Их звонкий злобный смех привлёк внимание, занимающихся посадкой женщин с маленькими детьми в очередную шлюпку, герцога Джека Джефферсона и его друга Томаса Бредфорда. Молодые люди встревожено переглянулись между собой, и, придя к общему мнению, поделились своими опасениями, по поводу, грозившей капитану и юной Великой княжне, серьёзной опасности с, руководящими их работой, старшими офицерами.
--Немедленно найдите и предупредите их!—приказал молодым людям старший помощник мистер Уайлд. Джек и Томас почтительно откланялись и ушли выполнять поручение, провожаемые, задумчивым взглядом начальника. Он простоял так какое-то время, после чего продолжил заниматься посадкой пассажиров в шлюпку.
Тем временем, Ольга грациозно вышла из императорской ванной-комнаты в просторную гостиную, где у медной решётки камина, выполненного из розового мрамора и в мягком освещении настенных бра, её терпеливо ждал капитан Смит, глубоко погружённый в мрачные мысли о, царившей на борту шикарного корабля «Титаник», катастрофе. Он винил себя за то, что ни отдал жестокого барона Джона Браэртона в руки береговой охраны порта Куинстаун, три дня тому назад, из-за чего из его трепетной груди вырвался печальный вздох. Потерянный взгляд был сосредоточен на завораживающем мерцании огня в камине, жар которого пронизывал насквозь и доходил до самой глубины измученной души.
В таком угнетённом состоянии капитана и застала юная Великая княжна. Она бесшумно приблизилась к нему, и, с глубокой нежностью прижавшись к его спине, обняла за плечи и тихо вздохнула. Он на мгновение закрыл свои влажные от солёных слёз льдисто-серые глаза, ощущая душевное воссоединение с юной возлюбленной. Ольга, действительно, крепко любила его, раз рискуя жизнью и высоким положением, добровольно согласилась, разделить с ним их общие самые страшные минуты.
--Мы с тобой стали единым целым! Нас ничто и никто не разлучит! Я пойду с тобой, куда угодно, даже в преисподнюю, Эдвард!—решительно прошептала она ему на самое ухо, из-за чего из трепетной груди капитана вырвался новый, полный невыносимой душевной тоски, вздох. Он ласково накрыл изящные руки юной девушки своими сильными руками, и, медленно обернувшись, посмотрел на неё взглядом, излучающим глубокую благодарственную любовь. Как же ему хотелось снова заключить её в свои крепкие мужские объятия, и, припав к сладостным, словно земляника, трепетным алым губам, забыть обо всём на свете. Его душа рвалась к душе возлюбленной, хотя их горячие сердца уже бились в унисон.
Он лишь ласково пригладил бархатистые щёки любимой девушки, и, очень нежно улыбнувшись, тихо выдохнул:
--Я знаю это, милая Оленька!
Капитан Смит даже не обратил внимания на то, что она стояла перед ним в белоснежном шёлковом платье, обшитом блестящим льдисто-розовым гипюром, а её длинные золотистые локоны переплетены бриллиантовыми нитями. Он, лишь, привлёк девушку к своей трепетной груди, и, больше не сдерживая собственных бурных чувств, припал к её алым губам и жарко принялся целовать их. Но, вскоре ему пришлось легонько отстраниться от неё. Только ненадолго.
--Я хорошо понимаю, что умирать всегда страшно, Ольга, поэтому, настоятельно Вам рекомендую, в момент нашей с Вами гибели, лучше смотрите на меня! Так будет спокойнее и легче!—заботливо посоветовал юной возлюбленной капитан. Он говорил убедительно и вдумчиво, при этом его чрезвычайно серьёзный и сосредоточенный взгляд, добровольно тонул в её бирюзовых омутах.
