Капитан говорил так убедительно, что юная девушка поначалу согласилась с ним, пока ни увидела, находящуюся немного в стороне от них, свою горячо любимую матушку. Та стояла в приятном обществе герцога Кристобаля Брэдфорда.
Они о чём-то тихо беседовали друг с другом и держались за руки, а по их нежным, умиротворённым взглядам легко прочитывалась искренняя, очень трепетная любовь и душевная дружба. Им было хорошо и спокойно вместе. Они были счастливы.
Ольга искренне порадовалась за них и не захотела, нарушать их мирную счастливую идиллию своим появлением. Вместо этого, она посмотрела на, терпеливо ожидающего её решения, капитана ласковым взглядом и с нежным трепетом в мягком голосе, тихо произнесла:
--Нет, Эдвард! Я не стану вторгаться в хрупкое счастье моей дорогой маменьки. Ведь она так долго искала его, но перед этим ей столько пришлось выстрадать! Пусть, хоть в эти последние минуты, будет счастлива!
Капитан Смит не смог с ней ни согласиться. Он, тоже заметил то, с какой глубокой нежностью герцог Кристобаль Брэдфорд привлёк очаровательную и всё ещё молодую герцогиню Викторию к своей заботливой груди, и, прильнув к её мягким губам, пылко принялся целовать их. Она, же инстинктивно обвила шею избранника изящными руками в кожаных бежевых перчатках и самозабвенно начала отвечать на каждый его поцелуй с взаимной страстью.
Капитану, смотря на это, даже стало жарко. Он понимающе вздохнул, и, медленно переведя взгляд на юную спутницу, мысленно соглашаясь с ней, произнёс:
--Да, юная Ольга, Вы правы! Нам, действительно, лучше к ним не вмешиваться!
Девушка одобрительно кивнула, и, не выпуская избранника из своих ласковых объятий, плавно прильнула к его мягким тёплым губам своими губами и, вновь, начала пылко целоваться с ним.
Только Ольга с капитаном напрасно беспокоились и оберегали счастье герцогини Виктории и герцога Кристобаля Брэдфорда, ведь те сами заметили их появление на шлюпочной палубе, когда случайно посмотрели в их сторону.
--Слава Господу Богу, они живы и даже невредимы!—со вздохом глубокого облегчения проговорила герцогиня. Её синие глаза блестели от слёз искреннего душевного счастья. На алых губах сияла благодарственная улыбка.
Только в отличие от неё, герцога Кристобаля больше интересовало то, как капитану и Великой княжне удалось спастись при обрушении лифта и последующем взрыве. Для этого, он галантно взял свою очаровательную спутницу себе под руку и вместе с ней решительно направился к, пылко целующейся и никого вокруг не замечающей, влюблённой паре. Даже дикий, пронизывающий до костей, холод и оглушительный шум, царящие на палубе, не останавливали их, но, вскоре им, всё-таки, пришлось отстраниться друг от друга.
К ним бесшумно и мягко шёл британский герцог Кристобаль Брэдфорд. Его сопровождала мать юной Великой Русской княжны, ирландская герцогиня Виктория Браэртон. Ей не терпелось, обнять и прижать к груди дорогую дочь. Только своим появлением, она боялась, застигнуть девушку с её избранником, врасплох и вызвать в них неловкость.
Опасения герцогини оказались преждевременными. Ольга и капитан больше не целовались, а стояли в нежных объятиях друг друга и молчали, потрясённо смотря на, происходящую кругом, панику. Над их головами, в ночном тёмном небе, ярко сияли звёзды, и три огромные жёлто-оранжевого цвета трубы выпусками пар. Он клубнями вздымался вверх и постепенно рассеивался.
Мимо возлюбленной пары пробегали, натыкаясь друг на друга, падая на деревянные половицы и подымаясь, встревоженные люди. С каждой минутой ходить из-за, постоянно кренившегося и всё глубже погружающегося в ледяную океанскую пучину, стального носа корабля, становилось сложнее.
