— А сюда вообще, что ли, никто не заходит?
Я наблюдала за ним, прислонившись к стене, и только пожала плечами. У большинства пациентов палаты были оборудованы своим санузлом, а общий считался запасным.
— Подумай над моими словами, — на ходу бросил он и в мгновение ока пропал из виду. О том, что Юргес мне не привиделся, напоминала лишь хлопнувшая дверь.
Я тяжело вздохнула и поплелась к выходу, надеясь, что нас никто не видел и никаких подозрений не возникнет. Уже схватившись за ручку, внезапно почувствовала, что мне нехорошо. В последнее время головокружения мучили довольно часто, слабость тоже накатывала периодами, но такая сильная — впервые.
Понимая, что сейчас, скорее всего, потеряю сознание, я начала плавно опускаться на колени, чтобы не рухнуть замертво и не расшибить голову. Только успела облокотиться рукой о пол, как стало совсем плохо, и я обмякла на до чёртиков холодной плитке.
Голова болела страшно. Во рту разжилась сухость, а в животе плодились бабочки голода. Сквозь тяжело соображающий разум прорывались странные звуки, похожие на чужие голоса. Говорили они тихо, будто боялись разбудить, и я не стала портить им спектакль своим пробуждением.
— Миссис Шэдли, вы же всё прекрасно понимаете. Вы ничего этим не добьётесь.
— Не надо мне лапшу на уши вешать. Ваш сын едва не угробил мою дочь, — шёпотом злилась мама.
— Послушайте. Заберите заявление. И мы обойдёмся малой кровью.
— А не то что? И ко мне своего сыночка подошлёте?
— А не то мои адвокаты вас раздавят. И вы потеряете намного больше, чем можете приобрести даже на данном этапе.
— Я вас не понимаю. Говорите яснее.
— Не переживайте, ясность я внесу. Мой сын ни в чём не виноват. В компании есть камеры видеонаблюдения, они записали действия всех… участников процесса.
— Это вам не секс, не надо этих ваших скользких фразочек, — выплюнула мама.
— Миссис Шэдли, — холодным тоном оборвал её собеседник и вернулся к шёпоту, — мой сын изменил всего одну линию в плетении вашей дочери. Это была невинная шутка. Должен был получиться небольшой фейерверк. Ваша же дочь нарушила все правила безопасности. Мало того, что она не припала к полу и не накрыла голову руками, как написано в инструкции, так она ещё и схватила плетение. Это нарушение недопустимо, ни один артефактник не тронет раскалённое плетение голыми руками. О чём думала ваша дочь, мне непонятно. И о чём думаете вы, пытаясь подать на нас в суд, мне тоже неясно.
— Я пока эту вашу запись не увижу, ничего…
— Миссис Шэдли, прекратите спектакль. Я знаю, что вы уже видели запись. Вы всё прекрасно знаете. Так что я предлагаю…
— Вы хоть понимаете, что я дочь одна воспитываю! — надрывным шёпотом залилась мама. — Её отец нам не помогает! Все лекарства я сама оплачиваю, а вы думаете, мы так богато живём?! Ваш сын отправил мою дочь в больницу! Вы хоть представляете, какое это горе для матери?! У меня болит сердце! Я просто хочу, чтобы моя дочь выздоровела!
— Я прекрасно понимаю, как тяжело приходится вашему сердцу.
— Не понимаете! У меня даже к сыну-то вашему претензий нет, мне главное доченьку мою на ноги поставить…
— Заберите заявление, и мы покроем все затраты на лечение. Ну и плюс, конечно, возместим вам некоторую моральную компенсацию.
— Это всё ради моей дочери, она у меня прекрасная девочка. Ей бы только на ноги встать, только бы здоровье вернуть, понимаете?
— Мы договорились?
— Я лишь хочу, чтобы вы ответили за поступок вашего сына. Если вы сделаете это деньгами, то пусть будет так.
— Мы договорились?
— Угу.
— Чтобы к вечеру никакого заявления в полиции не было. И да… в криворукости вашей дочери мой сын не виноват.
— А это уже Бог рассудит!
Они завозились, ещё что-то сказали друг другу, а спустя несколько секунд входная дверь с шипением отъехала в сторону и выпустила случайного посетителя.
— Мам? Кто это был? — хрипло выдавила я.
