— Эрин? — обратился ко мне психолог, делая вид, что не замечает капризов старой пациентки. — Расскажешь нам что-нибудь?
— Да мне нечего рассказывать. У меня всё хорошо.
— Так как ты новый человек в нашей группе, расскажи нам, как на твоей руке оказался металлический фиксатор?
Я с отвращением взглянула на правую руку.
— Да так, несчастный случай.
— Это подстроил её мужик, который к ней в палату наведывается, — громко ознакомила всех с материалами дела Линда Карильо.
Я поражённо уставилась на бывшую балерину.
— Чего?!
— А чего? По нему же всё видно. Посещения редкие, взгляд виноватый, галстука нет. Либо влюблён, либо наркоман.
— О, я-то думала, вы воровка, а вы, оказывается, ещё и детектив, — восхищённо выдавила я.
— Линда, я же вас попросил, — ангельским голоском вступился психолог.
— А что я?! — возмутилась та. — Говорю, что вижу! А вижу я тут типичную влюблённую дурочку!
— Да что вы? — обманчиво спокойно отозвалась я. — Вы, видимо, про мою жизнь больше меня знаете?
— А чего тут знать? — На меня взглянули с неодобрением. — Он тебе золотые горы пообещал, звёзды, планеты, колечко в придачу. И с тобой он зайка, и с отцом твоим — солнышко. Но вот беда — несчастье с тобой случилось, и никто не знает, каким же это образом. Но виновных найдут, он тебе лично обещает. И он всё ещё заботливый, только уже без тебя.
— Вы каждый день желаете мужу смерти. Как вы можете судить других людей? — Я потрясённо приклеилась к стулу, осталось только рот разинуть от шока.
— Дамы, я вас прошу успокоиться и вернуться к предмету нашей терапии, — сдержанно попытался воззвать к нашему разуму психолог.
— Так я думала предмет терапии — какие мужики козлы, — злорадно крякнула Линда.
— Нет. Мы обсуждаем, как прошла ваша неделя.
— О, типичный ответ мужика-козла.
— Я бы попросил меня не оскорблять. — Мужчина держался с каким-то пугающим спокойствием.
— А я бы попросила не затыкать мне рот. И сигаретку.
— У нас не курят.
— Не больница, а церковь какая-то. Даже ребёнку в туалете не даёте покурить.
— У вас ни стыда ни совести, — осуждающе высказалась я.
— Ни стыда ни совести у мужиков, которые через доверчивых девочек пытаются добраться до их богатых отцов.
— Откуда вы знаете про моего отца?! — вспылила я.
— У меня тоже есть компютьер, и Дилан на нём быстро печатает!
Я возмущённо уставилась на мальчишку.
— А как же «мы друг друга не сдаём»?!
— Ты меня первая кинула! — отвертелся тот.
— Наверное, лучше нам закончить на сегодня наш сеанс, — устало вздохнул психолог.
— Нет! — неожиданно воскликнул Дилан. — Можно мне кое-что сделать?
— Что именно?
Ребёнок не ответил. Он быстро подбежал-подковылял ко мне, и пока я находилась в замешательстве, склонился над правой рукой и… лизнул её.
— Сладенькая, — обрадовался мальчик и поспешил смыться.
— А ты чего тут делаешь?
— Что и все, — огрызнулась.
— Это мой туалет! Тебе сюда нельзя!
— Иди отсюда, мелюзга.
— А ты чего делаешь?
— Сижу!
— Ты во что-то играешь?
Дилан от любопытства аж рот приоткрыл.
Вообще-то я спряталась в этом туалете после «удачной» групповой терапии, чтобы немного привести мысли в порядок. Буквально полчаса назад я отказалась от главной мечты всей жизни, теперь следовало разобраться, чем занять себя в череде бесконечных дней. Начать, наверное, стоило с малого — определиться, что съесть на ужин, а потом уже строить глобальные планы.
Однако я предпочла запереться в туалете, усесться на крышку унитаза и пялиться на электронный билет, который Эван прислал на почту. Сделал он это явно до того, как узнал, что артефактика мне больше неинтересна. И я бы спокойно разъела себе душу бесцельным угнетением, но всё испортил Дилан.
— Меня пригласили в одно место, — пробубнила.
— Свидание? — Мальчишка лежал на холодном полу, просунувшись через проём между плиткой и стеной кабинки; его глаза аж загорелись от любопытства.