Ольга поняла его. Она, хотя и не подавала вида, но в трепетной душе испытывала неподдельный страх, вызванный и нарисованный воображением от откровенных слов возлюбленного. Только капитану Эдварду Смиту не нужны были её признания. Он прекрасно видел и чувствовал их своим отзывчивым сердцем. Его сильные руки, вновь, потянулись к золотистым шелковистым волосам и бархатистым щекам юной девушки. Ему искренне хотелось, хоть как-то, взбодрить её.
Словно угадав намерение любимого мужчины, девушка с трепетным вздохом сама шагнула к нему на встречу с тихими, но рассудительными словами, в которые вложила всю свою решительность и непоколебимость в, выбранном ею, печальном пути:
--Для меня самое главное быть рядом с тобой, милый Эдвард, и чувствовать, что я люблю и любима! Раз, уж нам суждено погибнуть, мне бы хотелось, чтобы в те страшные мгновения, ты крепко обнимал и пылко целовал меня!
Капитан Смит оказался так потрясён искренностью и бесстрашием девушки, что не знал, что и сказать. Из его трепетной груди вырвался печальный вздох. Эдвард уступил ей. Ведь ему искренне не хотелось разочаровывать девушку, хотя он и прекрасно знал о том, что, когда в каюту хлынет бурный поток ледяной воды, смешанный с обломками, и уничтожающий всё на своём пути, ему с Ольгой будет, далеко, не до любви. В беспощадном течении потока, любовники будут заняты, лишь борьбой за выживание.
От столь жутких картин, рисуемых воображением, капитана Смита всего передёрнуло, а из трепетной груди вырвался печальный вздох, выведший стоявшую в его нежных объятиях, юную девушку из мира романтических грёз. Она мгновенно встрепенулась, и, предано смотря на возлюбленного, заботливо спросила:
--Эдвард, любимый, пожалуйста, скажи мне, почему ты так мрачен и бледен?
Капитан очнулся, и, отбросив мрачные мысли, ласково ей улыбнулся. Ему не хотелось нагружать возлюбленную страшными перспективами. Он захотел скорее отвести её в безопасное место, о чём и поспешил сказать:
--Нам пора вернуться в управленческую рубку!
Девушка поняла его, и, не задавая лишних вопросов, позволила ему, галантно взять её под руку, что он с превеликим удовольствием сделал. Они покинули императорские апартаменты, и, о чём-то тихо и душевно беседуя между собой, пошли к главной лестнице, где откуда-то снизу, до них доносилось шипение и бурление ледяной воды, заполняющей всё большие помещения. Её бирюзовый цвет отражался в зеркалах и глянцевом покрытии стен, колонн, хрустальных люстр и потолке.
К счастью, идти пришлось недолго. Появившись, наконец, на площадке великолепной лестницы, с расстеленным на её ступеньках, мягкой ковровой дорожке, капитан Смит и юная Ольга, мгновенно, ощутили ледяное дыхание, быстро поднимающейся, воды. Она находилась от них на расстоянии в десять ступенек, а её холод пронизывал их до самых сокровенных мест трепетных душ. Дышать становилось сложнее, вернее даже больно. Только капитана Смита и его прекрасную юную спутницу не волновало это. Их мрачные мысли были направлены на другое русло. Им было невыносимо больно наблюдать за агонией дивного корабля и оставалось, мысленно, молиться о том, чтобы она продлилась недолго.
--Представляю, что ты сейчас чувствуешь, Оленька. Смотреть на то, как медленно погибает твой «ребёнок» и, одновременно понимать, что ты ничего не можешь сделать для его спасения—тяжело!—нарушая их мрачное и длительное молчание с искренним душевным сочувствием тихо проговорил капитан, заметив, как ясный бирюзовый взгляд юной девушки потух, а в её глазах заблестели предательские слёзы. Нежные алые губы задрожали. К горлу подступил ком, а трепетное сердце обливалось кровью. Казалось ещё немного, и девушка расплачется в любую минуту.