— Эрин? — Мама вскочила на ноги, даже не успев опустить попу в кресло. — Ты проснулась?
— Кто это был?
— А что, бойкот кончился? Теперь ты решила со мной разговаривать?
— Мам…
— Тише-тише, девочка, тебе ещё нельзя говорить.
— Можно уже, мам. Хватит. Кто приходил?
— Какой-то мужчина, который чеки выписывает. За операцию и за лекарства… там сумма накапала.
— Ясно.
— Но ты не переживай! Всё будет хорошо! Мы и не из таких ситуаций вылезали. Ничего. Справимся. Вот твой отец меня одну с ребёнком на руках оставил, а я выкарабкалась. И ты выкарабкаешься.
— Да, — бесцветно выдавила я.
— Кстати, тут какой-то рыженький парень приходил. Сказал, что он твой молодой человек.
— Так и сказал? — поперхнулась.
— Ты почему утаила, что у тебя появился мальчик?! Я же твоя мама. Я думала, мы подруги и всем друг с другом делимся. А тут выясняется, что ты к отцу в фирму бегаешь, артефакты какие-то делаешь. Ещё и парня завела. Он из этой фирмы?!
— Нет. Он просто друг.
— Мы с тобой ещё это обсудим! Я, конечно, посмотрела на него, но это совершенно что-то дикое, Эрин. Мальчик без работы, без образования, что ты собралась с ним делать? Детей?
— Мам… не начинай…
— Нет, я, конечно, всё понимаю, любовь… гормоны… но ты должна думать о своём будущем. Вот ты в больнице, а чем он тебе поможет? Он деньги, что ли, давать будет?
— Где он?
— Я его не пустила. Какое! Тебе сейчас нужно лежать, отдыхать. К тому же разговаривать ещё нельзя в полную силу, потом наговоритесь!
— Ладно. Если ещё раз придёт, впусти его. Пожалуйста.
— Ох, молодость! — Мама была недовольна.
Ближе к обеду она ушла. За это время врач к нам так и не заглянул, про мой обморок не прозвучало ни слова. Я не знала, что и думать, радоваться или нет? Как я хоть в палате оказалась?
В итоге решила встать и обо всём сама расспросить. Для этого нужно было подойти к кабинету заведующего хирургическим отделением, то бишь к Доктору Мечте, то бишь к ДД (Доктору Дэпперу).
Но оказалось, он был не один.
Когда на мой стук ответили разрешением войти, я никак не ожидала увидеть в кресле напротив Дэппера-старшего Дэппера-младшего.
— Эван? — От неожиданности оцепенела.
— Привет, — кивнул он.
Было около двух часов по полудню, Эван ну никак не мог сидеть в этом кабинете! Что он здесь делает?!
— А ты… как… чего… — невнятно попыталась озвучить свои мысли.
— Заскочил в обеденный перерыв.
Ничего себе перерыв. Скорее обеденный перерывище. Даже обеденный отгул.
— Я сообщил твоему руководителю, что тебя нашли на полу в туалете. А в крови обнаружили следы наркотиков, — сухо проговорил Дэппер-старший.
— Вы сказали Эвану, но не сказали моей матери? — недоверчиво уточнила я.
— Твоей маме я попросил не говорить, — вступился младший партнёр. Он смотрел на меня так, словно я украла у него любимого кота. — Эрин, объясни, что происходит?
— А что происходит? — прикинулась дурочкой.
— Наркотики? Серьёзно?
Я покосилась на Доктора Дэппера. Он полуразлёгся в кресле и наблюдал за нами с любопытством, но в разговор не вмешивался. Ясно. Это воспитательная беседа, которую Эван пообещал провести со мной.
— Где ты их взяла? — Руководитель грозно сдвинул брови, вот-вот прикажет встать в угол и подумать над своим поведением!
— Нашла на полу в туалете.
— Да? Они стоят три моих зарплаты.
— Откуда мне знать, сколько ты зарабатываешь?
— И достать их очень тяжело. На полу они не могли лежать при всём моём и твоём желании.
— Ты зачем заговорил об обоюдном желании? — насмешливо уточнил доктор Дэппер, красноречиво глядя на сына.
— Заткнись, — оборвал его Эван, и тут я осознала, что руководитель не на шутку зол. А чего злиться-то? Я ему кто? Дочь? Жена? Любовница? Чего он вообще сюда пришёл? — Эрин, ты отдаёшь себе отчёт в том, что сделала?