Некоторые не выдерживали, и, скатываясь, падали в воду. Попав в воронку, несчастные люди стремительно тонули. Выбраться и отплыть на безопасное от, погибающего шикарного «Титаника», расстояние, удавалось не многим, и тем везло не всем. Лишь малому количеству повезло добраться до импровизированных плотиков, где они надеялись, дождаться прибытия спасателей. Остальные замерзали, на смерть, либо тонули под тяжестью собственной верхней одежды или от физической усталости.
Их исступлённые отчаянные оглушительные крики, казалось, раздавались по всему океану. Они будоражили трепетные души, находящихся на шлюпочной палубе «Титаника», капитана Эдварда Смита и его очаровательной юной спутницы.
Она больше не могла на это смотреть и впала в оцепенение. Её красивое лицо стало мертвенно-бледным. Оно выражало неподдельный ужас. Соблазнительные алые, созданные для жарких бесконечных поцелуев, губы плотно сжаты. Изящные руки в белоснежных лайковых перчатках закрывали уши. Видеть и слышать весь этот кошмар, у юной девушки не было никаких сил. Она зажмурилась, словно спрятавшись в собственном, пусть даже хрупком, коконе, но он не спасал её.
--Скорее бы, всё закончилось! Как я хочу, чтобы этот кошмар прекратился!—лихорадочно шёпотом приговаривала юная девушка.
Капитан Смит печально вздохнул, и, заботливо прижав её к своей груди, подбадривая, шептал ей что-то очень нежное. При этом, он ласково гладил девушку по шелковистому золоту роскошных длинных, успевших разлохматиться, вьющихся волос. Капитан чувствовал, как возлюбленная дрожит в его мужественных руках. Он хорошо понимал, что рано или поздно, девушка должна была впасть в эмоциональный ступор. Ведь выдержать подобное физическое, душевное и эмоциональное напряжение не по силам, даже самым стойким и непроницаемым. Юная княжна итак, ради него, держалась долго. Её, внутренне, всю трясло, и трепетное сердце бешено билось в груди.
Внезапно Ольга посмотрела в добрые льдисто-серые, излучающие душевное тепло и искреннюю нежность, глаза капитана Смита пристальным взглядом и уставшим тихим голосом спросила:
--Эдвард, пожалуйста, скажи мне правду! Когда всё это закончится?
Из его груди вырвался очередной печальный вздох. Капитан через силу выдавил из себя, как ему казалось, приветливую улыбку, и, ничего от неё не скрывая, честно ответил:
--Скоро, родная моя девочка! Потерпи! Осталось совсем немного! Наши мучения вот-вот закончатся! Ещё несколько минут!
Между ними воцарилось мрачное молчание, которым и воспользовались, бесшумно подошедшие, к капитану с юной Великой княжной, герцог Кристобаль Брэдфорд и герцогиня Виктория Браэртон. Они искренне извинились за своё дерзкое вторжение в романтическую идиллию возлюбленной пары. Мужчины обменялись почтительными приветственными рукопожатиями и очень серьёзными фразами.
Понимая, что матери и дочери есть, о чём поговорить, капитан доброжелательно откланялся и, любезно объяснил им, что ему необходимо, немедленно пойти в радиорубку для того, чтобы отдать радистам последние распоряжения, уверенной, но в этот раз грузной походкой, ушёл. Он чувствовал, как тяжесть сегодняшней ночи давит на него.
Капитан больше не мог носить в трепетной душе, уже ставший для него непосильным, груз и захотел снять его, но, пока не знал как именно.
Всё это время, Ольга провожала возлюбленного ласковым взглядом, но от её внимания не укрылось то, что с каждым шагом капитана, у неё складывалось ощущение, словно к его ногам привязаны килограммовые чугунные гири. Девушка искренне переживала за него, а её трепетная душа с горячим сердцем, непреодолимо, рвались к нему. Только девушка не могла сорваться и «полететь» к любимому мужчине на «крыльях любви».
