как по написанному говорил Эмиль. — Столичные корабли плавают тут без проблем, но, перед тем как спустить на наши воды корабли с Гефеста, нужно провести ряд экспериментов. Тяжеловесные или узкие суда могут уйти под воду, но корабли с широким днищем и правильно распределённым весом – нет. В четыреста восемьдесят девятом году инженер Борис Васильчук привёз в столицу пять простых лодок с Гефеста, и только три из них не ушли под воду. Две другие не…
Зорана рассмеялась так, что перила стали раскачиваться. Эмиль осёкся и с сомнением посмотрел на маму. Что случилось? Неужели она была… пьяна?
— Мама... — попытался перебить её смех Эмиль.
— Ты такой серьёзный. Такой серьёзный! — смех Зораны смешивался со слезами.
Зорана позвала Эмиля «покататься по Гефесту и развеяться». СЕО никогда не устраивала семейных каникул, и Эмиль сразу подумал, что что-то было не так. Неделю назад советники доложили Зоране, что экономика Содаплекса движется к стагнации, а продажи плекса падают шестнадцатый квартал. А на следующий же день СЕО сообщила сыну, что они едут в отпуск.
— Как ты себя чувствуешь? — Эмиль отвёл маму от перил и усадил на шезлонг.
Далёкая Альфа Центавры опускалась в океан Плекса, создавая кроваво-красный закат. Зорана молчала и хлюпала носом.
— Это из-за плекса? — спросила Эмиль.
Зорана горько усмехнулась:
— Всё из-за плекса. Всё на свете из-за плекса. Он отправил нас к звёздам, он позволил нашей жизни расцвести у Альфа Центавры, он изменил эту планету... А теперь!
Зорана схватила бутылку креплёного плекса, удачно оставленную слугой на столике у шезлонга. Осушила половину.
— А что теперь? — Эмиль сел на корточки у шезлонга. — Мы процветаем! Мы терраформировали целую планету! У нас столько плекса, что некуда девать... Продажи не могут расти вечно.
— До меня могли, — икнула СЕО, отставляя бутылку. — Четыреста лет назад мой пра-пра-пра-пра-пра-прадед основал столицу Содаплекса на Плексии. И с тех пор каждый, каждый СЕО увеличивал оборот экономики. Что означает оборот Плекса. Пра-прадед Валерий, прабабка Елена, бабка Наталья, отец Димиан – все! Кроме меня...
Эмиль вздрогнул, будто его укололи. Но мать не смотрела на него.
— Ты прав, — пьяно качала головой Зорана. — Прав, что у нас Плекса столько, что девать некуда. Прав, что мы не можем производить больше плекса, когда вся эта планета – плекс. Но каждый из моих предков находил новый рынок сбыта. Каждый! Кроме меня...
Зорана схватила бутылку с недопитым креплёным плексом и выбросила его за борт. Бутылка осталась плавать по поверхности. Алкоголь смешался с бордовым океаном плекса.
— Мама, — Эмиль коснулся её спины. Она тряслась от слёз. — Мама...
Слово звучало не знакомо, будто на другом языке. Как-то он избегал слова «мама» последние двадцать лет. Не зная, как обращаться к СЕО, он старался избегать обращений и второго лица, говоря с ней. Говоря с кем-то о маме, он всегда говорил «СЕО» или «она».
— Мама, — снова выдавил из себя Эмиль. — Я здесь, всё хорошо. Вместе мы справимся. Вместе мы...
Зорана схватила его в охапку и обняла крепко-крепко. Наверное, она сжимала его так, когда он был малышом, которого она могла носить на руках. Носила ли она его на руках?..
— Замолчи... — попросила Зорана.
Слёзы стекали по её одеяниту и капали на одеянит сына. Чешуйки недовольно жужжали, становясь синими, и отталкивали капли. Становилось неудобно, но Эмиль боялся разорвать объятия. Что если мама не обнимет его ещё пятнадцать лет?..