Мне стало как-то неловко разочаровывать.
— Вроде того.
— Ты пойдёшь?!
— Нет. Думаю, нет.
— Тебя не выпускают, да? Поэтому?! Это всё Клим, она злобная кочерга!
Злобная кочерга?
— Нет, Дилан, я не пойду… ну, мне не хочется.
— Как это не хочется? — Ребёнок похлопал глазами. — Почему?
— Вот так. Я уже отказала человеку, который меня пригласил.
— Но тебя ведь могли выпустить отсюда!
Кажется, Дилан расстроился моему отказу больше меня.
— Ладно, хватит. Тема закрыта, — отмахнулась.
— Сама ты закрыта! — Он, кажется, разозлился. — Хочешь, я пойду вместо тебя?
— На свидание?
— Ну да.
— С парнем?
— Ну да.
— А если это не свидание?
— Пф!
— Что, если я тебе наврала? Вдруг это скучная конференция?
— Всё равно пойду.
— Там взрослые люди нудно рассказывают о непонятных вещах. Придётся слушать несколько часов.
— Я вообще-то уже учился в школе, я готов!
Дилан выглядел настолько оживлённым, что сердце кольнуло жалостью. У мальчишки заблестели глаза от предвкушения. Ну что тут скажешь? Я к детям довольно равнодушна. Посмотрев на поведение Кайла, уже больше не обращала внимания на искусственные слёзы, нарочитые истерики, хлопанье себя в грудь и попытки добиться того, чего пожелала детская душенька.
Но Дилан и не вёл себя, как Кайл: в нём не было фальши, он искренне хотел вырваться отсюда.
— Ну, предположим, — в голосе проскользнуло высокомерие, — ты пойдёшь. Билет у меня только один. А ты вообще мелкий, тебя, наверное, и с билетом не пустят.
Дилан на секунду завис, отстранённо глядя в потолок, а потом его лицо озарилось пришедшей в голову идеей.
— У твоего парня! Ведь есть! Билет!
— Он тебе его не отдаст.
— И не надо! Я пойду с ним!
В голове созрел невероятный образ, как Эван в смокинге ведёт Дилана (в точно таком же детском смокинге) за ручку, и выглядят они как отец с сыном. Картинка была до чёртиков привлекательной, но с руководителем мы вроде сожгли все мосты.
— Извини, не получится, — вздохнула. — Он не согласится. Но...
— ... но?! — Дилан аж приподнялся на локтях.
— У тебя видеофон есть? Я тебе этот билет перешлю, может, у тебя получится пройти...
Спешно прикусила язык. Боже, что я несу?! Сколько этому мальчику лет? Шесть? Семь? Восемь? Совершенно не умею определять возраст детей по их виду, но, чёрт возьми, он же мелкий, а я собралась выпроводить его из больницы в одиночку?!
— У меня нет видеофона, — пригорюнился он.
— Ну... значит, вместе не пойдём, — обрадовалась я.
— Он есть у старухи! О! Мы можем её попросить! Она нам ещё один видеофон достанет!
— У какой старухи?
— У этой, ну... как её... барелины!
— Балерины, — машинально исправила и тут же скривилась. — С чего ты взял, что она достанет?
— Она всё достаёт, — уверенно кивнул мальчишка.
Я на секунду зависла, тоже озарённая идеей.
Нам-то нужен вовсе не видеофон.
Мы с Диланом даже сказать ничего не успели, как Линда Карильо выплюнула в нашу сторону:
— Будете должны!
— За что? — обиделась я, хотя вроде как сама пришла…
— За то, о чём хотите попросить!
— А как вы…
— У вас на рожах всё написано!
— Эй, ребята, ну чего вы на неё время своё тратите? — послышался мужской голос у дверей. Мы озадаченно обернулись. — Если хочется чего-то получить, лучше обратиться ко мне.
Её бывший муж. Джордан Сандерс. Известный (в узких кругах) миллионер. Он тоже передвигался на гравиколяске. На нём была больничная рубаха, открывающая неприятные волосатые ноги; сам он уже давно поседел, его белоснежные волосы почти светились под холодными лампами. Лицо вряд ли было привлекательным в молодости, а сейчас и вовсе покрылось змейками морщин, но взгляд остался острым и вызывающим — этот человек привык добиваться всего, чего пожелает стареющая душа.
