— И подтверждение того, что девушка Джоны могла быть реальна, — заключил Матс и улыбнулся.
Глава 8. Второй цветок
Весной становилось легче ходить и ездить: снега сходили, оставляя грязный голый асфальт, разводы воды и бесконечную грязь. Поэтому кто-то, несмотря на сложности, предпочитал зиму с белоснежными метелями и огромными сугробами. Эта красота до поры до времени прикрывала мерзость и грязь, окутывающую города и человеческие души.
Матс осознавал эту простую истину второй раз за свою жизнь. Первый раз воочию он увидел это в Тромсё, теперь история будто повторялась. Снега мели, скрывая истину, и чем дальше ты копнёшь, тем больше будет грязи. Убийство в лесу, подражание безумному маньяку, самоубийство в маленьком городке — всё это навалилось разом, но помогло отвлечься от истории с Вивьен. Во всём приходилось искать свои плюсы.
— Не так уж Фредерика и безумна, — сказал Матс, пролистывая книгу.
— Только не забывай, что её семья абсолютно не заинтересована в поиске этой самой девушки и её вероятного ребёнка, — напомнил Джеймс, заканчивая с компьютером и вытаскивая флешку. — Так что вряд ли они нам будут очень рады. Захвати эту книгу.
— Конечно. Может кто-то из бывших однокурсников Джоны что-то вспомнит.
Покинув дом Фредерики, они отправились к соседнему дому, где жили Ханц и Клара Норберг, родители Джоны. Этот дом выглядел светлее и новее, в отличие от дома Фредерики. За ним явно следила хозяйка: это выдавали чистые блестящие стёкла, новые рамы и двери, расчищенный от снега порог. Матс постучал, а Джеймс осмотрелся, изучая тихий и приятный спальный район. Его не отпускало ощущение неприятной слежки, и он невольно прикоснулся пальцами к лицу, к незажившим ещё следам от избиения.
Открыла им женщина средних лет и приятной внешности. Увидев незнакомцев, она в вежливом удивлении вскинула брови — привыкла не ждать опасности в тихом и уютном Дробаке. Незнакомцы тут бывали редко, а соседи хорошо друг друга знали, потому и открывали дверь, не спрашивая, кто пришёл.
— Добрый день, мисс Норберг, мы от Фредерики... — начал Джеймс, решив опередить её вопросы.
— Расследуете дело Джоны! — кивнула женщина и улыбнулась. — Сколько она вам пообещала? Могу оплатить лишь затраченное время, дорогу и на этом расходимся.
Матс и Джеймс обменялись изумлёнными взглядами.
Дом Клары, в отличие от дома Фредерики, был чистым и просторным. Высокие светлые потолки с современными лампами гармонировали с перламутровыми тёмно-серыми обоями. Мебель была молочного цвета, новой, на стенах пара картин, у окна стеллаж с книгами и статуэтками. Белые шторы раздувало сквозняком, и сквозь них в комнату проникал свет. В зале на диване сидел Нильс, младший брат умершего Джоны, и наблюдал за двумя хомячками в клетке. Ему было лет двадцать на вид, но в его повадках, взгляде и реакциях проглядывался мальчишка не старше двенадцати. Даже гостям он по-детски помахал рукой и вернулся к изучению своих питомцев.
— Фредерика помешалась на Джоне, — посетовала Клара, усадив гостей на кухне, чтобы, по её словам, не тревожить Нильса. Тут оказалось так же уютно, как и в зале, только в цветах кухни преобладал кофейный тон. — С тех пор, как он покончил с собой, она сама не своя. Пришлось отдать её в пансионат, так она стала нанимать людей и тратить все свои сбережения, чтобы те что-то вынюхивали про Джону!
— Она подозревает, что у него могли остаться невеста и ребёнок, — пояснил Матс. — И деньги от вас нам не нужны.
— Ерунда. Джона был не способен иметь ни детей, ни девушку. Я любила Джону, но он был... другим. — Женщина устало выдохнула и подняла руки в жесте «сдаюсь». — Фредерика ведь рассказала о том, что с Джоной было в детстве? Тот извращенец сломал его психику. После того случая Джона постоянно что-то сочинял и придумывал, убивал и мучил животных, проводя над ними какие-то безумные эксперименты, пугал брата. И друзей у него никогда не было, тем более девушки.