— А что я такого сделала? — огрызнулась.
— Ты принимаешь лекарства. И смешала их с наркотиками. Ты чем думала? Ты знаешь, что это вообще летальным исходом могло закончиться?
— Я сделала это один раз. Больше не буду, — пробурчала недовольно.
— Мне одолжений делать не надо, — холодно проговорил Эван. — Сделай одолжение своей семье, своему отцу.
Я зло стиснула зубы, но каким-то образом нашла в себе силы выдавить улыбку.
— Конечно. Это всё?
— Нет. — Эван помолчал недолго, буравя меня недовольным взглядом. Я даже как-то засмущалась собственного вида — волосы растрёпанные, больничная рубаха напоминает мешок, лицо покойника, ещё и голос хрипит. — Ты скажешь, чего хотела добиться? Зачем это сделала?
— Да… просто, — пожала я плечами, огорошенная этими вопросами.
— Просто?
— Просто.
— Эрин, мы прекрасно понимаем, что ты переживаешь психологическое потрясение, — сдержанно проговорил доктор Дэппер. — После всего случившегося это абсолютно нормально. Но ты должна понимать, что наркотики — это не выход.
— Я понимаю. Говорю же, сглупила. Больше не повторится.
— Я всё же считаю, что тебе сейчас необходимо пообщаться с нашим психологом.
— А?
— Раз в неделю у нас проходят групповые беседы. Ты походишь туда до выписки.
— Но…
— Я уже сделал тебе направление. Так что это не обсуждается.
Ну зашибись! Теперь меня ещё и психованной сделали!
— Эрин, это не всё, — сухо сказал мой руководитель, — мы поговорили насчёт тебя с доктором Дэппером, — он бросил хмурый взгляд на отца, — и решили, что тебе не помешает немного развеяться.
— В смысле? — Я напряжённо замерла, представляя, что групповые беседы с психологом мне устроят на другом континенте.
— В эту пятницу в ГАУ пройдёт конференция «Артефактика будущего». Доктор Дэппер готов отпустить тебя на пару часов.
— А… нет, спасибо. — Надо же. Думала, отказываться от такого будет тяжелее.
— Нет? — Эван уставился на меня так, словно впервые увидел. — Там соберутся лучшие артефактники Эль-Ната.
— Здорово. Но я не хочу.
Дэпперы озадаченно переглянулись.
— Почему? — Руководитель, кажется, перестал дышать.
— Артефактика — это не моё. Я не планирую ей больше заниматься.
Повисла гнетущая тишина. Эван как будто не мог поверить, что всё это происходит в реальности.
— Почему? — задал вопрос довольно хрипло… ну и с чего бы? Не трахею же повредил.
— Она не стоит этих жертв. — Я красноречиво продемонстрировала правую руку. — Мне нужна нормальная жизнь. А не это.
— М. — Эван поджал губы. Лицо у него стало непроницаемым. Он прищурился и холодно сказал: — Значит, можно блокировать твой пропуск в «Берлингер»?
— Да. Блокируй.
— Уже всё равно? — уточнил.
— Уже всё равно, — подтвердила.
— Отлично. Меньше причин приходить в это место. — Эван перевёл взгляд с меня на отца. — Не люблю больницы.
— Их никто не любит, — поджал губы Дэппер-старший.
— У меня много работы. Пока, Эрин, — сухо попрощался бывший руководитель, поднялся на ноги и пошёл к двери.
— Прощай, — мягко сказала я.
Когда он вышел, на ноги поднялся уже отец Эвана и подошёл ко мне.
— Дай пощупать горло, — попросил настойчиво. — Разговаривать не больно?
Пока его руки обследовали область шеи, я тихо выдавила:
— Нет. Но если бы смерть была девушкой, то у неё был бы мой голос.
— Скоро хрипота пройдёт. Связки пока не напрягай. Не кричи. Хорошо?
— Ага… слушайте, а вы знаете, кто оплачивает мои лекарства?
— Ну да, твой отец. А что?
— Ничего, — покачала головой я.
— Эрин, всё нормально? — Доктор Дэппер оторвался от моей шеи и пристально заглянул в глаза.
— Нет. Но я справляюсь. — Губы растянулись в полуживой улыбке.