— Пошёл вон из моего дома, — прошипела Линда.
— Это не дом, а больница, маразматичка, — огрызнулся Джордан.
— Я тебе кости переломаю!
— А ты теперь предприниматель? Бизнес решила открыть?
— Дети ко мне ходят больше, чем к тебе!
— Дети тебя ненавидят!
— Тебя ненавидят даже медсёстры! Им твои помои осточертело вытирать!
— Им осточертело твои помои слушать!
— Их нельзя слушать!
— А они у тебя изо всех щелей лезут! Изо рта тоже!
— ЗАКРОЙТЕ РОТ ОБА! — завопила я, вздрогнули даже стены, не то что эти двое. Бывшие супруги шокировано уставились на меня. Я набрала в лёгкие побольше воздуха и выпалила: — Медсёстры ненавидят вас обоих, а дети приходят к вам только потому, что вы можете дать им то, что они хотят. Вас никто не любит. Вы друг друга тоже не любите. Так что заткнитесь. Всем уже надоело вас разнимать, на ваши крики даже персонал не прибегает. Джордан! — угрожающе обратилась к миллионеру, который был в три, если не в четыре раза старше меня. — Это палата Линды, так что будьте добры, уезжайте отсюда. И к вашему сведению, так клиентов не переманивают!
Джордан Сандерс возмущённо открыл рот, чтобы окатить меня помойными словами, но я грозно подняла раненую руку.
— Я вам сейчас в глаз дам, если не уедете! Меня тут трансформером называют, советую быть осторожнее с выражениями!
Не прошло и пары минут, как мы остались в палате наедине с одной лишь балериной. К ней у меня тоже имелись требования.
— Вы больше не будете у меня ничего воровать, понятно?
— Во-первых, я у тебя ничего не воровала. Во-вторых, с чего бы такой тон? — Линда умела держать удар.
— Я только что выбрала вас, а не вашего мужа, так что вы передо мной в долгу.
Старуха поражённо расхохоталась.
— Бывшего мужа. Деточка, если тебе так хочется, можешь вернуться к нему на коленях. Он это оценит, кстати. Ему, знаешь, нравится, когда перед ним на коленях стоят. Особенно, молодые девушки.
Я от удивления даже рот приоткрыла. Да как она смеет?
— Только если вернёшься, не жди, что я это так оставлю, — отчитала меня балерина.
Так. То есть она умудрилась обставить всё так, словно это я ей теперь должна? Как так получилось-то вообще?
— Мне нужна ваша помощь. Говорят, через вас можно кое-какие вещи достать, — я решила сменить тему.
— Не просто так. — Линда деловито скрестила руки на груди.
— Знаете про конференцию «Артефактика будущего»?
— Может быть.
— Мне нужен второй входной билет.
— Зачем?
— А вы всегда задаёте вопросы? Или сразу догадываетесь, что это не ваше дело?
— Вот грубить мне не надо. — Линда сощурилась, стало не по себе. Вести переговоры она умела. — Тебе нужны билеты. Хочешь их получить — будь вежливой.
Я упрямо стиснула зубы, но всё же сдалась под напором её тяжёлого взгляда.
— Один мальчик из больницы хочет попасть на эту конференцию.
— Мальчик? — Балерина заинтересовано подалась вперёд. — У нас тут из артефаков только ты.
— Не надо меня так называть. — Возмутительно. Она, значит, мой «неподобающий» тон замечает сразу, а свой язык придержать не может? — Моя профессия — артефактник. В смысле, не моя, а просто профессия.
Линда растянула тонкие губы в понимающей улыбке.
— А, всё ясно. Хочешь вывести ребёнка на прогулку.
— Именно.
— И сама бы ты на эту конференцию не пошла.
— Ни за что.
— Даже ради своего красавчика босса.
— В особенности ради него.
— Ладно. — Она окатила меня надменно-оценивающим взглядом, её выпуклые глаза едва не выпали из глазниц. — Приходи вечером. Обсудим условия.
— Как скажете, — излишне по-детски буркнула я.
— Деточка, — нагнал меня голос Линды уже у выхода, заставив обернуться, — прежде чем мальчика выгуливать, надо бы разрешение на это взять.