— Убивал и мучил животных? — уточнил Матс. — Вы это видели?
— Ханц видел. Он был в ужасе. Поверьте, мы знали, что всё закончится, так, как закончилось: Джона был нестабилен. Мы даже отправляли его в специальный центр на лечение, но ничего не помогло.
— В какой центр?
— Реабилитационный центр от организации «Дети Соломона». Он находится при пансионате, где сейчас находится Фредерика, и был создан как раз для помощи таким детям.
Матс сделал вид, что никогда прежде не слышал такое название. Джеймс тоже. От Клары они ничего больше так и не добились, а уходя, Эндрюс бросил взгляд на играющего в машинки Нильса. Тот что-то бубнил себе под нос, увлечённо гоняя игрушки по поверхности стола.
— Вот в том гараже, — Клара указала на строение прямо через дорогу, — там Джона и повесился. А нашел его наш сосед, Петтер Риг, когда-то это развалюха принадлежала ему. Может и сейчас принадлежит, но он к ней больше не подходит.
— Благодарим за помощь, — ответил Матс. — Я понимаю, что вы не верите словам Фредерики, но спасибо, что не прогнали.
— Вы же тут абсолютно не при чём. — Клара улыбнулась. — Вы стараетесь помочь ей.
Распрощавшись с женщиной, Матс и Джеймс перешли дорогу и подошли к старому полуразрушенному строению. Окна были давно разбиты и завешены тряпками, дверь приоткрыта; краска слезла со стен, кое-где прогнили доски. Сарай (если когда он таковым был) требовал или ремонта, или сноса.
Ближайшие дома располагались неподалёку, на одинаковом расстоянии друг от друга. Если поднять тут шум — соседи наверняка услышат. Но Джона и не искал уединения — он хотел всё сделать быстро.
— Не самое удобное место для самоубийства, — сказал Джеймс, скептически рассматривая развалюху.
Матс толкнул дверь, закашлявшись от сдавленного запаха сырости и гнили. Он прошёл в сарай, поманив за собой Джеймса, и осмотрел заброшенное пыльное помещение. Оно было полупустым, но в дальнем углу стояли измятые коробки, а у стены старенький комод. Джеймс, ощутив себя неуютно на улице, словно за ним снова пристально наблюдали, всё же шагнул следом.
Мрачное местечко, иначе не сказать. Повсюду пыль и грязь, старые брошенные вещи, прогнившие полы. Грязную тряпку на одном окне, единственном не заколоченном, развевало ветром, подчёркивая жуткую атмосферу. Джеймс невольно поёжился, представляя, что в самом конце этого сарая когда-то висел Джона.
— Очень даже удобное, — сказал Матс. — Заброшенное, тут никого нет.
— Может быть, — ответил Эндрюс, поёжившись. — И если этот гараж хранил вещи хозяина, то Джона мог найти, на чём тут повеситься.
— Именно так. Веревка, бечёвка, ремень. Да что угодно. Возможно, хозяин забрал вещи уже после инцидента.
— Эй! — раздался громкий крик, распахнулась дверь, и в дом вошёл мужчина средних лет с ружьём, направленным на Джеймса, который стоял ближе к выходу. — Пошли прочь, стервятники!
— Спокойно! — Матс поднял руки, показывая, что он не вооружён. — Вы Петтер Риг? Это вы нашли тело вашего соседа Джоны пять лет назад? Мы расследуем это дело по просьбе Фредерики, а этот гараж, по словам Клары, уже вам не принадлежит.
— Джону? — переспросил мужчина, подозрительно прищурившись. — Ребят, свалили быстро на хер отсюда. Я не знаю вас и имею право стрелять на пора...
— Так давайте познакомимся! Я Джеймс Эндрюс! — шустро представился Джеймс, решив взять ситуацию в свои руки. — А это полковник Матс Ларсен, и мы...
— Ларсен? — перебил Риг и перевёл ружьё на полковника. — А Лукаш Ларсен?..
— Мой дед, — кивнул Матс.