Капитану захотелось немедленно обнять её и прижать к заботливой груди. Он уже потянулся к ней, но наткнулся на пронизывающий взгляд возлюбленной, от чего ему стало не по себе. В нём читалось столько искренней обиды, разочарования, злобы и ненависти, что капитан слегка и внутренне поёжился.
--Господь Бог видит всё! Он справедлив и воздаст барону Джону Браэртону с его прихвостнями за все их злодеяния сполна!—ледяным тоном прорыдала юная девушка, и, уткнувшись любимому мужчине лицом в заботливую грудь, дала волю слезам из-за того, что больше не могла себя сдерживать. Он нежно обнял её и тихо стал говорить ей слова утешения.
В эту самую минуту, шикарный корабль сильно тряхнуло. Он накренился до такой степени, что капитану с Ольгой держаться на ногах стало, практически невозможно. Они сорвались и упали в жутко холодную воду. Юная девушка вскрикнула от неожиданности, когда быстрое течение подхватило её с капитаном и стремительно понесло прочь из великолепного зала по коридорам. Влюблённые успевали только отбиваться от встречных обломков.
Тем временем офицер Мэрдок отчаянно боролся с, напирающей на него и товарищей, толпой пассажиров. Они потеряли над собой контроль. Паника овладела ими настолько сильно, что несчастные люди лишились здравого рассудка. Они пытались прорваться к раскладной шлюпке, плавным спуском которой занимались младшие помощники, возглавляемые старшим офицером Уайлдом.
--Всем немедленно отступить назад!—исступлённо кричал пассажирам Мэрдок, угрожая им заряженным пистолетом.
Он отчётливо видел, что они перестали отвечать за свои действия. Ими овладела паника. Их глаза горели дьявольской яростью. Пассажиры даже и не думали прислушиваться к разумным словам первого офицера. Они продолжали напирать на него и требовать пропустить их к шлюпкам. Поэтому, чтобы хоть как-то призвать их к порядку и привести в чувства, Мэрдоку пришлось несколько раз выстрелить.
Он совсем не хотел кого-либо убивать. Это вышло случайно. Только и этого стало достаточно для того, чтобы вывести молодого офицера из колеи. Увидев, как несколько пассажиров-мужчин, истекая кровью, упали замертво, первый помощник Уильям Мэрдок впал в оцепенение. Осознав, что совершил страшное преступление перед Богом и людьми, он сам не заметил того, как поднёс дрожащую руку с пистолетом к виску.
Это увидели, находящиеся рядом, офицеры Уайлд и Лайтоллер. Они чувствовали, в каком не адекватном душевном плачевном состоянии пребывает их сослуживец, и предприняли отчаянную попытку привести его в чувства.
--Мэрдок, немедленно отставить безумие!—вразумительно приказал подчинённому старший помощник. Только тот уже всё решил за себя, и, почтительно отсалютовав своим сослуживцам, пустил пулю в голову. Те стали невольными свидетелями падения его мёртвого тела в ледяную воду.
Они были так потрясены самоубийством товарища, что не могли сдвинуться с места и стояли, словно каменные изваяния. Их взгляды наполняла невыносимая горечь, боль и скорбь. Мысли офицеров были обращены к Господу Богу. Они спрашивали Его о том, за какие грехи Он наказывает их так жестоко и, почему допустил, происходящее с прекрасным кораблём, бедствие. Только ответа, так и не получили.
Но вспомнив о пассажирах, офицерам пришлось мгновенно прийти в себя и вернуться к своим прямым обязанностям, чем они и занялись.
Бурный ледяной поток не смог далеко унести Великую княжну Ольгу Фёдоровну Романову из-за того, что постоянно находившемуся возле неё, капитану Эдварду Смиту удалось, ухватиться за металлическую перекладину, прикреплённую к стене. Он, не медля ни секунды, решительно привлёк девушку к себе и заставил, крепко взяться за перекладину.