Я едва не хлопнула себя по лбу. Чёрт! И почему я сразу об этом не подумала, может, нас и не выпустят вовсе?
И чего эта Линда так на меня смотрит? Я действительно только ради Дилана иду на конференцию!
Кабинет Мистера Мечты пустовал — так мне показалось при первых секундах, когда его дверь появилась в поле зрения. Но стоило подойти ближе, и почудилось, что там шевелятся человеческие тени.
Ради приличия я постучала, дёрнула за ручку (тут не было автоматической системы), но дверь не поддалась. Решив, что всё же ошиблась, развернулась и прошла почти половину больничного коридора, когда позади что-то щёлкнуло, и голова доктора Дэппера позвала:
— Эрин? Это ты заходила?
Я быстро обернулась. Молоденькая медсестра, впопыхах поправляя причёску, выскользнула из кабинета заведующего хирургическим отделением. Не поднимая взгляда, девушка посеменила по плиточному полу.
Как ни в чём не бывало, доктор Дэппер впустил меня к себе.
— Садись, — благосклонно указал он на стул.
— Спасибо, я постою, — брезгливо поморщилась.
Мужчина вопросительно выгнул бровь.
— Почему?
— Откуда мне знать, чем на нём занимались.
На меня посмотрели с насмешкой. Такой взгляд я обычно получаю, когда случайно говорю что-то дерзкое человеку много старше, и в ответ мне как бы намекают, что всё это — пока ещё глупость подросткового возраста, и я слишком молода, чтобы понять, но вот будет мне столько же лет, и я буду вести себя так же.
— Эрин, ты можешь не волноваться. На этом стуле сидело много пациентов, их родственников, работников этой больницы, моих коллег. Стул не опасен.
Выговор был произнесён с таким садистски-безэмоциональным лицом, что я почувствовала себя нашкодившим ребёнком.
Аккуратно присела.
— Как рука?
— Как рука. — И не соврала даже.
— Дай-ка посмотреть.
Он подошёл ближе, но я отклонилась. Мужчина замер.
— Вы свои-то руки мыли? — Отвращение скрыть не получилось.
Доктор Дэппер выпрямился и теперь посмотрел уже без снисхождения, скорее — с небольшим раздражением.
— Я закрываю кабинет, когда мне нужно обсудить конфиденциальные вопросы. Неважно, кто ко мне заходит. Если вопрос сугубо личный, я не нарушаю этику, и делаю всё, чтобы сохранить врачебную тайну.
— Извините, — пробормотала я, понимая, что сейчас не в том положении, чтобы что-то тут вякать. Да и какое у меня, в целом, есть на это право? — Рука не беспокоит. Я хотела с вами кое-что обсудить.
— Мне закрыть кабинет? — выгнул он бровь.
— Не надо! — дёрнулась я. Судя по его улыбке, это была шутка. — Знаете мальчика по имени Дилан? У него ещё протез на правой ноге.
— Конечно.
— А можно его на несколько часов забрать из больницы?
— Зачем? — Доктор Дэппер напрягся.
— Ну… мне кажется, ему нужно проветриться. Развеяться немного. Отдохнуть от больничной жизни.
Мужчина устало вздохнул, сел за стол, постучал изящными пальцами по клавиатуре и прищурился, вчитываясь в текст личного дела Дилана.
— Протез ему поставили недавно. Пацан ещё не приспособился, — сказал Дэппер-старший спустя несколько секунд.
— Так это не проблема, я же буду с ним, мы можем и гравиколяску взять.
— Стой… а, увы. Мальчику нельзя покидать больницу без родителей. Его отец подписал запрет.
— Что?! Даже с медперсоналом?
— Только в сопровождении родителей. В данном случае, отца.
— Это же больница! Тут даже вода в кулере пахнет лекарствами. Взрослым тут тяжело, что уж говорить про детей.
— Эрин. У нас есть правила. Нарушить их я не могу.
— Как обычно, в общем. Везде одни правила и запреты. — Я уставила на свою «клешню». — Ладно. А… мне-то можно выйти?
— Куда? Из кабинета?
— Нет. Из больницы.
— Тебе-то зачем?
— Помните, Эван приглашал меня на конференцию? Хочу сходить.
— Ты же отказалась.
— А теперь согласилась.
— Почему передумала?
— Я же девушка, «передумывать» моё второе имя, — колко вонзилась нелепым оправданием в беззащитный мужской ум.