Дни текли, и видений пёстрого дома становилось больше, чем снов о родной планете. Эмиль различал голоса Луки и старушки. Лука объяснял ей что-то на стандартном плексовом языке, но та отвечала абракадабру в ответ.
— Что? Где? — Эмиль вдохнул горячего воздуха, смешанного с запахом острой еды, и раскашлялся.
— Слава Полносознанию! — Лука потрогал лоб наследника. — Как ваша голова?
— Не знаю…
— Цквок да кргшд лрул, — кивнула старушка.
— Наверное, — согласился Лука.
— Ты её понимаешь? — Эмиль испугался, что мозг частично перестал работать. Понял, что голова раскалывается.
— Она сказала, что у тебя было сотрясение, — Лука протянул Эмилю стакан. — Пей. Я добавил плекса, чтобы не было противно.
Парня чуть не вырвало, но он сдержался.
— Мы найдём тебе тоже транслит, — перевёл Лука слова старушки.
Та собралась и выбежала из дома.
— Лука, где мы? Это Силкария? — Эмиль подтянулся на подоконнике и увидел бесконечные песчанные барханы. — Почему только мы?
— Наша баржа потерпела крушение, — Лука сжал ладонь наследника. — Весь флот направлялся к Сауфику, на Южный Полюс планеты. Мы сбились с курса из-за пылевой бури и застряли ближе к Нордику на Северном Полюсе.
— Флот знает, где мы?
Лука пристыженно покачал головой:
— Эхолот сломался.
Старушка вернулась и вставила что-то склизкое в ухо Эмилю. Тот сопротивлялся, но его сил не хватало даже, чтобы остановить руку пожилой женщины.
— С прибытием! — сказал транслит голосом старушки в ухе Эмиля. — Я Ивелия, местная целительница. Рада, что подняла тебя на ноги!
Эмиль едва ощущал затёкшие ноги и не разделял её радости.
— Хорошие новости, Лукашка, — по-панибратски потрепала плечо генерала Ивелия. — Соседи говорят, что на заводе в городе можно починить вашего симбиота… Как его…
— Эхолота? — оживился Лука.
— Его! Выдвигаемся сейчас, — потёрла ладони целительница.
— Вам лучше остаться здесь, — Лука остановил Эмиля, когда тот пытался подняться с постели.
— Сколько времени прошло? — Эмиль сдержал кашель.
— Две недели.
— Я не буду отлёживаться, пока мои сотрудники гибнут! — поднялся на локтях наследник. — Не буду спать, пока мой подчинённый решает за меня проблемы! Я уже не ребёнок!
— Вы несовершеннолетний, не будьте так строги к себе, — Лука попыталась уложить Эмиля обратно, но тот вскочил на непослушные ноги.
— Мне двадцать девять. Почти совершеннолетний!
— Пусть мальчик пойдёт, ему не помешает свежий воздух, — улыбнулась целительница.
Лицо Эмиля раскраснелось от «мальчика». За кого она его принимает? Он глава экспедиции, прилетевшей захватить её планету, и всю систему на десерт. Нужно сказать ей!
Лука больно наступил Эмилю на стопу, и тот скрючился.
— Никто здесь не знает, кто вы, — шепнул генерал ему на ухо. — Нам лучше, если вас считают «мальчиком».
Эмиль сглотнул. Лука прав. Мать Эмиля поступила бы так же: она всегда говорила не выкладывать все карты на стол.
Солнце на улице чуть не сбило Эмиля с ног. Спика стояла в зените, и тени исчезли. Чешуйки одеянита Эмиля пошли рябью: им было проще приспособиться к холоду открытого космоса, чем к пустынному климату Силкарии. Они оказались во дворе дома целительницы.
— Не боитесь, инопланетяне, пешком не идём! — Ивелия стянула старый красный палас с деревянных саней. Под санями спал худенький сталлион. — Запрыгиваем!