Ольга подчинилась, прекрасно осознавая, что времени для споров нет. Если она хочет остаться в живых, ей лучше прислушаться к его советам и указаниям. Девушка крепко схватилась за металлическую перекладину, чувствуя, как ледяные беспощадные волны бьют её и Эдварда по лицу с огромной силой. Им даже пришлось закрыть глаза. Жуткий холод пронизывал их, словно, вонзающиеся в них тысячи кинжалов, из-за чего дышать влюблённым было, практически, невозможно. Им даже казалось, что какая-то неведомая сила бросает их о камни снова и снова. Неизвестно, сколько прошло времени прежде, чем юная девушка услышала тихий, но мудрый совет Эдварда, обращённый к ней:
-- Уходим отсюда, Ольга, иначе погибнем! Следуйте за мной и не отставайте!
Девушка послушно кивнула, и, ухватившись за водосточную трубу, прикреплённую к потолку, последовала за избранником. Им путь усложняли бесконечные: мерцание яркого света, беспощадное ледяное течение воды, против которого они шли на кончиках пальцев ног, а усталость в руках была такой невыносимой, что казалось, они налились свинцом. От тянущей боли, им хотелось кричать, либо перестать держаться за водосточную трубу, и, сорвавшись вниз, отдаться на волю волн.
Только у капитана и его юной спутницы желание выбраться отсюда было таким сильным, что оно перебороло все слабости. Они мужественно терпели и постепенно приближались к лестнице, ведущей к выходу с затопленной палубы. Она уже виднелась на горизонте. Казалось, осталось протянуть руку и схватиться за прочные перила, но до неё им ещё ползти четверть пути.
Чувствуя, что у неё больше нет сил, юная девушка измученно посмотрела на своего спутника.
--Эдвард, пожалуйста, прости меня, но я больше не могу держаться!—проговорила она, безотрывно смотря за тем, как её изящные пальцы начали, соскальзывать с трубы. Ещё чуть-чуть и девушка сорвётся в бурный поток.
Видя это и понимая, что необходимо срочно что-то решать, капитан Смит дал ей короткую передышку и подхватил её, уже почти соскользнувшую правую руку своими сильными руками.
--Хорошо, Ольга, отдохните минуту, а затем мы с вами двинемся дальше! Осталось, буквально, пару шагов!—утешил он девушку, из-за чего она, глубоко тронутая его искренней заботой о ней, согласилась.
Капитан не ошибся, ведь тяжесть в руках постепенно исчезла. Их наполнило лёгкостью и, казалось, в девушке открылось второе дыхание. Она немного отдохнула и продолжила путь.
Наблюдая за ней, капитан старался не отставать от неё, благодаря чему, они, сообща и, делая короткие передышки, добрались до лестницы, ведущей на шлюпочную палубу, и, тяжело дыша, рухнули на металлические ступеньки, словно, скошенные серпом, колосья.
--Как ты себя чувствуешь, Ольга?—немного отдышавшись, заботливо спросил девушку капитан, хорошо осознавая, что несколько минут, проведённые ими в напряжении, могли причинить вред её, находящемуся под трепетным сердцем, малышу.
Девушка с огромной нежностью приложила к животу руку в белоснежной лайковой перчатке, и, одарив любимого мужчину ласковой улыбкой, заверила:
--Не беспокойся, дорогой Эдвард! С нашим сыном всё в порядке!
Она внимательно проследила за его реакцией, заметив то, как он потрясён её искренними словами. Только ничего не стал ей говорить. Слова здесь были не нужны. Вместо этого, капитан Смит смотрел на юную возлюбленную с огромной нежностью. Он даже и не думал, сомневаться в своём отцовстве. Ведь сердце обмануть было нельзя. Из его трепетной груди вырвался печальный вздох.
Но выйдя из романтической задумчивости, он мельком взглянул на, бурлящую голубовато-зелёную ледяную воду, которая дошла им, уже до краёв одежды и решительно произнёс, осторожно возвращая возлюбленную в жестокую реальность:
--Нам пора идти дальше!