— Да мне нечего рассказывать. У меня всё хорошо.
— Так как ты новый человек в нашей группе, расскажи нам, как на твоей руке оказался металлический фиксатор?
Я с отвращением взглянула на правую руку.
— Да так, несчастный случай.
— Это подстроил её мужик, который к ней в палату наведывается, — громко ознакомила всех с материалами дела Линда Карильо.
Я поражённо уставилась на бывшую балерину.
— Чего?!
— А чего? По нему же всё видно. Посещения редкие, взгляд виноватый, галстука нет. Либо влюблён, либо наркоман.
— О, я-то думала, вы воровка, а вы, оказывается, ещё и детектив, — восхищённо выдавила я.
— Линда, я же вас попросил, — ангельским голоском вступился психолог.
— А что я?! — возмутилась та. — Говорю, что вижу! А вижу я тут типичную влюблённую дурочку!
— Да что вы? — обманчиво спокойно отозвалась я. — Вы, видимо, про мою жизнь больше меня знаете?
— А чего тут знать? — На меня взглянули с неодобрением. — Он тебе золотые горы пообещал, звёзды, планеты, колечко в придачу. И с тобой он зайка, и с отцом твоим — солнышко. Но вот беда — несчастье с тобой случилось, и никто не знает, каким же это образом. Но виновных найдут, он тебе лично обещает. И он всё ещё заботливый, только уже без тебя.
— Вы каждый день желаете мужу смерти. Как вы можете судить других людей? — Я потрясённо приклеилась к стулу, осталось только рот разинуть от шока.
— Дамы, я вас прошу успокоиться и вернуться к предмету нашей терапии, — сдержанно попытался воззвать к нашему разуму психолог.
— Так я думала предмет терапии — какие мужики козлы, — злорадно крякнула Линда.
— Нет. Мы обсуждаем, как прошла ваша неделя.
— О, типичный ответ мужика-козла.
— Я бы попросил меня не оскорблять. — Мужчина держался с каким-то пугающим спокойствием.
— А я бы попросила не затыкать мне рот. И сигаретку.
— У нас не курят.
— Не больница, а церковь какая-то. Даже ребёнку в туалете не даёте покурить.
— У вас ни стыда ни совести, — осуждающе высказалась я.
— Ни стыда ни совести у мужиков, которые через доверчивых девочек пытаются добраться до их богатых отцов.
— Откуда вы знаете про моего отца?! — вспылила я.
— У меня тоже есть компютьер, и Дилан на нём быстро печатает!
Я возмущённо уставилась на мальчишку.
— А как же «мы друг друга не сдаём»?!
— Ты меня первая кинула! — отвертелся тот.
— Наверное, лучше нам закончить на сегодня наш сеанс, — устало вздохнул психолог.
— Нет! — неожиданно воскликнул Дилан. — Можно мне кое-что сделать?
— Что именно?
Ребёнок не ответил. Он быстро подбежал-подковылял ко мне, и пока я находилась в замешательстве, склонился над правой рукой и… лизнул её.
— Сладенькая, — обрадовался мальчик и поспешил смыться.
Глава 9
— А ты чего тут делаешь?
— Что и все, — огрызнулась.
— Это мой туалет! Тебе сюда нельзя!
— Иди отсюда, мелюзга.
— А ты чего делаешь?
— Сижу!
— Ты во что-то играешь?
Дилан от любопытства аж рот приоткрыл.
Вообще-то я спряталась в этом туалете после «удачной» групповой терапии, чтобы немного привести мысли в порядок. Буквально полчаса назад я отказалась от главной мечты всей жизни, теперь следовало разобраться, чем занять себя в череде бесконечных дней. Начать, наверное, стоило с малого — определиться, что съесть на ужин, а потом уже строить глобальные планы.
Однако я предпочла запереться в туалете, усесться на крышку унитаза и пялиться на электронный билет, который Эван прислал на почту. Сделал он это явно до того, как узнал, что артефактика мне больше неинтересна. И я бы спокойно разъела себе душу бесцельным угнетением, но всё испортил Дилан.
— Меня пригласили в одно место, — пробубнила.
— Свидание? — Мальчишка лежал на холодном полу, просунувшись через проём между плиткой и стеной кабинки; его глаза аж загорелись от любопытства.
Мне стало как-то неловко разочаровывать.