Юную Великую княжну от столь её страстного порыва удерживала мама, герцогиня Виктория, пожелавшая, напоследок, поговорить с ней, по душам. Девушка поняла её и не посмела отказать в таком желании, хотя она всем своим трепетным существом не находила себе места от невыносимого беспокойства за возлюбленного.
«Штандарт».
--Девочки, вы только посмотрите на это!—потрясённо позвала сестёр Великая княжна Мария Николаевна, стоя у окна и смотря вдаль.
Девушки не спали. Да, и как можно было уснуть в такую ночь. Они сидели на кроватях в ночных рубашках, слушая волнительные звуки вальсов и регтаймов, доносящихся с, погибающего шикарного океанского лайнера «Титаник». Его яркие огни освещали тёмную комнату императорской яхты.
Девушки не могли спать, ожидая известий от папы, наблюдавшего за ходом страшной катастрофы с мостика.
--Что там происходит, Мария?—участливо спросила сестру Великая княжна Ольга Николаевна, неслышно подойдя к ней. Она внимательно всмотрелась в ночную морскую даль и отчётливо увидела шикарный океанский лайнер, чёрная огромная корма которого приподнялась над океаном. Люди с диким криком прыгали за борт и пытались отплыть, как можно дальше, чтобы не попасть в воронку. В небе взрывались белоснежные ракеты. Шлюпки, сильно заполненные людьми, отходили одна за другой на безопасное расстояние.
Ольга, смотря на весь этот ужас, думала о своём женихе, милом Джеке. Он находился на корабле и героически выполнял офицерский долг, рискуя жизнью. Девушка мысленно молилась, чтобы ему и другим людям, оставшимся на борту лайнера, повезло, и к ним на помощь подоспел корабль. Ей хотелось в это верить. Она отгоняла от себя мысли о том, что всё закончится трагически, и катастрофа «Титаника» унесёт с собой на дно много человеческих жизней.
Татьяна и Мария не мешали старшей сестре. Они, молча, стояли рядом и тоже молились, что нельзя было сказать об Анастасии. Девочка лежала в постели и с нетерпением ждала, когда всё стихнет, и наступит темнота, чтобы спокойно уснуть.
--Ваши Императорские Высочества, почему Вы не спите? Ведь Ваш папенька велел Вам спать.—проговорила фрейлина Евгения Калиновская, войдя в их апартаменты и застав царственных девиц, стоявших у окна и потрясённо смотрящих в него.
Анастасия Николаевна заметила присутствие фрейлины, и, измученно вздохнув, печально поделилась:
--Как же тут уснёшь, ведь «Титаник» тонет! Его огни такие яркие, а шум такой громкий! Он, просто оглушает и ослепляет!
Девочка села на кровати и сильнее укуталась в тёплое одеяло. Евгения не смогла скрыть доброй улыбки, и, сев рядом с ней, ласково погладила её по длинным мягким золотистым волосам и пророчески заключила:
--Эта ночь войдёт в историю и останется в памяти сердцах людей навечно.
Старшие Великие княжны хором печально вздохнули, но от окна не отошли, продолжая скорбно смотреть на последние минуты жизни шикарного корабля, который они покинули пару часов назад.
--Женя, скажи! Есть ли какие-нибудь известия о нашей дорогой Оленьке? Не уже ли она до сих пор находится на борту «Титаника»?—поинтересовалась у фрейлины Великая княжна Татьяна Николаевна, обернувшись от окна на мгновение и пристально смотря на любимицу дяди Миши яркими бирюзовыми глазами.
Евгения поняла беспокойство венценосной девицы и ответила, честно и ничего от неё не скрывая:
--Нет! Никаких новостей о её судьбе ещё, пока не поступало! Ваш папенька внимательно следит за новостями!
«Титаник».
Радисты всё ещё находились на своём посту, продолжая, посылать отчаянные просьбы о помощи по всему ночному океану, хотя току становилось всё меньше и меньше. Они ещё надеялись на чудо. Только надежда постепенно таяла.