— Ты сильная девочка.
— Мне говорили.
— Пойдём, я провожу тебя на групповую терапию.
— Думаете, сама не дойду?
— Ну я же должен убедиться, что больше ты в обморок не упадёшь. — Только доктор открыл дверь, как мы услышали характерное жужжание гравиколяски, означающее приближение самого ужасного человека в этой больнице. — О! Вот и твоя спасительница! — воскликнул Дэппер-старший. — Линда нашла тебя в туалете и вызвала санитаров.
— Ага, даже покурить нормально не дали! — с ненавистью выплюнула стару… старая женщина.
— Ты собиралась курить в туалете? — уточнил заведующий хирургическим отделением.
— Господь с вами, доктор Дэппер! Как можно курить в туалете! Тут же дети!
— Иди за ней, — шепнул мне врач, — она тоже едет на групповую терапию. Повеселитесь.
«Повеситесь» он хотел сказать?
Комната психолога была маленькой, но довольно уютной. На стенах висели детские рисунки, в углу стояла голограмма аквариума, в котором плескались ненастоящие рыбки. На групповой сеанс пришли не только совершеннолетние; те, у кого в возрасте была только одна цифра, заворожённо пытались этих рыбок поймать.
— Пожалуйста, садитесь по местам. У нас с вами есть всего час. Давайте проведём его с пользой, — попросил психолог.
Ему было около сорока, он оказался маленького роста, у него проглядывалась очевидная лысина, волосы остались лишь на макушке. Лицо непримечательное, горбатый нос, маленькие глаза, возрастные морщины… но при этом острый взгляд.
Мы сели. Знакомых мне пациентов тут было двое — Линда Карильо и мальчик, который курил в туалете.
— Ну что, начнём? — По нам прошлись пристальным взглядом. Остановились на самом взрослом участнике терапии. — Линда, давайте начнём с вас. Расскажите нам, как прошла эта неделя. Возникали какие-нибудь проблемы?
— В моём возрасте может быть только две проблемы: климакс и муж. Они не связаны между собой.
— Спасибо, — с каменным лицом поблагодарил психолог и обратился к следующему на очереди: — Салли, расскажи, как прошла твоя неделя.
Салли было… на вид трудно определить, но вряд ли больше десяти. Она была довольно привлекательной кудрявой девочкой, но образ портили заметные синяки под глазами и перевязанные руки. В больницу поступало очень много детей с солнечными ожогами, но раз Салли отправили на терапию… видимо, под бинтами не ожоги.
— Что такое климакс? — вместо ответа озадаченно спросила она.
— В медицине есть такое понятие… — начал объяснять психолог, но Линда его перебила:
— Это когда молодая тётя становится старой тётей, деточка.
— Хорошо! — громко усмирил её мужчина и обратился к тому мальчику, которого я уже знала: — Дилан, может, ты расскажешь, что запомнилось тебе на этой неделе?
— Клим меня наказала! — Ребёнок недовольно скрестил руки на груди.
— За что? — покладисто спросил врач.
— Я ничего не сделал, это всё трансформер виноват. — Мне прилетел обличительный взгляд.
— Ты вообще-то в туалете курил. — Я возмущённо уставилась на мальчишку.
— ЭЙ! — Он аж вскочил со стула. — Я думал, ты мой кореш! Мы друг друга не сдаём!
Я красноречиво изогнула бровь.
— Дилан, успокойся, — попросил психолог. — Как считаешь, Клим тебя справедливо наказала?
— Нет!
— То есть, по-твоему, ты не сделал ничего плохого, когда решил покурить в туалете?
— Конечно нет, у него же протез вместо ноги, — прокряхтела Линда Карильо. — Окажись я на его месте, то завтракала бы сигаретами.
Психолог перевёл на бывшую балерину недовольный взгляд.
— Линда, мы высказываемся по очереди. Ваша очередь ещё не настала. Не забывайте об этом, пожалуйста.
— Конечно, доктор, ваши советики ведь куда эффективнее, — скривилась женщина.
Мужчина устало вздохнул и предельно учтиво осведомился:
— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
— Убьёте моего мужа?
— Нет.
— Мужика ответ. Мне больше не о чем с вами разговаривать.
Она замолчала и отвернулась, начав сверлить стену ненавистным взглядом морщинистых глаз.