— Вроде того.
— Ты пойдёшь?!
— Нет. Думаю, нет.
— Тебя не выпускают, да? Поэтому?! Это всё Клим, она злобная кочерга!
Злобная кочерга?
— Нет, Дилан, я не пойду… ну, мне не хочется.
— Как это не хочется? — Ребёнок похлопал глазами. — Почему?
— Вот так. Я уже отказала человеку, который меня пригласил.
— Но тебя ведь могли выпустить отсюда!
Кажется, Дилан расстроился моему отказу больше меня.
— Ладно, хватит. Тема закрыта, — отмахнулась.
— Сама ты закрыта! — Он, кажется, разозлился. — Хочешь, я пойду вместо тебя?
— На свидание?
— Ну да.
— С парнем?
— Ну да.
— А если это не свидание?
— Пф!
— Что, если я тебе наврала? Вдруг это скучная конференция?
— Всё равно пойду.
— Там взрослые люди нудно рассказывают о непонятных вещах. Придётся слушать несколько часов.
— Я вообще-то уже учился в школе, я готов!
Дилан выглядел настолько оживлённым, что сердце кольнуло жалостью. У мальчишки заблестели глаза от предвкушения. Ну что тут скажешь? Я к детям довольно равнодушна. Посмотрев на поведение Кайла, уже больше не обращала внимания на искусственные слёзы, нарочитые истерики, хлопанье себя в грудь и попытки добиться того, чего пожелала детская душенька.
Но Дилан и не вёл себя, как Кайл: в нём не было фальши, он искренне хотел вырваться отсюда.
— Ну, предположим, — в голосе проскользнуло высокомерие, — ты пойдёшь. Билет у меня только один. А ты вообще мелкий, тебя, наверное, и с билетом не пустят.
Дилан на секунду завис, отстранённо глядя в потолок, а потом его лицо озарилось пришедшей в голову идеей.
— У твоего парня! Ведь есть! Билет!
— Он тебе его не отдаст.
— И не надо! Я пойду с ним!
В голове созрел невероятный образ, как Эван в смокинге ведёт Дилана (в точно таком же детском смокинге) за ручку, и выглядят они как отец с сыном. Картинка была до чёртиков привлекательной, но с руководителем мы вроде сожгли все мосты.
— Извини, не получится, — вздохнула. — Он не согласится. Но...
— ... но?! — Дилан аж приподнялся на локтях.
— У тебя видеофон есть? Я тебе этот билет перешлю, может, у тебя получится пройти...
Спешно прикусила язык. Боже, что я несу?! Сколько этому мальчику лет? Шесть? Семь? Восемь? Совершенно не умею определять возраст детей по их виду, но, чёрт возьми, он же мелкий, а я собралась выпроводить его из больницы в одиночку?!
— У меня нет видеофона, — пригорюнился он.
— Ну... значит, вместе не пойдём, — обрадовалась я.
— Он есть у старухи! О! Мы можем её попросить! Она нам ещё один видеофон достанет!
— У какой старухи?
— У этой, ну... как её... барелины!
— Балерины, — машинально исправила и тут же скривилась. — С чего ты взял, что она достанет?
— Она всё достаёт, — уверенно кивнул мальчишка.
Я на секунду зависла, тоже озарённая идеей.
Нам-то нужен вовсе не видеофон.
ЧАСТЬ 2. ПОБЕГ
Глава 1
Мы с Диланом даже сказать ничего не успели, как Линда Карильо выплюнула в нашу сторону:
— Будете должны!
— За что? — обиделась я, хотя вроде как сама пришла…
— За то, о чём хотите попросить!
— А как вы…
— У вас на рожах всё написано!
— Эй, ребята, ну чего вы на неё время своё тратите? — послышался мужской голос у дверей. Мы озадаченно обернулись. — Если хочется чего-то получить, лучше обратиться ко мне.
Её бывший муж. Джордан Сандерс. Известный (в узких кругах) миллионер. Он тоже передвигался на гравиколяске. На нём была больничная рубаха, открывающая неприятные волосатые ноги; сам он уже давно поседел, его белоснежные волосы почти светились под холодными лампами. Лицо вряд ли было привлекательным в молодости, а сейчас и вовсе покрылось змейками морщин, но взгляд остался острым и вызывающим — этот человек привык добиваться всего, чего пожелает стареющая душа.