Ольга, прислушавшись к его мудрым словам, грациозно поднялась с металлической ступеньки. Капитан Смит галантно взял любимую девушку себе под руку и, вместе с ней стал, подниматься по лестнице, ведущей к выходу на шлюпочную палубу.
--Немедленно найдите и предупредите их!—приказал молодым людям старший помощник мистер Уайлд. Джек и Томас почтительно откланялись и ушли выполнять поручение, провожаемые, задумчивым взглядом начальника. Он простоял так какое-то время, после чего продолжил заниматься посадкой пассажиров в шлюпку.
Тем временем, Ольга грациозно вышла из императорской ванной-комнаты в просторную гостиную, где у медной решётки камина, выполненного из розового мрамора и в мягком освещении настенных бра, её терпеливо ждал капитан Смит, глубоко погружённый в мрачные мысли о, царившей на борту шикарного корабля «Титаник», катастрофе. Он винил себя за то, что ни отдал жестокого барона Джона Браэртона в руки береговой охраны порта Куинстаун, три дня тому назад, из-за чего из его трепетной груди вырвался печальный вздох. Потерянный взгляд был сосредоточен на завораживающем мерцании огня в камине, жар которого пронизывал насквозь и доходил до самой глубины измученной души.
В таком угнетённом состоянии капитана и застала юная Великая княжна. Она бесшумно приблизилась к нему, и, с глубокой нежностью прижавшись к его спине, обняла за плечи и тихо вздохнула. Он на мгновение закрыл свои влажные от солёных слёз льдисто-серые глаза, ощущая душевное воссоединение с юной возлюбленной. Ольга, действительно, крепко любила его, раз рискуя жизнью и высоким положением, добровольно согласилась, разделить с ним их общие самые страшные минуты.
--Мы с тобой стали единым целым! Нас ничто и никто не разлучит! Я пойду с тобой, куда угодно, даже в преисподнюю, Эдвард!—решительно прошептала она ему на самое ухо, из-за чего из трепетной груди капитана вырвался новый, полный невыносимой душевной тоски, вздох. Он ласково накрыл изящные руки юной девушки своими сильными руками, и, медленно обернувшись, посмотрел на неё взглядом, излучающим глубокую благодарственную любовь. Как же ему хотелось снова заключить её в свои крепкие мужские объятия, и, припав к сладостным, словно земляника, трепетным алым губам, забыть обо всём на свете. Его душа рвалась к душе возлюбленной, хотя их горячие сердца уже бились в унисон.
Он лишь ласково пригладил бархатистые щёки любимой девушки, и, очень нежно улыбнувшись, тихо выдохнул:
--Я знаю это, милая Оленька!
Капитан Смит даже не обратил внимания на то, что она стояла перед ним в белоснежном шёлковом платье, обшитом блестящим льдисто-розовым гипюром, а её длинные золотистые локоны переплетены бриллиантовыми нитями. Он, лишь, привлёк девушку к своей трепетной груди, и, больше не сдерживая собственных бурных чувств, припал к её алым губам и жарко принялся целовать их. Но, вскоре ему пришлось легонько отстраниться от неё. Только ненадолго.
--Я хорошо понимаю, что умирать всегда страшно, Ольга, поэтому, настоятельно Вам рекомендую, в момент нашей с Вами гибели, лучше смотрите на меня! Так будет спокойнее и легче!—заботливо посоветовал юной возлюбленной капитан. Он говорил убедительно и вдумчиво, при этом его чрезвычайно серьёзный и сосредоточенный взгляд, добровольно тонул в её бирюзовых омутах.
Ольга поняла его. Она, хотя и не подавала вида, но в трепетной душе испытывала неподдельный страх, вызванный и нарисованный воображением от откровенных слов возлюбленного. Только капитану Эдварду Смиту не нужны были её признания. Он прекрасно видел и чувствовал их своим отзывчивым сердцем. Его сильные руки, вновь, потянулись к золотистым шелковистым волосам и бархатистым щекам юной девушки. Ему искренне хотелось, хоть как-то, взбодрить её.