Лицо Петтера Рига моментально посветлело. Он широко улыбнулся, опустил оружие и отдернул пыльную штору, впуская в помещение свет. Джеймс закашлялся и отмахнулся, а Петтер подошёл к ним, всматриваясь в лицо Матса. Сам он был человеком плотным, но приятной внешности. На приветливом лице читался интерес, а его улыбка казалась искренней.
— И правда! Очень похож! — сказал он. — А я работал с Лукашем. Мы вместе поймали Норвежского Нока!
— Инспектор из Дробака, — произнёс Матс, припоминая статью из интернета. — Так это были вы?
В маленьком городе можно встретить очень интересных и значимых для любого дела людей. Дробак был таким городом: соседи знали друг друга, чужака тут же распознавали в лицо. И неудивительно, что Петтер Риг встретился Матсу и Джеймсу именно так, в сарае, где когда-то умер Джона. Ищущие всегда находят, даже сквозь снежные бури и штормы.
— Вы хотите знать, как я нашёл тело? — спросил Петтер, ведя гостей к своему дому. — А я ничего не скажу.
— И почему же? — спросил Матс, немного удивлённый таким заявлением.
— Сейчас сами всё поймёте, — загадочно отозвался Риг, открывая дверь и пропуская Матса и Джеймса в свой дом. — Мэгги! — тут же крикнул он. — Мэгги, дорогая, спустись сюда!
Дом Петтера Рига встретил гостей теплом и уютом. Зал был обставлен в тёплых цветах, с потолка лился мягкий жёлтый свет. У стены располагался камин, рядом с ним — наряженная ёлка. «Я и забыл, что скоро Рождество», — шепнул Джеймс Матсу. Со всеми мрачными событиями, в которые они оказались втянуты, и правда было не до праздников.
Раздались спешные шаги, и по лестнице вниз сбежала девочка лет десяти. Её кукольная внешность могла умилить кого угодно, особенно сочетание больших синих глаз и очаровательных кудрей светлых волос, обрамляющих круглое личико. Она приветливо улыбнулась, рассматривая гостей.
— Мэгги, милая, — улыбнулся Петтер, — это мистер Эндрюс и мистер Ларсен. Будь любезна, покажи им свои рисунки.
Девочка кивнула и убежала, Петтер провёл гостей в зал, усадил на диван, а сам прошёл на кухню, чтобы сделать кофе. Джеймс осмотрелся, рассматривая яркие картины, украшающие стены дома. Он не сразу разобрал, что на них изображено, так как был не силён в авангардном жанре, а Матс бросил на них мимолётный взгляд и тут же погрузился в тяжёлые размышления.
— Вы хорошо знали Джону? — спросил Матс, когда вернулся хозяин дома.
— Достаточно, — рассеянно отозвался Петтер, ставя на стол поднос с тремя чашками. — Поймите, он был необычным ребёнком. И он...
Петтер замолчал, когда в зал вернулась его дочь. Мэгги принесла несколько больших листов и гордо протянула их гостям. Матс тепло улыбнулся, взял листы и опешил. Джеймс, сидевший рядом, непонимающе моргнул, решив, что ему показалось. Но нет: на рисунках чёрными и красными росчерками были чётко изображены повешенные и мёртвые люди. Они свисали с потолков и люстр в старых полуразрушенных домах, все как один с перекошенными мучениями лицами. По их одеждам стекала кровь, образовывая большие лужи на полу, а на других рисунках были изображены кресты и мёртвые лица над ними. Жути этим страшным работам придавало то, что выполнены они были ребёнком и вполне по-детски.
— Это... необычно, — сдавленно произнёс Матс.
— Спасибо, дорогая, — улыбнулся Петтер, — а теперь оставь нас и дай поговорить.
Мэгги кивнула и, прихватив свои рисунки, убежала наверх, оставляя гостей в лёгкой растерянности.
— Это она нашла Джону? — уточнил Матс.
— Она, — кивнул Риг и сел в кресло. — И я, к сожалению, больше не могу испытывать тёплых чувств к Джоне, потому что он сделал мне такой вот подарок пять лет назад. Почему он выбрал именно мой гараж, объясните, а? И не только мне он добавил проблем своим эгоистичным поступком! Пострадало много людей!
— Пожалуйста, расскажите по порядку, — попросил Джеймс. — Для нас важны любые подробности.