Я наблюдала за ним, прислонившись к стене, и только пожала плечами. У большинства пациентов палаты были оборудованы своим санузлом, а общий считался запасным.
— Подумай над моими словами, — на ходу бросил он и в мгновение ока пропал из виду. О том, что Юргес мне не привиделся, напоминала лишь хлопнувшая дверь.
Я тяжело вздохнула и поплелась к выходу, надеясь, что нас никто не видел и никаких подозрений не возникнет. Уже схватившись за ручку, внезапно почувствовала, что мне нехорошо. В последнее время головокружения мучили довольно часто, слабость тоже накатывала периодами, но такая сильная — впервые.
Понимая, что сейчас, скорее всего, потеряю сознание, я начала плавно опускаться на колени, чтобы не рухнуть замертво и не расшибить голову. Только успела облокотиться рукой о пол, как стало совсем плохо, и я обмякла на до чёртиков холодной плитке.
Глава 8
Голова болела страшно. Во рту разжилась сухость, а в животе плодились бабочки голода. Сквозь тяжело соображающий разум прорывались странные звуки, похожие на чужие голоса. Говорили они тихо, будто боялись разбудить, и я не стала портить им спектакль своим пробуждением.
— Миссис Шэдли, вы же всё прекрасно понимаете. Вы ничего этим не добьётесь.
— Не надо мне лапшу на уши вешать. Ваш сын едва не угробил мою дочь, — шёпотом злилась мама.
— Послушайте. Заберите заявление. И мы обойдёмся малой кровью.
— А не то что? И ко мне своего сыночка подошлёте?
— А не то мои адвокаты вас раздавят. И вы потеряете намного больше, чем можете приобрести даже на данном этапе.
— Я вас не понимаю. Говорите яснее.
— Не переживайте, ясность я внесу. Мой сын ни в чём не виноват. В компании есть камеры видеонаблюдения, они записали действия всех… участников процесса.
— Это вам не секс, не надо этих ваших скользких фразочек, — выплюнула мама.
— Миссис Шэдли, — холодным тоном оборвал её собеседник и вернулся к шёпоту, — мой сын изменил всего одну линию в плетении вашей дочери. Это была невинная шутка. Должен был получиться небольшой фейерверк. Ваша же дочь нарушила все правила безопасности. Мало того, что она не припала к полу и не накрыла голову руками, как написано в инструкции, так она ещё и схватила плетение. Это нарушение недопустимо, ни один артефактник не тронет раскалённое плетение голыми руками. О чём думала ваша дочь, мне непонятно. И о чём думаете вы, пытаясь подать на нас в суд, мне тоже неясно.
— Я пока эту вашу запись не увижу, ничего…
— Миссис Шэдли, прекратите спектакль. Я знаю, что вы уже видели запись. Вы всё прекрасно знаете. Так что я предлагаю…
— Вы хоть понимаете, что я дочь одна воспитываю! — надрывным шёпотом залилась мама. — Её отец нам не помогает! Все лекарства я сама оплачиваю, а вы думаете, мы так богато живём?! Ваш сын отправил мою дочь в больницу! Вы хоть представляете, какое это горе для матери?! У меня болит сердце! Я просто хочу, чтобы моя дочь выздоровела!
— Я прекрасно понимаю, как тяжело приходится вашему сердцу.
— Не понимаете! У меня даже к сыну-то вашему претензий нет, мне главное доченьку мою на ноги поставить…
— Заберите заявление, и мы покроем все затраты на лечение. Ну и плюс, конечно, возместим вам некоторую моральную компенсацию.
— Это всё ради моей дочери, она у меня прекрасная девочка. Ей бы только на ноги встать, только бы здоровье вернуть, понимаете?
— Мы договорились?
— Я лишь хочу, чтобы вы ответили за поступок вашего сына. Если вы сделаете это деньгами, то пусть будет так.
— Мы договорились?
— Угу.
— Чтобы к вечеру никакого заявления в полиции не было. И да… в криворукости вашей дочери мой сын не виноват.
— А это уже Бог рассудит!
Они завозились, ещё что-то сказали друг другу, а спустя несколько секунд входная дверь с шипением отъехала в сторону и выпустила случайного посетителя.
— Мам? Кто это был? — хрипло выдавила я.