Словно угадав намерение любимого мужчины, девушка с трепетным вздохом сама шагнула к нему на встречу с тихими, но рассудительными словами, в которые вложила всю свою решительность и непоколебимость в, выбранном ею, печальном пути:
--Для меня самое главное быть рядом с тобой, милый Эдвард, и чувствовать, что я люблю и любима! Раз, уж нам суждено погибнуть, мне бы хотелось, чтобы в те страшные мгновения, ты крепко обнимал и пылко целовал меня!
Капитан Смит оказался так потрясён искренностью и бесстрашием девушки, что не знал, что и сказать. Из его трепетной груди вырвался печальный вздох. Эдвард уступил ей. Ведь ему искренне не хотелось разочаровывать девушку, хотя он и прекрасно знал о том, что, когда в каюту хлынет бурный поток ледяной воды, смешанный с обломками, и уничтожающий всё на своём пути, ему с Ольгой будет, далеко, не до любви. В беспощадном течении потока, любовники будут заняты, лишь борьбой за выживание.
От столь жутких картин, рисуемых воображением, капитана Смита всего передёрнуло, а из трепетной груди вырвался печальный вздох, выведший стоявшую в его нежных объятиях, юную девушку из мира романтических грёз. Она мгновенно встрепенулась, и, предано смотря на возлюбленного, заботливо спросила:
--Эдвард, любимый, пожалуйста, скажи мне, почему ты так мрачен и бледен?
Капитан очнулся, и, отбросив мрачные мысли, ласково ей улыбнулся. Ему не хотелось нагружать возлюбленную страшными перспективами. Он захотел скорее отвести её в безопасное место, о чём и поспешил сказать:
--Нам пора вернуться в управленческую рубку!
Девушка поняла его, и, не задавая лишних вопросов, позволила ему, галантно взять её под руку, что он с превеликим удовольствием сделал. Они покинули императорские апартаменты, и, о чём-то тихо и душевно беседуя между собой, пошли к главной лестнице, где откуда-то снизу, до них доносилось шипение и бурление ледяной воды, заполняющей всё большие помещения. Её бирюзовый цвет отражался в зеркалах и глянцевом покрытии стен, колонн, хрустальных люстр и потолке.
К счастью, идти пришлось недолго. Появившись, наконец, на площадке великолепной лестницы, с расстеленным на её ступеньках, мягкой ковровой дорожке, капитан Смит и юная Ольга, мгновенно, ощутили ледяное дыхание, быстро поднимающейся, воды. Она находилась от них на расстоянии в десять ступенек, а её холод пронизывал их до самых сокровенных мест трепетных душ. Дышать становилось сложнее, вернее даже больно. Только капитана Смита и его прекрасную юную спутницу не волновало это. Их мрачные мысли были направлены на другое русло. Им было невыносимо больно наблюдать за агонией дивного корабля и оставалось, мысленно, молиться о том, чтобы она продлилась недолго.
--Представляю, что ты сейчас чувствуешь, Оленька. Смотреть на то, как медленно погибает твой «ребёнок» и, одновременно понимать, что ты ничего не можешь сделать для его спасения—тяжело!—нарушая их мрачное и длительное молчание с искренним душевным сочувствием тихо проговорил капитан, заметив, как ясный бирюзовый взгляд юной девушки потух, а в её глазах заблестели предательские слёзы. Нежные алые губы задрожали. К горлу подступил ком, а трепетное сердце обливалось кровью. Казалось ещё немного, и девушка расплачется в любую минуту.
Капитану захотелось немедленно обнять её и прижать к заботливой груди. Он уже потянулся к ней, но наткнулся на пронизывающий взгляд возлюбленной, от чего ему стало не по себе. В нём читалось столько искренней обиды, разочарования, злобы и ненависти, что капитан слегка и внутренне поёжился.