Деревня была узким лабиринтом одноэтажных домов, выстроеным узким кругом так, чтобы ограждать плодовые поля от пустыни. Вереницы людей с вёдрами тянулись от колодцев на периметре круга к полям в центре. Жизнь гудела, вокруг бегали дети, играя в яркие камешки.
Кто-то закутывался в цветные ткани, прячась от солнца, а кто-то ходил почти голышом. Поля пестрили от цветной одежды, покрытой узорами и рисунками. В цветной суматохе рабочего дня никто не обратил внимания на одеянитов Эмиля и Луки.
— Я думал, что Биомоторс изобрели одеянитов, — признался Эмиль. — Но здесь их никто не носит.
Усталый сталлион тянул седоков по изгибающейся улице круглой деревни.
— Одеяниты – одно из величайших достижений Содаплекса, — Лука до боли вцепился в дерево тележки. Он очень боялся свалиться. — Ваша мать считает, что одеяниты – один из ключей к нашему господству в этой системе.
Эмиль закусил губу. Идиот, как он мог этого не знать? Неужели забыл все уроки?
Дети вились вокруг тележки, по сторонам дороги сидели женщины за примитивными ткацкими станками. Завидев целительницу, каждая из них махала рукой и показывала на сердце.
— Где отыскала таких бледных чудиков? — крестьянин, одетый в красную рубаху до земли, показал пальцем на Эмиля и Луку. — Или ты научилась мёртвых оживлять?
Ткачихи рассмеялась, а Эмиль поёжился, прячась глубже в повозку.
У каменного колодца, от которого вёдрами крестьяне носили вёдра по поля, сидела пара местных жителей в оранжевых колпаках с бубенчиками. Один из них играл на дудке, а второй - на длинной вытянутой гитаре. Завидев пришельцев, те забыли прекратили предыдущую песню и запели:
— Гласирцы, гласиорцы, вечно недовольные! Унылые, усталые, но деньгами соблазнённые!
— Кыш, гадёныши! — Ивелия швырнула огрызком в музыкантов, и те показали языки.
Целительница направила повозку другой дорогой.
— Они думают, мы с Гласиоры! — шепнул Эмиль генералу.
— Не стоит портить иллюзию, — улыбнулся тот.
Покинув круг деревни, повозка выехала на дорогу, ведущую к странной постройке на горизонте. Металлические башни, соединённые узкими балками, покачивались под сильным ветром. Эмиль заметил, как по балкам карабкались люди, несущие огромные белые тюки на спинах.
Ивелия хлестнула исхудавшего сталлиона вождями, и тот поехал скорее.
— Это наш завод по переработке силка, — показала на здание целительница. — Там самые умные люди работают! Вашего симбиотика точно починят!
— А где вы держите симбиотов, вырабатывающих силк? — спросил Эмиль.
Впереди виднелись только люди и металл, никаких симбиотов.
— Вырабатывающих силк? — переспросил Лука.
— Силк – основной источник дохода Силкарии! — гордо ответил Эмиль, радуясь, что появилась возможность искупить предыдущую ошибку. — Это продукт жизнедеятельности симбиотов, использующийся для создания одежды, строительных материалов, и брони.
— И что это за симбиоты? — осматривался Лука, свешиваясь с телеги.
— Это не симбиоты! — рассмеялась Ивелия. — Вон один бежит.
Дорогу перебегал жирный чёрный паук на дюжине тоненьких ножек. Высотой он был бы Эмилю по колено. А в длину, если распрямить его лапы… длиннее Эмиля. Наследник не выдержал и закричал, вцепившись в генерала:
— Почему симбиот не под присмотром?!
— Спайдериты – не симбиоты, — улыбнулась Ивелия и усадила Эмиля обратно. — Обычные животные. Они на Силкарии задолго до космической колонизации появились. Мы просто научились их слюну использовать.
— В системе Биомоторс была жизнь до Биомоторс? — изумился Лука, обнимая испуганного наследника.
Спайдерит не обратил внимания на повозку и убежал исследовать пустыню по другую сторону дороги.