— Эрин? — Мама вскочила на ноги, даже не успев опустить попу в кресло. — Ты проснулась?
— Кто это был?
— А что, бойкот кончился? Теперь ты решила со мной разговаривать?
— Мам…
— Тише-тише, девочка, тебе ещё нельзя говорить.
— Можно уже, мам. Хватит. Кто приходил?
— Какой-то мужчина, который чеки выписывает. За операцию и за лекарства… там сумма накапала.
— Ясно.
— Но ты не переживай! Всё будет хорошо! Мы и не из таких ситуаций вылезали. Ничего. Справимся. Вот твой отец меня одну с ребёнком на руках оставил, а я выкарабкалась. И ты выкарабкаешься.
— Да, — бесцветно выдавила я.
— Кстати, тут какой-то рыженький парень приходил. Сказал, что он твой молодой человек.
— Так и сказал? — поперхнулась.
— Ты почему утаила, что у тебя появился мальчик?! Я же твоя мама. Я думала, мы подруги и всем друг с другом делимся. А тут выясняется, что ты к отцу в фирму бегаешь, артефакты какие-то делаешь. Ещё и парня завела. Он из этой фирмы?!
— Нет. Он просто друг.
— Мы с тобой ещё это обсудим! Я, конечно, посмотрела на него, но это совершенно что-то дикое, Эрин. Мальчик без работы, без образования, что ты собралась с ним делать? Детей?
— Мам… не начинай…
— Нет, я, конечно, всё понимаю, любовь… гормоны… но ты должна думать о своём будущем. Вот ты в больнице, а чем он тебе поможет? Он деньги, что ли, давать будет?
— Где он?
— Я его не пустила. Какое! Тебе сейчас нужно лежать, отдыхать. К тому же разговаривать ещё нельзя в полную силу, потом наговоритесь!
— Ладно. Если ещё раз придёт, впусти его. Пожалуйста.
— Ох, молодость! — Мама была недовольна.
Ближе к обеду она ушла. За это время врач к нам так и не заглянул, про мой обморок не прозвучало ни слова. Я не знала, что и думать, радоваться или нет? Как я хоть в палате оказалась?
В итоге решила встать и обо всём сама расспросить. Для этого нужно было подойти к кабинету заведующего хирургическим отделением, то бишь к Доктору Мечте, то бишь к ДД (Доктору Дэпперу).
Но оказалось, он был не один.
Когда на мой стук ответили разрешением войти, я никак не ожидала увидеть в кресле напротив Дэппера-старшего Дэппера-младшего.
— Эван? — От неожиданности оцепенела.
— Привет, — кивнул он.
Было около двух часов по полудню, Эван ну никак не мог сидеть в этом кабинете! Что он здесь делает?!
— А ты… как… чего… — невнятно попыталась озвучить свои мысли.
— Заскочил в обеденный перерыв.
Ничего себе перерыв. Скорее обеденный перерывище. Даже обеденный отгул.
— Я сообщил твоему руководителю, что тебя нашли на полу в туалете. А в крови обнаружили следы наркотиков, — сухо проговорил Дэппер-старший.
— Вы сказали Эвану, но не сказали моей матери? — недоверчиво уточнила я.
— Твоей маме я попросил не говорить, — вступился младший партнёр. Он смотрел на меня так, словно я украла у него любимого кота. — Эрин, объясни, что происходит?
— А что происходит? — прикинулась дурочкой.
— Наркотики? Серьёзно?
Я покосилась на Доктора Дэппера. Он полуразлёгся в кресле и наблюдал за нами с любопытством, но в разговор не вмешивался. Ясно. Это воспитательная беседа, которую Эван пообещал провести со мной.
— Где ты их взяла? — Руководитель грозно сдвинул брови, вот-вот прикажет встать в угол и подумать над своим поведением!
— Нашла на полу в туалете.
— Да? Они стоят три моих зарплаты.
— Откуда мне знать, сколько ты зарабатываешь?
— И достать их очень тяжело. На полу они не могли лежать при всём моём и твоём желании.
— Ты зачем заговорил об обоюдном желании? — насмешливо уточнил доктор Дэппер, красноречиво глядя на сына.
— Заткнись, — оборвал его Эван, и тут я осознала, что руководитель не на шутку зол. А чего злиться-то? Я ему кто? Дочь? Жена? Любовница? Чего он вообще сюда пришёл? — Эрин, ты отдаёшь себе отчёт в том, что сделала?