--Господь Бог видит всё! Он справедлив и воздаст барону Джону Браэртону с его прихвостнями за все их злодеяния сполна!—ледяным тоном прорыдала юная девушка, и, уткнувшись любимому мужчине лицом в заботливую грудь, дала волю слезам из-за того, что больше не могла себя сдерживать. Он нежно обнял её и тихо стал говорить ей слова утешения.
В эту самую минуту, шикарный корабль сильно тряхнуло. Он накренился до такой степени, что капитану с Ольгой держаться на ногах стало, практически невозможно. Они сорвались и упали в жутко холодную воду. Юная девушка вскрикнула от неожиданности, когда быстрое течение подхватило её с капитаном и стремительно понесло прочь из великолепного зала по коридорам. Влюблённые успевали только отбиваться от встречных обломков.
Тем временем офицер Мэрдок отчаянно боролся с, напирающей на него и товарищей, толпой пассажиров. Они потеряли над собой контроль. Паника овладела ими настолько сильно, что несчастные люди лишились здравого рассудка. Они пытались прорваться к раскладной шлюпке, плавным спуском которой занимались младшие помощники, возглавляемые старшим офицером Уайлдом.
--Всем немедленно отступить назад!—исступлённо кричал пассажирам Мэрдок, угрожая им заряженным пистолетом.
Он отчётливо видел, что они перестали отвечать за свои действия. Ими овладела паника. Их глаза горели дьявольской яростью. Пассажиры даже и не думали прислушиваться к разумным словам первого офицера. Они продолжали напирать на него и требовать пропустить их к шлюпкам. Поэтому, чтобы хоть как-то призвать их к порядку и привести в чувства, Мэрдоку пришлось несколько раз выстрелить.
Он совсем не хотел кого-либо убивать. Это вышло случайно. Только и этого стало достаточно для того, чтобы вывести молодого офицера из колеи. Увидев, как несколько пассажиров-мужчин, истекая кровью, упали замертво, первый помощник Уильям Мэрдок впал в оцепенение. Осознав, что совершил страшное преступление перед Богом и людьми, он сам не заметил того, как поднёс дрожащую руку с пистолетом к виску.
Это увидели, находящиеся рядом, офицеры Уайлд и Лайтоллер. Они чувствовали, в каком не адекватном душевном плачевном состоянии пребывает их сослуживец, и предприняли отчаянную попытку привести его в чувства.
--Мэрдок, немедленно отставить безумие!—вразумительно приказал подчинённому старший помощник. Только тот уже всё решил за себя, и, почтительно отсалютовав своим сослуживцам, пустил пулю в голову. Те стали невольными свидетелями падения его мёртвого тела в ледяную воду.
Они были так потрясены самоубийством товарища, что не могли сдвинуться с места и стояли, словно каменные изваяния. Их взгляды наполняла невыносимая горечь, боль и скорбь. Мысли офицеров были обращены к Господу Богу. Они спрашивали Его о том, за какие грехи Он наказывает их так жестоко и, почему допустил, происходящее с прекрасным кораблём, бедствие. Только ответа, так и не получили.
Но вспомнив о пассажирах, офицерам пришлось мгновенно прийти в себя и вернуться к своим прямым обязанностям, чем они и занялись.
Бурный ледяной поток не смог далеко унести Великую княжну Ольгу Фёдоровну Романову из-за того, что постоянно находившемуся возле неё, капитану Эдварду Смиту удалось, ухватиться за металлическую перекладину, прикреплённую к стене. Он, не медля ни секунды, решительно привлёк девушку к себе и заставил, крепко взяться за перекладину.