--Господа, вы сделали всё, что от вас зависело для спасения пассажиров. Позаботьтесь теперь о себе!—проговорил капитан, войдя в радиорубку для того, чтобы отпустить молодых людей, но видя, что те не слушают его, оставил их и прошёл на мостик, чтобы там встретить свою смерть. Он был один, без своей очаровательной юной спутницы Великой княжны Ольги. Она осталась на палубе и тихо беседовала с дорогой матушкой и её приятным другом, герцогом Кристобалем Бредфордом.
Радисты между собою переглянулись. Только Филиппс продолжал свою работу, ещё на что-то надеясь.
--Шеф прав! Тока совсем нет! Нам пора подумать о своём спасении! Оставь пост!—окликнул его товарищ, соглашаясь с мнением капитана. Только Филиппс не унимался, пока телеграф, окончательно не заглох.
В чувства молодого радиста привело внезапное проникновение кочегара, который попытался выкрасть спасательные жилеты. У него ничего не вышло. Радисты вступили с ним в бой. Между ними завязалась небольшая потасовка, во время которой вор был оглушён чем-то тяжёлым. Радисты захватили свои жилеты и покинули радиорубку, чтобы попытаться, покинуть корабль и, вплавь, добраться до шлюпок. На этом их героическая работа была окончена, как и служба на прекрасном океанском лайнере, который с блеском и музыкой шёл ко дну. Они ещё не знали, кто из них останется в живых, а кто погибнет.
Музыканты продолжали играть, отвлекая, оставшихся пассажиров от мрачных мыслей. Только те уже не слушали их. Паника была в самом разгаре. Люди бегали от борта к борту в поисках шлюпок, которые уже ушли несколько минут назад. Надежды на спасение больше не осталось. Она растаяла, словно сон. Началась страшная давка. Героизм пропал. Наступило время хаоса, сквозь шум которого раздался, уже охрипший голос капитана, призывающего людей к благоразумию.
--Мужчины, будьте британцами!—приговаривал он в громкоговоритель, проходя по палубе по направлению к капитанскому мостику, держась за, находящиеся на шлюпочной палубе, предметы мебели.
Тем временем, молодые герцоги Джек и Томас продолжали бороться за жизнь пассажиров. Они мастерили самодельные плоты из подручных средств, которые им добывали младшие офицеры шикарного корабля. Офицер Лайтоллер находился возле молодых людей и подсказывал им, как прочнее связать детали.
Герцоги прекрасно слышали слова капитана, отчаянно пытавшегося образумить и утихомирить, разбушевавшуюся толпу пассажиров третьего класса. Молодые люди с глубоким пониманием посмотрели друг на друга, и, сочувствуя шефу, вздохнули. Они понимали, как тяжело у него было сейчас на душе от сознания того, что он больше ничем не может помочь пассажирам.
Это же, чувствовала и, стоявшая в приятном обществе дорогой матушки с её приветливым спутником, юная Великая княжна Ольга Фёдоровна. Она не могла больше находиться рядом с ними из-за того, что ощутила, как её трепетную душу сдавила невыносимая тревога за милого сердцу Эдварда.
Юная девушка, хотя и издали, но отчётливо видела то, как он измотан эмоционально, духовно и физически событиями этой исторической ночи. Сердце подсказывало ей, что любимый нуждается в её нежной любви, заботе и моральной поддержке, из-за чего она пристально посмотрела на дорогую матушку и душевно попросила её благословения. Виктория поняла дочь и, осенив её крёстным знамением, горячо обняла и поцеловала в златокудрый лоб.
--Да, прибудет с тобой Господь Бог, Ореола! Поступай так, как велит тебе любящее сердце!—пылко выдохнула герцогиня.
Ей совсем не хотелось, отпускать от себя горячо любимую дочь, но и удерживать её возле себя, когда нежная душа и трепетное сердце юной девушки находились, уже рядом с возлюбленным, герцогиня не имела права. Она печально вздохнула и разомкнула объятия.