— А что я такого сделала? — огрызнулась.
— Ты принимаешь лекарства. И смешала их с наркотиками. Ты чем думала? Ты знаешь, что это вообще летальным исходом могло закончиться?
— Я сделала это один раз. Больше не буду, — пробурчала недовольно.
— Мне одолжений делать не надо, — холодно проговорил Эван. — Сделай одолжение своей семье, своему отцу.
Я зло стиснула зубы, но каким-то образом нашла в себе силы выдавить улыбку.
— Конечно. Это всё?
— Нет. — Эван помолчал недолго, буравя меня недовольным взглядом. Я даже как-то засмущалась собственного вида — волосы растрёпанные, больничная рубаха напоминает мешок, лицо покойника, ещё и голос хрипит. — Ты скажешь, чего хотела добиться? Зачем это сделала?
— Да… просто, — пожала я плечами, огорошенная этими вопросами.
— Просто?
— Просто.
— Эрин, мы прекрасно понимаем, что ты переживаешь психологическое потрясение, — сдержанно проговорил доктор Дэппер. — После всего случившегося это абсолютно нормально. Но ты должна понимать, что наркотики — это не выход.
— Я понимаю. Говорю же, сглупила. Больше не повторится.
— Я всё же считаю, что тебе сейчас необходимо пообщаться с нашим психологом.
— А?
— Раз в неделю у нас проходят групповые беседы. Ты походишь туда до выписки.
— Но…
— Я уже сделал тебе направление. Так что это не обсуждается.
Ну зашибись! Теперь меня ещё и психованной сделали!
— Эрин, это не всё, — сухо сказал мой руководитель, — мы поговорили насчёт тебя с доктором Дэппером, — он бросил хмурый взгляд на отца, — и решили, что тебе не помешает немного развеяться.
— В смысле? — Я напряжённо замерла, представляя, что групповые беседы с психологом мне устроят на другом континенте.
— В эту пятницу в ГАУ пройдёт конференция «Артефактика будущего». Доктор Дэппер готов отпустить тебя на пару часов.
— А… нет, спасибо. — Надо же. Думала, отказываться от такого будет тяжелее.
— Нет? — Эван уставился на меня так, словно впервые увидел. — Там соберутся лучшие артефактники Эль-Ната.
— Здорово. Но я не хочу.
Дэпперы озадаченно переглянулись.
— Почему? — Руководитель, кажется, перестал дышать.
— Артефактика — это не моё. Я не планирую ей больше заниматься.
Повисла гнетущая тишина. Эван как будто не мог поверить, что всё это происходит в реальности.
— Почему? — задал вопрос довольно хрипло… ну и с чего бы? Не трахею же повредил.
— Она не стоит этих жертв. — Я красноречиво продемонстрировала правую руку. — Мне нужна нормальная жизнь. А не это.
— М. — Эван поджал губы. Лицо у него стало непроницаемым. Он прищурился и холодно сказал: — Значит, можно блокировать твой пропуск в «Берлингер»?
— Да. Блокируй.
— Уже всё равно? — уточнил.
— Уже всё равно, — подтвердила.
— Отлично. Меньше причин приходить в это место. — Эван перевёл взгляд с меня на отца. — Не люблю больницы.
— Их никто не любит, — поджал губы Дэппер-старший.
— У меня много работы. Пока, Эрин, — сухо попрощался бывший руководитель, поднялся на ноги и пошёл к двери.
— Прощай, — мягко сказала я.
Когда он вышел, на ноги поднялся уже отец Эвана и подошёл ко мне.
— Дай пощупать горло, — попросил настойчиво. — Разговаривать не больно?
Пока его руки обследовали область шеи, я тихо выдавила:
— Нет. Но если бы смерть была девушкой, то у неё был бы мой голос.
— Скоро хрипота пройдёт. Связки пока не напрягай. Не кричи. Хорошо?
— Ага… слушайте, а вы знаете, кто оплачивает мои лекарства?
— Ну да, твой отец. А что?
— Ничего, — покачала головой я.
— Эрин, всё нормально? — Доктор Дэппер оторвался от моей шеи и пристально заглянул в глаза.
— Нет. Но я справляюсь. — Губы растянулись в полуживой улыбке.