— Пошёл вон из моего дома, — прошипела Линда.
— Это не дом, а больница, маразматичка, — огрызнулся Джордан.
— Я тебе кости переломаю!
— А ты теперь предприниматель? Бизнес решила открыть?
— Дети ко мне ходят больше, чем к тебе!
— Дети тебя ненавидят!
— Тебя ненавидят даже медсёстры! Им твои помои осточертело вытирать!
— Им осточертело твои помои слушать!
— Их нельзя слушать!
— А они у тебя изо всех щелей лезут! Изо рта тоже!
— ЗАКРОЙТЕ РОТ ОБА! — завопила я, вздрогнули даже стены, не то что эти двое. Бывшие супруги шокировано уставились на меня. Я набрала в лёгкие побольше воздуха и выпалила: — Медсёстры ненавидят вас обоих, а дети приходят к вам только потому, что вы можете дать им то, что они хотят. Вас никто не любит. Вы друг друга тоже не любите. Так что заткнитесь. Всем уже надоело вас разнимать, на ваши крики даже персонал не прибегает. Джордан! — угрожающе обратилась к миллионеру, который был в три, если не в четыре раза старше меня. — Это палата Линды, так что будьте добры, уезжайте отсюда. И к вашему сведению, так клиентов не переманивают!
Джордан Сандерс возмущённо открыл рот, чтобы окатить меня помойными словами, но я грозно подняла раненую руку.
— Я вам сейчас в глаз дам, если не уедете! Меня тут трансформером называют, советую быть осторожнее с выражениями!
Не прошло и пары минут, как мы остались в палате наедине с одной лишь балериной. К ней у меня тоже имелись требования.
— Вы больше не будете у меня ничего воровать, понятно?
— Во-первых, я у тебя ничего не воровала. Во-вторых, с чего бы такой тон? — Линда умела держать удар.
— Я только что выбрала вас, а не вашего мужа, так что вы передо мной в долгу.
Старуха поражённо расхохоталась.
— Бывшего мужа. Деточка, если тебе так хочется, можешь вернуться к нему на коленях. Он это оценит, кстати. Ему, знаешь, нравится, когда перед ним на коленях стоят. Особенно, молодые девушки.
Я от удивления даже рот приоткрыла. Да как она смеет?
— Только если вернёшься, не жди, что я это так оставлю, — отчитала меня балерина.
Так. То есть она умудрилась обставить всё так, словно это я ей теперь должна? Как так получилось-то вообще?
— Мне нужна ваша помощь. Говорят, через вас можно кое-какие вещи достать, — я решила сменить тему.
— Не просто так. — Линда деловито скрестила руки на груди.
— Знаете про конференцию «Артефактика будущего»?
— Может быть.
— Мне нужен второй входной билет.
— Зачем?
— А вы всегда задаёте вопросы? Или сразу догадываетесь, что это не ваше дело?
— Вот грубить мне не надо. — Линда сощурилась, стало не по себе. Вести переговоры она умела. — Тебе нужны билеты. Хочешь их получить — будь вежливой.
Я упрямо стиснула зубы, но всё же сдалась под напором её тяжёлого взгляда.
— Один мальчик из больницы хочет попасть на эту конференцию.
— Мальчик? — Балерина заинтересовано подалась вперёд. — У нас тут из артефаков только ты.
— Не надо меня так называть. — Возмутительно. Она, значит, мой «неподобающий» тон замечает сразу, а свой язык придержать не может? — Моя профессия — артефактник. В смысле, не моя, а просто профессия.
Линда растянула тонкие губы в понимающей улыбке.
— А, всё ясно. Хочешь вывести ребёнка на прогулку.
— Именно.
— И сама бы ты на эту конференцию не пошла.
— Ни за что.
— Даже ради своего красавчика босса.
— В особенности ради него.
— Ладно. — Она окатила меня надменно-оценивающим взглядом, её выпуклые глаза едва не выпали из глазниц. — Приходи вечером. Обсудим условия.
— Как скажете, — излишне по-детски буркнула я.
— Деточка, — нагнал меня голос Линды уже у выхода, заставив обернуться, — прежде чем мальчика выгуливать, надо бы разрешение на это взять.
Я едва не хлопнула себя по лбу. Чёрт! И почему я сразу об этом не подумала, может, нас и не выпустят вовсе?