Они о чём-то тихо беседовали друг с другом и держались за руки, а по их нежным, умиротворённым взглядам легко прочитывалась искренняя, очень трепетная любовь и душевная дружба. Им было хорошо и спокойно вместе. Они были счастливы.
Ольга искренне порадовалась за них и не захотела, нарушать их мирную счастливую идиллию своим появлением. Вместо этого, она посмотрела на, терпеливо ожидающего её решения, капитана ласковым взглядом и с нежным трепетом в мягком голосе, тихо произнесла:
--Нет, Эдвард! Я не стану вторгаться в хрупкое счастье моей дорогой маменьки. Ведь она так долго искала его, но перед этим ей столько пришлось выстрадать! Пусть, хоть в эти последние минуты, будет счастлива!
Капитан Смит не смог с ней ни согласиться. Он, тоже заметил то, с какой глубокой нежностью герцог Кристобаль Брэдфорд привлёк очаровательную и всё ещё молодую герцогиню Викторию к своей заботливой груди, и, прильнув к её мягким губам, пылко принялся целовать их. Она, же инстинктивно обвила шею избранника изящными руками в кожаных бежевых перчатках и самозабвенно начала отвечать на каждый его поцелуй с взаимной страстью.
Капитану, смотря на это, даже стало жарко. Он понимающе вздохнул, и, медленно переведя взгляд на юную спутницу, мысленно соглашаясь с ней, произнёс:
--Да, юная Ольга, Вы правы! Нам, действительно, лучше к ним не вмешиваться!
Девушка одобрительно кивнула, и, не выпуская избранника из своих ласковых объятий, плавно прильнула к его мягким тёплым губам своими губами и, вновь, начала пылко целоваться с ним.
Только Ольга с капитаном напрасно беспокоились и оберегали счастье герцогини Виктории и герцога Кристобаля Брэдфорда, ведь те сами заметили их появление на шлюпочной палубе, когда случайно посмотрели в их сторону.
--Слава Господу Богу, они живы и даже невредимы!—со вздохом глубокого облегчения проговорила герцогиня. Её синие глаза блестели от слёз искреннего душевного счастья. На алых губах сияла благодарственная улыбка.
Только в отличие от неё, герцога Кристобаля больше интересовало то, как капитану и Великой княжне удалось спастись при обрушении лифта и последующем взрыве. Для этого, он галантно взял свою очаровательную спутницу себе под руку и вместе с ней решительно направился к, пылко целующейся и никого вокруг не замечающей, влюблённой паре. Даже дикий, пронизывающий до костей, холод и оглушительный шум, царящие на палубе, не останавливали их, но, вскоре им, всё-таки, пришлось отстраниться друг от друга.
К ним бесшумно и мягко шёл британский герцог Кристобаль Брэдфорд. Его сопровождала мать юной Великой Русской княжны, ирландская герцогиня Виктория Браэртон. Ей не терпелось, обнять и прижать к груди дорогую дочь. Только своим появлением, она боялась, застигнуть девушку с её избранником, врасплох и вызвать в них неловкость.
Опасения герцогини оказались преждевременными. Ольга и капитан больше не целовались, а стояли в нежных объятиях друг друга и молчали, потрясённо смотря на, происходящую кругом, панику. Над их головами, в ночном тёмном небе, ярко сияли звёзды, и три огромные жёлто-оранжевого цвета трубы выпусками пар. Он клубнями вздымался вверх и постепенно рассеивался.
Мимо возлюбленной пары пробегали, натыкаясь друг на друга, падая на деревянные половицы и подымаясь, встревоженные люди. С каждой минутой ходить из-за, постоянно кренившегося и всё глубже погружающегося в ледяную океанскую пучину, стального носа корабля, становилось сложнее.