— Ты сильная девочка.
— Мне говорили.
— Пойдём, я провожу тебя на групповую терапию.
— Думаете, сама не дойду?
— Ну я же должен убедиться, что больше ты в обморок не упадёшь. — Только доктор открыл дверь, как мы услышали характерное жужжание гравиколяски, означающее приближение самого ужасного человека в этой больнице. — О! Вот и твоя спасительница! — воскликнул Дэппер-старший. — Линда нашла тебя в туалете и вызвала санитаров.
— Ага, даже покурить нормально не дали! — с ненавистью выплюнула стару… старая женщина.
— Ты собиралась курить в туалете? — уточнил заведующий хирургическим отделением.
— Господь с вами, доктор Дэппер! Как можно курить в туалете! Тут же дети!
— Иди за ней, — шепнул мне врач, — она тоже едет на групповую терапию. Повеселитесь.
«Повеситесь» он хотел сказать?
Комната психолога была маленькой, но довольно уютной. На стенах висели детские рисунки, в углу стояла голограмма аквариума, в котором плескались ненастоящие рыбки. На групповой сеанс пришли не только совершеннолетние; те, у кого в возрасте была только одна цифра, заворожённо пытались этих рыбок поймать.
— Пожалуйста, садитесь по местам. У нас с вами есть всего час. Давайте проведём его с пользой, — попросил психолог.
Ему было около сорока, он оказался маленького роста, у него проглядывалась очевидная лысина, волосы остались лишь на макушке. Лицо непримечательное, горбатый нос, маленькие глаза, возрастные морщины… но при этом острый взгляд.
Мы сели. Знакомых мне пациентов тут было двое — Линда Карильо и мальчик, который курил в туалете.
— Ну что, начнём? — По нам прошлись пристальным взглядом. Остановились на самом взрослом участнике терапии. — Линда, давайте начнём с вас. Расскажите нам, как прошла эта неделя. Возникали какие-нибудь проблемы?
— В моём возрасте может быть только две проблемы: климакс и муж. Они не связаны между собой.
— Спасибо, — с каменным лицом поблагодарил психолог и обратился к следующему на очереди: — Салли, расскажи, как прошла твоя неделя.
Салли было… на вид трудно определить, но вряд ли больше десяти. Она была довольно привлекательной кудрявой девочкой, но образ портили заметные синяки под глазами и перевязанные руки. В больницу поступало очень много детей с солнечными ожогами, но раз Салли отправили на терапию… видимо, под бинтами не ожоги.
— Что такое климакс? — вместо ответа озадаченно спросила она.
— В медицине есть такое понятие… — начал объяснять психолог, но Линда его перебила:
— Это когда молодая тётя становится старой тётей, деточка.
— Хорошо! — громко усмирил её мужчина и обратился к тому мальчику, которого я уже знала: — Дилан, может, ты расскажешь, что запомнилось тебе на этой неделе?
— Клим меня наказала! — Ребёнок недовольно скрестил руки на груди.
— За что? — покладисто спросил врач.
— Я ничего не сделал, это всё трансформер виноват. — Мне прилетел обличительный взгляд.
— Ты вообще-то в туалете курил. — Я возмущённо уставилась на мальчишку.
— ЭЙ! — Он аж вскочил со стула. — Я думал, ты мой кореш! Мы друг друга не сдаём!
Я красноречиво изогнула бровь.
— Дилан, успокойся, — попросил психолог. — Как считаешь, Клим тебя справедливо наказала?
— Нет!
— То есть, по-твоему, ты не сделал ничего плохого, когда решил покурить в туалете?
— Конечно нет, у него же протез вместо ноги, — прокряхтела Линда Карильо. — Окажись я на его месте, то завтракала бы сигаретами.
Психолог перевёл на бывшую балерину недовольный взгляд.
— Линда, мы высказываемся по очереди. Ваша очередь ещё не настала. Не забывайте об этом, пожалуйста.
— Конечно, доктор, ваши советики ведь куда эффективнее, — скривилась женщина.
Мужчина устало вздохнул и предельно учтиво осведомился:
— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
— Убьёте моего мужа?
— Нет.
— Мужика ответ. Мне больше не о чем с вами разговаривать.
Она замолчала и отвернулась, начав сверлить стену ненавистным взглядом морщинистых глаз.