И чего эта Линда так на меня смотрит? Я действительно только ради Дилана иду на конференцию!
Кабинет Мистера Мечты пустовал — так мне показалось при первых секундах, когда его дверь появилась в поле зрения. Но стоило подойти ближе, и почудилось, что там шевелятся человеческие тени.
Ради приличия я постучала, дёрнула за ручку (тут не было автоматической системы), но дверь не поддалась. Решив, что всё же ошиблась, развернулась и прошла почти половину больничного коридора, когда позади что-то щёлкнуло, и голова доктора Дэппера позвала:
— Эрин? Это ты заходила?
Я быстро обернулась. Молоденькая медсестра, впопыхах поправляя причёску, выскользнула из кабинета заведующего хирургическим отделением. Не поднимая взгляда, девушка посеменила по плиточному полу.
Как ни в чём не бывало, доктор Дэппер впустил меня к себе.
— Садись, — благосклонно указал он на стул.
— Спасибо, я постою, — брезгливо поморщилась.
Мужчина вопросительно выгнул бровь.
— Почему?
— Откуда мне знать, чем на нём занимались.
На меня посмотрели с насмешкой. Такой взгляд я обычно получаю, когда случайно говорю что-то дерзкое человеку много старше, и в ответ мне как бы намекают, что всё это — пока ещё глупость подросткового возраста, и я слишком молода, чтобы понять, но вот будет мне столько же лет, и я буду вести себя так же.
— Эрин, ты можешь не волноваться. На этом стуле сидело много пациентов, их родственников, работников этой больницы, моих коллег. Стул не опасен.
Выговор был произнесён с таким садистски-безэмоциональным лицом, что я почувствовала себя нашкодившим ребёнком.
Аккуратно присела.
— Как рука?
— Как рука. — И не соврала даже.
— Дай-ка посмотреть.
Он подошёл ближе, но я отклонилась. Мужчина замер.
— Вы свои-то руки мыли? — Отвращение скрыть не получилось.
Доктор Дэппер выпрямился и теперь посмотрел уже без снисхождения, скорее — с небольшим раздражением.
— Я закрываю кабинет, когда мне нужно обсудить конфиденциальные вопросы. Неважно, кто ко мне заходит. Если вопрос сугубо личный, я не нарушаю этику, и делаю всё, чтобы сохранить врачебную тайну.
— Извините, — пробормотала я, понимая, что сейчас не в том положении, чтобы что-то тут вякать. Да и какое у меня, в целом, есть на это право? — Рука не беспокоит. Я хотела с вами кое-что обсудить.
— Мне закрыть кабинет? — выгнул он бровь.
— Не надо! — дёрнулась я. Судя по его улыбке, это была шутка. — Знаете мальчика по имени Дилан? У него ещё протез на правой ноге.
— Конечно.
— А можно его на несколько часов забрать из больницы?
— Зачем? — Доктор Дэппер напрягся.
— Ну… мне кажется, ему нужно проветриться. Развеяться немного. Отдохнуть от больничной жизни.
Мужчина устало вздохнул, сел за стол, постучал изящными пальцами по клавиатуре и прищурился, вчитываясь в текст личного дела Дилана.
— Протез ему поставили недавно. Пацан ещё не приспособился, — сказал Дэппер-старший спустя несколько секунд.
— Так это не проблема, я же буду с ним, мы можем и гравиколяску взять.
— Стой… а, увы. Мальчику нельзя покидать больницу без родителей. Его отец подписал запрет.
— Что?! Даже с медперсоналом?
— Только в сопровождении родителей. В данном случае, отца.
— Это же больница! Тут даже вода в кулере пахнет лекарствами. Взрослым тут тяжело, что уж говорить про детей.
— Эрин. У нас есть правила. Нарушить их я не могу.
— Как обычно, в общем. Везде одни правила и запреты. — Я уставила на свою «клешню». — Ладно. А… мне-то можно выйти?
— Куда? Из кабинета?
— Нет. Из больницы.
— Тебе-то зачем?
— Помните, Эван приглашал меня на конференцию? Хочу сходить.
— Ты же отказалась.
— А теперь согласилась.
— Почему передумала?
— Я же девушка, «передумывать» моё второе имя, — колко вонзилась нелепым оправданием в беззащитный мужской ум.