Некоторые не выдерживали, и, скатываясь, падали в воду. Попав в воронку, несчастные люди стремительно тонули. Выбраться и отплыть на безопасное от, погибающего шикарного «Титаника», расстояние, удавалось не многим, и тем везло не всем. Лишь малому количеству повезло добраться до импровизированных плотиков, где они надеялись, дождаться прибытия спасателей. Остальные замерзали, на смерть, либо тонули под тяжестью собственной верхней одежды или от физической усталости.
Их исступлённые отчаянные оглушительные крики, казалось, раздавались по всему океану. Они будоражили трепетные души, находящихся на шлюпочной палубе «Титаника», капитана Эдварда Смита и его очаровательной юной спутницы.
Она больше не могла на это смотреть и впала в оцепенение. Её красивое лицо стало мертвенно-бледным. Оно выражало неподдельный ужас. Соблазнительные алые, созданные для жарких бесконечных поцелуев, губы плотно сжаты. Изящные руки в белоснежных лайковых перчатках закрывали уши. Видеть и слышать весь этот кошмар, у юной девушки не было никаких сил. Она зажмурилась, словно спрятавшись в собственном, пусть даже хрупком, коконе, но он не спасал её.
--Скорее бы, всё закончилось! Как я хочу, чтобы этот кошмар прекратился!—лихорадочно шёпотом приговаривала юная девушка.
Капитан Смит печально вздохнул, и, заботливо прижав её к своей груди, подбадривая, шептал ей что-то очень нежное. При этом, он ласково гладил девушку по шелковистому золоту роскошных длинных, успевших разлохматиться, вьющихся волос. Капитан чувствовал, как возлюбленная дрожит в его мужественных руках. Он хорошо понимал, что рано или поздно, девушка должна была впасть в эмоциональный ступор. Ведь выдержать подобное физическое, душевное и эмоциональное напряжение не по силам, даже самым стойким и непроницаемым. Юная княжна итак, ради него, держалась долго. Её, внутренне, всю трясло, и трепетное сердце бешено билось в груди.
Внезапно Ольга посмотрела в добрые льдисто-серые, излучающие душевное тепло и искреннюю нежность, глаза капитана Смита пристальным взглядом и уставшим тихим голосом спросила:
--Эдвард, пожалуйста, скажи мне правду! Когда всё это закончится?
Из его груди вырвался очередной печальный вздох. Капитан через силу выдавил из себя, как ему казалось, приветливую улыбку, и, ничего от неё не скрывая, честно ответил:
--Скоро, родная моя девочка! Потерпи! Осталось совсем немного! Наши мучения вот-вот закончатся! Ещё несколько минут!
Между ними воцарилось мрачное молчание, которым и воспользовались, бесшумно подошедшие, к капитану с юной Великой княжной, герцог Кристобаль Брэдфорд и герцогиня Виктория Браэртон. Они искренне извинились за своё дерзкое вторжение в романтическую идиллию возлюбленной пары. Мужчины обменялись почтительными приветственными рукопожатиями и очень серьёзными фразами.
Понимая, что матери и дочери есть, о чём поговорить, капитан доброжелательно откланялся и, любезно объяснил им, что ему необходимо, немедленно пойти в радиорубку для того, чтобы отдать радистам последние распоряжения, уверенной, но в этот раз грузной походкой, ушёл. Он чувствовал, как тяжесть сегодняшней ночи давит на него.
Капитан больше не мог носить в трепетной душе, уже ставший для него непосильным, груз и захотел снять его, но, пока не знал как именно.
Всё это время, Ольга провожала возлюбленного ласковым взглядом, но от её внимания не укрылось то, что с каждым шагом капитана, у неё складывалось ощущение, словно к его ногам привязаны килограммовые чугунные гири. Девушка искренне переживала за него, а её трепетная душа с горячим сердцем, непреодолимо, рвались к нему. Только девушка не могла сорваться и «полететь» к любимому мужчине на «крыльях любви».