Ольга подчинилась, прекрасно осознавая, что времени для споров нет. Если она хочет остаться в живых, ей лучше прислушаться к его советам и указаниям. Девушка крепко схватилась за металлическую перекладину, чувствуя, как ледяные беспощадные волны бьют её и Эдварда по лицу с огромной силой. Им даже пришлось закрыть глаза. Жуткий холод пронизывал их, словно, вонзающиеся в них тысячи кинжалов, из-за чего дышать влюблённым было, практически, невозможно. Им даже казалось, что какая-то неведомая сила бросает их о камни снова и снова. Неизвестно, сколько прошло времени прежде, чем юная девушка услышала тихий, но мудрый совет Эдварда, обращённый к ней:
-- Уходим отсюда, Ольга, иначе погибнем! Следуйте за мной и не отставайте!
Девушка послушно кивнула, и, ухватившись за водосточную трубу, прикреплённую к потолку, последовала за избранником. Им путь усложняли бесконечные: мерцание яркого света, беспощадное ледяное течение воды, против которого они шли на кончиках пальцев ног, а усталость в руках была такой невыносимой, что казалось, они налились свинцом. От тянущей боли, им хотелось кричать, либо перестать держаться за водосточную трубу, и, сорвавшись вниз, отдаться на волю волн.
Только у капитана и его юной спутницы желание выбраться отсюда было таким сильным, что оно перебороло все слабости. Они мужественно терпели и постепенно приближались к лестнице, ведущей к выходу с затопленной палубы. Она уже виднелась на горизонте. Казалось, осталось протянуть руку и схватиться за прочные перила, но до неё им ещё ползти четверть пути.
Чувствуя, что у неё больше нет сил, юная девушка измученно посмотрела на своего спутника.
--Эдвард, пожалуйста, прости меня, но я больше не могу держаться!—проговорила она, безотрывно смотря за тем, как её изящные пальцы начали, соскальзывать с трубы. Ещё чуть-чуть и девушка сорвётся в бурный поток.
Видя это и понимая, что необходимо срочно что-то решать, капитан Смит дал ей короткую передышку и подхватил её, уже почти соскользнувшую правую руку своими сильными руками.
--Хорошо, Ольга, отдохните минуту, а затем мы с вами двинемся дальше! Осталось, буквально, пару шагов!—утешил он девушку, из-за чего она, глубоко тронутая его искренней заботой о ней, согласилась.
Капитан не ошибся, ведь тяжесть в руках постепенно исчезла. Их наполнило лёгкостью и, казалось, в девушке открылось второе дыхание. Она немного отдохнула и продолжила путь.
Наблюдая за ней, капитан старался не отставать от неё, благодаря чему, они, сообща и, делая короткие передышки, добрались до лестницы, ведущей на шлюпочную палубу, и, тяжело дыша, рухнули на металлические ступеньки, словно, скошенные серпом, колосья.
--Как ты себя чувствуешь, Ольга?—немного отдышавшись, заботливо спросил девушку капитан, хорошо осознавая, что несколько минут, проведённые ими в напряжении, могли причинить вред её, находящемуся под трепетным сердцем, малышу.
Девушка с огромной нежностью приложила к животу руку в белоснежной лайковой перчатке, и, одарив любимого мужчину ласковой улыбкой, заверила:
--Не беспокойся, дорогой Эдвард! С нашим сыном всё в порядке!
Она внимательно проследила за его реакцией, заметив то, как он потрясён её искренними словами. Только ничего не стал ей говорить. Слова здесь были не нужны. Вместо этого, капитан Смит смотрел на юную возлюбленную с огромной нежностью. Он даже и не думал, сомневаться в своём отцовстве. Ведь сердце обмануть было нельзя. Из его трепетной груди вырвался печальный вздох.
Но выйдя из романтической задумчивости, он мельком взглянул на, бурлящую голубовато-зелёную ледяную воду, которая дошла им, уже до краёв одежды и решительно произнёс, осторожно возвращая возлюбленную в жестокую реальность:
--Нам пора идти дальше!
Ольга, прислушавшись к его мудрым словам, грациозно поднялась с металлической ступеньки. Капитан Смит галантно взял любимую девушку себе под руку и, вместе с ней стал, подниматься по лестнице, ведущей к выходу на шлюпочную палубу.