— Тот гараж достался мне в наследство от отца, — пояснил Петтер, потерев переносицу. — Я им особо не пользовался, ну, иногда складировал там хлам. И повадились там собираться пацаны лет от четырнадцати. Я никогда не возражал, мальчишки же, им хочется уединиться в тайном месте, поболтать. Они ни пили, ни курили, это были самые обычные парни с района, я всех их прекрасно знал. И, конечно же, когда Джону нашли повешенным, проверяли разные версии. Мальчишек затаскали по следственным экспериментам.
— Подозревали, что это убийство?
— Чистая формальность, — поморщился Петтер. — Я столько сил потратил, отмазывая пацанов. Нормальные они парни! Нервов потратили, натерпелись... Слава богу, экспертиза точно установила, что Джона сделал это сам. Ни следов борьбы, отпечатки на ремне только его, положение тела — всё указывало на самоубийство. Он прикрепил ремень за крюк на потолке, встал на табурет и всё. А нашла его моя дочь. Мы играли в прятки, она выбежала на улицу, побежала к чёртовому гаражу, и... я никогда не забуду её пронзительного крика, после которого она замолчала навсегда.
— И она всё ещё помнит? — спросил Джеймс. — Спустя пять лет?
— Нет, сами воспоминания стёрлись, но остаточные образы наложились. С тех пор она не произнесла ни слова, а эти чёртовы рисунки клепает пачками. Наш врач говорит, что это почти нормально, и лучше пусть она рисует этот ужас, чем котиков на заднем дворе душит. Рано или поздно ей надоест, а нам с женой главное не ругать и не реагировать на подобное. Но вы только представьте мои ощущения! Спасибо, Джона! Вот твоя благодарность!
— Благодарность? — уточнил Матс.
— Мелочно с моей стороны припоминать, — усмехнулся Петтер, — но я спас его от одного извращенца в детстве. Вы знаете эту историю?
— На берегу реки? Знаем, да, Фредерика рассказала. Так вы были тем сержантом?
— Я, — кивнул Петтер. — И я гонял мальчишек, которые обижали Джону! Я всегда был добр к нему. А он... хотя, может он и правда был болен, в голове что-то переклинило, вот и...
— Вы уже не служите? — спросил Матс.
— Нет. Меня в двухтысячном, как и вашего деда, перевели в Осло, — при словах о Лукаше Петтер улыбнулся, — он был очень крутым следаком. Мы три с половиной года вели дело Норвежского Нока. Но потом один из подозреваемых шмальнул мне прямо в ногу! — Берг пальцем указал на бедро. — Я ходить не мог! Какой уж там за маньяками бегать... Пока я хромал и учился ходить, отлёживал зад в больнице, Лукаш накрыл ублюдка. И о вашем деде у меня остались самые светлые воспоминания. Он ведь даже отказался от повышения и вернулся в Тромсё!
— Да, это в его духе, — улыбнулся Матс. — Можете рассказать подробнее о Ноке?
— А это зачем? — удивился Петтер. — Вы точно не для прессы?
— Нет, что вы, — ответил Джеймс. — Вы слышали о найденном теле девочки в лесу?
— Некая Кристина, о которой говорили неделю назад? — уточнил Петтер.
— Нет, Кристину пока не нашли. Предположительно, она сбежала из дома. Несколько дней назад в лесу нашли другую девочку. С алым цветком мака во рту.
— Хм... — задумчиво протянул Риг и нахмурился, мрачнея на глазах. — Вот оно что. Но это не может быть он! Варг Ольф наш Норвежский Нок, и он уже больше десяти лет сидит под замком! Да и маки это не его цветы. Для каждого маньяка важна правильность ритуала.
— Возможно, это подражатель, — сказал Матс. — И всё же. Расскажите нам о том времени.
— Хорошо. — Петтер задумался и немного помолчал. — Понимаете, о первой волне убийств я поначалу слышал мельком, так как работал только в Дробаке. А потом, когда меня перевели в Осло в напарники к Лукашу и поставили на это дело, пришлось покопаться. Мы долго искали между уже убитыми девушками общее, будь то знакомства или место рождения, детали исчезновений, профессия, типаж...