Юную Великую княжну от столь её страстного порыва удерживала мама, герцогиня Виктория, пожелавшая, напоследок, поговорить с ней, по душам. Девушка поняла её и не посмела отказать в таком желании, хотя она всем своим трепетным существом не находила себе места от невыносимого беспокойства за возлюбленного.
«Штандарт».
--Девочки, вы только посмотрите на это!—потрясённо позвала сестёр Великая княжна Мария Николаевна, стоя у окна и смотря вдаль.
Девушки не спали. Да, и как можно было уснуть в такую ночь. Они сидели на кроватях в ночных рубашках, слушая волнительные звуки вальсов и регтаймов, доносящихся с, погибающего шикарного океанского лайнера «Титаник». Его яркие огни освещали тёмную комнату императорской яхты.
Девушки не могли спать, ожидая известий от папы, наблюдавшего за ходом страшной катастрофы с мостика.
--Что там происходит, Мария?—участливо спросила сестру Великая княжна Ольга Николаевна, неслышно подойдя к ней. Она внимательно всмотрелась в ночную морскую даль и отчётливо увидела шикарный океанский лайнер, чёрная огромная корма которого приподнялась над океаном. Люди с диким криком прыгали за борт и пытались отплыть, как можно дальше, чтобы не попасть в воронку. В небе взрывались белоснежные ракеты. Шлюпки, сильно заполненные людьми, отходили одна за другой на безопасное расстояние.
Ольга, смотря на весь этот ужас, думала о своём женихе, милом Джеке. Он находился на корабле и героически выполнял офицерский долг, рискуя жизнью. Девушка мысленно молилась, чтобы ему и другим людям, оставшимся на борту лайнера, повезло, и к ним на помощь подоспел корабль. Ей хотелось в это верить. Она отгоняла от себя мысли о том, что всё закончится трагически, и катастрофа «Титаника» унесёт с собой на дно много человеческих жизней.
Татьяна и Мария не мешали старшей сестре. Они, молча, стояли рядом и тоже молились, что нельзя было сказать об Анастасии. Девочка лежала в постели и с нетерпением ждала, когда всё стихнет, и наступит темнота, чтобы спокойно уснуть.
--Ваши Императорские Высочества, почему Вы не спите? Ведь Ваш папенька велел Вам спать.—проговорила фрейлина Евгения Калиновская, войдя в их апартаменты и застав царственных девиц, стоявших у окна и потрясённо смотрящих в него.
Анастасия Николаевна заметила присутствие фрейлины, и, измученно вздохнув, печально поделилась:
--Как же тут уснёшь, ведь «Титаник» тонет! Его огни такие яркие, а шум такой громкий! Он, просто оглушает и ослепляет!
Девочка села на кровати и сильнее укуталась в тёплое одеяло. Евгения не смогла скрыть доброй улыбки, и, сев рядом с ней, ласково погладила её по длинным мягким золотистым волосам и пророчески заключила:
--Эта ночь войдёт в историю и останется в памяти сердцах людей навечно.
Старшие Великие княжны хором печально вздохнули, но от окна не отошли, продолжая скорбно смотреть на последние минуты жизни шикарного корабля, который они покинули пару часов назад.
--Женя, скажи! Есть ли какие-нибудь известия о нашей дорогой Оленьке? Не уже ли она до сих пор находится на борту «Титаника»?—поинтересовалась у фрейлины Великая княжна Татьяна Николаевна, обернувшись от окна на мгновение и пристально смотря на любимицу дяди Миши яркими бирюзовыми глазами.
Евгения поняла беспокойство венценосной девицы и ответила, честно и ничего от неё не скрывая:
--Нет! Никаких новостей о её судьбе ещё, пока не поступало! Ваш папенька внимательно следит за новостями!
«Титаник».
Радисты всё ещё находились на своём посту, продолжая, посылать отчаянные просьбы о помощи по всему ночному океану, хотя току становилось всё меньше и меньше. Они ещё надеялись на чудо. Только надежда постепенно таяла.
--Господа, вы сделали всё, что от вас зависело для спасения пассажиров. Позаботьтесь теперь о себе!—проговорил капитан, войдя в радиорубку для того, чтобы отпустить молодых людей, но видя, что те не слушают его, оставил их и прошёл на мостик, чтобы там встретить свою смерть. Он был один, без своей очаровательной юной спутницы Великой княжны Ольги. Она осталась на палубе и тихо беседовала с дорогой матушкой и её приятным другом, герцогом Кристобалем Бредфордом.
Радисты между собою переглянулись. Только Филиппс продолжал свою работу, ещё на что-то надеясь.
--Шеф прав! Тока совсем нет! Нам пора подумать о своём спасении! Оставь пост!—окликнул его товарищ, соглашаясь с мнением капитана. Только Филиппс не унимался, пока телеграф, окончательно не заглох.
В чувства молодого радиста привело внезапное проникновение кочегара, который попытался выкрасть спасательные жилеты. У него ничего не вышло. Радисты вступили с ним в бой. Между ними завязалась небольшая потасовка, во время которой вор был оглушён чем-то тяжёлым. Радисты захватили свои жилеты и покинули радиорубку, чтобы попытаться, покинуть корабль и, вплавь, добраться до шлюпок. На этом их героическая работа была окончена, как и служба на прекрасном океанском лайнере, который с блеском и музыкой шёл ко дну. Они ещё не знали, кто из них останется в живых, а кто погибнет.
Музыканты продолжали играть, отвлекая, оставшихся пассажиров от мрачных мыслей. Только те уже не слушали их. Паника была в самом разгаре. Люди бегали от борта к борту в поисках шлюпок, которые уже ушли несколько минут назад. Надежды на спасение больше не осталось. Она растаяла, словно сон. Началась страшная давка. Героизм пропал. Наступило время хаоса, сквозь шум которого раздался, уже охрипший голос капитана, призывающего людей к благоразумию.
--Мужчины, будьте британцами!—приговаривал он в громкоговоритель, проходя по палубе по направлению к капитанскому мостику, держась за, находящиеся на шлюпочной палубе, предметы мебели.
Тем временем, молодые герцоги Джек и Томас продолжали бороться за жизнь пассажиров. Они мастерили самодельные плоты из подручных средств, которые им добывали младшие офицеры шикарного корабля. Офицер Лайтоллер находился возле молодых людей и подсказывал им, как прочнее связать детали.
Герцоги прекрасно слышали слова капитана, отчаянно пытавшегося образумить и утихомирить, разбушевавшуюся толпу пассажиров третьего класса. Молодые люди с глубоким пониманием посмотрели друг на друга, и, сочувствуя шефу, вздохнули. Они понимали, как тяжело у него было сейчас на душе от сознания того, что он больше ничем не может помочь пассажирам.
Это же, чувствовала и, стоявшая в приятном обществе дорогой матушки с её приветливым спутником, юная Великая княжна Ольга Фёдоровна. Она не могла больше находиться рядом с ними из-за того, что ощутила, как её трепетную душу сдавила невыносимая тревога за милого сердцу Эдварда.
Юная девушка, хотя и издали, но отчётливо видела то, как он измотан эмоционально, духовно и физически событиями этой исторической ночи. Сердце подсказывало ей, что любимый нуждается в её нежной любви, заботе и моральной поддержке, из-за чего она пристально посмотрела на дорогую матушку и душевно попросила её благословения. Виктория поняла дочь и, осенив её крёстным знамением, горячо обняла и поцеловала в златокудрый лоб.
--Да, прибудет с тобой Господь Бог, Ореола! Поступай так, как велит тебе любящее сердце!—пылко выдохнула герцогиня.
Ей совсем не хотелось, отпускать от себя горячо любимую дочь, но и удерживать её возле себя, когда нежная душа и трепетное сердце юной девушки находились, уже рядом с возлюбленным, герцогиня не имела права. Она печально вздохнула и разомкнула объятия.
